А.Н. Сахаров. Империя как мировой цивилизационный фактор
Действительно, каждую империю характеризует огромная территориальная протяженность, включение в ее состав многих стран и народов, принадлежащих к различным конфессиям. Империи, как правило, трансконтинентальны, многонациональны и поликонфессиональны, отличаются духом экспансии, безудержного и безостановочного расширения своих пределов и в этой связи духом милитаризма. Империи неразделимы с автократией. Они порождают автократическую форму правления, а автократия цементирует, развивает, расширяет империи. Автократия закономерно порождает сакрализацию власти и подпитывается этой сакрализацией. В рамках империи жестко осуществляется примат государственного над частным, индивидуальным. Ограничение прав и интересов личности - качественный знак имперских тенденций. Обладание трансконтинентальными территориями и подчинение многочисленных народов не терпит свободы и волеизлияния людей. Империя - это диктат силы. Размывание и ослабление этого признака, как, впрочем, и других признаков, означает начало конца империй.
Надо, на мой взгляд, четко отдавать себе отчет в том, что империи - это этап в развитии государства и общества в античное время и в период Средневековья, а в новое, и тем более в новейшее время - это период изживания империй или их трансформация в совершенно иные государственные и общественные формы. Если к этому времени империи и продолжали существовать в Европе и Азии, то уже как реликты прошлого, чье историческое бытие рано или поздно было обречено.
И все-таки главный смысл существования и призвания империи заключается в организации жизни этих огромных захваченных пространств и миллионов живущих на этих пространствах людей, организации многогранной и длительной. Многовековое и даже тысячелетнее существование империй показывает, что их опыт в истории востребован.
Империи, переплавляющие в своем чреве огромные регионы и миллионы человеческих судеб, во многом моделировали, каждая по-своему, общецивилизационные мировые процессы. Влияние каждой из крупных империй на мировую историю чрезвычайно велико. Степень этого влияния во многом отличает империю от обычного государства, пусть и сильного, экспансионистского, автократического. Следы мировых империй остаются во многом неколебимыми, не стертыми и в наше просвещенное, демократическое, далекое, как это кажется, от имперских идеалов время. Могучие шаги имперской поступи отпечатались и на современных демократических тротуарах.
По существу предки большинства ныне живущих европейских и евразийских народов прошли цивилизационную школу империй. Империя для них - это альма-матер. Можно смело сказать, что империя - это определенная форма существования человечества, ступень его истории.
Итак, империи. Персидская империя Ахеменидов и империя Александра Македонского, Римская империя, Восточно-Римская или Византийская империя, империя Карла Великого, Арабский халифат, Монгольская империя, Оттоманская империя, Империя Габсбургов, Российская империя... Я беру, естественно, не все мировые имперские образования, а прежде всего те, которые отвечают перечисленным выше признакам.
Особняком стоят колониальные империи, подчиненные несколько иным законам. Их территории резко делятся на основные национальные государства и далекие колониальные владения. Если в отношении населения метрополии постепенно осуществляется изживание средневековых авторитарных, абсолютистских порядков, крепнут ростки гражданского общества, формируются парламентские системы: в период Возрождения и Реформации на первый план исторически неудержимо выходит приоритет человеческой личности, то за пределами метрополий (например, Англии, Нидерландов, позднее Франции) расширяется мировая экспансия, крепнет диктат силы по отношению к захваченным территориям, идет откровенное наступление на личность человека, ярким примером чего является бурное развитие работорговли.
Наконец, Средневековая Священная Римская империя Германской нации, существовавшая с X по начало XIX вв., лишь по формальным признакам могла называться имперским государством в виду того, что фактически в течение долгого времени представляла собой федеративный союз ряда немецких государств и не отвечала сущностным имперским характеристикам.
* * *
Имперские тенденции прежде всего основывались на демографических процессах. Империи рождались там, где происходил бурный рост населения, наблюдались настоящие демографические взрывы. Резкое же увеличение населения происходило там, где для этого существовали благоприятные условия - природные, экологические, хозяйственные, технологические.
Объединение увеличивавшегося количества рабочих рук, умных голов с хозяйственными и технологическими условиями времени меняло всю жизнь людей, их уровень жизни, их менталитет, создавало новые возможности для организации общественной жизни таким образом, чтобы возникшие цивилизационно важные черты этой жизни закреплялись и совершенствовались.
