7/20 ноября
В 7 часов утра +4,5°; в 8 часов +6°, утро великолепное, ветерок с юга.На рассвете рокотали где-то орудия.
Около 8 часов стреляли где-то на левом фланге.
9 часов утра. Японцы начали обстреливать отдельные наши укрепления на правом фланге залпами из нескольких орудий — одновременно рвется на них по нескольку снарядов почти рядом и вздымают букеты пыли и дыму.
Нельзя не отметить, что в последнее время японцы стреляют преимущественно с левого фланга, когда раньше стреляли более всего с правого и с фронта. Быть может, они перенесли туда большинство своих орудий.
Не таится ли в этом обстоятельстве причина уверений, будто японцы увозят свои орудия?
Сейчас нельзя вспоминать без возмущения о том, чего-чего только не писали «знатоки» в начале войны о японских войсках, по их описаниям, японские войска имели слишком много недостатков и очень мало положительных качеств. Между прочим, уверяли, что японцы лезут на штурм без предварительной артиллерийской подготовки местности. На деле же получилось совершенно обратное.
Будто эти «знатоки» нарочито усыпляли уверениями, что японцев нечего опасаться!
Теперь уже ясно, что или наши военные агенты в Японии совершенно не знали, что представляет из себя японская армия, или же им не верили, когда они сообщали об истинном положении вещей.
Как люди менее сильные физически, японцы, естественно, должны были рассчитывать более на технически успехи — и к этому они подготовились основательно. Артиллерия у них всегда превосходит нашу числом орудий, их скорострельностью и умением стрелять. Командующий артиллерией играет у них будто на клавишах точно настроенного инструмента. Пристреливаются они лишь из нескольких орудий, а затем направляют всю силу огня на какое-либо место будто из одного орудия, в другой момент весь огонь перенесен на другое место или же распределен равномерно по разным пунктам и т. д. Видать, что люди знают свое дело в совершенстве.
Как маленький пример, приведу такой случай.
Еще во время августовских бомбардировок японцы заметили, что откуда-то сзади линии фортов стреляют по ним очень удачно227. Они заподозрили местом этой батареи угол кряжа над Китайским городом (на котором лишь много позднее были установлены морские орудия). В один момент угол кряжа скрылся с глаз за облаком пыли и дыма от массы попадающих в него снарядов и, покрытый до этого ровной зеленью, был основательно вспахан, обсыпался весь, побурел, таким он остался посейчас, хотя я не видал, чтобы японцы обстреливали его еще раз. Через несколько минут японцы перенесли огонь опять на позиции, а впоследствии их снаряды ложились и поблизости действительного расположения разыскиваемой батареи228. Мне казалось, что точность стрельбы объясняется лишь массой наблюдателей-шпионов. Но нельзя отрицать того, что в такой стрельбе виден огромный опыт, что люди обучались действительной стрельбе, когда у нас этого не делалось, — не знаю, в видах ли экономии снарядов, или же в видах сбережения орудий.
Инженерное дело поставлено у них прекрасно, если японский солдат или рабочий не в силах выработать такой урок (например, целый куб земли), как наш, зато у них частые смены — и работа подвигается безостановочно вперед и вперед. Их окопы куда лучше наших, они много глубже и с отвесными стенами, наши же безобразно мелки, и нередко помимо земли, выбрасываемой из окопа на край, обращенный к противнику, вначале накладывали камни. Результаты оказались самыми пагубными: во-первых, окопы эти были издали заметны японцам, следовательно, выдавали им место нахождения наших цепей, и во-вторых, при обстреле этих окопов артиллерийским огнем гибло больше людей от своих же камней, чем от самих снарядов. Разобрались мы в этом лишь по опыту; японцы же знали с самого начала, какие нужны окопы для того, чтобы люди в них терпели возможно меньше поражения229.
