IV. Рабство у других народов
Что привело людей к рабству?
На этот вопрос имеем разные ответы. Аристотель думал, что сама природа предназначала одних людей к подчинению, других к господству. В психике человека, говорит он, разум господствует над чувствами. Но есть люди, которые от природы лишены этой господствующей силы. Они способны только к физической работе, а не к политической жизни. Поэтому они должны играть роль орудия в руках более одаренных. Это прирожденные рабы. Таковыми Аристотель считал всех варваров. С ним, однако, не все соглашались. Софисты, наоборот, думали, что рабство противно природе. Они выводили его из насилия сильных над слабыми. Римляне видели в рабстве последствие войны. Победитель может убить побежденного, а если не желает убивать, он может заставить его работать на себя. Это и будет раб.
Эти объяснения на первый взгляд представляются очень несходными; в действительности же они весьма близки одно к другому. Рабство, как и все человеческие учреждения, конечно, надо выводить из природы человека, из его свойств, а свойства эти очень различны. Одни люди одарены энергией, находчивостью, предприимчивостью. Заботы их устремлены на создание собственного благополучия, и они умеют этого достигнуть. Им удается обратить в свою пользу и землю, и животных, и людей. Другие - не имеют этих способностей и, кроме того, беззаботны: живут изо дня в день, не думая о будущем, сегодня сыты, завтра голодны. Первые - подчиняют себе все окружающее, и природу и людей, проявлением своей силы, духовной и телесной; тут и война, и все другие виды насилия. Люди слабые подчиняются им не из одного только преклонения перед силой, но нередко и из сознания своей беспомощности. В этом последнем случае они сами обращаются к помощи сильных и добровольно признают их господство. Не может быть, конечно, никакой речи о предназначении каких-либо народов к рабству. Рабами бывали не одни варвары, но и греки. Так возникло сперва обычное, а потом и законное рабство. Только новая философия, признав абсолютное значение человеческой личности, отвергла в принципе рабство. За ней последовало и законодательство, не допускающее продажи человека человеку. Но ведь те особенности человеческой природы, которые вызвали рабство, и теперь налицо? Да, и рабство тоже теперь налицо и навсегда останется налицо, так как нет еще указаний на то, что природа человека существенно меняется. Формы рабства многоразличны: есть и телесное, есть и духовное. Только оно теперь не освящается законом.
В разных государствах рабство принимало разные оттенки. Приведу несколько примеров.
Начну с самого древнего законодательства, какое мы только имеем. Я разумею законы вавилонского царя Хаммурапи, изданные около 4000 лет тому назад. Этот памятник не так давно открыт М.Морганом (М. de Morgan), членом французской экспедиции раскопок в Сузе, и издан, переведен и объяснен В. Шейлем (V.Scheil), членом той же экспедиции.
Хаммурапи - могущественный государь большого государства, сложившегося из очень разнообразных элементов и имевшего уже свою многовековую историю. Богатство письменных памятников, открываемых в различных городах этого исчезнувшего царства, великолепие его построек и украшавших их монументов вызывают удивление знатоков дела. Статьи закона были начертаны на большом камне (вышиной в 2,25 м), на лицевой стороне которого изображен сидящий на троне бог солнца, а перед ним в молитвенной позе царь Хаммурапи. К сожалению, часть текста была потом выскоблена для новой надписи, как думают; но эта надпись не была сделана. Таким образом, к нам не дошло 35 статей из 282. Это очень затрудняет толкование памятника. В недошедших статьях могло быть что-нибудь дополняющее и существенно видоизменяющее содержание сохранившихся статей. Поэтому в выводах необходима особая осторожность.
Законы Хаммурапи признают рабство. Господин есть собственник раба. Это прямо не высказано, но, как и по Русской правде, это видно из того, что у него право отыскивать бежавшего раба (16, 17, 20). Согласно этому рабы имеют цену, которая и присуждается господину в случае убийства раба (116, 252). Эта цена равняется трети мины серебра. Иногда виновный присуждается к выдаче своего раба потерпевшему убыток. Это, например, должен сделать архитектор, выстроивший дом, который развалился и убил раба (231). Эта статья свидетельствует о таком же, по крайней мере, развитии строительного искусства 4000 лет тому назад, которое наблюдается в настоящее время и у нас в Петербурге.
Рабы, составляя собственность, продаются и покупаются (278 - 282).
