При создавшихся условиях штурм Перемышля следовало признать невозможным и отвести русские войска от крепости. Но генерал Щербачев, не считаясь с обстановкой, все же решил рискнуть и в 21 ч. 20 м. 6 октября отдал приказ овладеть ночью крепостью Перемышль, начав штурм в 3 часа 7 октября; в частности, приказом предлагалось (схемы 8, 9 и 10) овладеть: 19-й дивизии — северной группой Седлиска; 58-й дивизии — группой Гурко и промежутком между ней и группой Седлиска; 69-й дивизии — южной группой Седлиска и д. Седлиска; 60-й дивизии — гребнем между деревнями Яксмонице и Лучице и на нем утвердиться; 3-й стрелковой бригаде — высотой южнее Нерыбка и содействовать атаке 60-й дивизии; бывшей в резерве у Боратыче 65-й дивизии предписывалось наступать за 60-й дивизией, чтобы развить ее успех (т. е. намечался прорыв в тыл Седлиской группы укреплений); дивизиям генерала Леша предлагалось прорваться в крепость с севера.
В приказе нет ни слова о задачах артиллерии. Очевидно, легкая артиллерия должна была действовать по указаниям своих начальников дивизий, а полевая тяжелая — по указаниям генерала Дельвига. Таким образом, объединенное управление артиллерией, необходимое для сосредоточения огня в важнейшем направлении, не предусматривалось.
Штурм северной группы укреплений Седлиска. Начальник 19-й дивизии поставил задачи на 7 октября: правому участку (73-й и 75-й полки) овладеть выс. 231 (северный угол леса Седлиска) и укреплениями 1/1 и 1/2; левому (76-й полк) — овладеть укреплением 1/3; артиллерийскому участку (19-я артиллерийская бригада с двумя ротами прикрытия) «содействовать общему успеху атаки»; общему резерву (74-й полк) перейти к северо-восточной окраине Цу-Плешовице; головной артиллерийский парк расположить у северной окраины д. Злотковице.
Полкам было приказано утвердиться в захваченных укреплениях и быть готовыми к дальнейшему преследованию.
Приказ получен был полками поздно, и потому они смогли занять исходное для штурма положение лишь в 4 часа.
Еще вечером 6 октября батареи 19-й артиллерийской бригады получили приказание своего командира, переданное по телефону: «Ночью будет произведена атака. Немедленно всем занять свои места. Лошадей запречь. Пополнить патроны. Подготовиться к ночной стрельбе. Огня не открывать. Выслать боковых наблюдателей на случай стрельбы по прожекторам. Установить прочную связь с начальниками участков, для чего выслать офицеров». По получении в 24 часа 6 октября приказа по дивизии о штурме, от каждой батареи тогда же было выставлено по взводу (2 орудия) на открытые позиции для стрельбы по крепостным прожекторам. Но огня по прожекторам не открывали, так как они мало освещали, и с рассветом взводы присоединились к своим батареям, которые занимали прежние свои позиции — 1-й дивизион за выс. 281 к северо-востоку от Цу-Плешовице, 2-й дивизион за выс. 290, южнее д. Плешовице.
Батареи 19-й артиллерийской бригады открыли огонь с рассветом и весь день 7 октября помогали, сколько могли, своей пехоте, обстреливая укрепления, особенно прилегающие к ним окопы противника, вылазочные и другие батареи, расположенные в лесу, в промежутках и сзади Седлиских укреплений. Батареям 2-го дивизиона в 8 часов приказано было выкатить орудия вперед для уменьшения мертвого пространства и вести огонь не только по промежуточным укреплениям, батареям и фланкирующим постройкам, но и по другим целям по заявкам 76-го пехотного полка, в передовые части которого был выслан от дивизиона офицер-наблюдатель. По кинжальной батарее, указанной пехотой возле укрепления 1/3, был открыт удачный огонь 6-й батареи: были разрушены блиндажи, люди и лошади кинжальной батареи разбежались, батарея замолкла.
Весь день 7 октября батареи 19-й бригады вели стрельбу по окопам, батареям и укреплениям противника, стараясь облегчить атаку своей пехоты, несмотря на открытый по ним огонь неприятельской артиллерии. Особенно сильно поражался выдвинувшийся вперед 2-й дивизион; по наблюдательным его пунктам, батареям и даже по расположению орудийных передков был открыт не только артиллерийский, но и ружейный огонь. Командир 2-го дивизиона был тяжело ранен. Всего в 19-й артиллерийской бригаде было ранено 2 офицера, 11 солдат и 18 лошадей, убит 1 солдат и 11 лошадей. За день штурма 7 октября бригада израсходовала 1958 шрапнелей и 679 гранат, в среднем по 55 снарядов на орудие.
По свидетельству пехоты, огонь батарей 19-й бригады был «удачный». В реляции штаба 19-й дивизии о бое 7 октября говорилось: «Бригада, засыпая снарядами самые укрепления и промежутки между ними, в высшей степени содействовала общему успеху своим огнем. Позиции бригады находились не дальше двух верст от фортов».
