Глава IX. Расставание
В 1762 г. император Петр III отменил те меры, которые 40 лет назад ввел его дед, Петр I, с целью ограничить торговлю через Архангельск. С этого момента архангельская торговля регламентировалась теми же правилами, что и торговля через Санкт-Петербург. Именно в то время наблюдался общий рост европейской торговли, а в результате сочетания благоприятной рыночной конъюнктуры и нового правительственного курса начался новый период расцвета Архангельска. Торговый оборот порта составил в 1761 г. 674 тыс. рублей и резко увеличился - до 2 млн рублей к 1772 г. Число судов, направлявшихся к Архангельску, составило в 50-е и 60-е гг. более 60 в год, в 70-е гг. - более 130, а в 90-е гг. - около 140 судов. В 1783 г. 39 % российского экспорта и 17 % российского импорта шло через Архангельск1.
Однако голландская торговля не являлась причиной этого роста. Если еще в 1754 г. голландские торговцы загружали 44 из 62 судов, отправлявшихся из Архангельска (более 70 %), то в 1769 г. эта доля снизилась до 26 судов из 64 (до 40 %), а в 1773 и 1782 гг. через голландцев проходило всего около четверти торгового оборота, включая импорт и экспорт. Купцы Гамбурга и других городов севера Германии, а также прибалтийские купцы грузили для отправки в Архангельск товары на суда, число которых стремительно возрастало: в 1754 г. их было всего 6 (10 %), а в 1769 г. - уже 25 (40 %). Между 1773 и 1782 гг. доля немцев в товарообороте вновь снизилась с 36 до 14 %. Теперь на передний план выдвинулись сами российские купцы; в 1773 г. их доля составила 25 % торгового оборота, а в 1782 г. равнялась уже 44 %2.
Снижение доли голландцев в торговле через Архангельск не было явлением изолированным. Внешняя торговля Республики Нидерланды в целом пребывала в стадии стагнации, отставая по темпам роста от торговли соседних стран. Помимо этого, основу голландского импорта и экспорта составляли колониальные товары и торговля во внутренних районах Германии3. В развитии этих отраслей внешней торговли экспортные и импортные операции, осуществляемые голландскими купцами через Архангельск, более не имели существенного значения. Из архангельского порта экспортировалось теперь почти исключительно сырье с Российского Севера, однако и на него спрос в Голландии был практически исчерпан, поскольку голландская промышленность пребывала в состоянии глубокого кризиса. Весьма показательно, что в 70-е гг. голландские торговые дома в Архангельске отправляли подавляющее большинство судов с товарами не в Амстердам, а в английские, немецкие и другие иностранные порты. Кроме того, импорт, проходивший через Архангельск, по своим масштабам был намного меньше экспорта. Российский Север был редкозаселенным районом, и спрос на иностранные товары был здесь невысок. Колониальные товары, продажа которых являлась сильной стороной голландской торговли, пользовались здесь небольшим спросом. Колониальные товары, которые Республика экспортировала в Россию, прибывали главным образом в Санкт-Петербург, поскольку основной потребительский рынок этих товаров находился в столичном городе на Неве или в Москве. Соотношение между импортом и экспортом, идущим через Архангельск, было в 1773 г. 1 : 6; в 1782 и 1778 гг. - 1 : 3, а в 1792 г. оно составило 1 : 24.
Несмотря на слабость позиций Нидерландов с точки зрения структуры внешней торговли, голландские купцы в Архангельске продолжали играть немалую роль в торговле экспорте и импорте этого порта: на их долю приходилась четверть всего товарооборота. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказывается, что их позиции имели под собой весьма непрочный фундамент, поскольку практически весь торговый оборот приходился на долю двух-трех крупнейших голландских торговых домов. Так, на долю компаний Рутгера ван Бринена Сыновей и Стефена де Йонга & Йоханна Фюрста приходилось в 1773 г. соответственно 5 % и 21 % общего объема внешней торговли Архангельска, а в 1773 г. на долю Рутгера ван Бринена Сыновей и Тобиаса Пёйтелинга приходилось 13 и 12 % соответственно. Каждый из немецких торговых домов имел меньший товарооборот, однако по числу купцов немцы превосходили голландцев. Большинство голландских предпринимателей считало, что в Архангельске им делать больше нечего. Именно около 1770 г. из Архангельска целыми семьями уезжали многие голландские купцы. Число членов реформатской общины, в том числе голландцев, на протяжении XVIII в. неуклонно снижалось, не идя уже ни в какое сравнение с лютеранской общиной немцев с севера Германии5.
