Глава третья. Боевое задание
В точно назначенное время в зал быстрой походкой вошел Хрущев. Он с улыбкой поприветствовал собравшихся генералов, затем начал свой доклад. Говорил он эмоционально и напористо, было видно, что он глубоко убежден в том, что говорит. Речь его была посвящена событиям на Кубе, подвергшейся опасности нападения со стороны США, и необходимости оказать помощь кубинскому народу.
Хрущев сказал:
— Мы в ЦК решили подкинуть Америке «ежа»: разместить на Кубе наши ракеты, чтобы Америка не смогла проглотить остров Свободы. Согласие кубинской стороны имеется. Цель этой операции — помочь выстоять кубинской революции от агрессии США. Политическое и военное руководство нашей страны, всесторонне взвесив все обстоятельства, не видит другого пути предотвращения нападения со стороны Америки, которая, по нашим сведениям, интенсивно к нему готовится...
Хрущев не стал уточнять, что значили его слова «по нашим сведениям», но присутствовавшие поняли, что он имел в виду сведения ГРУ. В таких случаях даже на закрытых совещаниях источники поступления разведывательных сведений не уточняются. Обычно говорят «по нашим данным», и этого достаточно.
Хрущев продолжал:
— Когда ракеты будут размещены, Америка почувствует, что, если она захочет расправиться с Кубой, ей придется иметь дело с нами...
Участники совещания внимательно слушали выступление Верховного главнокомандующего. Всем им предстояло в ближайшие месяцы стать участниками событий, которые могли изменить мир. Трудно было сказать, в какую сторону, ведь мог возникнуть военный конфликт. Обстановка вокруг Кубы могла разрядиться путем достижения компромисса, но какого компромисса — никто из присутствовавших в кремлевском зале еще не знал. Все надеялись на то, что американцы, узнав о наличии на Кубе ГСВК, в состав которой были включены оперативно-тактические ракеты, откажутся от осуществления своих агрессивных планов против Фиделя Кастро. О возможности возникновения войны с применением ядерного оружия никто не думал. Возможно, собравшиеся вспомнили о том, что Советский Союз не начал войну против США, когда американцы разместили свои ракеты в Италии и Турции.
После изложения причин создания ГСВК, Хрущев стал объяснять, почему было принято решение осуществить операцию «Анадырь» в режиме повышенной секретности.
— Если нам удастся зацепиться за Кубу, — сказал Хрущев, — то американцы будут вынуждены примириться со случившимся, а с кубинцами мы заключим по этому вопросу договор, подготовка которого завершается.
Реплика «если нам удастся зацепиться за Кубу» свидетельствовала о том, что Хрущев хотел бы без лишних затруднений завершить проведение операции «Анадырь», но не был уверен, что это возможно. Он очень рассчитывал на профессиональное мастерство тех генералов, которым поручалось выполнение столь сложной задачи стратегического масштаба. И Хрущев, и все присутствовавшие на совещании знали, что в короткий срок предстояло перебросить через Атлантический океан огромное количество военной техники, боеприпасов, предметов материально-технического обеспечения и, самое главное, — дивизию оперативно-тактических ракет. Более того, все это «хозяйство» следовало незаметно для американской разведки рассредоточить по территории Кубы и ускоренно привести в боевую готовность для отражения планировавшегося вторжения ЦРУ и регулярных частей Вооруженных сил США.
Обращаясь к участникам совещания, Хрущев спросил:
— Кто у нас работает главным военным советником у Фиделя ?
Поднялся генерал-майор танковых войск А. А. Дементьев.
Хрущев, обращаясь к нему, задал вопрос:
— Как вы считаете, можно ли сохранить в секрете размещение наших ракет на Кубе?
Генерал Дементьев подумал и ответил:
— Нет, Никита Сергеевич.
— Почему? — спросил Хрущев.
Дементьев сказал:
— Кубинский ландшафт не может служить укрытием для ракетной техники. Намеченные позиционные районы представляют собой плоские безлесные участки. Там не то что ракету, курицу спрятать некуда, — завершил генерал Дементьев.
— Но мы должны это сделать, — обращаясь ко всем, сказал Хрущев. Он выразил уверенность, что операция «Анадырь» будет успешно завершена к концу октября.
Вспоминая совещание в Кремле, его участник заместитель командующего ГСВК генерал-майор Леонид Стефанович Гарбуз писал: «Подготовка войск к выполнению боевого задания осуществлялась по планам Генерального штаба, Главных штабов и управлений видов Вооруженных Сил и родов войск, а также соединений и частей. Шла активная и целеустремленная подготовка к операции «Анадырь». По мере расширения объема задач и возникновения рабочих143 проблем количество задействованных лиц увеличивалось и, естественно, постепенно раскрывалась тайна “кремлевского замысла”»144.
