Масоны
Приблизительно 1100 масонов — представители офицерского корпуса армии и флота или гражданские чиновники18. Эта часть масонства почти поровну делится на гражданских и военных с незначительным перевесом в пользу последних (впрочем, точное соотношение определить нельзя, поскольку любой представитель обеих групп всегда имел возможность перейти от одного вида службы к другому). Основная их масса имеет дворянское происхождение. Однако даже эта довольно цельная группа обнаруживает известную степень неоднородности.
С одной стороны, в нее входят представители самых знатных российских семей — Голицыных, Нарышкиных, Салтыковых, Трубецких, Воронцовых, занимавших высшие посты в армии, государственном аппарате, при дворе и являвшие собой высший слой того, что историки обычно называют «правящим классом»19. Действующими масонами были более 50 отпрысков знатных фамилий — таких, например, как братья Н.И. и П.И. Панины, И.Г. и З.Г. Чернышевы, К.Г. Разумовский и князь А.Б. Куракин20. Почти 60 масонов (из этих и чуть менее известных фамилий) имели чин не ниже третьего класса и представляли политическую и социальную элиту империи21. С другой стороны, к этой же группе принадлежали люди совсем иного социального статуса: например, Э.Ф. Гроот, бухгалтер Рижского городского суда, или Ф.Л. Занде, немец по происхождению, служивший в 1777 году лесничим в императорской усадьбе Измайлово под Москвой; всего таких масонов насчитывалось около трехсот, и их число иногда превышало количество представителей элиты. Однако большинство масонов из офицеров и чиновников располагались между этими двумя полюсами и имели средние и низшие чины. Из 800 масонов, имевших чины по Табели о рангах, более 750 были ниже третьего класса; большинство из них (около 460) служили в чинах от четвертого до восьмого класса; именно они были «политическим костяком» правящего сословия. Таким образом, государственный аппарат состоял из масонов, а масонские ложи — из чиновников царской администрации22. Степень взаимопроникновения бюрократии и масонства становится еще более впечатляющей, если вспомнить, что деятели медицины, образования и искусства также состояли на государственной службе23.
Вторая по численности социальная прослойка внутри русского масонства — купечество (около 300 братьев). К ней примыкают масоны так называемых «свободных профессий» (банкиры, юристы, промышленники, владельцы питейных заведений); вместе с первой группой они составляют около трех четвертей от числа всех масонов, вообще имевших определенную сферу деятельности24. Последняя четверть состоит из представителей широкого круга профессий и социальных слоев. В области просвещения — учителя, профессора, студенты, писатели, библиотекари, издатели и даже один геометр; в области искусств — граверы, скульпторы, архитекторы, актеры, композиторы, музыканты и суфлеры; в медицине — врачи, в том числе хирурги и дантисты, фармацевты; в сфере церкви — протестантские и православные священники. Масонами также были и ремесленники: кожевники, портные, красильщики, ювелиры, кузнецы и часовщики, а также садовники, повара, камердинеры и мелкая прислуга. В ложах состояли даже отпущенные на волю крепостные: Иван Роди(м)онов сразу после получения свободы был посвящен в третью степень московской ложи Трех знамен, возглавляемой его бывшим хозяином П.А. Татищевым. В 1786 году крепостной А.С. Строганова А.Н. Воронихин, впоследствии выдающийся архитектор и художник, получил волю и вступил в петербургскую ложу Совершенного союза.
Представителей низших сословий привлекала в ложи прежде всего возможность знакомства и общения с более знатными и могущественными братьями. В эпоху, когда личные связи были едва ли не главным фактором карьерного роста, было вполне естественно, что многие вступали в орден ради установления близких отношений с теми, кто мог помочь в продвижении по службе или оказать другие услуги. Вопрос о том, какую роль масонство играло в механизме патронажа и как именно ложи участвовали в распределении власти, влияния и денег между придворными кланами, является сложным и мало разработанным. Д. Рансел обратил внимание на то, что многие протеже императорского советника и главы дипломатической службы Н.И. Панина были масонами. Среди них такие важные фигуры, как И.П. Елагин, генералы А.И. Бибиков, А.П. Мельгунов и Н.В. Репнин, князья Г.П. Гагарин и А.Б. Куракин (и его братья Алексей и Степан), граф А.И. Мусин-Пушкин и поэт И.Ф. Богданович, а также представители семейств Долгоруких и Апраксиных. Некоторые из них были связаны с Паниным и друг с другом семейными узами: князья Гагарин и Куракин были родственниками Панина, Репнин был женат на его племяннице, Наталье Куракиной — сестре Б.А. Куракина (отца братьев Куракиных), который сам ранее пользовался покровительством Панина25.