В действительности огонь легких батарей заставлял защитников укреплений укрываться от поражения и позволял штурмующей пехоте приближаться к укреплениям почти без потерь. Но, дойдя до подошвы гласиса укреплений, когда легкая артиллерия во избежание поражения своих прекращала или переносила огонь в тыл укреплений, штурмовые колонны останавливались перед уцелевшими проволочными заграждениями, засеками, волчьими ямами, фугасами, водяными или обстреливаемыми из капониров рвами и другими неразрушенными крепостными сооружениями. И тогда противник, не поражаемый артиллерийским огнем, встречал штурмующих убийственным огнем. Несмотря на изумительную стойкость и упорство русской пехоты, перерезавшей проволоку, проходившей под огнем через засеки и фугасы, побывавшей, не считаясь с потерями, во рвах и даже внутри укреплений, все горячие порывы штурма заканчивались неудачей главным образом вследствие бессилия легкой артиллерии для действий под крепостью.
К 10 ч. 30 м. выяснилось: а) штурмовые колонны 73-го полка, подошедшие ночью к гласису укрепления 1/1, преодолев засеки, фугасы и проволоку, частью (около 150 человек) ворвались в укрепление на плечах австрийцев, частью спрыгнули в ров по мостику, вскоре рухнувшему, частью залегли на гласисе под жестоким фланговым пулеметным огнем из укрепления 1/2, отрезавшим всякое сообщение с тылом; причем ворвавшиеся внутрь укрепления были перебиты огнем из пулеметов и противоштурмовых орудий, оказавшихся во вращающихся башнях в дворике укрепления, а спрыгнувшие в ров были перебиты пулеметным огнем из капониров, сохранившихся в углах рвов; б) два батальона 75-го полка остановились перед проволочными заграждениями укрепления 1/2; в) два батальона 76-го полка ворвались в лес севернее укрепления 1/3, заняли выс. 285, но все заграждения и укрепления остались совершенно целы, артиллерийский огонь противника не ослаблен, и потому штурмовать укрепление 1/3 было невозможно.
Просьбы начальника 19-й дивизии об оказании содействия штурму со стороны 1-го тяжелого артиллерийского дивизиона оставались без внимания, и только в 11 часов, после обращения к командующему армией, этот дивизион поступил в распоряжение начальника дивизии, который поставил ему задачу совместно с 8-м мортирным дивизионом уничтожить пулеметы и ослабить артиллерию противника, мешающие взять укрепление 1/3.
В 13 ч. 30 м. начальник дивизии донес генералу Щербачеву: «Дивизия старается энергично развить успех, но сказывается недостаток общей артиллерийской подготовки. Крымский полк (73-й) пытался развить успех из занятой батареи 1/1 (укрепление 1/1), но встречен сильным пулеметным огнем из блиндированных построек сзади батареи. Кубанцы (76-й полк) ворвались в ров укрепления 1/3. Попытки их эскаладировать укрепление парируются сильным пулеметным огнем с фланговых окопов. Сейчас тяжелый дивизион разрушает эти фланкирующие окопы. Вся артиллерия занята и не может обстрелять укрепление 1/2, перед проволочным заграждением которого в 300 шагах находятся севастопольцы» (75-й полк).
В 16 ч. 30 м. 76-й полк овладел укреплением 1/3. Тогда тяжелые батареи перенесли огонь на укрепление 1/2, чтобы подготовить атаку на него 75-го полка, но около 18 часов огонь пришлось направить опять на укрепление 1/3, так как оно оказалось снова в руках противника, выбившего оттуда части 76-го полка. Повторная атака этого полка захлебнулась под сильным огнем блиндированной неприятельской батареи; открытый по ней 3-й легкой батареей огонь тротиловыми гранатами не дал результата.
В общем 19-я дивизия ввиду слабости артиллерийской подготовки задачу штурма выполнить 7 октября не смогла. На другой день дивизия, по приказу генерала Щербачева, стала отходить.
С 8 ч. 30 м. утра 8 октября батареи 19-й артиллерийской бригады, оставаясь на своих позициях, продолжали огонь по прежним целям. В 10 часов приказано было усилить огонь, чтобы облегчить начавшийся отход своей пехоты, а в 11 часов сняться с позиции и отойти в д. Гориславице803, что было исполнено без значительных потерь благодаря поднявшейся снежной мотели и под прикрытием огня оставленной на позиции у Овчарня 3-й батареи с арьергардом.
За все четыре дня боев 5–8 октября 19-я артиллерийская бригада израсходовала 6162 шрапнели и 1554 гранаты, т. е. в среднем в день по 40 снарядов на орудие.
Штурм группы форта Гурко. Начальник 58-й пехотной дивизии поставил на 7 октября задачи: правому участку дивизии (два батальона 230-го и один батальон 231-го полка) овладеть фортом Гурко (14); левому участку (два батальона 231-го и два батальона 229-го полка) «наступать в промежуток между Мурованка и северной группой Седлиска, направляя правый фланг на Мурованка»; общему резерву подтянуться к Медыка и выс. 254. Батареи 58-й артиллерийской бригады оставались на прежних позициях, переданные в распоряжение начальников участков — 1-й дивизион на левом, 2-й дивизион на правом участке. Батареи 3-го тяжелого артиллерийского дивизиона располагались на своих прежних позициях между д. Шехине и Вельки-Ляс (схема 9).
