Артиллерия русской армии (1900–1917 гг.)

Выше указывалось, что уже в маневренный период мировой войны от артиллерии потребовались не только содействие, поддержка и сопровождение огнём атаки пехоты, но и предварительная подготовка атаки артиллерийским огнём. При атаке же укреплённой позиции и прорыве укреплённых полос, созданных в позиционный период войны, к артиллерии предъявлена была задача полного разрушения фортификационных сооружений и уничтожения проволочных заграждений и других преград.

В 1915 г., ко времени перехода на русском фронте от маневренной к позиционной войне, требования, предъявляемые русской пехотой к артиллерии, сводились к тому, чтобы артиллерия своим огнём уничтожала, разрушала и вычищала на пути атаки положительно всё, мешающее пехоте двигаться вперёд, и давала ей возможность занять совершенно обезвреженную позицию противника почти без всяких потерь для себя.

Без предварительного уничтожения артиллерийским огнём всей системы огня обороны наступление пехоты не обещало успеха.

В целях более широкого и всестороннего освещения вопроса о роли артиллерии и методах её применения в период позиционной борьбы, особенно при прорывах укреплённой полосы, остановимся на эволюции взглядов на данный вопрос бывших союзников и противников России. Познакомиться с этими «взглядами небесполезно ещё и потому, что русская артиллерия не переживала (и об этом не приходится сожалеть) всех видоизменений в методах применения артиллерии в условиях позиционной борьбы, какие переживала артиллерия Антанты.

В первой инструкции Жоффра, составленной французским командованием 2. января 1915 г. (о ней упоминалось выше, см. «Артиллерия в наступательном бою», стр. 125), подчёркивалось что успех каждой атаки обусловливается «могучей артиллерийской подготовкой», которая прокладывает дорогу пехоте.

Французские генералы Фош и Мишле так оценивали свою пехоту в 1916 г.: «...Не будем искать успеха ценой жертв пехоты... будем пользоваться тем оружием, которое не рискует притупиться, — будем очищать путь нашим армиям артиллерией...» «Большие массы артиллерии на атакующих фронтах необходимы, так как без решительной подготовки атаки предварительной бомбардировкой наша пехота вперёд не пойдет...»

В приказе 10-й французской армии, в целях побуждения пехоты к движению вперёд, давалось такое указание: «...пехота будет направляться на рубеж лишь тогда, когда этот последний уже окажется в полной власти артиллерии и в состоянии разрушения, допускающем занятие его пехотой».

В основу второй инструкции генерала Жоффра, изданной 16 января 1916 г., т. е. ровно через год после первой, кладётся: методическая подготовка наступления пехоты массированным огнём артиллерии, причём массирование понимается не только в смысле сосредоточения в определённом важнейшем районе огня (снарядов), хотя бы при разбросанном расположении батарей на широком фронте, как это понималось русской артиллерией, но и в смысле «массирования» самой артиллерии, доводимого да 100 орудий и более на 1 км атакуемого фронта.

«Артиллерия разрушает, пехота наводняет», — говорилось во второй инструкции Жоффра. Продвижение пехоты должно сопровождаться подвижным заградительным огнём (огневым валом) артиллерии. Инструкцией предусматривались последовательная методическая подготовка и штурм одного за другим рубежей (первой, второй, третьей линии) неприятельской позиции. По инструкции «цель общей наступательной операции заключается в уничтожении всей пехоты и артиллерии, которые в состоянии противник нам противопоставить на всех своих последовательных позициях в районе атаки».

Значение артиллерийской подготовки ещё резче подчёркивается в инструкции генерала Фоша, изданной 20 апреля 1916 г., в которой говорилось:

«Опыт показал: где разрушение артиллерией было действительным, там наступление пехоты было успешным и стоило небольших потерь в людях; там же, где разрушение было произведено лишь частично, наступление пехоты немедленно останавливается... атака неразрушенных позиций недоступна.»:

Борьба артиллерии с фортификацией, обострившаяся в позиционный период войны, являлась основной причиной эволюции; первой — «в смысле непрерывного увеличения её численности, усовершенствования материальной части и усиления могущества огня.

Инструкция Жоффра 16 января 1916 г., окончательно порывая с довоенными взглядами, указывала новые пути развития тактики артиллерии. Наступательные действия пехоты основываются на артиллерийской подготовке, уничтожающей все преграды, закрытия и живую силу, и на непрерывной и мощной поддержке пехоты массовым артиллерийским огнём.

Необходимость сосредоточения массы артиллерии на узком фронте привела к созданию в начале января 1917 г. во французской артиллерий главного резерва тяжёлой артиллерии, а трудность управления огнём артиллерийской массы вызвала создание, ещё раньше — в начале декабря 1916 г., должности начальника артиллерии армии.

Создание резерва тяжёлой артиллерии — ТАОН (тяжёлая артиллерия особого назначения) в русской армии предрешено было в октябре 1916 г. (см. выше).

Последовательность решения задач — от рубежа до рубежа вызываемая ограниченной по глубине возможностью (предельной дальностью стрельбы) артиллерийской поддержки, затягивала подготовку иногда на несколько дней. Не менее длительного периода требовали массирование артиллерии и подготовка её к действию: сосредоточение артиллерии (в особенности тяжёлой) в район действия, выбор и занятие наблюдательных пунктов и огневых позиций, их оборудование, организация связи, подвоз боеприпасов и устройство для них хранилищ, подготовка данных для стрельбы, пристрелка и т. д.

Артиллерия, получившая решающую роль в подготовке атаки неприятельских позиций, вместе с тем ограничивала наступательный порыв пехоты дальнобойностью своих орудий. Пехота вынуждена была останавливаться на пределе досягаемости артиллерийского огня и ожидать немало времени, пока артиллерия перейдёт на более близкие к противнику позиции.

Длительность артиллерийской подготовки при наступления исключала один из важнейших факторов, обеспечивающих боевой успех, — элемент внезапности. Противник получал возможность открыть намерения наступающего и принять все меры к ликвидации достигнутого противником успеха. Он успевал подтянуть нужные силы к угрожаемому пункту; позади первых линий обороны вырастали новые; в результате — наступление захлёбывались и нередко, после контратак свежими силами, заканчивалось неудачей (с большими потерями) и возвращением на исходные позиции.

Внезапность как один из основных принципов войны нельзя безнаказанно игнорировать. Внезапность наступления требовала короткой артиллерийской подготовки, измеряемой несколькими часами, а не днями. Но короткая артиллерийская подготовка не могла обеспечить уничтожение всех огневых средств противника. Сокращения времени на артиллерийскую подготовку можно было достигнуть отказом от постановки артиллерии задач «всё разрушать» с заменой их задачами «нейтрализовать» все огневые средства неприятельской артиллерии и пехоты, а также применением новых методов артиллерийской стрельбы на поражение «без пристрелки» по заранее вычисленным данным.

После тяжёлых неудач 1916 г. резко изменяются взгляды французов, и 16 декабря 1916 г. издается новая, третья, инструкция генерала Нивель, критикующая установленный прежними инструкциями крайний методизм подготовки и проведения операции, не оправдавший себя в сражениях предшествующего времени.

В инструкций Нивеля говорилось, что способ действий, установленный прежними инструкциями, часто ограничивал возможность использования достигнутых успехов и «всегда давал противнику время оправиться и организовать по мере нашего продвижения новые оборонительные линии». Инструкция рекомендовала стремиться соединить методизм с быстротой, чтобы преодолеть отрицательные стороны методизма. Предлагалось научиться пользоваться тяжёлой артиллерией, ставшей орудием полевой войны, как 75-мм пушкой, т. е. столь же быстро занимать позиции и открывать огонь.

Общие указания инструкции в отношении атаки сводились к следующему: «Безостановочное, производимое в полном порядке, последовательное и быстрое движение вперёд совершенно естественным путём приводит снова к полевому бою, к которому и надлежит стремиться в итоге прорыва. Перед общим наступлением необходимо стряхнуть с себя окончательно неподвижность и медлительность, въевшиеся в наши приёмы боя благодаря излишне затянувшейся окопной войне».

В инструкции указывалось на необходимость «короткой» артиллерийской подготовки, исчисляемой 3–5 днями. Этот срок, конечно, нельзя признать «коротким».

Весной 1917 г. в операции на р. Эн французы для подготовки и поддержки атаки сосредоточили против фронта в 40 км около 4000 артиллерийских орудий, в том числе: 1 047 тяжёлых орудий (из них 17 орудий большой мощности) и около 2000 полевых 75-мм пушек, в среднем по 100 орудий на 1 км фронта. Предполагали, что столь многочисленная артиллерия сможет в течение 7–12 апреля довести своим огнём до полного разрушения все неприятельские позиции на всю их глубину. Однако к 12 апреля артиллерийская подготовка признана была незаконченной и велась ещё до 16 апреля, причём за последние 5 дней артиллерия вела столь интенсивный огонь, что выпустила около 3215 000 снарядов (больше 600 000 в сутки). Всё же подготовка оказалась незаконченной. Атака пехоты, которой приказано было «одним ударом взять все оборонительные сооружения противника и весь район, занятый его артиллерией», потерпела полную неудачу. Встреченная убийственным заградительным огнём германской артиллерии и уцелевших пулемётов в блиндированных и бетонированных капонирах атакующая пехота была отброшена назад с огромными потерями — свыше 150000 человек.

Причинами неудачи считаются: а) отсутствие внезапности (операция рекламировалась французами задолго до её начала с целью поднятия настроения страны, подготовительные к операции работы тянулись долго, артиллерийская подготовка продолжалась не менее 10 дней), вследствие чего немцы успели вывести свои войска из зоны огня французской артиллерии, которая разрушала опустевшие окопы, и укрепиться на новой «позиции Зигфрида»; б) отсутствие должного взаимодействия пехоты с артиллерией, недостаточная подвижность последней и неуменье ею пользоваться.

