Приход в Россию Eastland Merchants
Пока длилась Северная война, все вышеперечисленные запреты оставались напрасными. Действительно, 1716 г. в Санкт-Петербург прибыло более 40 голландских и английских торговых судов в сопровождении конвоя, а в 1720 г. в новый порт прибыло уже 75 судов. Однако военные действия представляли ощутимое препятствие для балтийской торговли, сильно мешая развитию судоходства по Неве. Царю пока не удавалось перевести архангельскую торговлю на новое место. Напротив, торговля на Белом море процветала как никогда прежде. Между 1693 и 1699 гг. в Архангельск приходило примерно 47 судов в год, а в первое военное десятилетие это число выросло до 135 судов в год, а в 1710-1718 гг. достигло 158 кораблей в среднем за год. Пик в этот период был достигнут в 1716 г., когда в северный порт прибыло 233 судна. Неизмеримо вырос и товарооборот. До войны экспорт через Архангельск составлял около 800 тыс. рублей в год, в первые же три года XVIII в. он вырос примерно до 1,5 млн рублей. Эта сумма возросла в 1704 г. почти до 1,6 млн рублей и почти достигла 1,8 млн рублей в 1710 г. Подобный рост частично объяснялся уменьшением ценности рубля, однако в большой мере являлся реальным. В гульденах стоимость экспорта возросла с 4 млн до войны до 5,8 млн в 1710 г.2 Отставание роста товарооборота от увеличения числа судов объяснялось тем, что дополнительный груз состоял в основном из товаров, стоимость которых за один ласт была сравнительно небольшой, таких, в частности, как пенька. Рост происходил в основном за счет наращивания объемов и в меньшей степени - за счет возрастания совокупной ценности товаров.
Расцвет архангельской торговли был частично следствием того, что активно торговавшие на Балтике голландские купцы стремились теперь возместить потери, понесенные во время войны, на Российском Севере. Они часто поступали так на протяжении всего XVII в., в частности в периоды, когда импорт остзейского зерна был затруднен военными действиями. В XVII в. примерно 35 торговых судов в год отправлялись из Амстердама к Северной Двине, а во время Северной войны их число приближалось к 50. В значительной степени рост торгового судоходства в Архангельске происходил за счет англичан. Во второй половине XVII в. английская торговля с Архангельском практически замерла, однако с началом Северной войны число английских судов, шедших в беломорский порт, вновь выросло с менее 10 до 20-30 судов в год. В 1705 г. в Архангельск прибыло 68 английских судов, из которых 43 отправилось из Лондона, а остальные - из других портов восточного берега Англии, таких как Ньюкасл, Линн, Маргэйт и Рамсгэйт. Практически все товары на борту этих судов были предназначены для английских купцов в Архангельске. На долю англичан приходилась также и большая часть архангельского экспорта. В тот год на их долю пришлось 44 % экспорта товаров, в то время как доля голландцев составила 28, а доля гамбуржцев - 27%. Доля импорта в процентном соотношении мало отличалась от данных по экспорту: на долю англичан приходилось 42 %, на долю голландцев - 30, гамбуржцев - 28%3.
