Глава шестая. Исполком принимает решение
Неожиданная новость сильно взволновала Кеннеди. Коротко обсудив возникшую ситуацию, он распорядился пригласить своих ближайших помощников в Овальный зал Белого дома. На экстренное совещание к президенту были вызваны вице-президент Линдон Джонсон, госсекретарь Дин Раск, министры обороны Роберт Макнамара, юстиции Роберт Кеннеди и финансов Дуглас Диллон, а также председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Максвелл Тейлор и помощники президента М. Банди и Т. Соренсен165.
Джон Кеннеди сообщил чиновникам, что разведка выявила размещение на Кубе советских ракет, приглашенные на совещание специалисты ЦРУ выступили и дали пояснения к фотоснимкам.
По предварительной оценке экспертов, на Кубе были обнаружены советские ракеты среднего радиуса действия, способные поражать объекты на территории США. Сведениями о том, какими зарядами (обычными или ядерными) были оснащены эти ракеты, ЦРУ не располагало.
Сообщение президента и комментарии экспертов ЦРУ вызвали повышенное внимание участников совещания. Всем стало понятно, что появление на Кубе советских ракет коренным образом меняет сложившееся представление о национальной безопасности США, о внешней военной угрозе и международных отношениях.
Президент попросил исключить преждевременную утечку сведений в прессу. Он сказал: «Намечаемые нами планы должны быть тайной за семью печатями. В противном случае мы проиграем все дело»166.
Изложив информацию, предоставленную директором ЦРУ Джоном Маккоуном, президент задал свой главный вопрос: «Что нам делать?»
Первым слово взял госсекретарь Дин Раск. Он всегда был известен своими радикальными предложениями, и на этот раз Раск остался верен себе. Госсекретарь заявил, что следует в ультимативной форме потребовать от русских вывода ракет или же внезапным ударом уничтожить их.
Затем слово взял министр обороны Роберт Макнамара. Он сказал, что «авиаудары не должны ограничиваться только ракетными установками; придется бомбить шахты и аэродромы, а также любые потенциальные хранилища ядерных зарядов»167.
Макнамара добавил, что американской разведке известны не все места дислокации советских ракетных баз на Кубе. Это означало, что нанесение удара по выявленной базе не означает уничтожения всех ракет. Оставшиеся ракеты могут быть использованы для нанесения ответного удара по военным объектам, дислоцированным на территории США.
Продолжая, Макнамара сказал:
— Мы не знаем, какова система связи Советов с этими ракетными позициями. Мы не знаем, каков их контроль над боеголовками. Если мы увидим боеголовку на позиции, и мы не знаем, что эта пусковая установка может быть применена для запуска этой боеголовки, то я, честно говоря, буду категорически против нашего воздушного удара. Чем далее, тем больше будет опасность для нашей страны, по сравнению с возможными выгодами авиационного удара по Кубе.
Президенту стало ясно, что министр обороны не одобряет идеи нанесения удара по военным объектам на Кубе. Понятны были и претензии Макнамары к руководству американской разведки, которая пока что кроме фотоснимков ничего не могла сообщить о том, что же реально происходит на Кубе.
Дискуссия продолжалась. Четко обозначилось единое мнение: «Советских ракет на Кубе быть не должно». Но в ходе обсуждения вопроса «Как этого добиться?» мнения разделились.
Председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Максвелл Тейлор категорично заявил:
— По-моему, следует вышвырнуть их без всякого предупреждения.
Выступили и другие участники совещания, в ходе обсуждения вспомнили о том, что на территории Турции находятся американские ракеты среднего радиуса действия.
— Сколько у нас оружия в Турции? — спросил Кеннеди.
— У нас там ракеты «Юпитер», — ответил генерал Тейлор.
Его перебил Макнамара, который сказал:
— Около пятнадцати ракетных установок.
По предложению президента был сформирован Исполнительный комитет (Executive committee), в состав которого вошли все присутствовавшие.
Затем, завершая дискуссию, выступил Кеннеди. Он предложил рассмотреть три варианта действий. Первый — ликвидировать только ракеты, второй — уничтожить также все самолеты, третий — организовать полномасштабное вторжение на Кубу.
Перед тем как объявить перерыв, президент сказал:
— Вероятно, мы выберем первый путь. Нам нужно убрать эти ракеты168.
После перерыва дискуссия была продолжена. Выступивший госсекретарь предположил, что русские привлекают внимание к Кубе потому, что планируют акцию где-то в другом месте, возможно, в Берлине.