В этой связи вполне закономерно, что первые трансконтинентальные империи - Персидское царство Ахеменидов, держава Александра Македонского, Римская империя возникли в Средиземноморье и Западной Азии - наиболее продвинутом на то время культурном регионе мира. Там с 500 г. до н. э. и до начала н. э. население выросло со 120 млн. человек до 250 млн.1, между тем как окружающий этот регион мир демографически еще дремал.
Бурный демографический взрыв среди варварских племен Центральной и Западной Европы стал основой создания варварских королевств и империи Карла Великого. На другом краю земли в монгольских степях стремительный рост населения обусловил создание Монгольской империи Чингисхана. Восставшая из руин Смутного времени Россия в десятки раз увеличила свой человеческий потенциал и, несмотря на демографический провал в годы правления Петра I, в течение всего XVIII века наращивала его как за счет присоединенных территорий, так и за счет естественного прироста населения.
Но вопрос заключается в том, что подвигало людей, всю эту колоссально возросшую человеческую массу к созданию мега-государств, к овладению чуть ли не всем тогдашним видимым миром?
Что заставило двигаться греческие фаланги в последней трети IV в. до н. э. на юг и восток вплоть до Индо-Гангской долины, в результате чего в состав империи Александра Македонского вошли Малая Азия, Восточное Средиземноморье, побережье Сирии и Палестины, Египет, а после победы при Гавгамелах - Вавилон и вся Персия?
Почему два века спустя, по этим же путям, а также на север и запад начали свой победный марш римские легионы, в результате чего появилась Римская империя, овладевшая всей Центральной Европой до Рейна и Дуная, Северной Африкой, Египтом, Испанией? Площадь этой империи равнялась 5 млн. кв. км, а население, жившее в ее пределах, исчислялось 60-70 млн. человек. 30 легионов (это 150 тысяч человек) охраняли границы империи, включающие сначала 42, а позднее, при Диоклетиане, уже 104 провинции; вместе с флотом и расквартированными в регионах гарнизонами на охрану границ империи и поддержание там порядка было мобилизовано 350 тысяч бойцов2.
Чем объяснить неудержимую экспансию Восточно-Римской империи (Византии), которая, несмотря на внешнеполитические трудности, к началу VII в. контролировала территорию бассейна Восточного Средиземноморья, большую часть Италии, центральные области Северной Африки, прибрежные зоны на Балканах и в Северном Причерноморье, Эгейские острова, Крит, Кипр, Малую Азию?
Почему в VI в. огромные массы арабов снялись с Аравийского полуострова и устремились на завоевание огромных евразийских пространств от предгорий Гиндукуша до берегов Атлантики?
Что повело войска Карла Великого в конце VIII - начале IX вв. на завоевание всей Центральной и Западной Европы от саксонских лесов до Пиренеев и от побережья Северного моря до северной Италии?
Какая сила толкнула в конце XII - начале XIII вв. многотысячные конные массы монголов двинуться и на юг против Китая, и на запад вплоть до берегов Адриатики, создав, в конце концов, колоссальную Монгольскую империю, охватывающую земли от Китая до берегов Дуная?
Чем объяснить неудержимое расширение границ России в течение XVIII-XIX вв., которые включали огромные евразийские пространства от берегов Тихого океана до Карпат и от побережья Северного Ледовитого океана до границ с Индией?
Конечно, историки все это давно объяснили: рост производственных возможностей вызывал демографические сдвиги, а это в свою очередь вело к усложнению общественной структуры, к появлению сначала союза племен, позднее - к становлению государств, располагающих уже большими армиями, вооруженными по последнему слову тогдашней техники. Именно Средиземноморский регион и Западная Азия добились здесь наиболее впечатляющих успехов и именно на этой арене произошла схватка армий Александра Македонского и персидского царя Дария III. Что определило эту схватку? Борьба за геополитическое пространство, объединение греческих сил в составе Коринфского союза под руководством молодого честолюбивого, амбициозного стратега, доведение до победы «войны возмездия» за разрушение персами греческой Малой Азии? Стремление Дария III укрепить пошатнувшуюся мощь державы Кира, Камбиса и Дария I, сохранить персидскую империю, простиравшуюся от Эгейского моря до Инда и от Сырдарьи до Красного моря, включая Ливию?
