Общее заключение о единицах обложения
Крестьянские общинные земли появляются в Московском княжении с успехами его объединения и едва ли ранее XIV века в имениях (волостях), конфискованных московскими государями у частных лиц. Предоставляя эти земли в прекарное владение крестьян по собственному усмотрению, а не по их просьбе, московские государи переводят прежнюю подворную плату за наем земли в общий оброк, возлагаемый на целое крестьянское общество волости (одной или нескольких, если они небольшие). Благодаря этому правительственному распоряжению в крестьянских общинах возникают общие дела по управлению оказавшимися в их владении землями и угодьями. Они распределяют между собой пустые дворы и свободные земли и угодья, сдают их в то же тягло новым поселенцам, а если тяглецов не появляется, сдают их в аренду из оброка. Общины являются на суде истцами и ответчиками в спорах об общинных землях и могут даже отчуждать их. Наконец, общий оброк, налагаемый отдельно на целый ряд сел и деревень, должен был повести к равномерному распределению угодий между разными селами и деревнями, положенными в один оброк, но неодинаково наделенными благами земли.1
На этом и останавливаются успехи общинного землепользования, которые можно наблюдать в допетровской России. Равные наделы тяглецов и периодические переделы земель по их числу — составляют последствие подушной подати.
До эпохи конфискации никаких крестьянских земельных общин не было. Поэтому-то все крестьянские общины XV, XVI и XVII веков называют свои земли землями "царя и вел. князя, а своего владения". Городские же люди (посадские) называют свои городские дворы "своими", а не царскими. Они своеземцы, крестьянские же общины никогда своеземцами не были. Образование крестьянских поземельных общин на княжеских землях — совершенно понятно и может быть наблюдаемо в новгородских писцовых книгах. Образование крестьянских земельных общин на началах своеземства непонятно и в нашей древности не наблюдается. Возвращаемся на прежнее.
В XVI веке выти встречаются не в одних только дворцовых селах и деревнях, но и во владениях частных лиц, духовных учреждений и светских. Они служат здесь также для обложения господскими сборами, но общего правила не составляют. В некоторых вотчинах Троице-Сергиева монастыря выти есть, в других нет. Выти в поместьях встречаются, но редко; они были и в вотчинах, например, у князя Ивана Мстиславского в Веневском уезде2.
Так как выти имеют часто хозяйственное значение, то земли государевых крестьян черных волостей, с которых не шло никаких господских повинностей ко дворцу, в выти не клались. Так надо думать на основании тех, правда, очень немногочисленных, описаний черных волостей, которые напечатаны3.
Надо, однако, думать, что вытные участки на практике оказались весьма удобными единицами обложения, а потому с течением времени применение их вышло за пределы их первоначального назначения. В новгородских описях XVII века встречаем выти у государевых крестьян черных волостей; от того же времени имеем указание на сбор с монастырских вытей государева оброка, ямских денег и приметных, дани и всяких других доходов. Так как все это делается по сошному письму, то в платежной выписке с писцовых книг показывается, сколько вытей приходится на соху, то есть сохи переводятся в выти4. Нововведение опять вводится в старые рамки сошного письма. Писцовые книги "письма и меры" такого-то составляют основание для всякого обложения. Это рог изобилия, из которого можно получить и сохи земельные и дворовые, и обжи, и чети, и дворы, и живущие четверти, и, наконец, выти. Правительству оставалось только выбирать такую окладную единицу, которая, при данных условиях, оказывалась наиболее пригодной. И оно выбирало.
Новгородские обжи, дожившие до XVII века, оказались чрезвычайно удобными для превращения их в выти. Для этого не было надобности делать не только нового измерения, но и никакого перечисления обеж в выти, а следовало только новгородские обжи назвать вытями. Это и случилось. В XVI веке, как мы знаем, обжа равнялась 5 десятинам или 10 четям; обыкновенный же размер дворцовой выти определялся в 6 десятин, но это с той десятиной, которая давалась для посопного хлеба, т.е. для поставки во дворец хлеба зерном. Без этой прибавочной единицы московская выть будет "глаз в глаз" равна новгородской обже. Новгородская обжа для всех имений, не поставляющих во дворец посопного хлеба, есть московская выть. Так именно и смотрело московское правительство. В 1623 г. приказано было в Новгороде собрать мостовые деньги с уездных земель и посадских людей. На мостовое дело в Новгороде требовалось 915 р. 20 алт. с 1 ден. Государь пожаловал новгородцев, для их разорения, велел дать им в помочь из своей казны треть этой суммы; а две трети "приказал развытить и собрать с Новгорода, с посаду и с уезду, с черных и с белых сох, и со всяких людей с дворов без выбора, что бы никто в избылых не был". Как же сбирали эти деньги? Составлена была особая роспись "сколько, по разводу, денег имеется взять и почему с выти"5. Этою росписью читатель может быть приведен в великое изумление. По писцовым новгородским книгам XV и XVI веков в Новгороде нет вытей, а только обжи; только в одной сотной 1627 г. говорится о вытях Сумерской волости у государевых крестьян. Откуда же явились выти у всех помещиков, монастырей и других своеземцев, с которых приказано брать мостовые деньги в 1623 г.? Это очень просто. Вытями названы обжи6.
