Масонские практики
Часто ложи (особенно ложи принятия) заканчивались обедом: братья вкушали богатую трапезу, пели масонские песни, иногда слушали короткую назидательную речь и — самое главное — «стреляли в пушки», то есть поднимали тосты и пили, стараясь соблюсти известную долю умеренности45. Одно заседание часто включало в себя сразу несколько лож. К примеру, 26 апреля 1774 года заседание Урании было открыто мастерской ложей, в которой два брата товарищеской степени были посвящены в степень мастера, а затем продолжилось ученической ложей совета, куда были приглашены масоны ученической и товарищеской степеней46. Помимо регулярных заседаний, братья также встречались по особым случаям. Наиболее заметным из них было празднование дня Иоанна Крестителя 24 июня, когда масоны проводили целый день в исполнении специальных ритуалов и церемоний в честь покровителя ордена: сначала церковная служба, затем речи, чтение стихов, короткая прогулка по близлежащему парку или лесу и, наконец, роскошный обед47.
Заседания назначались, как правило, на 5 или 6 часов вечера, в зависимости от времени года (летом — в более поздний час, зимой — в более ранний). Вначале исполнялся краткий вступительный обряд, потом оглашались общие законоположения ордена и протоколы предыдущего собрания. После этого переходили к повестке дня — инициации нового брата, поучительным речам, объяснению масонских иероглифов, решению разного рода мирских вопросов — о том, например, где взять деньги на украшение ложи и не купить ли за 50 руб. виолончель у одного из братьев, чтобы избавить другого, обыкновенно услаждавшего слух братьев во время трапез, от необходимости возить массивный инструмент на каждое заседание (действительный случай из истории ложи Урании)48. Затем братья вносили свои пожертвования в общую кассу ложи; доходы тут же подсчитывались, а сумма аккуратно заносилась в протокол. Заканчивались заседания краткой молитвой и церемонией закрытия, после которой братья могли или уехать восвояси, или остаться на обед.
Управление ложей, как правило, осуществлялось семью избранными братьями, занимавшими важнейшие масонские должности. На вершине иерархической лестницы стоял Мастер, или Великий мастер, наделенный максимальными полномочиями и председательствовавший на каждом собрании ложи. Первый и второй Великие надзиратели помогали ему в поддержании порядка и проведении различных ритуалов и церемоний. Втроем они составляли ядро ложи: в их отсутствие она не могла собираться49. В обязанности секретаря входило ведение переписки, чтение вслух масонских уставов и правил перед заседаниями, а также речей по особым случаям и, главное, подробное и точное протоколирование всего, что происходило в ложе. Основной деятельностью ритора была подготовка кандидатов к вступлению в орден или следующие степени. Он должен был детально расспросить новичка о причинах, по которым он стремится быть посвященным в братство, и проверить его знание и понимание масонства. Наконец, любая ложа имела своего казнохранителя, ведавшего финансовыми делами, и обрядоначальника, определявшего ход и форму каждого конкретного мероприятия50.
Кроме того, в большинстве лож было еще несколько братьев, выбранных для исполнения иных — менее важных — должностей. Так, вход в ложу охранял страж, допускавший только масонов с соответствующим удостоверением и приглашенных посетителей. Стол к обеду сервировали братья-служители. В кронштадтской ложе Нептуна среди служителей были еще и три музыканта, услаждавшие слух братьев во время обеда, церемонии инициации и так далее. Также были собиратели милостыни, принимавшие взносы братьев в кассу ложи51.
* * *
У каждой ложи был собственный набор уставов и положений — без этого она не могла быть официально признана остальными масонскими мастерскими. В новую ложу такие документы обычно доставлялись из какой-нибудь старой и авторитетной; это были не только общие законы и правила масонства, но и подробнейшие инструкции по проведению всевозможных обрядов и церемоний, которые затем определяли всю дальнейшую деятельность мастерской. Около 1780 года братья казанской ложи Восходящего солнца получили из московской Провинциальной ложи собрание уставов в четырех голубых книжках, скрепленных ярко-красной гербовой печатью московской ложи. Этот крупнейший из сохранившихся свод официальных документов русского масонства XVIII века содержит в себе тексты пятидесяти двух Общих законов и является ценнейшим источником для изучения русского масонства52.
