Соха дворовая и двор
Как размеры земельной сохи постоянно колебались, так колебались и размеры сохи дворовой. В нее входит разное количество дворов, и не только в разных городах, но и в одном и том же, то больше, то меньше. В XVI веке встречаем сохи:
В Торопце в 46 дворов
В Соли Вычегодской в 62 двора
В Муроме в 63 и 148 дворов
В Коломне 72 и 82 двора
В Зарайске 80 дворов
В Можайске 88 и 100 дворов
В Вороначе 112 дворов
В Гдове 208 дворов
В Опочке 224 двора1
То же и в XVII веке. В 1629 г. велено было расписать Чердынский уезд в сошное письмо дворами по 392 двора в соху, а в Балахне в 1619 г. в соху клали только 200 дворов. Около того же времени происходила опись Нижнего. Описав все дворы, писцы говорят, что по государеву указу им велено класть в соху лучших людей по 40 дворов, средних по 50 и 60, молодших по 70, а худых по 1002. Но, продолжают писцы, в указе не написано, к чему относится такое сошное письмо, к прежним ли податям, что брали с сох до разорения, или и к нынешним новоприбылым доходам, что собирают сверх прежних на подмогу ямским охотникам и на стрелецкие хлебные запасы. И писцы написали о том в докладе государю царю и Великому князю Михаилу Федоровичу и отцу его, Святейшему Патриарху Филарету Никитичу. На этот запрос из Москвы в 1627 г. отвечали, что в соху надо класть всяких людей дворы против того, как кладут в Балахне. А в Балахне в 1619 г. клали по 200 дворов. Опись Нижнего началась в 1621 г., и тогда, конечно, писцам дан был указ, сколько класть в соху, который они и приводят. Проходит 6 лет, и получается совершенно новое предписание о сохе, гораздо более льготное3.
Итак, состав дворовой сохи нечто чрезвычайно подвижное. Он изменяется даже ввиду того, сколько брать добавочных повинностей. Если брать приходится много, то состав сохи делается больше. В нее кладут теперь в Нижнем 200 всяких дворов, тогда как 6 лет тому назад предписано было класть худых дворов — 100, а хороших и того меньше, только 40. Действительный же платеж распределялся между дворами не поровну, а по животам и промыслам; причем богатые платили в 120 раз более бедных; это уже по мирскому обложению.
Но была и другая причина различия в составе сох. В указе сольвычегодскому приказному человеку, А.И.Вельяминову, от 1589 г. написано: "И ты б, взяв с собой старост и целовальников и людей добрых, сколько пригоже, у Соли на посаде Николы чудотворца Коряжемскаго монастыря анбары, и дворы, и полянки, и пожни... в сошное письмо положил... смотря по дворам, и по людям, и по промыслам, и по животам, как кому мочно наши доходы платить и как бы нашей казне было прибыльней" (АЭ. I. № 343). Это превосходнейшая иллюстрация к завещаниям Великих князей Василия Дмитриевича и Василия Темного. Положение в дворовую соху делается не по числу дворов, а по людям смотря, по их промыслам и животам. Дворовая соха нечто индивидуальное, а не формальное. Если люди совсем исхудали и отемнели, то их и вовсе в соху не клали, сколько бы таких дворов ни оказалось. По описи 1585 г. в Вельи и Себеже дворы в сохи вовсе не были положены "за худобою"4. Так же, конечно, первоначально клались в соху и земли по индивидуальной оценке каждого владения, а не по числу четей земли. Вот почему дворовые сохи не состоят из одинакового числа дворов, а земельные из одинакового числа четей. С течением времени делаются частичные попытки уравнения земельных сох по классам населения, но они, как мы видели, далеко не достигают их объединения. Можно думать, что были такие же попытки и в области дворового письма. Предписано же было Нижний писать по образцу Балахны. Этот пример объединения мог распространяться и на другие города.
В сошное письмо, как мы видели, земельные писцы кладут пустоши; то же делают и дворовые, они кладут в сохи не только жилые, но и пустые дворы, конечно, не для обложения повинностями. Это такая же рутина ни на что не нужная, как и там.
Наконец, с обложением по земельным сохам с половины XVI века конкурирует обложение по четям, как их составным частям; так и здесь с обложением по дворовым сохам конкурирует обложение по дворам, к чему мы и переходим.
