Разве можно без душевного волнения представлять себе этот последний поход русских военных кораблей!.. Это был путь по местам великой морской славы России. Купоросные волны Мраморного и Эгейского, Ионического, Адриатического и Средиземного морей точно так же, как об «Императора Александра III», в прошлые века плескались о борта кораблей капитана 1 ранга Г. А. Спиридова, контр-адмирала С. К Грейга, капитана 1 ранга М. Т. Коняева, вице-адмирала Ф. Ф. Ушакова, вице-адмирала Д. Н. Сенявина! Чесма, Патры, Корфу, Дарданеллы, Афон, Наварин!.. По этим географическим названиям в далеких морях русские мальчишки всегда будут изучать военно-морскую славу России.
В 20-х числах декабря 1920 года линкор «Генерал Алексеев», встал на рейде порта Пилос, в Наваринской бухте. Эта гавань не иначе как Богом была назначена последней русской Императорской эскадре в качестве промежуточной стоянки! Орудия линкора вобрали в себя воздух, которым сто лет назад здесь дышала победа русских кораблей. Священник корабля, отец Георгий Спасский, в присутствии судовых офицеров и воспитанников Морского корпуса отслужил панихиду на могиле русских моряков, погибших 93 года назад.
«Наиболее удобным пунктом для базирования русского флота» Наваринская бухта была названа еще в XVIII веке. В его летописи отмечено, в частности, что 30 марта 1770 отряд из двух линейных кораблей и одного фрегата с десантом под командованием капитана 1 ранга М. И. Борисова из так называемой Архипелагской эскадры знаменитого русского адмирала Григория Андреевича Спиридова осадил крепость Наварин, и после 6-дневной бомбардировки, 10 апреля того же года она была взята десантом под началом бригадира морской артиллерии деда А. С. Пушкина Ивана Абрамовича Ганнибала.
18 апреля 1770 года вся русская эскадра была сосредоточена в Наварине: 6 линейных кораблей, 2 фрегата, 1 бомбардировочный корабль, 1 пакетбот, 3 пинка и несколько транспортов. Из Наварина были организованы десанты для штурма турецкой крепости Модон. В Наварине русские держали и сухопутную оборону против осаждавших их здесь турецких войск...
Лично для меня земля и море Наварина трижды священны вот еще почему: здесь бывали мои великие земляки, бежечане, графы Федор Григорьевич Орлов и Алексей Григорьевич Орлов (Чесменский), а также еще один русский герой, сын тверской земли, мичман Дмитрий Сергеевич Ильин. Все эти славные русские люди, покинув Наварин, приняли полтора месяца спустя, 26 июня 1770 года, участие в блистательном для русского флота бою при Чесме.
Но не менее известно и прославлено на все будущие времена для русского флота сражение в Наваринской бухте 8 октября 1827 года.
В тот достопамятный день турецко-египетский флот под командованием Ибрагима-Паши в составе трех линейных кораблей, 23 фрегатов, 40 корветов и бригов, на которых находилось 2200 орудий (плюс 165 орудий турецких береговых батарей), был наголову разбит, сожжен дерзкой атакой объединенной англо-франке-русской эскадры под началом английского вице-адмирала Э. Кордингтона, русского контр-адмирала Л. М. Гейдена и французского контр-адмирала А. Р. де Реньи. Турки потеряли 7000 человек убитыми и весь флот.
Главную тяжесть сражения в Наваринской бухте приняли на себя русские линейные корабли, занявшие центр боевых порядков союзников. Особо прославились в этом бою будущие знаменитые русские адмиралы: лейтенант П. С. Нахимов, мичман В. А. Корнилов и гардемарин В. И. Истомин. Вечно в пантеоне русской морской славы будут сиять золотом имена героев Наваринской битвы: А. П. Авинова, X. И. Алексеева (во время сражения ему было всего 15 лет), П. М. Баранова, А. В. Воеводского, И. П. Епанчина, В. А. Иванова, Б. Д. Нордмана, Е. В. Путятина, П. А. Синицына...
Настоящее геройство и высокую морскую выучку показал в бою экипаж флагманского 74-пушечного корабля «Азов» под командованием неустрашимого (так в рапорте о сражении) капитана 1 ранга М. П. Лазарева. Этот русский корабль первым вошел на рейд Наварина и под «адским огнем» вел сражение одновременно с пятью судами противника. Он потопил два больших фрегата и один корвет, сжег флагманский фрегат, вынудил выброситься на мель 80-пушечный линейный корабль, после чего зажег и взорвал его. Кроме того, «Азов» уничтожил 80-пушечный флагманский линейный корабль Мухарем-бея, действовавший против английского флагмана.