Переходя в контрнаступление в 1918 г., Антанта имела огромную потерявшую маневренность армию и утратившую гибкость тактику, выразительницей которой являлась инструкция 31 декабря 1917 г. Сущность инструкции в отношении артиллерии сводилась к следующему.

Наступательная операция слагается из ряда последовательных атак со строго ограниченной целью. Непрерывность и быстрота проведения операции отвергаются. Методичность во всём: в подготовке по строго регламентируемым планам, в исполнении, даже в развитии успеха. Во всём предусмотрительность и осторожность. Никакой инициативы и самодеятельности у низших начальников.

Ширина фронта атаки — в полной зависимости от имеющихся артиллерийских и других технических средств. Цель артиллерийской подготовки атаки — полное разрушение всей укреплённой полосы противника. По существу артиллерийская подготовка — продолжительная (3–5 дней), несмотря на то, что по плану военных действий, изложенному в записке генерала Фоша от 24 июля 1918 г., «необходимым условием успеха является внезапность», которая обеспечивается «отказом от длительных, многодневных артиллерийских подготовок».

Продолжительность артиллерийской подготовки вызывалась требованием «полного разрушения», так как для разрушения необходима точность стрельбы, достигаемая пристрелкой каждой батареи и орудия и методическим корректированием стрельбы на поражение с наблюдением каждого отдельного выстрела; кроме того, разрушение требует большой плотности огня и огромного расхода снарядов.

Инструкция была заполнена массой мелочных указаний по разведке, наблюдению, связи, исправлению дорог, транспорту и т. д.

Операции начала 1918 г. привели высшее командование англо-французов к сознанию, что тактика, установленная инструкцией 31 декабря 1917 г., привела к отрицательным результатам: пехота потеряла понятие о манёвре и пришла к убеждению, что она ничего не может достичь, пока мощная артиллерия не выполнила своих задач — разрушения и уничтожения всего, что может препятствовать наступлению и атаке; артиллерия также потеряла способность к маневрированию, не умела оценивать и пользоваться ни обстановкой, ни местностью, не желала рисковать и проявляла активность лишь в стремлении к точности и массированию стрельбы.

Использование в сражениях больших масс артиллерии приняло «характер фабричного производства, осуществляемого по разработанному до мелочей плану» ⁶⁵².

Командование Антанты изменило свои тактические взгляды уже в ходе операций. В директиве 12 июля 1918 г. отказались от принципа ограниченных целей и задачей атаки ставили захват всех артиллерийских позиций противника «в течение первого дня боя». Артиллерийская подготовка требовалась «возможно» короткая и мощная...», тем более, что наличие значительного количества тяжёлой артиллерии и применение дымовых и химических снарядов позволяло «добиться вместо разрушения средств противника (артиллерии и пехоты) их нейтрализации». Артиллерия должна была перемещаться своевременно, «чтобы обеспечить пехоте постоянную и насколько возможно мощную поддержку во всё время её продвижения вперёд». Директивой внушались начала инициативы и решительности, — в общем подчёркивался переход к маневренной войне».⁶⁵³

В германской армии основы использования артиллерии в позиционной войне были выражены более чётко, чем в армиях Антанты. К последнему году войны главное командование германской армии издало утвержденную 1 января 1918 г. инструкцию «Наступательное сражение в позиционной войне».

Общие основы германской инструкции и дополнений к ней таковы.

Прорыв укреплённой позиции осуществляется сосредоточением мощных сил и средств на широком фронте, строгой планомерностью подготовки, быстротой и непрерывностью атаки. Внезапность является необходимым залогом успеха.

Войсковым начальникам, не исключая низших, «предоставляется полная инициатива. Они должны руководить и управлять войсками в ходе боя, в противоположность механическому проталкиванию пехоты по заранее разработанному плану.

Артиллерия своим огнём должна подготовить дорогу пехоте и действовать в полном согласии с нею.

Артиллерийская подготовка краткая. Артиллерия отказывается от разрушения неприятельской укреплённой полосы и переходит к её «нейтрализации». Краткость артиллерийской подготовки обеспечивается: сосредоточением мощной артиллерии — свыше 100 орудий на 1 км фронта, комбинацией артиллерийского и миномётного огня, нейтрализацией неприятельской артиллерии химическими средствами борьбы и применением методов уточненной стрельбы (методы капитана Пулковского).

Непосредственно после подготовки артиллерия образует подвижной огневой вал, под прикрытием которого пехота идёт вперёд.

Успех наступления зависит от своевременного перемещения полевой и тяжёлой артиллерии, достаточного количества миномётов и боеприпасов.

Указанной инструкцией германской армии устанавливались следующие средства, необходимые для решения задач позиционной войны: для борьбы с неприятельской артиллерией на каждый участок пехотной дивизии 1–2 батареи лёгких гаубиц, 2–3 тяжёлые гаубичные и 1–2 тяжёлые пушечные батареи; для разрушения окопов и заграждений на каждые 100–150 м траншей по одной гаубичной батарее 10–15-см калибра с 600 до 800 снарядами на каждую батарею.

Людендорф требовал на фронте ударной дивизии (2 км) сосредоточения от 40 до 60 батарей, из них не менее половины — лёгких и тяжёлых гаубиц (в 1917 г. англичане на таком же участке сосредоточивали 24 полевые и 33 тяжёлые батареи).⁶⁵⁴

По словам Людендорфа, грандиозное массирование артиллерии давало ей возможность равномерно поделить с пехотой тяжесть боя, взяв главным образом на себя подготовку прорыва и содействие пехоте в распространении и закреплении в занятом ею районе.

Тактика германской артиллерии на русском фронте в общем мало отличалась, от тактики её на Западе, хотя обстановка — меньшая насыщенность русского фронта войсками, более слабые артиллерийские и прочие технические средства борьбы — была несколько иная, чем на англо-французском театре войны.

Внезапность ставилась в основу успеха. Артиллерийская подготовка длилась не более 4–5 час., имея задачей нейтрализовать неожиданным ожесточённым огневым нападением артиллерийские и пехотные позиции, наблюдательные и командные пункты. По окончании подготовки подвижной заградительный огонь артиллерии вёл пехоту на штурм.

Нейтрализующий артиллерийский огонь не мог подавить в полной мере огневые средства, имеющие прочные укрытия и рассредоточенные в глубину. Атакующая пехота всегда встречала в глубине неприятельской позиции огонь одиночных, а иногда целых очагов пулемётных гнёзд. Для быстрого уничтожения этих огневых точек непосредственно за пехотой следовала артиллерия сопровождения в виде приданных и подчинённых пехоте артиллерийских орудий и миномётов, но это обычно удавалось лишь при условии подавления артиллерийского огня обороны.

Указанные методы использования артиллерии удачно применялись немцами на русском фронте несколько раз. При прорыве немцами русского фронта под Ригой 1 сентября 1917 г. против участка главного удара, составлявшего лишь 4 1/2 км, германцы сосредоточили около 630 орудий и 550 миномётов (в среднем на одно орудие и миномёт приходилось до 17 м). Артиллерийская подготовка началась ещё в темноте, в 4 часа утра, интенсивным обстрелом химическими снарядами, с целью нейтрализации русских батарей, командных и наблюдательных пунктов. Такая стрельба продолжалась два часа. После рассвета, с 6 час. утра, тяжёлая артиллерия стала разрушать пехотную позицию. С началом движения пехоты, в 9 час. утра, артиллерия открыла подвижной заградительный огонь для прикрытия фронта и флангов атакующей пехоты.

Германская артиллерия в отношении управления была разделена на две группы: контрбатарейную из четырёх подгрупп и группу разрушения окопов и поддержки пехоты, в свою очередь разделённую на три группы, по числу ударных дивизий, причём каждая из этих групп подразделялась на две или три подгруппы, по числу полков первой линии. Вся масса артиллерии, объединённая общим начальником ударной артиллерии, подчинялась командующему армией.

Все действия артиллерии происходили по единому подробно разработанному плану.

С развитием успеха штурма артиллерия постепенно возвращалась в подчинение своих общевойсковых начальников для выполнения задач по их указанию, причём пехотные дивизии не только получали обратно свою артиллерию, но и усиливались двумя-тремя дивизионами тяжёлой артиллерии.

Тактика русской артиллерии также весьма осложнилась в связи с особыми требованиями, предъявляемыми в условиях позиционной борьбы. Ограниченность артиллерийских и других технических средств, особенно недостаток снарядов, привела к тому, что русская артиллерия не могла в полной мере использовать методы борьбы, установившиеся в позиционный период войны у бывших союзников и противников России. В отношении установления этих методов русская артиллерия шла по самостоятельному пути своего боевого опыта, хотя и весьма тяжёлого, но всё же не сопровождавшегося теми колоссальными затратами средств и теми огромными жертвами, какие понесли на французском фронте французы, англичане и немцы.

Со стороны русских первое крупное наступление в условиях позиционной войны было предпринято в декабре 1915 г. на Юго-Западном фронте. Это была неудачная попытка русского командования произвести прорыв фронта укреплённой позиции австро-германцев без артиллерийской подготовки.

Русская армия к тому времени ещё мало была знакома со способами прорыва укреплённых позиций, не обеспечила себя необходимыми средствами для совершения этого прорыва и возлагала больше всего надежд на внезапность.

Главный удар наносила 7-я армия генерала Щербачева — та самая, которая так жестоко поплатилась за попытку овладеть штурмом крепостью Перемышль в начале войны, в 1914 г. (см. седьмую часть).