Реформатская община сократилась, но до поры до времени продолжала существовать. Когда в ноябре 1776 г. скончался пастор Эгберт Холбоом, архангельский церковный совет обратился к Дирекции Московской Торговли с просьбой подыскать нового пастора. Новый священнослужитель должен был быть в состоянии вести богослужение не только на голландском, но также и один раз в три-четыре недели на английском языке. Это желание объяснялось тем, что некоторые английские купцы с семьями также посещали голландскую церковь, поскольку английская община была слишком мала для того, чтобы содержать собственного пастора. Церковный совет считал, что подобную кандидатуру можно будет подобрать в Роттердаме. По прошествии полугода нового пастора все еще не находилось. Потому в июле 1777 г. церковный совет взял назад свою просьбу об умении будущего пастора вести службу на английском: пусть служит на голландском языке, лишь бы был «человеком ученым и способным». Затем в начале 1778 г. Дирекции Московской Торговли было передано желание иметь пастора даже в том случае, если окажется, что его голландский несколько «хромает», или даже при том, что он будет вести службу на немецком, - лишь бы только был человеком способным и безупречного образа жизни. В конце концов, Дирекции удалось отыскать пастора из деревни в районе Велюэ, готового служить в архангельской общине, Бернардуса Мартиниуса. Его «посвящение в должность» класси-сом Амстердама состоялось в апреле 1779 г.6
К тому времени Мартиниус уже 15 лет начиная с 1763 г. был пастором местечка Элспеет, находившегося в ведении классиса Недервелюэ. В тот момент, когда Мартиниус решился занять место пастора в Архангельске, его жена была на последнем месяце беременности. В апреле 1779 г. у них родилась дочь, а в конце июня семейство отбыло на корабле из Амстердама в Архангельск и прибыло туда 9 августа того же года. Дирекция Московской Торговли позаботилась о дорожном провианте для пастора и его семьи. В него вошли вино, масло, сахар, чай, кофе, окорок, рис, масло, уксус, сыр, бисквиты, овощи, куры и куриный корм. По прибытии на место большая часть дорожного запаса оставалась нетронутой. По словам Мартиниуса, это «поможет нам пережить зиму». В течение последующих двух недель Мартиниус с женой и дочерью устраивались в своем архангельском доме. Пастор описывает его как чистое, просторное, удобное и аккуратное помещение. «Хозяйка моя, - пишет он в Амстердам, - нынешней обстановкой весьма и весьма довольна». Уже в августе Мартиниус провел свою первую службу, на которой присутствовало немало членов и лютеранской общины, в том числе священник лютеранской церкви. Вышеупомянутое письмо, в котором Мартиниус описывает свой приезд, последнее, которым мы располагаем. Более о Мартиниусе и его жизни в Архангельске ничего не известно7.
Хотя пастор Мартиниус был доволен своим новым назначением, реформатская община тем не менее неуклонно сокращалась, к концу XVIII в. все более смешиваясь с общиной лютеран. Все более частыми становились смешанные браки между голландцами и немцами. В конце концов, кальвинистская и лютеранская общины слились в 1818 г. в объединенную евангельскую общину - единственную в России8. Голландская община Архангельска растворилась в немецкой.
На протяжении XVI, XVII и XVIII вв. голландская торговля выполняла одновременно четыре функции: международной посреднической торговли, закупок и сбыта для нужд внутренней промышленности и ремесла, транзитной торговли колониальными товарами, а также доставки и скупки товаров из внутренних регионах Европы, в частности вдоль рек Рейн и Маас. С течением времени значимость каждой из функций менялась. Сила голландской торговой системы во второй половине XVI в. и в первой половине XVII в. заключалась в том, что голландские предприниматели занимались в основном международной посреднической торговлей, так что они могли поставлять на все региональные рынки именно то, что пользовалось там спросом, и покупать то, что предлагал местный рынок. Торговля Архангельска являлась существенной частью этой торговой системы: голландцы поставляли на российский рынок товары из целого ряда стран Европы и неевропейских стран и покупали там то, в чем нуждался международный рынок.
