5. Утайка населения при переписях
Подобные приемы были вскрыты, в частности, и в зарецкой половине Московского уезда во время проверки переписи 1646 г. Так, проверка сказки Георгиевского девичьего монастыря обнаружила, что «христовы невесты» утаили три деревеньки в Молоцком стане — Кадиловку, Короваевку и Ляхову, а население их показали проживающим в с. Михайловском и дер. Семеновской того же стана. При этом они утаили 63 чел. (24%). Утайка была обнаружена и при проверке переписи дворцовых земель в той же половине Московского уезда в том же 1646 г.: по данным Г. Н. Шмелева, в Хатунской волости обнаружилось 42 двора с 81 чел., и кроме них, еще 175 чел., а в Домодедовской волости — 4 деревни (14 дворов, 34 чел.), 29 дворов (52 чел.) и, кроме того, еще 334 чел. Всего проверка обнаружила 678 чел., не охваченных переписью 1646 г. (16%).
Писцы должны были на месте проверять поданные населением сказки, но делали это далеко не всегда. Поэтому не лишен интереса вопрос о том, какое количество сказок оставалось непроверенным. Составители переписной книги замосковной половины Московского уезда 1646 г. отметили, какие поместья и вотчины были переписаны по сказкам, а какие «по наезду», т. е. проверены. Подсчет дал следующую картину: из 543 сказок проверено было 154 (28%), не проверено — 280 (52%), нет сведений о 109 сказках (20%).
Значит, в замосковной половине Московского уезда не проверенными осталось 52% сказок. Если даже считать проверенными те 109 сказок, относительно которых нет сведений, то и тогда проверенные будут составлять меньше 50%. А если учесть, что в зарецкой половине не были проверены сказки дворцовых волостей и ряда поместий и вотчин, то процент проверенных сказок по уезду в целом будет еще ниже. По если так обстояло дело в столичном уезде с его сравнительно развитой сетью дорог, то нетрудно себе представить, как проводилась перепись в уездах с более обширной и менее освоенной территорией.
Приблизительное представление о проценте уклонявшихся от переписи, кроме приведенных сведений по дворцовым вотчинам зарецкой половины Московского уезда и вотчине «Георгиевского монастыря, дают итоги проверки трех станов Кеврольского и Мезенского уездов в 1646 г. (18%) и Двинского уезда в 1678 г. (19%)85.
Касаясь вопроса о «внутренней достоверности» переписей, т. е. о полноте учета ими населения, подлежавшего регистрации, Ю. В. Готье, опираясь на данные I ревизии по шести губерниям, указал, что «в первой четверти XVIII в. население, всячески уклоняясь, сумело... утаить более 30% из своей среды. То, что было возможно в начале XVIII в., могло случиться и ранее»86. На тех же данных основал свою попытку определить процент уклонившихся от переписи 1678 г. советский демограф Б. Ц. Урланис, предложивший гораздо более высокий показатель. «Первая ревизия,— писал он,— наглядно показала, что первоначально собранные данные нужно было увеличить на 60%, чтобы получить более или менее полные цифры. Вполне вероятно, что цифры численности дворов по переписям XVII в. также нужно увеличить на 60%, чтобы приблизиться к действительности»87.
Соглашаясь с уместностью аналогии с I ревизией, мы думаем, однако, что эти расчеты нуждаются в уточнении. Дело в том, что исследователи, ввиду отсутствия тогда специальных работ о ревизиях, были вынуждены брать данные П. Н. Милюкова. Последний же использовал источник, содержащий неполные сведения. Из него можно видеть, что с 1719 г. по 5 ноября 1721 г. в шести губерниях было по сказкам 2,6 млн. душ м.п., переписчики же нашли при проверке еще 0,4 млн. душ. м. п. (что составило около 15% уклонившихся), «а после окончания ревизии, — добавляет П. Н. Милюков, — в тех же губерниях считалось 4,1 млн. душ м. п.»88. В действительности же подача сказок, т. е. подушная перепись, продолжалась до конца 1721 г., а часть населения (посадское, например), переписывалась даже в 1722 г., когда и началась ревизия переписи. Поэтому сравнивать результаты ревизии следует с окончательным итогом подушной переписи. По расчету В. М. Кабузана, доля уклонившихся от переписи и обнаруженных к 1724 г. составила 21,6% от общего итога ревизии89. Новые проверки, продолжавшиеся до 1747 г., увеличили ее до 24,7%; в это число, вероятно, вошли и переселявшиеся, учтенные переписью на прежнем месте своего жительства, но сосчитанные вместе с уклонившимися на новом месте, так что фактически процент уклонившихся был, возможно, меньше (но уж никак не больше).
О размерах утайки по переписи 1678 г. мы располагаем только несколькими отрывочными данными, приведенными выше. Составить сколько-нибудь правильное представление об утайке на основании этих данных невозможно. Приходится поэтому обратиться к материалам I ревизии, предполагая наличие определенной аналогии между уклонением населения при подворной переписи 1678 г. и подушной переписи 1718—1721 гг.