Указом императора Николая I в «честь достохвальных деяний начальников, мужества и неустрашимости офицеров и храбрости нижних чинов» «Азов» впервые в истории Русского Флота отмечен кормовым Георгиевским флагом.
Сражение, хотя продолжалось около 4 часов с величайшим упорством со стороны турок, но при всем том кончилось совершенным истреблением всех окружающих нас неприятельских кораблей, фрегатов, корветов и прочих потоплением, а большей частью сожжением и, наконец, взрывом на воздух.
И снова — символика, связывающая в единую нить времена, людей и корабли, составившие военно-морскую славу России: в Наваринском сражении особую доблесть показал и линейный корабль «Гангут», который потопил турецкий фрегат, а другой зажег и взорвал. При этом отличились лейтенанты О. Т. Готовцев и П. Ф. Анжу.
Петр Федорович Анжу за этот бой был награжден греческим орденом Спасителя и почетнейшим в русской армии орденом Святого Георгия, который давался офицерам за личную храбрость.
Об убитых и раненых на других кораблях русской эскадры в битве при Наварине, да простится нам, мы говорить не будем, но про «Гангут» в силу того, что нам на одноименном полуострове Балтийского моря в нашем повествовании еще бывать и бывать, скажем.
На «Гангуте» в результате боя пострадали:
Капитан-лейтенанты: Петр Анжу — раною головы.
Олимпий Готовцев — раною правой ноги.
Лейтенанты:
Михайло Анненков — сильным ушибом правой руки и спины от близко пролетевшего ядра.
Василий Бехтеев — раною правой руки.
Мичманы:
Дмитрий Рыкачев — сильным ушибом правой руки и ноги от близко пролетевшего ядра.
Василий Бартенев — раною правой руки и ноги.
Шхипер 13 класса Антон Агафонов — раною головы.
Штурман 14 класса Василий Воронковский — раною головы...
Командовал «Гангутом» при Наварине капитан 2 ранга Александр Павлович Авинов. За отличие в сражении он был произведен в капитаны 1 ранга с пожалованием ордена Святого Владимира 3-й степени. Награжден также французским орденом Святого Людовика с бантом, английским орденом Бани и греческим орденом Спасителя Командорского Креста. В 1828 году на корабле «Гангут» А. П. Авинов совершил переход из Мальты, где русская эскадра залечивала свои корабельные и матросские раны после Наваринского сражения, в Кронштадт, то есть прошел со своими орудиями мимо полуострова Ханко, русского Гангута.
Бог дал и мне огромное счастье быть в тех местах, в Наваринской бухте.
В середине 90-х годов теперь уже прошлого века, после Афин, Акрополя, Парфенона, камня, с которого проповедовал Апостол Павел, после храма в Патрах, где мы помолились у креста, на котором был распят первый проповедник христианства на Руси апостол Андрей Первозванный, мы прибыли в небольшой городок Пилос, расположенный в юго-западной части Пелопонесского полуострова, на берегу Наваринской Бухты. Подумать только! Если б я тогда знал про судьбу линкора «Император Александр III» и про то, что этот святой для России корабль заходил в эту гавань!
На маленьком суденышке мы пересекли теплую и тихую, сказочно мирную бухту и долго были возле могилы русских моряков, погибших здесь 170 лет назад. Зимой 1920 года ученики Севастопольского Морского корпуса, пришедшие в Наварин на дредноуте «Император Александр III», тоже поклонились этой могиле.
(Интереснейшая деталь: после Наваринского сражения император Николай I подарил Морскому корпусу флаг с турецкого фрегата, сдавшегося линейному русскому кораблю «Александр Невский», которым командовал Л. Ф. Богданович...
Возле захоронения русских героев растут огромные эвкалипты. Ветку с одного из этих деревьев я привез с собой, как память, в Москву, а когда мы возвращались в Пилос, я все смотрел и смотрел в прозрачную морскую воду и все ждал, что увижу на дне что-нибудь от далекой битвы...