Это все, как и у нас. Встречаются статьи, воспроизводящие даже мелкие подробности правил Русской правды.
И Русская правда, и законы Хаммурапи одинаково предусматривают случай, когда кто-нибудь дал пристанище беглому рабу и накормил его; но последствия разные. По Русской правде (III. 144), он платил за это цену раба, 5 гривен, а по законам Хаммурапи (16), - подлежал смерти. Оба памятника говорят и о случае, когда кто-либо задерживал чужого раба и уведомлял об этом господина; он получал награду: по Русской правде - гривну (III. 145), у Хаммурапи - два сикля серебра (17), и еще случай, Русская правда (III. 148), Хаммурапи (20).
Но вавилонские законы представляют и крупные особенности, не имеющие ничего общего с нашей древностью.
В Вавилоне было два вида рабов: вечные и временные. Отец семейства, обремененный долгами, мог "продать или отдать в рабство свою жену, сына и дочь", но это будет временное рабство; оно может продолжаться только три года; по истечении трех лет покупщик обязан дать им свободу (117).
Этот вид рабства есть очень далекая разновидность наших кабальных.
Суть сделки в Вавилоне совсем другая. У нас кабальное холопство погашает только проценты займа, а не самый заем, в Вавилоне - самый заем, т.е. капитал.
Само по себе разделение рабов на временных и вечных не возбуждает сомнений. Было же оно у нас, могло быть и в Вавилоне за 4000 лет тому назад.
Наш кабальный, получив по смерти господина свободу, мог опять поступить в кабалу. То же и в Вавилоне. Жена, сын и дочь, отработав один долг, могли быть вновь отданы в рабство для уплаты нового долга и т.д. Но они не могли быть продаваемы кредиторам; так и у нас.
Приведенная статья говорит о продаже зависимых членов семьи: жены и детей. Отсюда возникает вопрос, а независимый от главы семьи человек может себя продать? Прямой статьи, отвечающей на этот вопрос, нет. Но имеем целый ряд статей, говорящих о покупке и продаже рабов (278 - 282). Все они говорят о покупке и продаже существующих уже рабов, а не о продаже свободных людей в рабство, о чем говорят наши памятники, за исключением Уложения, которое допускает только поступление свободных людей в кабальное холопство, а не в полное. Так как ст. 278 - 282 суть последние, которыми памятник оканчивается, то нет повода думать, что и в статьях выскобленных говорится о покупке рабов. Выскоблены статьи от 65 до 100, там речь шла о других предметах, а не о том, что помещено в конце памятника, так как в распределении статей наблюдается своего рода порядок.
Да и по существу дела нет ни малейшего основания допускать, что только зависимые члены семьи не продавались в полное холопство, а независимые продавались. Нельзя подыскать никакого основания для такого различия. Сын не продается в вечное рабство, отчего бы мог продаваться отец?
Статья, можно думать, ограничивает власть отца и только.
Так как в данном случае речь идет о рабстве в связи с задолженностью, которая у всех известных нам народов вела к вечному рабству, то надо думать, что кредитные операции в Вавилонии был организованы как-то иначе, чем в других местах. К сожалению, дошедшие до нас статьи так мало касаются займов, что не дают оснований для каких-либо заключений.
Итак, надо думать, что по законам Хаммурапи уже 4000 лет тому назад свободный человек не продавался в вечное рабство, оно пополнялось только путем рождения. Это очень крупная особенность. То же наблюдаем и у нас, но в половине XVII века. Это не помешало, однако, у нас установлению крепостного права, которое породило новое вечное рабство для людей свободных. А что было в Вавилонии после Хаммурапи? Этого, кажется, никто не знает.
Сообщение рабства от отца детям на Востоке допускалось в более тесных границах, чем на Западе. По Русской правде и германским законодательствам муж-раб делал и жену свою, дочь свободного человека, рабою; дети их тоже были рабы. Иначе решался этот вопрос у Хаммурапи: дочь свободного человека сохраняла свою свободу и в браке с рабом; дети, родившиеся в этом браке, тоже были свободными. "Господин раба, женатого на свободной, не должен предъявлять к дочери свободного человека требования о рабстве" (175). А мать этих детей могла и в браке продолжать жить в доме своего отца; она переселялась в дом мужа только, если того сама хотела(176).
