После ухода последней советской эскадры над Ханко наступила тишина. Во все оставшееся время «Войны продолжения» советские самолеты ни разу не бомбили свою бывшую военно-морскую базу...
3 декабря финны поняли, что советский гарнизон полностью эвакуирован с полуострова. Дабы окончательно прояснить ситуацию, была проведена воздушная разведка, полуостров с моря обследовали два патрульных судна...
Сначала высадились на острове Руссаре, где подняли национальные флаги Финляндии. Затем двумя отрадами: один со стороны разделительной границы, а второй — со стороны Твярминне, финны двинулись к городу Ханко. Серьезную опасность представляли минные поля. В подразделениях были потери. Однако проходы в минных заграждениях помог найти перебежчик — бывший командир пулеметной роты Красной Армии лейтенант по фамилии Сенкевич (позже остался служить у финнов в частях пропаганды).
4 декабря финские войска вошли в город Ханко. На велосипедах на городскую площадь въехали шведские добровольцы. Капитан их роты Графстрем поднял над разрушенной ратушей финский флаг... Егерь Руди Эриксон и младший сержант Хейкки Лаулайнен подняли флаг на кирхе...
Официально национальный флаг Финляндии над Ханко было приказано поднять адъютанту третьего пограничного батальона Карлу Ове Берглунду (впоследствии он стал городским главой Ханко).
Финны называли военно-морскую базу Красной Армии на полуострове Ханко пистолетом, направленным в сердце Финляндии. 2 декабря 1941 года этот пистолет был разряжен.
Картина перед вернувшимися хозяевами предстала довольно безрадостная. Город был основательно изуродован. Водонапорная башня лежала на земле. От ратуши осталась одна стена... 37 городских зданий разрушено заложенными в них зарядами. Вся система городских коммуникаций выведена из строя.
По всему городу и в гавани Ханко огромные груды военного лома. Тлеет уничтоженное продовольствие... Над поверхностью воды у пристани горы сброшенного в море военного оборудования... На дне бухты портовый и плавучий краны.
Финские историки говорят о «команде разрушения» из 600 саперов, прибывших на Ханко из Ленинграда перед эвакуацией советской военно-морской базы.
Кроме городских объектов, начиненных минами перед уходом советских войск, остались заминированными линия обороны Ханко, побережье и шхеры...
Сам командир ВМБ Кабанов давал высокую оценку своим саперам:
«Саперы подразделения 8-й бригады заминировали весь передний край на перешейке и островах, установили великое множество управляемых фугасов и фугасов натяжного действия — в этом они были большими умельцами и выдумщиками. Война с финнами научила их усложнению минных полей, пользованию ловушками, сюрпризами.»
При разминировании на Ханко уже к октябрю 1942 года (по финским данным) было снято свыше 13 000 противотанковых, свыше 15 000 противопехотных и около 5000 ствольных мин, а также почти 1600 ящиков со взрывчаткой. Всего было обезврежено свыше 105 тонн взрывчатых веществ.
Советские боеприпасы находили на Ханко на протяжении нескольких десятилетий после войны и, как говорят финские военные специалисты, будут находить еще не менее 200 лет! Снаряды к 305-мм советским железнодорожным артустановкам были обнаружены во время земляных работ в 2000 году. Последняя такая находка относится к июню 2001 года, когда в связи с ремонтными работами на шоссе, а также севернее Ханко, на бывшей маневровой площадке, среди железнодорожных путей, обнаружили цепочку зарядов из 180-мм снарядов и пороховых зарядов, соединенных между собой электрокабелем. По какой-то случайности единого взрыва, способного поднять на воздух всю площадку, ни сразу после эвакуации советского гарнизона ВМБ, ни позже, к счастью, не произошло.
Сначала финны пытались привлекать к разминированию советских военнопленных. Однако это обернулось новыми трагедиями. Пленные красноармейцы не шли на сотрудничество. Они и в плену продолжали сражаться. Зная расположение минных полей и систему закладки мин, безвестные герои, презирая смерть, шли прямо на них и подрывались вместе с финскими саперами! В июне 1942 года на дороге Ханко-Лаппохья пленные красноармейцы подорвали автомобиль, перевозивший мины. При этом погибли они сами, а также находившиеся вместе с ними финские саперы... Подобный взрыв был произведен советскими военнопленными и на кондитерской фабрике.
В воспоминаниях маршала Финляндии Карла Густава Маннергейма, который вместе с командующим финскими военно-морскими силами генералом Вяйне Лахья Рихардом Валве посетил Ханко в декабре 1941 года, есть такая запись:
«...Таким образом, была устранена угроза жизненно важным частям страны и появилась возможность приступить к мероприятиям по принятию судов в этом важнейшем нашем зимнем порту. Кроме того, снова стало возможным каботажное плавание вдоль побережья Финского залива. Войскам, сражавшимся на фронте Ханко, была в приказе объявлена благодарность, особое признание было высказано в адрес шведских добровольцев.
В середине декабря я побывал на Ханко, где под вой зимней вьюги принял парад войск.»
Маннергейм действительно принял парад шведских добровольцев 15 декабря в Харпарскоге. На месте парада был затем установлен памятный камень, впоследствии получивший название «Камень Маннергейма».
Однако первый парад непосредственно в городе Ханко, 6 декабря 1941 года, в День Независимости Финляндии, принял, стоя на ступенях кирхи, «последний егерь» — командир флота и береговой артиллерии генерал-лейтенант Вайно Валве. Городской голова Ханко Элис Веннстрем произнес торжественную речь... Об этом, в частности, пишет П. Силваст в своей книге «Ханковский артдивизион береговой обороны»145.
Читаем дальше у Маннергейма:
«Будучи многие годы летним гостем этого идиллического городка, я почувствовал боль, увидев насколько он изменился за короткое время нахождения под чужой властью и в лапах войны, хотя дома и были готовы принять своих бывших хозяев146...»
Наверное, более всего впечатлениями от увиденного на Ханко в декабре 1941 года можно объяснить и такую последующую фразу Маннергейма:
«Как на других театрах военных действий, так и здесь147 по приказу советского правительства на практике проводилась тактика выжженой земли, в которую входила эвакуация населения и уничтожение населенных пунктов, дорог и движимого имущества, если его не успевали увезти раньше.
... Лучше всего русские справлялись с разрушительной работой и вывозом движимого имущества148...»
Обидные, конечно, слова, но что поделаешь... Так нас понимали, так старались смягчить горечь своего поражения. При этом, справедливости ради, надо заметить, что финны сами поступали именно так, когда отступали перед частями Красной Армии.
145 с. 102
146 с. 408
147 речь в данном случае идет о Восточной Карелии — В.Б.
148 с. 423
<< Назад Вперёд>>