Ночью 230-му полку удалось продвинуться вперед и окопаться, несмотря на пулеметный огонь, в 100 шагах от форта Гурко; залегший против люнета Мурованка батальон 231-го полка не мог двинуться с места вследствие сильного огня противника. Наступление левого участка, начатое уже при дневном свете, успеха не имело и было ликвидировано неприятельским огнем. Атака возобновлялась несколько раз, но, неся большие потери от огня, русские вынуждены были отходить назад.
Начальник дивизии, не теряя надежды на успех, решил около 14 часов предварительно подготовить атаку артиллерийским огнем. Приказано было 5-й батарее переехать от д. Шехине к западной окраине Медыка для усиления огня 4-й и 6-й батарей, а тяжелым батареям занять новые позиции: 7-й батарее — за выс. 254 у Шехине, откуда подготовить штурм фортов Гурко (14) и Борек (15); 8-й батарее — за выс. 264 у северной опушки Вельки-Ляс, откуда содействовать 1-му тяжелому дивизиону в подготовке штурма Седлиской группы. Позиции батарей 1-го дивизиона 58-й артиллерийской бригады оставались те же: 1-й и 2-й батарей в районе Вельки-Ляс, 3-й батареи — между Вельки-Ляс и д. Шехине.
5-я батарея 58-й бригады перешла на новую позицию без потерь, проскакивая открытые места галопом на дистанции 50 шагов между упряжками. Через 3/4 часа после получения приказания она заняла маскированную позицию в обгоревших зданиях местечка Медыка, но открыть огонь не могла, так как у нее нехватило телефонного кабеля, чтобы связаться с наблюдательным пунктом командира, вынесенным вперед по полотну железной дороги; недостающие 1,5 км кабеля были получены лишь к 20 часам, когда уже стемнело. Батарея с первой своей позиции у д. Шехине вела с раннего утра интенсивный огонь гранатой по форту Гурко и, несмотря на большую дальность, удачно обстреляла на прицеле 140–145 гранатой замеченную в момент выезда вылазочную батарею, заставив орудийную прислугу разбежаться и бросить орудия. На второй же позиции батарея бездействовала в течение почти трех часов, и приходится удивляться нераспорядительности командира батареи, который за недостатком телефонного провода должен был установить связь с батареей сигнализацией или другим способом и, наконец, или самому стать ближе к батарее или подтянуть батарею ближе к своему наблюдательному пункту. Утром 8 октября батарея возвратилась на прежнюю позицию к Шехине, совершив переезд назад тем же порядком, как и вперед. За день боя 7 октября батарея с первой позиции израсходовала 262 шрапнели и 144 гранаты, в среднем по 50 снарядов на орудие.
4-я и 6-я батареи 58-й бригады весь день 7 октября обстреливали форт Гурко и расположенные в его районе батареи и окопы, но огонь их не причинял вреда крепостным сооружениям и только держал под угрозой поражения защитников укреплений, побуждая их периодически укрываться, что до некоторой степени облегчало продвижение вперед штурмующей пехоты.
Батареи 1-го дивизиона 58-й бригады своим огнем стремились оказать содействие штурмующей пехоте левого участка 58-й дивизии. В частности, 1-я батарея большей частью вела огонь по проволочным заграждениям, препятствующим наступлению пехоты. Заграждения во многих местах были значительно повреждены, хотя в то время еще не были выработаны правила стрельбы на пробитие проходов в проволочных заграждениях. В 17 часов батарея по просьбе 229-го полка «подготовить атаку форта 15 (Борек)» стала обстреливать этот форт на прицелах 120–125, а также фланкирующие к нему подступы и промежуточные батареи на прицелах 130–135. Было израсходовано батареей 260 шрапнелей и 105 гранат (на орудие около 45 снарядов), но без сколько-нибудь существенного вреда для противника. Ночью на 8 октября батарея по просьбе пехоты выпустила еще две очереди (16 снарядов) по тому же форту 15, так как предполагалось начать штурм его на рассвете 8 октября. Но в 5 ч. 30 м. утра батарее приказано было ввиду прекращения штурма отойти на прежде занимаемую ею позицию у д. Балице, куда батарея пришла лишь к 10 ч. 30 м., потратив на переход около 8 км до 4 часов времени, так как дождь испортил дорогу, пролегающую к тому же по лесисто-болотистой местности, и приходилось последовательно вытаскивать орудия из грязи на восьмерках лошадей. 2-я батарея с утра 7 октября продолжала борьбу с неприятельскими батареями, чтобы освободить от их огня свою наступающую пехоту, а затем обстреливала гранатой проволочные заграждения у форта 15 с целью их уничтожения. На рассвете батарее приказано было отойти на позицию у Балице, которая была занята лишь около 13 часов 8 октября, т.е. 2-я батарея затратила на переход не меньше времени, чем 1-я батарея. За день боя 7 октября 2-я батарея израсходовала лишь 129 шрапнелей и 67 гранат, т. е. около 25 снарядов на орудие.