Телефоны функционируют у японцев великолепно. Это видно уже по одному тому, как у них — о чем я говорил выше — начальник артиллерии играет огнем своих батарей словно на клавишах, схватывая на них в любую минуту любой аккорд.
У нас телефонная сеть, несмотря на то, что мы в крепости, которой владеем уже седьмой год, далеко не так поставлена. Провода преимущественно воздушные (редко где подземный кабель), и их постоянно перебивают артиллерийским огнем.
Эх, даже больно перечислять все наши дефекты!
Сигнализация у японцев действует исправно, наша же... Виноват, тут я должен сказать, что на суше видел лишь матросов-сигнальщиков, передающих посредством своих красных флажков сведения о падении судовых снарядов. Сигналы эти можно разобрать лишь при помощи хорошего бинокля. Думается, что если уже нельзя при этом пользоваться телефонным проводом, чтобы скоро и без ошибок сообщать наблюдения, то целесообразнее было бы пользоваться гелиографом, который оказал англичанам в трансваальскую войну несомненную услугу. У нас в Артуре я его не видал вовсе230.
Досадно то, что сколько писалось и говорилось обо всем до войны — чего-чего только у нас не было тогда! Мы ничем не отстали от прогресса в военном искусстве... Но теперь оказалось, что все это не шло дальше отдельных опытов и маневров и что у нас на деле ничего нет. Мы отстали своими познаниями и обстановкой от японцев по крайней мере на столько же, насколько наши войска и снаряжение оказались отставшими от европейцев во время Крымской войны.
За все недостатки нашей техники и опыта отдувается тот же солдатский лоб, тот же солдатский горб — и вместо победы мы терпим поражение за поражением. У нас говорят одно: Бог да Николай Чудотворец!..
Получены будто бы официальные известия, что в Маньчжурии образованы три отдельные армии, что наш Балтийский флот прошел южные берега Испании и что приняты самые энергичные меры, чтобы доставить Артуру снаряды и провиант.
Вчера опубликован приказ генерала Стесселя:
«№ 837. Ввиду того, что за все время войны наши зауряд-прапорщики в огромном большинстве показали себя истинными героями, вполне достойными с честью носить всегда Офицерский мундир, я предполагаю ходатайствовать о даровании права оставаться защитникам Артура Зауряд-Прапорщикам в рядах полков Офицерами. Ныне же для того, чтобы более резко оттенить их службу, при пожаловании знаками Отличия Военного Ордена предлагаю входить о них с представлением по форме, для господ Офицеров установленной. Также и для производства их в Подпоручики».
Этот приказ признается всеми данью справедливости. Мне говорили многие офицеры, что каждый зауряд-прапорщик — несомненный герой. За убылью офицеров они всюду замещают первых; мало того — почти всеми рискованными предприятиями руководят зауряд-прапорщики.
Солдаты, несомненно, ценят выше храбрых зауряд-прапорщиков, чем менее храбрых офицеров, и идут с ними, так сказать, в огонь и в воду231. Говорят, что у каждого ротного командира имеются всегда на примете кандидаты в зауряд-прапорщики, чтобы за убылью одного, — а гибнет их сравнительно больше, чем офицеров, — можно было бы заменить его другим.
Но если они несут теперь всю тяжесть службы, то было бы грешно выталкивать их из армии после окончания войны. Справедливость требует дать им недостающее образование, чтобы они могли занимать хотя бы низшие офицерские должности и в мирное время.
Мы не должны забывать, что в прежние времена во всех почти армиях имелись даже генералы, начавшие службу простыми солдатами. Таких генералов было немало и в победоносной армии Наполеона I.
Но, как ни странно, именно среди офицерства находим противоположные этому мнения, тогда как из общих наблюдений вовсе не вытекает, что для поддержания престижа в армии непременно необходима «белая кость».
Кстати, нельзя не отметить и то, что нижние чины прекрасно оценивают личную храбрость офицера, а противоположные качества называют своим именем в глаза виновному и за глаза. В этом нельзя не усмотреть самый опасный вид подрыва дисциплины.