Рост непосредственной торговли между районами производства товаров и районами их потребления, имевший место на протяжении XVII в., медленно, но неуклонно подтачивал традиционные позиции голландских купцов как посредников в международной торговле. До определенного времени эта угроза нейтрализовалась процветанием голландской экспортной промышленности и постепенным перемещением центра ее тяжести на доставку и сбыт товаров, необходимых для местных промышленности и ремесла. Эти перемены заметны и в структуре голландской торговли с Архангельском: существенную часть голландского импорта составляли растущие объемы сырья, вывозимого голландцами из России и затем используемого в голландской промышленности.
На протяжении XVIII в. голландская промышленность и связанные с ней импорт и экспорт существенно сократились в результате иностранной конкуренции. Теперь центр тяжести торговли сместился на две новые, частично взаимосвязанные функции, ставшие в то же время и основными: торговлю во внутренних регионах Европы и торговлю колониальными товарами. Товарооборот, генерируемый за счет этих двух функций, предотвращал абсолютное падение объемов торговли, поскольку расширение связей с разными странами Европы и увеличение сбыта колониальных товаров были обусловлены ростом спроса в экономически динамично развивающихся странах континента9. Однако структура голландской торговли, в которой во второй половине XVIII в. доминировали две вышеуказанные тенденции, уже практически не оставляла места для Архангельска. Последний был обречен уступить свое место Санкт-Петербургу, ставшему теперь внешнеторговым портом для Центральной России. Из-за сравнительно небольшой численности жителей Архангельска, малой плотности населения прилегающих к нему областей Российский Север был способен потребить лишь весьма ограниченное количество колониальных товаров. С другой стороны, и в самом голландском производстве, пребывавшем в стадии упадка, практически отсутствовал спрос на сырье, поставщиком которого выступал Российский Север.
Несмотря на это, голландская торговая система обнаружила большую живучесть. Важным источником жизнеспособности были семейно-родственные узы внутри торгово-производственных связей. Эти узы защищали отдельных предпринимателей от слишком высоких рисков, потерь и обмана. Они укрепляли безопасность в опасном мире. Так было, когда голландцы вышли на новые рынки во время их экспансии и расцвета международной посреднической торговли. Так было, когда центр тяжести сместился на торговлю, ориентированную на внутреннее производство. Так было и тогда, когда голландские предприниматели занялись торговлей колониальными товарами и торговлей с отдаленными районами.
Семейно-родственные узы могли защитить отдельных предпринимателей, но были не в состоянии спасти целые отрасли - не спасли они и архангельскую торговлю. Интересно, что внутри семейно-родственных сетей приоритетными оказывались не отрасли предпринимательства, а именно семейства. Аналогично тому, как отдельные предприниматели гибко подходили к своей специализации на рынке и приспосабливались к изменениям, подобным же образом сети, образуемые родственными узами, не пребывали в жесткой и застывшей связи с определенными сферами деятельности. Когда шансы в той или иной отрасли производства и торговли ухудшались и предприниматели в соответствии с обстоятельствами меняли профиль собственной специализации, изменялась и рыночная ориентация всей сети: одна сфера деятельности сменяла другую. Характерным примером этого является и архангельская торговля. Подобно тому как приход в дельту Двины в последней четверти XVI в. энергичных голландцев был частью экспансии голландской торговой системы в целом, так и судьба голландской общины Архангельска двумя веками позже стала частью сокращения этой системы. Начиная с 1585 г. голландские предприниматели, ведущие торговлю с Архангельском и в Архангельске, постоянно приспосабливались к изменяющимся рыночным условиям. Но по мере того, как шансы на деловой успех на протяжении XVIII в. неуклонно уменьшались, они один за другим уходили из этой сферы торговли. Одни перевели дела в Санкт-Петербург, продолжив импортно-экспортную торговлю в России. Другие вернулись в Амстердам и продолжали торговлю с Россией оттуда. Были, вероятно, и такие, кто выбрал смежную отрасль деятельности, например торговлю пряностями, и те, кто совсем отошел от дел и превратился в рантье, как поступали на протяжении XVIII в. многие предприниматели10.
