Глава 17. Домашний уют
Окраска потолков
Потолки долгое время просто белили мелом, разведенным в воде. Но по гигиеническим соображениям во второй половине XIX века их стали красить клеевой краской — в предварительно замоченный в воде мел добавляли столярный клей в жидком виде (800 г клея на 10 л воды). Это было дешево и практично, такие потолки можно было мыть.
Потолок всегда белили раньше, чем стены. Последний раз потолок крыли «к свету», то есть в направлении к окну, чтобы меньше виднелись кистевые штрихи.
По периметру потолок обязательно обрамлял лепной карниз.
В начале XIX века обоями покрывали не только стены, но и потолки, а в конце века даже полы, обрабатывая их специальным английским лаком, предохранявшим от протирания.
Обычный прямолинейный потолочный карниз в гостиной. Акварель неизвестного художника. 1830-е гг.
Фигурный лепной карниз и роспись потолка в гостиной. Акварель Кольмана 1833 г.
Окраска стен
Стены начали красить клеевыми красками с конца XVIII века. В раствор, сделанный как для потолка (см. выше), добавлялся краситель.
В последней трети XIX века получило распространение окрашивание стен масляными красками, они давали красивую блестящую поверхность. Краски изготавливались двух видов: густотертые и жидкотертые. Густотертые краски разводили олифой до консистенции, приемлемой для работы. Жидкотертые масляные краски стоили дороже, но зато они полностью готовы к употреблению. Масляными красками окрашивали оштукатуренные, деревянные и металлические поверхности. Деревянные полы и стены и оштукатуренные стены перед первым покрытием масляной краской грунтовали олифой.
Стены квартир жильцов со средним достатком оклеивались листами бумаги (иногда для экономии — старыми газетами, письмами, документами и пр.), а затем покрывались краской. Традиционно зал окрашивался желто-золотистым колером, гостиная — синим, будуар — зеленым.
В служебных помещениях квартир бумагу оставляли неокрашенной, отчего в просторечии эти помещения называли «бумажками».
Стены гостиной в городском доме окрашены клеевой краской. С картины 1820-х гг.
Как пишет в своих воспоминаниях граф М.Д. Бутурлин («Русский архив», №№ 5-8 за 1897 год): «Обои были тогда (в первой четверти XIX века. — Е. Ю.) еще редко в ходу; у более зажиточных стены были окрашены желтою охрою». Стены комнат окрашивались в чистые цвета: лиловый, зеленый, синий всех оттенков, голубой, серый, «палевый», «перловый», «бланжевый» и т. д. Позже стали использовать и бумажные обои тех же расцветок, однотонные или рисунчатые — с орнаментами в виде розеток, звезд, полос из стилизованных листьев и т. п.
Лейкин, вспоминая свое детство в середине XIX века, проведенное в шестикомнатной купеческой квартире доходного дома, вспоминал: «Комнаты были маленькие, окрашенные клеевой краской, с панелью другого цвета, и по стенам были выведены фризы, а в углах белых потолков намалеваны по трафарету какие-то цветные вазы. Бумажные обои тогда (в конце 1840-х гг.) только еще входили в моду и были очень редки и дороги».
Обои
И в коридорах узких те обои,
Которыми мы любовались в детстве.
А. Ахматова. «Северные элегии»
Сначала обои делались тканевые, обычно — шелковые, хотя известны полотняные и хлопчатобумажные. В первой половине XVIII века в Петербурге во дворцах знати были обычны шелковые китайские обои с росписью. Такие же обои покрывали стены Летнего, Екатерингофского, Меншиковского дворцов.
Для более простых помещений использовали холст, его или белили, или пропитывали воском. В «Описи загородному двору, что на Фонтанке, Артемия Волынского» сообщается, что большая часть комнат обиты полотном и выбелены. А зал «...по панели обит обоями вощанкою цветною».
Во второй половине XVIII века широко распространились штофные обои. У А.С. Пушкина в «Евгении Онегине» в доме у дяди «В гостиной штофные обои» (глава II).