На берегу залива в Пилосе воздвигнут памятник трем адмиралам, обеспечившим победу объединенной эскадры над турецко-египетским флотом: англичанину Эдуарду Кордингтону, французу графу Анри де Риньи и русскому флотоводцу графу Логину Петровичу Гейдену. Неподалеку есть небольшой музейчик, посвященный Наваринскому сражению. Все вроде бы пристойно, но премного огорчило меня то, что об английской и французской эскадрах материалов на стендах было много, а о вкладе русских моряков в победный исход сражения — почти ничего. Непорядок! По возвращении в Москву, я связался с начальником Центрального военно-морского музея в Санкт-Петербурге капитаном 1 ранга Е. Н. Корчагиным, и через некоторое время через посольство России в Греции в Пилосский музей был отправлен объемистый пакет исторических документов, восполняющих пробел в его экспозиции, посвященной Наваринской битве.
* * *
27 декабря 1920 года линкор «Генерал Алексеев» («Император Александр III») прибыл в Бизерту (Тунис) и стал на якорь во Внутреннем озере. Последний боевой поход последнего самого могучего русского корабля был завершен. Линкор и его команда были по существу интернированы. По предписанию французских властей с целью сокращения расходов команды судов русской эскадры были сокращены. У офицеров было отобрано личное оружие. Снаряды, заряды и торпеды были сданы в арсенал Сиди-Абдаллах. На русских кораблях были подняты желтые карантинные флаги, что свидетельствовало о запрещении беженцам покидать корабли.
Но впереди были еще четыре года корабельной жизни. Первое время русские пилигримы пытались продолжать ее по укоренившимся традициям. «Редко кто пропускал церковную службу... Пели «Бородино», пели «Великий 12-й год». На кораблях по-прежнему поднимались Андреевские флаги. Для молодых офицеров были организованы артиллерийские классы. Команда продолжала жить надеждой еще послужить Андреевскому флагу, и поэтому суда и их орудия содержались в полном порядке.
7 января 1921 года на «Императоре Александре III» для детей эмигрантов была устроена большая новогодняя елка. Как вспоминает А. А. Ширинская — дочь командира эсминца «Жаркий» А. С. Манштейна, ушедшая восьмилетней девочкой вместе с отцом в ноябре 1920 года из Севастополя, «после молебна был спектакль народных танцев, и совсем неожиданно появились боксеры — один из них в черной маске...»
Маленькие русские люди, навсегда потерявшие Родину, под ярким африканским солнцем, посреди теплого экзотического моря веселились и водили рождественские хороводы на бронированной палубе, возле грозных башен линкора, под 305-мм стволами...
Однако постепенно команда линкора сокращалась. На завершающем этапе жизни когда-то грозного корабля в ней осталось всего несколько десятков офицеров и матросов.
Последним командующим русской эскадры в Бизерте был контр-адмирал М. А. Беренс (умер в Тунисе в 1944 году).
28 октября 1924 года Франция официально признала СССР. Этот день можно считать последним днем русской императорской эскадры. В тот же день на линкоре было проведено последнее собрание офицеров и гардемаринов.
В 17 часов 25 минут 29 октября 1924 года на линкоре «Император Александр III» и на других кораблях русской эскадры на месте их стоянки у южного берега Бизертского канала и в бухте Каруба прозвучала команда: «На флаг и гюйс!» И через минуту — следующая: «Флаг и гюйс спустить!»
Навсегда покидая корабль, последние артиллеристы Русского Императорского флота, прощаясь, целовали могучие 305-мм орудийные стволы линкора.
Последняя эскадра старой России — великой морской державы — перестала существовать...
В тот же день линкор был признан правительством Франции собственностью СССР, но в связи с тем, что французское правительство связывало вопрос возвращения кораблей с признанием советским правительством долгов по займам, сделанным царской Россией, они не были возвращены Советскому Союзу.
29 декабря 1924 года в Бизерту для технического осмотра кораблей эскадры и, в частности, линкора «Император Александр III» прибыла советская миссия во главе с известным кораблестроителем, академиком А. Н. Крыловым. Членом комиссии был и первый Главнокомандующий Красным Флотом Е. А Беренс — родной брат последнего командира Русской Императорской эскадры М. А. Беренса.
