Штаб в Шиловоте. «Мировой судья»
С 23 июня по 15 июля продвинулись на Запад почти на 500 км. Для меня лично освобождение Вильнюса и вообще возвращение в Литву было особенно приятным. Ведь отсюда ровно три года назад пришлось отступать в чрезвычайно трудных условиях. И вот я снова здесь. Знание литовского языка делает меня своим человеком среди местных жителей. С каждым днем все больше и больше людей обращается ко мне по самым различным вопросам.
Через несколько дней в Вильнюс прибыл заместитель наркома внутренних дел СССР Серов И. А. и вызвал меня к себе. Теперь мы с ним встретились как старые знакомые. В беседе Серов рассказал мне о цели своего приезда (это было правительственное задание) и просил вызвать еще трех «толковых» оперативных работников для исполнения отдельных поручений. На следующий день вместе с тремя сотрудниками отдела я вновь прибыл в резиденцию Серова.
Получили задание, которое выполняли в течение недели. Я по распоряжению Серова проживал в этой же резиденции, а мои сотрудники разместились в небольшом домике неподалеку. С заданием мы успешно справились.
Пока мы выполняли специальное задание, наши войска продвинулись далеко вперед и уже находились в районе города Мариамполя. На радостях мы решили коллективно поужинать. Запас провизии у нас был, нашлось кое-что и выпить. Ужинали в доме, где проживали оперативные работники. Пировали, не торопясь, с наслаждением, с чувством исполненного долга. Разговорились, и в первую очередь, конечно, о том, что война подходит к концу. Скоро фашистам будет «капут», таково было единодушное мнение. Один из моих помощников Миронов, подойдя к открытому окну, вдруг сказал: «Обратите внимание;
вот этот офицер с двумя солдатами несколько раз попадал мне на глаза и каждый раз в районе дома, где проживает тов. Серов. Мне они кажутся подозрительными». Кто-то сказал, что если пропустить еще по одному шкалику, то все будут казаться подозрительными.
Но Миронов не унимался и, обращаясь ко мне, спросил: «Товарищ начальник, можно я проверю у них документы?» Я сказал, что не следует, так как Вы немного выпили и заниматься в таком виде проверкой несерьезно. «Тогда, разрешите, я прослежу, куда они пойдут». Я согласился, и он отправился на улицу. Прошло минут 30-40, на дворе стемнело, а Миронова нет. Тогда я посылаю второго работника Данилова. Пропал и второй посланец. Проходит минут 30-40, а их нет, хотел было посылать третьего и последнего, но вдруг появляются оба и докладывают, что в результате наружного наблюдения им удалось установить, что группа, состоящая из офицера - лейтенанта, одного сержанта и двух рядовых солдат, обосновалась недалеко отсюда, во дворе разрушенного дома, и ведет себя крайне подозрительно. Это выражалось в том, что прежде чем войти во двор, они долго проверялись, затем входили в полуразрушенный дом с тыловой стороны по одному. Когда вошли трое, четвертый замаскировался в развалинах и вел наблюдение за окружающей обстановкой. Оба мои посланца наблюдали эту картину и настоятельно предлагали рано утром провести проверку этих военнослужащих. Я дал согласие несколько отложить отъезд в войска и осуществить предлагаемую операцию. Коллективно мы выработали план действий и легли спать, с расчетом встать с рассветом и начать операцию. Нашим планом намечалось: рано утром взять эту группу под наблюдение, и, когда они выйдут из своего помещения, взять их, доставить на нашу базу и здесь тщательно проверить их документы и имущество трех вещевых мешков. Для подкрепления, мы взяли группу солдат из подразделения, которое охраняло дом, где проживал И.А.Серов.