Работы А. Серкова позволяют дополнить представление о связях русского масонства с панинской партией. Как и сам Панин, его «клиенты» старались окружить себя масонами. К примеру, среди тех, кому покровительствовал Репнин, в ордене состояли Ю.А. Нелединский-Мелецкий, И.А. Алексеев, И.И. Винтер, И.Н. Иванов, Е.В. Карнеев, П.П. Панкратьев и граф Л.K. Разумовский. В 1776 году Репнин часто посещал ложу Девяти муз, основанную другим протеже Панина, - И.П. Елагиным.
Будучи директором императорских театров и личным секретарем императрицы, Елагин старался соединить роли придворного, литератора и масона, чтобы создать свою сеть протеже и «клиентов», связанную с панинской партией. Братьями его ложи Девяти муз были, помимо Репнина, драматург В.И. Лукин, актеры Г.Г. Волков (брат Ф.Г. Волкова, «отца» русского театра), П. Уманов, А. Попов, П. Кожевников и Н. Михайлов, Ф.П. Боголюбов, секретарь императорского театра, И.С. Захаров, изначально служивший при Елагине переписчиком, итальянец Франческо Градицци, архитектор и декоратор театра, композитор Алессио Прати, придворные музыканты Энрико Филипет, Джованни Ритто и Джузеппе Шиатто и, наконец, зять Елагина Н.И. Бутурлин26. В начале 1773 года 15 членов этой мастерской учредили новую ложу Урании, состоявшую под надзором ложи Девяти муз; Великим мастером Урании был избран Лукин, «правая рука Елагина»27. Последний посетил в том же году заседание Урании, на котором Лукин предложил ему почетное членство в ложе28.
Однако, хотя тесная связь масонства с деятельностью панинской партии хорошо известна, не стоит переоценивать ее значение. Во-первых, масонство представляло собой явление более широкое, чем система покровительства, и могло переступать через личные привязанности или игнорировать принадлежность братьев к разным придворным кланам. Например, в ложу Девяти муз входил вместе с Паниным его «давний враг» З.Г. Чернышев29. Во-вторых, Панин не был единственным вельможей, протежировавшим масонов. Тот же граф Чернышев, в 1782—1784 годах генерал-губернатор Москвы, покровительствовал московским вольным каменщикам и некоторых из них взял к себе на службу (среди них И.П. Тургенев и кн. Н.Н. Шаховской). Масонами были и семейный врач Чернышевых Иоганн фон Кельхен, уроженец Риги, и оба управляющих имениями: С.И. Гамалея и И.М. Стражев, бывший крепостной, посещавший ранее могилевскую ложу Геркулеса в Колыбели.
Широкому социальному диапазону российского масонства соответствовало и национальное разнообразие его состава. В ложах можно было найти выходцев из самых разных мест Европы: Англии, Шотландии, Франции, Испании, Дании, Швеции, Голландии, Австрии, Германии, Италии, Венгрии, Греции и Армении. Если не считать русских, самой большой по численности этнической группой в русском масонстве были немцы (преимущественно прибалтийские) и вслед за ними поляки. Большинство среди русских и поляков в ложах составляли дворяне, среди немцев и англичан — представители среднего сословия. Заседания лож могли проводиться на разных языках — русском, английском, немецком, французском и даже итальянском, что отражает космополитическую природу масонства. Некоторые ложи ограничивались одним официальным языком, однако собрания со смешанным этническим составом часто использовали несколько языков. К примеру, в Урании сначала говорили только на русском языке, но в 1775 году, два года спустя после основания ложи, к нему был добавлен немецкий; в 1780-е годы, когда число русских братьев стало уменьшаться, русский был заменен на английский. Напротив, в рижской ложе Малого света на первых заседаниях зимой 1790 года братья использовали только немецкий (как и делалось обычно в прибалтийских ложах), но уже с осени того же года начали говорить и по-русски30.
