Генералиссимус
Двух сыновей великого князя Николая Николаевича Старшего, генерал-фельдмаршала Российской армии, звали Николай и Петр. Николай Николаевич Младший был, вероятно, единственным из великих князей, кто пытался играть важную роль в политической жизни государства. Он был также единственным, кто при определенных обстоятельствах мог бы возглавить оппозицию Николаю II. Должен сказать, что мое доверие к этому великому князю было сильно подорвано после событий 1905 года; мне всегда не нравилось его назначение главнокомандующим Российской армией в 1914 году; да простит ему Бог те ошибки, которые мы, его современники, простить ему не можем!
Его мать – потомок одной из дочерей императора Павла, вышедшей замуж за принца Ольденбургского. Этот император был известен своей психической неуравновешенностью. Николай унаследовал болезненную нервозность от обоих родителей. Как и его мать, он был умен, но легко возбудим и агрессивен, а также подвержен неконтролируемым вспышкам гнева. Он был личностью крайне загадочной. Его мать оставила своего мужа до 1880 года и переехала в Киев, где окружила себя монашками и фанатичными священниками; в конце концов она сама постриглась в монахини.
Мое первое впечатление от этого великого князя подтвердило то, что я знал о его дурной наследственности. Это было в 1988 году на больших маневрах в Ровно.
Главными участниками этих учений были тридцать кавалерийских эскадронов с обеих сторон. «Противником» великого князя был генерал Струков. Я без труда получил разрешение наблюдать финальный этап сражения со стороны великого князя.
Он был явно обеспокоен важностью своей задачи, а более того, присутствием своего отца, фельдмаршала. В его распоряжении было с десяток ординарцев, и он то и дело посылал их с указаниями. Они должны были мчаться галопом, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. Если великому князю казалось, что офицер недостаточно резво исполняет приказание, он кричал ему: «Ну, давай, давай!» – при этом постоянно хлестал своего коня, который уже и так был покрыт пеной.
Учения продолжались в соответствии с законами военного искусства и производили хорошее впечатление.
В конце дня кавалерия Струкова появилась в дальнем конце долины, разделявшей войска «противников». Наступил момент решающей атаки. Наши войска энергично разворачивались, однако великий князь считал, что они запаздывают.
– Ординарец! – крикнул он.
Но все ординарцы были им уже разосланы. Я приблизился к великому князю, и он сказал мне:
– Видите эту группу? Они разворачиваются слишком медленно. Скачите туда и велите им перейти на галоп.
– Осмелюсь доложить, что ординарец уже скачет к ним, а за ним отправлен и второй офицер. Но я весь к услугам вашего высочества.
– Нет, вы правы, оставайтесь.
Его лицо исказила гримаса – он досадовал, что потерял контроль над собой.
– Не прикажете ли мне отправиться к резервам? – спросил я. – У них не будет времени, чтобы заполнить прорыв в середине фронта.
– Вы правы! Скачите быстрее туда.
После маневров генерал Струков рассказал обо мне великому князю. Он отметил, что я сражался вместе с ним в Русско-турецкую войну (во время штурма Адрианополя). Его высочество произнес:
– Опыт боевых действий всегда себя проявит. Мосолов был единственным человеком, который напомнил мне о резервах. Благодаря ему я и стал победителем.
Его мать – потомок одной из дочерей императора Павла, вышедшей замуж за принца Ольденбургского. Этот император был известен своей психической неуравновешенностью. Николай унаследовал болезненную нервозность от обоих родителей. Как и его мать, он был умен, но легко возбудим и агрессивен, а также подвержен неконтролируемым вспышкам гнева. Он был личностью крайне загадочной. Его мать оставила своего мужа до 1880 года и переехала в Киев, где окружила себя монашками и фанатичными священниками; в конце концов она сама постриглась в монахини.
Мое первое впечатление от этого великого князя подтвердило то, что я знал о его дурной наследственности. Это было в 1988 году на больших маневрах в Ровно.
Главными участниками этих учений были тридцать кавалерийских эскадронов с обеих сторон. «Противником» великого князя был генерал Струков. Я без труда получил разрешение наблюдать финальный этап сражения со стороны великого князя.
Он был явно обеспокоен важностью своей задачи, а более того, присутствием своего отца, фельдмаршала. В его распоряжении было с десяток ординарцев, и он то и дело посылал их с указаниями. Они должны были мчаться галопом, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. Если великому князю казалось, что офицер недостаточно резво исполняет приказание, он кричал ему: «Ну, давай, давай!» – при этом постоянно хлестал своего коня, который уже и так был покрыт пеной.
Учения продолжались в соответствии с законами военного искусства и производили хорошее впечатление.
В конце дня кавалерия Струкова появилась в дальнем конце долины, разделявшей войска «противников». Наступил момент решающей атаки. Наши войска энергично разворачивались, однако великий князь считал, что они запаздывают.
– Ординарец! – крикнул он.
Но все ординарцы были им уже разосланы. Я приблизился к великому князю, и он сказал мне:
– Видите эту группу? Они разворачиваются слишком медленно. Скачите туда и велите им перейти на галоп.
– Осмелюсь доложить, что ординарец уже скачет к ним, а за ним отправлен и второй офицер. Но я весь к услугам вашего высочества.
– Нет, вы правы, оставайтесь.
Его лицо исказила гримаса – он досадовал, что потерял контроль над собой.
– Не прикажете ли мне отправиться к резервам? – спросил я. – У них не будет времени, чтобы заполнить прорыв в середине фронта.
– Вы правы! Скачите быстрее туда.
После маневров генерал Струков рассказал обо мне великому князю. Он отметил, что я сражался вместе с ним в Русско-турецкую войну (во время штурма Адрианополя). Его высочество произнес:
– Опыт боевых действий всегда себя проявит. Мосолов был единственным человеком, который напомнил мне о резервах. Благодаря ему я и стал победителем.
<< Назад Вперёд>>
