Изучение края
Разведение хлопчатника велось в Средней Азии с древнейших времен. Высеивался низкоурожайный, коротковолокнистый местный сорт гуза,, который шел на удовлетворение нужд местного рынка.
Наряду с земледелием в экономике ханств большое место занимало животноводство, которым занималось главным образом кочевое население, производя по преимуществу мясо и шерсть. В районах расселения туркменских племен большую роль играли коневодство и верблюдоводство. В Бухарском эмирате и некоторых частях Хивинского ханства преобладало каракулеводство, получившее значительное развитие. Каракулевые шкурки в большом количестве вывозились в другие страны, в основном в Россию. Только из Бухары в 1854 г. было вывезено 150 тысяч шкурок. Во всех трех ханствах заметное развитие получило овцеводство с мясосальным направлением, разводили также овец гиссерской породы и мериносов.
Одной из древнейших отраслей сельского хозяйства Средней Азии является шелководство. Значение шелководства выходило за пределы местного промысла: коконы, шелковую пряжу и шелковые ткани везли в Россию и Западную Европу, в частности в Марсель[481].
Одной из важнейших отраслей хозяйства региона издавна было садоводство и виноградарство. Хотя по культуре обработки растений эти виды сельскохозяйственной деятельности находились на более низком уровне по сравнению с европейскими странами (Италией, Францией, Испанией), однако по ассортименту и вкусовым качествам среднеазиатские фрукты и ягоды не уступали европейским. В сушеном виде виноград и фрукты вывозились в Россию и Европу, причем на значительные суммы.
В рассматриваемый период в ханствах отсутствовало производство не только фабричного, но и мануфактурного типа. Господствующей формой было кустарное производство, причем процесс выделения ремесла из сельского хозяйства далеко не закончился. Многие виды ремесленной продукции, как, например, хлопковая пряжа, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, кожи, производились в крестьянских хозяйствах, на дому.
Крестьянское домашнее производство, выделка тканей в том числе, было крайне примитивным. Производились лишь самые грубые ткани — мата и буз.
В городах и селах работали ткачи, которые специализировались на выработке одного или двух изделий, достигая в этом виде высокой степени совершенства.
Значительно выделялись из сельского хозяйства металлообработка, горное дело и вообще такие промыслы, которые не были непосредственно связаны с сельским хозяйством. Производство концентрировалось в городах, которые возникли как посады при замках феодалов (шахристанах).
Наиболее важными центрами производства хлопчатобумажных тканей были Бухара и Коканд, а на производстве бумаги специализировались Коканд и Самарканд. Металлообрабатывающее производство было сосредоточено в Намангане, производство чугунных изделий – в Бухаре. В Коканде в конце 50-х гг. XIX в. был построен пушечный завод. По свидетельству русского путешественника К. Бутенева, в Бухаре в 1841 г. имелось шесть чугунолитейных заводиков, каждый имел по два горна. Здесь производились сельскохозяйственные орудия и пушечные ядра. Сырьем являлся привозимый из России чугун[482].
О характере промышленного производства в Хивинском ханстве в середине XIX в. М.И. Иванин писал: «Мануфактурной и фабричной промышленности, в собственном значении этих слов, в Хивинском ханстве нет. Хивинцы обрабатывают хлопчатую бумагу, шелк и прочие свои произведения каждый у себя дома, поодиночке, только для домашнего употребления и для продажи по мелочам»[483].
По данным М.А. Терентьева, в 1870 г. средняя годовая валовая продукция и среднее число рабочих, приходившихся на одно предприятие в Ташкенте, были таковыми:
Таким образом, даже спустя пять лет после завоевания средние размеры промышленного предприятия были очень незначительны[484].
Характерной особенностью промышленного производства в рассматриваемое время было и то, что не был еще закончен процесс выделения торговли из промышленности. Во всех ханствах до присоединения Средней Азии к России единым словом дукан именовались и лавка, и кустарная мастерская. В мастерской производилась и торговля, например бекасам (шелк для верхнего халата), металлоизделиями, медной посудой, гончарными и керамическими изделиями, топорами, подковами, а также украшениями (заргалик).
Из материалов архива хивинских ханов видно, что в налоговых списках ханства торговцы и ремесленники облагались по единому принципу и объединялись зачастую в единую группу владельцев дуканов. А. Кушаневич, собиравший в 1869 г. статистические сведения по Ходжентскому уезду, писал в примечании к одной из таблиц: «Число лавок, промышленных и ремесленных заведений (дуканов) представлено в одной общей цифре, потому что часто нет возможности отделить лавку от промышленного или ремесленного заведения»[485]. То же самое отмечали и другие российские сборщики статистических данных в других районах обширного края[486].