Что касается начала римских завоеваний, то и здесь все ясно. Увеличение населения с III в. до н. э., развитие сети городов привело к нехватке продовольствия, которое начали привозить из Сицилии, Северной Африки, Египта. Это привело к развитию и совершенствованию морских перевозок, системы удобных и благоустроенных дорог, всей транспортной сети. Все это нуждалось в защите, обеспечении. Отсюда был лишь шаг до захвата тех территорий, куда уходили за продовольствием корабли и куда вели эти дороги. Легионы Гая Мария и других римских полководцев II—I веков до н. э. с успехом выполнили эту миссию. А заодно они овладевали новыми плодородными землями, где очень быстро, под охраной все тех же легионов, вырастали латифундии и виллы аристократов. Одновременно множилось число подданных, уплачивающих налоги и выполнявших различные подати. Все это было ближайшей, ясной и прагматической целью растущей империи, оформившейся окончательно в виде принципата Августа и его преемников.
Создание Арабского халифата и его неудержимая экспансия совершенно очевидно были вызваны сочетанием демографических импульсов в бедной бедуинской среде, почувствовавшей силу для овладения богатством своих соседей, и невероятного религиозного фанатизма, освятившего начавшуюся экспансию мессианскими идеями.
Империя франков формировалась на основе воинственных устремлений новых землевладельцев, великих амбиций варварского мира, сокрушившего императорский Рим.
Монголов вела в бой воинственная удаль молодого, только что созданного Чингисханом государства, теснота прежних пастбищ для множившихся голов скота, ненасытная жажда наживы, а также близость дряхлеющих на ту пору, но неимоверно богатых Китая, государств Средней Азии.
Россию двигали в имперском направлении извечные геополитические цели восточного славянства: прорыв к морям, собирание под единым скипетром всех восточнославянских земель, а также установление контроля над важными речными путями на юг и юго-восток и овладение богатыми черноземными землями для мужающего помещичьего сословия и подбирание «бесхозных» земель в Зауралье и на просторах Сибири.
Конечно, речь идет лишь о некоторых основных целях, осуществление которых, в конце концов, приводило к созданию трансконтинентальных империй. Можно было бы для каждой эпохи упомянуть и о многих других факторах, приводивших к образованию империй, как то: социальных, внутриполитических (например, социальные потрясения и гражданские войны в Риме в I в. до н.э.), внешнеполитических (борьба с арабской экспансией для государства франков или оборона границ Византии от гуннов, аваров, тех же арабов, турок-сельджуков; борьба русских земель против татаро-монгольского ига, а позднее против турецкой опасности).
Однако все эти факторы, как представляется, имели второстепенное значение по сравнению с основными глобальными интересами, подвигающими народы на планетарные дела и способствовавшие формированию воинствующих мега-государств.
И все же, кажется, что до сих пор ограничившись уже знакомым нам набором факторов, способствовавших образованию империй, мы обходим основные, глобальные, планетарные. Они были схожи при образовании и существовании всех империй. И это, несмотря на то, что они рождались и жили в разные эпохи и отстояли друг от друга на тысячи километров.
Этим главным основным стал как раз цивилизационный вызов, который каждый раз стоял перед Человечеством в канун образования той или иной империи. И этим вызовом становилось стремление людей к улучшению качества своей жизни, к развитию и совершенствованию человеческой личности, и на основе этого - человеческого общества, что является смыслом исторического прогресса и сокровенным смыслом истории.
Человечество никогда не развивалось изолированными анклавами, но только общими глобальными и всеобъемлющими переменами. Появление технологических, общественных новаций со временем транслировалось всеми возможными способами во все времена на все континенты. Происходила нескончаемая интеграция человеческих возможностей, человеческих рас и народов, которая ускорялась и расширялась с каждым тысячелетием и столетием. Эпоха создания империй как раз и явилась мощным рычагом становления такой интеграции со второй половины I тысячелетия до н. э. - до конца XX в. новой эры.
Способы этой интеграции вполне соответствовали уровню общественного сознания той поры, технологическим возможностям времени. Благие цивилизационные цели стихийно достигались, как правило, железом и кровью, огнем и мечом.
Уже одно это указывает на то, что империя как общественное явление - это продукт античного и средневекового времени, когда доминировали грубая сила, насилие над личностью.
Империи зарождались в наиболее продвинутых культурных регионах, а потом как эстафету передавали свой облик и опыт более отсталым регионам. Так хронологически выстраивалась череда империй, продвигаясь из регионов Средиземноморья и Западной Азии в Западную и Центральную Европу, а далее - на Восток, где последним имперским оплотом оставалась Россия, чей имперский крах завершился лишь в конце XX в.
Задачи, которые ставили перед собой создатели империй, были обычными, земными, утилитарными. Однако результаты осуществления этих прагматических экономических и политических установок, порой связанных и с личными качествами лидеров империй, с их амбициями, претензиями, фантазиями оказывались совершенно иными. Вот эти-то результаты в первую очередь и оставались на страницах истории.
