1. Развозно-разносная сфера рынка
Хозяйственные анкеты 1760-х гг. рисуют картину широкого развития непериодических форм торговли во всех районах России не только на селе, но и в городе. «Ярманок не бывает, но только временем приезжают города Торопца купцы с суконными и шелковыми товарами и продают оные по квартирам», — так характеризует воевода торговлю в г. Пустой Ржеве Псковской провинции4. Эти сведения о развозной торговле торопецких купцов подтверждаются ответом торопецкого воеводы: «У купцов промыслы состояли в продаже из лавок товаров; также в отъезжих торгах по великороссийским и малороссийским городам и отчасти, а особенно из второй и третьей гильдии, мелочными товарами в уезде по деревням»5. Вязниковский воевода указал, что в слободе только 8 человек ведут оптовую торговлю льном, пенькою и юфтью, «а протчим торгом оное купечество упражняется по отъездам в городы и уезды с разными своими мелочными товарами»6. Тульское купечество наряду с крупными оптовыми операциями «обращается больше в торговых промыслах отлучками»7. У тарусских купцов «промыслов больших нет, токмо торгуют от малой части по уездам»8. «У белевского купечества торговые промыслы к армии ее императорского величества в маркитентерах (маркитантах, — Б. М.) с разными товары». Брянское купечество «имеют промыслы покупного от уездных обывателей пенькою и отпускают оное от себя в зимнее время до Ржацкой и Порецкой пристаней»9. Елецкое купечество «промыслы имеют мелочными товарами, отъезжая в уезды, торгуют за городом же и в слободах»10.
Приведенные выше и множество других данных хозяйственных анкет и Топографических описаний свидетельствуют о широком распространении развозно-разносной торговли во второй половине XVIII в. Характерно, однако, что ею занималось преимущественно городское купечество второй и отчасти третьей гильдий. Крестьянство среди бродячих торговцев даже в конце XVIII в. встречается еще очень редко. Но уже в начале XIX в. крестьянство начинает играть все более и более заметную роль в непериодической торговле, постепенно монополизируя ее в своих руках. Объясняется эта перемена тем, что с начала XIX в. в деревню активно внедряются товарно-денежные отношения, и никто не мог сыграть роль посредников между городом, рынком и деревней лучше, чем сами крестьяне, тем более что в это время среди них начинает выделяться зажиточная прослойка, располагавшая средствами для ведения торговых операций.
Среди скупщиков в XIX в. первое место принадлежало прасолам. Покупая сельские продукты по мелочам, иногда в самых ничтожных количествах, они составляли из них значительные партии, которые перепродавали затем более крупным торговцам. Прасолы скупали многие товары: мед, воск, перо, пух, щетину, шпанскую муху, шкурки разных зверей, холст, тряпье, металлический лом, сало, пеньку, кожи, скот и т. п. Те, кто занимался скупкой крестьянского хлеба, назывались также кулаками, шмырями, закликалами, мартышками, а те, кто скупал лен, — булынями.
Скупка сельскохозяйственных товаров существовала во всех губерниях, поэтому в зависимости от местных условий и закупаемого товара имела в разных местностях много внешнего своеобразия, но в основе своей была одинаковой. Скупщики по соглашению между собой обычно монополизировали отдельные округа, состоявшие из нескольких сел. Прасол вступал в тесные отношения с жителями своего округа и чуть ли не с каждым был лично знаком, оказывая крестьянам иногда и некоторую материальную помощь. Благодаря этому он имел возможность хорошо изучить потребности и нужды «своих» клиентов, войти к ним в доверие и пользоваться им для своих выгод. В течение года скупщик по нескольку раз наведывался в деревни, внимательно следил за ходом хозяйственной жизни и скупал сельские продукты по мелочам. После уборки урожая прасол появлялся в «своих» деревнях для окончательного расчета и более капитальной скупки у крестьян всего того, что они могли продать, рассчитываясь с ними либо деньгами, либо товарами, которые заодно брал с собой, охотно продавая товары в долг по более высоким цепам, чем за наличные деньги. Прасол покупал товары по более низким сравнительно с существующими в городе ценам, а продавал по более высоким. Земледельцы соглашались на подобные сделки по многим причинам: из-за незнания конъюнктуры, материальной зависимости от прасола, трудности доставки и продажи своих продуктов в городе и т. п.
