§1. Завершение первоначального накопления. Купцы и торгующие крестьяне
Естественно, этот процесс отражался на составе предпринимателей и положении разных его групп. Реальный состав предпринимателей этого времени состоял из трех групп: купцов, торгующих крестьян ("крепостной буржуазии") и дворян-промышленников.
В положении купечества в это время происходят существенные изменения. Его численность сокращается абсолютно и относительно. Если в середине XVIII в. купцы составляли 2,5% податного населения России, то в 30-х гг. XIX в. — только 0,5% (и 6% горожан). Причин тому несколько.
Еще в 1775 г. Екатерина II провела очередную гильдейскую реформу: теперь купцы, которые не имели капитала в 500 руб., переводились в состав мещан, а мещане, имеющие такой капитал, переводились в состав купцов. В начале XIX в. этот минимальный капитал, необходимый для вступления в гильдию, был повышен до 8 тыс. руб. Соответственно увеличивалась плата за гильдейское свидетельство, т. е. налог с капитала (свидетельство надо было покупать заново каждый год). Если в 1775 г. за гильдейское свидетельство надо было заплатить всего 5 руб., то в начале XIX в. — уже 500 руб.
Таким образом, если в XVIII в. купечество было сословием, купеческое звание передавалось по наследству, и половина купцов существовала за счет ремесла или найма, то теперь звание купца, в сущности, покупалось. Нужно учитывать, что официально регистрировались "объявленные" капиталы. Купец объявлял, что у него есть такой капитал, и никто его сведения не проверял. Он, конечно, мог заявить о капитале, которого у него в действительности не было, но платить за него надо было реальные деньги, и если у него не было соответствующей капиталу прибыли, то и платить было нечего.
Но если теперь купеческое звание не передавалось по наследству, то это означало, что купечество превращалось из сословия в класс. Повышение налога с капитала "очистило" купечество от людей, которые не имели отношения к предпринимательской деятельности.
Произошло и другие изменение в отношении государства к купцам. Если в XVIII в. государство защищает монополию купцов в торговле, ограничивая торговлю крестьян, мещан и промышленников, то теперь происходит обратное.
Уже в конце XVIII в. издается указ, чтобы "вновь гостиных домов не строить, и чтоб лавки, нужные для торгов, были в домах". Это подрывало монополию верхушки гильдейцев.
Промышленникам в начале XIX в. тоже было разрешено иметь собственные лавки и вести розничную торговлю.
Купеческий капитал выполнил свою историческую миссию: первоначальное накопление капиталов в торговле завершилось, наступила пора переливать эти капиталы в промышленность, и изменения в экономической политике правительства отражали именно это обстоятельство.
Понимая прогрессивную роль купечества, правительство пытается привлечь его к управлению хозяйством страны, тем более, что это одна из самых лояльных групп населения — купцы не бунтуют. В 20-х годах при Министерстве финансов попытались учредить "Мануфактурный совет" "для споспешествования мануфактурной промышленности" и "Коммерческий совет" для содействия развитию торговли. Предполагалось, что эти советы будут состоять из купцов и промышленников, которые будут давать советы правительственным деятелям в области экономики. Однако купцы и промышленники, по выражению чиновников Министерства финансов, "продолжали коснеть в обычае скрывать" от правительства свои мнения и сведения. На первом заседании Мануфактурного совета, например, присутствовало много чиновников, 16 помещиков, 1 промышленник и 1 купец. Купцы, хоть и были лояльны правительству, относились к нему с опаской, ожидая от всякого действия по отношению к ним какого-нибудь подвоха.
Второй группой предпринимателей этого времени были торгующие крестьяне. Торгующие крестьяне — это официально признанная сословная группа, которая, как и купцы, занималась не только торговлей, но и промышленностью.
Начинали торгующие крестьяне с провинции, с сельских районов, с того, что скупали сельскохозяйственные продукты у своих односельчан для перепродажи в городе, были коробейниками — офенями, разносили городские товары по деревням. В этих видах торговли они занимали теперь монопольное положение. Накопив таким образом капиталы, они вторгаются в город, заводят лавки и начинают теснить купечество в его "законной" цитадели.
В архивах государственных учреждений того времени — масса жалоб купцов на торгующих крестьян. "Собираясь в компании или по их общему названию артелями, приходя на биржу и скупая целым грузом иностранного судна надобные для их товары и разделяя между собой по всем своим лавочкам,... здешним купцам великий подрыв и сущее разорение наносят", — жалуются петербургские купцы.