Законы, разумеется, были неоднородны: от самых общих — вроде предписаний любить масонов всего мира — до вполне конкретных предметов: как и где носить тот или иной масонский знак. Немалая часть уставов посвящена регулированию финансовых дел: ложи обеспечивали себя сами и потому вынуждены были постоянно заботиться о новых поступлениях в казну. Из-за этого был введен вступительный взнос в 15 руб., не распространявшийся, впрочем, на некоторых достойных, но несостоятельных кандидатов. Также масонам вменялось в обязанность давать по 50 коп. каждому брату-служителю, а хорошо обеспеченным новичкам приходилось делать дополнительные вклады в кассу ложи. Те же правила действовали и в случае посвящения масона в следующую степень: товарищеская обходилась брату в 15 руб., а мастерская — вдвое дороже53.Помимо добровольных пожертвований в казну, братья ежемесячно вносили плату в счет текущих расходов ложи, а те, кто участвовал в особых мероприятиях, заранее оплачивали свою долю54.
Еще одна весомая часть Общих законов регламентировала поведение масона во время заседания ложи. Прежде всего брат должен держаться спокойно и прилично. Так, в §8 запрещается «разхаживание, хлопанье дверьми и громкий разговор», а § 19 указывает, что «во время принятия, благотворения, или другой какой либо работы» братья не должны покидать ложу или даже «переменять свое место» без особого разрешения. Вообще за работой (как именовали свою деятельность сами масоны) не допускались не только разговоры (даже шепотом), но и «всякая неблагопристойность, словами или делом, какого бы то рода ни было». Если же брат являлся на собрание ложи пьяным или приходил в это состояние во время обеда, товарищи должны были проводить его до дома, убедившись в том, что «никто из посторонних сего порока в нем не приметил». Кроме того, масон не мог себе позволить «грубыя шутки, невежливости, хохотанье и насмешки над братом или над каким-нибудь непросвещенным»; также строго запрещалось «браниться а кольми паче драться в ложе». А брать слово в ходе заседания или, тем более, вмешиваться в речь своего товарища можно было лишь с разрешения одного из Надзирателей.
Общие законы не только не допускали ссор и разногласий между братьями, но и всячески поощряли в масонах чувство общности и взаимного уважения. Войдя в ложу, масоны, разделенные в мирской жизни социальными барьерами, должны были стать частью настоящего братства — поэтому и слово «брат» было единственным возможным обращением к любому из членов ордена. Суровые взыскания предусматривались для того, чьи слова о другом брате могли бы вызвать «гнев, ненависть, недружбу, спор или ссору»55.
В Законах жестко регламентировалось не только внешнее поведение масонов в ложе, но и темы их разговоров. Так, каждому, «кто [бы] он ни был», запрещалось обсуждать проблемы религии, а также «законных и государственных дел и распрей». Строгое наказание ожидало масона за употребление имени Господа всуе и произнесение «диавольскаго имени». То же относилось и ко всем «колким выражениям»56.
Действие Общих законов вовсе не ограничивалось пределами ложи; они содержали также ряд положений, касающихся жизни масона вне ордена: «Всякой брат обязан вести жизнь святую и непорочную в чистоте души и тела, и стараться во всю свою жизнь и во всех своих делах оказывать благопристойность и справедливость: он должен быть милосерд к своему ближнему, а особливо к братьям; доволен малым и необходимым; спасать души братии от всяких поставляемых им сетей, печалей и сокрушений. Благородное спокойство есть особливо тот предмет, к которому всякой каменщик стремится; он старается владычествовать над своими чувственными и душевными, или умственными страстями... Во всех своих делах, мыслях и чувствованиях должен он стараться быть светилом пред человеками, и собою посрамлять и устыжать всякой порок»57. Другими словами, масон всюду должен был являть собой «пример кротости, смирения и целомудрия»58.
Для поддержания такого строгого порядка требовалась хорошо отлаженная система взысканий. В первую очередь, нарушения уставов карались денежными штрафами, сумма которых зависела от тяжести содеянного. За легкие проступки (к примеру, если брат забыл взять с собой пропуск или какой-нибудь масонский символ) налагался штраф в 5 коп., более серьезные «преступления» обходились дороже: разговоры в неположенное время — 10 коп., беспричинное отсутствие масона на заседании — 15 коп., наконец, публичная брань — 1 рубль. Если в результате своей «невоздержанности» брат напивался допьяна во время обеда, он должен был заплатить 5 руб. в первый раз и вдвое больше в случае рецидива. Теми же 5 рублями карались разговоры на запрещенные темы. Самый крупный штраф (25 руб.) полагался за разглашение тайны масонских собраний «какому-нибудь неистинному брату или совсем непросвященному». Деньги с нарушителей взимали и сдавали в кассу ложи «братья сборщики». Если провинившийся отказывался платить, штраф увеличивался вдвое. Любые разногласия между оштрафованным братом и сборщиками устраняли Надзиратели; если их посредничество было неудачным, дело передавалось Мастеру, который имел право либо вынести его на суд всей ложи, либо принять окончательное решение единолично59.