Первые видимые результаты этого прослеживаются в период создания империи Александра Македонского.
В 334 г. до н. э. произошел клинч двух могучих государств древности: сложившегося царства Ахеменидов и набирающей силу державы Александра. Одна империя буквально вгрызалась в тело другой, поглощала ее, с одной стороны, разрушая имперскую форму Персидского царства, а с другой - осваивая его опыт и приспосабливая его к интересам империи-победительницы. Цивилизационный смысл этой схватки, видимо, заключался в том, что создание империи Александра базировалось на синтезе того нового, что дал на то время опыт греческих полисов - в политическом, экономическом, культурном аспектах и того, крепко сбитого государственного каркаса, которым отличалось царство Ахеменидов.
Достаточно сказать, что уже после первой победоносной битвы на реке Граник Александр не только освободил греческие города Малой Азии от персидского владычества, но и установил в них демократическое управление.
По мере продвижения на Восток и освоения греками пространств Западной и Центральной Азии на захваченные территории приходили традиции греческой урбанизации, новые торговые связи, крепче соединившие Запад и Восток Евразии. Следствием этого стал экономический подъем на имперских землях.
В то же время Александр уже после овладения всей Персией сохранил государственную структуру империи Дария III в виде сатрапий и даже вновь назначил прежних их правителей на старые должности. Приспосабливаясь к религиозному, национальному, культурному многообразию повергнутой Персии, Александр сохранил прежние религиозные культы, местные языки делопроизводства, старую систему сбора налогов. На завоеванных территориях появились смешанные греко-персидские армейские контингента, а также включающие представителей других обитавших в Западной Азии народов. Все делалось для сближения греческой и персидской аристократии. Апофеозом этой политики синтеза двух империй стала знаменитая «Свадьба в Сузах», когда Александр женился на дочери уже погибшего к тому времени Дария III.
Примеру своего лидера последовали 80 греческих командиров, взявшие себе в жены персиянок из знатных родов.
В ходе всех этих мер политические плотины, сдерживающие прежде контакты между греческим и азиатским мирами, рухнули. Расцветший пышным цветом эллинизм стал основным цивилизационным результатом на развалинах былого изоляционизма двух этих миров. Греки мигрировали в глубь Азии, неся туда свои навыки, политические и бытовые традиции. Шел бурный процесс ассимиляции разных регионов, народов, культур. Происходила интеграция технологических и научных знаний, синтез искусства Запада и Востока. Появлению таких научных и культурных центров, как Александрия, Пергам, Сиракузы, возрожденные Афины и других городов, где блистал гений Аристотеля, Архимеда, Эвклида, Птолемея I, мир обязан империи Александра Македонского и созданным на ее основе эллинистическим царствам.
Но не только «пряником», но и кнутом скреплял Александр каркас своей империи. Он преодолевал как пассивное, так и открытое сопротивление населения. Своеобразной антитезой «Свадьбы в Сузах» стало сожжение дворцов персидской столицы Персеполя в знак наказания за непокорность. Таких знаков Александр подал покоренным территориям немало.
Практически империя Александра стала цивилизационной моделью для последующих имперских образований и тех свершений, которые происходили в их рамках, свидетельствуя о накоплении цивилизационных качеств в экономической, политической, культурной сферах, в том числе на интеграционной основе.
Каждая из последующих империй, приходящая на смену друг друга, как эстафету передавала эти цивилизационные начала, но уже в новом обличии, на новом качественном уровне. При этом по-прежнему использовались содействующие этому имперские принципы.
Римская империя, накрыв своей цивилизационной сетью значительную часть бывшей империи Александра, продолжила на новом этапе работу, которую начали греки. Упершись на Востоке в парфянскую стену, Рим всю силу своей экспансии, а значит и цивилизационного влияния, обратил на запад, юг, север. Римский и романизированный мир стал свидетельством появления новых интеллектуальных ценностей. Новые и быстро меняющиеся политические и экономические обстоятельства дали начало неизвестным ранее технологическим и духовным потребностям людей. Рим, видимо, был первой империей, которая показала, что, только двигаясь от республики к авторитаризму, опираясь на военную мощь и военные успехи, можно выйти из трудных внутриполитических осложнений, объединить силы нации, добиться всеохватывающих побед. Принципат Августа вырос из дестабилизирующих страну гражданских войн. Авторитарная власть и всеохватывающая военная система, пронизывающая всю жизнь Римской империи, и стала тем обручем, который стягивал воедино все провинции, все народы, все религии. Как сказал один историк, «Рим был обществом приказов».