Мне известен такой случай.
Еще во время первых боев на левом фланге один из батальонных командиров Квантунского флотского экипажа получает приказание генерала Кондратенко послать одну роту на Мертвую сопку232. Рота вызвана. За неимением офицеров командир велит фельдфебелю вести роту в атаку. Рота двинулась, но шагов через десять она остановилась и оглянулась на батальонного командира, остающегося при генерале Кондратенко. Этого взгляда было достаточно для того, чтобы командир, нисколько не задумавшись, сказал: «Ну, хорошо, ребята, я поведу вас!..» И повел. В бою матросы старались загородить командира, пошедшего с ними, своей грудью, заботились больше о нем, чем о себе.
Еще одно-другое рискованное предприятие под его личным руководством — и команды забыли всякое свое прежнее недовольство им за его вспыльчивость. Когда этого офицера сменили по каким-то не совсем понятным соображениям от командования батальоном на позициях и он прощался со своими боевыми товарищами-матросами, те не удержались от слез, прослезился и командир...233
А это не чересчур обыденное явление в отношениях подчиненных к начальнику. И, наоборот, бывали случаи, что команды отступали только потому, что командовавший ими офицер поспешил отступить первым... чего с зауряд-прапорщиками не слыхать чтобы случалось.
Если зауряд-прапорщики оказались в бою нередко выше многих офицеров, то почему же не дать им возможности быть в мирное время хотя бы среди последних?
5 часов 10 минут дня. Японцы бомбардировали сегодня город и гавань с 9 часов утра до 12 часов дня довольно свирепо. Наши суда и батареи усиленно стреляли все время. Перепелоч-ная батарея работает лихо; ее бомбардируют японцы с разных сторон — все перелеты да недолеты; она продолжает свое дело как ни в чем не бывало.
8 4 часа 20 минут начался штурмовой огонь по направлению форта III, но он продолжался не особенно долго; атака, нужно полагать, отбита. Артиллерийский огонь и перестрелка продолжается по всему фронту, японская шрапнель рвется над батареями и окопами целыми букетами, японских фугасных бомб сегодня сравнительно меньше. Должно быть, мало подвезли или же экономят.
5 часов 25 минут. На позициях стало совсем тихо; там идет лишь обычная, очень редкая перестрелка.
9 часов 40 минут вечера. Был в госпиталях. Узнал, что японцы пытались штурмовать форт III и укрепление № 3 всего двумя ротами, но лезли отчаянно и натащили в ров фашины. Эти две роты японцев истреблены, а фашины собираются полить керосином и сжечь. Наши потери ранеными и убитыми всего человек 30; ранены два офицера.
Штурм этот не особенно понятен; он скорее похож на демонстрации. Это или хитрость какая-нибудь, или же кто-нибудь из японских начальников надеялся воспользоваться нашей оплошностью, полагал, что изнуренные ночными перестрелками войска ослабят днем свою бдительность и готовность к бою.
В госпиталях оживленно комментируются официальные известия и сведения из письма одного моряка из армии генерала Линевича. По этим сведениям, часть армии генерала Оку проскользнула в Корею; Линевичу не удалось преградить ей путь.
Кто-то вспомнил едва ли бывавший где-либо и когда-либо случай, тем не менее происшедший у нас.
Генерал Стессель, недовольный будто бы тем, что прибывшая лишь после начала войны крепостная жандармская команда занималась больше наблюдениями над нашими же офицерами и розысками в крепости за политически неблагонадежными, чем за шпионами, борьба с которыми требовала многого лучшего, предписал этой команде во главе с ротмистром князем Микеладзе выселиться за Ляотешань, в китайские деревни, для надзора за китайцами-сигнальщиками и будто воспретил им приезд в город без особого на то разрешения...