По вопросу о браках несвободных со свободными на Востоке, 4000 лет тому назад, права свободы пользовались большим признанием, чем на Западе каких-нибудь 400 лет тому назад. И в Московском государстве, и в государствах, образовавшихся после разделения Римской империи германской нации, преимущество отдавалось несвободе: в браке лиц свободных с рабами и супруги, и дети были несвободны; это правило имело силу и в более близкое нам время, чем XV век.
Но свободный человек мог если не жениться на собственной рабыне, в чем, конечно, не было надобности, то жить с нею как с женой и прижить детей. Эти факты встречаются в жизни каждого народа, знающего рабство. Возникает вопрос, какова была судьба этих рабынь и их детей по смерти отца, если дети не были усыновлены им при жизни? Законы Хаммурапи дают на это ответ, совершенно согласный с правилами Русской правды. У него написано: "Дети рабыни не участвуют в наследстве с детьми жены, но рабыня и ее дети получают свободу" (171).
Другие переводчики прибавляют: если так распорядится умерший.
В Русской правде читаем: "Если будут у мужа дети от рабыни, то наследства им не брать, а получают свободу с матерью" (III. 128).
Прибавка некоторых переводчиков ничего не меняет в существе дела: правило Русской правды образовалось, конечно, не против воли умирающих, а согласно с нею.
Приведенные примеры сходства доказывают уже давно высказанную мысль: от сходства, даже столь близкого, как последнее, не всегда можно заключать к заимствованию или к племенному родству народов, имеющих похожие институты права. Очень часто сходства объясняются только действием одинаких причин.
К вопросу об обращении в рабство свободных относится еще ст. 31. Она говорит о вавилонских воинах, взятых чужеземцами в плен. Они, конечно, делались рабами победителей. Но такой воин мог быть кем-либо из соплеменников выкуплен и приведен в отечество. Какие последствия? Он не оставался рабом, а непременно подлежал выкупу на свободу. Если бы у него не оказывалось в доме денег (у каждого воина предполагается в отечестве поле, сад и дом, но эти имущества не подлежали продаже для выкупа), он должен быть выкуплен на деньги храма и, наконец, на казенные.
Эта статья специальная, относящаяся к воинам, которые проливали свою кровь за отечество; а потому я и не привожу ее как новое доказательство в пользу непродажи самостоятельных людей в вечное рабство.
Вечные рабы продавались, как всякое другое имущество. Покупщик мог перепродать такого раба, кому хотел. Но и тут было одно исключение. Господин мог продать и ту рабыню, с которой он прижил детей, но имел право ее выкупить, возвратив покупщику полученные с него за рабыню деньги (119).
Временные рабы не могли быть отчуждаемы, но они также, как и вечные, состояли во власти господина. Власть эта была очень велика. Господин был хозяин их труда и мог их наказывать. Он подлежал ответственности за жестокость только в том случае, если раб умирал в его доме от побоев и лишений (116). Близка, и очень, к этому статья нашего Уложения. Она предписывает, чтобы господин своего беглого холопа до смерти не убил, и не изувечил, и голодом не уморил (XX. 92). Это совершенно одно и то же.
Наши рабы, как было указано в своем месте, имели собственность, но это было по допущению господина; законодательство Хаммурапи идет далее, собственность рабов признана самим законом, при некоторых особых условиях. Чтобы выяснить это, я должен остановиться на значении слова мушкену (mouchkinou). Слово это очень затрудняет переводчиков. Оно означает некоторый класс людей, в этом все согласны; но какой именно, это спорно. Рабов могут иметь: царь (дворец), все свободные мужчины и женщины, и еще эти мушкену. Кто же это?
Шейль вовсе не переводит этого слова, а так и пишет mouchkinou (изд. 1904 г.). Другие передают его словами: вольноотпущенный, министериал, бедный человек. Мне кажется, человек, не знающий языка, на котором говорили в Вавилоне, для решения вопроса должен выяснить себе, в каком смысле это слово употребляется в самом памятнике.
Во многих статьях мушкену противополагаются свободным людям (196, 211 и 209, 219 и 218, 222 и 221). Это, следовательно, не свободные люди, а состоящие от кого-то в некоторой зависимости. Но они и не рабы. Для наименования рабов есть другое слово.
Другой их признак состоит в том, что они вообще малоценнее свободных и беднее их. Например, если свободный за некоторую обиду получает 10 сиклей серебра, мушкену получает только 5, если свободный присуждается уплатить 5 сиклей серебра, мушкену платить за то же только три. Итак, это по состоянию люди некрупные.
