Сначала было Слово
Космос можно осваивать, исследовать, можно учиться жить в этом непростом и загадочном пространстве, бережно и осторожно пользоваться его богатствами. Но покорять? Это же почти богохульство, единственный грех, который не прощается Богом никому и никогда. С такими фундаментальными определениями лучше не шутить. Они должны точно соответствовать нормам языка, на котором люди думают, принимают решения и совершают потом поступки.
Вопрос не филологический, вопрос глубинного понимания сути дела. Говорят: как корабль назовешь, так он и поплывет.
Королев с Космосом не воевал, покорять его не собирался, относился к нему на Вы. Для этого он и создал Совет Главных. Собрал команду лучших инженеров страны, сумел, вместе с Мстиславом Келдышем, мобилизовать Академию наук СССР на решение сложнейшего комплекса фундаментальных научных и прикладных задач, создал отрасль ракетостроения, всемирную наземную инфраструктуру слежения за космическим пространством и объектами на орбитах за десять лет всего. Этим и объясняется высочайшая требовательность к себе, своим ближайшим сотрудникам, в особенности к работникам МИКа и стартовой команде на космодроме. На СГК председатель требовал от всех участников совещаний предельной точности и откровенности при рассмотрении любых дел – масштабных и сугубо частных, просил и требовал высказывать любые суждения и опасения по сути обсуждаемых вопросов, ничего не придумывая. От заместителей, конструкторов, испытателей, монтажников и сборщиков, космонавтов Королев постоянно требовал высказывать все замечания и предложения по кораблю, носителю, технологиям работ, своим мельчайшим ощущениям во время полета. Объяснял, что малейшие неточности и недоработки могут привести к непоправимому: дело было абсолютно новым. Круг его интересов и ответственности постоянно расширялся. От болтов и гаек на люках, процедур их затягивания при сборке до новейших гипотез и математических моделей строения материи и энергетических взаимодействий между полями различной физической природы в условиях глубокого Космоса. От рабочих в цехах и академиков в институтах он требовал одного, простых, несложных по сути вещей – относиться к своим обязанностям профессионально и честно.
Жить и работать надо было по-белому, без черновиков, в обстановке доверия и полной откровенности. В этом и заключается королёвский стиль работы и жизни. Об этом и вспоминают сегодня очевидцы и участники тех первых лет космической эры, как о мечте, идеальном сочетании всех сторон реальной жизни: работы с полной самоотдачей, творческой в каждый конкретный момент, в частной жизни людей в семье, когда общественные цели и устремления личности находились в полной гармонии с их личными интересами, дополняли и обогащали друг друга. Занимаясь работой по освоению космического пространства, люди создавали будущее, но и сами при этом менялись в лучшую сторону, становились по своим качествам людьми из будущего.
Сергея Королева жизнь потрепала хорошо. На Колыме едва не сгинул. Но, возможно, не будь этой колымской закалки, то ничего бы и не было. Просим читателей не считать эти слова кощунством. Вытащили с Колымы Сергея Павловича всем миром. Мать Королева Мария Николаевна обратилась за помощью к В.С. Гризодубовой и М.М. Громову. Герои Советского Союза написали письма сильным мира сего. Хлопотал за своего дипломника политический заключенный А.Н. Туполев. Осужденный В.П. Глушко затребовал к себе в казанскую шарашку осужденного специалиста по ракетам Королева.
Да и сам Сергей Павлович в письме к Сталину с просьбой разрешить работать по специальности сжал зубы и, как Галилей, почти отрекся от ракет, писал, что делал только ракетопланы для укрепления обороноспособности страны. Сменился и главный надзирающий. Лаврентий Берия оказался намного сложнее, дальновиднее и расчетливее своих отмороженных предшественников. Трудно было верховным правителям отмахнуться от писем Гризодубовой и Громова, разрешили зэку Королеву, не сняв обвинений, работать по специальности в шарашках НКВД. Получив право на труд, Королев стал прорываться в Магадан, откуда отправлялись пароходы на Большую землю. Опоздал к последнему осеннему пароходу «Индигирка», который утонул, унеся на дно заключенных. А если бы не опоздал? Не было бы космической одиссеи Советского Союза? Страшно даже подумать.
