4. Военная конвенция
Австро-Венгрия и Германия, связанные тесным политическим союзом, не были связаны, однако, военной конвенцией. Прусский и австрийский генеральные штабы избегали связывать себя какими-либо военными, обязательствами. Австрийцам германцы обещали, в неопределенных выражениях, помощь против русских: в случае вторжения австрийцев в русскую Польшу, переход в наступление из пределов Восточной Пруссии на р. Нарев; на германцы стремились сохранить свободу для направления подавляющей массы своих войск против Франции. Австро-Венгрия имела свои цели войны - прежде всего разгром Сербии - и стремилась не связывать себе руки военной конвенцией, чтобы иметь возможность с самого начала войны двинуть 40% своих войск против сербов, в расчете на медленность русской мобилизации и сосредоточения и на возможность в несколько дней нанести решительный удар Сербии и своевременно перебросить освободившиеся части в Галицию. Кроме того, австро-венгерское командование очень ревниво относилось к охранению своей полной самостоятельности, а чем теснее было бы военное соглашение с Германией, тем более оно являлось бы подчинением австро-венгерского верховного командования германскому. Таким образом, до осени 1916 г., когда австро-венгерская армия почти совершенно утратила боеспособность, перед Согласием но было объединенного противника, а были отдельные вооруженные силы Германии и Австро-Венгрии, не объединенные командованием, преследующие каждая свои цели, иногда согласующие свои операции друг с другом, а иногда и преподносящие их союзнику, как сюрприз (весна 1916 г. - атака Вердена германцами и наступление австрийцев из Тироля). Франция и Россия, разделенные пространством, до войны совершенно но испытывали той угрозы, которую могло бы вызвать для самостоятельности командования более тесное военное соглашение, установленное между этими странами. Военная конвенция имела тем большее значение, что она была установлена за 7 лет до установления формального франко-русского союза. Военная конвенция представляла для России то значение, что она открывала широкую возможность размещения на французском рынке русских государственных займов для обеспечения планомерной подготовки к войне, главным образом, для усиления русской железнодорожной сети с целью ускорения русского развертывания на германской границе. Франция же видела в военной конвенции: обеспеченно перехода русскими войсками германской границы до момента решительного кризиса на французском фронте. Франция была обязана выставить против Германии от 1.200.000 до 1.300.000 в течение 14 дней (в 1913 г. количество французских войск было обещано довести до 1.500.000). Россия брала на себя обязательство выставить против Германии от 700 до 800 тыс. в течение 28 дней. Французы были заинтересованы не в дальнейшем увеличении русского контингента, а в ускорении перехода русских в наступление. В соответствии с ожидаемым началом генерального сражения на французской границе к 14 дню мобилизации и с наступлением решительного момента не позже 18 дня мобилизации, французы были чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы наступление русских в пределы Восточной Пруссии началось не позже 15 дня мобилизации. Россия в 1911 г. взяла па себя обязательство перейти границу но позже 20 дня мобилизации, а в 1913 году - закончить сосредоточение, в существенных чертах, на 15-й день мобилизации, и на 16-й день перейти в наступление. Принимая, однако, во внимание, что фронт развертывания русских армий отстоял от германской границы в 3-4 переходах, действительного выигрыша здесь не было, дело ограничивалось скорее, игрой слов. В конце 1914 г., с введением в действие нового мобилизационного расписания, мы получили бы действительный выигрыш в сосредоточении в два дня. В общем, надо признать, что Франция достигла цели, которую она ставила, заключая военную конвенцию и открывая России кредиты: 1 августа было первым днем германской мобилизации, а 17 августа армия Ренненкампфа перешла с боем у Сталюпенена границу, 19-20 августа вступила в большое сражение у Гумбинена; в этот момент и армия Самсонова уже вторглась с юга в Восточную Пруссию. Таким образом, русское наступление последовало до начала большого пограничного сражения на западном фронте (20-27 августа) и вызвало переброску двух корпусов и 1 кав. дивизии на усиление германской армии на русском фронте, присутствие которых безусловно бы позволило немцам преодолеть кризис в сражении на Марне (5-9 сентября).
Но нельзя не отметить, что русское верховное командование, пропитанное духом военной конвенции, во всех случаях выдвигало на первый план интересы коалиции, а не интересы России и русской армии. Этим оно позволило, в окончательном счете, англо-французам разгромить Германию, но вызвало крушение русской армии, что вызвало кризис, угрожавший катастрофой и для Франции. С переносом главных усилий германцев на русский фронт (в 1915 г.) русское верховное командование постепенно утрачивает свою самостоятельность, и русская армия постепенно оказывается в подчиненном положении по отношению к западным союзникам.
Гораздо туманнее было военное соглашение, связывавшее Францию с Англией. Конкретную форму оно приняло только в отношении согласования морских сил. В виду усиления германского флота, английское адмиралтейство вынуждено было сосредоточить свои силы в Северном море. В помощи французского флота для действий против германских эскадр англичане не нуждались, а отсутствие французской эскадры на берегах Атлантического океана упрощало задачи англичан. Поэтому Франция обязалась сосредоточить все свои морские силы в Средиземном море, а Англия гарантировала Франции защиту ее берегов и морской торговли в Атлантическом океане. В ноябре 1912 г. между сэром Эдуардом Греем и французским послом Полом Камбоном состоялся обмен писем, имевший характер морального обязательства Англии поддержать Францию в случае войны с Германией. В апреле 1914 г., во время посещения Парижа английским королем в сопровождении Эдуарда Грея, вопрос о формальном присоединении Англии к франко-русскому союзу, поднятый по почину Извольского, вылился в решение начать непосредственные переговоры между английским; адмиралтейством, и русским морским агентом в Англии о заключении между Англией и Россией также морской конвенции. Вопрос о формальном присоединении Англии к союзу, о переходе от "согласия" (Антанта) к союзу отклонялся английскими государственными людьми; в виду популярности в Англии политики свободных рук заключение союза усилило бы в Англии позицию сторонников мира и германофилов.
На основании существовавшей между Англией и Францией морской конвенции, 2 августа, в день предъявления германского ультиматума Франции, сэр Эдуард Грей вручил французскому послу в Лондоне поту: "я уполномочен подтвердить, что, в случае вторжения немецкого флота или проявления им враждебных действий со стороны Северного моря, угрожающих сев. побер. Франции или ее судоходству, английск. флот выступит на защиту против подобных нападений со всеми имеющимися в его распоряжении средствами".
<< Назад
Вперёд>>