Новгородские обжи превратились в московские выти и служат прекрасной единицей обложения в XVII веке. Выть, имевшая при своем возникновении исключительно частно-хозяйственное значение, в XVII веке превращается в общую единицу обложения и конкурирует с обжей, сохой, четью двором и живущей четвертью.
Окладных единиц к XVII веку накопилось у нас много. Но в действительности различие между ними было далеко не так велико, как может показаться на первый взгляд. Все шесть единиц сводятся к двум типам, которые, в конце концов, сливаются в один. Первый тип — сельскохозяйственная единица, с XVI века измеряемая количеством возделываемой земли. Это — обжа, соха, четь, выть. Второй тип, — хозяйственная единица, одинаково применимая и к сельскому, и ко всякому другому хозяйству. Это — двор, дворовая соха, дворовая четверть. В первом случае мы имеем разные способы обложения по внешнему признаку размеров землевладения, во втором — по внешнему признаку богатства хозяйского двора. Практические удобства этих единиц различны, а потому правительство и переходит от одной к другой в беспрерывных поисках наиболее удобного способа обложения. Думать, что какой-либо из этих способов может увеличить количество поступлений, а потому правительство и переходит от одного к другому, нет ни малейшего основания, величина поступлений нисколько не зависела от особенностей наших единиц обложения. Каждая из них допускала и тяжелое, и легкое обложение: стоило только увеличить или уменьшить оклад.
Ни одна из этих единиц не была приурочена к сбору какого-либо особого вида повинностей. Разнообразные повинности, имеющие отношение к военному делу, например, падают и на соху земельную, и на соху дворовую, и на четь, и на живущую четверть, и на двор, так в XVI и XVII веках7. О четях в писцовых книгах говорится "а платить ему с 5 четей", т.е. платить всякие повинности, какие будут назначены. Обжи и сохи, земельные и дворовые, возникли также для платежа всяких повинностей.
Есть, однако, основание думать, что долговременный опыт привел московское правительство к убеждению в практическом превосходстве подворного обложения. На эту мысль наводит то, что установленная в конце XVII века, взамен множества старых податей, стрелецкая подать взималась с дворов. Даже в том случае, когда первоначально она назначалась с живущей четверти, она переводилась потом на дворы, потому, конечно, что дворовое обложение представлялось на практике наиболее удобным. Вот как оно должно было происходить в действительности. Духовенство Устюжской епархии в челобитье своем говорит:
"В прошлом, государь, в 1682 году, по указу брата вашего, блаженныя памяти, великаго государя, царя и Великаго князя Федора Алексеевича..., велено на дачу жалованья Московских приказов стрельцам ... имать по рублю с двора с поверсткою по землям и по угодьям, и не посягая ни на кого".
Итак, крестьянские дворы облагались не поровну, а смотря по землям и угодьям8. Дворовое обложение переходит в поземельное. Облагается не двор, а хозяйство. Это и будет "подымное", выражаясь языком начальной летописи и архивного документа XVII века. После долгого ряда опытов мы кончили тем, с чего начали. Но полного разрыва с началом никогда не было. Двор всегда находился в основе всякого обложения. Облагать по людям, по их силе, по животам и промыслам, по пашне и угодьям — можно только хозяйства, т.е. дворы. А такое обложение проходит чрез всю нашу историю. Подушное обложение не имеет ни малейшей связи с нашей стариной и представляет великую ошибку времени "реформ".