Перед операцией, 3 декабря 1915 г., Щербачев преподал своим войскам ряд в общем правильных тактических указаний по вопросам применения артиллерии и по атаке укрепленных позиций, но не настоял на соответствующем обеспечении армии достаточно сильной артиллерией и боеприпасами.

Указания Щербачева по артиллерийской части сводились к тому, что для успеха прорыва необходимы: а) уменье сосредоточить огонь возможно большего числа артиллерийских единиц на определённом участке расположения противника и установить полное взаимодействие между артиллерией и пехотой; б) централизация артиллерии в корпусе; в) организация тщательной предварительной разведки расположения неприятеля; г) точное распределение задач по уничтожению проволоки, фланкирующих построек и пулемётов противника; д) постоянная и надёжная связь батарей с командирами пехотных частей, которым батареи назначены помогать; е) организация надёжного непрерывного питания боеприпасами артиллерии, особенно тяжёлой. Но в указаниях Щербачева не было сказано, сколько именно нужно боеприпасов для выполнения задачи, сколько нужно и каких орудий, по каким именно целям и какой вести огонь. Большинство указаний осталось невыполненными — лишь добрыми пожеланиями.

Армия Щербачева для нанесения удара на фронте Бенево, Бучач протяжением в 48 км (на р. Стрыпе) имела всего 428 орудий (т. е. средняя плотность — 8,9 орудия на 1 км), в том числе лишь 24 полевые тяжёлые 152-мм гаубицы и 12 полевых тяжёлых 107-мм пушек с крайне ограниченным запасом снарядов; для 152-мм гаубиц 3654 гранаты и 1770 шрапнелей, для 107-мм пушек 2 064 гранаты и столько же шрапнелей.

Прорыв на участке неприятельской позиции протяжением 4 км был возложен на 2-й армейский корпус в составе 26-й и 43-й пехотных дивизий и 3-ю Туркестанскую стрелковую бригаду, всего с 132 орудиями, что составляло 33 орудия на 1 км фронта или в среднем одно орудие на 30 м, а одна гаубица на 166 м (под Ригой немцы против 4 1/2 км фронта сосредоточили 630 орудий или 140 орудий на 1 км и сверх того 550 миномётов).

30 декабря (второй день боя) артиллерийская подготовка продолжалась лишь полчаса. Атака 26-й дивизии была отбита с большими потерями, так как проволочные заграждения оказались неповреждёнными. На другой день, также после получасовой артиллерийской подготовки, атака повторилась и опять была отбита, хотя фронт атаки был сокращен до 2 км.

Через три дня, 3 января, решено было прорвать 43-й пехотной дивизией участок австрийской позиции лишь в 800 м. Атаку подготавливала артиллерия дивизии — 18 полевых 76-мм и 24 горных 76-мм пушек и вся приданная армии полевая тяжёлая артиллерия — 24 гаубицы и 12 пушек. После методической артиллерийской подготовки с наблюдением каждого выстрела были сделаны проходы в двух полосах проволочного заграждения, и пехота прошла их, но остановилась перед третьи уцелевшей полосой и затем повернула назад.

Ввиду недостатка артиллерии решено было внезапно атаковать на рассвете 7 января Туркестанской стрелковой бригадой, сократив участок гласного удара. Накануне тяжёлая артиллерия и ночью сапёры с помощью ножниц и пироксилиновых зарядов сделали до 30 проходов в проволочных заграждениях.

Стрелки бросились на штурм ещё в темноте. Заранее пристрелявшаяся артиллерия перенесла огонь на фланкирующие постройки. K 8 1/2 час. стрелки прошли три полосы заграждений, продвинулись вглубь, захватили пленных и 12 орудий, но оказались без поддержки своей артиллерии, которая не могла видеть своей пехоты, скрывшейся за перегибом ската. Между тем австрийская артиллерия и пулемёты с трёх сторон из глубины позиции встретили огнём прорвавшихся стрелков; в то же время завеса артиллерийского огня преградила путь идущим на поддержку русским резервам, австрийские же резервы перешли в контратаку и заставили русских стрелков отступить⁶⁵⁵.

Неудача операции вызвала приказы, указания и наставления со стороны командования 7-й армии и Юго-Западного фронта. Многое в этих указаниях было заимствовано из иностранных источников, главным образом из французских; в указаниях встречались противоречия.

Командующий армией Щербачев в своих указаниях, изданных 12 января 1916 г., неудачу операции, объяснил между прочим недостатками управления и взаимодействия пехоты с артиллерией. Артиллерийских наблюдателей в передовых частях не было, вследствие чего артиллерия не могла оказать ближайшей поддержки своей пехоте при контратаках противника, а иногда даже расстреливала свою пехоту. Стрельба артиллерии, расположенной слишком далеко, не была тщательно подготовлена.

Главком Юго-Западного фронта Иванов в своих указаниях во многом отрешается от прежних своих директив, считает невозможным осуществление быстрого прорыва, переходит к постановке ограниченных целей операции и до некоторой степени противопоставляет методизм внезапности. Указания Иванова отражают во многом французские инструкции.

«Трудно и не следует рассчитывать, чтобы артиллерии в один период огневой подготовки удалось пробить достаточную по фронту брешь во всю толщу или глубину системы укреплённой полосы. А потому в большинстве случаев прорыв таких полос будет требовать от нас ряда последовательных атак укреплённых линий в глубину...» — говорится в указаниях Иванова.

В отношении артиллерии штаб 7-й армии пришёл к следующим выводам.

Умелое применение мощной тяжёлой артиллерии, обеспеченной боеприпасами, является главнейшим необходимым залогом успеха атаки укреплённой позиции. Атака пехоты не может иметь успеха, пока артиллерия не разрушила проволочных заграждений и фланкирующих построек противника.

Оборудование позиций в несколько линий с тремя-четырьмя полосами проволочных заграждений, усиливаемых электрическим током, с системой отсеков и с пулемётным огнём по проволочным сетям и по внутренности отсеков, вызывает необходимость образования широких завес артиллерийского огня, распространяющихся в глубину оборонительной позиции на 10–12 км (приблизительно на двойную дальность шрапнельного огня того времени), чтобы иметь возможность подвести резервы и противодействовать контратакам.

Прорывающимся частям пехоты необходимо обеспечить поддержку артиллерийским огнём на. всём пути их продвижения в глубину неприятельской позиции.

Ввиду невозможности видеть внутренность позиции с наземных наблюдательных пунктов, аэрофотографирование позиции является обязательным для разработки плана и выполнения атаки.

Расчёт количества артиллерии, особенно тяжёлой, и боеприпасов должен производиться в каждом частном случае на основании аэрофотоснимков неприятельской позиции, учёта местных условий и прочих данных обстановки.

Основными причинами неуспеха операции русских на р. Стрыпё являлись: подготовка операции, не соответствующая замыслу, неуверенность в успехе операции командования и в первую очередь главкома Иванова, всячески уклонявшегося от сё исполнения (операция производилась по распоряжению ставки), недостаток артиллерии, особенно тяжёлой, и необеспеченность её боеприпасами, разрозненные атаки небольшими силами вместо общего единого удара всеми силами, ошибки артиллерийского руководства — разбрасывание огня по чрезмерно широкому фронту вместо сосредоточения в решающем направлении, неуменье обеспечить фланги атаки от поражения огнём уцелевшей в глубине позиции артиллерии и пулемётов.

Печальный опыт декабрьской операции на Стрыпё должен был бы убедить командование русской армии, что с недостаточными силами и средствами, с расчётом главным образом на удар живой силой, нельзя надеяться на успех атаки укреплённой позиции. Это подтверждалось и не менее печальным опытом бывших союзников России, обильный материал о котором получила русская ставка в начале 1916 г.

Тем не менее русское командование предпринимает в марте 1916 г. операцию прорыва германского укреплённого фронта путём массового удара войсками Северного и Западного фронтов (главнокомандующие Куропаткин и Эверт).

Операция эта, являясь первым приближением к овладению техникой борьбы за укреплённые полосы, закончилась тяжёлой неудачей. Русская армия залила поле сражения потоками крови, не одержав успеха вследствие многих причин: исключительно плохое руководство командования, отсутствие всесторонне обдуманной подготовки операции, недостаточность артиллерии, боеприпасов и прочих технических средств, несогласованность действий артиллерии с пехотой, безграмотная постановка задач артиллерии и т. д.

Мартовская операция 1916 г. настолько поучительна в отношении неумелого боевого применения артиллерии, что эту операцию мы в дальнейшем (см. седьмую часть) разберём подробно.

После ряда неудачных попыток прорыва укреплённых полос австро-германцев и в особенности после крайне тяжёлой мартовской неудачи русское командование пришло к заключению, что для успешной борьбы в позиционных условиях неприменимы привычные, установившиеся способы ведения наступательного боя, хотя они с значительной мере и оправдались в маневренный период войны.

Начиная с весны 1916 г., на русском фронте издаются руководящие «Указания» и «Наставления», устанавливающие новые методы борьбы за укреплённые полосы на основе боевого опыта как своей русской, так и отчасти союзной французской армии. Как выше упоминалось, в ставке главковерха изданы были в мае 1916 г. «Общие указания для борьбы за укреплённые полосы», а среди руководств, изданных в 1916 г. на фронтах, пользовались популярностью и получили широкое распространение в армии, особенно на Юго-Западном фронте, составленные Киреем «Выводы из применения артиллерийских масс при атаке укреплённых полос».

«Общими указаниями», изданными в 1916 г., в отношении действий артиллерии при прорыве укреплённой полосы предусматривалось следующее.

Операция в артиллерийском отношении должна быть заблаговременно подготовлена. Способы действий артиллерии при прорыве должны быть тщательна разработаны в предвидении предстоящих задач: по разрушению оборонительных сооружений противника, действию по его войскам, по борьбе с его артиллерией и содействию атаке в частности — уничтожение неприятельских пулемётов и прочих огневых точек). План действий артиллерии должен основываться на общем плане действии, вполне установленном и разработанном общевойсковым командованием совместно с артиллерийскими начальниками.

