§5. Рождение капиталистического предпринимательства в кустарных промыслах
Отрасли промышленности, которые мы рассматривали до сих пор, уже к началу XIX в. были оформлены в относительно крупные заведения. Исключением была свеклосахарная промышленность, которая родилась в XIX в. Но эта промышленность, так же, как в свое время стекольное и бумажное производства, возникла сразу в виде относительно крупных цензовых заведений. У нас не было стекольных, бумажных или сахарных промыслов. Такие отрасли, которые пришли к нам извне, с использованием иностранного опыта, и рождались сразу в форме цензовых заведений, условно назовем "привнесенными".
Но в первой половине XIX в. предприятия рождались в качестве цензовых иным путем. Они издавна существовали в России в качестве кустарных промыслов, т. е. простого товарного производства, но теперь из этих промыслов стали выделяться относительно крупные заведения, и таким образом отрасль в целом постепенно переходила на стадию капиталистического производства.
Чтобы проследить этот процесс, следует найти границу между простым товарным и капиталистическим производством. Очевидно, что заведение, где хозяин работает вместе с двумя- тремя работниками, нельзя считать капиталистическим, хоть здесь и используется наемный труд. Это ремесло или простое товарное производство. Столь же очевидно, что если на предприятии заняты сотни рабочих и выпускается продукция на десятки тысяч рублей — предприятие капиталистическое. Но с какого уровня можно считать предприятие достаточно крупным для зачисления его в сферу капиталистического предпринимательства?
Один критерий — величина прибыли. Предприятие может считаться капиталистическим, если прибыль достаточна, чтобы на нее могла жить семья хозяина, чтобы хозяин мог не работать физически, а заниматься только предпринимательскими функциями — заготовкой сырья, сбытом продукции, наймом рабочих и т. п.
Чтобы найти эту минимальную для предпринимателя-капиталиста величину, надо рассчитать прожиточный минимум по ценам того времени с учетом бытовых затрат горожанина того времени.
Сделан расчет прожиточного минимума для семьи из пяти человек, средней семьи горожанина того времени. По этому расчету сумма расходов такой семьи за год составляла 294 руб. Таким образом, если прибыль предприятия превышала 300 руб. в год, предприятие можно считать капиталистическим.
Отсюда выводится второй критерий — величина капитала. Прибыль зависит от величины производственных затрат. В среднем прибыль мелких заведений составляла тогда 10—15% от затрат. Следовательно, минимальная величина капитала, который обеспечивал годовую прибыль в 300 руб., — 2000-3000 руб.
Но величина капитала имела и самостоятельное значение. Перед ликвидацией крепостного права низшим пределом "объявленных" купеческих капиталов была сумма в 2400 руб. Иными словами, собственник такого капитала был обязан записаться в купеческую гильдию, правда, в самую низшую, 3-ю гильдию. Но купец — это уже официально капиталист. Мещанское заведение перед лицом закона еще не достигало капиталистического уровня, а купеческое считалось капиталистическим.
Правда, в статистических источниках того времени величина капитала, производственных затрат, давалась сравнительно редко. Обычно в них указывался объем годовой продукции. Это величина близкая, если учитывать ничтожный удельный вес основного капитала. Поэтому принимаем за основу стоимость произведенной за год продукции.
Поскольку только что достигшие капиталистического уровня заведения были еще очень нестабильными, их производственные затраты и прибыль то понижались, то возрастали, правильней заведения с объемом производства от 3 до 6 тыс. руб. считать "пограничными", "промежуточными" между простым товарным и капиталистическим производством. И только предприятия с объемом производства свыше 6 тыс. руб. будем относить к сфере капиталистического производства.
В советской исторической литературе за основу обычно принимался третий критерий — число наемных рабочих. Считалось, что если на предприятии занято не менее 8—15 человек, предприятие можно относить к сфере капиталистического производства. Но этот критерий наименее надежен, наименее экономически обоснован. В одних отраслях львиная доля затрат приходилась на сырье, для обработки которого требовалось совсем немного людей. Например, на первых табачных предприятиях вся работа сводилась к резке и расфасовке табака. В кирпичном, стекольном, бумажном производствах основные затраты сводились к оплате труда. К тому же в то время большинство заведений действовало только часть года. Поэтому за основу будем принимать экономические критерии — величину капитала и прибыли.