Трудно представить масштабы «кремлевского замысла». Но, возможно, это позволят сделать следующие статистические данные. На Кубу в период с 15 июля по 15 ноября 1962 года предстояло перебросить морем более 230 тысяч тонн грузов и более 40 тысяч военнослужащих. По имевшимся расчетам, для осуществления такой операции требовалось не менее 70 крупнотоннажных судов, которые должны были бы совершить 115-120 рейсов из портов Советского Союза к берегам Кубы. Когда же переброска сил, оружия, боевой техники и материально-технических средств началась, потребовалось 86 судов и 180 рейсов. Для переброски за Атлантический океан 51-й ракетной дивизии РВСН было задействовано 35 судов.
В целях сохранения тайны министром обороны СССР была утверждена Инструкция для оперативных групп в портах погрузки войск145. Погрузка личного состава, техники и материальных средств осуществлялась в портах: Кронштадт, Лиепая, Балтийск, Севастополь, Феодосия, Николаев, Поти и Мурманск. В состав оперативных групп входили генералы, адмиралы и офицеры Министерства обороны, представители КГБ (военная контрразведка) и Министерства морского флота СССР.
На весь период проведения операции «Анадырь» был разработан план маскировки и дезинформации, применялись различные военные хитрости. К примеру, боевая и специальная техника грузились в трюмы и твиндеки, а автомобили, тракторы — на верхнюю палубу, чем создавалась видимость перевозки сельскохозяйственных машин. Ракетные катера, размещенные на палубе, обшивались досками и обивались металлическими листами, чтобы их нельзя было идентифицировать инфракрасной техникой. Иностранные лоцманы на корабли не допускались, для них заранее готовились подарки, которые моряки опускали за борт в корзинах. Лоцманы были довольны, а советские капитаны получали разрешение на прохождение судов. В газете «Заря Востока» была опубликована статья о том, что впервые к берегам Кубы отправляется теплоход «Адмирал Нахимов» с большой группой советских туристов. В действительности на борту теплохода находилось около тысячи советских военнослужащих в гражданской одежде.
Вспоминая переход через Атлантический океан, полковник запаса В. А. Нагорный писал: «Как очевидец и участник тех тревожных и памятных событий хочу сказать, что с размещением личного состава на транспортных судах были очень большие проблемы. Трюмы буквально набивались людьми, которым почти месяц суждено было находиться в раскаленной солнцем стальной «коробке», переносить морские и океанские штормы. Для соблюдения режима секретности выход военнослужащим на палубу был ограничен. Дышать свежим воздухом мы могли только ночью, выходя из трюма по 20-25 человек. Курить на палубе категорически запрещалось, чтобы не демаскировать, а курить в трюмах, где воздуха и так не хватало, было невозможно. Температура внутри трюма (твиндека) достигала порой 50 градусов. Пища выдавалась два раза в сутки в ночное время. Многие продукты (мясо, овощи, сливочное масло) из-за высоких температур быстро портились. От сильной морской качки людей мутило. По углам трюма ставили металлические бочки, которые круглые сутки с остатками рвоты поднимались через люки на верхнюю палубу, промывались забортной водой и вновь опускались в трюм. Были случаи болезней и даже смертей. Умерших солдат хоронили по морскому обычаю — зашивали в брезент и опускали в океан»146.
По мере прибытия советских судов в кубинские порты командование ГСВК и Республики Куба отрабатывали планы боевых действий на случай вторжения противника, организовывали развертывание войск, уточняли дислокацию боевых порядков, сосредоточивали необходимое количество сил и средств на опасных участках обороны, организовывали возведение инженерных сооружений, определяли расчет сил и средств по охране объектов, особенно подразделений ракетных полков и хранилищ боевых головных частей. Работа проходила ритмично и согласованно147.
Ядром ГСВК была 51-я дивизия РВСН. В ее состав входили три полка ракет среднего радиуса действия Р-12, имевшие 24 пусковые установки, и два полка ракет Р-14 по восемь пусковых установок. Всего — 40 пусковых установок с дальностью действия 2000 и 4500 км.