К этническим различиям прибавлялись и конфессиональные. Подавляющее большинство масонов принадлежало к трем христианским конфессиям: православию, лютеранству и католичеству, однако среди вольных каменщиков были и иудеи. 16 августа 1788 года в Уранию были приняты два еврейских купца: Исаак Левин из Потсдама и Моисей Оппенгейм из Кенигсберга. Благодаря крупным денежным пожертвованиям оба быстро продвигались по масонской иерархической лестнице: уже к концу месяца Левин был посвящен в пятую масонскую степень, а Оппенгейм — в третью31.
Неоднородность масонского движения в России не всегда отражалась на составе той или иной конкретной ложи. Представители отдельных социальных групп часто принадлежали к определенной ложе. Так, литераторы и деятели искусств предпочитали вступать в ложу Девяти муз, а гвардейские офицеры — в ложу Беллоны. Московский Союз иностранцев состоял почти исключительно из французских эмигрантов. В ложах, почти целиком собранных из иноземцев (ложа Святой Екатерины в Архангельске, например), число купцов, как правило, превышало количество офицеров и чиновников. В прибалтийских ложах преобладала местная знать, в Москве одна только Шотландская ложа состояла более чем наполовину из князей. По некоторым данным, большая группа рабочих, выписанных архитектором Камероном в 1780-х годах из Шотландии для постройки летней резиденции императрицы в Царском Селе, учредила Императорскую шотландскую ложу. Если ее собрания действительно проводились, это был уникальный случай для масонства XVIII века — ложа, состоявшая из настоящих каменщиков32.
Так или иначе, различия масонов между собой по преимуществу были связаны с неоднородностью их происхождения и социального статуса, что не ускользало от внимания и самих братьев — как замечал ритор ложи Трех знамен, «орден имел в своем составе множество членов всех сословий»33. Г. Рейнбек, немецкий путешественник, посетивший Москву и Петербург в начале XIX века, с нескрываемым презрением к России описывал положение дел в русских ложах: «Масонство было очень распространено, велось с большой ревностью... Конечно, только от некоторых лож обнаружились благотворительные плоды их работ, а в остальных дух истинного масонства большей частью исказился ... собственная цель общества мало принималась в соображение... Принятия новых членов производились ... не принимая в соображение ни выбора людей, ни какой-либо другой цели, кроме получения взносов... Но это распространение масонства ... неоспоримо имело то выгодное влияние на гражданское общество, что оно сближало между собою сословия... Наконец, дело дошло до такой крайности, что императрица не один раз видела себя почти покинутой, и когда она спрашивала, где тот или другой даже из обязанных присутствовать лиц, она получала в ответ: "в ложе"»34. Примером социального разнообразия в масонской среде могла служить московская ложа Астрея (1783), в которую входили офицеры, чиновники, землемеры, купцы, врач, переводчик, студент, счетовод и профессор. Среди офицеров здесь были бригадиры (5-й класс), один унтер-лейтенант (13-й класс) и два сержанта; чиновники присутствовали в диапазоне от надворного советника (7-й класс) до младшего служащего Сената35. Упомянутую выше ложу Геркулеса в Колыбели, помимо вольноотпущенника Стражева, посещали А.И. Веревкин, директор экономии в Могилевском наместничестве (6-й класс), В.И. Полянский, местный чиновник 7-го класса, обучавшийся когда-то в Европе и даже успевший познакомиться с Вольтером, и И.Г. Шварц, основатель ложи и домашний учитель в семье А.М. Рахманова, также масона и председателя Могилевской уголовной палаты36.