Некоторые прасолы объединялись в артели по 6-10 человек, которыми руководили выбранные из их числа старосты. Каждый член такой артели вносил определенный пай в общий капитал. Артель закупала, но большей частью брала в кредит популярные у крестьян товары — преимущественно дешевую галантерею, так называемый игольный товар. Артельщики делили между собой часть товара и наличных денег, назначали срок и место для сбора и расходились по разным деревням с котомкой или коробкой за плечами. Выбранный же староста — обычно грамотный и наиболее опытный среди остальных по торговой части крестьянин — с большей частью товаров и денег отправлялся прямо к месту назначенной встречи всех членов артели. Артельщики, странствуя по деревням и весям, либо скупали, но преимущественно выменивали игольный товар на сельские продукты и доставляли их в сборный пункт старосте. Там они отчитывались в своей деятельности, брали новую партию товаров и деньги и вновь отправлялись в путь. Когда был продан весь закупленный игольный товар и истрачены все наличные деньги, артель возвращалась домой, продавала скупленные сельские продукты обычно тому купцу, который дал ей ссуду деньгами или товарами, возвращала долги, а полученную прибыль делила поровну между своими участниками.
К числу прасолов относились крестьяне, развозившие товары на собственных лошадях, на юге — на волах, это так называемые самовозы. Самовоз скупал в своем околотке местные продукты — ягоды, грибы, деревянные изделия, кули, рогожи — «черный» крестьянский товар — и отправлялся в другие местности, часто весьма отдаленные, где продавал их на наличные деньги, а иногда выменивал на товары, которые затем перепродавал либо купцам, либо односельчанам. Среди самовозов наблюдалась специализация. Были горшечники, скупавшие глиняные горшки и обменивавшие их на хлеб, холст и прочнее сельские «произведения»; тряпичники и шабонники, занимавшиеся меной тряпья, льна, пеньки, холста на платки, ленты, ситцы и другие «красные» товары; краснотоварники, обменивавшие по деревням мелочный «красный» товар на разные сельские продукты. Самовозы побогаче разъезжали по селениям, не занимаясь меной товаров, а только скупая на наличные деньги шерсть, воск, мед и другие сельские продукты подешевле с целью их дальнейшей перепродажи по более высоким ценам. Таковы были татары скупщики в Казанской и смежных с ней губерниях, литвинки в Черниговской и Могилевской губерниях. Литвинки, например, целыми артелями по 5-10 и более возов отправлялись преимущественно зимой в хлебородные уезды своей и соседних губерний для скупки хлеба, который затем сбывали оптовым торговцам11.
Наряду с прасолами, имевшими главной целью скупку, а в конечном итоге мобилизацию сельских продуктов, на российском рынке действовала не менее многочисленная группа мелких торговцев (офеней, ходебщиков, коробейников, слобожан и др.), занимавшихся развозом и разносом промышленных изделий. Первое место среди них принадлежало офеням — уроженцам Ковровского и частично Шуйского и Вязниковского уездов Владимирской губернии, которые с подвижными лавочками разного «красного» мелочного товара странствовали по всем частям, огромной страны. На Северо-Западе они доходили до Олонецкой губернии, на Юго-Западе - до Карпат, на Востоке - до Сибири, на Юге - до киргизских степей и границ Кавказа.
Офени разделялись на хозяев и приказчиков, или счетов. Хозяин (обычно купец) снабжал своих приказчиков, которых у него бывало по 8-10 человек, товарами на определенную сумму (в середине XIX в. до 5 тыс. руб.) и давал им право получать на хозяйское имя в кредит товары на такую же сумму. Кроме того, у приказчика имелся собственный товар на 2-3 тыс. руб. С этими товарами, нагруженными на 5-6 возов, приказчики разъезжались по определенной территории и с помощью своих помощников - «ребят», или «молодцов», - распространяли товар среди крестьян. Первые партии товара приобретались офенями на Макарьевской, Холуйской, Ростовской, Парской, Шуйской и других ярмарках нечерноземного Центра, по мере распродажи товаров они пополняли свои запасы на попутных ярмарках. Офени отправлялись из дома после уборки урожая, в конце августа - начале сентября, и возвращались почти через год - к началу страды, в мае-июне, за исключением тех, которые отправлялись в Сибирь: те не бывали дома по 3-5 лет. По прибытии домой каждый приказчик рассчитывался с хозяином, полученная прибыль делилась пополам. Офени сбывали преимущественно хлопчатобумажные изделия, ситцы, миткали, но также деревянную посуду, дешевую галантерею и украшения — ленты, тесемки, пуговицы, маленькие зеркала, серьги, кольца и т. п.; иконы, книги, кресты, лубочные картинки и др.
Офени известны с XVII в., но расцвет офенской торговли приходился на начало XIX в., до 1820-х гг. После этого офенский промысел начал падать вследствие того, что многие разбогатевшие на офенской торговле крестьяне стали записываться в купечество по сибирским городам. Однако и в начале 1860-х гг. годовой оборот офенской торговли представлял внушительную величину - около 6 млн. кред. руб., число же офеней доходило до 5 тыс. человек12.