Прибывшие на Кубу ракетчики оперативно занялись оборудованием своих позиционных районов. О том, как происходил их выбор, рассказано в воспоминаниях участника тех событий полковника Анатолия Михайлович Бурлова, бывшего главным инженером одного из полков. Вспоминая те дни, он писал: «С понедельника 21 июля мы приступили к работе. Нашей группе выделили две машины ГАЗ-59 с водителями-кубинцами из батальона охраны Фиделя Кастро и на каждую машину по одному автоматчику для охраны. Нам был определен район в провинции Пинардель-Рио, то есть самый близкий к США район (90 миль от Флориды). Главные задачи оперативной группы — изучение местности и выбор позиционных районов для ракетных дивизионов, их обустройство для приема личного состава и техники, геодезическая привязка боевых стартов. Обследовали районы: Гуанахай, Артемиса, Канделария, Санта-Крус-де-лос-Пинос, Сан-Кристобаль...»148.
В обустройстве будущих позиционных районов ракетных дивизионов советским специалистам оказывали помощь инженерные части кубинской армии. С помощью автогрейдеров и бульдозеров все дороги в выбранных районах были укреплены щебенкой, закольцованы и подготовлены для быстрого размещения боевой техники. Были построены четыре легких щитовых казармы для размещения личного состава. Геодезисты привязали пусковые установки точно на местности для последующего расчета полетного задания на пуск ракеты. Порты Мариель и Бия-Онда были выбраны для выгрузки ракетной техники и компонентов ракетного топлива.
В конце августа — начале сентября 1962 года на четырех судах149 и теплоходе «Адмирал Нахимов» в порт Мариель прибыл первый ракетный полк, которым командовал полковник А. Н. Вареник. На вооружении полка были ракеты Р-12150.
Ракеты разгружались в ночное время и укрывались в специально построенных ангарах. Внешние подступы к портам охранял специальный горнострелковый батальон в составе 300 человек. Через каждые два часа водолазы проверяли подводные части кораблей и дно гавани.
Все операции производились четко по графику. Боевая техника ночью отправлялась в позиционные районы. Вначале по ложным маршрутам уходили колонны кубинских трейлеров, под видом аварий перекрывались дороги, после этого везли ракетную технику. Кроме основных, были заблаговременно оборудованы запасные боевые позиции, по одной на каждый ракетный дивизион. Длинные зачехленные автопоезда двигались по ночным безлюдным кубинским дорогам. Тем не менее кто-то из местных жителей мог их видеть.
В период переброски ракетных полков и в ходе их обустройства на Кубе была запрещена переписка личного состава с родными, ограничена работа средств связи, все боевые распоряжения производились офицерами-порученцами штабов.
Всего в составе 51-й дивизии РВСН, которой командовал генерал-майор И. Д. Стаценко, на Кубу прибыли 8 тысяч личного состава. Дивизия была приведена в боевую готовность через 48 суток после прибытия первого судна. 20 октября ракетный полк, которым командовал полковник И. С. Сидоров, также был приведен в боевую готовность. 27 октября все три полка были способны нанести ракетный удар со всех стартовых позиций.
В полках были проведены учебные мероприятия — установка ракет на стартовые столы и пристыковка к ним учебных головных частей. Тренировки проходили в ночное время суток. В полку, которым командовал полковник Н. Ф. Бандиловский, боевой расчет задержался со снятием ракеты с пускового стола. Ночное время было упущено. В это время американский разведывательный самолет успел сделать снимки советской ракеты в вертикальном положении, как бы подготовленной к пуску. Это был второй случай, когда американская воздушная разведка добыла сведения о присутствии советских оперативно-тактических ракет на Кубе. Впервые информация поступила 13 октября 1962 года во время полета разведывательного самолета U-2 над Кубой.
143 Хроника основных событий истории РВСН. М., 1994. С. 269.
144 Гарбуз Л. С. Заместитель командующего группы советских войск на Кубе вспоминает // Есин В. И. Операция «Анадырь». Как это было. М., 2000. С. 82
145 Нагорный В. А. Мир на краю атомной катастрофы. Воспоминания участника. Рукопись. С. 12. / Из архива автора.
146 Там же. С. 14.
147 Гарбуз Л. С. Заместитель командующего группы советских войск на Кубе вспоминает // Есин В. И. Операция «Анадырь». Как это было. М., 2000. С. 83
148 Бурлов А. М. Воспоминания главного инженера ракетного полка / Есин В. И. Операция «Анадырь». Как это было. М., 2000. С. 99.
149 Первым под погрузку ракет Р-12 было подано океанское судно «Омск», которое приняло груз ракетного полка, которым командовал полковник И. С. Сидоров. Судно прибыло в кубинский порт Касильда 9 сентября 1962 года.
150 Два полка с пусковыми установками ракет Р-14, которыми командовали полковники А. А. Коваленко и Н. А. Черкесов из-за блокады на Кубу не прибыли.
<< Назад Вперёд>>