Торопливость в работах по подготовке операции и разработке плана действий или расчёт на благоприятные случайности недопустимы; они заранее предрешают неуспех и тяжёлые потери. Всё должно быть продумано, подготовлено и проверено. Тогда только считалось возможным начать боевые действия. В течение же развития действий предлагалось проявить высшее напряжение силы, методической настойчивости и воли.

Изданная в 1916 г. артиллерийская часть «Общих указаний для борьбы за укреплённые полосы» была заменена изданным ставкой в 1917 г. «Наставлением для борьбы за укреплённые полосы», причём во 2-й артиллерийской части названного «Наставления» указывалось, что работа артиллерии при прорыве состояла из предварительной и боевой и что предварительную работу необходимо начать заблаговременно. Подчёркивалось при этом, что «операцию прорыва укреплённой полосы нельзя импровизировать», что «всё должно быть продумано и подготовлено».

«Наставлением» требовалось, чтобы командующий армией составлял общий план прорыва укреплённой полосы, определяющий частные задачи войск, при обязательном участии инспектора артиллерии армии, чтобы дальнейшая разработка плана в нисходящих штабах проводилась «при непременном участии начальников артиллерии ударных корпусов», а также начальников артиллерии второстепенных участков и начальников артиллерийских групп.

Разработка плана должна была заканчиваться установлением всех деталей атаки путём совместной работы на местности командиров полков, батальонов и даже рот с командирами артиллерийских групп, дивизионов, батарей.

«Наставление» обращало внимание на то, что при составлении плана необходимо учитывать опыт боёв, который указал: а) против обороняемых огнём и защищённых искусственными препятствиями сооружений пехота, без содействия артиллерии, теряет свою наступательную силу; б) работа артиллерии должна быть согласована с действиями прочих войск». Согласованность эта может быть достигнута только при совместной дружной работе начальников всех родов войск, начальников общевойсковых и артиллерийских и только тогда обеспечена будет возможность «поставить задачи артиллерии согласно её свойств, соразмерить эти задачи с назначенными или наличными артиллерийскими средствами».

Совершенно правильна руководящая мысль подполковника Кирея, который в своих «Выводах из применения артиллерийских масс» говорит, что «прорыв укреплённой полосы — не полевой бой, состоящий из массы неожиданных случайностей, а строго продуманная, рассчитанная по снарядам и саженям операция».

Эту мысль необходимо иметь всегда в виду и учитывать, что выводы из опыта борьбы за укреплённые полосы, подлежащие основательному изучению при подготовке к такой борьбе, могут быть использованы лишь отчасти и с большой осторожностью при подготовке к маневренной войне. И если при атаке укреплённой позиции действительно крайне необходим заблаговременно детально разработанный и строго продуманный план действий артиллерии, то при атаке в условиях маневренной войны, особенно во встречном бою, такой детальный план, вследствие изменчивой обстановки боя, разработать заблаговременно нельзя и такой план не только был бы бесполезным, но и вредным, так как связал бы действия артиллерии и проявление инициативы артиллерийских начальников, что явилось бы нарушением основных условий, обеспечивающих успех маневренного боя.

Разработка плана атаки должна обеспечить успешную деятельность артиллерии при прорыве и дать ей возможность разрушать искусственные препятствия и укрепления противника, уничтожать его живую силу, подрывать его моральные силы и устранять все преграды, какие противник мог бы противопоставить наступлению и атаке нашей пехоты. Артиллерия обязана обеспечить возможность пехоте с наименьшими потерями подойти к укреплённой полосе, пройти через неё и, пройдя, прочно утвердиться для продолжения движения вперёд и в стороны от прорыва.

При доставлении плана действий артиллерии предлагалось иметь в виду:

а) «Масса артиллерии может выполнять только твёрдо установленный и заранее тщательно разработанный план». Задачи батареям, дивизионам и артиллерийским группам должны быть просты и немногочисленны; границы участков обстрела и разрушения — заблаговременно точно намечены показом на местности; стремиться предусмотреть, по возможности, даже мелочи, чтобы избежать необходимости давать новые задачи уже во время действий артиллерии.

б) Необходимо принять меры, чтобы батареи (дивизионы) возможно менее мешали друг другу при стрельбе, назначая им хотя бы узкие, но самостоятельные участки, чтобы не происходило накладывания огня нескольких батарей (дивизионов) на один участок.

в) Все вопросы по применению разного рода снарядов (в том числе химических), по распределению и переносам огня должны быть заранее выяснены, и задания распределены по периодам. Перенос огня с атакуемого участка разработать детально, установив совершенно точно, какая батарея и куда переносит свой огонь в тот момент, когда станет возможным поражение своих атакующих частей.

г) С началом боя артиллерия атаки должна располагаться возможно ближе к противнику, так как она должна поражать не только первый ряд укреплений, но вообще обстреливать всю глубину укреплённой полосы и бороться с батареями противника.

«Общими указаниями» и «Наставлениями» для борьбы за укреплённые полосы подчёркивалось, что все работы по разведке, содействию разработке общего плана действий, выбору НП и ОП для артиллерии, распределению артиллерии по группам и войсковым участкам, по составлению общего и частных планов артиллерийских действий должны выполняться старшим артиллерийским начальником совместно с прочими артиллерийскими начальниками, между которыми он распределяет работу. Настоятельно подчёркивалось, что при этом всё должно быть согласовано с действиями войск, назначенных для прорыва.

Для успешной и правильной разработки плана действий артиллерии необходимо получить определённые, ясно выраженные задачи от общевойсковых начальников; которые должны указать: в каких именно местах, на каком протяжении и какой ширины следует сделать проходы в искусственных заграждениях; на каком протяжении и в каком именно месте разрушить окопы противника; в каких местах и какие постройки уничтожить и т. п. Выбор этих мест производится общевойсковыми начальниками совместно с артиллерийскими на местности, с наблюдательных пунктов и из передовых окопов. Распределение участков для прорыва искусственных заграждений, для разрушения окопов и пр. должно выполняться обязательно в натуре с полным вниманием, без торопливости, с тщательностью, исключающей возможность ошибки и взаимного непонимания. Избранные участки удобнее всего отмечаются по местным предметам.

Выбор района для операции прорыва и участков для атаки должен производиться по соображениям, определяющим цель предстоящих боевых действий. Имея в виду технические вопросы предстоящей подготовки операции в артиллерийском отношении, выбор участков атаки должен выполняться, как и составление всего плана вообще, совместно общевойсковыми и артиллерийскими начальниками. Причём последние обязаны определенно выражать свои пожелания и мнения: артиллеристу нельзя обещать выполнить задачу, если имеющиеся средства и обстановка этого не допускают.

Удобный для прорыва район, захватывающий обычно фронт около 20 км, выяснялся заблаговременно при содействии общевойсковой, воздушной и артиллерийской разведки. Для получения точного представления о расположении неприятеля намеченный район надо было сфотографировать с самолёта.

Район прорыва делился на участки: главного удара и второстепенного. Избранный район, в особенности участок главного удара, должен представлять удобства для артиллерии в отношении расположения на позиции, наблюдения, маневрирования и стрельбы, в отношении организации питания боеприпасами и прочим артиллерийским имуществом, а также соответствовать силам артиллерии, сосредоточенной для подготовки прорыва.

В пределах избранного района (по возможности и в соседних с ним участках) требовалось выполнить предварительное сближение — на 400 или менее шагов от противника, с тщательным закреплением захваченного пространства. Причём окажется возможным, находясь в непосредственной близости от неприятеля, изучить его позиции и выбрать участок (участки) для атаки, разработать план атаки и действий артиллерии, установить артиллерию согласно задаче на подлежащих дистанциях, движение пехоты в атаку начать с наименьшего расстояния (не более 400 шагов). План действий артиллерии не всегда может быть разработан, пока необходимое сближение не достигнуто.

Изучение в натуре избранного для операции района и подробных данных об укреплениях противника, находящихся в районе, приводит к выбору участка (участков) для атаки. Во избежание атаки на узком фронте, ширина участка должна быть достаточно широка и соответствовать силам, предназначенным для атаки.

Желательно, чтобы участок атаки в артиллерийском отношении удовлетворял следующим условиям: а) местность, дающая возможность хорошего наблюдения первой и последующих линий укреплённой полосы, а также глубины расположения противника, допускающая удобную расстановку артиллерии на соответствующих дистанциях, скрытое маневрирование и питание боеприпасами; б) наличие дорог для ближайшего питания и подвоза огнеприпасов; в) участок атаки в виде исходящего угла в нашу сторону, чтобы ОП нашей артиллерии расположить на продолжении сторон исходящего угла для фланкирования противника и избежать обстрела нашей пехоты с флангов; г) на участке, избранном для прорыва, неприятельские окопы и заграждения наиболее слабые, открытая местность с наклоном в нашу сторону без хороших НП для противника и укрытых тыловых путей, на котором неприятель не может противопоставить сильной артиллерии.

Избранный для атаки участок должен быть всесторонне изучен по карте, по фотографии с самолёта и путём личной разведки начальников всех степеней. Неприятельские позиции должны быть изучены не только в ближайших к нам линиях, но и в глубину при содействии самолётов и змейковых аэростатов. Необходимо знать всю систему окопов и укреплений противника и по возможности группировку его артиллерии и резервов. Тогда возможно, при дружной совместной работе общевойсковых и артиллерийских начальников, разработать общий и артиллерийский планы действий и отдать ясные нерасплывчатые приказания.