В рамках этой системы строились дороги, возникали военные лагери и форты, превращавшиеся в города; военная система организации пространства оказала глубокое воздействие на форму землепользования и виды поселений. Она во многом стала в будущем основой складывающейся Европы.
Рим, стремясь сохранить целостность и крепость империи, первым отказался от числа ограничений своих граждан и согласился на натурализацию покоренных народов. Армия Рима, как и в империи Александра, стала многонациональной. В рамках римской империи, как и в прежних имперских образованиях, шла ассимиляция и миграция народов, обмен производственным и культурным опытом, рушились расовые и этнические барьеры. Но масштабы этих процессов, их скорость стали иными, и цивилизационные результаты были также иными.
Сохраняя национальное, культурное, религиозное своеобразие регионов и народов, комбинируя силовое давление, договорную практику, систему компромиссов, как и прежние мега-державы, Римская империя превратилась в огромный государственный анклав с тысячами чиновников, централизованными учреждениями, картами, архивами, общими законами и сводами законов, с универсальным гражданством подданных. Значение государства, верховенство Закона в системе организации пространства и общества - одно из важнейших цивилизационных завоеваний, которые Рим дал Человечеству, проложив на этом пути новые возможности для будущих общественных образований.
Другими такими завоеваниями стали внедрение системы городов в слабо организованной до той поры варварской среде, новые достижения в области культуры, строительного дела, ораторского искусства, которому приезжали учиться молодые аристократы из городов Галлии; детально разработанная юриспруденция. Наконец, фундаментальным изменениям, которые внесла Римская империя в мировую цивилизацию, стал латинский язык. Он не отменил местные языки, но стал, тем не менее, языком межнационального общения для романизированных народов. Этот список можно было бы продолжить. Но и того, что отмечено, достаточно для представления о великом вкладе Рима в мировую историю.
В основном за счет именно имперских рычагов жить в обществе приказов было тягостно для людей, но в то время это было неизбежно для прогресса Человечества. Увы, альтернативы в то время не было.
Византия, сохранив основные признаки империи и в первую очередь обширные пространства, населенные разными народами, неукротимый дух экспансии (который, правда, на Западе был остановлен франками, а на юге арабами), военизированный характер административной системы (фемное управление), жесткую автократию и усвоив уроки взаимодействия центра и периферии, преподанные миру державой Александра Македонского и Римом, в то же время расцветила этот стереотипный имперский каркас новыми красками. Византийская империя цивилизационно объединила римскую государственную организацию и социальную структуру, эллинистическую культурную традицию и христианство. Именно христианская идея божественного происхождения императорской власти привнесла новые черты в систему управления и дала модель будущим властным структурам Европейских государств, а позднее - России.
Византия оставила в истории пример комплексного развития экономики - сельского хозяйства, ремесла, торговли, промышленности (горнорудного дела, металлургии). Наконец, в пределах Византийской империи сохранялось научное наследие древних греков (в области математики, астрономии, географии), греко-римская медицинская традиция. Многое византийцы заимствовали у арабов, в частности изготовление бумаги, и передали эти заимствования остальному миру.
Что касается цивилизационной роли Арабского халифата, то, несмотря на неудачу первого мусульманского натиска на Европу, когда Карл Мартелл разгромил арабов в битве при Пуатье в 732 г., и заметное разделение тогдашнего мира на Запад и Восток и по территориальному, и национальному, и религиозному признакам, арабская империя стала своеобразным мостом, соединившим древнегреческую и европейскую цивилизации. Арабы стали наследниками, преемниками, хранителями замечательных научных и культурных достижений древности, сочинений греческих, еврейских, персидских, китайских, индийских ученых, мыслителей, литераторов. Через посредство арабов западный мир открыл для себя греческую науку и философию и внес в них свой оригинальный вклад. В этом смысле арабский мир дополнял и развивал интерес к достижениям греческой и восточной цивилизациям, который неизменно присутствовал во все времена существования Византийской империи.
В рамках Арабского халифата и его эмиратов сложились собственные научные, культурные, литературные школы, расцвела медицина. Государственное устройство халифата, военное искусство арабов, соотношение светских и религиозных начал в арабском обществе, восприняв прежние имперские модели, внесли в них свой неповторимый вклад.
Важное место в системе цивилизационных достижений мировых империй сыграло мега-государство Карла Великого.