Д. Благово в «Рассказах Бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанных и собранных ее внуком» писал: «У бабушки и в доме все было по-старинному, как было в ее молодости, за пятьдесят лет тому назад (то есть в конце XVIII века. — Е. Ю.): где шпалеры штофные, а
где и просто по холсту расписанные стены, печи из пестрых изразцов». К началу XIX века штофные обои и печи, украшенные пестрыми изразцами, уже вышли из моды.
Реклама. Начало ХХ в.
Чрезвычайно редко встречались обои из кожи, так, в знаменитом доме С. Яковлева «в большой зале стены были обтянуты кожаными обоями, расписанными масляными красками».
Позже появились бумажные обои. Первое упоминание об их использовании относится к 1761 году: «И тот покой, где будет подъемный стул, обить бумажными обоями» (здесь речь идет о помещении с «лифтом» в Зимнем дворце).
Производство бумажных обоев на мануфактурах появилось во второй половине XVIII века. Обои склеивали из отдельных листов бумаги, а затем вручную наносилась краска. В России промышленное изготовление бумажных обоев впервые началось в 1817 году на Императорской обойной фабрике, возведенной по проекту архитектора Ю.М. Фельтена и С.П. Берникова на восточной окраине Ропшинского парка, на берегу Фабричного пруда. В 1822 году фабрика переехала в Царское Село, в здание Фабрики ассигнационных бумаг, построенное по проекту Ч. Камерона вдоль Купальных прудов. Фабрику закрыли в 1869 году. До нашего времени эти постройки дошли практически без изменений.
Наряду с Императорской обойной фабрикой с 1820-х годов существовали и частные фабрики, к середине века их было уже 7.
С изобретением непрерывной бумагоделательной машины появились рулонные обои. Сначала бумажные рулоны привозили из-за границы, а с начала 1820-х годов их стали производить на Петергофской фабрике.
Изобретенная в Англии Пальмером в 1823 году обойнопечатная машина появилась в России в начале 1850-х годах.
Самые простые и дешевые обои изготавливались одноцветными — бумажная основа просто грунтовалась, вот обои и готовы. На более дорогие обои наносился узор вручную при помощи деревянных печатных досок, их количество равнялось числу использованных цветов и оттенков, доходившему до нескольких сотен.
С появлением обойнопечатной машины максимальное используемое количество красок уменьшилось до 30, обычно же применялось 4-6 красок вместо нескольких сотен при ручной окраске.
Обои, предназначенные для парадных помещений, еще золотили и серебрили настоящими драгоценными металлами вручную и покрывали масляным лаком. При помощи пресса делались тисненные или рельефные обои.
Самыми дорогими считались «насыпные» обои. На бумажную основу по трафарету наносили клеем узор и посыпали его мелкими разноцветными шерстяными ворсинками. Получался выпуклый бархатистый узор.
Образцы обоев. Начало XX в.
Для защиты от влаги и грязи обои лакировали японским растительным лаком. Такие водонепроницаемые обои появились в 1840-х годах. Делались даже несгораемые обои, их пропитывали фосфорно-аммиачной смесью и квасцами еще до нанесения краски.
Обои могли служить по 30-40 лет, не тускнели, не выгорали, не осыпались. Естественно, в «барских» квартирах их переклеивали чаще, в зависимости от меняющейся моды.
Обычная ширина обоев равнялась 47 см. Длина рулона была различной — в Петербурге чаще всего 11-12 аршин.
В 1830 году «Северная пчела» восторженно сообщала, что на обоях «подражание шелковым тканям, сукну, гобеленам столь натурально, что надобен опытный глаз, чтобы не обмануться с первого взгляда. Ничто так не наряжает комнаты, как эти обои, на которых изображены живые цветы с необыкновенным искусством и богатые узоры превосходных очерков. Золото и серебро кажутся шитьем... Эти обои можно наклеить и на каменные стены в городских домах, вместо живописи, и преимущество то, что краски не тускнеют... При всей своей красоте обои отменно дешевы».
