Ранним утром 22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину. Известие об этом с быстротой молнии долетело до берегов Тихого океана. На кораблях и в частях Тихоокеанского флота призывно прозвучали сигналы «большого сбора».
С этого дня Тихоокеанский флот находился в постоянной готовности отразить возможное нападение дальневосточного агрессора. Япония, как и Германия, легко могла нарушить заключенный с СССР 13 апреля 1941 г. договор о нейтралитете и начать войну против нашей Родины, чтобы достичь своей давнишней цели — в удобный момент захватить советский Дальний Восток. О том, что такая опасность существовала, свидетельствовали многие факты, Так, министр иностранных дел Японии Мацуока в беседе с германским послом по поводу советско-японского договора о нейтралитете заявил: «Никакой японский премьер-министр или министр иностранных дел не сумеет заставить Японию остаться нейтральной в случае конфликта между Россией и Германией. В этом случае Япония будет вынуждена в силу необходимости напасть на Россию на стороне Германии. Тут не поможет никакой пакт о нейтралитете»99. Когда началась Великая Отечественная война, советский посол в Токио К. Е. Сметанин спросил Мацуока, будет ли Япония соблюдать договор о нейтралитете, и получил такой ответ: основой внешней политики Японии является тройственный пакт, и если пакт о нейтралитете будет находиться в противоречии с этой основой, то он не будет иметь силы100. Учитывая сложную обстановку на Дальнем Востоке, Советский Союз вынужден был держать здесь до 40 дивизий, крайне необходимых на советско-германском фронте.
2 июля в Токио состоялась императорская конференция, на которой обсуждалась военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке в связи с нападением Германии на СССР. Она пришла к единому мнению о необходимости использовать благоприятные условия, которые складывались для новых захватов Японии. Мнения разделились лишь в вопросе о направлении главного удара. Одна группа руководящих деятелей во главе с министром иностранных дел И. Мацуока и командующим Квантунской армией генералом Е. Умэдзу считала наиболее выгодным напасть на Советский Союз, другая, возглавлявшаяся премьер-министром Ф. Коноэ, — на страны Юго-Восточной Азии. При этом никто не возражал против мнения решить «северные проблемы» путем войны с Советским Союзом, речь шла лишь о последовательности решения «проблем». В резолюции, принятой конференцией, говорилось: «Хотя наше отношение к германо-советской войне определяется духом оси Рим — Берлин — Токио, мы некоторое время не будем вмешиваться в нее, но примем по собственной инициативе меры, тайно вооружаясь для войны с Советским Союзом. И если ход германо-советской войны примет благоприятный для Японии оборот, мы применим оружие для решения северных проблем и этим обеспечим стабильность положения в Северных районах»101.
Японские империалисты подкрепляли свои решения делом. Если ко времени нападения фашистской Германии на СССР они имели в Маньчжурии 480 тыс. солдат и офицеров, то в сентябре 1941 г. численность Квантунской армии достигла млн. человек. Японские войска были приведены в готовность начать военные действия против СССР в соответствии со срочнo разработанным планом, известным под условным наименованием «Кантокуэп» (особые маневры Квантунской армии). Этот план предусматривал захват советского Дальнего Востока значительной части Сибири. На первом этапе войны намечаюсь овладеть городами Владивосток, Ворошилов (Уссурийск), Благовещенск, Иман, Куйбышевка-Восточная, а затем, при благоприятном развитии событий, — Северным Сахалином, Петропавловском-Камчатским, Николаевском-на-Амуре, Комсомольском-на-Амуре и Советской Гаванью102.
В трудное для нашей страны время, когда гитлеровские войска рвались к Ленинграду, Москве и Киеву, Япония не Только угрожала в любой момент начать войну против СССР, но и питала фашистскую Германию через свое посольство в Москве разнообразной информацией о Советском Союзе. Она продолжала нарушать пакт о нейтралитете и другие ранее заключенные соглашения. После того как в августе 1941 г. из США во Владивосток начали поступать военные материалы, закупленные Советским Союзом, Япония стала препятствовать свободному плаванию советских судов в проливах Лаперуза и Татарский. Это противоречило не только пакту о нейтралитете, но и Портсмутскому договору 1905 г., согласно которому Япония не имела права нарушать свободное плавание судов в этих районах. Некоторое время спустя, 8 декабря 1941 г., японское правительство в нарушение международных законов объявило проливы Лаперуза, Сангарский и Корейский своими «морскими оборонительными зонами». Тем самым все выходы из Японского моря оказались под контролем японских властей. На практике это привело к тому, что уже в декабре 1941 г. японцы потопили четыре советских транспорта и захватили два103.