Создание Франкской империи подтвердило мировую закономерность рождения одной империи на почве, подготовленной и возделанной другой империей. Так было с появлением империи Александра Македонского, имперского Рима, освоившего греческое наследство, Византией, арабами, позднее Священной Римской империей немецкой нации и Российской империей, выросшей на костях поверженной Золотой Орды.
И еще одну закономерность продемонстрировала империя Карла Великого: вовсе не обязательно, чтобы более продвинутое в цивилизационном отношении мега-государство поглощало и переваривало более отсталые регионы, как это было с империей Александра Македонского и Римской империей. Они не только завоевали огромные пространства, но и многому их научили.
Создание Франкской империи, монгольской державы Чингисхана показали и иную закономерность: варварский мир, освоив многое из цивилизационного наследия своих предшественников (древнего Рима, Китая), смело шел на создание нового мира, не поднимаясь до уровня захваченных ключевых культурных регионов, но опуская их до своего уровня. И тем не менее, все равно происходило общее прогрессивное движение, когда отсталые прежде регионы за счет интеграции с поверженным противником поднимались вверх в своем цивилизационном развитии.
Во всяком случае, так было с созданием империи Карла Великого.
В период, когда мир варварских королевств терзал ослабевшую Римскую империю, а затем и сокрушил ее в период постоянных войн и других бедствий в VI-VII вв., происходил катастрофический цивилизационный слом старой системы ценностей в области экономики, политических традиций, культуры. Но на месте рухнувшего старого мира неуклонно поднималась новая жизнь. На Западе возникало то, что вскоре будет объединяться понятием «Европа» с собственным хозяйственным укладом, политическими идеалами, общественной, художественной, научной жизнью.
Начиная с VIII в., но особенно интенсивно в эпоху Карла Великого, центр политической активности перемещается из Средиземноморья на север и северо-запад, на территории, составившие Франкское государство. Европа континентальная оттеснила с цивилизационной арены Европу средиземноморскую. Ярким выражением этого нового доминирования стало развитие в рамках империи Карла Великого феодальной системы, вызванной к жизни потребностью в сильной, хорошо оснащенной армии, содержание которой обеспечивалось за счет временных пожалований воинам земель, населенных крестьянами. В политической системе феодальная децентрализация, основанная на личных отношениях господина и вассала и ступенчатой системе землевладения и политической власти, пришла на смену детально разработанной, бюрократической римской системе управления. Создание этого противостоящего Византии, Востоку нового мега-государства с невиданными доселе принципами управления и хозяйствования стало основным цивилизационным достижением империи Карла Великого. Другим таким достижением явилось создание на базе этой империи ряда европейских государств. По существу Франкская империя оказалась первым реальным опытом интеграции Европы. Следы этой интеграции прошли через всю европейскую историю, несмотря на противоречия между государствами, кровопролитные войны, перекраивание европейских границ.
Третьим таким достижением можно, видимо, считать новый виток культурного расцвета, который, как правило, сопутствовал всем имперским образованиям. Он отмечен «Каролингским возрождением», подъемом образования, в том числе на базе монастырских школ, созданием первой известной миру Академии при дворе самого императора. В академии собирались ученые из разных стран и регионов, предпринимались совместные научные изыскания и продвигались образовательные новации.
Империя в России сложилась позднее, нежели в других регионах Евразии. Это и понятно. Общее цивилизационное развитие на Востоке Европы оказалось значительно медленнее, население было меньше и разреженней, климат тяжелее, почвы хуже, система связей с внешним миром имела серьезные природные и внешнеполитические ограничения (набеги кочевников, владычество Золотой Орды, блокада с Запада). Это приводило к созданию таких форм авторитарного государства в условиях позднего Средневековья и Нового времени, которое резко отличало Россию от остального европейского мира и приближало ее к азиатским деспотиям. Именно в период создания империи начинается закрепощение российского крестьянства, ставшего основой сначала оборонительно-воссоединительных, а позднее экспансионистских действий. В этих условиях государствообразующий русский народ в отличие от иных прежних имперских мировых структур стал едва ли не наиболее страдающей частью населения складывающейся империи.
Моделью создания Российской империи стали не имперские образы Рима или империи франков с их последующими модификациями в виде европейских государств, а скорее византийская сакрализация власти, оттоманский безусловный авторитаризм, жесткая и беспощадная золотоордынская система управления; российские двери с трудом открывались для европейских веяний. И даже Петр I, стремясь взять из Европы некоторые существенные формы
цивилизации (культура, промышленное развитие, реформы в армии, структурные новации в управлении, быт и пр.), был суров относительно главного: прав и свобод человека, ограничения самодержавной власти. Ему вторила и просвещенная императрица Екатерина II: «Государь есть самодержавный, ибо никакая другая, как только соединенная в его особе, власть не может действовать сходно со пространством столь великого государства...»3.