Ныне жандармы руководят уборкой трупов на боевых позициях и участвуют даже в вылазках и других отважных предприятиях, т. е. несут все тягости осады наравне с гарнизоном, и не слыхать, чтобы сейчас кто-либо чуждался их как жандармов.
Очевидцы передают, что сегодня под Золотой горой рвалась японская шрапнель.
Сообщают, что будто кто-то предлагает провести всю воду из водопровода на форт III, чтобы там этой водой «вымывать» японцев из занятых ими окопов.
Проект теперь едва ли осуществимый. Но, может быть, в известных условиях возможно применить и такой способ борьбы с неприятелем.
Еще одна сказка про «геройство» генерала Фока. Один из капитанов дивизии Фока (4-й) рассказал мне, будто при отступлении от Кинчжоу генерал Фок ловко надул японцев. Он приказал двум батальонам (шести ротам — в каждой около 300 чел.) многократно переваливать через один и тот же хребет. Роты возвращались назад долиной и вновь переваливали видный японцам кряж, выходило, что отступают целые полчища. Этим он будто задержал наседание японцев на наши небольшие силы и заставил их дать нашим войскам оправиться.
Другие же офицеры уверяют, что ничего подобного не было и что японцы даже не думали наседать. Опыт войны доказал, что японцы очень осторожны; завладев чем-нибудь, они сперва укрепляются там, производят дальнейшие разведки и лишь потом наступают дальше.
Следовательно, если что-нибудь подобное было, то этим Фок нисколько не надул японцев, а лишь замучил понапрасну своих солдат.
Приходится сомневаться, чтобы даже что-либо подобное имело место на самом деле. При отступлении от Кинчжоу вечером, в потемках, японцы не могли видеть этот маневр; генерал Фок уехал первым в Артур, а на следующий день войска были так далеко от японцев, что те не могли наблюдать, как наши отряды переваливают через хребты! Отмечаю этот рассказ для того, чтобы кому-нибудь не вздумалось преподнести его читателю под видом факта.
8/21 ноября
В 7 часов утра +3°, северный ветерок, утро солнечное.Ночь прошла спокойно; на рассвете, по обыкновению, грохотали где-то орудия.
Вчера на укреплении № 3 убит поручик Эсаулов.
После обеда встретил в аптеке подполковника Вершинина. Затеялся разговор по вопросам административного устройства наших окраин.
Он говорит, что с нашей стороны большая ошибка — не считаться с обычным правом инородцев, что администрация должна ясно сознавать все свои задачи, а не бродить в потемках, как это нередко видим на деле. Для того чтобы, например, китайцы мирились с русским владычеством над ними, необходимо широко согласовать наши законы с их обычным правом.
Далее наш гражданский комиссар сетовал на то, что сейчас ему приходится работать при невозможных условиях.
Когда он приказал Дальнинской пожарной команде снабжать бесплатные солдатские чайные водой, то начальство приказало пожарным этим возить воду только на позиции, как будто чайные могут обойтись без воды. Главное затруднение в том, что ни лошадей, ни мулов неоткуда взять. Сейчас он занят устройством приютов для солдаток, бесприютных женщин и детей и для бедняков вообще — для некоторых хотя бы ночлежные помещения. Но все это нужно делать скрытно, чтобы об этом не узнал генерал Стессель, чтобы он не нашел нужным приказать освободить эти помещения под другие надобности, как он уже приказал очистить дом гражданского управления под госпиталь, несмотря на все его неудобства для этой цели. В данное время переводят в Новый город большинство госпиталей, забота об ассенизации их лежит на гражданском правлении, 7 лошадей и мулов из без того уж недостаточного ассенизационного обоза убито снарядами, взамен их не дают из войсковых лошадей, ненужных в данную минуту, например артиллерийских, так как артиллерия почти не передвигается с занятых ею мест234. А требования ставят ему всевозможные, и диктуются разные выговоры.