Сплошные большие участки не следует назначать для разрушения искусственных заграждений. Образование одного прохода, хотя и широкого, подводит под пулемёты и влечёт тяжкие потери; ряд проходов, хотя и более узких, облегчает атаку. На каждую атакующую роту желательно иметь проход шириной около 20–30 м. На главном решающем участке атаки неприятельские окопы подвергали, по возможности, сплошному разрушению, чтобы за неразрушенными промежутками не оставалось защитников, обороняющих сделанные проходы фланговым огнём.

Избранный для прорыва участок неприятельской позиции с тыловым её районом, против каждой дивизии (корпуса), разделялся на номерные участки протяжением около 100–200 м по фронту; деление на номерные участки должно отвечать изгибам и изломам окопов или характерным местным предметам. Схема неприятельской позиции с указанными пронумерованными участками должна быть изучена в применении к местности всеми без исключения артиллерийскими и пехотными офицерами и наблюдателями как основная для целеуказания и взаимной ориентировки. Пособием для этой же цели могут служить разделённые на квадраты карты в масштабе 200 м или 500 м и не более 1000 м в дюйме (25 мм) и панорамная схема неприятельской позиции.

Группировка артиллерии, её размещение и подчинённость определяются поставленной общей задачей, вытекающими из неё частными задачами и обстановкой.

Группировка артиллерии определялась «теми участками (секторами) фронта и тыла противника, куда стреляют» орудия той или иной группы.

Главная масса артиллерии обычно назначалась в ударные корпуса, получающие важнейшие задачи прорыва в решающих направлениях. В пределах каждого ударного корпуса назначенная ему артиллерия подразделялась на группы.

В распоряжении начальников дивизий оставалась часть лёгкой (дивизионной) артиллерии, по большей части только в тех случаях, если её имелось много. Однако «в период подготовки и ближайшей поддержки атаки» задачи, возлагаемые на артиллерию, оставленную в распоряжении начальников дивизий, должны были находиться, «по соглашению соответственных начальников, в полной связи с задачами своего ударного корпуса и входить в общий и частные планы действий артиллерии корпуса».

Для борьбы с неприятельской артиллерией выделялись противобатарейные группы, объединяемые в отношении управления в руках одного или, при широком фронте, двух начальников, подчиняемых инспектору армии, совершающей прорыв.

Тяжёлая артиллерия крупных калибров и дальнобойная, предназначенная для подготовки атаки на участках двух или нескольких корпусов, выделялась в армейскую группу (группы) и подчинялась также инспектору артиллерии армии. План действия тяжёлой артиллерии армейской группы согласовывался с планами действий артиллерии и пехоты ударных корпусов.

Миномёты (иногда и бомбомёты) соединялись в группы во главе с артиллерийскими офицерами и подчинялись начальнику той артиллерийской группы, на участке расположения которой миномёты (бомбомёты) находились.

«Артиллерийские группы по окончании задачи, поставленной объединенной артиллерии, по мере захвата позиции противника и продвижения пехоты вперёд должны были выделять из себя и передавать в войсковые боевые участки необходимую им артиллерию».

Согласно «Общим указаниям для борьбы за укреплённые полосы» 1916 г., артиллерию, назначенную для главной атаки при совершении прорыва, предлагалось распределять следующим образом:

а) лёгкая артиллерия дивизий передавалась, полностью или только частью, в распоряжение своих дивизий для непосредственного содействия войскам: пробивание проходов в заграждениях, огневая поддержка атаки, подавление мешающих наступлению и атаке пулемётов и миномётов (бомбомётов), отбитие контратак противника, выдвижение вперед на поддержку своей пехоты, занявшей неприятельские окопы, и т. п.; артиллерия, переданная дивизиям, действовала в узких районах и по непосредственным указаниям начальников войсковых частей, которым она была придана и с которыми она должна быть прочно связана; задачи, возлагаемые по соглашению соответственных начальников на эту артиллерию в период подготовки атаки, должны находиться в связи с общей задачей артиллерии и входить в общий и частные планы артиллерии;

б) горную и штурмовую артиллерию признавалось полезным придавать атакующим войскам с той же целью, с какой придавалась им лёгкая артиллерия дивизий;

в) всю тяжёлую и гаубичную артиллерию, а также лёгкую и горную, изъятую из войсковых соединений, действующих в боевой линии или оставленных в ближайших резервах, обычно соединяли в группы дивизионов (батарей) разных родов и калибров, группы эти составляли как бы отдельные боевые артиллерийские участки, причём каждые три-четыре группы обычно объединялась под общим управлением старшего артиллерийского начальника; но объединялись только те части артиллерии, которые могли оказывать взаимную поддержку, а потому в состав каждой группы включались только те батареи, которые решали общие задачи, и объединялись только те группы, которые могли оказать взаимную поддержку; батареи (иногда отдельные орудия), получившие специальный узкий обстрел, объединению не подлежали.

При организации групп по возможности не следует дробить батарей или дивизионов.

Соединение в группы имеет целью планомерное и целесообразное использование значительной массы артиллерии и соответствующее распределение её по частным задачам при решении задачи на общем фронте.

Состав и сила каждой группы должна отвечать поставленной задаче и удобству управления. Начальнику группы следует непосредственно подчинять не более трех-четырёх последующих артиллерийских начальников.

Соединение артиллерии в группы и объединение её боевой работы должно отвечать обстановке, шаблон здесь недопустим. Бывает обстановка, требующая дробления артиллерии и затрудняющая взаимную поддержку, например, очень лесистая или пересечённая местность, когда образование артиллерийских групп создаёт только новые инстанции, тормозящие боевую работу.

Объединённая артиллерия, работающая на том или ином боевом участке, должна являться для войск этого участка именно «артиллерией участка», предназначенной как для решения задач по указанию объединяющего старшего артиллерийского начальника, так и прочих текущих задач, которые ставит бой. Однако последние задачи, поставленные по инициативе начальников нисходящих степеней (артиллерийских и общевойсковых), должны разрешаться в то время, когда артиллерийские части групп могут выделить хотя бы часть орудий от выполнения поставленной им общей задачи, причём о принятии подобных решений и о всех изменениях обстановки артиллерийские начальники обязаны были немедленно доносить своему непосредственному артиллерийскому начальнику.

Артиллерия, сведенная в группы, должна иметь самую тесную связь с атакующими войсками. «Восходящая» связь шла через старшего артиллерийского начальника к тому общевойсковому начальнику, которому он был непосредственно подчинён; последующие артиллерийские начальники должны были быть связаны с ближайшими войсковыми начальниками. «Нисходящая» связь непосредственно соединяла атакующие войска с артиллерией группы. Средством непосредственной, ближайшей связи являлись артиллерийские наблюдательные пункты (командирские и передовые), а также дополнительные передовые артиллерийские пункты, выдвигаемые на занятые при атаке участки.

Непосредственная, теснейшая и прочная связь атакующей пехоты с артиллерией осуществлялась через ближайшие к пехоте наблюдательные пункты артиллерии, которые все пехотные начальники низших степеней обязаны были точно знать. Всё переживаемое пехотой в бою должно ею передаваться в ближайшие наблюдательные пункты артиллерии, чтобы она могла своевременно оказать помощь атакующим войскам.

Артиллерийские группы, по окончании задачи, поставленной объединённой артиллерии, по мере захвата позиции противника и продвижения пехоты вперёд, должны были выделить из себя и передать в более мелкие войсковые боевые участки необходимую им артиллерию. Планом ее действий должен быть по возможности предусмотрен порядок расчленения групп и передачи батарей в боевые участки. Новая задача, требующая объединённого огневого удара по последующим полосам обороны, может снова вызвать образование групп. По мере совершения прорыва, развития наступления и успеха артиллерия всё в большем количестве переходит в состав более мелких участков, и чем более бой «за укреплённую позицию» принимает характер полевого боя» и преследования отходящего противника, тем более распределение артиллерии будет приближаться к раздаче её по дивизионным и полковым участкам или колоннам.

Размещение артиллерии, подготовка позиций, устройство связи. Артиллерия атаки располагается так, чтобы каждый имеющий значение пункт прорываемого участка и его внутреннее пространство обстреливалось не только фронтальным, но и фланговым или хотя бы косоприцельным огнём. Причем для флангового (косоприцельного) огня ставились преимущественно лёгкие батареи.

Расположение батарей в одну линию нецелесообразно, так как при этом облегчается стрельба неприятельской артиллерии по батареям (при одном общем прицеле) и в случае перехода противника в атаку может оказаться необходимым одновременно снять все батареи и лишить свою пехоту поддержки артиллерийским огнём. Следует располагать артиллерию в несколько линий, так как стрельба через свои батареи вполне допустима (при соблюдении известных правил).

На участках атаки для содействия удару сосредоточивается необходимое количество артиллерии, причём артиллерия войсковых частей, находящихся в ближайшем резерве, должна быть использована для содействия удару, а также для воздушной охраны тыловых пунктов.

Большая часть гаубичной и тяжёлой артиллерии пассивных участков должна быть использована на месте главного удара; оставленные же на пассивных участках лёгкие гаубицы, переезжая с места на место и действуя повзводно, даже поорудийно, должны были дезориентировать противника в отношении количества артиллерии на пассивных участках.

Наблюдательные пункты артиллерии, места для орудий, стоянки передков и зарядных ящиков батарейных резервов требовалось оборудовать до начала операции. На огневых позициях батарей устраивались помещения для выкладки запаса снарядов, причём для сбережения гильз с зарядами на гаубичных и тяжёлых батареях устраивались особые навесы от дождя. Работы по проведению и поддержанию в порядке дорог исполнялись распоряжением общевойсковых начальников; артиллерийские начальники должны были им указать заблаговременно, к каким пунктам надо устроить дороги, необходимые для артиллерии.