К середине XIX века в Петербурге имелось 12 обойных магазинов, в них торговали «по весьма умеренным ценам — обои от 5 до 25 руб. за кусок; бордюры — от 10 до 30 руб. за кусок». В то время отделка одной комнаты высококачественными фабричными обоями, отечественными или импортными, стоила от 200 до 300 руб.
К концу XIX века уже в 33 магазинах можно было купить обои по следующим ценам за рулон: «бумажные» (негрунтованные) — по 9 коп., «фунтовые» — по 20 коп., «глянцевитые» — по 25 коп., «тисненые» — по 85 коп.
Предварительный итог начального распространения обоев подвела промышленная выставка в 1849 году: «Усовершенствованы технические порядки и удешевление изделий не только Царскосельской, но и ряда частных фабрик, привели к тому, что обои всех видов широко проникли в быт... В окрестностях Петербурга даже крестьянские избы оклеены ныне обоями, как прежде бывало в городских домах... Вот отрасль промышленности, вполне заслуживающая своей цели».
Наклеивать обои старались только на сухие стены, иначе они отставали. Но в Петербурге при высокой влажности это не всегда удавалось. Вот как А. Вербицкая описывала в 1899 году комнату, которую снимали за 20 рублей трое студентов в рассказе «Репетитор»: «Комната была в одно окно. Безобразные расплывшиеся пятна сырости покрывали сплошь всю стену. Обои отстали, кое-где были сорваны. Плесень затянула углы на подоконниках».
В XIX веке сложилась система оклейки, используемая до настоящего времени. Штукатурку намазывали горячим жидким раствором клея, наклеивали газеты и по ним при помощи холодного крахмального или мучного клейстеров с добавкой клея наклеивали обои.
Приведу суть рекомендаций по применению обоев из старинных книг по домоводству. Кое-какие из них не устарели и по сию пору.
Оклеивая квартиру из нескольких комнат, обои рекомендовалось подбирать по цвету так, чтобы избежать как однообразия, так и резких контрастов: не сочетать очень темные и очень светлые, очень блеклые и предельно яркие, а также противоположные цвета — такие, как желтый и синий, зеленый и красный.
При выборе обоев следовало принимать во внимание светостойкость их красок. Голубые и синие обои под действием света быстро выгорают. Надо также помнить, что синие обои в темных помещениях «седеют», приобретают сероватый оттенок.
Оклеивать стены можно от потолка до пола одинаковыми обоями или обоями двух видов. В последнем случае одними обоями оклеивалось примерно три четверти стены, другими — в виде широкого бордюра — ее верхняя часть. При таком способе оклейки, пригодном лишь для высоких помещений, для нижней части стены обычно брались сетчатые, полосатые или с мелким рисунком обои, а для бордюра — с крупным цветочным рисунком.
Если обои не примыкали к лепному карнизу, то по верхнему краю их наклеивали бордюр. Цвет его должен хорошо сочетаться с цветом обоев. Вместо бумажного бордюра можно применить деревянный багет — узкие полированные, лакированные, покрытые бронзой, гладкие или рельефные рейки.
Как рекомендовалось в многочисленных книгах по домоводству, «коричневая мебель хорошо сочетается с голубыми, синими, зелеными, серыми, а также оранжевыми, бежевыми и светло-коричневыми обоями; светлая, желтая мебель (дуб, ясень, карельская береза) — с бежевыми, коричневыми, оранжевыми, розовыми, желтовато- зеленоватыми, фисташковыми; серая мебель — с зеленоватыми и голубыми; белая — с палевыми, розовыми, зеленоватыми, голубыми, серыми; мебель красного дерева — с синими, голубыми, зелеными, палевыми, золотистыми обоями». Чем больше в комнате находилось предметов убранства, тем «спокойнее» должны быть цвет и рисунок обоев.