К числу отраслей, в которых капитализм вырастал из кустарных промыслов, относится кожевенная промышленность. На первый взгляд укрупнения предприятий до капиталистического уровня в этом производстве вообще не происходило. В течение всей первой половины XIX в. в среднем на предприятии занято было 5—7 рабочих, а объем продукции увеличился с 6 до 7 тыс. руб. Иными словами, "средняя" кожевня находилась на уровне между простым товарным и капиталистическим производством.
Более того, соотношение мелких и крупных кожевен за это время тоже почти не изменилось. Мелкие кожевни с оборотом до 3 тыс. руб. составляли 60—70% всех заведений, а их доля в общем объеме продукции выросла с 16 до 24%. Доля промежуточных кожевен с объемом производства от 3 до 6 тыс. руб. сократилась с 22 до 15%, а доля их продукции — с 27 до 10% от общего объема производства. Наконец, доля кожевен с объемом производства свыше 6 тыс. руб. оставалась на уровне 18—20% от числа всех кожевен, а доля их продукции — на уровне 66—67% от общего объема производства.
Таким образом, капиталистическое производство все же преобладало в течение всего периода, но его удельный вес не увеличивался, а доля самых мелких увеличилась за счет средних, "промежуточных" между простым товарным и капиталистическим производством.
И лишь одно свидетельствовало о прогрессе в этом отношении: если в начале века кожевен с объемом производства свыше 20 тыс. руб. вообще не было, то в 1850 г. они давали 40% всех кож. К середине века появились кожевни с паровыми двигателями и сложным оборудованием.
Чтобы понять значение этих соотношений, нужно учесть, что в России существовало два уровня кожевенного производства.
Первый — это повсеместно существовавшее мелкое производство, которое обслуживало местные потребности и не было вовлечено в общероссийский товарооборот, общероссийский рынок. В каждом городе работали ремесленники — сапожники и шорники, работавшие на заказ. Они-то и покупали выделанные кожи. Поскольку местное потребление кожевенных изделий оставалось стабильным, то для увеличения производства не было рынка, и мелкое местное производство оставалось на том же уровне, что и в XVII—XVIII вв.
Второй уровень составляли ведущие центры кожевенного производства, работавшие на большой рынок, внутренний или внешний: Казанская, Нижегородская, Московская губернии. Здесь действовали крупные заведения. Так, в 1823 г., когда в среднем по России на кожевню производилось кож на 2,7 тыс. руб., в среднем в заведении Казанской губернии их производилось на 21 тыс. руб. Вот в этом крупном производстве за полвека и произошли крупные изменения.
Обратимся к динамике производства. За период с 1800 по 1860 г. производство кож увеличилось на 70% в натуральном выражении и в 2,5 раза в денежном. При этом до 30-х гг. роста не наблюдалось: в 30-х гг. выделывалось кож столько же, сколько и в начале века. Затем начался медленный рост, и к 1850 г. производство увеличилось в 1,5 раза. Наконец, за 50-е гг. производство в денежном выражении выросло вдвое. Чем объяснялись такие изменения в динамике?
В начале века четверть кожевенной продукции России шла за границу, в основном в Англию. Экспортировалась, таким образом, основная часть продукции крупных кожевенных центров. Но за первые 30 лет XIX в. экспорт выделанных кож сократился, а экспорт сырых увеличился в 10 раз: с развитием промышленного переворота Англия переходила к закупке сырых кож, чтобы перерабатывать их на своих предприятиях. Естественно, цены сырых кож, на которые повысился спрос, в России поднялись, а, следовательно, понизилась и рентабельность кожевенного производства. К тому же с сокращением экспорта уменьшился и спрос на выделанные кожи. Это и было причиной застоя в первые 30 лет XIX в. Но это изменение конъюнктуры отразилось только на крупных кожевенных центрах, а мелкого местного производства оно не коснулось.
Дальнейший рост кожевенного производства, и особенно его ускорение в 50-х гг. были вызваны увеличением спроса на внутреннем рынке России. В связи с этим изменилось и географическое размещение кожевенной промышленности: доля столичных губерний в выделке кож сократилась с 16 до 4%, а доля Нижегородской и Казанской увеличилась с 24 до 41%. Производство кож переместилось к Нижегородской и Ирбитской ярмаркам, которые обслуживали внутренний рынок. Под воздействием растущего спроса в это время и рождаются крупные капиталистические кожевенные заведения.
