Проблемы и успехи
Несмотря на подобный успех, для голландских предпринимателей это было нелегкое время. Уже в 50-60 гг. XVI в. в Нидерландах поднимается серьезный протест против централистской политики габсбургского правителя Филиппа II, одновременно являвшегося и королем Испании. Частью политики Габсбургов был совершенно определенный курс в отношении религии. Около 1520 г. в Нидерланды вместе с идеями Мартина Лютера проникает Реформация, направленная на реформу церкви, на актуализацию и интериоризацию христианской веры. Еще Карл V, католический правитель, осудил эти вероотступнические настроения и практически незамедлительно перешел к преследованию протестантов. Его сын и наследник Филипп II лишь усилил взятый отцом курс, что привело к радикализации Реформации, в частности к тому, что примерно с 1560 г. ведущее место среди протестантов в Нидерландах заняли кальвинисты. В 1566 г. произошел взрыв социального недовольства. В Западной Фландрии группы протестовавших начали погромы статуй и изображений святых в соборах и монастырях. По Фландрии, Брабанту и Артуа прокатилась настоящая волна погромов, получивших название «штурма изображений» (beeldenstorm), которая улеглась, лишь докатившись до Голландии, Зеландии и Утрехта. Дабы покарать возмутителей спокойствия, Филипп II назначил в 1567 г. правителем Нидерландов герцога Альбу. Последний учредил новый суд «Совет смуты» («De Raad van Beroerten»), приступивший к расправам с величайшей жестокостью и вынесший множество приговоров о проведении сотен казней. Тогда недовольство населения стало обретать формы вооруженного восстания. Его возглавил представитель знатнейшего рода принц Биллем Оранский. Сражения шли за овладение городами; в Голландии борьба велась за Хаарлем, Алкмаар и Лейден. Однако обеим враждующим сторонам не хватило денег, и в 1575 г. за неимением средств на военные действия последние были прекращены2.
В 1579 г. мятежные земли - Голландия, Зеландия, Утрехт и Гронинген - Оммеланден (провинция Гронинген без главного города, одноименного с названием провинции) - объединились в оборонительный союз - Утрехтскую унию. Через несколько лет к ним присоединились земли Гелдерланд, Фрисландия, Оверейссел и несколько отдельных городов. Фактически возникла Республика Объединенных Провинций.Независимость была официально провозглашена в 1581 г., когда Генеральные Штаты, издавна созывавшие представителей провинциальных собраний для проведения совещаний с правителем страны, решили сместить Филиппа II. Это решение они зафиксировали в так называемом «Послании о низложении» («Plakkaat van Verlatinge»). Вслед за тем южные провинции принесли присягу на верность французскому герцогу Анжуйскому, который отныне становился правителем. Однако на Севере высшая власть оставалась вакантной. В конечном счете в конце 80-х гг. коллегии Штатов северных провинций приняли решение о суверенном статусе каждой из них. Важнейшие дела, затрагивавшие интересы всех, а именно общую оборону, передавались введение Генеральных Штатов, которые отныне составлялись из представителей, делегированных каждой из союзных суверенных провинций. Генеральные Штаты не были более собранием для ведения бесед при верховном правителе; они становились высшим органом власти союза суверенных провинций. С 1593 г. заседания Генеральных Штатов проводились в Гааге ежедневно. Габсбургский правитель был представлен в провинциальных собраниях наместником-статхаудером. Должность статхаудера сохранялась, однако теперь статхаудер являлся чиновником суверенных провинций. Он же был генерал-капитаном - командующим провинциальными войсками. Его полномочия были, правда, пока ограниченными, но с течением времени формальная и неформальная власть стадхаудера существенно возросла3.
Тем временем молодая Республика продолжала жестокую и тяжкую борьбу против Испании, но без особого успеха. Испанскому королю удалось справиться с финансовыми трудностями, и новый наместник, Александр Фарнезе, герцог Пармский, в 80-е гг. с успехом провел ряд наступательных военных операций во Фландрии и в Брабанте. Однако в 1590 г. король решил использовать войска, стоящие в Нидерландах, в войне против Франции и вновь столкнулся с проблемой недостатка денег. Из-за этого герцог Пармский не смог продолжить наступление в Объединенных Провинциях, и в 90-х гг. стратегическая инициатива вновь перешла к Республике. Принц Мауритс, сын принца Виллема Оранского и статхаудер Голландии, Зеландии, Утрехта, Гелдерланда и Оверейссела, покорил города Бреду, Девентер, Зютфен, Неймеген, Стенвейк, Куворден, Гронинген, Ахтерхук и Твенте. Таким образом, территория Республики увеличилась вдвое, и она в кратчайшее время превратилась в одно из сильнейших государств Европы4.
