Растительность
Отвечая на один из запросов иркутской провинциальной канцелярии в 1736 г., из Илимска сообщали, что «в том Усть-Куцком и того острога уезду имеются леса званием, а именно: сосна, ельник, лисвяг, березник, кедровник, пихтовник, осинник. А в оной (Криволуцкой) слободе и в присутствующих деревнях: ...сосна, ельник, березник, лисвяг, а иных лесов и впредь к поселению мест, також и угодей никаких не имеетца... Во оном Киренском остроге и в уезде леса имеются: ... сосняк, ельник, лисвяг, топольник, березник, кедровник... В Чечуйском остроге... сосняк, ельник, а больше того иного лесу и никаких угодей и впредь к поселению мест ничего не имеетца...» Далее, в том же письме сообщается, что в Орленской слободе, в Тутурской слободе и в Илгинском остроге растут: сосна, ель, берёза, лиственница. В Яндинском остроге к этим древесным породам прибавлены «осинник, тальник, ольховник». В Ново-Удинской слободе названы лишь сосна, ель, берёза; в Братском остроге: сосна, ель, лиственница, берёза, осина, пихта, тальник. В остальных волостях перечислены те же породы, а по Нижне-Илимской слободе упомянут ещё кедр (арх. № 625, св. 68). Таким образом, в этом документе названы все древесные породы, составляющие и сейчас главную часть тайги. Но, как видно, илимская воеводская канцелярия не придавала значения точному перечню пород по волостям, почему и оказалось, что в Чечуйской волости встречаются будто бы лишь сосна и ель.
Есть ещё один такой же случайный документ — в россыпи дел 1745 г., когда на илимскую воеводскую канцелярию была второй раз возложена несвойственная ей роль ботаника. Она наивно писала: «на полях и в лесах разные травы родятца, на которых бывают цветы красные, рудожелтые, алые, желтые, белые, синие. А какие оные травы прозванием, того знать в Ылимску некому. А свидетельствовал оные травы в Ылимском уезде доктор и Академии Наук профессор Яган Георг Гмелин в прошлом 736 году»1. В том же документе названы ягоды и грибы: «Полевых и лесных овощей родитца: ягод — землянина, брусника, черница, смородина красная и черная, пьяница — она ж и голубица, черемха, орехи кедровые; грибы — масленики, рыжики, грузди. Оные овощи полевые и лесные родятца времянем. И более иных овощей полевых и лесных не имеетца» (Россыпь, № 387, св. 41).
Как ни несовершенны эти показания, они с большой силой подчёркивают лесной характер местности и отмечают господствующие породы деревьев и отчасти характеризуют состав кустарниковой, травянистой и грибной флоры. Неоднократное повторение того, что никаких других угодий, т. е. степных пространств, значительных болот, солонцов или солончаков нет, — делается не случайно.
Действительно, и сейчас, через три столетия после прихода русских в эти места, Ангаро-Илимо-Ленский край представляет картину безусловного господства тайги, с её сравнительно однообразной растительностью.
В таблице 2 приведены данные о распределении земельных фондов северных районов Иркутской области по главным угодиям. Эти данные взяты из учёта земель Иркутского областного земельного отдела на 1 ноября 1941 г.
Итак, из 1000 га в Ангаро-Илимо-Ленском крае находится в обработке лишь 8 га, в Нижне-Илимском районе 3 га, а в Казачинско-Ленском ещё меньше — 2 га. Занято лесом из 1000 га — 940 га, а в Нижне-Илимском районе 992 га. Из 1.131.000 га неудобных земель некоторая часть также покрыта лесом.
Значительную работу проделали в 1908-1914 гг. почвенно-ботанические экспедиции Переселенческого управления. Опубликованные предварительные отчёты этих экспедиций, а также работы отдельных её участников (Ганешина С.С., Дробова В.П., Криштофовича А.Н., Томина М.П., в меньшей степени — Кучеровской С.Е.) представляют до сих пор основной материал к познанию флоры Средне-Сибирского плоскогорья. Недостатком этих работ, предпринятых в целях изыскания колонизационных фондов, является отсутствие связи с сельскохозяйственными нуждами края. Они почти не давали оценки качеству естественных угодий и лишь в слабой степени касались возможности их использования.