Артиллерия на позиции выводилась заблаговременно, чтобы иметь время провести и проверить телефонную связь, а также произвести необходимую пристрелку. Командный состав должен начать изучение позиций, район противника и поставленные задачи с первых дней подготовки района; к началу операции участок атаки должен быть изучен до мелочей. При смене батарей на позициях должно быть заблаговременно принято поле, цели и данные для стрельбы; в случае спешного ухода сменяющаяся батарея должна оставить офицера для сдачи поля и целей.

Об установлении связи сказано выше. Особое внимание обращалось на связь между артиллерийскими начальниками в группах и соответственными общевойсковыми начальниками. Требовалось наладить в полной мере связь между батареями и передовыми наблюдателями при пехоте, между артиллерией и авиацией. При организации связи имелось в виду, что надёжность связи заключается не в количестве разложенных проводов, а в обдуманности схемы связи и тщательности её выполнения.

Питание боеприпасами организуется, как указано выше (см. «Пополнение боевых припасов»). Все назначенные для операции прорыва боеприпасы должны поступить в полное распоряжение старшего начальника, на которого возложено ведение операции и который должен быть определенно осведомлён о том, какими средствами он располагает.

Расчет артиллерийских средств, необходимых для операции прорыва, производился в зависимости от поставленной задачи; с другой стороны, задачу приходилось соразмерять с наличными средствами.

Для справок начальствующего и командного состава к ч. II «Наставления для борьбы за укреплённые полосы» изд. 1917 г. приложен был перечень задач, какие могли выпадать на долю артиллерии, а также перечень орудий, которые следовало назначать для решения этих задач (см. табл. 1). Перечень составлен на основании изданного в 1916 г. и составленного Управлением полевого инспектора артиллерии руководства «Свойства орудий и краткие указания для их применения».

При исчислении расхода снарядов (боеприпасов) и общего их количества, необходимого для операции прорыва, руководствовались исходными данными, приведёнными ниже, в табл. 2, 3, 4 и 5. В частности, при расчёте числа снарядов, необходимого для разрушения окопов, принимали во внимание не общее протяжение линий окопов, а лишь сумму участков, назначенных к разрушению; в противном случае пришлось бы требовать непомерно много снарядов.

В табл. 2 показан примерный расход снарядов по дням на орудие — на первый и второй день развития успеха и на дальнейшее (в среднем 7 дней) преследование противника. При этом принималось во внимание, что задержка противника на тыловых позициях могла снова повысить расход снарядов до потребности первых дней операции.

Определённых норм для расчёта числа и рода орудий, необходимых для совершения прорыва укреплённой полосы, установлено не было, хотя попытки установить плотность артиллерии были.

Например, «Указаниями для борьбы за укреплённые полосы» изд. 1916 г. предлагалось на каждые 20 м атакуемого участка назначать одну 122-мм или 152-мм гаубицу; в период движения пехоты в атаку для обстрела района главного удара на каждую лёгкую 76-мм пушку назначать по 20–30 м атакуемого участка, а для обстрела соседних с главным ударом районов — на каждое лёгкое орудие по 30–60 м участка.

В «Наставлении для борьбы за укреплённые полосы» изд. 1917 г. (ч. II, § 168) были даны следующие указания, которые до некоторой степени могли служить исходными данными для определения числа и рода орудий, необходимых для прорыва:

а) Каждая 152-мм гаубица или 152-мм пушка в 120, 190 и 200 пуд. может разрушить около 20 м фронта атакуемого участка, действуя в составе четырёхорудийной батареи фронтальным огнём с расстояния около 3 км в течение 8–10 час.

Гаубица 122-мм, стреляя несколько быстрее, может с того же расстояния и за то же время разрушить участок укреплений приблизительно в 16–20 м по фронту, но более слабого сопротивления.

При фланговом огне на каждое орудие можно назначать до 40 м укреплённого фронта противника, причём задача может быть выполнена примерно вдвое скорее.

б) Для орудий более крупных калибров величина участка разрушения исчисляется по дальности и по заданному времени.

в) Для обстрела окопов и ходов сообщения на участке главного удара на каждое лёгкое орудие (или горное) назначают 20–30 м, а на участках, смежных с участком глазного удара, по 30–60 м неприятельского фронта. При фланговом огне на каждое орудие можно назначать участок по фронту противника приблизительно вдвое больше.

г) Для второстепенных участков, не прилегающих к участку главного удара, можно назначать при фронтальном огне на каждое лёгкое (горное) орудие до 60 м неприятельского фронта. Такой участок при этом обстреливался достаточно надежно.

В табл. 6 показана густота расположения (плотность) англо-французской и германской артиллерии в некоторых более крупных операциях позиционного периода войны, дошедшая в среднем до 100 орудий на 1 км фронта, т. е. до нормы, какая была установлена инструкцией германской армии к 1918 г. Такое небывалое обилие артиллерийских средств возможно было лишь при чрезвычайном развитии мощной военной промышленности и достаточном наличии технических сил. То и другое в царской России стояло на весьма низком уровне развития.

Впрочем, вопрос заключается не в том, чтобы определить количество орудий на 1 км поражаемого фронта, необходимое для решения задач, какие могут встретиться в позиционный период операции прорыва для артиллерии, а в том, чтобы путём искусного сосредоточения огня с разных направлений, в особенности с флангов, в данный возможно короткий отрезок времени поразить или разрушить цель с затратой минимального необходимого для решения задачи числа снарядов соответственного калибра и мощности.

При расчете артиллерийских сил и средств, требующихся для выполнения той или иной боевой операции, следует, разумеется, исходить из уставных норм, определяемых на основании опытных данных. Однако нормы эти, являясь безусловно полезными отправными данными для производства расчётов, не должны приниматься слепо к руководству во всех случаях. Как показал опыт войны, боевой успех в каждом частном случае определяется условиями обстановки, соотношением материальных и моральных сил, взаимодействием артиллерийских и всех прочих средств борьбы, а также искусством противников.

1-я Кавказская стрелковая бригада в составе семи батальонов (4520 штыков), 17 пулемётов и лишь 10 полевых 76-мм пушек прорвала 15 мая 1915 г. на фронте в 3 км германскую позицию за р. Дубиссой у Савдыники, укреплявшуюся немцами в течение 15 дней, имевшую проволочные заграждения в 2–3 кола.

В данном случае русские добились успеха, имея лишь по 3–4 орудия на 1 км атакуемого фронта, тогда как рекомендовалось иметь не менее 20 орудий на 1 км, а по германскому наставлению — даже до 100 орудий.

В период операции русской 10-й армии 19–23 июля 1917 г. главнокомандующий Западным русским фронтом Эверт считал необходимым иметь для прорыва укреплённой позиции немцев на 1 км их фронта до 73 орудий (в том числе 48 лёгких пушек, остальные гаубицы и тяжёлые орудия), а в действительности имелось лишь около 50% этой нормы орудий, т. е. приблизительно по 35–40 орудий на 1 км, или не более 40% германской нормы. Между тем русская артиллерия 10-й армии поставленную ей задачу выполнила вполне успешно, обеспечив своей пехоте прорыв германского фронта на участках, избранных для нанесения главного удара (см. ниже, часть седьмую).

С другой стороны, бывало немало неудачных атак, особенно на французском фронте войны, и в тех случаях, когда число орудий на 1 км фронта превосходило норму, указываемую наставлениями.

Как бы то ни было, но нельзя отказываться от атаки при наличии прочих благоприятных для неё условий обстановки только потому, что имеющегося числа орудий или количества снарядов нехватает до установленных норм.

Несмотря на то, что во вступлении к ч. II «Наставления для борьбы за укреплённые полосы» имелось указание о необходимости применения установленных норм сообразно с обстановкой, всё же нередко нормы применялись как обязательные во всех случаях. При этом боевые неудачи объяснялись иногда недостатком наличия орудий и снарядов до установленных норм.

В августе 1917 р. полевому инспектору артиллерии пришлось объявить по прикасанию верховного главнокомандующего следующее распоряжение, дополняющее ч. II «Наставления»:

«Необходимо обратить внимание инспекторов артиллерии армий и корпусов на важность наблюсти за тем, чтобы нормы расчетов артиллерийских средств для подготовки прорыва пехотных позиций противника, указанные в «Наставлении», выполнялись лишь тогда, когда это действительно вызывается прочностью и большим развитием неприятельских укреплений. На тех участках, где против нас имеются позиции, возведённые противником недавно и наспех, должно сохранить больше средств для борьбы с неприятельской артиллерией за счёт орудий, обычно даваемых в группы разрушения. Одновременно надлежит обратить внимание на то, что проделывание достаточного количества проходов в искусственных препятствиях и прикрывающий нашу пехоту артиллерийский огонь сохраняют всегда своё полное значение».

Управление боем при атаке укреплённой полосы заключается, прежде всего, в выборе времени для начала пехотной атаки, которое не может быть определено задолго вперёд вследствие зависимости от успеха артиллерийской подготовки. В дальнейшем успех управления основывается главным образом на том, чтобы войсковые резервы обеспечили своевременную поддержку первой линии войск и расширение прорыва пробитой укреплённой линии, позволили успешно противодействовать контратакам, производить смену утомлённых частей и возобновлять атаки.

Для объединения действий артиллерии при прорыве укреплённой полосы противника в каждом ударном корпусе назначался особый «начальник артиллерии ударного корпуса»; в большинстве случаев таким начальником являлся старший артиллерийский начальник в данном корпусе, иногда же «начальник артиллерии ударного корпуса» избирался командиром корпуса из известных ему артиллеристов корпуса, обладающих энергией, знаниями и опытом в управлении артиллерийскими массами в бою, а также стремлением давать указания и проверять работу лично в поле.

