Консолидация рабочего класса
Процесс коренной ломки общественных отношений производства достиг в России наивысшего развития в этот исторический период. Численность рабочего класса во всех сферах народного хозяйства к концу XIX в. полностью подтверждает огромный размах этого социально-экономического процесса. В пореформенную эпоху за 1860 — 1900 гг. российский рабочий класс вырос с 3,2 млн до 14,0 млн, или в 4,4 раза. В то время как население страны за этот период увеличилось с 70 млн до 132,9 млн, или примерно на 90 %63. Чрезвычайно быстрые темпы абсолютного роста рабочего класса во всех отраслях народного хозяйства по сравнению с другими группами населения страны свидетельствовали о коренных сдвигах в общественных отношениях производства. Но особенно важным показателем социальной результативности промышленной революции явилось повышение доли рабочего класса в самодеятельном населении страны, составившем в 1900 г. 32 %. По этому показателю Россия почти догнала Францию, Австро-Венгрию и Италию, где доля пролетариата в составе самодеятельного населения равнялась 1/3, но отставала от Германии и Бельгии, где эта доля составляла более половины населения64. Возросший удельный вес рабочего класса в самодеятельном населении России отражал коренные изменения, происшедшие в классовой структуре, и выражал по своей сущности процесс «обобществления труда капитализмом» на стадии крупной машинной индустрии, что являлось одним из факторов завершения процесса промышленной революции.
Чрезвычайно важное значение имели качественные сдвиги в структуре рабочего класса, в составе которого значительно повысился удельный вес крупнопромышленного пролетариата, занятого на предприятиях крупной машинной индустрии. За 1880— 1900 гг. численность индустриального пролетариата возросла с 1,25 млн до 2,81 млн человек, или примерно на 125 %. В его составе самым значительным отрядом были фабрично-заводские рабочие, численность которых росла наиболее интенсивно среди всех групп пролетариата. За последние десятилетия XIX в. число фабрично-заводских рабочих увеличилось с 720 тыс. до 1,70 млн человек, или более чем на 136 %. Причем наивысшие темпы роста численности фабрично-заводского пролетариата наблюдались в годы экономического подъема. Только за пятилетие с 1893 по 1897 г. общая численность этого отряда рабочих выросла более чем на 515 тыс. За эти годы общий прирост по всем отраслям обрабатывающей промышленности достиг почти 33 %. Но особенно бурным было увеличение числа рабочих, занятых в производстве средств производства. За указанное пятилетие численность рабочих в машиностроении и металлообработке выросла на 63 %, в силикатном производстве — на 90 %, химическом — на 43 %, в то время как в текстильной промышленности прирост составил 29 %, в пищевой 18%65. Всего за десятилетие 90-х годов численность фабрично-заводских рабочих возросла более чем на 102 % (табл. 65). В горной промышленности наивысшие темпы роста были в отраслях, связанных с добычей минерального топлива. Так, в каменноугольной промышленности за 1890—1900 гг. численность рабочих возросла на 169 %, а в нефтедобывающей — на 393 %.
В конце 1900 г. общая численность индустриального пролетариата России составляла 2,8 млн человек, из них 1,7 млн было занято в фабрично-заводской, а 0,51 млн — в горнозаводской (металлургической) и горной промышленности. В тяжелой индустрии (группа «А») было занято 46,6 %, а в легкой и пищевой (группа «Б») — 53,4 % рабочих66.
В 1900 г. около половины всех учтенных индустриальных рабочих были заняты в двух ведущих отраслях промышленности: текстильной — 30,7 % и металлической — 17,1 % (включая металлургические, металлообрабатывающие и машиностроительные заводы). Третье место по численности занимали горняки — 16,6 %. Среди них наиболее крупным отрядом были шахтеры каменноугольной промышленности, которых насчитывалось 109,2 тыс. Подавляющая их часть (до 80 %) была сосредоточена на крупных шахтах и копях Донбасса.
Таблица 65. Рост численности и изменение состава рабочего класса России за 1880—1900 гг.*
К рабочим крупных капиталистических предприятий относились железнодорожные рабочие — один из значительных и мобильных отрядов российского рабочего класса. За 1878—1900 гг. численность железнодорожников возросла со 184,5 тыс. до 554,4 тыс. человек, или на 200,5 %. Особенно бурный рост железнодорожников наблюдался в последнее пятилетие 90-х годов, когда их армия увеличилась на 210 тыс., или на 61 %. В 1900 г. в общем составе железнодорожников насчитывалось 443,4 тыс. рабочих, численность которых прогрессирующе росла. В этот период на железных дорогах действовала разветвленная сеть ремонтных предприятий фабрично-заводского типа, состоявшая из 70 главных мастерских и 445 паровозных депо, расположенных на более чем 500 крупных станциях почти всех железных дорог страны. Здесь было занято свыше 160 тыс. рабочих, или более трети. К транспортным индустриальным рабочим относились судорабочие речного и морского пароходства России, в числе которых в начале XX в. насчитывалось до 157 тыс. человек постоянного состава судовых команд. Более половины их было сосредоточено в Поволжье и на Каспии.