Что касается сакрализации власти, то фантазии Калигулы, который требовал от иудеев, чтобы и они как и другие народы признали его богом, кажется нашли полное воплощение в религиозно-этатистском экстазе Ивана IV Грозного, в убеждении Николая II о том, что он помазанник Божий, в монументальном самовозвеличивании И.В.Сталина.
По всем своим основным параметрам Российская империя повторяла прежние имперские образования, хотя и в особом евразийском варианте.
Но одновременно она повторила и сокровенную сверхзадачу всех имперских образований. Россия по существу воссоздала как основные черты, сам ход складывания имперских начал, так и внутренний характер имперских тенденций: обустройство и организация огромных евразийских пространств путем создания жесткого военного каркаса, продуманная система подданства, гибкая налоговая политика, опора на местные элиты и включение их в систему управления империей, создание многонациональной армии, религиозная и языковая толерантность, разработка имперски амбициозной идеологии («Москва - Третий Рим», «Святая Русь») и многое другое. Все это частично было вполне сознательно заимствовано от прежних эпох, а частично складывалось стихийно, но по тем же законам функционирования мега-государств.
Следствием этого и стало достаточно длительное существование Российской империи - от последних Рюриковичей (Иван III, Василий III, Иван IV) до последнего Романова и далее в модифицированном виде - до конца XX в., в виде рабоче-крестьянского советского коммунистического государства, то есть без малого 500 лет.
Результатом существования Российской империи стала ее важнейшая цивилизационная функция - освоение и организация жизни самых больших пространств на Планете с многонациональным и поликонфессиональным населением, исчислявшимся к концу XX в. почти в 250 млн. человек.
Уровень этого освоения и этой организации был под стать цивилизационному развитию отдельных частей империи, его колоссальных перепадов от продвинутых в экономическом, политическом, культурном отношении западных регионов - Польши, Прибалтики, Финляндии, до племенных анклавов Северного Кавказа и средневековых ханств Средней Азии, глухих первобытных углов Сибири и Дальнего Востока. Россия превращала, в отличие от
колониальных империй, население огромных пространств в своих подданных, сближала религии и нравы, и как бы там ни было, втягивала всех их в общее мировое развитие, транслятором которого, плохо ли хорошо, империя выступала, в обмен опытом хозяйствования, культурными и политическими новациями. В этом смысле Российская империя восприняла эстафету глобальных достижений Человечества от прежних имперских, а позднее и не только имперских структур.
* * *
Век империй был ограничен. Выполнив свою цивилизационную миссию и столкнувшись с новыми демографическими, технологическими, ментальными вызовами, империи уступали свое историческое место другим формам государственных образований. Главное же здесь заключалось в том, что, обеспечив дальнейшее повышение качества жизни людей, интеграцию человеческого общества, совершенствование человеческой личности, империи тем самым создавали себе могильщика. Человек, возросший в имперских рамках, рано или поздно восставал против этих рамок, во многом ограничивавших человеческую личность.
Империи распадались по этапам, утрачивали факторы стабильности и развития, как бы подчеркивая тем самым, какую часть своей цивилизационной работы они выполняли.
Распадались единые территории ; сепаратизм поразил и Персидскую державу, сатрапы которой возглавили ее раскол.
Диадохи Александра Македонского разорвали на самостоятельные царства его державу.
Римские провинции, и Галлия среди первых, бросили вызов единству Римской империи. Натиск варваров усугубил этот процесс.
Византийскую империю в IX в., а позднее в XIII—XIV вв. сотрясали внутренние мятежи, отпадение отдельных фем под натиском внешних врагов - арабов, турок, славян Константинополь утрачивал контроль над Восточным Средиземноморьем, Малой Азией, Балканами.
Империя франков в IX в. распалась на самостоятельные королевства.
Монгольская держава уже при жизни Чингисхана была разделена на четыре улуса, а в 1221 г. глава одного из них старший сын всесильного владыки - Джучихан поднял мятеж против отца. В дальнейшем Каракорум все слабее и слабее контролировал эти улусы, которые через сотню лет сами распались на отдельные ханства, чтобы погибнуть поодиночке.