Двор является древнейшей единицей обложения, с IX века, когда русские племена платили дань хазарам с дыма, эта единица удерживается в течение всей нашей истории. Волоцкой князь Федор Борисович в 1500 г. пожаловал Иосифо-Волоколамскому монастырю свою деревню и освободил ее от всяких повинностей и, между прочим, от "подымнаго". Во второй половине века беспашенные бобыли платили в монастыри оброк, а крестьяне въезжий корм доводчику тоже "с дыма". Сбор ратным людям на жалованье в 1638 г. назван "подымным"5.
Что это за единица? Во времена глубокой старины человек, живущий собственным домом с необходимыми хозяйственными постройками, — а это и есть двор, — представлял единственную для того времени крупную экономическую величину. Весьма понятно, что на него и падало тягло. Но какое хозяйство вел этот двор, сельское или городское? До обособления городов от сел специализации хозяйств не было, и двор был единственной единицей обложения для всякого вида хозяйства. Другие единицы обложения в виде лавки, црена, чана, коней, плуга, обжи, сохи должны были появиться с обособлением сельского хозяйства от иных промыслов. Но двор и с расчленением занятий и успехами культуры продолжает оставаться очевидным и легко распознаваемым признаком благосостояния и налогоспособности. Он необходимое условие и сельского хозяйства, и торговли, и промыслов. Из предшествующего мы видели, что двор, при некоторых условиях, совпадает с обжей. Этим легко объясняется то, что в бывших новгородских владениях посадский двор по налогоспособности приравнивается к обже. В Вятском уезде в XVI веке с посадского двора брали то же, что и с обжи. "А двор посадский противу обжи", — говорит памятник (АЭ. I. № 234. 1552). В древнейших новгородских писцовых книгах господский доход с крестьян определялся с двора-деревни; то же продолжается и в XVI веке. Игумен Соловецкого монастыря в уставной грамоте крестьянам пишет: "Давати им прикащику с житейских дворов"... (Там же. N 221. 1548). Понятие о дворе крестьянском, как окладной единице, присуще сознанию людей и XVI века.
Из предшествующего мы знаем, что в XVI веке городские дворы сводятся в сохи, и в таком виде несколько десятков и даже сотен дворов составляют одну окладную единицу. Но в то же время и отдельные городские дворы составляют окладную единицу. Для городов новгородских пятин — это старина. В писцовых книгах XV века посадские люди Корелы, Орешка, Ладоги обложены прямо по дворам, а не по дворовым сохам.
Такое обложение городских людей (посадских, погостских и жителей рядков) по дворам непосредственно, а не по дворовым сохам, встречается и в грамотах XVI века. Шенкурцы и Вельского стана посадские люди платят с дворов наместнич корм, новгородцы — пищальные деньги и выставляют ратных людей тоже с дворов6.
В период полного господства сошного письма обложение по дворам непосредственно переходит иногда и на крестьянские дворы. В книгах сошного письма находится весь необходимый для этого материал: там приведены не только сохи и чети, но и число дворов. Все данные для обложения по дворам давно налицо. А дворы представляют удобство не только по сравнению с сохами, но и с четями. Чети слишком мелкая единица; дворы — покрупнее, а потому и удобнее. Обложение по дворам могло повести к упразднению и самого измерения, которое брало много времени и едва ли давало точные результаты.
Древнейший нам встретившийся случай обложения крестьян по дворам относится к 1506 г. Рыболовы Переяславской слободы должны были давать на "взоезд" волостелю полтину с дворов, а не с сох; ратных же людей на службу они давали не с дворов, а с сох. Рыболовы те же крестьяне; у них есть земли, которые кладутся в сошное письмо. К ним применяется и дворовое, и сошное обложение7. В писцовых книгах Рязанской земли 1594 г. находим известие, что монастырская вотчина положена в соху по дворам в том размере, как кладутся в соху посадские дворы (Вып.2. 157). С падением практического значения сошного письма обложение крестьян по дворам должно было участиться.
