1. Молотов о «буржуазном перерождении» в СССР
На протяжении всей активной жизни Молотов носил непроницаемую маску сухого бюрократа, которая так поразила Уинстона Черчилля при их тайной лондонской встрече в критический период начала второй мировой войны. В конце жизни он эту маску был вынужден сбросить, его суждения предельно откровенны и во многом циничны, хотя он сам этого, конечно, не замечает, ибо не обременен «буржуазной моралью».
Учитывая посты, которые Молотов занимал на протяжении трех с половиной десятилетий, можно считать, что высказывания эти имеют уникальное значение для лучшего понимания природы, эволюции и краха госсоциализма в СССР. Родившийся в 1890 г., Молотов (Скрябин) с 1921 по 1957 г. работал (последовательно либо одновременно) секретарем ЦК ВКП(б), председателем и зам. председателя СНК (правительства) СССР, кандидатом и членом Политбюро (Президиума) ЦК КПСС.
Ирония истории госсоциализма состоит в том, что именно левокоммунистический радикал Молотов, а не Хрущев и не Брежнев, оказался прав в оценке общей тенденции движения этого строя к краху в 1960—1980-е гг.; его оценки во многом совпали с прогнозами консервативного крыла западных советологов.
Итак, обратимся к высказываниям Молотова, указывая в начале каждого из них дату беседы, а в конце — страницу книги, где они опубликованы (От оттепели до застоя / Составитель Г.В. Иванова. М., Советская Россия, 1990).
Сперва о материальных стимулах, рынке и хозрасчете.
21.6.1972. «Буржуазный строй лучше, чем социалистический?..
Лучше, потому что насквозь заражены хрущевщиной. А хрущевщина — это буржуазный дух. ...Хрущев не один, у нас их очень много, и подавляющее большинство. ...Пожить все хотят — законное требование, но, если мы теперь направим на это наше внимание, люди, которые считают себя сознательными коммунистами, то мы поплывем по буржуазному полю на помощь Хрущеву...» (66).
20.8.1974. «То, что вы называете материальной заинтересованностью, Ленин называл капиталистическим методом. ... (Далее Молотов цитирует Ленина, где тот относит «всю государственную торговлю» и «весь НЭП» к «приемам капиталистическим». — Авт.). ... Таким, как Хрущев, этого не понять, они мыслят по-буржуазному» (74).
11.3.1983. «...Хозрасчет в министерстве Руднева (министр приборостроения. — Авт.) очень расхваливали сторонники нэповских настроений... Это, в общем, положительное явление, когда оно не переходит границ некоторых, а где эти границы указать? Я против того, чтобы все министерства превратились в хозрасчетные, а об этом очень многие мечтали. Это некоторая сдача назад, по-моему, к НЭПу, а у нас уже НЭП — пройденная полоса, но мы от него полностью не отказываемся, а все больше ограничиваем его. Иначе нельзя идти к уничтожению классов, а если разворачивать цепь по линии министерств и по отдельным хозяйственным отраслям, то получится, конечно, другое направление, не наше» (71—72).
Таким образом, Молотов рассматривал хозяйство в СССР как арену борьбы капиталистических и социалистических методов. К первым он относил материальные стимулы, хозрасчет, всякую торговлю. А что он относил ко вторым? Для ответа требуется уяснить, что им вкладывалось в понятие социализма.
Итак, Молотов о природе социализма.
28.4.1976. «Я прихожу к выводу, почему записали в Программу, что к 1980 году будет коммунизм. В ноябре 1961 года. ...В Программе: социализм — это когда уничтожены эксплуататорские классы, а вообще классы уничтожаются при коммунизме. ...Потому, что не было и сейчас нет у теоретиков, руководителей и членов партии правильного представления о том, что такое социализм. ...Партия с высокой трибуны провозгласила лозунг: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», который настолько далек от реальности, что народ перестал верить. Как никогда, стал точен лозунг: «Народ и партия едины»: партия обманула народ, а народ стал обманывать партию, потеряв веру и работая кое-как» (69—70).
6.3.1981. «...Политической задачей остается завершение построения социализма. Дай бог, это тоже потребует не одной пятилетки, и, может, даже не одного десятилетия» (72).
11.3.1983. «Для того чтобы сделать то, что надо для социализма в отдельной стране, надо все хозяйство перевести на общенародную собственность. Вот это главное. Ленин по этому поводу просто и ясно сказал четыре слова: «Социализм есть уничтожение классов». Об этом не любят говорить. Об уничтожении классов в Программе ни слова. А это самый трудный вопрос социализма» (70—71).