Как правило, доступа в орден не имели женщины, составлявшие, вообще говоря, довольно значительную часть общества. По масонским представлениям, они могли только отвлекать мужчин от духовных помыслов. Однако, несмотря на запрет, в Европе были дамы, принимавшие участие в деятельности братства; тогда это явление получило имя maсonnerie des dames или maсonnerie des femmes, теперь же обыкновенно говорят о так называемых «адоптивных ложах». Они появились во Франции в 1740-е годы и там же снискали наибольшую популярность. В 1774 году Великий Восток Франции официально признал maсonnerie des femmes, а к революции адоптивные ложи были открыты не только во всех крупных центрах, но и во многих мелких городах страны. Особенным успехом они пользовались у аристократок и представительниц крупной буржуазии, хотя привлекали и дам более скромного состояния: например, актрис Соmedie Francaise в Гааге, посещавших местную Loge de Juste. По мнению Дж. Берк, ведущего специалиста по истории maconnerie des femmes, именно в адоптивных ложах дамы высшего света могли усваивать основные понятия Просвещения: «братства», «добродетели», а также в меньшей степени «равенства» и «свободы», которые во многом определяли форму их личного и общественного поведения. Стоит также отметить, что, несмотря на название, maconnerie des femmes включало участников обоих полов, поскольку женщинам-масонам без надзора мужчин встречаться не дозволялось.
Тем не менее во второй половине века происходит расцвет женского масонства, высшая степень которого получает название Amazonnerie Anglaise (Сообщество английских амазонок) или Ordre des Amazonnes (Орден амазонок). Дамы, принадлежавшие к этой степени, не только стали отправлять собственные обряды и проводить собственные заседания в частичной независимости от мужей, но и начали высказывать сомнения в справедливости превосходства мужчины над женщиной. Как пишут Дж. Берк и М. Джейкоб, английские «амазонки» доходили в своих рассуждениях до того, что призывали женщин «признать несправедливость мужчин, сбросить с себя мужское иго, доминировать в браке и сравняться с мужчинами в богатстве». Ordre des Amazonnes был, разумеется, вполне маргинальным участком масонского движения; однако, если взглянуть сразу на все женское крыло ордена (вместе со всем maconnerie des femmes), приходится оспорить существующие ныне представления о подспудном женоненавистничестве ордена и его месте в общем заговоре «мужского» Просвещения против свободной деятельности женщин в публичной сфере. Исследование Берк и Джейкоб демонстрирует принципиально иную картину: масонство не только не имело целью подвергнуть всех женщин проклятию, но, напротив, ставило своей целью их социальное и интеллектуальное развитие. Сотни европейских женщин приобщались к Просвещению в адоптивных ложах, «где впервые формулировалось то, что с полным правом можно назвать началом феминизма»37.
Впрочем, женское масонство, будучи изначально весьма спорным институтом, мало распространялось за пределами Франции. По сведениям А.И. Серкова, в Российской империи действовали всего три адоптивные ложи: ложа Трех коронованных сердец, основанная весной 1799 года в Митаве, ложа Совершенной верности, работавшая с 1780 года в Вильне, и житомирская ложа Рассеянного мрака (1786). Ложа Совершенной верности, возглавляемая графиней Пржездецкой (урожденной Радзивилл), была составлена преимущественно из виленских аристократок и прочными узами связана с «мужской» ложей Совершенного соединения (согласия), некоторые члены которой входили и в ложу Совершенной верности. Учреждение ложи Трех коронованных сердец явилось следствием визита в Митаву известного авантюриста Калиостро. Основатель собственной «египетской» системы масонства, допускавшей в ложах участие вольных каменщиков обоего пола (он даже объявил свою жену Лоренцу Великим мастером), Калиостро создал ложу в Митаве для исполнения более амбициозного плана. Он намеревался заслужить доверие местных высокопоставленных братьев и сестер и с их помощью добиться открытия под своим началом адоптивной ложи в Петербурге, в рядах которой он мечтал увидеть саму императрицу Екатерину II38. Одним из первых знакомцев Калиостро в столице стал прибалтийский барон Карл-Генрих Гейкинг, полковник на русской службе и масон. Командированный в Варшаву вскоре после приезда Калиостро, Гейкинг быстро проник во все масонские дела города и стал одним из учредителей адоптивной ложи, имевшей собственные церемонии, знаки отличия и степени и носившей имя Гипатии (ок. 370—415), убитой христианами в Александрии женщины-философа, математика и астронома, сторонницы неоплатонического учения. По словам Гейкинга, ложа состояла из «дам высшего общества и выдающейся любезности» и пользовалась большим успехом39.