Батареи 1-го дивизиона весь день обстреливались крепостными батареями; особенно сильно обстреливалась артиллерийским огнем 2-я батарея — с фронта и с фланга со стороны укрепления 1/1; благодаря закрытым позициям и хорошо устроенным окопам в батареях потерь почти не было (во 2-й батарее только два солдата ранены). Тяжелая 7-я батарея выпустила по форту Гурко 139 бомб, причинив довольно серьезные повреждения, хотя попаданий в форт замечено было лишь 36. На форту было подбито два орудия и были разрушены банкеты для стрельбы пехоты и блиндаж для орудий; был разрушен бруствер, причем обвалившейся землей были засыпаны орудия и снарядные погребки, но каменной одежде форта, в особенности бетонированной, 152-мм снаряды почти никакого вреда не причинили. Заданный 58-й дивизии на 7 октября штурм фортов Гурко и Борек с укреплениями между ними, в сущности, не состоялся; предполагалось начать штурм этих фортов ночью, но он был отменен, и 58-й дивизии приказано было отойти на линию Шехине, Новоселки.
Содействие 8-й тяжелой гаубичной батареи подготовке штурма Седлиской группы выразилось в том, что батарея стреляла по башенной батарее на форту 15. От прямого попадания 152-мм бомбы в башню одно орудие противника замолкло на весь день 7 октября. Кроме того, 8-я тяжелая батарея заставила замолчать неприятельскую батарею правее форта 15 и разогнала передки другой батареи. Штурм южной группы Седлиских укреплений (схемы 8 и 9). Начальник 69-й пехотной дивизии решил штурмовать укрепления 1/4, 1/5 и 1/6, возложив штурм на 273-й и 274-й полки, придав им в поддержку батальоны 275-го полка. Батареи 69-й артиллерийской бригады, расположенные на позициях в районе деревень Ходновице, Тышковице и Боратыче, начали в 2 часа ночи 7 октября подготовку атаки, открыв огонь по укреплениям с установками прицела трубки, определенными накануне днем, но в 2 ч. 30 м. командир артиллерийской бригады приказал огонь прекратить, «дабы не мешать штурмующим войскам».
Первая атака пехоты, произведенная от 3 до 4 часов, успеха не имела вследствие сильного пулеметного и артиллерийского огня из укреплений. К 5 часам пехота отошла на свои исходные позиции.
С 5 до 9 часов происходила повторная артиллерийская подготовка, в которой приняли участие не только легкие батареи 69-й бригады, но и тяжелые гаубичные батареи 2-го дивизиона, расположенного у д. Стронновице в районе 60-й дивизии, и даже 1-го тяжелого дивизиона с участка 19-й дивизии, к начальнику которой обратился по этому поводу с просьбой начальник 69-й дивизии. Около 6 часов командир 69-й артиллерийской бригады приказал 1-му дивизиону бригады усиленно обстреливать укрепления ¼ и 1/5, а 2-му дивизиону — укрепление 1/6 и батарею между укреплениями 1/6 и 1/5. В 8 ч. 15 м. он приказал развить огонь до высшего напряжения по всем трем укреплениям и промежуткам между ними. Необходимость пробития проходов в проволочных заграждениях командованием 69-й дивизии, повидимому, не предусматривалась.
Почти четырехчасовая артиллерийская подготовка и на этот раз не привела к решительному успеху второй атаки, начатой в 9 часов. Атакующие пехотные цепи не смогли подойти к укреплениям ближе 1000 шагов, и только отдельным смельчакам удалось подойти к проволочным заграждениям.
В 10 часов началась артиллерийская подготовка в третий раз, причем было приказано: «батареям открывать огонь по всем появляющимся в их участках целям, не щадя снарядов в нужных случаях», т. е. артиллерийский огонь опять рассредоточивался, вместо того чтобы его сосредоточить по определенным важнейшим целям. Поэтому, естественно, что и третья атака в 14 часов, несмотря на меткую стрельбу по отдельным целям легкой и тяжелой артиллерии и массу выпущенных снарядов, была также неудачна.
Весь день, с небольшими перерывами, легкие и тяжелые батареи вели стрельбу по укреплениям, промежуточным окопам и батареям противника, которые почти каждый раз через 10–15 минут после открытия по ним огня замирали, позволяя атакующей пехоте продвинуться вперед. Но когда огонь становился опасным для своей штурмующей пехоты и прекращался или переносился в тыл за укрепления, австрийцы вновь открывали огонь и останавливали русскую пехоту, заставляя ее окапываться или отходить.
В 17 ч. 30 м. артиллерийский огонь был прекращен. В 19 часов начальник штаба 69-й дивизии сообщил начальнику штаба 19-й дивизии, что 273, 274 и 275-й полки с 14 часов пытаются занять укрепления ¼ и 1/5, что передовые цепи находятся в 300 шагах от них «перед самыми искусственными препятствиями. При попытке продвинуться вперед их засыпают с фортов пулеметы и легкая артиллерия картечью. Полки ожидают темноты для перехода в энергичную атаку».
Действительно, с наступлением темноты пехота 69-й дивизии пыталась овладеть укреплениями при поддержке артиллерии, которая сбивала прожекторы противника. Австрийцы стали применять осветительные ракеты, против которых артиллерия была бессильна.