Пока я был в Новом городе, там все думали, что японцы бомбардируют Старый город; оказывается, что здесь думали, что сегодня японцы бомбардируют Новый город, а на самом деле они сегодня вовсе не обстреливали ни город, ни гавань. На батареях целый день грохочут пушки, и ветер наносит эти звуки; слышен вой и свист снарядов, будто они летают над головой.
8 часов вечера. Все еще артиллерийский огонь на батареях не затихает, он оживленнее обыкновенного. Все еще слышны характерные разрывы шрапнели — «тиунинь».
Неужели японцы пристреливаются с заново установленных батарей?
Кто-то высказал предположение, что японцы, быть может, завтра попытаются взять Артур штурмом, так как завтра годовщина взятия ими крепости в японско-китайскую войну.
9/22 ноября
В 7 часов утра +0,7°, ясно, северный ветер.Вечером канонада и ружейная перестрелка была чаще обыкновенного и простиралась по всему боевому фронту правого фланга, до литеры Б; и на левом фланге была перестрелка, хотя, казалось, редкая.
Утром, с половины седьмого, началась орудийная стрельба на укреплениях; ветер мешает расслышать кто и куда стреляет.
С 12 часов японцы открыли огонь по подошве Золотой горы; с первых снарядов там возник пожар в складе смазочных средств, оттуда подымается огромный черный дым; японцы усиленно обстреливают пожарище и город.
Сообщают, что против Ляотешаня подошел торговый пароход и просит сигналами встретить его; об этом дали знать на Золотую гору. Выслали ли миноносец и что это за пароход — пока неизвестно.
Чиновник гражданского управления Бадмажапов, отправившийся на катере в Чифу, будто попал в плен и сейчас находится в Дальнем, так сообщают китайцы.
Меня спрашивали, правда ли, что на днях наши охотники взяли у японцев на левом фланге орудие? Ничего подобного не слыхал, и что-то не верится. Японцы очень бдительны.
Знакомый штаб-офицер рассказал мне, что начиная с тесной обороны, пока еще Дагушань и Сяогушань были в наших руках, в передовых отрядах происходили неприятные недоразумения. Если на одном участке оказались отряды разных частей войск, то начинались споры, кто кому подчинен и кто ответствен за участок. Начальник обороны генерал Кондратенко принимал в этих случаях энергичные нравственные меры. Чтобы устранять и теперь недоразумения и возложить на определенные части ответственность за оплошность, недосмотр или отступление, известный участок обороны поручается отряду одной части. А при спутанных отрядах всегда одни валили вину на других.
8 часов вечера. Японцы все еще изредка стреляют по пожарищу. Когда мы возвращались вечером из Нового города, то остановились на дамбе за железной дорогой наблюдать. Вспышки появлялись все в стороне Панлуншаня, и вслед за ними снаряды свистели через нас к пожарищу.
Будь у нас довольно снарядов, можно было бы сбить японские батареи, а у нас нечем их сбивать.
Японцы давно не стреляли по городу и гавани из 11-дюймовых мортир; говорят, что увезли их на Тафашинские высоты, навстречу Северной нашей армии.
Ветер стих, стало холоднее.
На позициях обыкновенная редкая перестрелка.
10/23 ноября
В 7 часов утра +4°, ветер более западный, стало теплее.Говорят, что японцы стреляли по пожарищу до полуночи. Там, говорят, еще многое будет гореть и есть чему гореть. Хотя бы дали уголь жителям на топливо, а то и так сгорит!
Узнаю новость дня: два японских миноносца взяли вчера подошедший против Ляотешаня пароход «под жабры» и увели к себе.
Передают невероятные вещи, которым не знаешь, верить или не верить. Дело будто было так: когда получили сообщение с Ляотешаня, что прибыл какой-то пароход и просит его встретить, адмирал Григорович будто предлагал адмиралу Вирену выслать навстречу пароходу броненосец «Ретвизан», адмирал Вирен будто ответил, что невозможно посылать броненосец, а нужно послать миноносцы, будто Григорович этого не захотел235...