Есть и еще одно свидетельство существования женского масонства в России. Во введении к своему известному труду «Доказательства заговора против всех религий и правительств Европы...», впервые опубликованном в Эдинбурге в 1797 году, Дж. Робайсон описывает встречи с российскими масонами в начале 1770-х годов и, в частности, упоминает следующее: «Мое масонское звание позволило мне получить самое изысканное удовольствие от посещения женской Loge de la Fidelite, где каждая церемония проникнута высшей степенью изящества, во всем видно внимательное уважение к прекрасным сестрицам, которые напевают старинную песню о братской любви с самой утонченной чувствительностью. Я не думаю, что парижское масонство 45 степеней может доставить мне такое наслаждение. Я столь многого успел достигнуть в ней, что удостоился чести назначения братом-ритором»40. Если Loge de la Fidelitе действительно существовала, то, скорее всего, она состояла при английской ложе Совершенного союза, которую посещал в Петербурге Робайсон. Однако, к сожалению, никаких подтверждений словам Робайсона мы не имеем.
17 См.: Там же. С. 10—12; Riasanovsky N.V. A History of Russia. New York, 1984. P. 294—295. А.И. Серков в своем энциклопедическом словаре указывает 3093 русских масона XVIII века. Все сведения, использованные в настоящем разделе, почерпнуты нами почти исключительно из этой работы.
18 А.И. Серкову удалось установить род занятий 2020 из 3093 масонов. Таким образом, эти 1100 каменщиков составляют приблизительно 35% от общего числа масонов и 54% из тех 2020, о деятельности которых мы имеем какие-либо сведения.
19 См.: LeDonne J. Ruling Russia: Politics and Administration in the Age of Absolutism, 1762—1796. Princeton, 1984. P. 5. К приводимому списку можно добавить такие фамилии, как Чернышевы, Юсуповы, Куракины, Панины и Разумовские.
20 Никита Панин направлял внешнюю политику империи в первые десятилетия екатерининского царствования и был воспитателем наследника Павла Петровича. Его брат Петр руководил подавлением пугачевского бунта в 1773—1774 годах и вместе с Никитой входил в состав Императорского совета. И.Г. Чернышев, вице-президент и затем президент Адмиралтейств-коллегии, сенатор; З.Г. Чернышев был вице-президентом Военной коллегии, фельдмаршалом и генерал-губернатором Полоцкой и Могилевской губерний; К.Г. Разумовский, президент Академии наук, украинский гетман и также фельдмаршал; князь А.Б. Куракин возглавлял 3-ю экспедицию для свидетельствования счетов, при Павле получил должность генерал-прокурора.
21 См.: LeDonne J. Op. cit. P. 14
22 См.: Ibid. О количестве масонов в государственном аппарате и при дворе см. также: Соколовская Т.О. Русское масонство и его значение в истории общественного движения (XVIII и первая четверть XIX столетия). СПб., [1907]. С. 160-166; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 86-90.
23 По самым осторожным подсчетам (если оценивать количество врачей, фармацевтов, учителей, профессоров, музыкантов, актеров, землемеров и т.п., занятых в государственных учреждениях, в 50% от их общего числа), сумма чиновников в русском масонстве возрастет до 1240, или 41% от всего каменщического движения и 61% от числа тех масонов, род занятий которых нам известен.
24 Купцы, юристы, банкиры, владельцы мануфактур, трактиров и книжных лавок составляют почти 17% от 2020 масонов с установленным родом занятий. Вместе с чиновниками эта группа, таким образом, насчитывает 71% из этих 2020 каменщиков.
25 См.: Ransel D.L. The Politics of Catherinian Russia: The Panin Party. New Haven, 1975. P. 111-113, 255-261; Серков A.M. Указ. соч. С. 445-446.
26 См.: Cross A.G. Op.cit. P. 62-64; Серков А.И. Указ. соч. С. 968.
27 Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 17; см.: Серков А.И. Указ. соч. С. 968
28 См.: Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ). Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 5-5 об.
29 См.: Cross A.G. Op. cit. P. 63; Ransel D.L. Op.cit. P. 238; Серков А.И. Указ. соч. С. 968.
30 См.: Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 12-13; ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 82.
31 См.: Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 13; ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 67-67 об.; Д. 407. Л. 89.