Артиллерия, как говорилось в журнале военных действий 69-й артиллерийской бригады, «старалась ночью по мере сил и возможности подавить всякую жизнь на фортах». Но освещению из фортов не могла воспрепятствовать даже тяжелая 107-мм пушечная батарея, стоявшая на позиции у Дроздовице, так как осветительные команды австрийцев работали из глубоких железобетонных закрытий.
Утром 8 октября был получен приказ генерала Щербачева об отходе 69-й пехотной дивизии с ее артиллерией на линию Овчарня, Ходновице.
Атака фронта фортов Яксмонице (2), Лучице (3). Начальник 60-й пехотной дивизии решил атаковать 7 октября тремя штурмовыми колоннами: правая (239-й полк) должна была штурмовать форт 2 (Яксмонице) и укрепление 2-В (Цыкув), средняя (238-й полк) — батарею 2-А и промежуточные укрепления к западу от нее, левая (240-й полк) — форт 3 (Лучице), наступая через Разубовице (схема 9).
Батареи 60-й артиллерийской бригады, оставаясь в распоряжении своего командира бригады на занятых накануне позициях в районе Дроздовице, Велюнице, должны были оказывать огневое содействие штурмующей пехоте; определенные те или иные огневые задачи батареям поставлены не были.
В штабе 60-й дивизии была разработана специальная инструкция для штурма, согласно которой предлагалось избегать штурмовать форты в лоб, а первоначально овладеть промежутком между укреплениями, после чего атаковать форты с горжевого фаса. Расчистка проходов в проволочных заграждениях возлагалась на особые рабочие команды с саперами. Приказывалось при штурме не кричать «ура» и не стрелять.
Пользуясь темнотой, передовые части полков подкрались незаметно к проволочным заграждениям, но тишина была нарушена раздавшимися кой-где криками «ура». Австрийцы по тревоге открыли огонь, причинивший большие потери штурмующим. Например, батальон 240-го полка, залегший перед укреплением 3-В (Разубовице) в ожидании, когда рабочие команды прочистят проходы в проволоке, был забросан ручными гранатами из укрепления и обстрелян с соседних фортов, причем потерял убитыми 224, ранеными 24 и взятыми в плен 86 человек. Между тем укрепление 3-В защищалось лишь одним взводом пехоты и 80 артиллеристами.
С рассветом русская артиллерия открыла сильный огонь, который помешал австрийским резервам подойти к укреплениям, но не приносил почти никакого вреда укреплениям и их защитникам. Крепостная артиллерия продолжала интенсивно обстреливать атакующих и наносить им потери.
Начальник 60-й дивизии в своем донесении Щербачеву так обрисовал положение штурмующих к 8 часам: «239-й полк несет большие потери от огня с форта 2 и укрепления 2-В; 238-й полк задержали артиллерийским и пулеметным огнем у проволочных заграждений батареи 2-А, 240-й полк задержан сильнейшим артиллерийским огнем на высоте у северной окраины Разубовице. В резерве 237-й полк у Злота Гура... Помощи тяжелой артиллерии нет, так как она стреляет по южной группе Седлиска, а наша полевая артиллерия существенной пользы оказать не может. Без поддержки тяжелой артиллерии дневное продвижение будет крайне медленно и с большими потерями».
Тогда, по просьбе начальника 60-й дивизии, гаубичные батареи 2-го тяжелого дивизиона для поддержки легких батарей 60-й бригады открыли огонь по форту 2 и по батарее 2-А (Могилка), причинившей им значительные повреждения. До 50 тяжелых 152-мм гранат, упавших на форт 2, разрушили наблюдательный пункт, взорвали склад боеприпасов, вывели из строя одно орудие и заставили убрать все полевые орудия с барбета в блиндажи. Из 11 тяжелых гранат, попавших на батарею 2-А, только одна проникла на 20 см в бетон.
Поддержка тяжелой артиллерии оказалась запоздалой: 238-й и 239-й полки не могли удержаться вблизи атакованных укреплений и к 12 часам отошли в свои окопы к Дзевенчице. Удержался на высоте у Разубовице только 240-й полк.
Попытки овладеть укреплениями в течение ночи на 8 октября также успеха не имели. Крепостные прожекторы, освещавшие район наступления атакующих, были сбиты русской артиллерией, но вместо них австрийцы широко использовали для освещения ракеты, как и при отбитии атак 69-й дивизии.
Утром 8 октября 60-й дивизии приказано было отойти на Вышковица, Мижинец.
Штурм форта 4 (Германовице) (схема 10). В 2 часа ночи, т. е. за час до начала штурма, в штабе 3-й стрелковой бригады получен был приказ: «овладеть высотой южнее Нерыбка (форт 4) и содействовать атаке 60-й пехотной дивизии»...