В 1598 г. скончался Филипп II. В Испании его наследником стал сын Филипп III, в Нидерландах - дочь Изабелла и ее супруг Альберт Австрийский. В последующие годы ни верховный правитель, ни мятежная Республика не преуспели в ведении военных действий, и в обоих лагерях начали раздаваться голоса в пользу мира. До мира, правда, дело пока не дошло, однако в 1609 г. в Гааге было достигнуто соглашение о перемирии5.
Война имела далеко идущие последствия для экономики Южных Нидерландов в целом и для города Антверпена в частности. Уже с середины века отсюда начинается отток купцов как по религиозным, так и по экономическим причинам. Эмиграция лишь усиливается в правление герцога Альбы. В 1576 г. Антверпен был завоеван мятежными испанскими полками - этот исторический эпизод вошел в историю как «Испанская ярость». Тысячи мужчин, женщин и детей пали жертвами убийств, а сам город был столь основательно разграблен, что для вывоза добычи понадобилось целых три недели. В 1577 г., после ухода испанцев, Антверпен присоединился к Восстанию, экономика города довольно быстро восстановилась. Правда, многие богатые купцы вновь эмигрировали, но морская торговля начала развиваться, и 80-е гг. XVI в. были периодом относительного процветания. Очередной удар пришелся на 1585 г. В этот год герцог Пармский захватил Антверпен, причем повстанцы блокировали устье реки Шельды, отрезав таким образом непосредственный доступ к городу и из города, что привело к внезапному прекращению морской торговли. Испанская агрессия во Фландрии и в Брабанте и падение Антверпена вызвали гигантский поток беженцев. Более 100 тыс. человек покинули эти земли, и эмиграция из Антверпена достигла в этот период своей высшей точки. Положение обострилось и потому, что в 1586 и 1587 гг. город на Шельде поразил невиданный голод, последствия которого были беспрецедентными по своей драматичности. Если в 60-е гг. Антверпен насчитывал почти 100 тыс. жителей, то теперь их число сократилось до 42 тыс. Несмотря на колоссальные бедствия, Антверпен продолжал оставаться значительным торговым городом. И все же позиции торговой метрополии были утрачены - Антверпен уже не был сердцем европейской коммерции6.
Большинство беженцев из Южных Нидерландов были малоимущими, но умелыми ремесленниками, селившимися большей частью в городах Голландии и Зеландии. В результате их прихода находившиеся там города начали стремительно разрастаться. Так, с 1570 по 1600 г. число жителей Мидделбурга увеличилось с 10 до 20 тыс., Лейдена - с 15 до 26 тыс., Хаарлема - с 16 до 30 тыс. Амстердам присоединился в 1578 г. к Восстанию последним из голландских городов и немедленно превратился в крупнейший центр притяжения множества иммигрантов: с 1570 по 1600 г. число его жителей выросло с 30 до 60 тыс. Для антверпенских купцов переезд в Голландию и Зеландию был также весьма удобной альтернативой. Они издавна совершали в этих землях деловые операции и активно пользовались услугами местных предпринимателей. Поэтому многие из них уже с началом упомянутых бедствий стали переселяться в зеландские и голландские города. Однако война продолжала тяжко напоминать о себе, к тому же Филипп II наложил в 1585 г. эмбарго на торговлю и судоходство Испании и Португалии с Голландией. Это еще более затруднило торговлю восставших провинций7. Потому купцы Антверпена стали расселяться в других городах и даже в других странах. Диаспора купцов - выходцев из Антверпена8 - охватывала Эмден, Бремен, Гамбург, Штаде, Кельн, Франкфурт, Лондон, Руан, Венецию, Геную, Лисабон, Севилью. В 90-е гг. диаспора включила в себя, наконец, и Северные Нидерланды. Произошло это в результате радикального улучшения условий торговли: в 1590 г. Филипп II снял запрет на торговлю, и таким образом голландские торговые связи с Пиренейским полуостровом вновь начали процветать. Кроме того, принц Мауритс принял меры для обеспечения безопасности страны, и военные действия в Северных Нидерландах были остановлены. Причин, сдерживающих переселение в Голландию, более не было. Напротив, молодая Республика открывала великолепные возможности для деятельности нового поколения предпринимателей, ориентированных на международный рынок. Почти повсюду в Европе интересы предпринимателей были подчинены интересам королевской власти или княжеской наследственной знати. Но Республика Объединенных Нидерландов низложила короля, и политическая власть перешла большей частью в руки городской элиты, а последняя в большинстве случаев состояла из городских предпринимателей - купцов и промышленников. Интересы предпринимательского класса пользовались здесь высоким, неоспоримым приоритетом. Неудивительно поэтому, что предприниматели Антверпена, ранее покинувшие родной город, теперь потянулись в Голландию, в основном в Амстердам9.