Российская империя начала трещать по швам с окраин; борьба национальной периферии против центра началась практически сразу же с образованием основного территориального контура империи во второй половине XIX в. Уже в начале XX в., в ходе Первой мировой войны и революции империя лишилась ряда своих территорий, с тем чтобы потерять всю их окраинную национальную часть к концу XX в.
Одновременно поддавался эрозии и другой характерный признак империи - сильная централизованная власть. Социальные и внутриполитические противоречия потрясали империи на исходе их существования. Сатрапы, диадохи, руководители римских провинций, командиры легионов, дислоцированных на периферии, главы монгольских улусов, европейские монархи, национальные лидеры габсбургских владений, руководители союзных республик в СССР боролись за собственную власть, опираясь на выросшие военные, экономические, политические, культурные возможности отдельных частей империи. Борьба аристократических элит с центром была внешним признаком этого прогрессирующего распада. Ослабление и деградация централизованной автократической власти являлась его сущностным признаком.
Наконец, империю разваливала новая ментальность людей как в центре, так и в регионах с их растущей и по-новому организованной массой населения. В разные времена, в разных частях Евразии, но с удивительным постоянством на исходе жизни империй появлялся слой интеллектуалов, идеологов, возвещающих наступление новых цивилизационных ценностей.
Постепенно их концепции захватывали умы не только мятежной элиты, но и широких слоев народа, что являлось предвестником идеологического краха империй.
Нельзя думать, что империи безропотно сдавали свои позиции. Методы, которыми крепились мега-государства, - сами по себе достаточно гибкие и разнообразные, - становились все гибче и вариативней. Реформы сыпались как из рога изобилия. Но они лишь подчеркивали цивилизационную обреченность империй. Эти реформы пытались сохранить единство территорий, военную мощь, авторитарную централизованную власть путем уступок, лавирования, а порой и разумных экономических и политических новаций.
Пример этому дал император Диоклетиан в конце III - начале IV вв. н. э. Он осуществил структурные изменения в управлении, чтобы стабилизировать положение, сохранить территории, римскую армию. Диоклетиан поначалу использовал христианство как объединяющую силу. Для предотвращения захвата власти на местах он ввел институт трех соправителей, сформировал регулярные подвижные войска и довел численность армии до 450 тыс. чел. Диоклетиан изменил налоговую систему, пытался обуздать инфляцию путем замораживания цен. 1 мая 305 г. он и его соправитель Максимиан добровольно сложили с себя титулы августов; два других соправителя заняли их место. Эти меры на время стабилизировали положение империи, прекратили борьбу за власть между командующими армиями, установили внутренний порядок, укрепили границы. Через несколько лет император Константин также рядом мер пытался продолжить реформаторскую линию. Но ни доминат Диоклетиана, ни реформы Константина, ни усилия других правителей уже не могли спасти империю, отсрочить ее падение, потому что все эти реформы не затрагивали сущностных признаков империи, о которых шла речь выше, и прежде всего автократический характер правления. Наступала пора, когда люди не хотели более жить в «обществе приказов».
Византийские императоры в ΙΧ-Χ, XIII—XIV вв. пытались также предпринять ряд реформ, которые, увы, лишь отсрочили ее гибель.
Своим путем реформ и компромиссов по мере эволюции жизни, в течение последних двухсот лет своего существования шла и Российская империя. Но эти реформы как в царское, так и в советское время, традиционно были запоздалыми, ограниченными, не затрагивающие сущностных черт как царской, так и советской империй. Российские самодержцы не могли себе представить существование страны вне своей богоизбранной власти. Советским лидерам, представляющим рабоче-крестьянское имперское государство, были вообще недоступны интеллектуальные жесты подобно ушедшему от власти Диоклетиану. Советская империя рухнула, так и не начав каких-то кардинальных социально-экономических и политических подвижек.
В заключение хочу отметить, что, исчезая с лица земли как государственные системы, империи на долгие десятилетия оставались существовать в сознании, традициях, привычках и правящих кругов, и широких народных масс. Порой империя уходила безвозвратно, а «общество приказов» оставалось еще долго жить в сознании людей.
Благи те народы, которые прошли тяжкую цивилизационную школу империй. Благи и те народы, которые ее никогда не проходили и не сохранили в своем сознании их тяжелого, мучительного, трудно забываемого наследства - тем более живого, чем оно ближе к нашим дням.
1История Человечества. Т. III. VII век до н. э. - VII век н. э. - Μ., 2003. С. X.
2Там же. С. 207.
3Екатерина II. Наказ Екатерины Вторыя, самодержицы всероссийския, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. - СПб., 1893. С. 4.
<< Назад Вперёд>>