Подобный лавинообразный рост английской торговли был отчасти следствием того, что в 90-е гг. XVII в. российское правительство вновь разрешило англичанам вести торговлю в России4, но в еще большей степени произошло это оттого, что Eastland Merchants удалось, наконец, получить доступ к архангельской торговле. Eastland Merchants - английские купцы, члены «Eastland Company», торговавшие с регионом Балтики и импортировавшие оттуда в Англию материалы для судостроения, такие как пенька, смольчуг и смола. Около 1675 г. товарооборот этой компании сильно вырос, достигнув в последней четверти XVII в. невиданного объема. Произошло это из-за быстрого увеличения спроса на судостроительные материалы в самой Англии вследствие чрезвычайного роста английского судостроения, что, в свою очередь, было связано с расширением английской внешней торговли в целом. Эксклюзивным же правом на ведение торговли с Россией владела Московская компания. Eastland Merchants никогда ранее не имели доступа к российскому рынку. Долгое время это их мало заботило, поскольку цены на судостроительные материалы в балтийских районах были низкими, а предложение вполне достаточным. Но, когда в 90-е гг. положение изменилось, Eastland Merchants требовали принятия в Московскую компанию. Их стремление объяснялось большими возможностями увеличения торгового оборота, открывавшимися в случае доступа к российскому рынку. Однако члены Московской компании упрямо цеплялись за свою монополию. Они по-прежнему отказывались принимать в свой круг новых предпринимателей, хотя сами торговали уже мало. Лишь путем трудных переговоров, после длительных и сложных политических дебатов Eastland Merchants удалось прорвать блокаду Московской компании. В 1699 г. английский парламент постановил, что каждый английский подданный имеет право стать, если пожелает, членом Московской компании, заплатив вступительный взнос в размере 5 фунтов стерлингов. В том же году этой возможностью воспользовались 87 предпринимателей, а в последующие годы их число ежегодно увеличивалось на 10-30 человек5. Новые члены Компании незамедлительно развернули крупномасштабную торговлю с Архангельском. Теперь стало очевидно, что своим преобладающим положением на российском рынке в последние десятилетия XVII в. голландцы были частично обязаны покровительству, пусть и непреднамеренному, голландским интересам со стороны косной Московской компании, не допускавшей новых лиц на российский рынок. Как только это препятствие на пути торговли с Россией исчезло, английский предпринимательский дух продемонстрировал свою истинную мощь и в России.
Наряду с присутствием английских купцов на ежегодных ярмарках в Архангельске во время Северной войны сильно ощущалось и присутствие гамбуржцев. В 1705 г. по численности они еще уступали голландцам. В тот год в Архангельск прибыло, в частности, 53 голландских судна, практически все из Амстердама, и 18 судов из Гамбурга, Бремена, Дании и Норвегии. Из них 27 судов были нагружены товаром, предназначенным для гамбургских купцов в Архангельске, 38 судов предназначалось для голландцев и 6 - для англичан6. В 1710 г. гамбуржцы обошли голландцев. И хотя из 153 судов, прибывших в том году в Архангельск, по крайней мере, 58 были голландскими и всего 12 - гамбургскими, однако объем товарооборота гамбуржцев был в том году примерно равен товарообороту голландских купцов. Без сомнения, как в 1705 г., так и в 1710 г. гамбуржцы грузили свой товар в основном на голландские суда7.
Приход англичан и в меньшей степени активизация деятельности гамбуржцев на российском рынке положили конец исключительному положению голландцев и их торговому превосходству. Тем не менее примерно 45 % архангельского экспорта по-прежнему направлялось в Республику Нидерландов, поскольку на голландские суда грузили свои товары и гамбуржцы, и подавляющее большинство этих судов прибывало в амстердамский порт. Эта доля - 45 % - гораздо более точно отражала реальное положение, занимаемое Республикой Нидерландов на международном торговом рынке, чем абсолютно доминирующее положение голландцев в архангельской торговле, сложившееся во второй половине XVII в.8
С точки зрения номенклатуры товаров архангельский экспорт был в годы войны более ограниченным, чем в предыдущее десятилетие. В 1710 г. около 80 % российского экспорта закупалось иностранными купцами на ярмарке в Архангельске. Он состоял в основном из юфти (38 %), пеньки (32 %) и говяжьего сала (11 %). Закупка пеньки резко увеличилась. Мех и поташ занимали теперь незначительное место и практически оставались в тени «большой тройки», так же как и лен, холсты, канаты, мед и воск, рогожи, льняное масло и поморские товары. Почти пятая часть экспорта не попадала на ярмарку и не регистрировалась в таможенных книгах. Примерно 5 % товаров продавалась государством небольшому числу иностранных купцов. Это касалось прежде всего заповедных товаров, на которые государство сохраняло монополию: икры, поташа, смольчуга, смолы. Остальное, то есть примерно 13 %, экспортировалось русскими купцами непосредственно, без участия иностранцев9.