Весьма распространенным промыслом была выделка кож и изготовление обуви (ичиги, кожаные галоши), производство сбруи, упряжи и т. п. Немалое место в ряду ремесел занимала обработка металлов; немалую известность во многих странах приобрела сделанная в Средней Азии медная посуда. В книге «Туркестанский край» В.И. Масальский писал: «Значительно больший интерес представляют изделия из красной и желтой меди, в особенности если они украшены хорошей, оригинального рисунка чеканкой. Изделия эти пользуются большим распространением и бывают весьма разнообразны; таковы, например, блюда (баркаш), чайники (чайдуш), кувшины (кумчан), умывальники (абдаста), кальяны (чилим), чернильницы и т. п.»[487].
Все эти изделия из меди производились главным образом в Бухаре, Коканде, Карши.
Среди ремесленных изделий особо следует упомянуть кошмы (войлоки), паласы и конечно же ковры, как правило прекрасной ручной выделки. В регионе славились пенджинские, а во всем мире были хорошо известны текинские ковры.
Типично среднеазиатскими были музыкальные инструменты — дойра, сурнай, корнай, награ, дутар, танбур и др. Их производили ремесленники, занимавшиеся только этим ремеслом.
Положение ремесленников в ханствах было очень тяжелым. Они трудились от рассвета (3–4 часа утра) до заката почти без перерыва. Ткач, к примеру, за день успевал соткать на своем ручном станке не более 4–8 аршин ткани, и стоил этот труд всего несколько копеек.
Минеральные ресурсы среднеазиатских ханств, громадные и разнообразные, совершенно не были изучены – в ханства завозили сырье, которое можно было добывать на месте. Ханы и эмиры не интересовались изучением своих недр.
Такую экономику застали русские в Средней Азии в 60-х гг. XIX в.
* * *
В числе прочих причин завоевания Среднеазиатского региона Россией экономический мотив занимал не последнее место (некоторые советские исследователи ставили его на первое). Несмотря на тормоз, каковым было крепостное право, в России XVIII – начала XIX в. продолжали укореняться капиталистические отношения, а с ними вместе набирал силу технический прогресс. Расширялось мелкое товарное производство, кустарная крестьянская промышленность постепенно заменялась капиталистической мануфактурой, которая, в свою очередь, уступала место фабрике, крупной машинной индустрии.С 1804 по 1825 г. число промышленных предприятий увеличилось с 2402 до 5261, а к 1860 г. возросло уже до 15 388. Соответственно росло и число занятых в промышленности рабочих: в 1804 г. – 95,2 тысячи, в 1825 г. – 210,6 тысячи, в 1860 г. – 565,1 тысячи человек[488].
Быстрее всего развивалась хлопчатобумажная промышленность, распространенная главным образом в центральных районах Европейской России; слабее – тяжелая промышленность, особенно металлургия. Таким образом, локомотивом промышленного развития России в начале и первой половине XIX в. было текстильное производство, для которого основным сырьем был хлопок.
В России хлопок не произрастал – хлопковое сырье страна получала по импорту. До Крымской войны 1853–1856 гг. главным поставщиком хлопковолокна были Соединенные Штаты Америки, однако в 1854 г. поставки американского хлопка сократились, и русская промышленность в значительной степени переключилась на среднеазиатский хлопок, который в России был известен давно (он был хуже американского). Параллельно с ростом ввоза американского хлопка, кстати, постоянно увеличивался импорт хлопка среднеазиатского: в 1821–1825 гг. из Средней Азии поступило 70 тысяч пудов хлопка; в 1826–1830 гг. – 130 тысяч; в 1831–1835 гг. – 149 тысяч, в 1836–1840 г. – 320 тысяч пудов[489].
В связи с началом в 1863 г. Гражданской войны в Америке поступление хлопка из-за океана резко сократилось. Возник так называемый хлопковый голод. В 1861 г. через европейскую границу в Россию ввезли 2491 тысячу пудов, а уже в 1863 г. – только 587 тысяч. Причем цены на заморское сырье значительно выросли. Впрочем, выросли они и на среднеазиатское волокно, с 4–5 рублей за пуд на Нижегородской ярмарке в 1861 г. до 20–23 рублей в 1864 г. Рост цен оказал стимулирующее воздействие на развитие хлопководства в ханствах Средней Азии. В 1864 г. Россия уже импортировала 704 тысячи пудов азиатского хлопка[490]. Правда, этот хлопок годился для выработки грубых, низкосортных тканей и никак не мог удовлетворить быстро растущую текстильную промышленность России.
