Масонские ложи
Масонство пришло в Россию в первой половине века. Точную дату открытия первой ложи установить невозможно, но всего вероятней, что в 1730-х или в начале 1740-х англичане, распространявшие учение по Европе, завезли его и в Россию1. Источники сообщают, что Джеймс Кейт, шотландец, бежавший из Англии после якобитского восстания и поступивший в 1728 году на русскую службу, в 1740—1741 годах стал провинциальным Великим мастером России. Возможно, впрочем, что датой проникновения ордена в империю стоит считать 1731 год, когда Великий мастер лорд Ловелл объявил в Лондоне о назначении некоего капитана Джона Филипса на должность провинциального Великого мастера России и Германии2.
У русского масонства могли быть и другие корни. Во-первых, в орден охотно вступали образованные русские, жившие за границей. В 1737 году членом одной из парижских лож стал С.К. Нарышкин, который впоследствии был посланником в Англии; будущий президент Академии наук К.Г. Разумовский, молодым человеком проходивший курс наук в Германии, состоял в берлинской ложе в 1743—1744 годах; в 1740-х годах З.Г. Чернышев, тогда служивший переводчиком в российском посольстве в Вене, а позднее — главой Военной коллегии и московским генерал-губернатором, исполнял обязанности секретаря в ложе Трех пушек. И Разумовский, и Чернышев остались масонами и после возвращения в Россию; тридцать лет спустя оба вступили в петербургскую ложу Девяти муз. Во-вторых, к становлению русского масонства могли быть причастны и каменщики из континентальной Европы: так, швейцарец барон Чуди, актер русского придворного театра и одновременно личный секретарь фаворита Елизаветы И.И. Шувалова, в середине столетия много способствовал проникновению в Россию французской масонской системы3.
Однако широкое распространение ордена в России начинается только в 1750-х годах. К 1770-м годам ложи появляются в портовых городах — Риге и Архангельске, а в столице к этому времени насчитывается уже семь мастерских4. В последующие два десятилетия русское масонство переживает бурный расцвет: открывается еще более сотни лож, общее же их число повышается с 14 в конце 1760-х годов до 90 к 1790 году. Первоначально центром масонской деятельности оказывается Петербург, где к 1780 году были открыты уже 30 лож — против семи в Москве, однако в течение 1780-х годов первенство захватывает старая столица, в которой новых лож основывается в среднем в три раза больше, чем в Петербурге5.
Впрочем, более половины всех российских лож располагались не в столицах, а в мелких провинциальных городках, особенно портовых, где сильнее всего было влияние иностранцев. К началу XIX века уже восемь лож действуют в Риге, четыре — в Ревеле, две — в Архангельске и одна — в Либаве (ныне Лиепая, Латвия). Масонство пользовалось популярностью и на западных окраинах России: приблизительно 30 лож были учреждены в землях, отошедших империи в ходе разделов Польши. Как легко догадаться, к востоку от Москвы и Петербурга, в менее населенной и развитой части страны, успехи ордена были значительно скромнее: здесь действовали всего девять лож: во Владимире, Ярославле, Вологде, Нижнем Новгороде, Пензе, Симбирске, Казани, Перми и Иркутске. Также были учреждены общества к югу от Москвы — в Туле и Орле; на Украине — в Харькове; в морском гарнизоне Кронштадта; на севере — в Петрозаводске и на Белом море в Архангельске. Как правило, в нестоличных городах действовало только по одной ложе; исключения составляли западные города — в Митаве (ныне Елгава, Латвия), например, было три ложи, а в Вильне (ныне Вильнюс, Литва) — шесть. Наконец, существовали и так называемые военные ложи, не имевшие фиксированного места для собраний. Так, во время турецкой войны 1768—1774 годов в Яссах русскими офицерами и врачами была основана ложа Марса (около 1772 г.), а два года спустя в молдавских Садогурах — ложа Минервы. Судя по воспоминаниям С.Н. Глинки, ложи играли важную роль в формировании esprit de corps русского офицерства, стимулируя чувства взаимной ответственности, братства и несокрушимой верности императрице6.