1Любопытный пример споров из-за угодий представляет мировая 1651 г., заключенная крестьянами Низовских волостей и двумя монастырями, Архангельским и Николы Корельским. Низовские волости — это общее наименование для разных волостей и станов крестьян, живущих в пределах Холмогорской епархии. Крестьяне Леонтьева стана и Кегостровской волости перессорились с крестьянами других Низовских волостей и станов и с двумя монастырями из-за пользования пожнями и рыбными ловлями. Откуда взялись эти крестьянские и монастырские угодья, документ не говорит. Но здесь может быть только один ответ. Эта местность — область старинных новгородских владений. Здесь жили новгородские бояре и бояришки. Их земли были конфискованы и перешли к крестьянам, монастыри удержали за собой свои имения. Мы имеем перед собой споры соседних владельцев, у которых были неразделенные угодья в лугах и рыбных ловлях. Как они ими пользовались до этого времени, это тоже не видно; ясно только, что ладу не было и соседи ссорились. Документ начинается с того, что представители Леонтьева стана и Кегостровской волости решили помириться с остальными волостями и с двумя монастырями. Мир состоялся на том, что они решили одни покосы поделить, а другие оставить в общем пользовании под "скотиную пастбу". Рыбные ловли решили оставить тоже без раздела. Как будут ими пользоваться, об этом тоже речи нет. Порядок пользования общими рыбными ловлями, конечно, был выработан из старины, а поэтому о нем и не говорят. Луга решено было делить "по вытно", а причина в том, что
"По государевым писцовым книгам Мирона Вельяминова с товарищи и по оброчной памяти на те все угодья написано оброку платить, и тот государев оброк и пошлина платить всем нам ровно тож по вытно".
За угодья положен оброк на все Низовские волости с включением двух монастырей. Отсюда и возникли, как и в Тверских волостях, "споры и брань" по поводу порядка пользования угодьями, а затем и решено распределить луга по вытям. Что тут выти, это опять вопрос; но можно думать, что это известные уже нам окладные единицы. Мировая о разделе угодий представляет, таким образом, пример порядка исполнения известных уже нам предписаний московских писцовых книг конца XVI века равнять крестьян угодьями повытно.
В разбираемом соглашении находим и такое условие: "А кто учнет из тех наших мирских угодий, сенных покосов и из рыбных ловель или из скотинной пастбы из тех наших волостей и из станов или со стороны — имать на оброк из наддачи, и нам на того человека стоять всем с одного, друг друга не подать" (Рус. ист. б-ка. T.XIV. № 166).
Созданная правительством сельская поземельная община начинает обнаруживать стремление к равенству всех членов в пользовании угодьями, а потому они и не должны быть отдаваемы в оброк отдельным предприимчивым людям. Но пашенные земли, как видно из материалов, сообщенных г-жой А. Я. Ефименко, и в XVII веке не были еще уравняемы.
2Писц. кн. XVI в. II. 6, 14, 54, 608 — у монастырей есть выти; 420, 1, 95 — выти не известны, У некоторых помещиков Полоцкого повета встречаются выти (II. 464, 469). Размер монастырских вытей тоже колеблется (I. 609, 655, 731), но в более тесных пределах, чем размер дворцовых.
3Беляевым во Временнике. Т. VI. С.51; Калачовым во II т. писц. кн. XVI в. Стб. 49, 64, 160, 177.
4Неволин. Прил. № V. 1627; Рус. ист. б-ка. T.XIV № 34 на с.924.
5АЭ. III. 145. 1623
6В той же росписи полторы сохи переведены в 45 вытей, т.е. 45 вытей составляют полторы сохи. В Новгороде, как мы знаем, 3 обжи полагаются на 1 соху (малую сошку), 1 обжа = 10 четям, сошка = 30 четям; 10 сошек = московской сохе, или 300 четям. Если полторы сохи = 45 вытям, то соха = 30 вытям, а в выти 10 четей, следовательно, соха = 30 вытям, или обжам.
Г-н Дьяконов, на основании архивных материалов, говорит, что в Вятской земле в конце XVI века соха измерялась вытями, а выти различались по качеству земли, причем на выть доброй земли шло 10 четей, средней 12, худой 14 (ЖМНП. 1893. VII. 215). Ничего нет удивительного в том, что на Вятскую землю распространился московский обычай одобривания земель. Жаль только, что почтенный автор не заметил, что выть в 10 четей есть новгородская обжа. Московская система одобривания в существе дела ничего не меняет. При этой системе 10 = 12 = 14 и только; 10 четей, следовательно, остаются десятью при всем разнообразии качества земель. То же и при одобривании сох, а потому на процессе одобривания мы и не считали нужным останавливаться. Цель одобривания совершенно ясна: уравнение платежной способности владельцев земель разного качества. Практика могла иногда приводить к совершенно обратным последствиям.
7Мы имеем здесь в виду ратное дело вообще, поставку даточных и ратных людей, сбор денег им на жалованье, пищальные деньги, стрелецкий хлеб и деньги, полоняничные деньги, городовое дело и т.д. (АЭ. I. №№ 205, 233; Писцов, кн. XVI в. I. Стб. 631; Неволин. Прил. 321; АИ. II. № 109; АЮ. № 344; АЭ. III. № 193, 268, 304; IV, № 250, 251 и пр. 1545—1681).
8Рус. ист. б-ка. XII. С.608, 145. 1684.
<< Назад Вперёд>>