Во второй половине дня 16 октября в Вашингтоне состоялось еще несколько рабочих заседаний Исполнительного комитета. Его члены, уже изучившие с помощью своих советников проблему, были более рассудительны и конкретны в своих выступлениях. На одном из заседаний, проходивших то в Госдепартаменте, то в Министерстве обороны, обсуждался вопрос о том, какой ущерб США может нанести советское оружие на Кубе в случае его применения.
Генерал Тейлор сказал, что вся американская система противовоздушной обороны предназначена для поражения воздушных целей на больших высотах. «Но у нас никогда не было ПВО, — сказал он, — от самолетов противника, летящих на малых высотах. Поэтому самолеты МиГ могут вторгнуться в наше воздушное пространство и нанести нам ущерб...»
На совещаниях Исполнительного комитета, состоявшихся 16 октября, конкретного решения выработано не было, были лишь определены и сформулированы проблемы, которые предстояло решить в ближайшие дни. Стало очевидным и то, что члены Исполкома разделились на две группы. Одна придерживалась твердого мнения необходимости использования военной силы для ликвидации новой внешней угрозы, другая выступала за поиск компромиссного разрешения назревавшего кризиса. Но и те, и другие были едины в одном — советским оперативно-тактическим ракетам на Кубе не место.
Президент своей точки зрения не высказал, он только отметил, что надо более глубоко изучить проблему. Возможно, 16 октября у него еще не было готового плана ответных действий, но, несомненно, он понимал, что проведение операции «Мангуст», планировавшееся в конце октября, придется отложить.
Кеннеди попросил министра обороны Р. Макнамару, госсекретаря Д. Раска и председателя Объединенного комитета начальников штабов генерала М. Тейлора тщательно проанализировать возникшую ситуацию и в среду предложить возможные варианты действий.
Во вторник 17 октября он продолжал изучать новые сведения, доставленные агентами ЦРУ. Вместе с ближайшими помощниками он анализировал обстановку.
Через день в состав Исполкома были включены бывший госсекретарь США Дин Ачесон, бывший министр обороны Роберт А. Ловетт, а также бывший посол США в Москве Ллуэллин Томпсон, сотрудник русского отдела Госдепартамента Чарльз Болен и специалист по Кубе из латиноамериканского бюро Госдепартамента Эдвин Мартин, а также помощник министра обороны Пол Нитце, который еще во времена президента Гарри Трумэна занимался стратегическим планированием. Таким образом, в составе Исполнительного комитета были как сторонники принятия жестких силовых мер против Кубы, так и умеренные политики. Их объединяло признание необходимости вывода советских ракет с территории Кубы, но разделяли взгляды на методы достижения этой цели.
18 октября Кеннеди принял в Белом доме советского министра иностранных дел А. А. Громыко, которого сопровождал посол А. Ф. Добрынин. Странная это была встреча, она стала продолжением большой игры больших умов в большой политике. Вспоминая о ней, Громыко писал: «Кубинский вопрос я все же поднял по своей инициативе и изложил президенту позицию СССР».
— Хочу привлечь ваше внимание, — говорил Громыко, — к опасному развитию событий в связи с политикой США в отношении Кубы.
Президент внимательно слушал советского министра.
Громыко сказал, что человечество ожидают тяжелые последствия в случае обострения обстановки вокруг Кубы, чего, «как уверены в СССР, не желает ни один народ, ни советский, ни американский».
Выслушав министра, Джон Кеннеди ответил:
— Видите ли, нынешний режим на Кубе не подходит США, и было бы лучше, если бы там существовало другое правительство.
— Заявление острое и провокационное, — сказал Громыко169.
Громыко знал о размещении советских ракет на Кубе, но хотел удостовериться в том, что президент США не знает об этом.
Кеннеди знал о наличии на Кубе советских ракет, но не хотел обсуждать эту тему с советским министром иностранных дел. Видимо, он не располагал исчерпывающими разведывательными сведениями. ЦРУ еще не предоставило президенту заключение о количестве советских ракет на Кубе, их оснащенности обычными или ядерными боеголовками.