Главная часть лесопокрытой площади, около 85-90%, занята хвойной растительностью и около 5-10% лиственными породами. Основную часть лесов составляет сосна, за нею следует лиственница, затем кедр и, наконец, пихта и ель. Из лиственных пород около ⅔ принадлежит берёзе и ⅓ осине. Не подлежит сомнению, что ко времени прихода русских в описываемый край соотношения между лесными породами были иными, чем сейчас. Тогда господствовала тёмная кедрово-елово-пихтовая тайга. Лиственница и сосна входили в состав этой коренной тайги, не образуя господствующих формаций. Приход человека и его сельскохозяйственная и промысловая деятельность в последующие 300 лет сопровождались повсеместными лесными пожарами, отчасти вызванными сознательными мероприятиями в борьбе за отвоевание у леса пахотных земель, а в подавляющем числе случаев — непреднамеренными лесными палами.
Таблица 2.
Грандиозные пожары истребили на большей части края девственную тайгу, внесли коренные изменения в соотношения между древесными породами, дали перевес некоторым из них, особенно на повторных гарях, а в ряде случаев навсегда отторгли от леса значительные пространства под пашни и луга. Пожалуй, наиболее бросающимся в глаза результатом таёжных пожаров является развитие насаждений сосны и поступательное движение её с юга на север, преимущественно по долинам крупных рек. Видимо, за человеком шла и берёза.
Смена лесных формаций приводит к многосторонним последствиям в смысле влияния на травянистую растительность, иа почвы, на вечную мерзлоту и даже на климат прилегающих районов. В частности, изменение травяного покрова выражается в исчезновении на значительных площадях гарей обитателей тайги, в появлении среди лесной растительности многочисленных представителей луговой, лесостепной и даже степной формаций.
По Ангаре, Оке и Илиму преобладают сосновые леса с примесью лиственницы. В междуречьях господствует кедрово-елово-пихтовая тайга. По Лене, Киренге, а севернее — по Нижней Тунгуске расположились лиственничные таёжные леса и, кроме того, отдельными вкраплениями встречаются кедрово-лиственничные насаждения.
Сосна образует светлые и сухие боры лишь на Оке. Селится она преимущественно на более или менее песчаных почвах по склонам и, таким образом, вклинивается в тайгу. Освоение земель из-под сосновых насаждений связано с значительными трудностями, и почвы, занятые ею, сравнительно быстро выпахиваются.
Лиственница, господствующая в восточной части края, занимает обычно верхние части хребтов и более сырые склоны их и селится преимущественно на глинистых почвах. Впрочем, чистых лиственничных насаждений немного. Земли из-под лиственницы всегда считались населением одними из лучших для хлебопашества, хотя расчистка их оказывается наиболее тяжёлой.
Кедр сохранился в настоящее время в глубине тайги вместе с пихтой и елью. Он занимает вершины хребтов, поднимаясь выше всех хвойных; например в верховьях р. Илима он венчает Погадаевский хребёт. Обычно почвы из-под кедровников для сельскохозяйственного освоения непригодны вследствие бедности органическими веществами, повышенной кислотности и значительного содержания хряща. Кроме того, они неудобны вследствие их высокого положения на местности.
Ель селится почти исключительно по сырым, обычно северным склонам хребтов, часто с пихтой и кедром, по болотным падям и неподалёку от подножья коренного берега рек, которые она украшает узкими сплошными шпалерами. Освоение площадей из-под ельников производилось редко и только под сенокосы и пастбища.
Пихта занимает чаще всего хребты с сильно оподзоленной, хотя и не заболоченной почвой, образуя иногда чистые пихтарники. Земли из-под неё, как и из-под кедра, для освоения под пашни почти непригодны.
Берёза прежде других пород заселяет гари, особенно там, где повторные пожары уничтожают все хвойные насаждения, в том числе сосну и лиственницу. Особенно много берёзовых рощ появилось с приходом земледельцев в долине р. Ангары и на её островах. Вместе с берёзой на гарях селятся осина и ива. Почва из-под берёзы пригодна для обработки там, где берёзовый лес существует давно. Берёзовые насаждения, особенно на очень старых гарях, сводятся населением охотно, так как они легче вырубаются, корни берёзы сгнивают скорее, чем корни хвойных деревьев, и почва оказывается достаточно плодородной. Но молодые берёзовые насаждения на недавних гарях могут находиться на негодных для пашни почвах2.