Начальник 3-й стрелковой бригады поставил задачи: а) 9-му и 11-му стрелковым полкам атаковать форт 4–9-му с юго-востока и 11-му с юга и с юго-запада; б) 10-му полку с 3-й батареей 3-го дивизиона по овладении впереди лежащей позицией противника наступать в промежуток между фортами 4 и 5; в) общий резерв (два батальона 276-го полка) у д. Заблотце; г) 1-й и 2-й батареям 3-го стрелкового дивизиона составить артиллерийский участок под командой командира дивизиона полковника Смирнова и «оставаться на позиции южнее выс. 289, западнее шоссе». Таким образом, начальник 3-й стрелковой бригады, образовав самостоятельный артиллерийский участок, не дал его командиру никакой боевой задачи, очевидно, предоставив полковнику Смирнову открывать огонь по его усмотрению в зависимости от той или иной сложившейся обстановки или по указаниям, какие будут получены от пехоты. Что же касается 3-й батареи, то она была передана в распоряжение командира 10-го стрелкового полка, от которого и должна была получать задачи.
В 2 часа ночи 3-я батарея заняла позицию за выс. 281, имея наблюдательный пункт командира на этой высоте. В 3 часа командир батареи получил общую задачу от командира 10-го полка поддержать атаку полка на форт 5. Огонь был открыт около 7 часов, когда стало почти светло. С наблюдательного пункта командира батареи обнаружены были (см. копию панорамного чертежа на схеме 12) семь полевых легких батарей противника, две гаубичные и одна тяжелая, а на линии фортов 4 и 5 и впереди них по берегам р. Блотня видно было много различного типа укреплений. Огонь был открыт по тяжелой гаубичной батарее, обнаруженной западнее и несколько сзади форта 4, затем по внутреннему дворику этого форта. Вскоре, по указанию командира 10-го полка, огонь был сосредоточен по редуту южнее д. Витошница и по редуту возле и западнее дороги из Фредрополь к форту 5, затем по двум батареям, расположенным по одну и другую сторону той же дороги, сильно обстреливавшим передовые части 2-го батальона 10-го полка. Стрельба велась полубатареями одновременно по обеим батареям, огонь которых затих, что позволило атакующей пехоте продвигаться вперед. В дальнейшем батарея исполняла все задачи, указываемые командиром 10-го полка. Задач давалось много, приходилось обстреливать укрепления противника на фронте протяжением около 6–7 км, бороться с десятью неприятельскими батареями. Разумеется, что одна легкая батарея при таких условиях не была в состоянии оказать сколько-нибудь существенную поддержку своей пехоте. Огонь ее рассеивался по всему широкому фронту противника и потому нигде не мог быть достаточно сильным, не говоря уже о том, что форты и укрепления были вообще неуязвимы для 76-мм пушек. Командир батареи доносил начальству: «...сожалею, что у меня только одна батарея, а не шесть». Между тем без наличия тяжелой артиллерии крупных калибров не только шесть, но и в несколько раз большее количество легких батарей не могло бы справиться с задачей подготовки штурма долговременных фортов и других крепостных сооружений.
С командирского наблюдательного пункта цели были видны отлично, стрельба не представляла затруднений, хотя из-за больших дальностей она производилась при помощи артиллерийских наблюдателей в передовых частях пехоты (иногда корректировалась командиром 10-го полка) и, по мнению командира батареи, «наносила большие потери». В действительности крепостная артиллерия австрийцев, оставаясь безнаказанной, наносила несравненно большие потери русской пехоте и довольно легко отбила ее штурм. Удачной была стрельба 3-й батареи по привязному аэростату, который австрийцы пытались поднять трижды, очевидно с целью обнаружить расположение русских батарей, стоящих на закрытых позициях. В первый раз, около 12 часов, 3-я батарея не позволила своим огнем подняться аэростату, обнаруженному в лощине между фортами 4 и 5; второй раз, в 16 ч. 40 м., поднявшийся аэростат после 10-минутного обстрела быстро пошел книзу; в третий раз, в 17 ч. 30 м., вновь поднявшийся привязной аэростат после нескольких минут обстрела стал падать и уже до темноты не поднимался. Австрийцы, появившиеся около 17 часов со стороны Витошнице и леса северо-западнее Княжице против левого фланга 10-го стрелкового полка, были отбиты также при содействии огня 3-й батареи. В конце боя батарее приходилось вести огонь по неприятельской батарее у форта 4, сильно обстреливавшей 11-й стрелковый полк.
Благодаря хорошо укрытой позиции батарея потеряла только двух солдат ранеными и трех лошадей убитыми. Командирский наблюдательный пункт был обнаружен из-за того, что на нем собралась группа наблюдателей, и по нему около 15 часов был открыт сильный артиллерийский огонь противника, заставивший командира батареи выбрать себе другой наблюдательный пункт впереди на том же массиве выс. 281.
На другой день, 8 октября, 3-й батарее приходилось все время отбивать своим огнем наступление австрийцев, наседающих на отходящие части пехоты 3-й стрелковой бригады. Поздно вечером под покровом темноты 3-я батарея стала отходить и к 2 часам ночи стала на ночлег в Низанковице.
За два дня, 7 и 8 октября, батарея израсходовала 1 106 шрапнелей и 184 гранаты (в среднем за день боя на одно орудие по 80 снарядов).
С наблюдательного пункта командира 3-го стрелкового артиллерийского дивизиона на выс. 289 хорошо был виден форт 4, броневые купола с противоштурмовыми орудиями в его плечевых углах и проволочные заграждения вокруг него.