Так же как и офицеры во время длительных кампаний, высокопоставленные чиновники в отдаленных губерниях стремились внести в провинциальную жизнь усвоенные в столицах культурные привычки — так были учреждены ложи в Орле, Житомире, Симбирске, Ярославле и других городах7. Например, ложа Возрастающего орла обязана своим появлением орловскому вице-губернатору З.Я. Карнееву, а ложу в Ярославле основал и возглавил сам генерал-губернатор Ярославской и Вологодской губерний А.П. Мельгунов.
Впрочем, большая часть российских лож просуществовала недолго. Несмотря на титанические усилия А.И. Серкова, мы не располагаем точными временными рамками их деятельности, однако с уверенностью можем утверждать, что примерно треть из них работала не более года, а приблизительно половина лож закрылась спустя пять и менее лет после основания. Однако более четверти собраний действовали от шести до пятнадцати лет, и около дюжины из них не только просуществовали дольше, но и стали важными общественными институтами в соответствующих частях империи. Так, петербургская ложа Уединенных муз Урании (или ложа Урании) процветала на протяжении двадцати лет, а виленская ложа Доброго пастыря работала по крайней мере вдвое больше.
Члены лож обыкновенно встречались в доме у одного из братьев. К примеру, в 1775 году ложа Равенства пользовалась гостеприимством князя М.М. Щербатова, историка и писателя, жившего в подмосковном Красном Селе, а в начале 1777 года братья той же ложи собирались в Ямской Слободе на даче Н.И. Бутурлина. Масоны московской ложи Трех знамен в 1780-х годах посещали дом брата фон Фриде8. Начиная с июля 1774 года члены Урании встречались по очереди в домах Л. Краббе, управляющего ложей, и Великого мастера В.И. Лукина. После продажи дома Лукина ложа перенесла собрания в специально арендованное (за 270 руб. в год) здание на Мойке. Наконец, 8 октября 1782 года братья отпраздновали приобретение собственной резиденции9. Более всех повезло ложе Постоянства (или Истинного Постоянства), которая получила место для собраний в подарок от Петра III — также масона, управлявшего собственной ложей в Ораниенбауме10. В июне 1777 года барон де Корберон, французский поверенный в Петербурге, и его друг граф Шарль-Адольф Брюль, секретарь прусской дипломатической миссии, были посвящены («sans сeremonie») в седьмую степень по масонской системе П.И. Мелиссино прямо в рабочем кабинете Корберона11. Но все же столичные масоны встречались преимущественно в частных домах. Великая Английская ложа (также известная как Провинциальная ложа), кроме единственного заседания в Аничковом дворце в 1783 году, собиралась всегда в доме у И.П. Елагина на одноименном острове в Петербурге. Там встречались и члены ложи Девяти муз, основателем и Великим мастером которой был сам хозяин Елагинского дворца. Ту же должность он исполнял и при ложе Пеликана к Благотворительности, заседавшей иногда в доме брата В.П. Кокушкина, петербургского купца12.
Схожим образом дела обстояли и в провинции. К примеру, в Симбирске 3 декабря 1784 года И.П. Тургенев учредил в собственном доме ложу Златого венца, а в 1780-х годах братья ложи Истинного патриотизма собирались в имении графа Ф.Ф. Потоцкого в Тульчине13. Летом 1783 г. пермская ложа Золотого ключа проводила собрания дома у своего Великого мастера и будущего губернского прокурора И.И. Панаева. Это обстоятельство несколько затрудняло работу общества. Так, в записках ложи можно встретить красноречивое указание на то, что братья постарались исполнить «обыкновенные обряды [сколько обстоятельства дозволили их употребить]»14. Однако самым необычным местом для заседаний масонского общества, пожалуй, стоит признать корабль «Ростислав», приписанный к порту Кронштадта, на борту которого четырежды проводились встречи братьев ложи Нептуна15.