Лугов в крае немного. Основные площади их приурочены к долинам крупных рек и иногда тянутся узкими полосками в несколько десятков метров ширины. Заливные луга по Ангаре сравнительно редки и встречаются главным образом в Братском районе. Больше заливных лугов по Лене3. Луга по таёжным речкам обычно заболочены и заняты так называемыми ерниками, т. е. зарослями различных кустарниковых пород и особым видом низкорослой берёзы: Betula fruticosa Pall., Salix repens L., Potentiila fruticosa L., Spiraea alpina Pall., S. media и S. salicifolia L.
Травянистый покров ерников слагается из смеси лесных, луговых и болотных растений, который улучшается после вырубки кустарниковой поросли.
На пространствах более открытых и сухих встречаются обычные злаки луговой и даже степной формации: Festuca ovina L., F. pratensis L., F. rubra L., Triticum cristatum (Agropyrum cristatum P. В.), Koeleria cristata Pers., Poa pratensis L., Alopecurus pratensis L., Agrostis alba L., Phleum Boehmeri Will., нередко дающих сено хорошего качества.
Важно отметить, что в составе дикой флоры открытых мест и на лугах встречаются, подчас в изобилии, многие ближайшие сородичи культурных многолетних трав из семейства бобовых.
Например, довольно широко распространена Medicago falcata L., встречающаяся по суходолам у дорог, на пашнях, залежах и склонах. Medicago hipulina L. отмечена Криштофовичем и Ганешиным, Medicago platycarpa Led. указывается Криштофовичем и Боровиковым. Повсюду на лугах и выгонах растёт Trifolium pratense L., а на более влажных лугах Trifolium repens L., в осветлённых лесах и на сухих лугах Trifolium lupinaster L. и Onobrychis sativa Lam. По имеющимся исследованиям флоры можно подсчитать, что здесь произрастает 10 видов вики, 4 вида донника и 5 видов чины. Из злаковых трав имеется, по крайней мере, 7 видов мятлика, 3 вида костра и 4 вида волоснеца.
Широкое распространение злаковых и бобовых трав даёт ясное указание о возможности повсеместного травосеяния. Кроме того, дикорастущие представители этих семейств несомненно таят многие, ещё не раскрытые ценнейшие свойства, к изучению которых и к практическому использованию в земледелии до настоящего времени совершенно не приступлено.
По количеству видов сорной полевой растительности край пока не богат. Ещё беднее он был ими 100-200 лет тому назад. Однако, список сорняков всё время пополняется, часть их заводится человеком с семенами культурных растений, а часть переходит из местной дикорастущей флоры с мест своего естественного обитания на поля и огороды, приспосабливаясь к новой среде. Криштофович перечисляет 33 вида сорняков, из которых назовём наиболее злостных засорителей: Artemisia Sieversiana Willd., A. coerulea, Polygonum aviculare L., P. tataricum L. (Fagopyrum tata-ricum Gaertn.), P. convolvulus L., Capsella bursa pastoris Mnch., Equisetum arvense L., Stellaria media Vill., Potentilla anserina L., Setaria viridis P. В., Cirsium arvense Scop., Chenopodium album L., Ch. viride L., Axyris amaran-thoides L. Ганешин приводит ещё более скромный список, впрочем упоминая очень редкий в этих краях засоритель льна — Cuscuta epilinum Weihe. Очень важное дополнение дано М.П. Томиным по области Березового хребта; он упоминает Cirsium serratuloides, Crepis tectorum L., Agrostemma githago L. и Triticum repens L.
Поразительно, что ни один исследователь флоры не указал на присутствие Avena fatua L., овсюга, этого бича современных полей северных районов Иркутской области. Если не ошибаемся, то и Agropyrum repens L., пырей ползучий, назван лишь дважды. Напрасно искать этот универсальный сорняк среди «Flora sibirica» Ледебура и в «Flora Baicalensi-Dahurica» Н. Турчанинова. Один из тягостных сорняков умеренных широт — Sonchus arvensis L., осот, появился в Ангаро-Илимо-Ленском крае не более 50100 лет тому назад, пырей — не более 30-50 лет назад, а овсюг уже на нашей памяти — около 1935 года.