Индустриальный пролетариат России в пореформенное 40-летие (1860—1900) вырос с 720 тыс. до 2,8 млн человек, или почти в 4 раза. Это было ведущее и мощное ядро рабочего класса, сложившееся в ходе промышленной революции в России. В 1900 г. удельный вес индустриального пролетариата в общей численности российского рабочего класса составлял примерно 20 %. Но его влияние на всю многомиллионную армию наемных рабочих было несравненно больше, чем его доля в общей их численности. Он объединял и сплачивал все остальные пролетарские слои в единый класс, призванный под руководством революционной социал-демократии решить исторические задачи освобождения трудящихся от всех форм эксплуатации и гнета.
В то же время неравномерность развития промышленного капитализма вызывала параллельное существование наряду с передовой фабрично-заводской промышленностью отсталых форм мануфактурного и мелкого ремесленно-кустарного производства, которые в условиях России вызывали сравнительную устойчивость тех отрядов пролетариата, которые были связаны с этой отживающей формой хозяйства. В последние два десятилетия XIX в. наступательный ход промышленной революции повсеместно разрушал и ликвидировал мелкие кустарно-ремесленные мастерские и мануфактуры. Так, к 1890 г. упадок мелкой крестьянской промышленности был налицо в подавляющем большинстве старых центров ткацкого промысла во Владимирской, Ярославской и Костромской губерниях Центрального промышленного района страны. Только в бумаготкацком, ситценабивном и красильно-отделочном производствах было ликвидировано свыше 700 мелких и средних мануфактурных и кустарных предприятий. Одновременно неравномерность развития капитализма вызвала рост мелкой промышленности в глубинных и отсталых районах страны. В 80 — 90-х годах мелкое кустарно-ремесленное производство в Европейской России еще имело широкое распространение в Белоруссии, Литве, Заволжье, на Севере страны. Так, например, в Литве центром мелкой промышленности была Вильна, где сосредоточивалось до 51 % всех работников кустарно-ремесленного производства этого района67.
В конце XIX в. темпы роста этой категории пролетариата значительно снизились. Если за 1860 — 1880 гг. численность рабочих мелкой промышленности увеличилась с 0,8 млн до 1,5 млн, или почти в 1,9 раза, то в 1890 г. их насчитывалось почти 2 млн, прирост за десятилетие составил 25 %. Более интенсивно возросла численность этих рабочих в период экономического подъема 90-х годов, составив за десятилетие примерно 37 %. Наибольшее количество рабочих мелкого производства, особенно в городах, относилось к работникам швейной промышленности, занятым в мастерских по изготовлению одежды. По переписи 1897 г., их насчитывалось свыше 326 тыс., или около 12 % всего учтенного пролетариата мелкой промышленности страны68.
В 80-х годах особенно возросла численность чернорабочих, в состав которых входили поденщики, грузчики, землекопы, возчики, лесные рабочие, а также лица, выполнявшие «черные» работы в промышленных центрах. За десятилетие эта категория неквалифицированных и наиболее низкооплачиваемых рабочих дала наивысший прирост рабочей силы — примерно 67 %. В эти годы в крупных городах на промышленных предприятиях они составляли до 25 % всей рабочей силы. В 90-х годах в связи с техническим переворотом в отраслях тяжелой промышленности резко повысилась потребность в квалифицированном труде, создаваемом уже самой фабричной промышленностью. Этот объективный процесс резко понизил прирост чернорабочего пролетариата, который составил за десятилетие всего 25 %, в то время как прирост фабрично-заводских рабочих составил более чем 102 %.
В последние десятилетия XIX в. продолжала расти многочисленная группа строительных рабочих, представляющих из себя «образующийся промышленный пролетариат»69. К концу 90-х годов их численность составляла примерно 1,4 млн человек, за десятилетие — 40 %. Среди учтенных переписью 1897 г. строителей в городах преобладали специалисты-ремесленники — маляры, печники, кровельщики, столяры и прочие (до 60 %). Значительная их часть была сосредоточена в Петербургском и Московском промышленном районах. Около 1 млн рабочих-строителей в 90-х годах принимали участие в постройке железных дорог. Строительные рабочие в конце XIX в. составляли почти 10 % рабочего класса России. Это был один из крупных резервов пополнения рядов индустриального пролетариата. «Развивающаяся строительная промышленность, — указывал В. И. Ленин, — характеризует высшую стадию капитализма, ведет к образованию нового класса промышленных рабочих»70.
Гигантское обобществление труда, являясь важнейшим социальным результатом проимышленной революции в России, особенно проявлялось в своеобразии высокой концентрации рабочего класса страны. Ядром его являлся индустриальный пролетариат, в подавляющем своем большинстве концентрирующийся на самых крупных фабрично-заводских и транспортных предприятиях, дававших основную часть промышленной продукции, что в огромной мере усиливало роль этого отряда рабочих в экономической жизни страны. По подсчетам В. И. Ленина, в 1890 г. крупные фабрики (100 и более рабочих) составляли всего 6,7 % всех предприятий, но сосредоточивали свыше 71 % всех фабрично-заводских рабочих и более 57 % всей промышленной продукции71. В период промышленного подъема 90-х годов концентрация фабрично-заводского пролетариата особенно возросла. За 1894 — 1902 гг. на фабриках и заводах число рабочих увеличилось на 72 %, а на крупнейших (1000 и более рабочих) — на 141 %. В начале XX в. на 458 крупнейших предприятиях было сосредоточено свыше 1155 тыс. пролетариев, что составляло более половины (52%) индустриального ядра рабочего класса72.