Несколько слов о российском текстильном производстве. Только за 1885–1913 гг. объем продукции этой отрасли вырос в 3,5 раза. В 1900 г. на ее долю приходилось 27,3 процента объема всего промышленного производства страны. В торговом обороте России удельный вес текстильной промышленности составлял 21,4 процента, в то время как металлопродукции – 9,24 процента. Важнейшей составной частью текстильного производства являлось хлопчатобумажное, в него было вложено до 75 процентов всех капиталов текстильных промышленников. Продукция обработки хлопка составляла в 1912 г. 74 процента продукции всей текстильной промышленности. Отсюда понятно, что значил хлопок для России. Собственно ради хлопка, в значительной степени, российские войска шагали по знойным пустыням, гибли от неведомых болезней и пуль инородцев. В середине XIX в. хлопок манил русских предприимчивых людей в Среднюю Азию не меньше, чем золото, из-за которого в начале XVIII века погибла в Хиве экспедиция незадачливого Бековича-Черкасского. После поражения в Крымской войне, особенно с началом Гражданской войны в Северной Америке, российские купцы и фабриканты осознали настоятельную необходимость преодолеть зависимость от североамериканского хлопка, бывшего практически единственным сырьем русской текстильной промышленности. Американский хлопок приходилось покупать у английских посредников, которыми манипулировало враждебное России правительство Великобритании.
Такое положение окончательно убедило владельцев русских хлопчатобумажных мануфактур превратить Среднюю Азию в основного поставщика хлопка-сырца для изготовления российского текстиля. Русские заводчики говорили об этом открытым текстом, даже книги на эту тему писали. Промышленник и публицист А.П. Шипов в своем труде «Хлопчатобумажная промышленность и важность ее значения для России» за несколько лет до начала активного продвижения русских в Средней Азии обосновал необходимость такой экспансии: «Россия может употребить свои усилия через искусные коммерческие или иные сношения к водворению и усовершенствованию, возделывания хлопка в Средней Азии, ибо из того должны произойти весьма важные для развития производительных сил России последствия»[491]. Осознавший уже свою силу промышленный капитал России, таким образом, давал установку правительству, которое с промедлением (на то были веские причины) эту установку восприняло и в конечном счете реализовало.
Ташкент русские войска взяли в 1865 г., а уже в следующем, 1866-м в Ташкентском оазисе была предпринята первая попытка посева семян американского хлопчатника. Местный все же не пользовался популярностью в Москве, Иванове и других центрах текстильного производства. Пионером хлопкосеяния был внук героя Отечественной войны 1812 г. подполковник Н.Н. Раевский. Еще в 1862 г. он пытался разводить хлопчатник в Крыму, но, не добившись успеха, отослал 36 фунтов семян в Ташкент, однако семена не поспели к посевной поре.
Первым в 1868 г. попытался произвести очистку местного хлопка артиллерийский штаб-капитан Какурин, однако технические средства, бывшие в его распоряжении, оказались неэффективными.
К.П. Кауфман занялся хлопковой проблемой практически с первых дней пребывания в вверенном ему крае: в 1868 г. по его распоряжению всем желающим разводить хлопок был роздан бесплатно весь запас семян американского хлопчатника; в Техас для изучения хлопкосеяния и обработки хлопковолокна на два года командировали агрономов Бродовского и Самолевского; были выделены деньги для устройства в Ташкенте хлопковой фермы с опытным полем; из той же Америки выписали самые современные по тому времени машины для очистки и укупорки хлопка. Свою хлопковую ферму основал в 1870 г. в Самарканде перебравшийся в Туркестан Н.Н. Раевский. В последующие два года он роздал желающим 200 пудов семян американского хлопка[492].
