Левый – потом правый
Моя вера в великого князя пошатнулась, как я уже говорил, во время событий 1905 года.
Месяц октябрь был отмечен большими беспорядками. На улицах столицы происходили демонстрации и бунты, и император собирался принять одно из самых важных политических решений в своей жизни. 9 октября он принял графа Витте, который, по слухам, посоветовал государю даровать стране конституцию и пообещал лично проследить, чтобы эта мера сработала. Некоторые добавляли, что Витте сказал царю, будто бы у него есть только два пути – либо созыв парламента, либо установление военной диктатуры.
В то же самое время все узнали, что великого князя Николая (который охотился в своем поместье Першино, в Тульской губернии) срочно вызвали в Петергоф, резиденцию императорской семьи.
Консерваторы ликовали: они видели в великом князе диктатора, который положит конец всем беспорядкам. Граф Фредерикс тоже надеялся, что Николай Николаевич прижмет революционеров к ногтю; после этого можно будет подумать о даровании политических свобод.
Я был у министра двора, когда объявили о приходе великого князя (это было 15 октября).
Я провел Николая Николаевича в кабинет Фредерикса и удалился в соседнюю комнату. Почти сразу же раздались громкие голоса – великий князь кричал. Чуть позже он выскочил из дворца, запрыгнул в свой автомобиль и уехал. Фредерикс вышел за ним и сказал, садясь в свою машину:
– Кто бы мог в это поверить!
Позже он рассказал мне, что произошло.
Он обрадовался приезду великого князя и сказал, что все с нетерпением ждут его, надеясь, что он возьмет на себя ответственность и установит диктатуру. Услышав это, великий князь неожиданно и совершенно необъяснимо потерял над собой контроль; он выхватил револьвер и закричал:
– Если император не примет программу Витте, если он захочет заставить меня стать диктатором, то я застрелюсь в его присутствии вот из этого самого револьвера. Я иду к царю; я заехал к вам только для того, чтобы сообщить о своих намерениях. Вы должны помочь Витте во что бы то ни стало! Это необходимо для блага России и для всех нас.
После этого он выскочил из комнаты, словно сумасшедший.
Фредерикс добавил:
– Это у него наследственная черта Ольденбургов – вспыльчивость.
Я был поражен столь необычным поведением великого князя, и мне было интересно узнать, почему он проникся такой симпатией к Витте. Я расспросил приближенных великого князя.
Выяснилось, что в день приезда в столицу великий князь долго разговаривал с рабочим Государственной типографии, человеком по фамилии Ушаков. Он считался лидером тех рабочих, которые оставались верны монархическому принципу. Его слова произвели на великого князя огромное впечатление и заставили выступить в поддержку Витте.
17 октября 1905 года Витте одержал полную победу – в соответствии с разработанным им планом был опубликован манифест о созыве народного представительного органа.
Решающим фактором в принятии манифеста 17 октября стала поддержка великого князя, но он не долго оставался сторонником Витте и его либеральной политики. Пришел день, когда он стал, не знаю как и почему, лидером крайне правых и яростно выступал против всего, что делал Витте, и всего, что было связано с манифестом 1905 года.
Крайне правые заявляли, что манифест был вырван у государя силой, по этой причине он не имеет законной силы и ни в чем не умаляет самодержавной власти царя. Думе следует отвести роль совещательного органа, который не имеет права оказывать никакого влияния на государственные дела. При необходимости государь может применить силу.
Великий князь Николай Николаевич по складу своего характера был склонен к насилию и первым посоветовал царю поступать вразрез с конституцией, которую он сам же и даровал. Если бы царь прислушивался к его советам, пропасть между представителями народа и государем расширялась бы еще быстрее и катастрофа наступила бы раньше.
Великий князь находился под влиянием своей жены Анастасии (Станы) Николаевны, бывшей жены князя Георгия Лейхтенбергского. Она окружала себя ясновидящими и верила, что предназначена для славных дел. Она убедила в этом и своего мужа, внушила ему агрессивные идеи во внешней политике и чуть было не завлекла императрицу в кружок шарлатанов спиритов. Это под ее непосредственным влиянием великий князь занялся тем, что он называл высшей политикой.
Влияние великой княгини Станы на двор царя сказывалось, конечно, только через великого князя. Я не знаю, собиралась ли эта честолюбивая княгиня претворять в жизнь свои планы, или ей было достаточно влиять на своего мужа.
Когда царь отрекся от престола, великий князь написал ему письмо, о чем он, наверное, очень жалел после гибели династии. В эмиграции, во Франции, Николай Николаевич безуспешно пытался собрать вокруг себя русских монархистов и отказывался признавать главенство великого князя Кирилла. Его политика привела к тому, что русские легитимисты оказались совершенно беспомощными, ибо у них не было единого центра.