Крестьяне Буйского, Галичского, Костромского и Нерехотского уездов Костромской губернии разносили пешком мануфактурные изделия по разным губерниям в коробьях — оттого они назывались коробейниками или ходебщиками, а их промысел — ходебством. Коробейники значительно уступали офеням в «капиталистости» и предприимчивости. Товарами их обычно снабжали купцы в долг — нередко на значительную сумму; купцы рисковали, по не слишком, поскольку семья ходебщика оставалась дома как бы в залог долга. Коробейники обычно сбывали хлопчатобумажные, ситцевые, а часто и шелковые изделия в сельской местности Европейской России и Сибири13.
К странствующим торговцам мануфактурными изделиями относились и так называемые слобожане — жители старообрядческих слобод Мглинского, Новозыбковского, Сурожского и Стародубского уездов Черниговской губернии. Они разносили «красные» товары низших сортов — холстину, нанку, сарпинку и т. п. — по всей Малороссии и Украине. Торговля слобожан организовывалась следующим образом. Во главе дела стоял хозяин - купец. На него работало до 400 человек коробочников, за которыми наблюдали 10-20 приказчиков. Хозяин распределял между приказчиками сферы действия, округа странствования слобожан. В каждом округе у купца имелась центральная лавка, из которой приказчики снабжались товарами на определенных условиях: хозяин отдавал им товар, договариваясь заранее об их проценте прибыли (который не бывал ниже 10), назначал им срок и место отчета (обычно одна из оптовых украинских ярмарок). При отчете хозяин забирал обусловленную прибыль, а непроданный товар принимал без вычета. Приказчики через коробочников сбывали товары по деревням и селам. Слобожане странствовали целый год, исключая лето, которое они проводили дома14.
Странствующие торговцы, подобные прасолам, офеням, коробейникам, слобожанам, действовали во всех российских губерниях. Так, в Ярославской губернии «отлучные торговцы из крестьян рассеяны почти по всем городам Европейской России, но самое большее их число находится внутри Ярославской губернии и преимущественно в селениях торговых, где бывают ярмарки и еженедельные торги»15. В Нижегородской губернии на скупке и перепродаже товаров специализировались государственные крестьяне Спасской волости Васильевского уезда16, широко распространен был развозно-разносный торг в Пермской и других губерниях17.
В Западном районе роль бродячих торговцев выполняли евреи, которые по всему краю разносили мануфактурные товары, поступавшие туда из других районов, прежде всего из нечерноземного Центра, и одновременно занимались скупкой сельских продуктов у крестьян и помещиков. Каждого оптового еврейского купца обслуживала сотня бедных евреев - разносчиков и развозчиков товаров, комиссионеров и маклеров, которые за небольшое вознаграждение - дрмогали своему патрону выгодно сбыть или закупить товар18.
В Симбирской губернии торговлей в развоз занимались преимущественно крестьяне Жадовской волости Корсунского уезда, называвшиеся там также прасолами, шабонниками, краснотоварниками. Одни, закупив изделия местных кустарных промыслов — щепной товар, рукавицы, сапоги, шляпы, оконные рамы, — отправлялись в разные губернии, доезжая до Сибири, киргизских степей и Кавказа. По дороге они занимались продажей, но большей частью променом своих товаров на другие и возвращались домой с возами, наполненными новыми товарами. Из Сибири они привозили шкурки, кедровые орехи, а зимой даже масло; с Кавказа — мерлушки, виноград, шерсть и вино; из Астрахани — рыбу, шерсть и вино; из Оренбурга — шерсть. Другие закупали деревенскую посуду, привозимую в с. Жадовку нижегородскими купцами, и разносили ее по базарам губернии, а также за Волгу, на Кубань, где обменивали на местные «произведения»19. В данном случае странствующие торговцы не хуже оптовых купцов осуществляли увязку хозяйственной деятельности жителей разных губерний.
Таким образом, условия производства и внутренней российский торговли второй половины XVIII - первой половины XIX в. были таковы, что рынок нуждался в наличии множества мелких торговых посредников. Все перечисленные, как и многие другие, виды странствующих торговцев служили связующим звеном между земледельцами и купцами, между отдаленными сельскими поселениями и торговыми центрами, между городом и деревней. В 1846 г., например, на Макарьевской ярмарке ими было куплено хлопчатобумажных тканей на 5,6 млн. кред. руб., что составляло 75% изделий такого рода, проданных на ярмарке в этом году20. С одной стороны, торговцы-посредники избавляли крестьян от напрасной траты времени и средств на провоз своих продуктов до мест сбыта, равно как и на поездку в город ради покупки необходимых в домашнем быту товаров21. С другой стороны, они эксплуатировали крестьянство, наживаясь на разнице цен как скупаемых, так и продаваемых ими товаров22. «Все крестьяне находятся в постоянном неоплатном долгу у прасолов и уплачивают его произведениями земледельческой промышленности и, конечно, по цене, устанавливаемой самими прасолами. Излишне было бы говорить о том страшном зле, которое вносится в дом крестьянина прасольскою опекою, но избавить его от нее не представляется пока никакой возможности; бедность и дурное хозяйство составляют главные преграды, сокрушаемые только временем, а еще более распространением образования между сельскими сословиями», - свидетельствовал видный чиновник Центрального статистического комитета Н. Штиглиц23.
