«Если бы все дело было в уходе за лошадьми»
Продолжая рассказ о поколении отца Николая II, обратим наше внимание на сыновей братьев деда Николая II. Строго говоря, они были ему троюродными братьями.
Их было десять: три сына покойного Константина Николаевича, два сына покойного Николая Николаевича (по прозвищу Старший, чтобы не путать с Николаем Николаевичем Младшим, его сыном, ставшим генералиссимусом во время войны) и пять сыновей Михаила Николаевича (речь о котором шла выше). Самому старшему из них было в 1900 году пятьдесят лет, самому младшему – тридцать один – на год меньше, чем царю, хотя он был его дядей.
Мы поговорим о каждом из них.
Старшего сына Константина Николаевича звали Николай Константинович. Его историю можно рассказать в двух словах. Беспутный образ жизни привел к серьезному заболеванию, и его пришлось поместить в больницу для душевнобольных. Он провел свою жизнь в Ташкенте, в Средней Азии, поэтому о каком-либо влиянии его на дела государства не могло быть и речи.
Второго сына звали Константин Константинович. Он был высокообразованным человеком и поэтом, его стихи высоко ценились российской публикой. Он подписывался инициалами «К. Р.»; этот псевдоним вызывал уважение у российских рецензентов. Жизнь его протекала мирно и патриархально. К концу жизни он достиг скромного поста заведующего военными училищами. Здесь он показал кое-какие способности к руководству. Он всегда держался в стороне от Большого двора, где не было никого, кто разделял бы его взгляды и вкусы.
Третьим сыном был Дмитрий Константинович, отзывчивый, скромный и разумный человек. Не боясь противоречить самому себе, могу заявить, что он никогда не принимал участия в делах государства – из принципа и по убеждению, основанному на благоразумии.
– Великие князья, – сказал он мне как-то в порыве откровенности, – должны начинать свою карьеру простыми лейтенантами и инкогнито. И если они проявят склонность к службе, тогда их можно продвигать в соответствии с общими правилами и наравне со всеми. Но им никогда нельзя доверять командные посты с большой степенью ответственности. Любая их ошибка коснется царя, и это нанесет урон его престижу.
– А ваш брат (Константин Константинович) придерживается такого же мнения?
– Да. Эти принципы внушила нам мать; отец редко обсуждал что-либо с нами. Мой брат полагал, однако, что и среди великих князей бывают исключения: некоторые из них проявили способности к руководству. Для таких особ надо было бы установить жесткую систему наказаний за неисполнение своего долга, наказаний более суровых, чем по отношению к простым смертным.
– Что они предусматривают?
– Немедленное освобождение от должности любого великого князя, если он продемонстрировал свое несоответствие. Именно в этом я не согласен со своим братом. Отставка близкого родственника может создать для царя определенные проблемы, а мы должны сплотиться вокруг государя, чтобы облегчить ему выполнение своего долга.
Однажды он рассказал мне, как впервые коснулся жизни света. Он был большим любителем лошадей и хотел поступить на службу в кавалерийский полк. Его отец, адмирал Российского флота, принял другое решение:
– Ты должен быть представителем нашей семьи на флоте.
Его послали учиться в Морской корпус. К морской службе он оказался совершенно непригоден. Страдания его были ужасными. По возвращении он долго молился перед иконой, а затем, собрав все свое мужество, пошел к отцу. Он бросился к его ногам и стал умолять освободить его от морской службы.
– Уйди с глаз моих долой, – ответил отец. – Адмирал Нельсон тоже страдал от морской болезни, но это не помешало ему стать великим флотоводцем!
Пришлось вмешаться матери; в конце концов ему разрешили вступить в полк конной гвардии. Его старший брат подорвал свое здоровье чрезмерными возлияниями, и мать заставила его поклясться, что он не выпьет ни одного стакана вина. Он был исключительно честным человеком и никогда не нарушал своего обещания.
Позже, став командиром гвардейского гренадерского полка, он почувствовал, что «зарок трезвости» мешает его доверительным отношениям с офицерами полка. Невзирая на свой возраст и положение, он отправился к матери и попросил освободить его от данного слова. До этого он не позволял себе даже прикоснуться к бутылке.