МЕБЛИРОВКА И ОБСТАНОВКА КОМНАТ
Начало XIX века. Влияние классицизма
В первых десятилетиях XIX века карельская береза и близкий к ней по цвету древесины тополь стали основными поделочными материалами при изготовлении мебели. Чтобы подчеркнуть красоту текстуры дерева и формы предметов, часто вводили отделку в виде узких полосок черненого дерева, в такой же цвет окрашивались и резные украшения.
В 1820-е годы вошла в моду мебель, окрашенная в белый цвет, с резными золочеными украшениями, с которой нарядно контрастировали яркие шелковые ткани обивки мебели и стен, а также драпировок.
В простенках между окнами висели зеркала, под ними маленькие декоративные столики, иногда — ломберные, у противоположной стены, под портретами, обычно стоял огромный, с деревянными спинкой и подлокотниками диван красного дерева. Очень редко, это был уже признак роскоши, — набитый пухом диван, а обычно, как вспоминал граф М.Д. Бутурлин: «По обеим сторонам дивана симметрически выходили два ряда неуклюжих кресел. Вся эта мебель была набита как бы ореховой шелухою и покрыта белым коленкором, как бы чехлами для сбережения под ней материи. Мягкой мебели и в помине тогда (в начале ХІХ века. — Е. Ю.) не было... В углу этажерка с лучшим хозяйским чайным сервизом, затейливыми дедушкиными бокалами, фарфоровыми куколками и подобными безделушками». В гостиных обычными предметами были музыкальные инструменты.
Гостиная в ампирном стиле, украшенная «античными» предметами. Акварель Ф.П. Толстого. 1830-е гг.
К середине XIX века на смену полупустым, чопорным ампирным гостиным с симметрично расставленной вдоль стен мебелью появились тесные от множества предметов гостиные в стиле эклектики.
Подробное описание типичного петербургского дома 1830-х годов дал беллетрист первой половины XIX века Николай Андреев. В 1838 году вышла его книга «Повести и рассказы». В повести «Ликарион», герой ее Ликарион Линский — изысканный столичный модник, дается описание его дома: «Во всем доме Ликариона пол был паркет, и дубовые рамы окон с медными треугольниками держали три больших стекла. Стены украшались французскими обоями, натянутыми на рамы, равные простенку. В зале обои были самого нежного абрикосового цвета, в гостиной — голубого, в диванной — светло-фиолетового, а в кабинете — зеленого цвета с розовыми полосками. Плафоны расписывались модными живописцами, а карнизы облинованы были золотом.
Клеенка Чурсиновой фабрики, на которую можно только смотреть, но жалко по ней ходить, — тянулась от передней до чайной комнаты. Маленькие ширмы в готическом вкусе расставлены были по окошкам вместе с цветами разных родов в фарфоровых горшках. Шторы, сделанные из тонкого коленкора и вышитые на концах, защищали мебель и драпировку от лучей солнца. Буфет немецкой работы из красного дерева, сделанный в виде огромного шкафа для столового белья, английской посуды и орловского хрусталя, помещался в зале, которой стены обставлены были двумя дюжинами плетеных стульев. На стене висели большие часы с приятной музыкой... Два ломберных стола красного же дерева, два бюста и люстра с девятью восковыми свечами. Вот убранство первой комнаты.
В гостиной мебель состояла из дивана, трех больших зеркал, дюжины кресел, двух подножек и трех столов, сделанных из черного дерева и украшенных резьбой и золотом. На овальном столе стояла лампа с полушаром, две мраморные вазы на столах с малахитовыми досками, две этажерки с фарфором и серебром, бронзовые парижские часы и два жирандоля на пьедесталах, люстра и стенные подсвечники с разноцветными свечами, три картины в богатых рамах, далее турецкий ковер. Такое эстетическое достоинство имела гостиная.
Третья комната, примыкающая к гостиной, называется у нас в России диванной: она получила название свое с отдаленного времени. Эта комната всегда напоминает два стиха Дмитриева:
И эта выдумка диванов
По чести месть нам от султанов...