Особенно высокой концентрацией рабочих отличались текстильное и металлическое производства. В начале 900-х годов здесь на крупных и крупнейших предприятиях было занято 77,3 % текстильщиков и 70,5 % металлистов73. При этом на текстильных фабриках с численностью свыше 1 тыс. человек, составлявших около 6 % от всего числа предприятий этой отрасли, было занято почти 57 % рабочих. Самым мощным по числу рабочих было Товарищество Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и Ко», где в 1890 г. было занято 17,8 тыс. рабочих. На соседней с ним фабрике Товарищества «Викулы Морозова с сыновьями» насчитывалось 9,5 тыс. рабочих74.
К металлистам, занятым на крупных предприятиях с высокой концентрацией рабочей силы, относились рабочие железнодорожных мастерских и депо. В начале 900-х годов в стране насчитывалось около 100 железнодорожных мастерских и депо с числом рабочих свыше 500 человек. Особенно велика была концентрация железнодорожного пролетариата на Московском железнодорожном узле, объединявшем десять крупных магистралей, где действовало четыре Главных железнодорожных мастерских и восемь паровозных депо, в которых было занято более 8,5 тыс. рабочих. На периферии насчитывалось 25 крупнейших железнодорожных мастерских. К числу наиболее мощных (до 2,5 тыс. рабочих) относились Екатеринославские, Нижнеднепровские, Харьковские, Ростовские, Одесские, Тифлисские, Владикавказские, Уфимские, Самарские, Воронежские, Киевские, Тульские, Козловские, Омские, Красноярские мастерские. Этот отряд железнодорожного пролетариата отличался сплоченностью, высокой классовой сознательностью, являясь застрельщиком многих крупных выступлений.
Резко возросшая концентрация индустриального ядра рабочего класса свидетельствовала о глубоких качественных изменениях его состава в завершающий период промышленной революции в России. В начале 900-х годов на крупнейших промышленно-транспортных предприятиях страны, составлявших всего 18 % всех промышленных заведений, было сконцентрировано более 4/5 общего состава индустриального пролетариата. В этом кардинальном результате заключалась огромная социальная значимость крупнейших предприятий машинной индустрии России, относительный вес которых в экономике был в 3 раза выше, чем в Германии и США в этот период75.
Особо важная результативность промышленной революции в России заключалась в складывании и концентрации городского индустриального пролетариата — авангарда рабочего класса, который идейно и политически доминировал в общепролетарской среде. Чрезвычайно важное значение имело скопление фабрично-заводского пролетариата в ведущих индустриальных городских центрах России, к которым относились наиболее крупные города с населением свыше 100 тыс. человек и развитым комплексом предприятий крупной машинной индустрии с общей численностью рабочих более 10 тыс. На основе этого критерия из имеющихся в конце XIX в. 932 городов России (без Польши и Финляндии) выделялись 11 ведущих городских индустриальных центров, в число которых входили Петербург, Москва, Рига, Одесса, Киев, Харьков, Екатеринослав, Баку, Ростов-на-Дону, Тула и Нижний Новгород, где с учетом фабрично-заводских пригородов концентрировалось до 40 % всего индустриального пролетариата России. К ним тесно примыкал молодой город Иваново-Вознесенск, образовавшийся на промышленной основе в 1863 г., который по темпам роста численности и концентрации фабричного пролетариата в пореформенную эпоху шел в первой десятке российских промышленных центров.
Ключевая роль в концентрации городского индустриального пролетариата принадлежала главным городам-столицам страны — Петербургу и Москве, где к концу 90-х годов на предприятиях крупной машинной индустрии (с учетом пригородов) было занято свыше 300 тыс. рабочих, составлявших примерно 18 % фабрично-заводских рабочих страны76. По подсчетам П. Г. Рындзюнского, из более 600 городов Европейской России в Петербурге и Москве было сконцентрировано почти 1/3 всего городского индустриального пролетариата77.
Лидирующая роль главного индустриального центра страны принадлежала Петербургу, который в 1890 г. стал первым в России городом-миллионером по численности населения, вошедшим в десятку самых крупнейших городов капиталистического мира. Но главная его значимость заключалась в том, что петербургская машинная индустрия породила мощный отряд столичного пролетариата, численность которого в последнее десятилетие особенно стремительно росла. За 1890—1900 гг. общее число жителей столицы возросло на 30,7 %, а численность рабочих на 60,2 %, или почти в 2 раза больше. В конце 1900 г. общая численность петербургского пролетариата вместе с членами семей составляла до 30 % населения. Петербург стал главным центром авангарда рабочего класса России. Характерной чертой состава петербургского индустриального пролетариата являлся высокий удельный вес его передового отряда — металлистов. В начале XX в. на заводах тяжелой индустрии столицы и ее пригородов трудилось до 80 тыс. рабочих-металлистов, составлявших более 40 % всего состава петербургского фабрично-заводского пролетариата. Доля металлистов в столице была почти в 2,5 раза больше, чем их удельный вес в общем составе рабочих Европейской России78. К концу XIX в. на крупных и крупнейших предприятиях Петербурга было сконцентрировано до 4/5 текстильщиков и 3/4 металлистов, которые были зачинателями и ведущей силой рабочего движения России. В этом кардинальном результате заключалась огромная социально-политическая значимость обобществления труда на предприятиях крупной машинной индустрии Петербурга. Здесь особенно выпукло проявилось качественное изменение производственной и социальной роли индустриального пролетариата — глубинного фактора промышленности революции, ставящего рабочий класс в центр общественной жизни страны. Столичный пролетариат в этот период становится ударной силой рабочего класса. «Нигде в России не скучено в одном месте столько фабрично-заводских рабочих, — писала газ. «Искра» в начале 900-х годов, — как в Петербурге, нигде не проявляются характерные черты пролетарской среды (чувство солидарности, чувство собственного достоинства, стремление к знанию и к свободе) так ярко, как среди массы петербургских рабочих»79.