Ввиду этих двух признаков под мушкену можно разуметь все разновидности, указанные знатоками дела. Прежде всего это вольноотпущенные, ибо освобожденные на волю в некоторых законодательствах сохраняют некоторые черты зависимости. Министериалы в средневековой германской Европе означали мелких придворных слуг королей, в число которых возводились даже рабы. Служба при дворе связывала в некоторых отношениях министериалов; они тоже не были совершенно свободны. Наконец, люди бедные могли вступать в некоторые зависимые отношения к богатым. Итак, под мушкену никак нельзя разуметь одних министериалов; это слово, по всей вероятности, означает все виды зависимых людей.
Приняв, согласно существующим чтениям, такой широкий смысл слова мушкену, я перехожу к вопросу о собственности рабов.
Статьи 175 и 176 говорят о последствиях брака рабов дворца, т.е. царских и рабов мушкену. При только что принятом чтении слова мушкену, в этих статьях речь будет идти о всяких рабах, начиная с царских и кончая последней беднотою. Что же говорят статьи 175 и 176? По этим статьям раб, женившийся на дочери свободного человека, живет в собственном доме и собственным хозяйством и приобретает имущество на себя, а не на господина. По его смерти все приобретенное во время брака им и женою имущество делится на две части (пополам), одну часть берет господин, другая идет ко вдове для детей от брака с умершим.
Итак, пока раб жив, он собственник всего, что приобретал; после его смерти половина денег идет господину, в остальном наследуют его дети.
Об имущественных правах холостых рабов и женатых на рабынях закон не говорит. О том, нужно ли разрешение господина на брак со свободной, также не говорит, несмотря на то, что число статей, относящихся к браку, весьма значительно (их более 20) и как будто бы исчерпывает вопрос. Из этого молчания нельзя делать никаких выводов, и не только потому, что в памятнике недостает 45 статей; но и потому, что и вполне сохранившиеся памятники далеко не всегда исчерпывают действующее в их время право. Народы, вошедшие в состав государства Хаммурапи, имели долгую предшествующую историю; его законы, конечно, не первые и не все в них новое. Многое, конечно, было выработано народными обычаями, и многое из этих обычаев так прочно входило в жизнь и так хорошо было всем известно, что и не было надобности это многое вносить в законы.
Хотя вновь открытый памятник и не дает полной картины вавилонского рабства, но некоторые характерные черты его, неизвестные другим народам, совершенно ясны.
Царство Хаммурапи существовало много столетий и после его смерти. Вавилонская культура, достигнув высокой степени развития еще до него, по мнению знатоков вновь открываемой письменности на глиняных таблицах, оказывала могущественное влияние на Древний мир в течение, может быть, двадцати веков. Вавилон в это время был политическим и религиозным центром Востока. На его языке говорили от Сузы до Средиземного моря и глубины Египта. Жители городов Ханаана, Тира, Сидона, Аскалона переписывались с жителями Египта по-вавилонски на глиняных таблицах. Вавилон в течение многих столетий играл более видную роль, чем Рим в древней истории и Париж в новой.
Хаммурапи упоминается в Библии, он носит там имя Амрафела, царя Сеннаарского. При нем Авраам вышел из Ури халдейского в Палестину. Евреи были в постоянных сношениях с Вавилоном. Ветхозаветные пророки говорят о всепокоряющей силе Навуходоносора. Несомненно, Вавилон имел влияние на европейскую культуру и письменность. Это вопрос большой важности. Для разъяснения его многое уже сделано. В книгах Ветхого Завета немало постановлений о рабах. Сравнение их с законами Хаммурапи представляет особый интерес.
Начну с общего замечания. Библейское законодательство отличается более первобытным характером, чем законодательство Хаммурапи. Оно, например, допускает еще месть, тогда как у Хаммурапи все наказания имеют публичный характер. В вавилонских законах речь идет о владениях, напоминающих наши поместья, об архитекторах, их постройках и ответственности, о врачах, о плате им, о наказаниях за неудачное лечение, о кораблестроительстве и о многом, что свидетельствует о таком развитии потребностей жизни, до которого евреям было еще очень далеко. Это и понятно. В царствование Хаммурапи Авраам пас еще стада.