Хотя 76-мм пушка была заведомо бессильна против бетонированных окопов, крепостных сооружений и броневых куполов, но все же обстрел форта 4 и батарей в промежутках между фортами являлся основой первой задачи, поставленной батареям 3-го стрелкового дивизиона. Были видны прямые попадания в бруствер форта, но разрушения бруствера не наблюдалось. Пригодность 76-мм пушки для уничтожения проволочных заграждений и проделывания в них проходов была в то время еще не признана, а потому стрельба легких батарей по проволочным заграждениям вовсе не предусматривалась приказом об артиллерийской подготовке атаки.
Командир 1-й батареи, по просьбе командира 9-го стрелкового полка (полковника Радовского), с которым была установлена связь, открыл огонь по форту 4, сильно поражающему полк. Командир батареи доносил о стрельбе своей батареи: «Благодаря тому что полковник Радовский корректировал мою стрельбу по телефону, — как шрапнельный огонь по защитникам форта, так и гранатный по артиллерии форта был настолько меток, что заставил замолчать надолго тяжелую артиллерию, а также ружейную и пулеметную стрельбу». Это подтверждается реляцией штаба 3-й стрелковой бригады о штурме Перемышля, в которой говорилось: «Изумительно точная и меткая стрельба 1-й батареи стрелкового артиллерийского дивизиона (подполковника Рудольфа), корректируемая по телефону моими (т. е. начальника 3-й стрелковой бригады) наблюдателями, видимо, подбила блиндированную за цементно-бетонным укрытием батарею противника, расположенную восточнее форта 4, и заставила ее молчать в течение 3–4 часов. Так метко поражались части гарнизона форта, что они в течение всего дня 24.IX (7.Х) не смели высунуть головы и не стреляли, но форт с его батареями за крепкими бетонными сооружениями оставался для легкой батареи неуязвимым; наши гранаты отскакивали от бронированных закрытий, как градины от железной крыши дома, совершенно не причиняя вреда... только 6-дм. (152-мм) гранаты тяжелой артиллерии, может быть, могли разрушить эту броню... Огонь батареи гранатой по амбразурам двухорудийной батареи на форту был настолько точный, что в одну из амбразур получилось прямое попадание снаряда, после чего неприятельские орудия почти полдня молчали».
По предложению Радовского, батарея вела огонь при помощи передовых наблюдателей по легким и тяжелым! батареям противника между фортами 4 и 3, сильно беспокоившим 9-й и 11-й стрелковые полки и наблюдательный пункт командира батареи и нащупывавшим расположение 1-й и 2-й батарей. Огонь 1-й батареи был настолько удачен, что в батареях противника осталось лишь по одному стреляющему орудию.
Около 12 часов батальон Купянского полка, шедший на поддержку 9-го стрелкового полка, попал под огонь неприятельской вылазочной батареи со стороны форта 3 и Злота Гура на правом берегу р. Вяр (схема 9). По приказанию командира дивизиона, 1-я батарея открыла по ней огонь и заставила ее замолчать.
В предвидении штурма форт 4 обстреливался 1-й и 2-й батареями еще накануне под вечер. В течение более двух часов батареи засыпали внутренность форта и искусственные препятствия вокруг него шрапнелью и гранатами, ведя огонь батарейными очередями шкалою вперед, назад, вправо и влево, причем в стороны по всей видимой ширине форта, а в глубину на 500–600 м. По мнению артиллеристов, «огонь был безусловно действителен, потому что в это время батареи форта молчали и не было слышно ружейного огня против расположения 11-го стрелкового полка». На рассвете 2-й батарее приказано было усиленно обстреливать форт 4 и встречающиеся препятствия на пути наступления 11-го стрелкового полка, что и было исполнено; огонь был прекращен только тогда, когда пехота подошла к гласису форта и огонь мог поражать уже своих. В дальнейшем стрельба 2-й батареи велась большей частью по указаниям начальников участков передовых цепей 11-го полка. Стрелки с просьбами командиров рот обстрелять ту или иную цель часто приходили к командиру 2-й батареи и тем самым обнаружили его наблюдательный пункт противнику, который около 14 часов стал обстреливать его тяжелой артиллерией. Между прочим, один из командиров рот просил обстрелять накапливающуюся приблизительно в 1 км влево от форта 4 на лужайке австрийскую пехоту. Командир 2-й батареи открыл огонь, и по первой же очереди лужайка была найдена и обстреляна беглым комбинированным огнем гранатой и шрапнелью. Командир роты сообщил командиру батареи, что под огнем его батареи полегло много австрийцев и они бегут в полном беспорядке; при этом он просил перенести огонь в глубь лужайки за гребень, так как там находилась неприятельская батарея. Тогда обстрел стал производиться по площади приблизительно 400 м в ширину и 800 м в глубину. Огонь был прекращен с наступлением темноты.
Приходится отметить разрозненность действий 1-й и 2-й батарей 3-го стрелкового дивизиона, несмотря на то, что согласно распоряжению начальника стрелковой бригады батареи составляли самостоятельный артиллерийский участок, огнем которого должен был управлять командир дивизиона. В начале боя еще замечается до некоторой степени объединенное управление огнем, но стрельба ведется заведомо бесцельная по форту 4; затем батареи ведут огонь каждая самостоятельно в полном взаимодействии с пехотой по указаниям ее передовых частей, но не считаясь с важностью значения той или иной указываемой пехотой цели.