Месяц октябрь был отмечен большими беспорядками. На улицах столицы происходили демонстрации и бунты, и император собирался принять одно из самых важных политических решений в своей жизни. 9 октября он принял графа Витте, который, по слухам, посоветовал государю даровать стране конституцию и пообещал лично проследить, чтобы эта мера сработала. Некоторые добавляли, что Витте сказал царю, будто бы у него есть только два пути – либо созыв парламента, либо установление военной диктатуры.
В то же самое время все узнали, что великого князя Николая (который охотился в своем поместье Першино, в Тульской губернии) срочно вызвали в Петергоф, резиденцию императорской семьи.
Консерваторы ликовали: они видели в великом князе диктатора, который положит конец всем беспорядкам. Граф Фредерикс тоже надеялся, что Николай Николаевич прижмет революционеров к ногтю; после этого можно будет подумать о даровании политических свобод.
Я был у министра двора, когда объявили о приходе великого князя (это было 15 октября).
Я провел Николая Николаевича в кабинет Фредерикса и удалился в соседнюю комнату. Почти сразу же раздались громкие голоса – великий князь кричал. Чуть позже он выскочил из дворца, запрыгнул в свой автомобиль и уехал. Фредерикс вышел за ним и сказал, садясь в свою машину:
– Кто бы мог в это поверить!
Позже он рассказал мне, что произошло.
Он обрадовался приезду великого князя и сказал, что все с нетерпением ждут его, надеясь, что он возьмет на себя ответственность и установит диктатуру. Услышав это, великий князь неожиданно и совершенно необъяснимо потерял над собой контроль; он выхватил револьвер и закричал:
– Если император не примет программу Витте, если он захочет заставить меня стать диктатором, то я застрелюсь в его присутствии вот из этого самого револьвера. Я иду к царю; я заехал к вам только для того, чтобы сообщить о своих намерениях. Вы должны помочь Витте во что бы то ни стало! Это необходимо для блага России и для всех нас.
После этого он выскочил из комнаты, словно сумасшедший.
Фредерикс добавил:
– Это у него наследственная черта Ольденбургов – вспыльчивость.
Я был поражен столь необычным поведением великого князя, и мне было интересно узнать, почему он проникся такой симпатией к Витте. Я расспросил приближенных великого князя.
Выяснилось, что в день приезда в столицу великий князь долго разговаривал с рабочим Государственной типографии, человеком по фамилии Ушаков. Он считался лидером тех рабочих, которые оставались верны монархическому принципу. Его слова произвели на великого князя огромное впечатление и заставили выступить в поддержку Витте.
17 октября 1905 года Витте одержал полную победу – в соответствии с разработанным им планом был опубликован манифест о созыве народного представительного органа.
Решающим фактором в принятии манифеста 17 октября стала поддержка великого князя, но он не долго оставался сторонником Витте и его либеральной политики. Пришел день, когда он стал, не знаю как и почему, лидером крайне правых и яростно выступал против всего, что делал Витте, и всего, что было связано с манифестом 1905 года.
Крайне правые заявляли, что манифест был вырван у государя силой, по этой причине он не имеет законной силы и ни в чем не умаляет самодержавной власти царя. Думе следует отвести роль совещательного органа, который не имеет права оказывать никакого влияния на государственные дела. При необходимости государь может применить силу.
Великий князь Николай Николаевич по складу своего характера был склонен к насилию и первым посоветовал царю поступать вразрез с конституцией, которую он сам же и даровал. Если бы царь прислушивался к его советам, пропасть между представителями народа и государем расширялась бы еще быстрее и катастрофа наступила бы раньше.
Великий князь находился под влиянием своей жены Анастасии (Станы) Николаевны, бывшей жены князя Георгия Лейхтенбергского. Она окружала себя ясновидящими и верила, что предназначена для славных дел. Она убедила в этом и своего мужа, внушила ему агрессивные идеи во внешней политике и чуть было не завлекла императрицу в кружок шарлатанов спиритов. Это под ее непосредственным влиянием великий князь занялся тем, что он называл высшей политикой.
Влияние великой княгини Станы на двор царя сказывалось, конечно, только через великого князя. Я не знаю, собиралась ли эта честолюбивая княгиня претворять в жизнь свои планы, или ей было достаточно влиять на своего мужа.
Когда царь отрекся от престола, великий князь написал ему письмо, о чем он, наверное, очень жалел после гибели династии. В эмиграции, во Франции, Николай Николаевич безуспешно пытался собрать вокруг себя русских монархистов и отказывался признавать главенство великого князя Кирилла. Его политика привела к тому, что русские легитимисты оказались совершенно беспомощными, ибо у них не было единого центра.
<< Назад Вперёд>>