Библейские законы имеют свои оригинальные черты. Особенность их составляет крайний национализм, черта вовсе неизвестная вавилонским законам. Царство Хаммурапи сложилось путем продолжительной борьбы и было многоплеменное; несмотря на это, он издал для всего населения своей обширной империи одни законы, для своих и чужих одинакие. Иначе у евреев.
Библия знает также два вида рабства - временное и вечное; но это различие обусловливается там различием национальности: с одной стороны - евреи, с другой, все иноплеменники, жившие вместе с ними.
Все не евреи могут быть только вечными рабами. В законах об этом виде рабства так прямо и говорится, что рабы эти составляют собственность своего господина. Эта собственность приобретается у народов, которые живут вокруг евреев и которые поселились среди них: "вечно владейте ими, как рабами", читаем в Библии, "можете передавать их в наследство и сынам вашим, как имение" (Лев. XXV. 44, 46). Суть рабства выражена здесь совершенно ясно и согласно с существом дела. А по законам Хаммурапи и другим об этом надо догадываться.
Еврей делается вечным рабом только в том случае, если скажет: "Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю" (Исх. XXI. 5). Выслушав такое заявление, господин в присутствии судей ставит этого раба к косяку двери и прокалывает ему ухо шилом. С этого момента он вечный раб (6).
Для объяснения этой особенности надо указать на причины такого явления. Еврей, временный раб, в течение своего временного рабства мог получить от своего господина жену и прижить с ней детей. Жена, данная господином, его вечная рабыня. Когда приходило время свободы для временного раба, он освобождался один, без жены и детей (4). Чтобы сохранить семью, он отказывается от свободы и делается вечным рабом.
Временным рабом может сделаться каждый еврей путем продажи себя другому, и даже иноплеменнику. Тут надо разуметь и продажу за долги. В библии сказано: "Когда обеднеет у тебя брат твой и продан будет тебе..." (Лев. XXV.39). Бедный продается, конечно, за долги по решению суда, это, как и по нашему древнему праву, и по германскому, и по многим другим. Но для еврея всякая продажа в рабство, добровольная и за долги, ведет только ко временному рабству. "Если продается тебе брат твой, то шесть лет должен быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу" (Втор. XV. 12). Это должен делать и иноплеменник, купивший еврея (Лев. XXV. 48, 50 сл).
Но евреи, купленные иноплеменниками, имели некоторое преимущество перед теми, которые были куплены евреями же. Они могли быть выкуплены и до юбилейного года. Право выкупа принадлежало их родственникам (Лев. XXV. 48 ел.). Выкупленный должен был уплатить родственникам все, что они внесли за него, по расчету времени до юбилейного года (50).
К рабам евреям законодательство относится гораздо мягче, чем к неевреям. "Вечно владейте ими, как рабами", - говорит Библия о рабах не евреях, и продолжает: "А над братьями нашими, сынами израилевыми, друг над другом, не господствуйте с жестокостью" (46). И в другом месте: "Когда продан будет тебе брат твой, не налагай на него работы рабской, он должен быть у тебя, как наемник" (39, 40).
Отпуская на волю по истечении 6 лет раба еврея, господин должен был одарить его: "Не отпусти его с пустыми руками, но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего" (Втор. XV. 13, 14).
Рабы евреи и рабы иноплеменники, таким образом, мало имеют между собою общего. Евреи - это наемники на определенный срок, которые, если только женятся не на рабе господина, отходят на волю, в силу закона, с женой и детьми; иноплеменники - вечные рабы, т.е. закон не предполагает возможности отпуска их на волю! Он так и говорит: вечные рабы! Вот почему тот же закон рекомендует покупать в рабы не евреев, а иноплеменников: "А чтобы раб твой и рабыня твоя были у тебя, то покупайте себе раба или рабыню у народов, которые вокруг вас" (Лев. XXV. 44).
Я не заметил, чтобы предписание "не господствуйте с жестокостью" где-нибудь относилось к рабам не евреям. Их положение в доме господина, надо думать, было хуже положения рабов евреев. Их можно было наказывать с большею суровостью. Господин вечного раба за его убийство отвечал только в том случае, если наказуемый умирал под ударами. Но если избитый переживал день или два, убийца не наказывался - "ибо это его серебро" (Исх. XXI. 20, 21). На основании этого мотива я и отношу приведенные статьи только к вечным рабам; "они серебро своего господина", так как они его собственность; временные рабы не называются собственностью.