Аналогия усматривается в организации обеих переписей — и при подворной переписи 1678 г., и при подушной переписи сведения собирались путем подачи владельцами душ и населением сказок. Разница в том, что сказки 1678 г. не проверялись или проверялись менее тщательно, чем при I ревизии (мы не касаемся того обстоятельства, что подушная перепись учла новые — по сравнению с переписью 1678 г.— категории населения, так как речь сейчас идет не о полноте охвата населения, а об утайке). Аналогия не может быть полной, так как стремление скрыть часть населения при проведении подушной переписи после двух десятилетий войн и многократных поборов должно было увеличиться. Однако это обстоятельство говорит в пользу использования сравнения размеров утайки: в 1719 г. последняя должна была быть больше, чем в 1678 г.; следовательно, принимая для 1678 г. долю утайки равной 1719 г., мы преувеличиваем, но не занижаем ее размеры. Такое преувеличение не страшно, если тенденция к росту численности населения в изучаемый период была достаточно велика, и если тяготы войны и реформ не смогли значительно ее задержать (как оно и было в действительности).
Уточнения численности населения в ходе I ревизии делались неоднократно. Последний окончательный итог численности податного населения был подведен в 1747 г. Итоги по провинциям, которыми мы воспользуемся, имеются только на 1743 г., но разница в общих итогах между данными ревизии на 1743 и 1747 гг. составляет всего 88,5 тыс. чел., или 1,5%, так что ею можно пренебречь90.
Таблица 2. Доля уклонившихся от первой ревизии на 1743 г.
Рассмотрим группировку провинций по нашим районам (см. табл. 2).
Нечерноземный центр — провинции: Московская, Арзамасская, Владимирская, Галичская, Калужская, Костромская, Нижегородская, Переяславская, Пошехонская, Суздальская, Тверская, Угличская, Юрьевская, Ярославская.
Северо-Запад — провинции: Белозерская, Великолукская, Новгородская, Псковская.
Запад — губерния Смоленская.
Черноземный центр — губернии: Белгородская и Воронежская; провинции: Рязанская и Тульская.
Восток и Юго-Восток — губерния Астраханская, провинции: Алатырская, Казанская, Пензенская, Свияжская, Симбирская, Уфимская.
Север и Северо-Восток — провинции: Архангелогородская, Вологодская, Вятская, Олонецкая, Соликамская, Устюжская.
Как видно из табл. 2, доля уклонившихся от подушной переписи, в целом составляет 18%, тогда как по I ревизии было обнаружено 25% не учтенных подушной переписью. Чем объясняется разница?
Она объясняется прежде всего тем, что в общий итог 25% вошло не только утаенное население, но и категории, не учитывавшиеся первоначально (например, по приведенным данным не учтены однодворцы в Черноземном центре). Из осторожности при расчетах изменения численности населения по группам сословий и в целом по стране мы принимаем долю утаенных в 25%, но для расчетов миграций следует брать уточненный по районам процент утайки, иначе мы рискуем исказить действительную картину — ведь по всем ревизиям доля обнаруженного населения на заселявшихся окраинах была выше, чем в центре. Это вполне естественно, и это же показывают приведенные данные по I ревизии. Кроме того, источник 1743 г. по нескольким провинциям содержит неполные и неточные данные, которые заменены нами сведениями на 1729 г., а по Сибири — на 1726 г. (вероятно, это сведения 1724 г.), поэтому доля утаенных может быть немного занижена.
Если учесть, что объектом переписи 1678 г. были не люди, а дворы, и что феодалы и крестьянские общины, в общем, были больше заинтересованы в уменьшении количества тяглых дворов, чем числа людей, для которых запись в переписные книги служила юридическим основанием крепости, а также если принять во внимание, что подушная перепись проводилась на двадцатом году разорительной для населения войны и была третьей по счету за это время, причем после предыдущих переписей вводилось много новых тяжелых податей, то можно принять для переписи 1678 г. тот же процент утайки, который был обнаружен I ревизией (округленно 25%). Это означает, что перепись 1678 г. охватила не менее 75% населения, подлежавшего регистрации91.
84ААЭ, т. IV. СПб., 1836, с. 34. «Обводить» — утаивать.
85Шмелев Г. Указ. соч.; Летопись занятии Археографической комиссии, вып. 8. СПб., 1888, с. 12—101 (далее — ЛЗАК); ЦГАДА, ф. 1209, кн. 9809.
86Готье Ю. В. Указ. соч., с. 61.
87Урланис Б. Ц. Указ. соч., с. 193—194.
88Милюков П. Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформы Петра Великого. СПб., 1892, с. 639. Милюков привел эти данные для объяснения необходимости проведения ревизии.
89Кабузан В. М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX в. (по материалам ревизий). М., 1963, с. 52—55, 124.
90Данные по провинциям любезно предоставлены нам В. М. Кабузаном.
91Интересно отметить, что учет населения в странах Западной Европы в XVIII в. обладал схожими чертами и особенностями (Водарский Я. Е. Переписи населения в XVII в. в России и других странах Европы.— В кн.: Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972, с. 59—68)
<< Назад Вперёд>>