И хотя на возделывание хлопка бросились решительно все, кто имел хотя бы небольшой запас денег[493], дело это шло очень плохо. Американские сорта требовали особого ухода: созревшие коробочки раскрывались полностью, и волокно уносили сильные порывы ветра. Местные хлопководы сеяли заокеанский семенной материал по-своему, как привыкли в веках, а именно вразброс; хлопок у них рос густо. Кроме того, местные примитивные машины и технология хлопкоочистки никуда не годились. Понадобились долгие годы, чтобы хлопководство в Туркестане стало делом масштабным и доходным. Константин Петрович не дожил до того дня, когда на основанной им Ташкентской опытной станции был выведен новый, хорошо себя чувствующий в местных условиях сорт хлопка. Русские селекционеры скрестили местный сорт с американским, что произошло летом в 1884 г. В том же году из Средней Азии в Россию были вывезены первые восемь кип хлопка. В 1884 г. под хлопком было занято 300 десятин земли, в 1886 г. – уже 12 тысяч.
Администрация Кауфмана следовала разумному правилу – развивать и совершенствовать прежде всего местные культуры и промыслы, органичные для завоеванного края.
Посевы хлопчатника стабильно росли год от года. Главным хлопкосеющим районом была Ферганская область, самая густонаселенная, оттого что располагала благоприятными почвенными и климатическими условиями, а также имеющая хорошее орошение. Здесь площади, занятые под хлопчатником, росли опережающими другие области темпами: с 1888 по 1915 г. они выросли в 10 раз – с 34,7 тысячи десятин до 336,5 тысячи. Под «американским» хлопчатником в Ферганской области было занято 31 процент всей орошаемой площади, в Самаркандской – только 3,5 процента, Сырдарьинской – 4,3 процента. В 1916 г. посевная площадь под хлопчатником в Туркестане достигла максимальной цифры – 680 811 десятин и занимала 31 процент всех орошаемых земель[494].
В экспорте Туркестана вырос удельный вес сельскохозяйственного сырья, находящегося в стадии первичной обработки, особенно вывоз хлопковолокна и производных от хлопкоочистки продуктов, удельный вес которых в 1857–1867 гг. был ничтожным. Из общей суммы 269 миллионов, составлявших вывоз из Средней Азии в метрополию (1914) на долю хлопка приходилось 80 процентов.
Особенно бурное развитие хлопководства произошло в 1885–1890 гг., когда производство хлопка за пятилетие возросло почти в 10 раз, а удельный вес среднеазиатского хлопка в общероссийском потреблении по сравнению с 1885 г. увеличился более чем втрое, составив 24 процента. Еще более заметный рост туркестанского хлопководства происходил и в 1890–1902 гг., составив в 1902 г. 40 процентов общероссийского потребления. Кульминационного развития туркестанское хлопководство достигло к 1915 г., когда доля среднеазиатского хлопка составила почти 70 процентов, а производство хлопка-волокна – 20 миллионов пудов[495]. Россия уверенно двигалась к хлопковой независимости, то есть к независимости от импорта, главным образом из Соединенных Штатов Америки, что было настоятельно необходимо, – достаточно сказать, что за 10 лет (1904–1914) Россия уплатила за привозной хлопок около 1,5 миллиарда рублей золотом[496].
Хлопок был очень выгодный культурой: при правильном возделывании он мог давать 140 процентов дохода с десятины[497].
Правительство разными способами покровительствовало туркестанскому хлопководству. Так, оно обложило пошлиной привозной иностранный хлопок, причем эта пошлина постоянно возрастала, одновременно отечественное производство хлопка поощрялось льготным налогообложением[498].
Главными производителями хлопкового волокна и семян были малоземельные дехканские хозяйства. Считалось, что выращивать хлопок на небольших участках удается лучше, чем на больших плантациях, какие существовали в то время в США. «На мелких участках, – писал знаток проблемы В.Н. Оглоблин, – обработку почвы, сортировку семян, орошение, окучивание и сбор можно вести лучше, чем на большой плантации»[499]. Имелось в виду, что мелкий хлопкороб более тщательно ухаживает за посевами, однако мелкому хозяину неизмеримо труднее было вести свое небольшое хозяйство: «Без оборотных средств культура хлопка немыслима. Есть волости, где около 80–90 % всей площади искусственно орошаемой земли отведено под культуру хлопчатника и все продовольственные и кормовые продукты покупаются на базаре. При окучке хлопчатника и сборе урожая обходиться без найма посторонних рабочих не может ни один хозяин, хотя бы он засевал одну десятину»[500].
(Позже того, кто пользовался наемным трудом, даже если это был владелец небольшого участка, большевики назовут эксплуататором.)