Поражение сорной растительностью полей здесь отличается необычайной своеобразностью: малым числом видов и чрезвычайной степенью их развития. Нередко приходится видеть пашни почти со сплошным покровом Galeopsis tetrahit L., или Chenopodium album L., или Fagopyrum tataricum Gaertn, занесённом, вероятно, из Западной Сибири, или на кислых почвах — Equisetum arvense L.
Вот почему агротехника полевых растений должна взвешиваться здесь со всей тщательностью и проводиться без всяких отступлений.
Из сказанного о природе Ангаро-Илимо-Ленского края можно составить представление о тех требованиях, какие она предъявляет к земледельцу.
Выбор участка под пашню оценивается с точки зрения рельефа местности. Предпочитают поля, лежащие на второй трети склонов, на их восточных и южных сторонах. Здесь лучше почва, чем на вершине и меньше опасности от заморозков, чем у подошвы склонов.
Но обнажение значительных пространств склонов от леса может повлечь быстрый размыв их и даже снос всего пахотного слоя весенними снеговыми и летними дождевыми водами, что можно наблюдать, например, по Илиму.
Для освоения выбираются преимущественно участки из-под лиственницы или старых берёзовых насаждений, реже из-под сосны.
Краткость тёплого времени и сухая весна обусловливают крайне сжатые сроки всех сельскохозяйственных работ.
Опасность быстрого размножения сорной растительности заставляет вести особо тщательную подготовку почвы к посеву, проводить прополку и быстрее сменять культуры в таком севообороте, в котором через 1-2 года зерновые посевы сменялись бы паром, пропашными или многолетними травами.
Ангаро-Илимо-Ленский край имеет сказочно большие перспективы. Здесь залегают наиболее крупные железнорудные богатства Восточной Сибири, рядом расположен грандиозный каменноугольный бассейн, здесь сосредоточены запасы гидроэнергии, какие вряд ли имеются где-нибудь в другом месте страны. Будущие магистральные пути пойдут, вне сомнения, через пространства этого края. Через несколько лет тайгу прорежет железная дорога.
Следовательно, в порядок дня встаёт вопрос о путях дальнейшего сельскохозяйственного освоения тайги на пространствах, измеряемых десятками миллионов гектаров.
Конечно, большая часть этих пространств будет на многие годы выключена из сельскохозяйственного освоения. Расширение имеющихся пашен и лугов должно быть поставлено не только в большом масштабе, но и на вполне научной основе. Наука же никогда не забывает уроков прошлого. Поэтому своевременно и полезно вспомнить о жизни и деятельности илимского крестьянина, некогда проложившего здесь, в тайге, первые пути.
В ходе освоения новых земель, как показал опыт, быстро улучшается качество почв, богатых основаниями, отступает с тайгой и болотами вечная мерзлота, и места, в которых некогда с риском возделывались рожь и овёс, превращаются в пшеничные районы.
1 Когда-то Линней писал Лаксману: «От Кавалера Линнея к Лаксману. Упсала 12 марта 1764 года. — Сибирские же (растения) напротив украшают сады наши новым великолепием. И Вы, Милостивый Государь, могли бы украсить наше отечество, и себя в потомстве сделать бессмертным, если бы приняли на себя труд доставить ко мне семена дикорастущих Сибирских трав. Всех более желал бы я иметь: Actaea cimicifuga с четырью пестиками и Hyosciamus physaloides, Hyoecoon erectum. Fumaria spectabilis, Trollius asiaticus (по местному — огоньки. В.Ш.), многие тамошние Spiraea, маленький Ulmus frutex и другие редкие растения, которых нет в Европейских садах; каждое из них было бы для нас наивеличайшим сокровищем». «Сибирский вестник», издаваемый Григорием Спасским, СПБ, 1820, часть 9, стр. 2.
2 Работники бывшего переселенческого управления огульно зачисляли березняки в пригодные для освоения угодия.
3 Всё же нельзя согласиться с мнением С.С. Ганешина об исключительной бедности долины р. Илима лугами и выгонами. Это мнение сложилось у него после ознакомления с местностью в верховьях этой реки. На стр. 18 его работы написано: «Лугов и выгонов по р. Илиму почти нет, так что нередко можно видеть стоящий посреди реки скот, вылавливающий себе в пищу водяные растения». С.С. Ганешин, «Растительность Ангаро-Илимского края Иркутской губернии», СПБ, 1912.
<< Назад Вперёд>>