Но как бы там ни было, факт тот, что японцы подошли к беспомощному пароходу и забрали его, а мы опять — при пиковом интересе! Никто не может сказать, чей, откуда и с чем этот пароход. Но с чем бы он ни был — разве мы не нуждаемся во всем? Разве можно пренебрегать приходом такого парохода236? Говорят, что это уже не первый случай.
Обо всем, что нам посылалось, узнаем разве только после войны237.
Сообщают, что из-за отъезда корреспондента Ножина на миноносце «Расторопный» в Чифу, между генералом Стесселем, обвиняющим Ножина в шпионстве, и между морским начальством возникли крупные неприятности.
Японцы стреляли сегодня с 12 до 4 часов дня по городу и гавани, в овраг за Новым городом упали два крупных снаряда. То ли пристрелка, то ли перелеты через батареи.
Около 5 часов вечера начался штурмовой огонь по направлению форта II и батареи литера Б; Золотая гора, Электрический утес и прочие береговые батареи стреляли усердно. Штурмовой огонь продолжался около часу. Порой казалось, что ружейная стрельба идет на самой литере Б или даже на Залитерной горе.
9 часов 15 минут вечера. Перестрелка по направлению литеры Б все еще продолжается, хотя довольно редкая, но выстрелы кажутся более близкими, чем когда-либо. Неужели японцам удалось что-нибудь там занять и засесть?
11 часов вечера. Сообщают, будто японцев отбросили с большим уроном, ничего не осталось за ними.
11/24 ноября
В 7 часов утра — 0,5°, туман, тихо.Сведения о вчерашнем штурме: штурмовали Куропаткинский люнет238 и батарею литера Б, где-то японцы забрались на бруствер — 2 офицера и 9 солдат, из них одного офицера взяли в плен, а прочих уложили на месте. Ночью повторили штурм, но также отброшены. Японцы будто потеряли до полутора тысяч человек, наши потери — убиты 2 зауряд-прапорщика и 16 нижних чинов, ранен (очень тяжело) прапорщик Сакен и около 100 нижних чинов. По другим сведениям, ночью не было штурма, а лишь бой из-за окопов. Японцы заняли часть окопа среди двух наших рот и притащили с собой бревна, щиты и козлы, чтобы тотчас устроить траверсы. Посланные на помощь матросы и, кажется, 10-я рота 27-го полка перебежали молча, без всякого «ура» (которое ныне нередко оказывалось неуместным) впереди лежащую местность и моментально выбили их штыками — вернее, перекололи. Все попытки японцев завладеть еще раз окопом оказались тщетными.
П. передает, будто адмирал Григорович воспрещал «Севастополю», стоящему в восточном бассейне, стрелять потому, что при его стрельбе вылетают в порту все стекла из окон. Командир «Севастополя» Эссен будто ответил, что он не салютует для удовольствия, а занят боевой стрельбой, не может смотреть на такие пустяки — и подал об этом рапорт адмиралу Вирену.
Жандармы будто еще на днях разыскивали корреспондента Ножина по всем закоулкам, особенно тщательно искали его на Тигровом полуострове.
Сегодня японцы стреляли по городу и гавани с 11 часов 45 минут до 4 часов дня, гавань обстреливали опять И-дюймовыми. Один из таких снарядов будто попал в «Ретвизан», под 12-дюймовую башню.
Вечером был в Красном Кресте, там узнал, что утром умер от брюшного тифа поручик Новоселов. Говорят, что капонир и боковая галерея форта II в руках японцев, японцы «присосались» и к форту III.
Зашел к Б. Он по обыкновению смотрит на дело очень пессимистически. Уверяет, что первые неудачи и нерешительность японцев можно объяснить лишь тем, что нам удалось обмануть японцев, как говорится, удалось «втереть им очки» нашей беспечной самоуверенностью. Они, как люди более серьезные, не могли поверить, что такое преступное легкомыслие возможно вообще, и поэтому подозревали, что у нас что-то не так, как им кажется, что у нас, наверное, имеются в руках какие-нибудь хитро спрятанные козыри.