32 Возможно, в Петрозаводске в 1790-х годах также действовала ложа, состоявшая из профессиональных каменщиков. См. об этом: Cross A.G. Op. cit. P. 60—62; Idem. By the Banks of the Neva: Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-Century Russia. Cambridge, 1997. P. 245—246. См. также: Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 13; Лонгинов М.Н. Новиков и московские мартинисты. М., 1867. С. 95; Серков А.И. Указ. соч. С. 981. А.И. Серков указывает только одну петрозаводскую ложу 1790-х годов, но, по-видимому, это не та ложа, которую имеет в виду Кросс.
33 [Вегелин И.Ф.] Письмо неизвестного лица о Московском масонстве XVIII века // Русский архив. 1874. Кн. 1. С. 1032. Мы атрибутируем данный текст выпускнику Московского университета, учителю и впоследствии автору популярных учебников И.Ф. Вегелину, основываясь на содержании текста и на данных, почерпнутых из статьи о ложе Трех знамен в перечне «Масонских мастерских XVIII века» Энциклопедического словаря А.И. Серкова. См.: Серков А.И. Указ. соч. С. 167, 957-958.
34 Reinbeck G. Travels from St. Petersburg through Moscow, Grodno, Warsaw, Breslau, etc. to Germany, in the Year 1805 // Collection of Modern and Contemporary Voyages and Travels. Vol. 6. London, 1807. P. 128. Русский перевод приведенной цитаты опубликован в: Пыпин А.Н. Русское масонство XVIII и первая четверть XIX в. Пг., 1916. С. 538.
35 Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Ф. 147. №5. (М. 1882). Л. 47-48.
36 Серков А.И. Указ. соч. С. 950-951, 686.
37 Изучение адоптивных лож начала Дж.М. Берк; см: Burke J.M. Freemasonry, Friendship and Noblewomen: The Role of the Secret Society in Bringing Enligtenment to Pre-Revolutionary Women Elites // History of European Ideas. 1989. Vol. 10. № 3. P. 283—293; Burke J.M. French Women Freemasons into the Age of Charity (доклад, прочитанный на ежегодном съезде Американской исторической ассоциации в январе 1998 г. в Сиэтле); Burke J.M., Jacob M.C. French Freemasonry, Women, and Feminist Scholarship // Journal of Modern History. 1996. Vol. 68. September. P. 513—549. См. также превосходные наблюдения М. Джейкоб: Jacob M.C. Freemasonry, Wоmen, and the Paradox of the Enlightenment // Jacob M.C. Living the Enlightment: Freemasonry and Politics in Eighteenth-Century Europe. New York, 1991. Более скептическую оценку женского масонства см. в: Goodman D. The Republic of Letters: A Cultural History of the French Enlightenment. Ithaca, N.Y., 1994. P. 253-259.
38 См.: Серков А.И. Указ. соч. С. 944, 947—948, 950. А.И. Серков допускает неточность, называя адоптивную ложу в Митаве ложей Трех венчанных мечей (так именовалась братская «мужская» ложа) и датируя ее основание весной 1780 года. Настоящее название ложи и время ее учреждения можно определить по диплому, выданному 27 мая 1779 году Великим мастером Калиостро Агнессе Элизабете де Медем (sic) и удостоверявшему ее посвящение в степень шотландской «мастерицы» (см.: Центр хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК [в 1999 году присоединен к Российскому государственному военному архиву. — Примеч. ред.]). Ф. 1412. Oп. 1. Д. 5299). О пребывании Калиостро в Курляндии см.: Зотов В. Калиостро, его жизнь и пребывание в России // Русская старина. 1875. № 1. С 59—63. Очерк жизни Калиостро см. в: Gervaso R. Cagliostro: A Biography. London, 1974.
39 См.: Гейкинг К.Г. Воспоминания сенатора барона Карла Гейкинга // Русская старина. 1897. № 9. С. 532—535. Переписку варшавской ложи Екатерины к Северной звезде, в которой состоял Гейкинг, с берлинской ложей Royal York de l'Amitie можно найти в: ЦХИДК. Ф. 1412. Oп. 1. Д. 4860.
40 См.: Robison J. Proofs of a Conspiracy against all the Religions and Governments of Europe, Carried on in the Secret Meetings of Free Masons, Illuminati, and Reading Societies. Edinburgh, 1798. Подробнее о Робайсоне см. в: Cross A.G. Op. cit. Р. 30, 154, 258, 400 note 175.
<< Назад Вперёд>>
