Иностранных путешественников поражало обилие и богатство монастырей на Руси. По их весьма приблизительным подсчетам, в собственности у черного духовенства находилось до трети всех обработанных земель в государстве. Приведенная цифра, вероятно, преувеличена. Но надо заметить, что монастырские вотчины были в цветущем состоянии в отличие от прочих земель, в особенности мелких вотчин детей боярских.
В последние годы жизни Иван III был захвачен идеей секуляризации. Отобрав у церкви ее земельные богатства, великий князь получал возможность довести до конца все задуманные им начинания, упрочить самодержавную власть. Василий III разделял планы отца. Завладеть землями московской церкви Иван III мог при одном непременном условии — поддержке со стороны Боярской думы. Но добиться такой поддержки оказалось трудно.
Из бояр в пользу планов секуляризации решительно высказался один Василий Борисов-Бороздин, «тферския земли боярин». У тверской знати были свои счеты с высшим руководством церкви, вставшим на сторону Москвы в вековечном споре Москвы и Твери.
Борисовы-Бороздины появились на московской службе до падения Твери. После передачи Тверского великого княжества под управление наследника московского престола Ивана Молодого Борисовы-Бороздины вернулись в тверскую думу. По родословие В. Борисов был «в боярах на Москве и во Тфери».
Московская аристократия неизменно пользовалась поддержкой высших московских иерархов, что и определило их взаимоотношения.
В московской думе в 1503 г. сидели князья Патрикеевы (Д. В. Щеня), Оболенские, тверские (В. Д. Холмский), ярославские (С. Р. Ярославский), бояре Захарьины (Я. Захарьин). Никто из них не был причислен автором «Слова иного» к числу сторонников секуляризации. Но их имена не названы и среди тех, кто защищал церковное землевладение. Дума была запугана казнью Ряполовского и Ромодановского и в трудный час, видимо, предпочла умыть руки.
Веками московская знать щедро жаловала монастырям земли на помин своей души и на устроение души родителей. Теперь она не желала рушить то, что воздвигала вечного ради блаженства.
Вместе с московским духовенством бояре строили государство, с благословения святителей объединяли землю. Применение мер принуждения в отношении собственного духовенства мало кто одобрял. Даже среди сыновей Ивана III не было единодушия. Планы государя одобряли лишь Василий, а вместе с ним Дмитрий, третий сын великого князя. Они «присташа к совету отца своего».
Старший из удельных князей Юрий Дмитровский не посмел открыто перечить отцу, но четко дал понять, что не одобряет его затеи. «Князь же Георгий всесветлое, — повествует автор «Слова иного», — ничто же о сих не глаголах». Троицкий книжник высоко оценил поведение удельного государя, назвав его «всесветлым».
Вскоре после собора князь Юрий в знак милости выдал игумену Серапиону жалованную грамоту на села. Грамота подкрепила незыблемость монастырского «стяжания» и привилегий.
<< Назад Вперёд>>