Мы далеки от того, чтобы измысливать в описываемой нами истории ложную символику, но вот как описывает академик А. Н. Крылов последние мили своего путешествия перед встречей с последней русской эскадрой:
«Был мертвый штиль, ночь была темная, безлунная, на небе ярко блестели Юпитер, Марс и Венера, точно указывая плоскость эклиптики, и на темном фоне неба по эклиптике совершенно ясно выделялся зодиакальный свет, что мне и много плававшему Беренсу пришлось видеть в первый раз...»
Линкору «Император Александр III» суждено было постоянно быть в центре какой-то драмы. Произошла она и в данном случае. Ведь командиром последней русской эскадры, стоявшей на якорях в Бизерте, был Михаил Андреевич Беренс — младший брат представителя советской инспекции — Евгения Андреевича Беренса. Надо же так сойтись людям! Два родных брата, два командующих флотами России. Красного и Белого. Они выбрали в служении Родине разные пути. Один под Красным знаменем большевистского переворота, другой — до конца под Андреевским флагом...
Есть особая символика в том, что в декабре 1924 года они оба ходили по палубе последнего русского, тогда еще живого, но уже задыхавшегося в чужой воде, линкора «Император Александр III», 305-мм орудийные стволы которого нависали над ними, разглядывали их, слушали их голоса... Но братья, будучи рядом, не встретились.
А. А. Ширинская свидетельствует:
«В день осмотра кораблей советскими экспертами Михаил Александрович уехал в город Тунис — элементарное выражение вежливости по отношению к французским властям, которые не желали этой встречи. Что касается возможности других причин, никто не стал их искать!
Оба были людьми чести...»
Нас, однако, в данном случае не менее человеческих эмоций, какими бы они ни были значительными, интересуют объективные исторические обстоятельства и события.
Представляет немалый интерес посмотреть на Бизерту тех лет глазами выдающегося русского корабела:
«Бизерта — небольшой приморский городок с бухточкой, в которой стоят рыбацкие суда, расположен как по берегу моря, так и естественного глубокого (около 12 м) и широкого (около 150–200 метров) водопротока, соединяющего почти круглое, диаметром около 35 км, озеро с морем. На этом озере, в 30 км от берега моря, устроена военная гавань, мастерские, жилые дома, портовое управление и прочее близ селения Сиди-Абдала. Здесь же находились и суда, подлежащие нашему осмотру...»
Что же увидела советская инспекция? Каким она нашла линкор?
«Следующий корабль был «Генерал Алексеев», первоначально «Император Александр III». Я прежде всего обратил внимание адмирала Буи на силуэт корабля: четыре башни, все в одном уровне, две боевые рубки и две трубы, две мачты американского образца (точнее, образца Шухова, предложившего гораздо раньше такую конструкцию) с наблюдательными постами и больше ничего, тогда как на французских линейных кораблях были построены целые замки и минареты. Беренс говорил: «Стоит только в ту сторону выстрелить — не промахнешься».
На «Александре III» была еще одна особенность: броня была собрана не просто впритык, плита к плите, а на шпонках сечением в двойной ласточкин хвост; для этого на броневом (Мариупольском) заводе был построен прочный и вполне точный шаблон той части борта корабля, к которому должна была прилегать броня, которая пригонялась таким образом вполне точно, плита к плите, без малейших щелей и уступов, неизбежных при обычной установке.
...Корабль стоял в Бизерте уже шестой год, ни разу не красился, так что вся краска и шпаклевка слезли, и пригонка броневых плит была отчетливо видна.»
Последующие годы можно назвать периодом печального умирания последнего флота и, в частности, лучшего боевого корабля дореволюционной России.
По свидетельству А. А. Ширинской, «в начале 30-х годов корабли все еще стояли в арсенале Сиди-Абдала».
Комиссия из большевистской России покинула Бизерту 6 января 1925 года.
Много позже А. Н. Крылов заметил: «Но вся работа комиссии пропала зря, вмешались политики и дипломаты, так что наши суда и до сих пор (14 октября 1941 года) ржавеют в Бизерте...»
Поиск материалов по биографии 305-мм морской железнодорожной артустановки ТМ-III-12 позволил мне не иначе как с помощью Божьей пережить удивительные ощущения, вступить в знакомство и рабочие контакты с фантастически интересными людьми...
14 марта 2002 года я разговаривал с самой Анастасией Александровной Ширинской! Ее вполне можно считать единственной живущей на земле музой последнего русского флота. Еще ее называют «Анастасией Бизертской», «последней белой русской»... На нее мне помог выйти Культурный Центр России в Тунисе.