Подполковник Кирей начинает свои «Выводы из применения артиллерийских масс» с работы штабов фронта и армий, при этом правильно подчёркивая, что при организации прорыва укреплённой полосы работа начальника артиллерии неотделима от работы старшего общевойскового начальника, что план операции должен строиться на действительно имеющихся артиллерийских средствах (орудия и боеприпасы), а не «исходя из теоретических или французских норм», что в личности начальника ударной группы «главный залог успеха». Но нельзя согласиться с мнением Кирея, выраженном в его «Выводах», что начальник ударной группы войск выбирает себе начальника артиллерии», как обязательное правило. Ударная группа должна представлять сплоченную организованную войсковую единицу. Старший начальник частей артиллерии, включённых в. состав ударной группы, должен назначаться, как общее правило, начальником артиллерии ударной группы. Иначе может быть нарушена организация. Личный пример Кирея, который был назначен (а не выбран) начальником артиллерии ударной группы 9-й армии в период боёв 4 июня — 12 августа 1916 г. на Юго-Западном фронте, является весьма удачным исключением, но не общим правилом.

Подобное исключение может быть в том случае, например, когда командование сочтёт необходимым назначить в качестве начальника многочисленной артиллерии ударной группы наиболее авторитетного и опытного артиллериста из числа выдающихся, например, начальника артиллерии армии или фронта. Некоторое нарушение организации окупится в таких случаях пользой, которую может принести начальник, обладающий большим опытом, знаниями и способностью управлять весьма сложным делом боевого использования крупных масс артиллерии.

Согласно «Наставлению для борьбы за укреплённые полосы» при начальнике артиллерии каждого ударного корпуса заблаговременно формировался штаб следующего состава:

а) 1 или 2 помощника начальника артиллерии из штаб-офицеров (полковников или подполковников) артиллерии, адъютант из младших офицеров и 1 офицер Генерального штаба для поручений и для облегчения связи со штабом корпуса;

б) участковый комендант с 3–4 помощниками офицерами, взводом конницы и взводом пехоты;

в) 1 младший офицер для службы наблюдения, 1 офицер-топограф с чертежником, 1 младший офицер с 10–15 опытными сапёрами;

г) телеграфная рота или кабельное отделение;

д.) 1–2 авиационных отряда с истребителями для охраны, со средствами для радиокорректирования и фотографирования (однако вся работа аэрофотографирования должна была выполняться, независимо от указанных средств, штабом корпуса или армии);

е) 2–3 змейковых аэростата;

ж) звуковые наблюдательные станции;

з) при каждом офицере по 2 конных ординарца;

и) 2–3 писаря.

Рабочие назначались от войсковых частей распоряжением штаба корпуса.

Из имущества полагалось при штабе иметь: автомобиль, парную повозку для вещей, большую стереотрубу, пишущую машинку, шапирограф, запас канцелярских принадлежностей, обильный запас фотопланов и карт и, главное, карт участка главного удара в масштабе 100–250 саж. в дюйме (8400–21000); карт крупного масштаба требовалось около 200 экземпляров.

Артиллерийские группы подчиняются тому из общевойсковых начальников, непосредственно руководящих атакой, в участке которого они решают свои задачи. Подчинённость артиллерии распределяется примерно так:

а) при введении в боевую линию одной дивизии её лёгкую артиллерию, всю или частью, а также приданную ей горную и штурмовую артиллерию можно передать в участки полков для непосредственной поддержки и выполнения задач в районе полковых участков; артиллерия, действующая по особенности своего расположения только в узких пределах участка какого-либо полка, может поступить также в распоряжение этого полка; вся прочая артиллерия соединялась в одну или более групп, подчинённых непосредственно или через объединяющего группы старшего артиллерийского начальника начальнику дивизии;

б) при введении в первую боевую линию всех дивизий корпуса (в старой русской армии корпус состоял обычно из двух пехотных дивизий) артиллерия распределялась по участкам полков, как указано в п. «а»; группы артиллерии, которые не могли оказывать взаимной поддержки, подчинялись непосредственно соответственным начальникам дивизий; прочие группы, имеющие возможность поддерживать друг друга, объединялись инспектором артиллерии корпуса как корпусная артиллерия, подчинявшаяся непосредственно командиру корпуса;

в) если в первую боевую линию введены два или более корпусов, то группы смежной корпусной артиллерии, которые могут оказывать взаимную огневую поддержку, объединялись с целью установления связи и взаимной огневой поддержки на стыках корпусов; причём при таком объединении имели в виду главным образом управление «силами», но не огнём; объединяющий старший артиллерийский начальник подчинялся непосредственно тому старшему общевойсковому начальнику, который управлял боем указанных корпусов.

Данные для стрельбы получают первоначально с карты и поверяют пристрелкой. Время для пристрелки распределяется старшим артиллерийским начальником между дивизионами, а командирами дивизионов между батареями, чтобы они друг другу не мешали. Число целей каждой батареи не должно быть велико; поэтому пристрелку можно выполнить непосредственно перед подготовкой атаки, но часть пристрелочных данных может быть получена и заблаговременно. Пристрелочные данные сводятся в таблицы. Заблаговременно пристрелянные данные, ввиду изменений в атмосфере, следует проверить перед стрельбой на поражение; поэтому при заблаговременной пристрелке нет необходимости добиваться получения окончательных точных данных.

Пристрелка должна быть выполнена тщательно, так как при стрельбе на поражение пыль и дым будут мешать наблюдениям и помешают проверить пристрелку.

Напряжённая заблаговременная пристрелка всей массы артиллерии, как явно подчёркивающая пункт предполагаемого удара, недопустима.

«Общими указаниями для борьбы за укреплённые полосы» (ч. II, артиллерийская, § 53) подчёркивалось, что «детальное управление огнём групп и большого количества артиллерии невозможно». Поэтому необходимо: задачи батареям, дивизионам и группам ставить простые и немногочисленные; границы участков обстрела или разрушения указывать точно на местности; вопросы по распределению и переносу огня заранее выяснить и задания передать батареям; всё, даже мелочи, по возможности предусмотреть во избежание необходимости ставить новые задачи во время подготовки атаки, когда огня так много, что разбираться в разрывах снарядов трудно и выполнить новую пристрелку иногда невозможно; принять меры к тому, чтобы батареи возможно менее мешали друг другу при стрельбе на поражение, и с этой целью назначать им предпочтительно хотя бы узкие, но самостоятельные участки, избегая накладывания огня нескольких батарей на один район (исключение составляет комбинированный и перекрёстный огонь, когда накладывание огневых вееров необходимо).

План действий артиллерии должен охватывать с возможной полнотой все подробности предстоящей её боевой работы в периоды: установки батарей и получения исходных данных для стрельбы; подготовки атаки и самой атаки; по окончании атаки, в предположении того или иного её исхода.

Подробный, распределённый по периодам план должен быть составлен для действий всей артиллерии, для артиллерии дивизий, для каждой группы, дивизиона и батареи, входящей в состав группы или нескольких объединённых групп.

При составлении плана действий артиллерии предлагалось иметь в виду следующее:

Вторая, а иногда и третья линии окопов укреплённой полосы по большей части расположены настолько близко к первой линии, что последовательное разрушение этих линий и их проволочных заграждений, по занятии нашей пехотой первой линии, может оказаться невозможным. Поэтому все эти линии следует разрушить в период подготовки атаки на первую линию. При этом, в случае разрушения заграждений и указанных линий, вся оборонительная полоса может быть взята одним ударом. При разрушении второй и третьей линий в том случае, если они не видны, следует руководствоваться данными фотографии с воздуха и привлечь для корректирования пристрелки самолёты и змейковые аэростаты. При обстреле и разрушении второй и третьей линий одновременно с первой противник не сможет переводить в эти линии войска из первой линии во время её обстрела.

Неприятельские окопы и заграждения, назначенные к разрушению, должны быть распределены и пристреляны до начала подготовки атаки. Проходы в заграждениях второй и последующих линий атакованной полосы намечаются против прорывов первой линии окопов. Фланкирующие участки окопов и фланкирующие постройки распределяются для разрушения между батареями и пристреливаются также до начала подготовки атаки. В равной мере, все ходы сообщения, овраги, долины должны быть заблаговременно распределены между батареями и пристреляны до начала атаки, чтобы своевременно преградить путь противнику, перебегающему к атакованному участку вдоль окопов и подходящему с тыла по ходам сообщения и по укрытым подступам.

Перенос огня с атакуемого участка должен быть заблаговременно разработан детально: определить точно, какая батарея и куда переносит огонь, когда и какая батарея должна прекратить огонь, во избежание возможности поражения своих атакующих частей. Неопределённое указание, что огонь, вообще, «переносится в тыл» — недопустимо.

Выработанные планы действий артиллерии и результаты совещаний, происходивших при выработке планов, необходимо своевременно сообщать начальникам дивизий и командирам полков, назначенным для непосредственного участия в атаке. С другой стороны, старший артиллерийский начальник и командиры артиллерийских групп должны участвовать в обсуждении предстоящих действий корпусов и дивизий, которым артиллерия будет содействовать при атаке.

Готовясь к совершению прорыва, следует принять меры для обеспечения артиллерии в случае нежданного перехода противника к атаке и возможной при этом потери выдвинутых вперёд батарей. С этой целью требовалось: оборудовать в непосредственной близости от батарей НП для стрельбы по наступающему противнику, имея при этом в виду, что в данном случае стрельба вслепую по пристрелянным заранее данным недопустима, а рассчитывать на передовые НП нельзя, так как связь неизбежно будет порвана; назначить в распоряжение командиров дивизионов прикрытие, необходимое для обороны и вывоза орудий; выработать план заградительного огня для нескольких предполагаемых положений противника; обеспечить связь с тылом; изучить тыловой район и тыловые позиции, распределив их заблаговременно между батареями и установив порядок их переезда на тыловые позиции; выдвинуть вперёд разведчиков для своевременного обнаружения наступления противника и предупреждения о его приближении; совместно с общевойсковым командованием разработать план действий прикрытия, назначенного к артиллерии, в случае контрудара неприятеля.