Справедливости ради нужно сказать, что Дмитрий Константинович был воспитан в духе верности долгу князя и двоюродного брата государя. Однажды он передал через меня очень крупную сумму денег для ремонта маленькой сельской церквушки.
– Если вы будете делать такие щедрые дары, – сказал я, – вашего содержания от Уделов ненадолго хватит.
– Уделы, – ответил он серьезным тоном, – существуют не для того, чтобы мы вели сибаритский образ жизни; эти деньги даны нам, чтобы мы могли укреплять престиж царской семьи.
Несмотря на все эти качества, великий князь никогда не играл какой-либо важной роли при дворе. Его застенчивость была чрезмерной. Когда его поезд прибывал на станцию, он прятался в своем купе, чтобы люди на платформе не видели его. Но если депутация или какие-нибудь официальные лица приходили поприветствовать его, одного лишь намека на то, что его долг, как великого князя, велит ему принять их, было достаточно, чтобы подавить свои чувства и оказать посетителям исключительно дружеский прием.
Как и многие застенчивые люди, он наметил для себя жесткий распорядок дня, распорядок, который четко соблюдался: столько-то часов на выполнение служебных обязанностей, столько-то – на молитву, а остальное – на чтение без конца «для повышения уровня знаний». Он даже сделал проблему из своего назначения на пост заведующего государственным коннозаводством. Когда ему предложили эту должность, он сказал мне с трогательной искренностью:
– Я бы с радостью принял это назначение, если бы речь шла только об уходе за лошадьми. Но это предполагает еще и руководство людьми. Я думаю, что смог бы быть полезным на этом поприще, но боюсь, что никогда не смогу найти общий язык с чиновниками. В любом случае при назначении я поставлю одно условие: я оставлю за собой право уйти в отставку, как только почувствую, что больше не способен быть полезным стране.
Этот замечательный человек, образованный и развитый в лучшем смысле этого слова, так и не смог найти применение своим талантам в России. Он оставил в конце концов пост заведующего коннозаводством, поскольку пришел к заключению, что должен работать над улучшением конских пород как простое частное лицо на своей скромной частной конюшне в Дубровке.
Их было десять: три сына покойного Константина Николаевича, два сына покойного Николая Николаевича (по прозвищу Старший, чтобы не путать с Николаем Николаевичем Младшим, его сыном, ставшим генералиссимусом во время войны) и пять сыновей Михаила Николаевича (речь о котором шла выше). Самому старшему из них было в 1900 году пятьдесят лет, самому младшему – тридцать один – на год меньше, чем царю, хотя он был его дядей.
Мы поговорим о каждом из них.
Старшего сына Константина Николаевича звали Николай Константинович. Его историю можно рассказать в двух словах. Беспутный образ жизни привел к серьезному заболеванию, и его пришлось поместить в больницу для душевнобольных. Он провел свою жизнь в Ташкенте, в Средней Азии, поэтому о каком-либо влиянии его на дела государства не могло быть и речи.
Второго сына звали Константин Константинович. Он был высокообразованным человеком и поэтом, его стихи высоко ценились российской публикой. Он подписывался инициалами «К. Р.»; этот псевдоним вызывал уважение у российских рецензентов. Жизнь его протекала мирно и патриархально. К концу жизни он достиг скромного поста заведующего военными училищами. Здесь он показал кое-какие способности к руководству. Он всегда держался в стороне от Большого двора, где не было никого, кто разделял бы его взгляды и вкусы.
Третьим сыном был Дмитрий Константинович, отзывчивый, скромный и разумный человек. Не боясь противоречить самому себе, могу заявить, что он никогда не принимал участия в делах государства – из принципа и по убеждению, основанному на благоразумии.
– Великие князья, – сказал он мне как-то в порыве откровенности, – должны начинать свою карьеру простыми лейтенантами и инкогнито. И если они проявят склонность к службе, тогда их можно продвигать в соответствии с общими правилами и наравне со всеми. Но им никогда нельзя доверять командные посты с большой степенью ответственности. Любая их ошибка коснется царя, и это нанесет урон его престижу.
– А ваш брат (Константин Константинович) придерживается такого же мнения?