Белою тканью с разбросанными на ней синими цветочками обит был сплошной диван, сделанный на пружине и охватывающий все стены комнаты мягкой упругостью и эластическим свойством, он покоил тело вместе с душою. И здесь по стенам развешаны были картины в бумажных рамках, гравированные в Париже и Вене. Окна драпированы были белою полосатою кисеею. На небольших двух столиках сандального дерева, придвинутых к дивану, лежали журналы... Лампа с матовым стеклом, висевшая на средине комнаты, разливала свет слабый, почти тусклый».
Не менее нарядно были обставлены и другие комнаты дома — кабинет, спальня и т. д. В этих комнатах упоминаются: бюро, камин с экраном, вольтеровское кресло, рояль, трюмо, кровать между двух колонн, заставленная изящными ширмами, и стол для туалета.
Стены гостиных украшались парадными портретами хозяев в массивных рамах. У А.С. Пушкина: «Царей портреты на стенах» («Евгений Онегин», глава II), но это в наших изданиях, а в прижизненных изданиях: «Портреты дедов на стенах», что было более узнаваемо современниками.
В парадных помещениях развешивалось множество зеркал, обычно напротив друг друга, — они зрительно увеличивали помещения и свет свечей, многократно отражаясь в зеркалах, делали его светлее. Чтобы на зеркалах не появлялись пятна, их рекомендовалось предохранять от прямого попадания солнечных лучей. Нельзя также было устанавливать зеркала близко к печам, поскольку слой ртути, покрывавший тыльную поверхность зеркала, от тепла становился влажным и улетучивался, а на зеркале появлялись пятна или прозрачные места.
Личные комнаты обставлялись более просто. Их стены красились, а позже оклеивались бумажными обоями.
Украшались комнаты гравюрами или акварелями, вставленными под стекло в рамки из красного дерева или карельской березы. Печи из простых (нефигурных) белых изразцов с синим или зелено-лиловым рисунком придавали своеобразную красоту этим небольшим комнатам. По
своему характеру бытовая мебель личных комнат — шкафы, комоды, диваны, столы, туалеты, ширмы, разнообразные кресла и стулья — была строже и проще, чем в парадных комнатах. С учетом высоты личных комнат мебель для них делали более низкую. Довольно широкое распространение в начале XIX века в убранстве жилых помещений дома получает мебель из красного дерева, строгих форм, отделанная полосками рифленой латуни и такими же розетками. Она начала входить в обиход еще в 90-е годы XVIII века.
Особенно типичны для нее кресла и стулья легкой конструкции, с решетчатыми спинками из вертикальных или перекрещивающихся планок, получившие название мебели в стиле «Жакоб» — по имени знаменитого французского мебельщика (хотя тот не имеет к ней никакого отношения).
Интерьер гостиной с картины П.А. Федотова «Разборчивая невеста». 1847 г.
Наряду с мебелью красного дерева с решетчатыми спинками в начале XIX века в жилых комнатах встречалась мебель простых форм, окрашенная масляной краской, с мягкими или с плетеными сиденьями. Иногда подобная мебель украшалась незатейливой росписью в виде цветных полосок, небольших букетиков или орнаментальными виньетками.
Такие жилые интерьеры любили изображать художники бытового жанра второй четверти XIX века: А.Г. Венецианов, П.А. Федотов, Ф.П. Толстой, А.А. Алексеев и другие, и вы наверняка видели работы этих мастеров.
Середина XIX века. Элементы эклектики
В середине XIX века «Руководства по проектированию и убранству жилых домов» начинают пропагандировать новые, модные художественные веяния, рекомендуя строить «во вкусах: римском, греческом, итальянском, английском, голландском, венецианском, готическом, китайском». Такое стилевое разнообразие рекомендуется, в частности, в альбоме «Новые комнатные декорации, или Образцы рисунков изящно отделанным комнатам», изданном в 1850 году. В нем представлены рисунки зала в «греческом вкусе», столовой и приемной — в «византийском», гостиной — в «новофранцузском», спальни — в «китайском», ванной — в «восточном», будуара — во «вкусе Помпадур», садового зала или зимнего сада — в «помпеянском стиле» и т. д.