Следовательно, по Молотову, социализм есть такое общество, где ликвидированы все, а не только «эксплуататорские» классы. Каковы же методы построения такого общества? О «капиталистических методах» говорилось выше. К «социалистическим методам», как можно заключить из текста бесед, Молотов относит плановую дисциплину, диктатуру вождя и массовый террор. Необходимость таких методов он обосновывает тем, что большинство населения внутренне не приемлет социализма (в молотовском его понимании).
6.6.1973. «Формально при Сталине у нас все пошли за Сталиным. А когда оказалось возможным показать свою натуру, большинство оказалось против. Потому что руководящая роль настолько велика и личность играет в таких случаях такую сильную роль, что многие помалкивают, идут за руководством, кряхтят...» (60).
25.4.1975. «Настолько глубоко ушла революция и настолько не сразу она все это показывает, нет документов, статей, выступлений открытых, но Сталин это все учитывал, и, конечно, не без нарушений формальной демократии проходила эта политика 30—40-х годов, вплоть до 50-х. ...Благодаря авторитету Сталина в этот период многое держалось даже там крепко, где были очень слабые люди, где были ненадежные люди, — только потому, что побаивались. Это играло свою роль. А при Ленине разве этого не было?» (63—64).
21.10.1982. «Я защищал и защищаю Сталина, в том числе и в террористических делах, я считаю, что мы без террора не могли бы пройти перед войной, чтобы после войны у нас было бы более-менее устойчивое положение в стране...» (38—39).
28.7.1971. «Вырваться из капиталистических условий рабочий класс может только ценою жертв, а если кто хочет без жертв, то стоит в другую партию записаться — в партию пацифистов, бездельников, болтунов и безнадежных буржуазных идеологов. ...Вот не хочется (приносить «величайшие жертвы». — Авт.), ну так сиди тогда в рабстве» (68).
11.3.1983. О плановой дисциплине: «Вот когда мы наладим, чтобы стыковались вовремя, без задержек, предприятия, тогда у нас производительность труда значительно поднимется. К этому дисциплина и ведет, и не просто дисциплина, а важно очень стыковые моменты хорошенько обеспечить, чтобы они везде осуществлялись вовремя и согласно плану. Пока этого нет. Это очень трудное дело. ...Многие попусту тратят время, ждут, когда им дадут то, что надо для работы. ...Значит, ненастоящее плановое хозяйство. Много болтовни вместо соблюдения плана. Но отчасти и толкают к этому. У нас много болтовни о перевыполнении плана, а мы все эти годы не выполняем план. Стыковые моменты — ...трудное дело в таком большом хозяйстве, но это и есть социализм...» (71).
11.3.1. В свете того, как понимал Молотов строительство социализма, становятся понятны его разногласия со Сталиным но ряду принципиальных вопросов в начале 1950-х гг.
16.10.1980. «После того как Сталин «избил» меня на Пленуме в 1952 г., я был подорван в авторитете, и от меня не зависело избрание Хрущева. Чего Сталин на меня взъелся? Непонятно. Из-за жены — это тоже имело значение; но думаю, не это главное» (68).
А что же главное? Молотов не дает прямого ответа, но из совокупности его высказываний видно, что он неоднократно возражал Сталину по таким ключевым проблемам, как построение коммунизма в одной стране, цель социалистического производства, крестьянский вопрос, и некоторым другим.
Молотов не говорит о том, что одновременно с ним Сталин «избил» и Микояна, который в беседах представлен как сперва скрытый, а затем и открытый единомышленник Хрущева. Между тем выбор Сталиным этих двух наиболее авторитетных для партии (поскольку работали еще с Лениным) членов Политбюро был, конечно, не случаен. Сталину нельзя отказать в проницательности и дальновидности: он с основанием подозревал в Молотове «левого», а в Микояне правого уклониста от собственной линии и, предчувствуя свой скорый уход, решил отрезать им дорогу к высшей власти, открыть ее, тем самым, для менее авторитетного, но зато верного «центриста», «сталинца» Маленкова. Предельно острая чувствительность Сталина к «уклонам», его способность к «глобальному» мышлению общеизвестны; подавленные внутри страны, эти уклоны после войны получили новую мощную базу в виде «правого» руководства Иосифа Броз Тито в Югославии и «левого» вождя Мао Цзэдуна в Китае.