Став на путь открытых провокаций, Япония, однако, не решилась начать войну против СССР в 1941 г. Главная причина этого состояла в героических действиях Советских Вооруженных Сил против германской армии. Поэтому японцы предпочли выждать для себя более удобный момент для нападения на Советский Союз.
Япония 7 декабря 1941 г. развязала войну на Тихом океане, продолжая воевать против Китая. Несмотря на это, она по-прежнему усиливала Квантунскую армию. На 1 января 1942 г. численность Квантунской армии достигла 1100 тыс. человек, что составляло около 35% всех сухопутных сил Японии104.
В 1942 г. японский генеральный штаб разработал новый план войны против СССР, не изменявшийся до весны 1944 г. По этому плану Квантунская армия должна была в выгодный момент при поддержке авиации и флота нанести удары в направлении Владивостока и Благовещенска. Однако поражение гитлеровских войск в битве на Волге и последующее наступление Советской Армии нарушило все эти замыслы японской военщины.
В течение всей Великой Отечественной войны обстановка на Дальнем Востоке оставалась крайне напряженной. Советский Союз со своей стороны строго соблюдал условия о нейтралитете с Японией и делал все возможное, чтобы предупредить любые осложнения на дальневосточных границах. Она же неоднократно провоцировала военные инциденты. Японские самолеты систематически нарушали в разведывательных целях воздушное пространство СССР, а военные корабли — советские территориальные воды. На протяжении всей Отечественной войны японцы нарушали наше торговое судоходство на Дальнем Востоке. Они систематически и без всякой причины задерживали советские суда, а в ряде случаев и топили их подводными лодками и самолетами. Всего в 1941–1944 гг. ими было задержано 178 судов и потоплены транспорты «Кречет», «Свирьстрой», «Майкоп», «Перекоп», «Ангарстрой», «Кола», «Белоруссия», «Павлин Виноградов», «Обь», «Ильмень» и «Трансбалт». Транспорты «Ашхабад», «Колхозник» и «Киев» потоплены неопознанными подводными лодками.
Следовавший во Владивосток транспорт «Анадырь» (капитан Е. К. Чайка) 1 июля 1941 г. был задержан в проливе Лаперуза вооруженным пароходом «Карафуто-Мару» и тремя вооруженными катерами. Несмотря на протест капитана, на советское судно поднялись три японских офицера, 20 солдат и несколько штатских. При осмотре судна офицеры всем своим поведением открыто выражали враждебность к советским морякам. Транспорт был задержан на девять часов.
Транспорты «Каменец-Подольск» (капитан А. В. Зернышкин) и «Ингул» (капитан С. А. Башкатов) в 1942 г. простояли под арестом в южносахалинском порту Отомари 60 суток, а транспорт «Ногин» (капитан И. В. Трескин) — свыше двух месяцев.
Японские самолеты 17 и 18 декабря 1941 г. неоднократно атаковали транспорт «Перекоп» (капитан А. А. Демидов) и в конечном счете потопили его на переходе из Владивостока в порт Сурабая (о. Ява). Ошибиться в национальной принадлежности судна было невозможно, так как «Перекоп» шел под Государственным флагом СССР, флаги страны лежали также на трюмах. Во время налета самолетов погибли боцман М. П. Соколов, старший машинист А. К. Зорин, матрос Мотавинский, кочегары И. Е. Рева и С. П. Агарков, многие получили ранения. Капитан А. А. Демидов, раненный в голову, спину и ноги, оставил тонувшее судно последним. Когда советские моряки находились уже в воде, японские летчики продолжали обстреливать их из пулеметов. Были убиты машинист А. М. Будоян, кочегары И. А. Анипко и Б. А. Ставрин. До ближайшего из индонезийских островов группы Бунгуран (Натуна), в 150 милях от о. Борнео, добрались лишь 32 советских моряка, из которых восемь имели ранения. Длительное время они находились в японских лагерях для военнопленных, пережили голод, лишения и издевательства. Лишь в конце ноября 1943 г. оставшиеся в живых моряки «Перекопа» были освобождены и прибыли во Владивосток.
20 декабря 1941 г. близ острова Минданао японские самолеты атаковали танкер «Майкоп» (капитан А. В. Левченко), следовавший из порта Сурабая во Владивосток. Танкер получил серьезные повреждения, но благодаря энергичным действиям экипажа оставался на плаву. Следующим утром японские самолеты возобновили атаки и потопили «Майкоп», сбросив на него в общей сложности 43 бомбы.