Не в последнюю очередь благодаря приходу антверпенских предпринимателей Республика начала стремительно превращаться в центр международной торговли. Уже на протяжении всего XVI в. купцы из Северной Голландии занимали лидирующие позиции в области балтийской морской торговли товарами, перевозимыми в больших объемах (в России их именовали в старину «валовые товары», то есть нагружаемые «валом» на корабли. - Прим. ред.). Голландцы доставляли в порты Балтии соль, вино, сельдь и закупали там зерно и лес. В 90-е гг. XVI в. ассортимент привозимых товаров расширился, включив в большей, чем прежде, степени субтропические и колониальные товары: южные фрукты, оливковое масло, перец, специи и сахар. Это происходило благодаря тому, что голландская торговля на Балтийском море все более интегрировалась в торговлю Пиренейского полуострова и Средиземного моря. И здесь голландское торговое присутствие было ощутимым - голландцы предлагали на продажу лейденское сукно, хаарлемские льняные ткани, пчелиный воск, меха, кожи и икру из России, а также зерно из остзейских областей. Кроме того, именно в это время купцы из Республики начали торговлю с Западной Африкой, Южной Америкой и Карибским бассейном, где они продавали топоры, ножи, бусы и льняное полотно, а закупали золото, слоновую кость, каучук, а также соль, кожи, жемчуг и табак. Наконец, стала оживляться и голландская торговля в Юго-Восточной Азии. В 1597 г. оттуда вернулось первое голландское судно. Незамедлительно вслед за этим стали появляться многочисленные компании по торговле с Ост-Индией. Они возникали сразу и во множестве, как грибы после дождя. Уже в 1598 г. в эти отдаленные земли из Республики отбыло 22 судна, а в последующие годы в Ост-Индию снаряжались многочисленные корабли, привозившие из Азии пряности, которые затем с большой прибылью продавались в Европе. В 1602 г. различные компании, которые были созданы в целях торговли с Ост-Индией, объединились в известную Объединенную Ост-Индскую Компанию - VOC (Verenigde Oost-Indische Compagnie). Все ветви европейской и мировой торговли были тесно связаны друг с другом. Товар, закупленный в одних частях мира, голландцы продавали, после дополнительной обработки в своей стране или без таковой, в других регионах. По всему миру они закупали товары, на которые был спрос в какой-либо другой части мира, располагая, таким образом, практически неисчерпаемым ассортиментом товаров. Став международными торговыми посредниками, они в самое короткое время завоевали невиданно сильные конкурентные позиции, заложив тем самым основу голландского торгового превосходства в международной торговле, которое оставалось незыблемым на протяжении всего XVII в. и пошатнулось лишь в XVIII в.10
В то время как в Северных Нидерландах царил оптимизм, вызванный стремительным развитием страны, торговавшие с Россией купцы столкнулись там с новыми проблемами. В 1598 г. скончался царь Федор. У него не было сына, и с его смертью закончилась московская династия. Несколько знатных семей, каждая со своими аргументами, претендовали на российский трон. В конечном счете покойному царю наследовал Борис Годунов. Он был братом вдовы Федора, и уже в годы правления своего шурина, по существу, управлял государством. Этот умный и способный правитель оказался, однако, не в состоянии предотвратить сползание России в водоворот бедствий. С его приходом в стране начался период, известный в российской истории как Смута. В 1601, 1602 и 1603 гг. Россию поразили голод, неурожаи, эпидемии и массовые смерти. Толпы отчаявшихся людей кочевали по стране, убивая и грабя. Годунова обвиняли во всех несчастьях. В 1591 г. в результате трагической случайности в возрасте девяти лет погиб брат царя Федора Дмитрий. Поползли слухи, что это - убийство, подготовленное самим Годуновым. Все бедствия, терзающие Россию, - Божья кара за этот грех. Однако уверяли также, что убит был на самом деле другой мальчик, а Дмитрий, сын Ивана Грозного и истинный наследник трона, еще появится, требуя законного наследия - власти. И действительно, в октябре 1604 г. в Россию из Польши вторгся во главе 1500 казаков и других авантюристов некто, вошедший в историю как Лжедмитрий I11.