Неоплатные должники, как было сказано, продаются в рабство. Это правило относится и к евреям! Националистический еврейский закон, мало склонный к закабалению евреев, не мог отнестись равнодушно к их займам. Он дает им ряд полезных советов. "Если брат твой обеднеет, поддержи его, серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для получения прибыли" (Лев. XXV. 35 ел.). "С иноземца взыскивай, а что будет твое у брата твоего, прости". И далее: "Ты будешь давать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобою не будут господствовать" (Втор. XV. 3, 6). Это совершенно последовательно и направлено к устранению и временного для евреев рабства из задолженности. Можно думать, что еврей раб - в действительности редкое исключение.
В законах Хаммурапи, как было указано, есть особые правила о продаже в рабство зависимых членов семьи: жены, сына и дочери. Установляют особые правила и еврейские законы, но только для продажи дочери. "Если кто продаст дочь свою в рабыни, - читаем в Библии, - то она не может выйти, как выходят рабы" (Исх. XXI. 7). Т.е. шестилетний срок на дочерей евреев не распространяется. В каком же они положении?
Тут опять целый ряд особенностей, неизвестных никакому законодательству, помимо еврейского.
Первый случай. Предполагается, что дочь еврея куплена для того, чтобы покупщику вступить с нею в брак. Но он не берет ее в жены. Что тогда? Тогда желающий из евреев может ее выкупить; но "чужому народу" продать ее нельзя (8). А если покупщика не окажется?
Второй случай. Покупщик обручил ее сыну. В этом случае на нее распространяется право дочерей (X. 9).
Третий случай. Отец взял в жены сыну другую девицу. Обрученная не лишается пищи, одежды и супружеского сожития (10). Что это за положение? Она не жена, а рабыня, с которою живет сын господина?
Перечисление приведенных случаев заканчивается такой статьей: "А если он сих трех вещей не сделает, пусть она отойдет даром, без выкупа" (11). На этом основании надо думать, что она получает свободу: в первом случае, если не найдется на нее покупщика; во втором, если не будет пользоваться правами дочери; в третьем, если с нею не будут обращаться, как указано.
Итак, дочери евреев продаются в рабыни только под условием стать женою покупателя или его сына, или конкубиной последнего. Если это условие не выполнено, они приобретают свободу без выкупа.
Все изложенное совершенно самобытно и не имеет ничего общего с законами Хаммурапи.
В заключение приведу статьи, которые относятся к обоим видам рабов, к вечным и временным; по крайней мере, я не нашел никаких оснований относить их к какому-нибудь одному из этих двух видов.
И те, и другие рабы работают на господина, и он, конечно, может взыскивать с них за дурную работу и наказывать их. Но это право наказывать имеет границу, оно не должно причинять увечий. Если кто повредит глаз или выбьет зуб рабу, потерпевший получает свободу (Исх. XXI. 26, 27).
Вечные рабы составляют собственность господина, но и временные должны ему служить в течение шести лет. Поэтому у еврея господина должно быть право иска бежавших, как это право существует у всех народов, признающих рабство. Я не только не заметил в Библии указаний на такой иск, но совершенно наоборот, там есть постановление, разрешающее укрывательство бежавших. "Не выдавай раба господину его, когда он прибежит к тебе от господина своего. Пусть он у тебя живет на месте, которое он изберет в каком-нибудь из жилищ твоих, где ему понравится. Не притесняй его" (Втор. ХХIII. 15,16).
Все это самобытно и не имеет ничего общего ни с законами Хаммурапи, ни с какими-либо другими, насколько я знаю.
Рабство признается и евреями, но не для евреев.
Итак, просмотренный мною небольшой уголок законов Хаммурапи не имеет ни малейшего отзвука в Библии. Он имеет гораздо более точек соприкосновения с нашими старыми порядками, чем с еврейскими.
В некоторых характерных своих пунктах постановления Хаммурапи совпадают с законами магометанских народов. Свободный человек и там, как в Вавилонском царстве, не может продать себя в вечное рабство. Неоплатные должники поступают в работу к кредитору, но не навсегда, а только на известное время.
Дети, прижитые в браке раба со свободной, свободны.
Рабыня, мать детей, прижитых с господином, получает свободу после его смерти.
Все это по-вавилонски.