Это было нечто феноменальное! Находясь в Москве, на Поклонной Горе, я слышал из Бизерты энергичную, насыщенную свежими эмоциями и необычными звуковыми красками, чистейшую и благородную речь женщины в расцвете сил и здоровья! Она моментально улавливала и реагировала на все оттенки разговора. Звучал такой прекрасный русский язык, которым теперь в России уже не разговаривают. Невозможно было поверить, что на другом конце провода находится женщина, которой отроду 91 год:
— Вы знаете, я такая фантазерка! Мне хочется еще побывать в России, побывать в нашем имении... Но силы уходят и уходят...
В 1937 году с линкора «Император Александр III» были демонтированы его уникальные 305-мм орудия. Все двенадцать, они были помещены в арсенал французской военно-морской базы Сиди-Абдала в Тунисе. Более грустная участь постигла сам корабль, который в то время по своим боевым характеристикам вполне мог еще находиться в военном строю. По некоторым свидетельствам, он в начале 30-х годов был продан уже как собственность СССР «Рудметаллторгом» одной из французских фирм, доставлен во французский порт Брест и разрезан на металлолом.
По информации же французского историка русского происхождения А. В. Плотта, парижский телефон которого мне дала А. А. Ширинская, линкор «Император Александр III» никогда больше не покидал Бизертского озера и был превращен в металл для мартенов там же, в бухте Себра. Утилизацией корабля занималось некое французское предприятие «Societe anonyme exploitasion de minision», непосредственным представителем которого по найму рабочих и проведению работ выступал бывший инженер-полковник русской армии А. П. Клягин. А. В. Плотта, пятимесячным ребенком вывезенный из Севастополя в Константинополь последней русской эскадрой, впоследствии бывал в Бизерте юношей, «когда для него все было интересно», и он лично видел, как разделывали линкор «Император Александр III» и другие пришедщие с ним корабли. Осенью 1938 или 1939 года, по его свидетельству, вся верхняя часть корпуса судна уже была срезана почти по ватерлинию...
Александр Владимирович прислал мне многочисленные снимки «Императора Александра III», а также его фрагментов, относящиеся к пребыванию линкора в Бизерте в 20-е и 30-е годы. Корабль сфотографирован как на большой воде Бизертского озера, так и в сухом доке. Если доверять датировке этих фотографий, то в тот период 305-мм орудия еще находились во всех его башнях.
Получил я от А. В. Плотта и совершенно замечательные карту и копию старинной гравюры с его пояснениями. Все вместе это давало абсолютно полное представление о той части побережья Средиземного моря, где расположена Бизерта, о канале, соединяющем морскую акваторию с «Бизертским озером», а также о месте «площадки Клягина», на которой, по словам тоскующего о родной земле русского эмигранта, «разбирались», «вырезывались» и «умирали наши корабли»...
Информация, полученная от Александра Плотта, подтверждается в целом и литературой по данной теме. «Император Александр III» был продан на слом в 1934 году. Его разборка и разрушение были завершены в 1937 году.
Но непреложный факт в том, что главная сила линкора «Император Александр III» — его орудия — не были уничтожены. Они ждали своего времени, чтобы воскреснуть! И оно пришло.
Восемь 305-мм стволов линкора «Император Александр III» под номерами 86, 91, 96, 113, 119, 121, 127, 129 были благополучно доставлены в Финляндию из Бизерты.
Мы имеем протоколы их осмотра, проведенного финскими специалистами под руководством инженер-капитана И. Саловиуса в августе — октябре 1940 года. Состояние стволов, в частности, №№ 86, 127, и 129 оценено как хорошее.
Именно эти стволы и были установлены финнами на транспортеры TM-III-12 взамен орудий, выведенных из строя саперами С. И. Кабанова.
Читатель сейчас безусловно испытывает нетерпение от вопроса: а под каким же номером тот ствол, который смонтирован на транспортере, установленном в военно-морской экспозиции ЦМ ВОВ на Поклонной Горе? Отвечаем — под номером 127!
Выше мы приводили архивные данные о времени изготовления каждого из 305-мм стволов для линкора «Император Александр III».
День рождения ствола № 127 — ноябрь 1916 года. Эту дату с полным основанием можно считать и первым днем рождения транспортера TM-III-12, установленного на Поклонной Горе.
Но мы имеем возможность последовать дальше по пути идентификации 305-мм транспортеров. Ведь у каждого из них был свой номер. И все эти уникальные орудия, к счастью, сохранились.