Небогатому производителю хлопка нужны были оборотные средства, и ему приходилось обращаться к ростовщику, который давал деньги под огромные проценты, достигавшие порой 60 и более. Российские должностные лица и журналисты постоянно отмечали, что ростовщичество местного происхождения – бич дехканства. Ревизующие край предлагали, чтобы банки предоставляли кредит под свой небольшой процент не посредникам, а производителям хлопка, но эти призывы не были услышаны; в 1917 г. порядки в крае резко изменились.
У дехкан, выращивающих хлопок, были тем не менее пути получать необходимые оборотные средства под минимальный процент: ярославские текстильные фирмы заключали устные договоренности с производителями хлопкового волокна о том, что они будут сдавать свой урожай только им, а за это те получали кредиты под низкие проценты от фирм без оформления каких-либо документов. Такие сделки строились на взаимном доверии, и никто не оставался в убытке.
Развитие в крае хлопководства влекло создание хлопкоочистительной и маслобойной промышленности. Уже первая Закаспийская (Среднеазиатская) железная дорога позволила завозить в край тяжелое оборудование, в том числе гидравлические прессы для создания хлопковых кип. Поначалу специальное оборудование было иностранного, в том числе американского происхождения, но вскоре появилось и отечественное. К 1914 г. в Туркестане действовало 220 хлопкоочистительных и 30 хлопко-маслобойных предприятий[501]. Хлопковое мало шло на технические нужды. Так, если до 1884 г. в Туркестане было построено всего два маслобойных завода с тремя механическими прессами, с 1890 по 1900 г. – три завода, ежегодно перерабатывавшие 1,8 миллиона пудов хлопковых семян на сумму 1,7 миллиона рублей, то уже к 1915 г. строительство маслобойных заводов возрастет почти в 12 раз, а механических прессов – в 48 раз.
Маслобойные заводы имели высокую производительность: до 3 миллионов пудов в год. Кроме того, в Туркестане насчитывалось много кустарных маслобоен. Так, только в Ферганской области к 1909 г. насчитывалось до 4334 кустарных маслобоен с годовым оборотом 485,5 тысячи рублей.
Общая сумма выработки маслобойными заводами края в 1914 г. оценивалась в 18 миллионов рублей, причем около 82 процентов приходилось на Ферганскую область.
В маслобойном производстве было занято более 12 тысяч рабочих[502].
Увеличение вывоза хлопкового сырья в Центральную Россию, где была сосредоточена текстильная промышленность, стимулировало быстрый рост этой промышленности. В 1890 г. в центрах текстильного производства было переработано 8472 тысячи пудов волокна с помощью 3457 тысяч веретен, в 1901 г. – 162 123 тысячи при 6646 тысячах веретен, в 1912 г. – 22 миллиона пудов, а число веретен достигло цифры 8800 тысяч[503].
Ко всему сказанному о хлопке следует добавить, что благодаря помощи русских селекционеров и агрономов во много раз возросла урожайность этой культуры. Если в 1875 г. сбор с десятины составлял 12 пудов, то в 1914 г. – 80, в 1915 г. – 85 пудов[504].
Второй по значению сельскохозяйственной культурой, выращиваемой на полях Туркестана, была пшеница. Пшеницу сеяли как местные дехкане, так и русские поселенцы. Около 98 процентов переселенческих хозяйств возделывали зерновые культуры, и 2 процента занимались животноводством, виноградарством, садоводством и севом хлопчатника. Около 38 процентов товарного зерна реализовывалось на рынках Средней Азии русскими переселенцами[505]. Своего хлеба Туркестану все-таки не хватало, и, чтобы не отвлекать дехкан от разведения хлопчатника, туркестанские власти организовали подвоз сравнительно дешевого оренбургского, казахстанского и сибирского хлеба. За девять лет (1908–1916) в Туркестан было ввезено свыше 120 миллионов пудов. Выращивание зерновых было делом менее выгодным, чем разведение хлопчатника. Так, начиная с 1907 по 1912 г. в Туркестане в среднем цена за пуд пшеницы колебалась от 90 копеек до 1 рубля 50 копеек, а за пуд хлопка-сырца – от 3 рублей 50 копеек до 5 рублей 60 копеек.
С присоединением Средней Азии к России в регионе расширяются посевы не только хлопчатника, джута, зерновых культур, но и сахарной свеклы. С проведением железных дорог стало возможным построить современные сахарные заводы, которые, однако, никогда не работали на полную мощность вследствие нерентабельного производства. Туркестан снабжала сахаром Украина. Для Семиреченской области, однако, посевы сахарной свеклы все же имели большое значение, так как позволяли расширить кормовую базу и увеличить поголовье скота.