Почему Громыко не сообщил Кеннеди о размещении советских ракет на Кубе? Возможно, потому что советское руководство хотело добиться от этого факта максимального военно-политического эффекта, а этого можно было достичь лишь в том случае, если полки с ракетами Р-12 и Р-14 будут приведены в полную боевую готовность. Громыко знал, что в соответствии с планом Генштаба170, полки с ракетами Р-12 должны быть поставлены на боевое дежурство к 1 ноября, а с ракетами Р-14 — в период с 1 ноября 1962 по 1 января 1963 года171.
Кеннеди же не сообщил Громыко, что знает о советских ракетах, как представляется, еще и потому, что неожиданно столкнулся с новым обстоятельством, которое не позволяло ЦРУ завершить операцию « Мангуст». Он знал, что к морским границам Кубы подтягивались корабли Атлантического флота США, в повышенную степень боевой готовности приводились американские ВВС, правительства ряда стран, входивших в состав Организации американских государств, направили свои боевые корабли в Карибское море. О предстоящей операции Кеннеди не мог сказать советскому министру иностранных дел. Каждый из присутствовавших в тот день в Белом доме играл свою партию в большой игре. Финал ее был еще не ясен, но каждый был уверен в своей победе.
В среду 18 октября состоялось второе заседание Исполнительного комитета, оно проходило в Госдепартаменте. В работе Исполкома приняли участие заместитель госсекретаря США Джордж Болл и заместитель министра обороны Розвелл Гилпатрик. Помощник президента Соренсен подготовил для Кеннеди подробный отчет о втором заседании Исполкома.
17 и 18 октября американская аэрофоторазведка произвела новое фотографирование военных объектов на Кубе. По этим фотоснимкам уже можно было судить о том, что на острове ускоренно ведутся работы по обустройству стартовых позиций ракет.
Поздно вечером 18 октября директор ЦРУ Д. Маккоун доложил президенту разведывательную сводку «Объединенная оценка советской угрозы с территории Кубы», куда были включены сведения, добытые воздушной и электронной разведкой с 14 по 17 октября, а также, по всей видимости, данные, полученные резидентурой ЦРУ в Москве от агента Янга. Вся информация была тщательно изучена специалистами ЦРУ и РУМО.
В сводке отмечалось: « В западной части Кубы в двух позиционных районах развернут как минимум один советский полк, состоящий из 8 пусковых установок и 16 баллистических ракет средней дальности SS-4172 с дальностью пуска 1020 миль»173.
Далее указывалось, что эти мобильные ракетные комплексы «необходимо считать функционирующими», ракеты могут быть запущены через 18 часов после принятия решения о запуске.
Кроме того, сообщалось, что в районе Гаваны ведется строительство позиционных районов для ракет, окончание возведения которых ожидается в декабре 1962 года. Эти районы, по мнению американских экспертов, предназначались для баллистических ракет средней дальности SS-5174 с радиусом действия до 2200 миль, которые могли быть введены в строй к декабрю 1962 года.
В сводке было высказано предположение о том, что «на Кубе в настоящее время могут быть атомные боеголовки для поддержки наступательных возможностей ракет, как только закончится их полное развертывание». Вероятный вес ядерных боеприпасов оценивался в 3000 фунтов, а мощность — в несколько мегатонн.
Чем была примечательна эта разведывательная сводка ЦРУ? Она интересна с двух точек зрения. Во-первых, она оказала существенное влияние на американское высшее политическое руководство, ответственное за принятие решений, обеспечивающих национальную безопасность страны. Она также является свидетельством того, что американская разведка с опозданием, но все-таки выявила в середине октября 1962 года на Кубе монтаж советских ракет среднего радиуса действия, которые были способны по своим тактико-техническим характеристикам поражать объекты на территории США. Обращает на себя внимание то, что разведчики сообщали только о наличии на Кубе ракет и не делали никаких прогнозов, касающихся их использования.
В сводке множество неточностей, которые свидетельствуют о том, что в ЦРУ и в РУМО не было точных тактико-технических характеристик советских ракет.
Во-вторых, содержание сводки позволяет сделать вывод о том, что агент американской разведки Янг, действовавший в Москве, передал резидентуре ЦРУ действительно ценные сведения, которые были известны в Москве ограниченному кругу должностных лиц, на Кубе же об этом знали командующий ГСВК генерал армии И. А. Плиев, его заместитель по боевой подготовке генерал-майор Л. С Гарбуз и некоторые другие ближайшие помощники командующего.