"От распространения разъездной торговли крестьян... во многих городах торговля купцов вовсе упала или ослабла и большая часть оных вынуждена выйти из гильдии в мещане", — жалуются московские купцы.
Но правительство, которое прежде защищало монополию купцов и ограничивало торговлю крестьян, теперь дает им все больше прав. В 1804 году была разрешена мелочная торговля крестьян из лавок, только "отнюдь не оптом". В 1806 году была разрешена и оптовая торговля. А указом 1824 г. крестьянам уже дозволялось "производить торговлю и промышленность, купечеству предоставленные,... но не иначе, как со взятием особых свидетельств".
Так же, как купцы, торгующие крестьяне делились на разряды. Первый разряд давал право купца 1-й гильдии, второй соответствовал 2-й гильдии, третий — 3-й. Только платить за свидетельство крестьянин должен был больше, чем купец. Так, купец 3-й гильдии платил 220 руб., а крестьянин 3-го разряда — 4000 руб.
Почему правительство теперь не защищает купцов? Потому, что феодальное государство в первую очередь защищало интересы помещиков, а помещики были заинтересованы в предпринимательстве крестьян: оброки с торгующих крестьян иногда доходили до нескольких тысяч рублей в год.
Как уже говорилось, торгующие крестьяне занимались и промышленным предпринимательством. Еще в 60-х гг. XVIII в. крепостной Шереметьевых основал первое ситценабивное предприятие в с. Иванове. В 1825 году здесь было уже 125 хлопчатобумажных предприятий, и на некоторых было занято до 1,5 тыс. рабочих. Крепостные фабриканты покупали землю с крепостными и имели 600-700 собственных крепостных крестьян. Например, крестьянину-промышленнику Гарелину принадлежало село Спасское с крепостными крестьянами. Конечно, земли с крепостными покупались на имя графа, и граф Шереметьев мог в любой момент отобрать их у крестьян, но зачем ему было резать курицу, которая несет золотые яйца?
По закону 1848 г. крестьянам было разрешено покупать недвижимость и на свое имя, но они и после этого продолжали совершать сделки на имя помещика, потому что такие сделки можно было совершать только с разрешения помещика, а имущественный иск крестьянина против своего помещика не допускался. Лучше уж было проявлять максимальную лояльность к своему хозяину.
Графская контора Шереметьева взыскивала определенный процент со сделок и доходов крестьян, а за это предоставляла им свободу экономических действий. Зато оброки с крепостных предпринимателей доходили до 7000 руб. в год.
Село Иваново не было исключением. Фабрикант ситцев Гучков, табачный фабрикант Жуков начинали дело крепостными. Из крепостных помещика Рюмина вышла знаменитая семья Мосоловых.
Конечно, зависимость от произвола помещика мешала предпринимательской деятельности крестьян. Еще Екатерина II писала: "Богатые крестьяне боятся богатыми казаться, чтобы богатство не навлекло на них гонений и притеснений". Крепостной миллионер старательно скрывал свои доходы.
Лучшим выходом был выкуп на волю. Савва Морозов выкупился от помещика за 17 тыс. руб., основатели крупнейших ивановских фабрик — за десятки тысяч рублей. Но некоторые помещики вообще не соглашались таких крестьян отпускать, чтобы не лишаться ежегодного дохода, а иные кичились собственными крепостными капиталистами, как дорогой породой лошадей и собак.
Публицист того времени Заболоцкий запечатлел такой факт: "У меня был богатый крестьянин, — говорил нам М., — он захотел откупиться. Мы поторговались и согласились на 16 тыс. руб., но мужик-каналья перехитрил меня: он оказался позже в 200 тыс. Я мог бы взять с него тысяч пятьдесят. Вот сестра моя была умнее: она не иначе отпустила одного из своих крестьян, как взяв с него 30 тыс. руб., и взяла словно, потому что капитала оказалось только 45 тыс. руб.".
Прохоров, в будущем один из крупнейших российских фабрикантов, попросил помещика отпустить его за сравнительно небольшую сумму, которую якобы собрали для него московские купцы. Через некоторое время Прохоров встретился со своим бывшим господином в Москве, пригласил его в гости в свой роскошно обставленный особняк, показал обширную фабрику. Помещик, как сказано в публикации, "очень сожалел".
Не случайно Рябушинские, Прохоровы, Морозовы и другие фабриканты из крепостных крестьян заняли господствующие позиции в промышленности: чтобы выбиться из крепостных, требовались исключительные способности и энергия.
<< Назад Вперёд>>