В начале XX в. среди отраслей животноводства наибольшее распространение получило каракулеводство, развитие которого было связано со значительным спросом на каракуль на мировом рынке. Основными районами поставки шкурок были Бухарское и Хивинское ханства, а также Самаркандская область. Несмотря на разложение кочевого хозяйства, поголовье скота увеличивалось; скотоводство было прибыльным.
Другой важной отраслью, дававшей хорошие доходы дехканским хозяйствам, было шелководство. По данным 1901 г., в шелководческих районах из 253 650 дворов шелководством занималось 91 617, причем не только в кишлаках, но и городах. Доля Ферганской области составляла примерно 80 процентов всех коконов, получаемых в Средней Азии[506]. Производство коконов стабильно росло, однако период 1904–1906 гг. характеризовался упадком в основном из-за недоброкачественной грены, нехватки корма, примитивных условий ведения дела.
В 1900 г. впервые в Самарканде была организована выставка шелководства и пчеловодства. На выставке были представлены лучшие виды шелкопрядов, рекламировались передовые методы выращивания грены. Что же касается пчеловодства, то заниматься получением меда в Средней Азии было намного выгоднее, нежели в России: средняя доходность с ульев на пасеках России составляла 3 рубля, а в Средней Азии – 8 рублей 37 копеек. В 1910 г. в одной только Ферганской области было свыше 63 тысяч ульев.
Значительный сдвиг произошел и в развитии виноградарства. Хорошие климатические условия, навыки местного населения в уходе за лозой давали возможность получать весьма широкий спектр сортов. Наиболее крупным производителем были Самаркандская область, а также Бухарский эмират. Виноград вывозился в сушеном виде и использовался в развивавшейся винодельческой промышленности.
До присоединения Средней Азии к России в регионе не существовало промышленного виноделия. В 1866–1883 гг. стараниями русских предпринимателей И.И. Первушина, Н.И. Иванова, Д.Л. Филатова, П.С. Пороховского, Д. Толочинова (имена хорошо известные в Туркестане того времени) в крае были заложены крупные виноградные плантации промышленного значения. Через 10–15 лет спрос на виноград и виноградное вино заметно увеличился.
К 1914 г. виноградное вино туркестанцы стали производить в домашних условиях; производительность достигла 40 тысяч ведер.
Наряду с виноградарством быстрыми темами развивались садоводство и бахчеводство, что объяснялось ростом городского населения, нуждавшегося в фруктах и овощах. Эти отрасли все более приобретали товарный характер. Стабильно рос вывоз из Туркестана продуктов садоводства, составивший в 1913 г. более 600 тысяч пудов. В 1913 г. стоимость товарной продукции сельского хозяйства края составляла 277 852 тысячи рублей, на долю хлопка-сырца приходилось 127 863 тысячи, на долю зерновых – 78 863 тысячи, животноводства – 50 325 тысяч, садоводства – 8317 тысяч, виноградарства – 9221 тысяча, прочих – 3263 тысячи рублей[507].
Удешевление стоимости перевозки грузов в Туркестан, а также из Туркестана, ускорение и улучшение их транспортировки по железным дорогам позволили увеличить ежегодный улов рыбы в Аральском и Каспийском морях, а также в крупных реках и озерах. Так, в Центральную Россию по Оренбургско-Ташкентской дороге за один 1911 г. было отправлено около миллиона пудов рыбы и икры.
На рыбных промыслах Аральского моря работали свыше 14 тысяч рабочих, на правобережье Каспийского моря – 12,7 тысячи, в Сырдарьинской области – 2,7 тысячи и т. д. Средний заработок за сезон (около 6 месяцев) на рыбных промыслах составлял 50—120 рублей. В 1912 г. общий улов во всех водоемах края превысил 4,3 миллиона пудов на сумму 7,5 миллиона рублей[508].
Местные жители занимались сбором саксаула, которым отапливали помещения, охотились на пушных зверей, что было доходным промыслом – ежегодно охота и звероводство приносило около 400 тысяч рублей дохода.