Количество членов ложи также могло быть различным. С одной стороны, в розенкрейцерских и других ложах, где все братья тщательно отбирались, число масонов было по традиции невелико. К примеру, собрания членов Теоретического градуса насчитывали всего девять человек. С другой стороны, весной 1784 года в Петербурге на траурное собрание ложи по смерти одного из братьев пришли почти три сотни членов Урании и гостей из других мастерских. По иным особым случаям ложу посещали от 120 до 250 членов. В основном же общества насчитывали от 12 до 50 братьев, если не считать гостей, которые часто присутствовали на заседаниях16. Число братьев редко оставалось постоянным в течение долгого времени: почти все масоны были чиновниками и потому часто переезжали с одного места службы на другое.
1 Кроме особо оговоренных случаев, все сведения, использованные в этой главе, почерпнуты нами из фундаментальной работы А.И. Серкова (см.: Серков А. И. Русское масонство. 1731—2000 гг. Энциклопедический словарь. М., 2001). Эта книга является наиболее полным источником по истории русского масонства и во многом основана на не публиковавшихся ранее архивных материалах. Автор выражает благодарность А.И. Серкову за возможность ознакомиться с его трудом в рукописи. Также см.: Bakounine Т. Le repertoire biographique des franc-macons russes (XVI—XVII et XIX siecles) // Collection historique de l'Institut d'Etudes Slaves. Vol. 19. Paris, 1967. О раннем русском масонстве см.: Cross A.G. British Freemasons in Russia during the Reign of Catherine the Great // Oxford Slavonic Papers. 1971. New Series. № 4. P. 43—49; Вернадский Г.В. Русское масонство в царствование Екатерины II. Пг., 1917. С. 1—10. Неубедительную попытку обнаружить немецкие корни русского масонства представляет собой работа: Friedrichs Е. Geschichte der einstigen Maurerei in RuBland. Berlin, 1904.
2 Лорд Кинтор, кузен Кейта, был гроссмейстером английского масонства. См.: Cross A.G. By the Banks of the Neva: Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-Century Russia. Cambridge, 1997. P. 28—29; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 4. Русские масоны помнили Кейта еще и по песне, по-видимому исполнявшейся в ложах во времена елизаветинского царствования. См.: Ешевский С.В. Сочинения по русской истории. М., 1900. С. 189, примеч. к с. 191.
3 См.: Krivanec Е. Die Anfange der Freimaurerei in Osterreich // Freimaurer und Geheimbunde im 18. Jahrhundert in Mitteleuropa / Hrg. H. Reinalter. Frankfurt a. M., 1983. S. 180; Серков А.И. Указ. соч. С. 200-201, 577-578, 682-683, 874¬875, 879-880.
4 См.: Там же. С. 943-946, 959-988.
5 См.: Там же. С. 951-982.
6 См.: Там же. С. 19-20, 950; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 18; Глинка С.Н. Записки // Золотой век Екатерины Великой: Воспоминания. М., 1996. С. 34— 35. По подсчетам А.И. Серкова, всего в России насчитывалось 8 военных лож.
7 См.: Friedrichs Е. Op. cit. S. 43, 88; Серков A.M. Указ. соч. С. 19-20.
8 См.: Соколовская Т.О. Русское масонство и его значение в истории общественного движения (XVIII и первая четверть XIX столетия). СПб., [1907]. С. 162; Серков A.M. Указ. соч. С. 953.
9 См.: Серков А.И. Указ. соч. С. 971; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 22, 63.
10 См.: Серков А.И. Указ. соч. С. 964; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 9.
11 См.: Corberon Marie Daniel Bourree, baron de. Un diplomate francais a la cour de Catherine II, 1775-1780: Journal intime. Paris, 1901. T. 2. P. 139.
12 См.: Серков А.И. Указ. соч. С. 959-981.
13 См.: Там же. С. 989.
14 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 550. F.III.129. Л. 1.
15 См.: Серков А.И. Указ. соч. С. 949. Очерк истории ложи Нептуна см.: Соколовская Т.О. О масонстве в прежнем русском флоте // Море. 1907. № 8. С. 216-253.
16 См.: Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 84—85. В примечании к этому месту Вернадский указывает другую дату того же события — 3 марта 1784 года.
<< Назад Вперёд>>