Не исключено, что Лжедмитрия втайне поддерживали, а может быть, даже подослали знатные бояре с целью погубить Бориса Годунова. Успех пришел к ним внезапно. Весной 1605 г. Годунов неожиданно скончался, и на московский трон с триумфом взошел новый царь. Народ ликовал, власть имущие поддерживали Лжедмитрия, но не прошло и года, как группа именитых бояр организовала убийство Лжедмитрия как обманщика. В 1606 г. новым царем был провозглашен один из бояр Василий Шуйский12.
Царь Василий Шуйский возглавлял одну из боярских группировок. Законных оснований его правление имело мало, и он пользовался незначительной поддержкой среди населения. Уже вскоре Шуйский столкнулся с крупномасштабным вооруженным сопротивлением, явившимся результатом социальных бедствий, поразивших многие районы страны. Высокопоставленные вельможи и рядовые дворяне, а также местные власти отказывались подчиняться, в различных частях страны собирались армии повстанцев. Дважды царские войска отбивали нападения на Москву. Во главе мятежников объявился новый самозванец, известный как Лжедмитрий II. В отчаянии Шуйский обратился в феврале 1609 г. за помощью к правительству Швеции, которое в конечном счете направило военный отряд в 6 тыс. человек, поставив условием, в частности, вечный союз с Россией против Польши. Когда группа знатных лиц, поддерживавших ранее Лжедмитрия II, предложила российский трон молодому принцу Владиславу, сыну короля Сигизмунда III, то и у того нашлось достаточно оснований вмешаться в российскую Смуту. В начале лета 1610 г. польский главнокомандующий Станислав Жолкевский подошел с войсками к Москве. Ситуация становилась неуправляемой. В июле 1610 г. по решению собрания представителей духовенства, знати и дворянства Василий Шуйский был свергнут и сослан в монастырь. Управление страной взяло на себя временное правительство, известное в истории как Семибоярщина.
Московской элите предстояло избрать нового царя. В середине августа 1610 г. московская знать и духовенство договорились с польским командующим Жолкевским о приглашении на российский трон сына польского короля Сигизмунда III, принца Владислава, с тем, однако, условием, что он примет православие. Состоялась присяга на верность польскому принцу, и высокое посольство отбыло в Смоленск, в штаб-квартиру польского короля Сигизмунда III, а войска Жолкевского вошли в Москву. К удивлению послов, Сигизмунд отказался. Он возразил против принятия его сыном православия, однако в действительности сам надеялся царствовать, чувствуя себя достаточно сильным, чтобы достичь цели, не уступая русским. Ситуация становилась практически безнадежной. Бесчисленные банды грабили страну, Швеция объявила России войну после того, как та присягнула на верность Владиславу, поляки продолжали оккупировать Москву, а король Сигизмунд уже собирался насильственным путем воссесть на российский трон.
