Царь и Распутин
Я рассказывал Фредериксу о всех моих встречах с Распутиным.
Он не возражал против этих встреч. Мои рассказы помогали графу понять, как относятся к Распутину царь с царицей.
Задолго до этого Фредерикс сделал одну попытку раскрыть царю глаза на Распутина. Граф долго готовился к этому докладу – он придавал ему огромное значение. Но ему удалось произнести только десять слов, как царь перебил его:
– Мой дорогой граф, люди несколько раз заговаривали со мной о Распутине. Я заранее знаю все, что вы мне скажете. Давайте останемся друзьями, и прошу вас, никогда больше не затрагивайте при мне этой темы.
Ситуация, однако, становилась все более угрожающей, и Фредерикс посчитал своим долгом еще раз вернуться к этой теме. Я не знаю, что произошло во время его второй беседы с царем. Его величество, очевидно, ответил в более резком и решительном тоне.
Люди менее значительные, чем Фредерикс, прощались со своими должностями при малейшей попытке возмутиться растущим влиянием старца.
Стоит в этой связи рассказать о том, что произошло с князем Владимиром Орловым.
Князь был потомком фаворита Екатерины II. Долгие годы он не только занимал важный пост при дворе, но и был личным другом царя. Он был умен и обладал острым языком, в разговорах о старце отзывался о нем язвительно. При любом дворе всегда есть любители доносов, и высказывания князя быстро достигли ушей императрицы.
Этого оказалось достаточно. Однажды император с семьей должны были отправиться в плавание на яхте «Штандарт», любимой яхте царя. Орлов уже спустился в свою каюту. Императрица послала за Фредериксом и сказала ему:
– Передайте князю Орлову, чтобы он сошел на берег. Я не желаю его видеть.
Приказ так удивил Фредерикса, что он пошел к царю за его подтверждением. Царь, как всегда, встал на сторону жены. Орлова, не помню, под каким предлогом, попросили сойти на берег. Чуть позже он лишился и своего поста при дворе.
Другим случаем стала неожиданная отставка мадемуазель С.И. Тютчевой, гувернантки великих княжон.
Мадемуазель Тютчевой было около тридцати, когда ее пригласили на этот ответственный пост. Она была человеком исключительной доброты и обаяния, высокообразованная и к тому же принадлежала к аристократической московской семье. На всех нас она произвела прекрасное впечатление. Когда она приехала в Ливадию, мы сразу же заметили, как благотворно сказалось ее влияние на детях, их манеры тут же улучшились.
Не помню точно, как долго гувернантка управляла своей маленькой империей, но вдруг разнеслись слухи, что императрица и мадемуазель Тютчева «повздорили». Сам я не присутствовал при этом разговоре. Я знаю, что Фредерикс пошел к императрице и сказал ей, что неожиданный отъезд мадемуазель Тютчевой произведет неблагоприятное впечатление в Москве. Ему было сказано в ответ, что мадемуазель Тютчева вмешивается не в свои дела, пытаясь поучать ее величество, что можно разрешать детям, а чего нельзя. Ее величество ответила, что мать лучше всех знает, что должны делать ее дети. На это мадемуазель Тютчева сказала, что хочет уехать в Москву, и получила разрешение.
В сложившейся ситуации она уже не могла больше оставаться фрейлиной императрицы. Царица, по-видимому, считала старца святым, поскольку позволяла ему приходить в спальни княжон, чтобы благословить их. Мадемуазель Тютчева же была уверена, что неотесанному мужику нечего было делать вечером в спальне детей.
Он не возражал против этих встреч. Мои рассказы помогали графу понять, как относятся к Распутину царь с царицей.
Задолго до этого Фредерикс сделал одну попытку раскрыть царю глаза на Распутина. Граф долго готовился к этому докладу – он придавал ему огромное значение. Но ему удалось произнести только десять слов, как царь перебил его:
– Мой дорогой граф, люди несколько раз заговаривали со мной о Распутине. Я заранее знаю все, что вы мне скажете. Давайте останемся друзьями, и прошу вас, никогда больше не затрагивайте при мне этой темы.
Ситуация, однако, становилась все более угрожающей, и Фредерикс посчитал своим долгом еще раз вернуться к этой теме. Я не знаю, что произошло во время его второй беседы с царем. Его величество, очевидно, ответил в более резком и решительном тоне.
Люди менее значительные, чем Фредерикс, прощались со своими должностями при малейшей попытке возмутиться растущим влиянием старца.
Стоит в этой связи рассказать о том, что произошло с князем Владимиром Орловым.
Князь был потомком фаворита Екатерины II. Долгие годы он не только занимал важный пост при дворе, но и был личным другом царя. Он был умен и обладал острым языком, в разговорах о старце отзывался о нем язвительно. При любом дворе всегда есть любители доносов, и высказывания князя быстро достигли ушей императрицы.
Этого оказалось достаточно. Однажды император с семьей должны были отправиться в плавание на яхте «Штандарт», любимой яхте царя. Орлов уже спустился в свою каюту. Императрица послала за Фредериксом и сказала ему:
– Передайте князю Орлову, чтобы он сошел на берег. Я не желаю его видеть.
Приказ так удивил Фредерикса, что он пошел к царю за его подтверждением. Царь, как всегда, встал на сторону жены. Орлова, не помню, под каким предлогом, попросили сойти на берег. Чуть позже он лишился и своего поста при дворе.
Другим случаем стала неожиданная отставка мадемуазель С.И. Тютчевой, гувернантки великих княжон.
Мадемуазель Тютчевой было около тридцати, когда ее пригласили на этот ответственный пост. Она была человеком исключительной доброты и обаяния, высокообразованная и к тому же принадлежала к аристократической московской семье. На всех нас она произвела прекрасное впечатление. Когда она приехала в Ливадию, мы сразу же заметили, как благотворно сказалось ее влияние на детях, их манеры тут же улучшились.
Не помню точно, как долго гувернантка управляла своей маленькой империей, но вдруг разнеслись слухи, что императрица и мадемуазель Тютчева «повздорили». Сам я не присутствовал при этом разговоре. Я знаю, что Фредерикс пошел к императрице и сказал ей, что неожиданный отъезд мадемуазель Тютчевой произведет неблагоприятное впечатление в Москве. Ему было сказано в ответ, что мадемуазель Тютчева вмешивается не в свои дела, пытаясь поучать ее величество, что можно разрешать детям, а чего нельзя. Ее величество ответила, что мать лучше всех знает, что должны делать ее дети. На это мадемуазель Тютчева сказала, что хочет уехать в Москву, и получила разрешение.
В сложившейся ситуации она уже не могла больше оставаться фрейлиной императрицы. Царица, по-видимому, считала старца святым, поскольку позволяла ему приходить в спальни княжон, чтобы благословить их. Мадемуазель Тютчева же была уверена, что неотесанному мужику нечего было делать вечером в спальне детей.
<< Назад Вперёд>>