* * *
В XVII – начале XIX в. в России имели лишь скудные представления о богатстве среднеазиатских недр. Слухи о значительных запасах золота подвигли Петра I отправить экспедицию на Иртыш (1714) и в Хиву (1716–1717). С этого началась отправка русских поисковиков-рудознатцев сначала в казахские степи, а затем и южнее – в Туркестан. О запасах нефти, угля, серы и многих других минералов в Средней Азии было известно от местных жителей, которые добывали их в небольших количествах. С присоединением края к России залежи минеральных богатств, прежде всего нефть и уголь, стали разрабатываться, но также в незначительных размерах и для удовлетворения местных нужд. Все изменилось с постройкой железных дорог.Железнодорожное сообщение оказало огромное влияние на развитие каменноугольной, нефтяной, металлообрабатывающей и других добывающих отраслей промышленности: они стали рентабельными. По данным за 1916 г., на всех угольных промыслах Туркестанского края насчитывалось до 900 постоянных и около 1800 временных и поденных рабочих, на нефтепромыслах – до 750 постоянных и до 1480 поденных рабочих. Хотя производительность труда в той и другой отраслях была ниже, чем в Донбассе, Баку и на Урале, тем не менее с 1880 по 1916 г. было добыто 70 миллионов пудов угля, 24,5 миллиона пудов нефти.
Если добыча угля в Туркестанском крае возрастала из года в год и в 1916 г. составила 12,4 миллиона пудов, или в 50 раз больше, чем в 1880 г., то добыча нефти большого промышленного развития не получила из-за недостаточной разведанности запасов. Другой причиной небольших размеров нефтедобычи было отсутствие в крае отопительных систем, приспособленных для использования в них нефтепродуктов и угля. Главным потребителем угля и нефтепродуктов были железные дороги, потребности которых в топливе намного превышали потенциал местной угле-и нефтедобычи. Большое количество энергоносителей завозилось в край из других регионов империи, тем более что потребители в самом Туркестане предпочитали лучшие качеством привозные энергопродукты.
Производство меди в Средней Азии было известно с древнейших времен, тем не менее оно не получило промышленного развития и после прихода в край русских, если не считать мелких кустарных предприятий. Более совершенные меднолитейные цехи были построены при Ташкентских главных железнодорожных мастерских с производительностью 16 тысяч пудов в год, Кизыл-Арватских – 15 тысяч пудов, Красноводских – 13,6 тысячи пудов. Цехи при железнодорожных мастерских выполняли исключительно заказы железных дорог, занимаясь только переливкой меди.
В 1910 г. в Туркестане было построено несколько медеообогатительных предприятий. Руду отправляли на медеплавильные заводы Москвы, Риги и других городов России, что было делом весьма недешевым. Эта практика не получила развития.
Туркестанский край располагал запасами серы и селитры. Сера использовалась в основном Ташкентской спичечной фабрикой, а селитра шла на изготовление взрывчатки, в том числе и для армейских нужд.
Железнодорожное сообщение удешевило перевозки поваренной соли, что довело размеры соляного производства до промышленных размеров. Особенно большие запасы находились на острове Челекен в Каспийском море, были и другие значительные соляные месторождения, в том числе и на Аральском море. Добыча соли постоянно росла и в 1915 г. составляла более 5 миллионов пудов. Соль в больших количествах потреблялась внутри края.
В конце XIX – начале XX в. в крае было налажено и быстро развивалось производство асфальта. В 1909 г. было произведено 12 миллионов пудов асфальта – улицы туркестанских городов стали приобретать современный цивилизованный вид.
Пожалуй, самые заметные успехи (после хлопкоочистки и переработки хлопкового семени) наблюдались в мукомольном и пищевкусовом производстве. К 1914 г. в Туркестане было построено 115 мельниц, 22 рисоочистительных, 10 кондитерских и 9 макаронных и консервных фабрик. Мельницы фабрики, производившие пищевую продукцию, были оснащены современными по тому времени машинами и механизмами. В мукомольной и пищевкусовой промышленности были заняты более 3 тысяч рабочих и служащих, которые постоянно увеличивали выпуск своей продукции, но все равно не поспевали за спросом быстро растущих среднеазиатских городов. Муку, например, приходилось дополнительно везти из Оренбурга, Самары, с Урала и других мест. Собственные потребности края удовлетворяли (1914) 20 пивоваренных предприятий, а общая стоимость выработанной продукции превысила 2,1 миллиона рублей.