В конце XIX в. важные структурные сдвиги произошли и во втором по значимости ведущем индустриальном центре России — Москве. На фабрично-заводских предприятиях города и его промышленных пригородах в начале 900-х годов было занято почти 121 тыс. рабочих, составлявших ко всему московскому пролетариату 32,4 %80. Для Москвы был характерен высокий удельный вес городского пролетариата в общем населении города, достигавшем почти 39 %81. В завершающий период промышленной революции развернулась интенсивная концентрация московских фабрично-заводских предприятий, которая происходила исключительно путем укрупнения старых заведений. В 1900 г. в текстильной промышленности Москвы насчитывалось восемь крупнейших фабрик (1000 и более рабочих), где было занято более 40% всех московских текстильщиков. Среди них наиболее крупной была Трехгорная мануфактура (Прохоровская) с числом рабочих 5,3 тыс. Второе место по численности и концентрации рабочих занимали предприятия металлической промышленности, но значительно уступавшие петербургским. Наиболее крупными предприятиями тяжелой индустрии Москвы был металлический завод фирмы «Гужон и Ко» (2,2 тыс. рабочих), машиностроительные заводы фирмы «Бр. Бромлей» и общества «Густав Лист» с численностью рабочих свыше 1 тыс. человек каждый. Всего на предприятиях металлопромышленности Москвы в конце 90-х годов насчитывалось более 35 тыс. рабочих, что было вдвое меньше, чем численность петербургских металлистов.
К числу ведущих индустриальных городских центров Прибалтики была Рига с ее фабричными пригородами, на предприятиях которой было занято до 95 % рабочих крупных фабрик и заводов Лифляндии. Самую значительную часть рижского индустриального пролетариата составляли металлисты, удельный вес которых достигал 36 %. На двух крупнейших заводах Риги — Русско-Балтийском вагонном и механическом заводе фирмы «Фенникс» было сконцентрировано до половины всех металлистов. По подсчетам Б. Я. Вилке, в 1896—1897 г. в Риге насчитывалось 38,4 тыс. индустриальных рабочих, из них на долю металлистов приходилось 13,8 тыс.82 Рижские металлисты являлись ведущим отрядом латвийского промышленного пролетариата. В 90-х годах усилилась концентрация рабочих, занятых в развивающемся химическом производстве. Наиболее значимым был завод «Проводник» Товарищества русско-французских заводов резинового, гуттаперчевого и телеграфного производства, где численность рабочих за 1890— 1899 гг. возросла с 650 до 2,8 тыс., или более чем в 4 раза. Очень быстрыми темпами шла концентрация рижского пролетариата на крупных предприятиях силикатно-цементной промышленности. По данным А. В. Погожева, в начале 900 г. Рига по концентрации рабочих на крупнейших предприятиях — на двух заводах до 3,7 тыс. человек, была первой среди других центров этой отрасли производства в России83.
Для всех ведущих индустриальных городов России было характерным наличие мощной индустриальной пригородной зоны, где концентрировалась значительная часть фабрично-заводских рабочих. Так, Нижний Новгород в эпоху промышленной революции превратился в крупнейший центр машиностроительной промышленности, предприятия которой были сосредоточены в близлежащих фабричных пригородах, которые фактически составляли экономически важную, составную часть города. При этом численность индустриального пролетариата пригородной фабричной зоны в 5,5 раз превосходила число городских рабочих. Так, согласно официальной статистики в конце 90-х годов в Нижнем Новгороде насчитывалось 78 фабрично-заводских предприятий с 3,6 тыс. рабочих, в промышленном пригороде — до 20 тыс. Здесь были расположены крупнейшие в стране Сормовские механические, чугунолитейные, судостроительные, паровозостроительные и сталелитейные заводы с 10 тыс. рабочих; промышленное селение Молитовка на р. Оке с несколькими крупными судоремонтными и судостроительными заводами, где было занято до 2 тыс. рабочих. Рядом была открыта крупная льнопрядильная и ткацкая фабрика с 3,5 тыс. рабочих84. Несколько механических заводов было в пригородных промышленных селениях Бор, Гордеевке, Борзовке и др. Социально-экономическое развитие этого мощного пролетарского района было неразрывно связано с экономикой и общественным развитием города, превратив его в неотъемлемую часть Нижнего Новгорода, ставшего ведущим индустриальным центром Поволжья.