С ним нельзя не согласиться в этом. Другой раненый офицер, его сосед, говорит, что теперь, когда он побыл во многих боях, видел массу смертей и прочих ужасов, он все-таки не может забыть паники среди отступающих от Кинчжоу в ночь на 14 мая войск. Это, говорит, был сплошной ужас, что-то неописуемое — стихийное. Японцы и не думали преследовать отступающих, но наши отряды стреляли один по другому, принимая друг друга за японцев. И все это только потому, что «герой» Фок поспешил уехать со своим штабом в Артур, приказав немедленно отступить.
Уже который день слышна орудийная перестрелка и на левом фланге.
12/25 ноября
В 7 часов утра +6°, ветер с юга, тепло. Около 6 часов утра обычный орудийный рокот. С 8 часов японцы начали стрелять со стороны Панлуншаня 11-дюймовыми бомбами по Курганной батарее и укреплению № 3.По дороге в Новый город встретил Б. С. Он говорит, будто вчера ожидали какой-то пароход. Про захваченный на днях японцами пароход говорит, будто Ляотешанская батарея стреляла по нему, три наших миноносца вышли к нему, но слишком поздно, японцы увели его в бухту Луизы.
Вот уже который день едим конину вплотную, начали с ослятины и мулятины, теперь и конина — ничего. Будь у нас лук, чеснок и прочая зелень, было бы совсем недурно. Пока все еще не решались взяться за конину, а голод брал свое, купил у китайца колбасу, он уверял, что из конины. Поели — на здоровье. Потом нас уверяли, что китайцы делают эту колбасу из собачины. Больше не покупал.
Наконец-то городское управление получило от морского ведомства уголь для нужд жителей. Не дешево. Но хорошо, что можно достать. А то было не на чем кушанье готовить.
Наша жизнь все чем-нибудь да осложняется. В блиндаже, в котором ночуем, в котором жена проводит большую часть дня (там же у нас все необходимое по хозяйству и припасы; там у ней швейная машина, на которой работает белье для солдат), завелись крысы. Должно быть, холод загнал их туда. Ночью бегают они по полкам, даже по спящим людям, сыплют песок с потолка, поедают нашу провизию. Словом, мало удовольствия от этих противных животных. Поэтому теперь изобретаем всевозможные способы, чтобы избавиться от них.
Ночевки в блиндаже вообще не доставляли и до сей поры много удовольствия. Сперва было в нем страшно сыро и донимал комар. Пришлось разводить костры — сушить таким способом стены. Потом стало холодно. Сперва завесили вход циновкой, затем пришлось добавить к ней шерстяное одеяло. Моя лампа «молния» служит там и светочем, и печкой — дает много тепла. Но керосин очень дорог, и скоро неоткуда будет взять.
Наш блиндаж имеет три вентиляционных трубы, а у других нет ни одной. Удивляемся людям, которые проводят целые дни в блиндажах — боятся высунуться из них. Положим, они исхудали, очень бледны, похожи на больных.
До бомбардировки 11-дюймовыми бомбами можно было чувствовать себя в блиндаже вне опасности, теперь же ничуть — если попадет, то погребет всех под землей. Одна надежда — авось не попадет!
7 часов вечера. Сегодня пришлось возвращаться из Нового города при полной темноте. Сильный ветер со снегом и песком не давал раскрывать глаза. Неприятно было брести в потемках по знакомой дороге. На левом фланге началась орудийная и ружейная перестрелка. Кругом видны вспышки; думаешь — вот прилетит снаряд! Но нет — по городу не стреляют. По городу и гавани стреляли с половины двенадцатого дня до сумерек.