Средняя Азия – единственное место в мире, где сохранилось дикорастущее растение дермин. Его цветочные головки дают цитварное семя, из которого вырабатывается противоглистный препарат сантонин В степях Чимкентского, Аулие-Атинского, Ташкентского и Джизакского уездов в 1913 г. насчитывалось 400 тысяч десятин свободно растущего дермина. Сбор составлял 15 пудов с десятины, однако это была лишь часть реального урожая. В 1885 г. был построен в Чимкенте фармацевтический завод по переработке цитварного семени. Максимальная мощность завода составляла 100 тысяч пудов в год. Кроме того, завод изготовлял и мыло. Сантонин и мыло были для Средней Азии товарами первой необходимости в условиях повсеместной антисанитарии. Сантонин широко применялся русскими медиками на месте и отправлялся не только в Россию, но и за границу.
С пуском поточной линии Чимкентского завода цены на сантонин на мировом рынке понизились с 15 рублей до 1 рубля 60 копеек за фунт.
Постепенно в Туркестане стали возникать предприятия, создающие готовую продукцию. В 1909 г. появилась швейная фабрика, работающая на военное ведомство. Фабрика изготовляла в сутки 4 тысячи комплектов форменного оборудования, 350–500 пар сапог. Такой значительный выход продукции был возможен, потому что на фабрике было занято около 1,5 тысячи рабочих.
Швейная фабрика работала в основном на привозном сырье, а вот в 1910 г. возле Верного (Семиреченская область) появилась первая в Туркестане сукноделательная фабрика, изготавливающая сукна и бобрик. Туркестанские швейники стали шить мундиры туркестанским военнослужащим из туркестанского сукна. Стоимость оборудования фабрики оценивалась в 200 тысяч рублей золотом. Стоимость выработанной продукции оценивалась в 1914 г. в 300 тысяч рублей. На фабрике было занято 140 рабочих, из них 66 процентов – представители коренного населения края.
В 1914 г. в Ташкенте началось фабричное изготовление обуви, в том числе и местного фасона. Мастерская работала в две смены, число занятых превышало 200 человек.
До присоединения Средней Азии к России в Туркестанском крае не было полиграфической промышленности. Железнодорожное сообщение с метрополией позволило завести в край типографское оборудование в значительном количестве. В 1912 г. насчитывалось уже 95 типолитографических машин разных типов и мощности, 9 электромоторов. Машины обслуживали 30 типографий и литографий, расположенных в областных городах края. В Ташкенте находились 4 типографии и 2 литографии. Во всех типографиях и литографиях края работало около тысячи рабочих различных специальностей, которые в год печатали 81,2 миллиона газет, журналов, брошюр, бланков, приказов, плакатов и тетрадей. Стоимость всей полиграфической продукции оценивалась в 585,3 тысячи рублей.
Еще до строительства железных дорог бельгийские заводчики собирались наладить трамвайное движение в Ташкенте, однако тогда невозможно было доставить в Туркестан трамвайные вагоны и другое тяжелое оборудование. С появлением железных дорог электрический трамвай стал в городе реальностью. К 1914 г. в Ташкенте было построено 38 километров трамвайных путей, вагонный парк насчитывал 197 вагонов, а ежегодный перевоз пассажиров превысил 8,5 миллиона человек. При этом практически все улицы, по которым ходили трамваи, получили электрическое освещение.
Производство электроэнергии в 1914 г. в крае составило 3,3 миллиона кВт ч. Из 702 действовавших основных промышленных предприятий 168 имели электрическое освещение от собственных динамо-машин. К 1914 г. электроэнергии вырабатывалось не так уж много, но даже при такой небольшой по объему электрификации в промышленности края стали происходить качественные изменения. Стало возможным превращение электрической энергии в механическую, то есть появилась возможность применить в производстве современное оборудование – токарные, сверлильные, шлифовальные, строгальные и другие станки, которые, кстати, тоже доставлялись поездами.
В 1914 г. в Туркестане было зарегистрировано 10 механических мастерских (кроме железнодорожных). Это были чугунно-меднолитейные, котельные, слесарно-механические предприятия, мастерские, делающие кровати, жестяные изделия, экипажи и др. Железо, чугун, медь мастерские получали из Донецкого бассейна, Варшавы, Риги, Одессы, Москвы, свинец – из Англии, графит – из Батума и т. д.
Стоимость продукции механических мастерских исчислялась сотнями тысяч рублей. Мастерские выпускали даже фольгу для чаеразвесочных заведений. Рабочие этих механических предприятий, как правило, были русские.
<< Назад Вперёд>>
