Ассамблеи проводились в период с ноября по апрель, а затем их сменяли собрания на свежем воздухе — в садах Петра I, Меншикова, Апраксина и других. Обычным их местом служил Летний сад — первый в России парк с регулярной планировкой, павильонами, фонтанами, мраморной скульптурой (см.илл.). Он был заложен вскоре после основания города, в 1704 году, причем первоначальная его планировка придумана самим царем, который посадил еловую и дубовую рощи (до нашего времени дожил один дуб). Во времена Петра сад занимал всё пространство между Мойкой, Фонтанкой, Невой и Длинной аллеей (будущим Невским проспектом). Петр пожелал иметь сад «лучше, чем в Версале у французского короля».
Многочисленные прямые узкие аллеи были обсажены стриженым кустарником и пахучими травами, на их пересечениях находились площадки со статуями в выстриженных в зелени нишах, фонтанами или цветниками. Для устройства фонтанов были сооружены водоподъемные машины, находившиеся в башне над Фонтанкой, а в 1718 году для подачи воды был впервые в мире использован английский паровой насос. К 1725 году в Летнем саду было два десятка фонтанов. Рощи правильной формы со стрижеными деревьями по периметру изолировали Летний дворец и людские покои от остального сада. Расположенный на берегу Фонтанки садовый павильон — Грот, изображавший царство Нептуна, сказочную пещеру с тремя залами, стены которых были облицованы туфом, раковинами, стеклами, зеркалами, а своды расписаны, — прославлял выход России к морю. Слух посетителей Грота услаждали «гласы наподобие соловьев», издававшиеся водяной машиной.
С 1717 по 1722 год состоялось шесть корабельных рейсов, доставивших из Рима в Петербург статуи, закупленные русскими агентами С. Л. Владиславичем-Ра-гузинским и Ю. И. Кологривовым. Летний сад украшали около двухсот скульптур: аллегории Веры и Религии, Архитектуры и Навигации, Сладострастия и Красоты, Искренности и Истины, стихий, времен года и суток, статуи муз, скульптурные группы сатира и вакханки, Амура и Психеи, похищения сабинянок, статуи прорицательниц-сивилл, бюсты исторических персон: древних философов, римских цезарей и их жен. Уже после смерти государя в саду была установлена изготовленная по его заказу итальянским скульптором П. Баратте аллегория главного исторического события Петровской эпохи — Ништадтского мира. По мнению Н. Д. Кареевой, огромное количество скульптур на сравнительно небольшой территории обусловлено тем, что Летний сад в 1710-х годах был единственным в то время пространством, знакомящим с европейской культурой, и одновременно выполнял роль учебника аллегорий — языка европейской культуры: статуи были снабжены табличками с пояснительными надписями, и часто сам царь водил гостей по саду(87).
Вход в него был почти свободным — единственным требованием к посетителям являлось «облачение в приличное платье». В садовых галереях располагались столы с фруктами и сладостями, а к вечеру на них выставлялись холодные кушанья и вино. Тогда ворота сада запирались и часовые получали приказ никого не выпускать. На центральную аллею выступала процессия: рослые гвардейские гренадеры несли ушаты простой хлебной водки, а шедшие за ними майоры предлагали всем встречным выпить по большой чарке за здоровье их полковника, то есть царя. Тем, кто упорно отказывался от угощения, гвардейцы лили водку на голову. Никакие отговорки не принимались, дамы обязаны были принять чарку наравне с мужчинами. Польский посол, не избежав общей участи, отправился выветривать хмель в дальнем уголке сада. Здесь на него наткнулся государь, который вновь потащил несчастного к ушатам, решив, по-видимому, что тот выглядит слишком трезвым. Дипломата спасло заступничество одного из гвардейцев, подтвердившего, что «кушал господин посол»(88).
Подробное описание Летнего сада приведено в дневнике камер-юнкера Берхгольца. «Сад этот, — пишет голштинец, — имеет продолговатую форму; с восточной стороны к нему примыкают летний дворец царя, с южной — оранжерея, с западной — большой красивый луг (на котором при всех празднествах обыкновенно стоит в строю гвардия…), а с северной он омывается Невою, в этом месте довольно широкою… С северной стороны, у воды, стоят три длинные открытые галереи, из которых длиннейшая средняя, где всегда при больших торжествах, пока еще не начались танцы, ставится стол со сластями… В обеих других помещаются только столы с холодным кушаньем, за которые обыкновенно садятся офицеры гвардии. В средней галерее находится мраморная статуя Венеры (античная скульптура, называемая Венерой Таврической по месту позднейшего пребывания — Таврическому дворцу. — В.Н.), которою царь до того дорожит, что приказывает ставить к ней для охранения часового. Она в самом деле превосходна, хотя и попорчена немного от долгого лежания в земле. Против этой галереи аллея, самая широкая во всем саду; в ней устроены красивые фонтаны, бьющие довольно высоко. Вода для них проводится в бассейны из канала с помощью большой колесной машины, от чего в ней никогда не может быть недостатка. У первого фонтана место, где обыкновенно царица бывает с своими дамами, а далее, у другого, стоят три или четыре стола, за которыми пьют и курят табак; это место царя»(89).
Берхгольц удивлялся тому, что гренадеры разносят по саду «такой дурной напиток как хлебное вино» (водку). Ему отвечали, что «русские любят его более всех возможных данцигских аквавит[76] и французских водок… и что царь приказывает подавать именно это вино из любви к гвардии, которую он всячески старается тешить»(90).
В открытой галерее на берегу Невы тем временем устраивались танцы, а на большом лугу, прилегавшем к саду со стороны будущего Невского проспекта, тысячами разноцветных огней разгорался великолепный фейерверк. Фигуры для него нередко изобретал сам Петр, очень любивший эту потеху.
87. См.: Кареева Н. Д. Летний сад // Три века Санкт-Петербурга. Т. 1. Кн. 1. С. 546 — 553.
88. См.: Петербург в 1720 г. С. 286.
89. Берхгольц Ф. В. Указ. соч. С. 161.
90. Там же. С. 140-141.
76 Искаж. лат. аqua vitae (аква вита) — вода жизни.
(обратно)<< Назад Вперёд>>