Чрезвычайная ситуация придала обескровленной стране новые силы. Московский патриарх призвал к формированию ополчения и освобождению столицы, и действительно, в 1611 г. под Москвой появилась народная армия ополченцев, состоявшая из представителей различных сословий и регионов страны, а в самой столице жители восстали против оккупантов. Однако ополчение было рассеяно, поляки подавили восстание, вызвав при этом первый крупный пожар Москвы, разрушивший большую часть города. В начале 1612 г. Кузьма Минин, купец из Нижнего Новгорода, вновь созвал ополчение, командование которым принял на себя князь Дмитрий Пожарский. На этот раз народная армия имела успех. Ополченцы сломили сопротивление оборонявшихся в Москве поляков и в октябре взяли город. Вскоре победители созвали Земский собор для избрания нового царя. Земский собор можно сравнить с западноевропейским институтом Собрания Штатов; он включил в себя представителей различных сословий: знати, духовенства, горожан, крестьянства. В феврале 1613 г. Собор избрал на царствование шестнадцатилетнего отпрыска одного из старейших боярских родов - Михаила Федоровича Романова. Самые трудные годы остались позади. Царь Михаил правил страной до своей кончины в 1645 г., а династия, которой он положил начало, управляла Россией вплоть до Революции 1917 г.13
Проблемы, с которыми пришлось столкнуться иностранным купцам в России в период Смутного времени, не шли ни в какое сравнение с трудностями, испытанными бесконечным числом самих русских. И тем не менее многие из иностранных торговцев стали жертвами грабежей и разрушений, причинивших им колоссальный ущерб. Голландская торговля с Архангельском развивалась сравнительно успешно и, несмотря на все трудности - сначала в Голландии, а затем и в России, - говорит о ее больших возможностях, в том числе и с точки зрения извлечения прибыли. В течение 90-х гг. XVI в., когда экономика Республики процветала, а в России было еще сравнительно спокойно, голландцы стали главными партнерами русских по торговле в Архангельске. Таковыми они и оставались все время между 1600 и 1613 гг. В этот период в город на Двине ежегодно отправлялось от 15 до 20 голландских торговых судов, в то время как англичане по числу кораблей уступали едва ли не вдвое. Именно в период Смуты торговля голландцев на Севере России приобрела большие масштабы, чем за 20 лет до этого14.
То, что голландцы стали важнейшими торговыми партнерами России в первые годы XVII в., явствует из сохранившихся отрывочных данных об импорте в Архангельск. В 1604 г. в устье Северной Двины прибыло 29 торговых судов: 17 голландских, 9 английских, - причем 8 от Московской компании - и впервые 3 французских. Общая стоимость привезенных товаров составила 105 344 рубля, не считая благородного металла в монетах на сумму 43 505 рублей (таблица 1). То и другое приняли в Архангельске 14 голландских купцов, Московская компания, один самостоятельно торговавший с русскими англичанин-предприниматель и четыре французских купца15. На долю голландцев пришлось, таким образом, 55 % импорта, включая монеты; 40 % приходилось на англичан и 5 % - на долю французов.
Таблица 1. Состав импорта в Россию через Архангельск в 1604 г.
Источник: Флоря, «Торговля» (1973), 114,146.
Примечательно то, что голландцы опередили англичан, и объясняется это тем, что английская Московская компания пользовалась важным преимуществом - она была освобождена от уплаты пошлины. Московская компания была изначально единственной иностранной организацией, получившей от царя разрешение пользоваться в целях торговли устьем Северной Двины. Она сохранила привилегию освобождения от пошлин, однако вскоре утратила исключительное право пользования устьем Двины. Уже Иван IV выдал голландцам разрешение использовать северный морской путь, а в 1586 г. царь Федор официально и окончательно отменил исключительное право Московской компании заходить со своими судами в устье Двины. Без сомнения, это решение было обусловлено тем, что русское правительство придавало исключительно важное значение торговле с иностранцами. Кроме того, голландцы умело раздавали щедрые подарки влиятельным вельможам16.
Московская компания сохранила за собой право беспошлинной оптовой торговли по всей России и право хранения товаров на собственных складах и в торговых домах в Архангельске, Холмогорах, Вологде, Ярославле и Москве. Англичане - и на протяжении очень краткого периода, в 1603-1604 гг., купцы Любека - были единственными, получившими от царя подобные коллективные привилегии. Все остальные иностранцы, в их числе и голландцы, должны были вести переговоры с русскими властями о получении разрешений на торговлю в индивидуальном порядке. И действительно, царь выдал индивидуальные разрешения, так называемые жалованные грамоты, прежде всего тем, кто оказывал Российскому государству важные услуги. Эти грамоты предоставляли их владельцам право свободного въезда и выезда из страны, а также право торговать в Москве и других городах России, однако они были гораздо менее выгодными, чем грамота Московской компании, в частности потому, что не содержали освобождения от пошлин17.