Следует отметить, что дореволюционная статистика не включала рабочих пригородных промышленных предприятий в число городского пролетариата, учитывая их раздельно85. В то время как В. И. Ленин подчеркивал, что к городским рабочим необходимо относить и пролетариат пригородных фабрично-заводских предприятий86.
Историком Б. Н. Васильевым был проведен фронтальный подсчет общей численности городского индустриального пролетариата России на 1900 г., который показал, что в промышленных городах вместе с фабричными пригородами работало 827,5 тыс. человек, или 51 % всех учтенных фабрично-заводских рабочих страны.
Закономерностью развития промышленного пролетариата в эпоху утверждения машинно-фабричного производства стал высокий удельный вес постоянных рабочих кадров, важнейшими показателями которого был разрыв производственной связи с землей, преемственность труда, продолжительность трудового стажа, уровень профессиональной квалификации и пр.
В начале 90-х годов более всего постоянных рабочих, порвавших с земледелием, было в шести фабричных округах Европейской России, особенно в Петербургском, Московском и Польском районах, где господствовала крупная машинная индустрия, требующая занятости рабочих в течение всего производственного года (см. табл. 66).
Таблица 66. Численность постоянных рабочих обрабатывающей промышленности России в 1893 г.*
В новом, Южном горнопромышленном районе складывание постоянных кадров рабочих интенсивно протекало на металлургических и машиностроительных заводах, оснащенных передовой машинной техникой, с непрерывным круглогодичным производством. Екатеринославский губернатор в докладной записке в начале 900-х годов отмечал, что «заводско-фабричные рабочие как в горных, так и в машиностроительных заводах отличаются от горнорабочих тем, что они в большинстве окончательно порвали с земледелием. Специализировавшись на своем деле, приобретя известные привычки и некоторые потребности, которым условия земледельца удовлетворить не могут, они, даже в случае прекращения работ, не возвращаются в деревню, а остаются на местах в ожидании возобновления таковых»87. В 90-х годах в связи с расширением сферы крупного, относительно механизированного производства в угольной промышленности усилилось образование постоянного состава донецких шахтеров. На съезде горнопромышленников Юга в 1893 г. отмечалось, что «по мере того, как каменноугольные рудники принимают тип предприятий крупных, постоянно около них зарождаются поселения рабочих, из коих при всяких условиях известный процент рабочих не уходит и остается всегда, или же в течение более или менее долгого срока, на месте»88. К 1900 г. доля постоянных шахтеров в Донбассе достигла примерно половины их общего числа.
В период утверждения машинного производства стала закономерностью преемственность фабрично-заводского труда. «Теперь тот, кто родился рабочим, не имеет иных перспектив, как остаться им навсегда»89. Наибольшая преемственность труда наблюдалась среди фабричных рабочих Петербургского и Московского промышленных районов. Произведенное в первой половине 80-х годов санитарное обследование показало, что около 43 % всех текстильщиков Московской губ. происходило «от фабричных отцов», причем наибольший удельный вес потомственных пролетариев был среди рабочих высшей квалификации — прядильщиков, ткачей, достигая 68—82 % всех учтенных рабочих. На основании широких материалов этого обследования прогрессивный деятель Е. М. Дементьев констатировал: «Перед нами... уже сформировавшийся класс рабочих, не имеющих своего крова, не имеющих фактически никакой собственности, — класс, ничем не связанный и живущий изо дня в день своим трудом. И он образовался не со вчерашнего дня. Он уже имеет свою фабричную генеалогию и для немалой своей части насчитывает уже третье поколение»90. В 80—90-х годах потомственные пролетарии составляли уже около 2/5 всего российского индустриального пролетариата, причем доля их в ведущих отраслях промышленности особенно в Петербургском, Московском и Уральском районах была значительно больше91.
Российский рабочий класс формировался как многонациональный пролетариат, отражавший интересы всех угнетенных национальностей и народов царской России, являвшейся «тюрьмой народов». При этом русские пролетарии, составляя свыше 60 % всех рабочих, играли ведущую роль в классоорганизующем процессе. Русские рабочие доминировали среди квалифицированных кадров фабрично-заводских предприятий почти во всех национальных районах страны (кроме Польши и Финляндии). Они несли с собой не только профессиональные знания, элементы передовой культуры, но и опыт классовой организации, стачечной, революционной борьбы. Русским рабочим на национальных окраинах принадлежала ведущая роль в классовых боях, они сплачивали рабочих всех народов в единую боевую армию российского пролетариата.
