10 ноября. Не выдержали и мы — отошли от больших судов миль на 16, придержались ближе к Фридрихсхафену. Туман, рассеявшийся на несколько мгновений, открыл нам небольшой городок. Стало стихать.
К нам лихо, без шума, точно паровой катер, с одного раза пристал «Mimi»; качаемся вместе с ним, борт о борт, с заведенными кранцами, продолжаем погрузку. Нечаянно утопили десять мешков угля. С «Mimi» удалось раздобыть свежей провизии, за бешеные деньги, конечно.
Прибывший из Фридрихсхафена консул сообщил, что датчане просят нас честью уйти от них, что уже возник конфликт между державами, посланники обмениваются нотами. Франция и Испания будто бы совсем отказываются нас принимать. Не с целью ли ускорить наш уход консул прибавил, что на днях рыбаки неподалеку от Скагена видели субмарину (подводную лодку). По его словам из Дании выслано много японских шпионов19.
К вечеру подошла датская миноноска. Командир ее передал в рупор просьбу уйти от нейтральных берегов. Мы продолжаем с азартом грузить уголь.
Подошел вторично: «Я имею приказание после третьего предупреждения арестовать вас».
Ничего не поделаешь — приходится уходить, не доприняв угля и вовсе не приняв пресной воды. Будем питать котлы полусоленой водицей собственного изготовления.
С миноноски кричат в рупор: «Запрещается передавать какую бы то ни было почту». На это командир «Mimi» замечает презрительно: «Pst, c'est pour les enfants»*4, и берет всю нашу корреспонденцию. Фельдшер поправляется. Вечером выслушиваю его чистосердечное раскаяние.
19 Японская агентура в европейских странах усиленно нагнетала слухи о готовящихся диверсиях, нападениях на 2-ю Тихоокеанскую эскадру миноносцев и подводных лодок по всему маршруту ее следования. Эти слухи, дополнительно усиливавшиеся развернутой российской агентурной сетью, старательно отрабатывавшей свое содержание, держали командование эскадры и экипажи кораблей в постоянном нервном напряжении (что прекрасно прослеживается в записях автора), в значительной степени и спровоцировали Гулльский инцидент.