Содержание разведывательной сводки усилило беспокойство Кеннеди. Он беспокоился не о себе, ведь он имел опыт службы в вооруженных силах, знал, что такое война, что потери в ней неизбежны. Он беспокоился о своих согражданах, знавших об ужасах Второй мировой войны лишь по кинофильмам Голливуда, и самым страшным кошмаром которых была возможность начала боевых действий на территории Соединенных Штатов.
Судя по всему, Кеннеди мучительно искал выход из сложившейся ситуации. Вначале он склонялся к проведению переговоров с Хрущевым для выработки решения, в результате которого советское правительство согласилось бы демонтировать свои ракеты. Затем 19 октября президент вновь склонился к применению силы и не исключал нанесения массированного воздушного удара по военным объектам на Кубе.
Тщательно взвесив все «за» и «против», он все же стал на сторону тех членов Исполкома, которые проявляли осторожность при выборе форм ответных действий, и поддержал идею об установлении блокады Кубы, высказанную министром обороны Макнамарой.
Почему Джон Кеннеди, санкционировавший ранее подготовку операции «Мангуст», вдруг склонился к затягиванию кризиса путем блокады Кубы? Одни исследователи считают, что он не захотел возлагать историческую ответственность за развязывание крупного военного столкновения в Карибском море на США. Другие вполне обоснованно утверждают, что бомбардировка Кубы американской авиацией привела бы к втягиванию в конфликт Вооруженных Сил Советского Союза, что неминуемо стало бы началом Третьей мировой войны. Некоторые историки, изучающие Карибский кризис, полагают, что Кеннеди пугала ответственность за то, что не обнаруженные на Кубе советские ракеты могут быть использованы для нанесения ответных ударов по военным объектам на территории США. В те дни он неожиданно для директора ЦРУ приказал произвести фотосъемку не кубинской территории, а баз ВВС США во Флориде. Полученные фотоснимки подтвердили его самые худшие предположения — американские самолеты были расположены на аэродромах в стандартном порядке, то есть вплотную друг к другу, что многократно увеличивало их уязвимость в случае нанесения ракетного удара. А что произошло бы с Нью-Йорком? Этот вопрос Кеннеди не мог не задавать самому себе.
Приведенные доводы вполне рациональны, но они лишь частично могут быть учтены при анализе решения, которое, в конце концов, принял Кеннеди.
Ответ на вопрос, почему президент США твердо выступил за осуществление блокады Кубы, требует дополнительной аргументации.
Во время одной из его бесед с советником Банди Кеннеди сказал:
— Совершенно очевидно, что эти ракеты, даже будучи полностью развернутыми, не смогут серьезно изменить стратегический баланс. Но не менее очевидно и то, что США не должны терпеть явное присутствие наступательного ядерного оружия всего лишь в 90 милях от наших берегов, если, конечно, они и впредь рассчитывают на уважение союзников и противников.
Прогнозируя возможные варианты ответных действий и прежде всего нанесение воздушного удара по ракетным базам на Кубе, он сказал Банди:
— То же самое получилось бы, если бы мы внезапно развернули ракеты среднего радиуса действия в Турции. Мне кажется, в нынешней ситуации такой шаг был бы чрезвычайно опасен.
Советник Банди ответил:
— Но мы так и поступили, господин президент.
Банди уточнил, что США разместили свои ракеты среднего радиуса действия в Турции еще в 1957 году. Слова Банди удивили его.
Короткий диалог президента с Банди говорит о многом. Во-первых, Кеннеди, став президентом США, не получил, видимо, от своих помощников исчерпывающих сведений о том, когда и какие американские военные базы были размещены на заморских территориях. Во-вторых, как представляется, в беседе с Банди он впервые узнал, что американские ракеты были размещены в Турции и что советское правительство уже пять лет терпело их присутствие вблизи своих границ. Все эти годы пятнадцать американских «Юпитеров» были нацелены на советские военные объекты.
Этот факт не мог не заставить Кеннеди подумать о советском руководстве, с которым ему предстояло в октябре 1962 года решить один из самых сложных вопросов — быть или не быть Третьей мировой войне. Президент не хотел начинать войну с Советским Союзом и должен был найти компромиссное решение возникшей проблемы. Он смог найти это решение и добивался его реализации, несмотря на советы и предложения Исполнительного комитета и давление тех, кто выступал за немедленное нанесение удара по Кубе.
На одном из заседаний бывший посол США в СССР А. Томпсон сказал, что русские уделяют большое внимание «юридическим формальностям», и не исключено, что они будут настаивать на выводе американских ракет с территории Турции.