Российский многонациональный рабочий класс сформировался, жил и работал в жесточайших условиях капиталистического, самодержавно-полицейского и национального гнета, царившего в царской России. По мере развития промышленной революции, утверждения господства крупного капитала в гигантских масштабах росли прибыли российской буржуазии, на другом полюсе — в среде эксплуатируемого пролетариата возрастала масса «нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации...». По мере утверждения машинного производства положение различных социальных и национальных групп рабочих уравнивалось, повсеместно усиливалось систематическое снижение заработной платы большинства рабочих до одинакового нищенского уровня. Жизненный уровень основной массы российского пролетариата все время находился ниже границы физического минимума. В годы частых экономических кризисов и депрессий тяжелое материальное положение рабочих еще более ухудшалось в связи с хроническими неурожаями и ростом безработицы. Переход к машинной системе производства повлек за собой прежде всего максимальное увеличение рабочего дня на капиталистических фабриках, который до середины 90-х годов в царской России не ограничивался никакими законами. К. Маркс в «Капитале» подчеркивал, что «капиталистическое применение машин создает... новые могущественные мотивы к безмерному удлинению рабочего дня... опрокидывает все моральные и естественные пределы рабочего дня»92. Поэтому ограничение рабочего дня являлось «предварительным условием, без которого все дальнейшие попытки улучшения положения рабочих и их освобождения обречены на неудачу»93. Только в ходе мощного стачечного движения пролетариат в середине 90-х годов вырвал у царского правительства законодательную «нормировку» рабочего времени на фабриках продолжительностью в 11,5 часа. Но с этого времени на предприятиях с регламентированным рабочим днем стала усиленно распространяться система обязательных сверхурочных работ, став подлинным бедствием для фабрично-заводских рабочих. Создавая иллюзию дополнительного приработка, эта изнурительная система вела к гибельным для здоровья рабочих последствиям, увеличивая массовый производственный травматизм, инвалидность, а также безработицу. Маркс указывал, что капитал, хищнически эксплуатируя труд рабочего при длительном физическом перенапряжении, вел к «преждевременному истощению и уничтожению самой рабочей силы»94.
С развитием промышленного капитализма усиливалось в огромных масштабах накопление национального богатства, которое шло в пользу господствующих классов, в этих условиях особенно остро ощущалась социальная нищета, проявляющаяся в росте необеспеченности существования рабочих, в резком падении доли рабочего класса в национальном доходе страны. В условиях царской России чудовищные размеры приняло хищническое ограничение российскими капиталистами совокупной массы жизненных средств индустриального пролетариата. По данным исследователя Ю. Н. Нетесина, «главный показатель экономического положения российских фабрично-заводских рабочих — реальная заработная плата — не только в пять раз уступал среднему потребительскому доходу массовых слоев буржуазии, но ее средний уровень находился раза в полтора-два ниже прожиточного минимума и в два-три раза ниже российско-капиталистического "нормального" уровня пролетарского существования в условиях крупного фабричного города» 95.
Жесточайшая капиталистическая эксплуатация российского рабочего класса особенно усиливалась в связи с его политическим бесправием, полной беззащитностью в условиях самодержавно-полицейского режима. Буржуазия России в условиях господства царизма широко пользовалась выгодами полукрепостнических приемов эксплуатации, открыто проявлявшихся в кабальных формах найма рабочих, полицейско-деспотическом режиме на предприятиях, варварских способах эксплуатации труда. Любое выступление рабочих против гнета капиталистов рассматривалось царскими властями как уголовное преступление. Рабочие не имели права создавать свои профессиональные объединения, культурные и политические организации, иметь свою рабочую печать и открыто обсуждать свои нужды. Рабочий класс России был поставлен вне закона военно-полицейской и бюрократической силой царизма. Царское самодержавие, как указывал В. И. Ленин, являлось могущественнейшим и гнуснейшим остатком крепостничества96. Самодержавие не только узаконивало хищнические, грубые формы эксплуатации рабочих, но и само грабило народные массы, создавало для рабочего класса и трудящихся масс «страшные трудности борьбы за освобождение»97. Жесточайшие условия жизни и труда побуждали российский пролетариат к борьбе за социальное и политическое освобождение, толкали его на революционный протест против существующего капиталистического строя. В этой борьбе пролетариат выражал интересы многомиллионных угнетенных масс трудящихся России.
По своему положению российский рабочий класс был тесно связан с огромной массой полупролетариев страны. Это позволяло ему полнее выражать и представлять коренные интересы подавляющего большинства трудящихся. По подсчетам В. И. Ленина, в конце XIX в. пролетарии и полупролетарии с семьями составляли более половины населения России, а с учетом беднейших мелких хозяев число трудящихся, эксплуатируемых крупным капиталом и помещиками, возрастало до 100 млн человек, составляя почти 80 % населения страны98. В. И. Ленин подчеркивал, что сила рабочего класса в любой капиталистической стране несравненно больше, чем его доля в общей массе населения. «Это — потому, — указывал он, — что пролетариат экономически господствует над центром и нервом всей хозяйственной системы капитализма, а также потому, что пролетариат, экономически и политически, выражает действительные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме»99.
Российский индустриальный пролетариат складывался в ходе промышленной революции как важнейшая социальная и революционная сила страны. Становление рабочего класса шло в непрерывной борьбе против капитала, в ходе которой в нем происходили важнейшие качественные изменения, что находило свое выражение в быстром росте его классового самосознания, идейном сплочении, пролетарской солидарности.
Зачинателем массового забастовочного движения являлся фабрично-заводской пролетариат, в среде которого значительно возрос слой передовых рабочих, которым были присущи высокие социальные и духовные интересы, широкий кругозор, политические и нравственные идеалы. В. И. Ленин указывал, что «крупное машинное производство будит рабочих, просвещает и сплачивает их, создает объективные условия для массового движения»100.