Когда добрался до стены под Соборной горой, мог полюбоваться прожекторами с Электрического утеса и Белого Волка, то скрещивающимися на рейде, то раздвигающимися в разные стороны. С дамбы видны наши прожектора на левом фланге сухопутного фронта, кажется на форту IV и Зубчатой батарее.
Сегодня навстречу мне везли и несли много раненых; насчитал 8 человек.
Перестрелка идет и на правом фланге.
9 часов вечера. Перестрелка прекратилась после восхода луны. Узнал, что 10-го числа убиты: на Сигнальной горе поручик Лызлов, а на литере Б — зауряд-прапорщик Палазов.
227 7-й Восточно-Сибирский артиллерийский дивизион (т. е. полевая артиллерия) под командой полковника Мехмандарова занимал укрытые позиции сзади линии укрепления атакованного фронта правого фланга и оказал защите огромные услуги, так как крепостная артиллерия сильно пострадала в первые дни бомбардировок. Полевая артиллерия отбивала самые отчаянные штурмы и боролась с ближайшими японскими батареями весьма успешно.
228 В первое время меня буквально озадачило это явление. Лишь впоследствии я узнал, что «ларчик просто открывался», японцы будто добыли каким то путем таблицы нашей артиллерийской стрельбы, изучили ее, и лишь только к ним упал снаряд, они отмечали направление его полета, а как только они добыли дистанционную трубку шрапнели, поставленной на клевок, то по ней вычисляли место батареи и стреляли туда наверняка.
229 Если не ошибаюсь, то это потому, что японских солдат и офицеров заставляли и во время маневров строить настоящее окопы; у нас же нередко это делалось лишь для виду — поковыряли землю лопатой и говорили: «Это окоп!». Так оно вышло и на деле. Впоследствии и знали, какие нужны окопы, но тогда не доставало рабочих рук; при каменистой почве, вернее, сплошном камне, работа эта была поистине каторжная.
230 Мне приходилось всего раз в жизни видеть сигнализацию посредством гелиографа, это было в крепости Усть-Двинск, во время переговоров между берегами реки. Сколько мне известно, гелиограф тем и ценен, что по нему можно передавать сигналы на огромные расстояния.
231 Интересно посмотреть на военную дисциплину и с этой стороны. Зауряд-прапорщика солдаты слушают беспрекословно, несмотря на то что он «свой брат» и относится к ним по-товарищески; не слыхать про случаи ослушания. Солдаты верят в своего прапорщика, знают, что он не выдаст и сам в минуту опасности не отстанет от них.
232 Еще раз приходится отмечать, что карты у нас были довольно неудовлетворительные; помимо того, что многого не было вовсе на карте, большинство вершин или имело труднопроизносимые китайские названия, или же никакого названия, и в таком случае присваивались им случайные, но характерные названия. Так, Мертвая сопка получила свое название потому, что на ней было всегда много мертвых.
233 По желанию генерала Кондратенко он был оставлен в его распоряжении и участвовал в разных предприятиях, покуда не был ранен. И матросы были удовлетворены тем, что командование над ними принял безусловно храбрый капитан 2 ранга Спиридон Иванов.
234 После сдачи крепости было передано японцам около 2000 лошадей, в их числе много прекрасных крупных артиллерийских.
235 Имел ли адмирал Григорович в своем распоряжении миноносцы — не знаю, ими командовал начальник береговой обороны контрадмирал Лощинский.
236 Будь кабель Чифу — Артур восстановлен во время морского боя 28 июля, как это хотел сделать телеграфный техник, не было бы и этого случая. Наперед было бы известно о приходе парохода.
237 Пока мы ничего этого не узнали. А не мешало бы пролить свет и на эти дела: сколько средств, через кого и как они израсходованы на это?
238 Люнет этот назван так поклонниками генерала, верившими в его таланты, люнет штурмовался японцами многократно, но не разу не был взят, очищен 19 декабря по приказанию генерала Фока.
<< Назад
Вперёд>>