За более серьезные проступки масонов ждало наказание в виде временного или постоянного исключения из ложи. На три месяца отлучались от ордена те, кто за мзду помогали непосвященным обрести членство в ложе или более высокую степень. Тем же сроком карались ослушники, не желавшие подчиняться решениям Мастера или Надзирателей. Наконец, постоянное исключение грозил о братьям, позволившим себе «грубость» по отношению к Мастеру. Вообще, законы многое оставляли на усмотрение высших иерархов ложи. Так, сообщения о серьезных нарушениях устава, например систематическом пьянстве брата или приглашении им в ложу непосвященного, как правило, передавались непосредственно обладателям высших должностей по данной масонской системе, которые и принимали решения о наказании отступника60.
Судя по всему, несмотря на настойчивое внедрение Общих законов в умы братьев, сами масоны исполняли их не всегда. Так, для строгого исполнения уставов, касавшихся поведения каменщика вне ложи, потребовалось запустить механизм взаимного надзора брата за братом: «Каждый брат, увидев в поступках другаго брата, в ложе ли то или в не оной, какую либо неблагопристойность, могущую и ему и братству учинить стыд или соблазн, обязан тот час, для его же спасения и оказания верности своея к братству, донести Великому Мастеру и надзирателям своей ложи; к сему наипаче обязаны собиратели милостыни и все офицеры яко долженствующие непрестанно бдеть над поступками братии, как в ложе так и в не оной»61. Братья, заметившие за своими товарищами какие-либо проступки, должны были осторожно известить об этом Мастера или Надзирателей и затем ждать их решения «терпеливо в глубокой тишине»62.
Насколько точно исполнялись масонские законы в ложе Восходящего солнца, неизвестно: протоколы ее заседаний не сохранились. Однако мы располагаем подобными документами из других лож, например, петербургской Урании, где действительно описаны многочисленные случаи наказаний братьев за неподобающее поведение. Так, по рекомендации Мастера ложи В.И. Лукина на собрании 21 декабря 1773 года брату Степану было запрещено участвовать в следующем обеде и предписано, в наказание «за его пьянство и безобразной поступок», на ближайшем заседании Великой провинциальной ложи «стоять на коленах у двери», пока остальные братья будут трапезничать. Почти двадцать лет спустя, в ноябре 1790 года, четыре брата были исключены из ложи на несколько месяцев за учиненные ими беспорядки. Некоторым приходилось еще хуже. Брат-служитель Шмидт в 1788 году был удален из ложи после постоянных жалоб братьев на его поведение, а Казнохранитель ложи, некий Мелле, вообще был изгнан из ордена за воровство из общей кассы; о его «дурном поступке» сообщили в Великую провинциальную ложу и все близлежащие мастерские, а его бывшим товарищам было приказано не вести с ним разговоры о масонстве. Изгнанию подвергались даже братья, приглашенные в ложу Урании из других собраний: после того как некий Николай Поморский «как в продолжение столовых работ, так и по окончании оных учинил столь много непристойного, что и упоминать о том неприятно», ему был запрещен доступ в ложи. Руководство Урании посчитало это решение, принятое мастерской ложей, настолько важным, что настояло на его оглашении перед следующим заседанием63.
Такой же жесткий контроль осуществлялся и в других ложах. В декабре 1788 года в письме к провинциальному Великому мастеру И.П. Елагину некий доброжелатель сообщал о скверном поведении и опасных разговорах двух членов новообразованной ревельской ложи Надежды невинности бессмертной. В 1790 году ложа Малого света в Риге вынесла замечания по крайней мере двум братьям, повинным в злоупотреблении спиртным и пренебрежении своими обязанностями. Три года спустя из ложи Молчаливости (Молчания, Скромности) были исключены девять масонов: восемь — за долги и еще один — за неподобающие речи. В списке членов ложи Астрея за 1783 год напротив имени Е.Б. Сырейщикова, профессора и масона мастерской степени, можно найти пометку: «исключен до исправления в поведении»64. Известен также по крайней мере один случай, когда рядовые братья пытались взять в свои руки контроль над руководством ложи. Не дождавшись ответа на письмо с жалобами на несоблюдение приличий за обедом и пропуски в чтении масонских законов на заседаниях, четыре масона ложи Конкордии продолжали настаивать на исполнении своих требований, за что и были обвинены в дурном поведении и немедленно исключены из ложи65.
Самым тяжким среди всех этих преступлений стоит признать выходку И.Г. Шварца, известного московского масона и профессора университета. Во время праздника в Кунцево он вдруг вышел из себя и в припадке ярости проткнул шпагой одного из братьев. Его товарищи сумели быстро утихомирить Шварца и спасли тем самым жизнь его жертве, однако буян не понес за свой проступок никакого наказания. Можно предполагать, таким образом, что и масонские законы не для всех действовали одинаково66.