В этом и состояла, очевидно, главная скрытая причина «погрома» на ноябрьском Пленуме, о которой его участники тогда даже не догадывались, поскольку Сталин, ученик Макиавелли, громил Молотова и Микояна за мелкие ошибки в работе, к тому же мнимые.
Обратимся к высказываниям Молотова о его разногласиях со Сталиным.
19.2.1971. «Я написал письмо в ЦК из Женевы; когда был в Комиссии по атомной энергии, — о том, что Хрущев продолжает повторять ошибку Сталина, который говорил, что коммунизм можно построить в капиталистическом окружении. Меня вызвали. Исключили из партии...» (55).
25.04.1975. «Он (Сталин. — Авт.) великий преобразователь. Не дотянул в некоторых вопросах, и это тормозит, и это против него. Теперь повторяют его ошибки, его же недостатки по крестьянскому вопросу повторяют» (64).
28.7.1971. «Нельзя сводить вопрос к потребительству. Когда улучшение положения людей связано с укреплением строя социалистического, тогда это правильно, а когда одно от другого отрывается... Всякое ли удовлетворение? Нет, не всякое. Если мы тяжелую промышленность забудем, если мы забудем об уничтожении классов... Я пытался Сталину кое-что говорить по «Экономическим проблемам», но все кричали «ура! ура!». По-моему, так: будет и улучшение, но пускай будет немного медленнее, зато пусть укрепляется строй и ведется дело к уничтожению классов» (67—68).
16.6.1977. «Я был в опале, ведь вы это знаете, в последние годы Сталина. Вплоть до того, что был исключен из состава Политбюро... Некоторые взгляды Сталина я критиковал и раньше, и лично ему говорил....Ну, он не всегда со мной соглашался, но я должен сказать, что немало и соглашался» (69).
Из приведенных высказываний Молотова видна реальная опасность левого уклона, тем более что Молотов был не один и были, видимо, основания считать, что его могли поддерживать такие члены Политбюро, как Каганович, Ворошилов, и некоторые другие.
А угроза правого уклона для Сталина могла питаться подозрениями не только в отношении Микояна, Хрущева и более молодых членов руководства — но даже в отношении его ближайшего подручного по репрессиям Лаврентия Берии. Именно последний немедленно после смерти Сталина в марте 1953 г. выступил с предложениями о развенчании его культа, о широкой амнистии заключенным, об ограничении роли КПСС, о замедлении коллективизации в западных регионах СССР, либеральном пересмотре национальной политики, отказе от строительства социализма в ГДР и объединении Германии и т.д. Иными словами, за «перестройку» в духе Горбачева. И был расстрелян летом того же года как «агент империализма» (19, с. 106—108).
Так что Сталин оказался, «как всегда», прав: Политбюро после его смерти оказалось в состоянии глубокого раскола на «левых», «правых» и «центр», так что разгоревшаяся борьба за власть помимо аспектов персонального и корпорационного имела и идеологический аспект.
О режиме Брежнева, его перспективах Молотов высказывался крайне скептически.
28.7.1971. Критикуя «потребительский социализм», Молотов говорит: «А где же уничтожение классов? Укрепление социалистического строя? ...Без этого вся политика Брежнева провалится, как провалилась политика Хрущева» (66—67).
14.8.1973, 8.3.1974. «В партии еще будет борьба. И Хрущев был не случаен. Страна крестьянская, правый уклон силен. И где гарантия, что эти силы не возьмут верх? Вполне вероятно, что в ближайшее время к власти придут антисталинцы. Скорей всего, бухаринцы» (75).
7.12.76. «...Надо быть гуманистами, надо соблюдать законы — вот их мораль... Без изменения строя человека не изменишь. Если мы мораль направим на то, чтобы воспитывать в человеке добрые качества, а строй оставим, какой есть, — со взятками, с хищениями, если мы это оставим, то вся эта мораль останется гнилой. А если мы поставим задачи революционные, ломающие строй, доделывающие, тогда нужно приспособить мораль к победе, к борьбе за победу. ...У нас нет еще социализма. У нас взятки, у нас хищения, у нас всякие безобразия» (76-77).
(Из высказываний В.М. Молотова в серии бесед с писателем Феликсом Чуевым в 1970—1985 гг.)
<< Назад Вперёд>>