Становление индустриального пролетариата как ядра рабочего класса, сконцентрированного в жизненно важных промышленных центрах страны, создало объективную основу для возникновения и развития широкого и самостоятельного рабочего движения. Именно в этот период массовое стачечное движение индустриального пролетариата окончательно оформляется в главный фактор исторического прогресса страны. Этот коренной поворот произошел в середине 80-х годов, когда в рабочем классе возникли и усилились качественно новые моменты, имеющие принципиально важное значение для становления его в ведущую производительную и революционную силу страны. В этот период на смену стихийным рабочим выступлениям приходит массовая организованная стачка как важнейшее пролетарское средство классовой борьбы. Боевым почином российского пролетариата стала знаменитая всеобщая Морозовская стачка 1885 г., в которой принял участие весь многотысячный коллектив текстильщиков Никольской мануфактуры в Орехове-Зуеве Владимирской губ. Эту мощную стачку подготовили и ею руководили передовые рабочие-революционеры, в прошлом активные деятели «Северного союза русских рабочих» в Петербурге во главе с П. А. Моисеенко. Морозовская стачка явилась историческим событием в жизни российского пролетариата, которая открыла, как указывал В. И. Ленин, «новейшую историю нашего рабочего движения», знаменовала начало массовой освободительной борьбы рабочего класса на пути к революции101.
Во второй половине 80-х годов в социальную наступательную войну с капиталом активно вступили различные отряды промышленного пролетариата: металлисты Петербурга, текстильщики Центра, шахтеры Донбасса, горняки Криворожья, нефтяники Баку и рабочие железнодорожных мастерских. Стачечная напряженная борьба являлась важнейшим социальным механизмом становления российского пролетариата в ведущий класс страны. Она сплачивала рабочих в мощный борющийся коллектив с особой дисциплиной, взаимовыручкой и стойкостью, учила солидарности, настойчивости, умению через все преграды и трудности добиваться победы к достижению своих исторических целей. Стачечная борьба была ярким доказательством, что решающим фактором в процессе капиталистического производства являлся «человеческий фактор», рабочий класс как главная производительная сила, а не средства производства, принадлежащие капиталисту.
Мощный размах стачечной борьбы заставил царское правительство с середины 80-х годов XIX в. ввести первое фабричное законодательство. Последнее явилось, по словам Маркса, первым сознательным и планомерным воздействием общества на стихийно сложившийся строй его процесса производства и важнейшим фактором, искусственно ускоряющим промышленную революцию. Мануфактурные предприятия, у которых единственным базисом их способности к конкуренции являлась «безграничная эксплуатация дешевой рабочей силы», с законодательным ограничением рабочего дня и детского труда вынуждены были перестраивать свое производство на основе машинной техники102. В этих условиях ускорялась гибель мелких капиталистических предприятий, основанных на эксплуатации ручного труда, и усиливалась концентрация капитала.
В завершающий период промышленной революции в России, когда утверждалось господство крупной машинной индустрии, прогрессирующе возрастало массовое стачечное движение как закономерный процесс. Если за 1880—1884 гг. общее число стачек индустриального пролетариата в России составило примерно 95 с 34,4 тыс. участников, то в следующее пятилетие число стачек возросло до 177 с 88,5 тыс. рабочих, или число стачек возросло на 86,3 %, а численность участников — на 157,3 %. Но особенно мощный подъем наблюдался в 90-е годы, особенно во второй половине, когда развернулась непрерывная стачечная наступательная война против капитала. Если в 1890—1894 гг. насчитывалось 195 стачек со 120,5 тыс. стачечников, то в 1895 — 1900 гг. число выступлений возросло с 1395 до 395, 4 тыс. участников, т. е. число стачек выросло на 615, 4 %, а стачечников — на 228 %103.
Рост стачечного движения как главного метода сопротивления капиталу в период промышленной революции находился в известной закономерной зависимости от хода утверждения крупной машинной индустрии. Известный чехословацкий ученый-марксист акад. Я. И. Пурш, на примере Германии и Чехословакии сопоставляя данные об увеличении мощности паровых двигателей и росте числа стачечников или забастовок за несколько десятилетий промышленной революции, определил, что «коэффициент корреляции», выражающий степень зависимости размаха стачечного движения от масштаба внедрения машинного производства в промышленность, весьма высок, что свидетельствовало о глубинной функциональной связи между этими процессами104.
На примере России, используя данные за последние три десятилетия XIX в., можно установить прямую пропорциональную зависимость между приростом паровой энергетики в промышленном производстве и ростом числа забастовок и численности стачечников особенно на завершающем этапе промышленной революции.
Таблица 67. Соотношение между ростом мощности паровой энергетики крупной машинной индустрии и ростом стачечного движения в России за 1870—1900 гг.*
Данные табл. 67 свидетельствуют, что по сравнению с 70-ми годами в последнем десятилетии XIX в. мощность паровой энергетики возросла в 9,3, а число стачек — в 7,6, численность стачечников — в 6,3 раза. При этом наблюдалась определенная синхронность в темпах прироста этих важных показателей. В то же время в 90-х годах наблюдается гигантский взлет социальной активности индустриального пролетариата, утвердившегося в ходе промышленной революции в главную производительную и революционную силу страны.