– Да. Эти принципы внушила нам мать; отец редко обсуждал что-либо с нами. Мой брат полагал, однако, что и среди великих князей бывают исключения: некоторые из них проявили способности к руководству. Для таких особ надо было бы установить жесткую систему наказаний за неисполнение своего долга, наказаний более суровых, чем по отношению к простым смертным.
– Что они предусматривают?
– Немедленное освобождение от должности любого великого князя, если он продемонстрировал свое несоответствие. Именно в этом я не согласен со своим братом. Отставка близкого родственника может создать для царя определенные проблемы, а мы должны сплотиться вокруг государя, чтобы облегчить ему выполнение своего долга.
Однажды он рассказал мне, как впервые коснулся жизни света. Он был большим любителем лошадей и хотел поступить на службу в кавалерийский полк. Его отец, адмирал Российского флота, принял другое решение:
– Ты должен быть представителем нашей семьи на флоте.
Его послали учиться в Морской корпус. К морской службе он оказался совершенно непригоден. Страдания его были ужасными. По возвращении он долго молился перед иконой, а затем, собрав все свое мужество, пошел к отцу. Он бросился к его ногам и стал умолять освободить его от морской службы.
– Уйди с глаз моих долой, – ответил отец. – Адмирал Нельсон тоже страдал от морской болезни, но это не помешало ему стать великим флотоводцем!
Пришлось вмешаться матери; в конце концов ему разрешили вступить в полк конной гвардии. Его старший брат подорвал свое здоровье чрезмерными возлияниями, и мать заставила его поклясться, что он не выпьет ни одного стакана вина. Он был исключительно честным человеком и никогда не нарушал своего обещания.
Позже, став командиром гвардейского гренадерского полка, он почувствовал, что «зарок трезвости» мешает его доверительным отношениям с офицерами полка. Невзирая на свой возраст и положение, он отправился к матери и попросил освободить его от данного слова. До этого он не позволял себе даже прикоснуться к бутылке.
Справедливости ради нужно сказать, что Дмитрий Константинович был воспитан в духе верности долгу князя и двоюродного брата государя. Однажды он передал через меня очень крупную сумму денег для ремонта маленькой сельской церквушки.
– Если вы будете делать такие щедрые дары, – сказал я, – вашего содержания от Уделов ненадолго хватит.
– Уделы, – ответил он серьезным тоном, – существуют не для того, чтобы мы вели сибаритский образ жизни; эти деньги даны нам, чтобы мы могли укреплять престиж царской семьи.
Несмотря на все эти качества, великий князь никогда не играл какой-либо важной роли при дворе. Его застенчивость была чрезмерной. Когда его поезд прибывал на станцию, он прятался в своем купе, чтобы люди на платформе не видели его. Но если депутация или какие-нибудь официальные лица приходили поприветствовать его, одного лишь намека на то, что его долг, как великого князя, велит ему принять их, было достаточно, чтобы подавить свои чувства и оказать посетителям исключительно дружеский прием.
Как и многие застенчивые люди, он наметил для себя жесткий распорядок дня, распорядок, который четко соблюдался: столько-то часов на выполнение служебных обязанностей, столько-то – на молитву, а остальное – на чтение без конца «для повышения уровня знаний». Он даже сделал проблему из своего назначения на пост заведующего государственным коннозаводством. Когда ему предложили эту должность, он сказал мне с трогательной искренностью:
– Я бы с радостью принял это назначение, если бы речь шла только об уходе за лошадьми. Но это предполагает еще и руководство людьми. Я думаю, что смог бы быть полезным на этом поприще, но боюсь, что никогда не смогу найти общий язык с чиновниками. В любом случае при назначении я поставлю одно условие: я оставлю за собой право уйти в отставку, как только почувствую, что больше не способен быть полезным стране.
Этот замечательный человек, образованный и развитый в лучшем смысле этого слова, так и не смог найти применение своим талантам в России. Он оставил в конце концов пост заведующего коннозаводством, поскольку пришел к заключению, что должен работать над улучшением конских пород как простое частное лицо на своей скромной частной конюшне в Дубровке.
<< Назад Вперёд>>