Отставание голландцев от англичан в области формально-юридической возмещалось очевидным опережением в области практической коммерции. В сущности, иностранная торговля англичан состояла в экспорте английской же продукции, прежде всего шерстяных тканей, и в импорте товаров, назначенных к продаже в Англии. Голландцы же занимались международной посреднической торговлей, а потому могли поставлять все те товары, на которые имелся спрос, и покупать все те, которые предлагались. Это означало, что и в России они могли предложить гораздо более широкий ассортимент товаров, чем англичане. В первую очередь, голландцы намного лучше, чем Московская компания, могли удовлетворить спрос российского рынка на серебро. В России не было добычи драгоценных металлов, и для того, чтобы чеканить собственную монету, страна импортировала чеканное и нечеканное серебро, а также, в меньшем объеме, золото. В 1604 г. (год, в отношении которого имеются сведения) весь объем импорта в Архангельске на 29 % состоял из серебряных денег, при этом голландцы поставляли две трети серебряных монет, а англичане - всего четверть. Таким образом, голландский импорт в Архангельск состоял на треть из серебряных монет, а английский импорт - всего на одну пятую. Серебро происходило из испанских колоний в Южной Америке. Голландцы покупали его уже в Испании, располагая намного большим количеством серебра на продажу, чем англичане. Кроме того, в противоположность англичанам,стремившимся удержать у себя в стране как можно больше этого благородного металла, голландцы с удовольствием экспортировали серебро. Наконец, голландцы платили в России пошлину серебряными монетами, а англичане от уплаты пошлины были освобождены18.
Помимо серебра российскому царскому двору были необходимы предметы роскоши. И в этом отношении голландцы превосходили купцов прочих стран. В 1604 г. импорт в Архангельск более чем на 80 % состоял из текстиля, драгоценностей, металлов и металлических изделий (таблица 2). Почти весь импорт текстиля (96 %) приходился на шерстяные ткани, а импорт драгоценностей практически полностью (на 88 %) состоял из жемчуга. Голландцы поставляли на российский рынок практически все шерстяные ткани дорогих сортов, 91 % жемчуга, 93 % золотых и серебряных нитей и 70 % пряностей. Англичане же доставляли в Архангельск лишь малую долю этих товаров, придерживаясь в основном одностороннего набора товаров собственного производства, куда входили, в частности, дешевые сорта шерстяных тканей и цветные металлы, такие как медь и свинец, а также олово. С точки зрения импорта цветных металлов англичане были незаменимы. Англия была важным производителем цветных металлов и практически единственным поставщиком их на русский рынок19.
Таблица 2. Состав товаров (исключая благородные металлы), поставленных на российский рынок через Архангельск в 1604 г.
Источник: Флоря, «Торговля» (1973), 146.
Ассортимент товаров, закупаемых голландцами в Архангельске, был также обширнее того, что закупала Московская компания, и это также способствовало более выгодному положению голландцев на российском экспортном рынке по сравнению с англичанами. Московская компания закупала в России преимущественно веревки, лен, сало, кожи, меха и воск, а кроме того, ворвань, свиную щетину и слюду20. Голландские предприниматели приобретали в России те же товары, что и англичане, правда, исключая веревки, щетину и слюду. Однако, помимо этого, они закупали в Архангельске также пеньку, икру, поташ, добытую из древесной золы щелочную соль, которая использовалась, в частности, для отбеливания льняного полотна21. В последние два десятилетия XVI в. голландцы брали на борт торговых судов также персидский шелк-сырец и около 1600 г. - значительное количество зерна. Шелк-сырец доставлялся через Астрахань по Волге в Ярославль, а оттуда далее - в Архангельск. Подобный транзит для того времени был примечательным явлением, поскольку обычно в периоды мира между Персией и Османской империей выгоднее доставлять шелк-сырец в Западную Европу через Средиземное море и мыс Доброй Надежды. Закупки голландцами зерна в Архангельске в конце XVI в. и в начале XVII в. осуществлялись в связи с большим спросом на него в Италии. Груженные зерном голландские корабли в те времена шли прямо из Архангельска в Ливорно, Геную, Анкону, Горо и Венецию, а оттуда обратно в Амстердам22.
1 Schade, Die Niederlande (1992) 52. Wijnroks, Anglo-Dutch rivalry (1990) 430-431. Флоря,'Торговля' (1973) 132,137-138. Kellenbenz,'The economic significance (1973), 547. Brünner,'De ontwikkeling (1926) 361, 364.
2 Groenveld, Schutte, Delta 2 (1992) 51-57,79-86. Enno van Gelder,'De reactie (1952) 14-15.
3 Israel, The Dutch Republic (1995) ν, 201-202,209. De Vries, van der Woude, Nederland (1995) 123. Groenveld, Schutte, Delta 2 (1992) 64,89, 198,201-202.