В ходе массовой стачечной борьбы индустриальный пролетариат России проявил стремление к социализму, несмотря на те препятствия, которые ставили реакционные утопические теории мелкобуржуазного народничества. Важнейшим фактором на пути слияния революционного марксизма с массовым рабочим движением явилась деятельность первой марксистской группы «Освобождение труда», основанной в 1883 г. выдающимся пропагандистом марксизма в России Г. В. Плехановым. Группа «Освобождение труда» положила начало широким интернациональным связям русских марксистов с европейским социал-демократическим движением, благодаря чему освободительная борьба пролетариата России становится органической частью международного рабочего социалистического движения. В 1889 г. на международном конгрессе II Интернационала впервые прозвучала вдохновенная речь представителя русских социал-демократов Г. В. Плеханова, который подчеркнул, что «революционное движение в России восторжествует только как рабочее движение»105.
К середине 90-х годов в России сложились объективные условия для массового внедрения в рабочее движение социал-демократического сознания, идей революционного марксизма. Первым крупнейшим шагом в этом плане стал основанный в 1895 г. В. И. Лениным в Петербурге «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», с деятельностью которого началась новая эра в жизни рабочего класса России. Благодаря руководству революционной социал-демократии, возглавляемой ленинцами, в этот период произошел коренной перелом в развитии массового рабочего движения, которое стало приобретать характер политической борьбы в общероссийском масштабе. Именно с середины 90-х годов наступил новый пролетарский этап революционно-освободительного движения в России, положивший начало «полосы подготовки народной революции»106. В эти годы сформировавшийся российский рабочий класс выступает как политически созревший класс с развитым классовым самосознанием, способный вести наступательную революционную борьбу с буржуазией с позиций своих классовых интересов, которая была неотделима от борьбы с царским самодержавием — политической диктатурой господствующих классов России. Переход российского пролетариата к массовой политической борьбе, свидетельствуя о зрелости рабочего класса, с настоятельной необходимостью выдвинул задачу создания его боевого авангарда — революционной марксистской партии. Марксистская коммунистическая партия, созданная самими российскими рабочими во главе с ее вождем В. И. Лениным на II съезде РСДРП, явилась основой основ консолидации российского пролетариата как ведущего класса и осуществления им своей исторической роли гегемона революционно-освободительного движения в России.
62Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 455.
63Рашин А. Г. Население России за 100 лет, 1811 — 1913: Стат. очерки. М., 1956.
64Международное рабочее движение: Вопр. истории и теории. М., 1978. Т. 3: Начало революционных битв XX в. С. И; Рабочий класс России... С. 200.
65Рашин А. Г. Формирование рабочего класса России. С. 25.
66Рабочий класс России... С. 192.
67Меркис В. Развитие промышленности и формирование пролетариата Литвы в XIX в. Вильнюс, 1969. С. 258-263.
68Численность и состав рабочих России на основании данных первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. СПб., 1906. Т. 1. С. IX.
69Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 533.
70Там же. С. 534.
71См.: Там же. С. 515.
72Рабочий класс России... С. 215.
73Там же.
74Орлов П. А., Будагов С. Г. Указ. соч. С. XI.
75Сидоров А. Л. Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1970. С. 115.
76Погожее А. В. Учет численности и состава рабочих в России. СПб., 1906. С. 63.
77Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в.: Взаимоотношение города и деревни в социально-экономическом строе России. М., 1983. С. 158.
78История рабочих Ленинграда. Л., 1972. Т. 1: 1703-февраль 1917. С. 179-182.
79Искра. 1902. 1 февр. // Искра. М., 1929. Вып. 2. С. 18.
80История Москвы: В 6 т. М., 1955. Т. 5: Период империализма. С. 16.
81Рындзюнский П. Г. Указ. соч. С. 158.
82Вилкс Б. Я. Формирование промышленного пролетариата Латвии во второй половине XIX в. Рига, 1957. С. 112-113.
83Погожее А. В. Указ. соч. С. 31.
84Маслов К. П. Важнейшие итоги промышленно-экономического развития Нижнего Новгорода к концу XIX в. // Учен. зап. Горьк. ун-та. 1971. Вып. 135. С. 40-41.
85Погожее А. В. Указ. соч. С. 63-65.
86См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 519.
87Потолов С. И. Рабочие Донбасса в XIX в. М.; Л., 1963. С. 141.
88Труды XVIII съезда горнопромышленников Юга России. Харьков, 1894. Ч. 1.
89Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 257.
90Дементьев Е. М. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет? М., 1897. С. 46.
91Иванов Л. М. Преемственность фабрично-заводского труда и формирование пролетариата в России // Рабочий класс и рабочее движение в России, 1861 — 1917 гг. М., 1966. С. 140.
92Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 418—419.
93Там же. Т. 16. С. 196.
94Там же. Т. 23. С. 275.
95Нетесин Ю. Н. Промышленный капитал Латвии, 1860 — 1917 гг. Рига, 1980
96См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 348.
97Там же. Т. 1. С. 301.
98См.: Там же. Т. 3. С. 505.
99Там же. Т. 40. С. 23.
100Там же. Т. 25. С. 236.
101Там же. Т. 9. С. 250.
102Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 486, 492.
103Рабочий класс России... С. 296, 344.
104Стачки: История и современность. М., 1978. С. 61—62.
105Литературное наследие Г. В. Плеханова. М., 1940. Сб. 8, ч. 1. С. 87.
106Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 74.
<< Назад Вперёд>>