Неизвестный художник. Будуар с арабесками. Вторая половина XIX в.
Убранство некоторых особняков и многокомнатных квартир доходных домов почти точно следовало этим рекомендациям. В них каждое помещение оформлялось в своем стиле. Это многообразие примененных разностилевых декоративных приемов получило название «эклектик».
Вот как описывает М.Ю. Лермонтов в главе 1 романа «Княгиня Литовская» кабинет Григория Александровича Печорина, наследника 3 тысяч душ: «Я опишу вам комнату, в которой мы находимся. Она была вместе и кабинет, и гостиная; и соединялась коридором с другой частью дома; светло-голубые французские обои покрывали ее стены... лоснящиеся дубовые двери с модными ручками и дубовые рамы окон показывали в хозяине человека порядочного. Драпировка над окнами была в китайском вкусе, а вечером или когда солнце ударяло в стеклы, опускались пунцовые шторы, — противоположность резкая с цветом горницы, но показывающая какую-то любовь к странному, оригинальному. Против окна стоял письменный стол, покрытый кипою картинок, бумаг, книг, разных видов чернильниц и модных мелочей. По одну его сторону стоял высокий трельяж, увитый непроницаемою сеткой зеленого плюща, по другую — кресла, на которых теперь сидел Жорж...
На полу под ним разостлан был широкий ковер, разрисованный пестрыми арабесками; другой персидский ковер висел на стене, находящейся против окон, и на нем развешаны были пистолеты, два турецких ружья, черкесские шашки и кинжалы, подарки сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом. Вдоль стен стояли широкие диваны, обитые шерстяным штофом пунцового цвета; одна-единственная картина привлекала взоры, она висела над дверьми, ведущими в спальню; она изображала неизвестное мужское лицо, писанное неизвестным русским художником».
Интерьер гостиной-кабинета. 1860-е гг. (фрагмент картины Мюссе)
На «мужской половине» дома, обычно меблированной более строго, была модна отделка в «восточном» стиле, его использовали при оборудовании кабинетов и курительных комнат. В обстановке комнат главным стали огромные диваны-оттоманки, обитые пестрыми коврами, с массой вышитых золотом и шелками подушек. Над ними на ковре размещалось восточное оружие: ружья, пистолеты, сабли и кинжалы, иногда и предметы восточного снаряжения. Эпоха кавказских и турецких войн породила интерес к подобному украшению. Восточное убранство комнат дополнялось коврами, восточными тканями, низкими кофейными столиками, приборами для курения — кальянами и длинными чубуками.
Если не было возможности оборудовать «восточную» комнату целиком, то ковер и хотя бы несколько предметов оружия на стене кабинета должны были напоминать о модном увлечении Востоком.
Н.А. Лейкин вспоминал комнату в купеческой квартире холостого дяди: «Помню, что у него в комнате висела даже гипсовая маска Пушкина, а под ней две рапиры крест-на-крест и маски для фехтования, хотя фехтованием у нас никто не занимался. Висела и турецкая шашка на стене. Рассказывали, что это оружие было оставлено дяде кем-то за долг. Комната эта была пропитана табаком настолько, что в ней даже мухи не могли жить. Дядя курил тогда табак Жукова из трубок на длинных чубуках, которых у него было много, и стояли они в углу в медном тазу. Комната была меблирована замечательно просто. Не было в ней ни ковра, ни драпировки. Дядя не имел даже кровати и спал на сафьяновом диване. Не было письменного стола, а в простенке стоял только карточный, или ломберный, стол, как тогда его называли, и на нем банка огнива, зажигавшегося при нажатии пружины».
На этом примере мы видим, как мода украшать кабинеты турецким оружием из особняков аристократов проникала в жилище рядового горожанина.
Но мебель, модная в предыдущий период, никогда не выбрасывалась. Она или перемещалась в личные комнаты, уступая место в парадных помещениях для более модной обстановки, или же ее продавали, и купивший ее «по случаю» купец с гордостью обставлял ею парадные комнаты. Купец радовался, что «так задешево роскошно обставил гостиную, как у порядочных», то есть у дворян.