Операция по задержанию прошла успешно, и вся группа была доставлена в расположение нашей базы. Автоматы, которыми были вооружены солдаты, и пистолеты у лейтенанта и сержанта мы предусмотрительно отобрали и взяли их под охрану. Лейтенант по фамилии Безбородько предъявил документы, свидетельствующие о том, что он является офицером связи штаба 50-й армии. Документ не вызывал никаких сомнений в подлинности (бланк и печать отвечали всем требованиям). На вопросы Безбородько отвечал четко и ясно, и показалось, что наша затея, как мыльный пузырь, вот-вот лопнет и оставит мокрое, неприятное пятно. Документы остальных военнослужащих также не вызывали подозрений. Оставалось проверить их вещевые мешки. И вот тут-то, что называется, нам повезло. Из них мы извлекли три мины с часовым механизмом. Начался активный допрос по существу обнаруженного и стало ясно, что мы имеем дело с немецкой диверсионной группой.
Составлена эта группа была из числа советских военнопленных, причем воинские звания их соответствовали тем, которые они имели до пленения в Красной Армии.
Безбородько показал, в частности, следующее: в плен к немцам попал в 1942 году, скитался по различным лагерям в Пскове, Резекне, Даугавпилсе. В конце 1943 года в лагерь прибыли немецкие офицеры разведки Абвер. Стали вызывать на беседу по одному. Интересовались буквально всем прошлым, наличием родственников, убеждениями, взглядами на жизнь, на войну, планами на будущее, а затем предложили «сотрудничать с Великой Германией в борьбе с большевиками».
«Рассчитывая как-нибудь вырваться из плена, я дал согласие». Вскоре вместе с другими пленными, отобранными абверовцами, Безбородько отправили на Рижское взморье, в разведовательно-диверсионную школу. Его зачислили в группу диверсантов-подрывников. После окончания школы в начале 1944 года была сформирована разведовательно-диверсионная группа из 6-ти человек, которая предназначалась для заброски в тыл советских войск в районе города Смоленска. С этой целью их хотели перебросить в город Витебск, но по каким-то причинам выброска не состоялась, их группу расформировали и длительное время он находился в резерве. А затем началось наступление Советских войск и они отошли вместе с немцами в Вильнюс.
В Вильнюсе его вызвал офицер Абвера майор Гердт и сказал, что назначает Безбородько старшим диверсионной группы, познакомил с составом группы, то есть с остальными тремя задержанными, и поставил задачу: после того как немецкая армия оставит Вильнюс, наша группа, соответствующим образом экипированная, должна остаться в Вильнюсе и «раствориться» среди русских войск. Затем, пользуясь имеющимися документами, устанавливать наличие крупных штабов и, проникая в них, совершать диверсионные акты. Им удалось установить штаб тыла 3-го Белорусского фронта, но трехдневная подготовка к тому чтобы подложить там мину, не увенчалась успехом. Тогда они обратили внимание на особняк, что находится поблизости отсюда.
Наблюдение за этим особняком показало, что он усиленно охраняется, поэтому они предположили, что в нем работают и живут крупные военные руководители. Тогда они решили в ближайшие дни тщательно изучить возможность проникновения туда.
У диверсантов была изъята крупная сумма денег (около 20 тыс. рублей), много пустых и заполненных бланков.
Показания других трех диверсантов были аналогичны, поэтому сомнений в их правдивости у нас не возникло.
Так, профессиональная наблюдательность нашего сотрудника Миронова помогла обезвредить диверсионную группу врага.
Надо заметить, что катастрофическое положение фашистской Германии и близкий ее крах облегчали разоблачение враждебных элементов, подобных описанной группе. Все члены группы начали давать показания буквально на первых допросах, причем всячески стараясь доказать, что они не совершали никаких преступлений против Родины и задания фашистской разведки по существу не выполняли. Однако на вопрос: «Почему же не явились с повинной?», - неизменно отвечали, что боялись сурового наказания за совершенное.
Материалы следствия по группе диверсантов были мною доложены Серову И.А. Несмотря на свой сухой характер, прочитав все очень внимательно, он в шутку сказал: «Я уж теперь не знаю, кого мне благодарить, Бога или контрразведку «Смерш».
Ну, а тов. Миронова все-таки следует наградить». Он попросил пригласить его и лично вручил ему прекрасные наручные часы. За успехи в борьбе с подрывной деятельностью вражеских элементов я был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
Завершив дело с диверсионной группой, мы отбыли к своим войскам.
<< Назад Вперёд>>