В определенные годы большое значение приобретал экспорт зерна, что было характерно для торговли того времени. Царь давал иностранным купцам разрешение на его вывоз из России лишь в тех случаях, когда урожай был хорошим и цены на зерно в Москве были не выше рубля за четверть. Так было, в частности, в периоды с 1701 по 1704 г. и с 1713 по 1716 г. В 1713 г. иностранцы купили в Архангельске 21 тыс. четвертей ржи и пшеницы, в 1714 г. - 146 тыс. четвертей, в 1715 и 1716 гг. закупки зерна продолжали возрастать: было куплено 166 тыс. и 228 тыс. четвертей соответственно. Рынок тех лет был столь чувствительным, что в 1714 г. иностранцы погрузили зерно на суда и, хотя те были заполнены всего лишь наполовину, отдали приказ немедленно выходить в море, не ожидая других русских товаров. От торговли зерном получали доход более 40 иностранных купцов. Среди них преобладали голландцы: они закупали более 75 % зерна10.
Колоссальный рост экспорта пеньки почти на 2/3 приходился на долю англичан. Пенька составляла практически половину английского экспорта, юфть - почти четверть, за ними на почтительном расстоянии следовали холсты, лен-сырец, мед и воск. Англия превратилась в крупнейшую морскую державу, для строительства и оснащения английских военных и торговых кораблей все в большем и большем количестве требовалась пенька. Россия стала теперь важнейшим поставщиком этого сырья.
Экспорт юфти примерно поровну приходился на долю англичан, голландцев и гамбуржцев, однако говяжье сало экспортировалось практически исключительно голландцами и гамбуржцами. Состав товаров, экспортируемых голландцами и гамбуржцами, был весьма схожим. В нем преобладали юфть, пенька и говяжье сало. Для обеих групп на первом месте, как и встарь, была юфть - 42 % и 51 % соответственно.
Импорт, которому в 1710 г. противостоял экспорт почти на 1,8 млн рублей, складывался из различных потоков. Первый поток состоял из товаров, привозимых на ежегодную ярмарку, общей стоимостью более 1,2 млн рублей. Второй поток охватывал поставки иностранцев в казну, которые шли в обход ярмарки и не фиксировались в таможенных книгах, стоимостью примерно 200 тыс. рублей. Третий поток составлял импорт благородного металла, четвертый - импорт, осуществляемый непосредственно русскими купцами без иностранного посредничества.
В импорте через Архангельск преобладали ткани. Из товаров на сумму более чем 1,2 млн рублей, поставленных иностранцами в 1710 г. на ярмарку, на долю тканей, в частности сукна, приходилась примерно половина. Помимо этого, иностранцы импортировали металлы (18 %), красящие и прочие химические вещества (7 %), вино (6 %) и галантерейные товары (5 %), и кроме того, фрукты, специи, сахар, бумагу, мебель и широкий ассортимент других товаров. Сукна поставлялись в первую очередь англичанами (43 %) и гамбуржцами (43 %). Из металлов англичане поставляли в основном свинец и олово, гамбуржцы - медь и латунь. Красители и другие химикалии поставлялись главным образом голландцами (44 %) и гамбуржцами (46 %), а вино - гамбуржцами (63 %) и в меньшем объеме голландцами (31 %)11.
Англичане продолжали поставлять в основном товары, произведенные в самой Англии, прежде всего сукно (71 %) и металлы (18 %), в то время как ассортимент товаров, поставляемых голландцами и гамбуржцами, был много шире. Голландцы продавали товары, производимые в Республике, а кроме того, торговали в больших количествах товарами со всего мира: шерстяными тканями (27 %),шелковыми и хлопковыми тканями(10 %), красителями и другими химическими веществами (11 %), металлами (8 %), галантерейными товарами (6 %), винами (6 %), фруктами и специями (5 %), сахаром (4 %), бумагой (4 %). Гамбуржцы поставляли схожий набор товаров, хотя в ином процентном соотношении, так что основные их группы были представлены по сравнению с голландцами менее равномерно: имелось большое количество металлов (27 %) и вин (14 %) и сравнительно немного шерстяных тканей (13 %)12.
Поставки Российскому государству, миновавшие ярмарку, относились в первую очередь к товарам стратегического назначения, поставляемым узким кругом иностранных купцов. Оружие государство приобретало исключительно таким способом, однако иные предметы военного назначения закупались российской казной и на самой ярмарке. Это относилось, в частности, к таким товарам, как сукно для пошива военной формы, медь, свинец и селитра для производства оружия и боеприпасов.