Необходимо признать, что эта традиционная для России отрасль развивалась относительно медленно. Хотя и возникли здесь крупные капиталистические предприятия, но отрасль в целом оставалась преимущественно на стадии простого товарного производства.
Аналогичная картина прослеживается в мыловаренной и свечной промышленности. Средний объем продукции на мыловарню за полвека увеличился с 4,2 до 5,4 тыс. руб., а свечного заведения сократился с 6,5 до 5,2 тыс. руб., т. е. эти отрасли также оставались на стадии простого товарного производства.
Но в этих отраслях в середине столетия произошел качественный сдвиг — появилась целая группа стеариново-мыловаренных заводов, которые и стали давать основную массу товарной продукции. Здесь не было преемственности. Стеариновое производство не выросло из свечных и мыловаренных промыслов, а возникло сразу в форме крупных предприятий фабрично-заводского типа на основе новой западной технологии. Это была, в сущности, новая "привнесенная" отрасль промышленности.
Более успешно шел процесс концентрации производства в фарфоро-фаянсовой промышленности. Как уже говорилось, эта отрасль была "привнесенной". Сначала в XV в. появились крупные предприятия, перенимали технологию, и в первой половине XIX в. центром этого производства стала крестьянская Гжель. Это стало возможным, потому что гончарный промысел имел близкую технологическую основу.
В начале XIX в. в среднем на фарфоро-фаянсовом предприятии было занято 9 рабочих и выпускалось продукции на 760 руб. К тому же, если исключить из общей суммы два действительно крупных предприятия — императорский завод и завод Гарднера, то цифры на каждое из остальных заведений существенно уменьшатся. К 1850 году средний объем продукции в заведении вырос до 13 тыс. руб., к 1860 г. — до 16 тыс. руб., а число рабочих — до 43—59 человек. Теперь эта отрасль уже явно находилась на стадии капиталистического производства.
В 50-х годах XIX в. в "Ведомостях" Департамента мануфактур (значит, в составе цензовой промышленности) впервые были указаны шорные, мебельные, экипажные, пряничные и другие заведения. Между тем "расторопный ярославский мужик" делал экипажи уже в XVIII в., производство конской упряжи тоже не было новым для русских людей, издавна работали столяры. Но все эти производства до середины XIX в. оставались на стадии даже не кустарных промыслов, а ремесла, потому что изделия готовились на заказ. Лишь в середине века резкое возрастание спроса привело к выделению крупных заведений, многие из которых уже находились на капиталистическом уровне.
Итак, процесс становления капиталистического производства на базе кустарных промыслов шел очень медленно. Казалось бы, традиционные отрасли, которые существовали в России давно, базировались на отечественном сырье и накопленном опыте, имели больше возможностей, чем "привнесенные" отрасли. Но в действительности они развивались медленно и ко времени ликвидации крепостного права оставались преимущественно на стадиях промыслов и ремесла, а ускоренно росли новые "привнесенные" отрасли.
Причина в том, что развитие "привнесенных" отраслей началось с предприятий, которые по своему уровню уже были капиталистическими. Эти предприятия сразу начинали работать на широкий рынок, а не на местный сбыт, здесь сразу начинала действовать конкуренция, ускорявшая развитие.
Традиционные же отрасли были консервативными, инертными именно в силу своей традиционности. Сложившиеся приемы примитивной технологии передавались из поколения в поколение. Длительный опыт и широкое распространение свели себестоимость и цену изделий к минимуму. Установилось равновесие между спросом и предложением. В этих условиях для расширения производства не было почвы: лишняя продукция не нашла бы сбыта.
Каждое гнездо промыслов, не говоря уже о ремесле, обслуживало определенную территорию, местный рынок. Ведь формирование всероссийского рынка еще не закончилось, страна делилась на небольшие районы, хозяйство которых строилось по принципу самообеспечения, и только некоторые товары шли за пределы такого рынка.
К тому же до промышленного переворота, при ручной технике, крупное предприятие не имело преимуществ перед мелким. На крупном предприятии добавлялись расходы на управление, на содержание помещения, на заготовку сырья и сбыт продукции, а производительность труда была такая же. Мелкое производство оказывалось более экономичным, более приспособленным к рынку. Перелом наступал только тогда, когда появлялась более совершенная техника, требовавшая больших капиталовложений. Именно такой перелом вызвал появление хлопкопрядильных и стеариновых предприятий.
<< Назад Вперёд>>