20 октября 1962 года ЦРУ добыло новые сведения о ГСВК и о наличии на Кубе ядерных боеприпасов. По данным источника, они находились возле одной из вскрытых позиций советских ракет. Сведения были бездоказательны, но в Исполкоме рассудили мудро, « предположив, что ядерное оружие Доставлено» на Кубу175.
20 октября в 14.30 состоялось очередное, на этот раз расширенное, заседание Исполнительного комитета. Оно продолжалось около трех часов и отличалось от всех предыдущих тем, что во время дискуссии впервые прозвучал вопрос о том, почему американская разведка только 14 октября получила информацию о дислокации советских ракет на Кубе. Отвечая на этот вопрос, заместитель директора ЦРУ Рэй Клайн сказал, что из-за плохой погоды разведывательные полеты самолетов U-2 с 29 августа по 14 октября не проводились. Объяснение не вызвало никакой реакции президента.
На заседании рассматривалось два возможных варианта действий США: первый — организация блокады, второй — нанесение воздушного удара. Первый вариант поддерживал министр обороны Макнамара. Он сказал, что США «должны быть готовы вывести свои ракеты из Турции и Италии», а также, возможно, пойти на соглашение об «ограничении использования военной базы в Гуантанамо». Макнамара рассуждал так: «Мы можем добиться вывода советских ракет с Кубы, только если мы готовы предложить что-либо взамен в ходе переговоров».
Сторонником нанесения воздушного удара стал генерал М. Тейлор. Он говорил: «Настало время действовать, потому что сейчас у нас есть, возможно, последний шанс уничтожить эти ракеты. Если мы не предпримем никаких действий сейчас, то ракеты будут замаскированы так, что мы не сможем их обнаружить». Предложение Тейлора поддержали директор ЦРУ Д. Маккоун, министр финансов США Д. Диллон и советник президента по вопросам национальной безопасности М. Банди.
Министр юстиции Роберт Кеннеди предложил ввести блокаду, предупредить Хрущева о недопустимости размещения советских ракет на Кубе, дать Москве время на принятие решения и только затем прибегнуть к нанесению воздушного удара. Вариант действий, предложенный братом президента, удовлетворил требования всех членов Исполкома, но этот вариант был опасен тем, что предусматривал использование Вооруженных сил США для решения возникшей проблемы и был похож на западню, в которую попадала как администрация Кеннеди, так и советское правительство. Срок возможного нанесения воздушного удара не устанавливался, но стало ясно, что кризис следует разрешить в течение недели — то есть с 22 по 28 октября.
22 октября в 19 часов по вашингтонскому времени президент США выступил по радио и телевидению с обращением к нации. Он охарактеризовал обстановку в Карибском море и на Кубе, сказал, что размещение советских ракет на Кубе угрожает безопасности США и всем государствам Западного полушария и изложил меры, которые собиралась предпринять администрация США.
163 Макджордж Банди — советник президента США по вопросам национальной безопасности.
164 Ричелсон Д. История шпионажа. М., 2000. С. 402.
165 Теодор Соренсен — советник президента США по вопросам внутренней политики.
166 Нойштадт Р., Мэй Э. Современные размышления о пользе истории для тех, кто принимает решения. М., 1999. С. 31.
167 Там же, с. 27.
168 Там же.
169 Дамаскин И. Вожди и разведка. М., 2012. С. 260.
170 Директива Генерального штаба ВС СССР № 76438 от 8 сентября 1962 г.
171 С учетом прибытия частей на Кубу и ввода в строй ракетных комплексов ракетный полк, которым командовал полковник И. С. Сидоров, был приведен в боевую готовность 20 октября 1962 года // Есин В. И. Стратегическая операция «Анадырь». Как это было. М., 2000. С. 61.
172 Имеются в виду советские ракеты среднего радиуса действия Р-12 с максимальной дальностью полета до 2000 км. Длина ракеты — 22,1 м; максимальный диаметр — 1,65 м; тип головной части — моноблочная, ядерная.
173 Язов Д. Ф. Карибский кризис. М., 2006. С. 304.
174 Имеется в виду ракета Р-14с максимальной дальностью полета до 4500 км. Длина ракеты 24,4 м; максимальный диаметр — 2,4 м; тип головной части — моноблочная ядерная.
175 Язов Д. Ф. Карибский кризис. М., 2006. С. 308.
<< Назад Вперёд>>