Негативной стороной существования торговых посредников являлось также вздорожание товаров, цены которых существенно превышали их себестоимость. Даже при самой низкой закупочной цене (отчего доходы производителей, прежде всего крестьянства, были невысоки) покупатель все равно платил за все высокие цены. Однако деятельность странствующих торговцев в рассматриваемое время являлась необходимой, так как без их участия значительная часть сельских продуктов и промышленных изделий не находила бы сбыта. Выходцы из зажиточных крестьян, они способствовали повышению товарности сельского хозяйства, втягиванию крестьянства в товарные отношения. Из мелких торговцев-посредников со временем вырастали крупные купцы, городская и сельская буржуазия.
Размеры развозной и разносной торговли были значительными и в течение всего исследуемого периода увеличивались, о чем свидетельствует постепенное возрастание численности странствующих торговцев. Общероссийские данные о числе последних появились только с 1864 г., после податной реформы 1863 г., когда за различные виды торговой деятельности стали взиматься определенные пошлины. Однако, как и все данные торговой статистики, они дают лишь приблизительное, заниженное представление о масштабах развозно-разносной торговли. Согласно официальным данным, в 1864 г. в Европейской России на собственный капитал развозной торговлей вне места прописки занимались 4,6 тыс. человек, разносной - 6 тыс., всего около 11 тыс. человек24. С расширением сети постоянной и периодической торговли потребность производителей и потребителей в странствующих торговцах сокращалась, и в пореформенный период значение развозно-разносной торговли в России стало быстро падать25.
3 Рубинштейн Н. Л. Сельское хозяйство России во второй половине XVIII в. М., 1957, с. 425; Ковальченко И. Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М., 1967, с. 338-339.
4 Бакмейстер Л. И. Топографические известия. Т. I, ч. СПб., 1774, с. 359.
5 ЛО ААН СССР, ф. 3, оп. 10-6, д. 131, л. 14.
6 Там же, д. 143.
7 Там же, д. 131, л. 14.
8 Там же, л. 25.
9 Там же, оп. 10-а, д. 94, л. 3.
10 Там же, д. 113. т. 4.
11 Аксаков И. С. Исследование о торговле на украинских ярмарках. СПб., 1858, с. 32-35; Соловьев Я. А. Сельскохозяйственная статистика Смоленской губернии. М., 1855, с. 415-419; Бараиович М. Рязанская губерния. СПб., 1860, с. 330-331, 351-353; Липинский. Симбирская губерния. Ч. 2. СПб., 1868, с. 321-322; Япсоп Ю. Э. Хлебная торговля на самовозных рынках. СПб., 1870, с. 403-406; Михалевич В. Воронежская губерния. СПб., 1862, с. 268-270; Лаптев М. Казанская губерния. СПб., 1861, с. 422; Кокорев И. Кулак н барышник. М., 1848.
12
13 Крживоблоцкий Я. Костромская губерния. СПб., 1861, с. 425.
14 Аксаков И. С. Исследование о торговле на украинских ярмарках, с. 38-39.
15 Материалы для статистики России, собираемые по ведомству Министерства государственных имуществ. Вып. 2. СПб., 1859, с. 84, 85-89.
16 Там же, вып. 1, 1857, с. 46-53.
17 Мозель X. Пермская губерния. Ч. 2. СПб., 1864, с. 405.
18 Япсон Ю. Э. Пинск и его район. СПб., 1869, с. 157-160; Корев А. Виленская губерния. СПб., 1861, с. 514, 523; Бобровский П. Гродненская губерния. Ч. 2. СПб., 1868, с. 353-354.
19 Липинский. Симбирская губерния, ч. 2, с. 223.
20 Очерки экономической истории России первой половины XIX в. М., 1959, с. 259.
21 Военно-статистический сборник. Вып. 4. Россия. СПб., 1871, с. 532.
22 Федоров В. А. Помещичьи крестьяне Центрально-промышленного района России конца XVIII — первой половины XIX в. М., 1974, с. 172-176.
23 Смоленская губерния. Список сведений 1859 года. СПб., 1868, с. XXV
24 Статистический временник Российской империи. Вып. I. СПб., 1866, отд. 2, с. 182-183.
25 Ежегодник Министерства финансов, выпуск 1903 года. СПб., 1904, с. 155-159; выпуск 1912 года, 1912, с. 801-803; Дихтяр Г. А. Внутренняя торговля в дореволюционной России. М., 1960, с. 87.
<< Назад Вперёд>>