Транспорт «Ангарстрой», шедший из Петропавловска во Владивосток, 19 апреля 1942 г. встретил японскую эскадру из четырех линкоров и восьми эсминцев. Вскоре японский самолет сбросил на палубу транспорта вымпел с требованием лечь на курс 315°. Во избежание осложнений капитан Г. Р. Бондаренко выполнил это требование. Затем к «Ангарстрою» подошел эсминец, и капитану было предъявлено ложное обвинение в «передаче по радио военной сводки». Японцы отвели транспорт в порт Кушимото, где он пробыл под арестом до 1 мая. Вскоре после выхода из порта «Ангарстрой» был потоплен японской подводной лодкой.
Трагически погиб транспорт «Кола» (капитан Л. М. Соловьев). 13 февраля 1943 г. он вышел из Владивостока. Через два дня был задержан японским военным кораблем. После трехчасового осмотра «Колу» отпустили, а в 23 часа 30 мин. 17 февраля на выходе в океан ее настигла торпеда, выпущенная подводной лодкой.
Судно продержалось на воде всего две-три минуты. Многие члены команды успели покинуть тонувший транспорт, сбросив в воду две шлюпки. Вскоре в районе потопления советские моряки увидели силуэт всплывшей японской лодки, которая, убедившись в потоплении «Колы», ушла из этого района, не оказав помощи находившимся в бедственном положении людям. После 18-дневных лишений оставшихся в живых старшего механика Мотина, третьего механика Сморичевского, машиниста Платонова и радиста Кириленко подобрал японский тральщик. Командир тральщика потребовал от них письменного подтверждения, что «Кола» была торпедирована американской подводной лодкой. Получив решительный отказ, японцы доставили полуживых людей в тюрьму города Осака, где продержали две недели в одиночных камерах. Но сломить волю советских моряков им не удалось. 8 апреля 1943 г. Мотин, Сморичевский, Платонов и Кириленко были отправлены во Владивосток.
Не менее трагически сложилась судьба транспорта «Белоруссия». 3 марта 1944 г. в Охотском море он подвергся торпедной атаке. При взрыве погибли два краснофлотца, стоявшие у кормовой пушки, и два матроса в машинном отделении. На воду удалось спустить две шлюпки, но одна из них, ударившись о борт тонувшего судна, опрокинулась, и ее затянуло в водоворот вместе с одиннадцатью моряками. На второй шлюпке спаслось 35 человек во главе с капитаном судна К. Г. Кондратьевым. Через несколько суток на горизонте показалась кромка льда, а за нею — слабые очертания берега. Высадившись на лед, моряки разделились на две группы: одна осталась возле шлюпки до утра, другая во главе с капитаном К Г. Кондратьевым направилась к берегу. Двадцать дней шли по льду моряки. К берегу дошли только двое — кочегары Почернин и Петровичев, остальные погибли в пути. Обессилевшие от холода и голода, они вышли на остров Итуруп — один из островов Курильской гряды. Еще шесть суток кочегары блуждали по берегу в поисках жилья, пока не обнаружили небольшой поселок. Японцы встретили Почернина и Петровичева крайне враждебно. Не оказав медицинской помощи, советских моряков посадили раздельно в холодные сараи. 19 апреля в поселок прибыли японские офицеры с переводчиками. Начались допросы, угрозы, издевательства и избиения, продолжавшиеся 40 суток. Но ничто не сломило мужественных моряков. В июне 1944 г. они были доставлены в тюрьмы на остров Хоккайдо, лишь в июле их освободили и отправили на Родину.
Судьба группы моряков, оставшихся со шлюпкой, до сих пор неизвестна.
Так японские империалисты нарушали принятые на себя обязательства о нейтралитете. Более того, работники японского посольства в Москве систематически направляли в Германию секретную информацию о Вооруженных Силах Советского Союза105. По существу, советско-японский договор о нейтралитете утратил свой смысл, и Советское правительство 5 апреля 1945 г. денонсировало его.
99 М. Ю. Рагинский, С. Я. Розенблит. Международный процесс главных японских военных преступников. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1950, стр. 256.
100 См. История Великой Отечественной волны Советского Союза 1941–1945. Т. 5. М., Воениздат, 1963, стр. 524.
101 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 2, стр. 191.
102 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 2, стр. 192.
103 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 2, стр. 193.
104 См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 5, стр. 525.
105 См. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945, т. 5, стр. 529.
<< Назад
Вперёд>>