Н.А. Лейкин приводит описание типичной квартиры апраксинского купца 1850-х годов: «Тяжелая старая мебель почернелого красного дерева, с медными украшениями в виде полосок и розеток; кресла с лирами вместо спинок, пузатый комод на львиных лапах и горка со старинным серебром и аппетитными чашками с изображением птиц, генералов и криворотых барышень. На стене портреты хозяев — Ивана Михеевича и Аграфены Ивановны, снятые в молодых летах, да картины: Фауст играет в шахматы с Мефистофилем и неизбежный Петр Великий на Ладожском озере — на темно-зеленых волнах лодка с переломленною мачтою, которую придерживают два гребца. <...> Немного подалее висят часы, на циферблате которых фламандские крестьянин с крестьянкой».
Сам Лейкин, будучи ребенком, в середине XIX века жил в доходном доме на Владимирской улице, где его отец, торговавший в Гостином дворе, снимал квартиру из шести комнат: «Мебель была потемнелого красного дерева, мягкая, но не пружинная, потертая и в чехлах. На окнах висели кисейные занавески, перед простеночными зеркалами на ломберных столах с бронзовыми ободками стояли подсвечники с никогда не зажигавшимися восковыми свечами. Стеариновых свечей тогда не было, и жгли только сальные свечи, снимая нагар с их светилен щипцами. Восковые свечи перед большими праздниками всегда мыли с мылом, так как они до того засиживались мухами и покрывались копотью, что делались пестрыми».
Мебельщики
В креслах Гамбсова изделия,
Что дарятся на новоселья,
Дама знатная сидит...
И. Мятлев. «Сенсации г-жи Курдюковой»
Генрих Гамбс приехал в Россию в конце XVIII века и всего через пять лет открыл собственное мебельное предприятие на Невском у Казанской церкви, а затем на Итальянской ул., 18. Мебель делалась в модных в то время стилях: классицизма и ампира. Фирма Гамбсов, которую после смерти основателя возглавили его сыновья, стала поставщиком императорского двора. С середины XIX века особую популярность получает стиль так называемого «второго рококо» (или «во вкусе Помпадур»).
Взяв за основу искусство Франции середины XVIII века, братья Гамбсы создали свой стиль: необычайное разнообразие форм диванов, кушеток, кресел и стульев, столов, этажерок, шкафчиков отличало эту темной тонировки ореховую мебель с легкой, сглаженного рельефа резьбой из «рокайлей», плоских листьев, цветов и плодов.
Мебель этой фирмы можно было увидеть в Зимнем дворце, во всех загородных царских резиденциях, в особняках вельмож: Шереметьевых, Строгановых, Бобринских и др. Большой мебельный магазин фирмы Гамбса на Итальянской улице с постоянной выставкой новых образцов стал одной из достопримечательностей Петербурга, его посещали обычно все приезжавшие в столицу. Вещи, купленные у Гамбса, — престижны и дорого ценились, их было принято преподносить в подарок в праздничные дни и на новоселье. Фирма на протяжении 60 лет XIX века являлась крупнейшей в Петербурге.
Наряду с братьями Гамбс в качестве поставщика модной обстановки выступала и другая не менее известная мастерская — Андрея Тура, специализировавшаяся также на выпуске ореховой мебели. Но из-за более дешевой цены изделий основные ее покупатели — дворянская интеллигенция и богатое купечество. Например, мебель от Андрея Тура украшала дом петербургских купцов Ковригиных на 6-й линии Васильевского острова.
Особую нарядность ореховой мебели придавали яркие обивки из пестрого «вощеного» ситца, вошедшего в моду в середине XIX века. Аналогичными тканями часто затягивались и стены комнат. С ними хорошо гармонировали пестрые сшивные ковры машинной работы с крупным цветочным рисунком. В целом интерьер получался ярким и нарядным.