В общем стрельба легких батарей позволила русской пехоте подойти к гласису форта 4. Большего эти батареи дать не могли; штурм форта они не подготовили, так как бетонированные сооружения форта, башенные и блиндированные батареи оставались для них неуязвимыми.
В реляции штаба 3-й стрелковой бригады о действиях под Перемышлём за 7 октября говорится, между прочим, следующее: «...роты 9-го и 11-го стрелковых полков уже облепили гласис форта, обстреливаемые бешеным огнем. Так как проволочные заграждения не удалось разрушить (ножницы их не брали), роты залегли в 300–400 шагах от форта на линии заграждений и стали врываться в землю... С утра до вечера противник ружейным и пулеметным огнем старался уничтожить залегшие у гласиса форта наши части. И только напряженная работа батарей 3-го стрелкового артиллерийского дивизиона, засыпавшего в течение дня форт и его промежутки непрерывным метким огнем, облегчала положение героев и противодействовала всяким попыткам противника сделать вылазку во фланг. В таком вынужденном положении в виду форта бригада провела целый день... Вечером решено не уходить с гласиса, дабы ночью продолжать штурм».
Командир 9-го стрелкового полка рапортовал командиру бригады, что он и все чины его полка с 7 ч. 15 м. утра 7 октября до 1 ч. 45 м. ночи 8 октября «не имели возможности выйти из окопов, чтобы не быть ранеными или убитыми неуменьшавшимся огнем австрийских батарей с форта 4 и правее его».
1-я и 2-я батареи в течение боя 7 октября не были обнаружены противником и потерь не понесли; случайным снарядом было разбито колесо в одном из орудий 2-й батареи, в другом орудии от частой стрельбы погнулся лафет и вышел из строя. Наблюдательный пункт командира 2-й батареи обстреливался снарядами крупного калибра с фортов 4 и 5. Вечером батареи приготовились к ночной стрельбе и ночью после нескольких очередей выстрелов заставили молчать неприятельскую артиллерию.
С утра 8 октября батареи продолжали обстрел противника и отбивали его вылазки против отходящих полков 3-й стрелковой бригады. 1-я батарея своим огнем не дала возможности подняться привязному аэростату противника из-за форта 4. Вечером батареи отошли к Низанковице почти без обстрела неприятельской артиллерии, если не считать нескольких снарядов крупного калибра, выпущенных по 1-й батарее, когда она шла по шоссе к Низанковице, не причинивших ей никаких потерь.
Командир 3-го стрелкового артиллерийского дивизиона благодаря командирам стрелковых полков, с которыми он держал постоянную связь, был всегда в курсе обстановки и получал необходимые указания от командира 3-й бригады генерала Фока. Согласно реляции командира дивизиона о действиях под Перемышлём, успешными действиями батареи дивизиона «всецело обязаны командирам 9-го и 11-го полков и командиру батальона Купянского полка» (поддерживавшего 9-й и 11-й стрелковые полки), так как они держали тесную связь с командиром дивизиона и с командирами батарей и «все время боев давали ценные указания для нанесения своевременно удара австрийцам в том или ином направлении».
Во время боя 7 октября командир 3-й стрелковой бригады генерал Фок, получая донесения командиров полков: «огонь наших батарей нисколько не погасил огня крепостных орудий форта 4, которые нас поражают», или «прошу направить огонь тяжелой артиллерии на форт 4, дабы погасить его огонь, полевые пушки не действительны, они ему безвредны», и т. д. и не имея в своем распоряжении тяжелых батарей, считал невозможным овладеть фортом до подавления его броневой артиллерии. Еще днем генерал Фок донес генералу Щербачеву: «3-я стрелковая бригада остается в том положении, в каком ее застало утро, так как без поддержки тяжелой артиллерии продвинуться вперед невозможно». Он полагал, что даже в случае удачного штурма форта в ночь на 8 октября удержаться в нем «под перекрестным огнем соседних укреплений и батарей с наступлением дня будет весьма затруднительно».
За день боя 7 октября 3-я стрелковая батарея потеряла убитыми 1 офицера и 35 солдат, ранеными 21 офицера и 319 солдат, пропавшими без вести 62 солдата. Батареи 3-го стрелкового артиллерийского дивизиона израсходовали 1050 гранат и 4382 шрапнели, в среднем по 225 снарядов на орудие.
Повторение штурма в ночь на 8 октября не состоялось. 3-я стрелковая бригада отошла к Низанковице и затем к д. Балице. Туда же отошел 2-й тяжелый артиллерийский дивизион. 1-й тяжелый и 8-й мортирный дивизионы стягивались в Мочерады. Командир 3-го тяжелого артиллерийского дивизиона получил 8 октября приказание генерала Дельвига присоединиться к своему корпусу, следуя на Садова Вишня, Яворов, и Ярослав.
803 В нескольких километрах восточнее Мочерады.
<< Назад
Вперёд>>