Северная война началась для Петра I катастрофически неудачно. В ноябре 1700 г. шведы нанесли его войскам сокрушительное поражение под Нарвой. С этого момента царь поставил себе целью создать совершенно новую армию, которая не уступала бы лучшим армиям Европы. Петр взялся за осуществление этой задачи со свойственным ему упорством. Он практически с нуля создал современную, боеспособную армию и военный флот. В начале реформы российская промышленность была еще не в состоянии производить достаточное количество оружия нужного качества, а потому правительство закупило в 1705-1709 гг. за границей десятки тысяч ружей, пистолетов, шпаг и других видов оружия; в то время примерно половина вооружения российской армии была иностранного производства. В 1710 г. Россия еще продолжала импортировать оружие в большом количестве. В том году в поставки товаров - на сумму около 200 тыс. рублей, - закупленных помимо ярмарки, вошли в первую очередь товары военного назначения: 35 тыс. мушкетов и мушкетных стволов, а также примерно 150 тыс. аршинов сукна и 76 тыс. пудов меди13.
Стремясь стать независимой от импорта оружия, Россия прилагала чрезвычайные усилия для развития военной промышленности. Так, буквально на голом месте было создано суконное производство, способное обеспечивать армию обмундированием, а для строительства военного флота возводились судоверфи, строились цеха по пошиву парусов, лесопилки и канатные мастерские. К 1712 г. военные заводы Тулы и Олонца, а также Демидовские заводы на Урале начали производить оружие в таких количествах, что Россия перестала зависеть в вопросах оснащения армии от иностранного импорта. Потому импортная торговля оружием довольно резко сошла на нет. После 1711 г. иностранные купцы практически не поставляли более оружия царю14.
1 Veluwenkamp 'Dutch merchants' (1995) 235-238.
2 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 19,74. Рухманова, 'Архангельская торговля' (1980) 152. Hart,'Amsterdamse scheepvaart' (1976) 313-314.
3 Veluwenkamp, 'Familienetwerken (1993) 656-658,660. De Buck, 'De Amsterdamse handel' (1990) 30. De Buck,'De Russische uitvoer' (1988) 131,137-142. Захаров,'Торговля' (1985) 187,194,197, 208. Massie, Peter the Great (1981) 293-294, 301, 323. Knoppers,'De vaart' (1977) 241,244,249. Knoppers, Dutch trade 1 (1976) 151,221-222. Kellenbenz, 'The economic significance' (1973) 566-567, 570, 581. Hart,'De handelsbetrekkingen' (1969) 66-67.
4 Ковригина Немецкая Слобода (1998) 39.
5 Захаров,'Торговля' (1985) 184,187,204. Kellenbenz,'The economic significance' (1973), 566. Price, The tobacco adventure (1961) 37-47. Hinton, The Eastland trade (1959) 107-108,110-111.
6 Захаров,'Торговля' (1985) 187-189,197.
7 De Buck,'De Russische uitvoer' (1988) 142.
8 Bruijn,'De vaart' (1977) 217. Knoppers,'De vaart' (1977) 241. См. также примеч. 7.
9 Демкину Западноевропейское купечество 1 (1994) 99. Захаров, 'Торговля' (1985) 195-197,199. Козинцева,'Внешнеторговый оборот' (1964) 120,124-125.
10 Захаров,'Торговля'(1985) 195-197,200.
11 Захаров,'Торговля' (1985) 193-195,199. Bushkovitch, The merchants (1980) 59. См. также примеч. 10.
12 Захаров,'Торговля'(1985) 193-195.
13 Zacharov, 'Jan Lups' (1997) 80. Bezemer, Een geschiedenis (1988) 76-77, 86, 94-95. Захаров,'Торговля' (1985) 199, 207. Захаров, 'Поставки' (1982) 53, 55-58, 61. Dukes, A history (1974) 75, 78, 94.Esper, 'Military self-sufficiency' (1969) 186, 198, 201-208. Wittram, Peter I 1 (1964) 235. 1 аршин равен 71 сантиметру.
14 Bezemer, Een geschiedenis (1988) 76-77,94-95. Захаров,'Поставки' (1982) 58. Dukes, A history (1974) 75, 78, 94. Esper,'Military self-sufficiency (1969) 186,198,201-208. Amburger, Die Familie (1957) 187.
<< Назад Вперёд>>