В последней четверти XIX века самыми известными были петербургские мебельные мастерские И. Андриевского, К. Гринберга, Н. Свирепого, изготовлявшие «старинную» и «стильную» мебель. Однако славу самого дорогого и модного предприятия столицы имела фирма «Лизере». Ее большой мебельный магазин находился на Невском проспекте в доме № 1.
Одновременно получила широкое распространение «венская» мебель. Австрийский столяр-краснодеревец М. Тонет, создатель мебели из гнутого бука, основал фирму «Братья Тонет» в 1853 году. Необычайная легкость и прочность конструкции венской мебели завоевали ей мировое признание. Тортовые представительства фирмы «Тонет» в Петербурге, Москве и Одессе способствовали широкой популярности этой мебели в России. Многочисленные образцы венской мебели, выпускавшиеся миллионными партиями, быстро распространились по всей России.
Магазин братьев Тонет на Невском проспекте. Фото начала XX в.
Вторая половина XIX века. Стремление к комфорту
Постепенно во второй половине XIX века эстетика оформления интерьера меняется — своеобразно понимаемый уют приводит к излишнему загромождению помещений вещами. Тяжелая мебель вычурных форм украшается пышной резьбой ренессансного характера. В мебели парадных комнат эта резьба покрывается позолотой. Наряду с красным деревом начинают широко применять другие породы — кедр, палисандр и др. Мебель и стены комнат покрываются яркими тканями с крупным рисунком — штофами, тисненым бархатом, плюшем. Особо были модны яркие штофы фабрик купцов Сапожниковых и Кондрашевых. Для стен использовали бумажные обои «под бархат», «под сукно» или «узорчатый штоф», выпускаемые обойными фабриками.
Гостиная в квартире директора Эрмитажа Д.И. Толстого. Фото около 1912 г.
На смену тяжеловесной роскоши эклектики в последней трети XIX века парадные комнаты заполняются широко распространившейся мягкой мебелью (удобная, обитая пестрой материей, небольших размеров, без дерева, то есть без четко архитектурной структуры мебели ампира). Расстановкой мебели, многочисленными портьерами, ширмами, декоративными решетками пространство гостиной обычно разбивалось на несколько уютных уголков. Уют, но иногда и некоторую излишнюю пестроту, тесноту и тяжеловесность придавали гостиным обилие безделушек, статуэток, ваз с цветами, салфеток, тяжелых бархатных узорчатых скатертей, драпировок. Стены чуть ли не увешивались небольшими в рамочках гравюрами, картинами, фотографиями.
Растения в интерьере
Стало модно иметь множество комнатных растений. Применялись различные способы их размещения в комнатах: расстановка отдельных деревьев и кустарников в кадках, напольные (часто угловые) многоярусные композиции из высокорослых и менее рослых видов, иногда включавшие крупные камни, размещение растений на стенах, окнах, в застекленных фонарях и эркерах. Разнообразные композиции из цветов устраивались в каминах в период, когда они не использовались. Иногда стена целиком облицовывалась «диким камнем», где в углублениях стояли замаскированные горшки с растениями. В обиход вошла специальная мебель: цветочные столики, этажерки-жардиньерки (от франц. jardin — сад), кресло «сиамские близнецы» (между двумя креслами помещался куст или дерево), патэ из трех сидений с боковыми столиками и цветочниками посередине, круговой диван вокруг невысокой подставки для цветов, кресла и диваны, в спинку которых вставлялись вазоны для крупных растений, специальные трельяжные решетки для вьющихся растений. Вот описание жилища конца XIX века Л. Чарской в «Волшебной сказке»: «Квартира Анны Ивановны Поярцевой помещается в небольшом доме на Каменноостровском проспекте. Это действительно целый маленький дворец. Здесь есть "зеленая" комната с тропическими растениями и зеленым же, похожим на пушистый газон, ковром. Но здесь это помещение еще менее напоминает комнату. Это — целый сад, иллюзию которого добавляют мраморные статуи и комнатный фонтан из душистой, пахнущей хвоей эссенции, освежающей комнату и поразительно напоминающей запах леса».
<< Назад Вперёд>>