Кроме этих сходств, есть и особенность, отсутствующая в законах Хаммурапи, может быть, только по их неполноте. Вольноотпущенный остается под патронатом своего господина. У патрона право, в известных случаях, наследовать своему либертину (D-r L.Kohler. Rechtsvergleichende Studien).
Древнее русское право, сходное кое в чем с законами Хаммурапи, всего более общего имеет с законами древних германцев. У них и у нас первоначальное рабство поставлено совершенно одинаково. И русские, и германцы знают только один вид рабства - полное, у нас обельное.
Свободные люди и у германцев не застрахованы от перехода в рабство. Они делаются рабами по добровольной продаже себя в неволю, по принудительной за долги, и по другим способам, известным и нашему праву. В браках свободных с несвободными перевес и у них имела несвобода, что выражалось и в поговорке: Trittst du mein Huhn, so bist du mein Hahn. Дети от такого брака тоже были несвободны.
Германское право не знало нашего рабства по ключу. Но у него было свое, обнимавшее гораздо больший круг лиц, чем наше по ключу. У них делался рабом всякий свободный, который в течение года со днем жил на господской земле, т.е. дышал господским воздухом.
По существу германские рабы в древнейшее время "состояли в положении домашних животных", как выражается Зибель. Господин мог требовать от них всякой работы и имел по отношению к ним право жизни и смерти. Кой-какие отголоски этого порядка вещей, говорит тот же историк, слышатся и позднее.
Рабы у германцев, как и у нас, различались по той роли, какую играли в доме своих господ, высшими были мини-стериалы, за убийство которых взыскивалось и большее вознаграждение. В крупных хозяйствах различали четыре министериальных должности: для заведования погребом, казной, конюшней и столом. Это наши тиуны, они тоже были разных ведомств; Русская правда различает тиунов: огнищных, они ведали дом, - конюших, они ведали конюшню, - сельских, они ведали сельское хозяйство. За них взыскивался тоже больший штраф, чем за простых рабов.
Высшую роль играли на Западе министериалы короля. Они назначались исполнять должность графа, т.е. судьи. То же было и у нас. Но у нас роль судей играли не только княжеские тиуны, но и боярские.
Заурядные, а при надобности и всякие другие рабы входили в состав войска. То же и у нас.
Немецкие историки указывают на значительное возрастание числа несвободных благодаря многочисленным войнам в период распространения господства салических франков. При Каролингах число их еще более увеличилось путем массовой продажи себя в рабство неоплатных должников и другими добровольными способами закабаления себя в неволю людьми, находившимися в тяжелых экономических условиях. В нашей истории такого факта не наблюдается. Число рабов не достигало у нас большого развития. Оно редко превышало количество необходимых домовых слуг. Сельские рабы, обыкновенно, были в руках свободных крестьян, которые арендовали господские земли.
Это крупное различие сказалось и на последующей судьбе германского рабства. Западные рабы далеко превышали потребности домового хозяйства. Их приходилось поэтому сажать на землю. Появились, таким образом, servi casati, рабы-хуторяне. Господа отводили им участки земли, которые они должны были обрабатывать за определенную плату. Эти хуторяне назначались из лучших рабов; в помощь им, в качестве работников, давались рабы низших разрядов, которые должны были им подчиняться. Мало-помалу возникло правило, что земля не продается без сидящих на ней хуторян и хуторяне не продаются без земли. У хуторян возникло как бы право постоянного пользования землей. Германские историки подводят это явление под римское понятие peculium'a. Благодаря этому servi casati со второй половины VIII века стали причисляться к недвижимостям; остальные рабы по-прежнему считались движимым имуществом1.
Наши рабы такого момента не пережили. Нечто подобное можно, однако, наблюдать и у нас в истории крепостного права, но в самом его начале и в течение очень непродолжительного времени. Но уже в конце второй половины XVII века наших крепостных крестьян от полных рабов и отличить было трудно. История несвободы у нас и на Западе шла совершенно разными путями.
Там рабы становятся сперва зависимыми крестьянами, а потом, очень, впрочем, нескоро и в разных местах в разное время, - свободными; а у нас свободные крестьяне становятся зависимыми, а потом, и очень скоро, полными рабами.
На Западе часть свободного сельского населения развилась из рабов; у нас большинство этого свободного сельского населения обратилось в рабов.
1Siege! Heinrich. Deutsche Rechsgeschichte; Brunner Heinrich. Deutsche Rechsgeschichte.
<< Назад Вперёд>>