От 1632 г. сохранилась расписка в получении за этот год данных и оброчных денег с вотчин вологодского и великопермского архиепископа со 125 дворов крестьянских и 18 дворов бобыльских. В 1637 г., по соборному определению, брали ратных людей с дворов: с вотчин духовных учреждений по человеку с 10 дворов, а с дворцовых сел, с поместий и с вотчин служилых людей — по человеку с 20 дворов. В то же время ратным людям на жалованье приказано было взять с посадов и с государевых черных волостей с 10 дворов по 20 рублей, а с двора по 2 рубля. Сбор с дворов продолжается в течение всего XVII века. В конце века деньги на жалованье и на хлеб стрельцам определяются с двора крестьянского, бобыльского, посадского в размере 30 алт., рубля и пр.8
Итак, обложение с двора проходит чрез всю нашу историю с древнейших времен и по конец XVII века; к двору городскому оно применялось с большей непрерывностью, но было хорошо известно и крестьянскому. Для XVII века это не новость. Обложение с двора получает в это время только особенно широкое применение на счет сошного письма и некоторых других способов, оказавшихся менее практичными.
Но дворы очень неравны по своему благосостоянию. Есть дворы — равные обже; но были дворы в две, три и более обеж. В Нижнем Новгороде были дворы, обложенные одной полушкой, и дворы, обложенные 60 полушками и даже 120. Как же такая непостоянная величина могла служить единицей обложения? Мы выше указывали уже на то, что двор, как единица обложения, и двор, как единица платежа, не одно и то же. Местным жителям предоставлялось путем раскладки повинностей по животам и промыслам уравнивать те неравенства, которые являлись естественным следствием экономического неравенства отдельных дворов. Но это не все. Правительство и со своей стороны принимало меры к тому, чтобы приспособить эту единицу обложения к местным потребностям. Двор, как единица обложения, в одних местах считался большей ценностью и облагался сильнее, в других — меньшею и облагался легче. Любопытный пример такой приспособляемости двора, как единицы обложения, к местным потребностям дает выписка из окладных книг о сборе денег на жалованье московским стрельцам. В 1681 г. московские гости разложили стрелецкие деньги на дворы по всем городам. По их оценке, дворы разных городов оказались разной платежной способности, а потому и в оклад были положены различно. В Ярославле каждый двор был обложен 2 р., в Вологде рублем и 140 деньгами, в Нижнем и Костроме рублем и 100 деньгами, в Казани рублем и 80 деньгами, в Суздале и Елатьме — рублем и 60 деньгами, в Веневе, Серпухове, Белеве, Черни, Переславле-Залесском, Вязьме, Нерехте, Калуге, Устюге Великом и многих других городах одним рублем, в Юрьевце-Польском в 180 денег, это наименьший оклад (АЭ. IV. № 250). Таким образом, окладной двор приспособлялся к особенностям местности, в одних городах он ценился выше, чем в других; да кроме того, в каждой местности окладной двор распадался на отдельные платежные дворы, которые платили по их животам и промыслам, а не по окладу, ясный пример чего дает разобранная выше опись Нижнего. На уездные дворы окладные деньги распределялись "по землям и по угодьям". По сравнению с другими единицами обложения двор представляется наиболее гибкой и приспособляемой к местным условиям единицей.
1АЭ. I. № 343; АЮ. № 229; Калачов. I. С. 34, 630; эти сведения печатных источников мы дополнили архивными, приведенными г-ном Чечулиным в его "Городах" (с.60, 111, 177—178 и 283). Мы выбирали примеры, в которых качество дворов в соображение не принималось.
2Это в 1621 г., а в 1597 г. в городе Николы Зараского приказано было класть в соху: лучших людей по 80 дворов, середних по 10, а молодших и убогих по 120 (Писц. кн. Рязан. края. Вып.1. 157).
3АЭ. IV. № 6; Рус. ист. б-ка. Т. XVII. 192.
4Чечулин. Города. III (из рукоп. материалов)
5АЭ. I. №№ 136 и 238; АЭ. III. № 258; Писц. кн. XVI в. I; Милюков П. Гос. хоз. 67.
6АЭ. I. №№ 205, 234
7АЭ. I. № 205, 234. АЭ. I. № 143; в № 242 те же рыболовы названы крестьянами; борисоглебские рыболовы называются и рыболовами, и крестьянами (АЭ. III. № 170). В сотной дворцовых рыболовов волости Иванов-Борок описана принадлежащая им земля (АЮ. N228. 1506 - 1626)
8АЮ. № 209. XV; АЭ. III. №№ 274 и 275; АИ. III. № 201; АЭ. IV. №№ 243, 250, 251, 299. 1632—1688.
<< Назад Вперёд>>