4 Groenveld, Schutte, Delta 2 (1992) 88-95. Israel, Dutch primacy (1989) 40.
5 Israel, The Dutch Republic (1995) 254. Groenveld, Schutte, Delta 2 (1992) 94-96.
6 Israel, The Dutch Republic (1995) 308-309. Mitchell,'It will be easy (1995) 120-122. Israel, Dutch primacy (1989) 28-30,41-42. Pettegree, Foreign Protestant communities (1986) 215,259-261,299. Israel,'The economic contributions (1983) 506,508. Brulez,'Scheepvaart' (1979) 128. Van der Wee,'Handel' (1979) 97. Hart,'De handelsbetrekkingen' (1969) 72. Brulez,'De diaspora' (1960) 280-281. Enno van Gelder,'Van opstand' (1952) 83-84. Van der Essen,'De scheuring' (1952) 171. Van Houtte,'Het economisch verval' (1952) 179,198.
7 Israel, The Dutch Republic (1995) 308-309,328-329. Israel, Dutch primacy (1989) 5-7,17-21, 27-35,41. Brulez,'Scheepvaart' (1979) 124-126. Van Houtte,'De zestiende eeuw' (1977) 68-71. Van den Hoek Ostende, 'Historische inleiding' (1971) 17. Brulez,'De diaspora (1960) 281.
8 Brulez,'De diaspora (1960).
9 Klein, Veluwenkamp,'The role' (1993) 45. Israel, Dutch primacy (1989) 38-42. Hart, 'De handelsbetrekkingen' (1969) 72.
10 De Vries, van der Woude, Nederland (1995) 433. Veluwenkamp, 'De buitenlandse textielhandel' (1994) 70,85. Klein, Veluwenkamp,'The role' (1993) 31-35. Israel, Dutch primacy (1989) 5-7,12,17-20,27-28,38, 40-44,48-54, 60-66, 80,407-408. Brulez,'Scheepvaart' (1979) 124-126. Gaastra,'Het Aziatisch gebied' (1977) 249. Van Houtte,'De zestiende eeuw' (1977) 68-71. Schoorl, Isaac le Maire (1969) 13. Engelbrecht, van Herwerden, De ontdekkingsreis 2 (1945) 2.
11 Crummey, The formation (1993) 206,211. Bezemer, Een geschiedenis (1988) 50-53, 398. Riasanovsky, A history (1969) 171,177-178.
12 Riasanovsky, A history (1969) 178-186.
13 Kochan, Keep, The making (1997) 52. Crummey, The formation (1993) 228-231. Bezemer, Een geschiedenis (1988) 58-59. Dukes, A history (1974) 56. Riasanovsky, A history (1969) 186-18189,193. См. также примеч. 12.
14 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 36, 58,71. Schade, Die Niederlande (1992) 68-69,89. Bushkovitch, The merchants (1980) 35-36,44-46. Hart,'Amsterdamse scheepvaart' (1976) 269. Hart,'De handelsbetrekkingen' (1969) 73.
15 Флоря,'Торговля'(1973) 142-144.
16Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 35. Bushkovitch, The merchants (1980) 34-36. Флоря,'Торговля' (1973) 140. Kaufmann-Rochard, Origines (1969) 38,99,233. Kulischer, Russische Wirtschaftsgeschichte (1925) 424-425. Кордт, Отчет (1902) lxiv.
17 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 35,42-43. Bushkovitch, The merchants (1980) 35-36. Kulischer, Russische Wirtschaftsgeschichte (1925) 357, 359,425.
18 De Vries, van der Woude, Nederland (1995) 433. Демкин, Западноевропейское купечество 2 (1994) 38. Klein, Veluwenkamp, 'The role (1993) 31-35. Schade, Die Niederlande (1992) 73-76. Israel, Dutch primacy (1989) 7,44, 80,407-408. Bushkovitch, The merchants (1980) 35-36, 63. Флоря,'Торговля' (1973) 144-146. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 580. Murphy, A history (1973) 204. Hart, 'De handelsbetrekkingen (1969) 73-74.
19 Kellenbenz, 'The economic significance' (1973) 551. Флоря, 'Торговля' (1973) 146-150.
20 Willan, The early history (1956) 182.
21 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 100; 2 (1994) 15. Brünner, 'De ontwikkeling' (1926) 369-370.
22 Wijnroks, 'Jan van de Walle' (1993) 48-50. Hart, 'De handelsbetrekkingen (1969) 79.
<< Назад Вперёд>>