41 Мы имеем свидетельства о порядке собраний по крайней мере четырех лож: Урании, Девяти муз, Беллоны в Петербурге и Золотого ключа в Перми. О петербургских ложах см.: Серков А.И. Указ. соч. С. 961, 971—980; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 22, примеч. 3; ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406, 407. Протоколы заседаний ложи Золотого ключа см.: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.129.
42 Сведения об этом типе лож можно почерпнуть из масонских постановлений (впрочем, весьма запутанных), хранящихся в: ОР РГБ. Ф. 14. № 2. Л. 56—56 об.
43 См.: Там же. Л. 58—58 об.
44 См: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.111. Л. 20 об.-21 об.; Пыпин А.Н. Указ. соч. С. 129—130; примеч. 1; С. 162; примеч. 1. См. также: Соколовская Т. Траурная ложа у масонов (К истории масонства в России) // Море. 1906. № 6. С. 205-211.
45 OP РНБ. Ф. 550. F.III.111. Л. 20 об.—21 об. Общее описание масонских банкетов преимущественно начала XIX века см. в: Соколовская Т. Обрядность вольных каменщиков // Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991. Правила проведения трапез, принятые в кронштадтской ложе Нептуна, см. в: РГАЛИ. Ф. 442. Оп. 2. Д. 6.
46 См.: ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 43-44 об.
47 Кроме дня св. Иоанна Крестителя каждая ложа ежегодно отмечала день собственного основания особым праздничным обедом. См.: Соколовская Т. Иоаннов день — масонский праздник // Море. 1906. № 23—24. С. 846—863.
48 Время начала собраний было установлено Общими законами, которым следовала та или иная ложа. См., например, Общие законы, действовавшие в ложе Восходящего солнца: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.110. Л. 9 об.-10. Судя по протоколам пермской ложи Золотого ключа и ложи Теоретического градуса в Вологде, в них заседания начинались в 5 или 6 часов вечера, см.: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.129; ОР РГБ. Ф. 147. № 293 (М. 2167). Дебаты об украшениях ложи см. в протоколах ложи Золотого ключа: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.129. Л. 3 об. Подробнее о судьбе виолончели см.: ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 22.
49 См.: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.110. Л. 9 об.; Там же. F.III.111. Л. 31 об.
50 В устройстве некоторых лож можно найти вариации этой общей модели: к примеру, в ложе Нептуна действовал еще и Наместный мастер, а в Урании — два Надзирателя. Обязанности «офицеров» описаны по протоколам Урании, см.: ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 7-8 об.
51 См.: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.110. Л. 9 об.; Там же. F.III.111. Л. 17 об.-20. Об особенностях организации ложи Нептуна см.: Соколовская Т. О масонстве в прежнем русском флоте // Море. 1907. № 8. С. 216, 242.
52 Документы хранятся в: ОР РНБ. Ф. 550. F.III.110, F.III.111, F.III.112, FIII. 113. Фонд содержит «Общие учреждения свободных каменщиков», «Истолкование Устава, или правил, и Общие законы свободных каменщиков», «Общие законы» и полную документацию для трех нижних степеней. Общие законы, цитируемые ниже по параграфам, находятся в: ОР РНБ. Ф. 550. FIII. 110. Церемониальные инструкции ложи Восходящего солнца (определявшие, например, ход инициационных обрядов) см. в: ОПИ ГИМ. Ф. 398. Д. 17.
53 См.: Общие законы. §42.
54 См.: Там же. §39.
55 Там же. § 9, 14, 16, 19-22, 30, 31.
56 Там же. § 20, 23, 26.
57 Там же. § 11.
58 Там же. § 16.
59 См.: Там же. § 3, 5, 18, 20, 23, 27, 29, 31, 33.
60 Там же. § 34, 47. См. также § 9, 10, 23, 29, 30, 31, 34, 47.
61 Там же. § 50.
62 Там же. § 15.
63 См.: ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 406. Л. 24, 43 об.-44, 72-72 об.; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 101—102.
64 См.: Пекарский П. Дополнения к истории масонства в России XVIII столетия. СПб., 1869. С. 122-123; Вернадский Г.В. Указ. соч. С. 101-102; ОР РГБ. Ф. 147. № 5. (М. 1882). Л. 47 об. В списке членов ложи Нептуна значатся двое братьев, исключенных из ложи. Причины их изгнания не указаны. См.: Соколовская Т.О. О масонстве в прежнем русском флоте. С. 242.
65 Пекарский П. Указ. соч. С. 121—122.
66 [Вегелин И.Ф.] Указ. соч. С. 1036-1037.
<< Назад Вперёд>>