Итак, голландские предприниматели ушли из Архангельска. Но, так как при ведении дел в дальнейшем им вновь приходилось сотрудничать с коллегами по отрасли они должны были доверять своим партнерам, они по-прежнему стремились устанавливать и скреплять взаимное доверие браками. Голландская торговля с Архангельском пришла в упадок, но старые, гибкие, вновь и вновь обновляющиеся родственные «сети» и основанные на них деловые отношения продолжали процветать.
Голландские предприниматели и молодой город Архангельск в конце XVI в. страстно приветствовали друг друга. На протяжении всего XVII в. их отношения оставались содержательными и тесными. Они нуждались друг в друге. Голландцы лидировали в западноевропейской торговле с Россией так же, как и в международной торговле в целом, и Архангельск являлся для них воротами в Россию. Архангельск же являлся центром российской торговли со всей Западной Европой, и для русских голландцы представляли собой незаменимое звено, связующее их с международным рынком. В конце XVIII в. все это осталось в далеком прошлом. Голландские купцы оказались оттеснены на второстепенные рынки, не достигавшие малонаселенного и далекого Российского Севера. Архангельск сохранил за собой значение регионального порта, отдаленного от основных районов Центральной и Западной России с их многочисленным населением. Голландцы и Архангельск перестали нуждаться друг в друге. Пришло время расставаться.
Тот, кому сегодня случится прогуливаться в Архангельске по берегу Северной Двины, непроизвольно кинет взгляд на реку. Когда-то, в далеком прошлом, здесь, на этой реке, бросали якорь голландские торговые корабли. Отсюда отходили на юг, на Москву, целые флотилии речных судов. Теперь одинокий деревянный паром, стуча дизельным мотором, медленно приближается к пустынной пристани.
Горизонт застилает дым из труб целлюлозно-бумажного комбината. Четыре часа дня. Начинает смеркаться. Падает мокрый снег.
1 Захаров,'Иностранные купцы' (1999) 360-363. Knoppers, Dutch trade 1 (1976) 151-155, 222-224,227,230; 3 (1976) 787. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 573-574, 581. Amburger, Die van Brienen (1936) 14.
2 Захаров,'Иностранные купцы' (1999) 361-365, 382-383. (В. Захаров причисляет ван Бринена не к голландцам, а к гамбуржцам, соответственно и голландская доля получается меньше, а гамбуржская -больше).
3 De Vries, Van der Woude, Nederland (1995) 573, 580-582.
4 Захаров, 'Иностранные купцы' (1999) 379-385.
5 Захаров, 'Иностранные купцы' (1999) 382-385. Veluwenkamp, 'De Nederlandse gereformeerde gemeente' (1993) 39, 50. Veluwenkamp, 'Familienetwerken' (1993) 661. Amburger, Die van Brienen (1936) 14, 17,43. GAAPA 6/103, письмо пастора Тхиенена из Архангельска Директорам Московской Торговли в Амстердаме от 19/30 октября 1743 г. GAAPA 88/984, письмо Тобиаса Пёйтелинга из Архангельска Давиду Лееу в Амстердам от 25 октября/5 ноября 1716 г.; письмо Марии Веркёйлен, вдовы Тобиаса Пёйтелинга из Архангельска Давиду Лееу в Амстердам от 17 марта 1720 г.
6 Veluwenkamp,'De Nederlandse gereformeerde gemeente' (1993) 39, 50-51. Amburger, Die van Brienen (1936) 14,43. GAAPA 6/103: письмо церковного совета Архангельска Директорам Московской Торговли в Амстердаме от 20 января 1777 г.
7 Veluwenkamp, 'De Nederlandse gereformeerde gemeente' (1993) 50-51.
8 Amburger, Geschichte (1961) 129. Amburger, Die van Brienen (1936) 28,42.
9 Veluwenkamp, 'De buitenlandse textielhandel' (1994) 86.
10 Faber, 'De achttiende eeuw' (1977) 150.
<< Назад Вперёд>>