Вопрос не филологический, вопрос глубинного понимания сути дела. Говорят: как корабль назовешь, так он и поплывет.
Королев с Космосом не воевал, покорять его не собирался, относился к нему на Вы. Для этого он и создал Совет Главных. Собрал команду лучших инженеров страны, сумел, вместе с Мстиславом Келдышем, мобилизовать Академию наук СССР на решение сложнейшего комплекса фундаментальных научных и прикладных задач, создал отрасль ракетостроения, всемирную наземную инфраструктуру слежения за космическим пространством и объектами на орбитах за десять лет всего. Этим и объясняется высочайшая требовательность к себе, своим ближайшим сотрудникам, в особенности к работникам МИКа и стартовой команде на космодроме. На СГК председатель требовал от всех участников совещаний предельной точности и откровенности при рассмотрении любых дел – масштабных и сугубо частных, просил и требовал высказывать любые суждения и опасения по сути обсуждаемых вопросов, ничего не придумывая. От заместителей, конструкторов, испытателей, монтажников и сборщиков, космонавтов Королев постоянно требовал высказывать все замечания и предложения по кораблю, носителю, технологиям работ, своим мельчайшим ощущениям во время полета. Объяснял, что малейшие неточности и недоработки могут привести к непоправимому: дело было абсолютно новым. Круг его интересов и ответственности постоянно расширялся. От болтов и гаек на люках, процедур их затягивания при сборке до новейших гипотез и математических моделей строения материи и энергетических взаимодействий между полями различной физической природы в условиях глубокого Космоса. От рабочих в цехах и академиков в институтах он требовал одного, простых, несложных по сути вещей – относиться к своим обязанностям профессионально и честно.
Жить и работать надо было по-белому, без черновиков, в обстановке доверия и полной откровенности. В этом и заключается королёвский стиль работы и жизни. Об этом и вспоминают сегодня очевидцы и участники тех первых лет космической эры, как о мечте, идеальном сочетании всех сторон реальной жизни: работы с полной самоотдачей, творческой в каждый конкретный момент, в частной жизни людей в семье, когда общественные цели и устремления личности находились в полной гармонии с их личными интересами, дополняли и обогащали друг друга. Занимаясь работой по освоению космического пространства, люди создавали будущее, но и сами при этом менялись в лучшую сторону, становились по своим качествам людьми из будущего.
Сергея Королева жизнь потрепала хорошо. На Колыме едва не сгинул. Но, возможно, не будь этой колымской закалки, то ничего бы и не было. Просим читателей не считать эти слова кощунством. Вытащили с Колымы Сергея Павловича всем миром. Мать Королева Мария Николаевна обратилась за помощью к В.С. Гризодубовой и М.М. Громову. Герои Советского Союза написали письма сильным мира сего. Хлопотал за своего дипломника политический заключенный А.Н. Туполев. Осужденный В.П. Глушко затребовал к себе в казанскую шарашку осужденного специалиста по ракетам Королева.
Да и сам Сергей Павлович в письме к Сталину с просьбой разрешить работать по специальности сжал зубы и, как Галилей, почти отрекся от ракет, писал, что делал только ракетопланы для укрепления обороноспособности страны. Сменился и главный надзирающий. Лаврентий Берия оказался намного сложнее, дальновиднее и расчетливее своих отмороженных предшественников. Трудно было верховным правителям отмахнуться от писем Гризодубовой и Громова, разрешили зэку Королеву, не сняв обвинений, работать по специальности в шарашках НКВД. Получив право на труд, Королев стал прорываться в Магадан, откуда отправлялись пароходы на Большую землю. Опоздал к последнему осеннему пароходу «Индигирка», который утонул, унеся на дно заключенных. А если бы не опоздал? Не было бы космической одиссеи Советского Союза? Страшно даже подумать.
<< Назад Вперёд>>