Транспортер TM-III-12 со стволом № 127 по всем документам проходил под № 1. Транспортер со стволом № 129 — под № 2167.
Артустановка ТМ -III-12 № 3 имела ствол № 86. С конца 70-х годов теперь уже прошлого века она «отдыхает» на берегу Финского залива, неподалеку от форта «Красная горка». Что касается места ее пребывания, то находится она в самом романтическом комфорте: морской воздух, шум Балтийского прибоя, рядом могучие капониры и младшие собратья по стаду артиллерийских особей... А в остальном — картина весьма грустная. Все, что только можно было отвинтить и отломать от транспортера, отвинчено и отломано. Особо «экскурсантов» бесхозной экспозиции интересовали бронзовые комплектующие бесценного памятника военно-технической истории России. И ныне артустановка № 3 вновь находится, пожалуй, в состоянии близком к тому, в каком ее оставили саперы С. И. Кабанова, когда эвакуировались с полуострова Ханко. А по замечаниям финнов, транспортер № 3 тогда пострадал больше других168...
А какая судьба была уготована остальным пяти 305-мм стволам с русского линкора «Император Александр III»? Они были направлены на вооружение стационарных батарей береговой обороны Финляндии.
По информации, датированной началом октября 1940 года и полученной мною от г-на Ове Энквиста, два ствола: № 113 и № 121 были установлены в артиллерийской башне форта на острове Исосаари. Еще два — № 91 и № 119 — использованы при создании двухбашенного форта на острове Мякилуото, что в 40 километрах от Хельсинки...
На сегодня 305-мм стволы русского линкора «Император Александр III», оставшиеся на территории Финляндии, имеют такие координаты.
В музее на острове Куйвасаари (около Хельсинки), «в качестве запасного ствола рядом с казематом» размещен ствол под № 96.
В форте «Эре» (в Турунских шхерах), в двух музейных артиллерийских башнях, установлены стволы под номерами 119 и 91, т. е. те, которые во время Второй мировой войны были в форте Мякилуото.
Иная судьба постигла ствол № 121. В 1982 году он был сдан на металлолом.
Возможно кому-то из читателей покажется излишней патетика автора при описании всех деталей, связанных с историей стволов с русских линкоров, впоследствии установленных на сухопутных дредноутах — железнодорожных транспортерах. Чтобы понять причину этого, нужно просто осознать, чем является орудийный ствол для боевого корабля. Он — его сущность. А сам корабль, собственно, и создан для того, чтобы носить на себе орудия, доставлять их вместе с боезапасом в нужную точку битвы. Ради этого — все остальное, что есть на судне: каюты, двигатели и, наконец, команда.
И можно ли относиться без особого пиитета к орудийным стволам, о которых повествуется в этой книге, — святой реликвии отечественного военно-морского флота. Чего только они не видели, чего только не слышали эти стволы! Какие тайны хранят! О чем могли бы рассказать! О людях, их создавших... О комендорах, которые вели из них огонь... О городах и морях... Они слышали Врангеля и Маннергейма, адмирала Нимитца и адмирала Беренса, капитана 1 ранга Тихменева и адмирала Кузнецова... Через сколько морей они прошли! В их жерлах свистели ветры Черного и Эгейского, Мраморного и Средиземного, Северного и Норвежского морей... Они качались на волнах Атлантического океана, прошли Босфор и Дарданелы, Гибралтар, Ла-Манш и Па-де-Кале...
Их гладили ладони русских моряков трех поколений... Эти стволы слышали их песни и печальные разговоры о далекой Родине в предчувствии чужбины... Слышали последние молитвы русских моряков и офицеров при прощании с линкором...
Стволы с русских линкоров «Императрица Мария» и «Император Александр III» цепляли тросами тунисские и французские докеры, финские артиллеристы-ремонтники... Кто только и на каких только языках не судачил о России и ее судьбе, видя эти стволы, а то и сидя на них...
Трагические биографии линкоров — часть судьбы их стволов. А морские артиллерийские железнодорожные транспортеры ТМ-III-12, на которых впоследствии были установлены орудия этих дредноутов, — наследники, преемники славы и горькой судьбы этих кораблей. Это живая и глубокая нить, связующая в единое целое весь пласт могущества и великой славы русского военно-морского флота...
<< Назад
Вперёд>>