Необходим фактический контроль на местности исполнения работ: старшие артиллерийские начальники обязаны указывать на месте ошибки и как эти ошибки исправить.

Разработанный план действий артиллерии надлежит проводить в жизнь неуклонно, педантично, особенно имея в виду, что молодой состав войск нуждается в такой артиллерийской подготовке, чтобы войсковые части могли продвигаться до намеченных рубежей почти беспрепятственно. Ограничивать артиллерийскую подготовку часами нецелесообразно; нужно определять длительность её действительно достигнутым успехом, засвидетельствованным донесениями передовых войсковых частей и специальных опытных наблюдателей. Успех атаки при прорыве укреплённой полосы зависит от успеха артиллерийской подготовки, а потому выбор минуты для начала решительного броска и натиска пехоты ее может быть определён задолго вперёд.

«Нельзя заблаговременно точно назначать по часам продолжительность подготовки атаки или точное время начала атаки и требовать, чтобы к этому времени подготовка была закончена», — говорилось в «Общих указаниях для борьбы за укреплённые полосы» изд. 1916 г.

Русская артиллерия обязывалась всемерно стремиться выполнить поставленную ей задачу возможно скорее, wo связывать (артиллерию точным, часто чрезмерно коротким сроком не рекомендовалось.

Артиллерийская подготовка считалась законченной лишь тогда, когда все намеченные разрушения выполнены. Причём если в одних местах результат подготовки достигнут, а в других нет, то, продолжая подготовку, в этих местах, не разрешалось чувствительно ослаблять огонь на тех участках, где подготовка шла более успешно. Результаты достигнутые подготовкой, проверялась разведкой. Артиллерийские начальники должны были осведомлять своего непосредственного артиллерийского начальника или общевойскового начальника о ходе подготовки и достигнутых результатах.

Старший общевойсковой начальник, которому предоставлено было право двинуть войска его участка в атаку, решал на основании получаемых донесений, можно ли считать подготовку законченной. Время начала атаки назначалось и атака должна была начинаться лишь после того, как убедились в разрушении искусственных препятствий и узлов сопротивления. Час атаки требовалось назначать с таким расчётом, чтобы распоряжение об атаке успело дойти по назначению, причём в необходимое на это время (не менее получаса) огонь артиллерии должен был продолжаться неизменно, хотя бы подготовка и считалась законченной. Атаке обычно должен предшествовать огонь всех орудий. С началом штурма артиллерия должна прикрывать своим огнём пехоту от контратак, стремясь в то же время подавить или уничтожить неприятельские пулемёты и батареи. В дальнейшем артиллерия, работая в теснейшей связи с пехотой, должна обеспечить постепенное распространение атаки в глубь неприятельской укреплённой полосы.

Артиллерийская подготовка атаки. В отношении артиллерийской подготовки атаки «Общими указаниями для борьбы за укреплённые полосы» изд. 1916 г. предусматривались следующие основные положения.

Действительность стрельбы артиллерии достигается не путём безудержного расхода снарядов, а путём методического ведения огня, целесообразного его сосредоточения на заданном фронте, тщательного наблюдения при каждом выстреле не только недолётов и перелётов, но и производимого разрушения.

Термин «ураганный огонь» следует совсем вывести из обихода; впечатление урагана должно получаться только у противника, по которому бьёт достаточное число батарей. В отдельных случаях, при появлении скоропроходящих целей, допустим определённый уставом «беглый огонь» только отдельных батарей, но не целой массы артиллерии. Для воздействия на противника нужен не «ураганный огонь», а планомерное, тщательно подготовленное совместное огневое действие массы артиллерии, при котором достигается: разрушение преград, поражение живых целей и упадок моральных сил неприятеля вследствие непрерывного, назойливого треска разрывов, покрывающих весь участок атаки.

«Не следует стрелять потому только, что стреляет противник: каждый выстрел должен преследовать определённую цель, вытекающую из общей задачи». Стрельба без ясно поставленной цели, по расписанию по часам или через определённые промежутки времени, — «преступная трата снарядов».

О силе артиллерийского огня нельзя судить по звуку выстрелов, а необходимо считаться с результатами огня.

Ни подготовка, ни поддержка атаки огнём не может быть допущена ночью; исключение может составить стрельба для демонстрации, не обещающая действительного поражения, или в следующих целях: мешать работам по восстановлению разрушенного днём; беспокоить противника в особенно важных участках его позиции, где выяснено, например, большое скопление людей; обстреливать населенные пункты и держать неприятеля под постоянным страхом поражения; отбитие ночной контратаки по заблаговременно пристрелянным данным; уничтожение прожекторов противника.

Сосредоточение артиллерийского огня следует понимать как одновременную работу многих батарей, объединённых общим управлением и действующих согласованно для достижения общей цели на заданном фронте, а не как узкое представление об одновременной стрельбе нескольких батарей по одной небольшой по фронту цели.

Требуется полное напряжение всех артиллерийских средств, но урегулированное и согласованное с задачами.

Указания «Наставления» об артиллерийской подготовке атаки укреплённой полосы сводились в общем к следующему (§ 127–227, ч. II «Наставления»):

а) противобатарейная артиллерия ведёт борьбу с артиллерией противника и обстрел его расположения в тылу;

б) тяжёлая и гаубичная артиллерия ударных корпусов ведёт разрушение главных элементов обороны;

в) миномёты разрушают заграждения и окопы;

г) лёгкая 76-мм пушечная, а где это требуется — и лёгкая 122-мм гаубичная артиллерия делают проходы в искусственных заграждениях;

д) лёгкая артиллерия обстреливает периодически, а часа за два до начала атаки — непрерывно, промежутки между участками разрушения в районе главного удара, чтобы там не оставалось ни одного безопасного места и прекратилось перемещение противника;

е) лёгкая 76-мм пушечная артиллерия, усиленная по возможности 122-мм гаубицами и миномётами, ведёт обстрел (и частичное разрушение) участков, смежных с участками главного удара, чтобы атакующие части не были взяты под фланговый огонь; смежные участки берут под обстрел на протяжении не менее 1 км с каждой стороны участка главного удара;

ж) на второстепенных участках прорыва, в различных местах, артиллерия и миномёты ведут подготовку согласно указанному выше;

з) артиллерия ведёт огонь химическими снарядами по резервам, батареям, окопам и убежищам;

и) артиллерия должна выполнить поставленную ей задачу возможно скорее, но связывать артиллерию точным, часто чрезмерно коротким сроком подготовки нельзя (в летние дни 8–10 час. возможно).

Борьба с артиллерией обороняющегося противника имеет громадное значение, так как она оказывает ему необходимую, решающую помощь.

Без ослабления неприятельской артиллерии захват передовых окопов противника не может быть прочным, так как именно по этим окопам, заранее пристрелянным, противник откроет ожесточённый артиллерийский огонь, когда они будут захвачены.

Успех борьбы с неприятельской артиллерией обеспечивается тщательной и длительной разведкой батарей и наблюдательных пунктов противника, производимой ещё до начала операции и в период её подготовки. Выяснить расположение неприятельской артиллерии во время подготовки атаки и самой атаки редко удаётся. Борьба с артиллерией должна быть предусмотрена планом действий артиллерии. Начинать эту борьбу следует во время самой операции, чтобы заранее не спугивать неприятельскую артиллерию с её наблюдательных пунктов и огневых позиций. Особенно существенный вред приносит огонь по артиллерии противника, когда наша атакующая пехота двигается на штурм или занимает его окопы.

Обстрел батарей противника и приведение их к молчанию возможно вести с должным успехом лишь при использовании всех средств воздушного флота для целей наблюдения и корректирования стрельбы. В этих целях самолёты, змейковые аэростаты и прочие воздушные аппараты должны быть переданы в непосредственное подчинение артиллерийских начальников задолго до начала операции, чтобы заблаговременно наладить совместную работу.

Стрельба артиллерии может быть действительна лишь при надлежащей организации наблюдения вперёд и тесной связи со своей пехотой. Связь обеспечивается расположением начальников артиллерии и начальников пехотных участков вместе или поблизости друг от друга, надёжно связанных особым телефоном, а также расположением передовых артиллерийских наблюдателей в передовых цепях пехоты. «Артиллерия с плохо налаженным наблюдением бесполезна пехоте и даже вредит ей...»

Артиллерия на закрытых огневых позициях как неприятельская, так и наша в большинстве случаев мало уязвима. При современной живучести укрыто расположенных батарей надо стремиться хотя бы только парализовать или значительно ослабить огонь неприятельской артиллерии, если нельзя совершенно его погасить; необходимо принимать меры к тому, чтобы сделать его менее действительным — стремительностью движения при атаке, наступлением под покровом темноты, предварительной инженерной подготовкой и т. п. Атакующая пехота, дойдя до приведённых к молчанию батарей противника, заставит их оставить позицию или уничтожит.

Артиллерия атаки должна с особой силой поражать неприятельские батареи, фланкирующие наши войска и подходящие резервы. Необходимо иметь в виду, что противник привлечёт к обороне батареи, установленные в тылу атакуемого участка и расположенные на 3–4 км вне его флангов; эти батареи будут обстреливать во фланг подступы к атакованному участку, а затем и самый участок, по его занятии нашими войсками.

Борьбу с артиллерией возлагали преимущественно на пушечные батареи: на 76-мм лёгкие, на 107-мм полевые тяжёлые (скорострельные обр. 1910 г. и старые обр. 1877 г.), на тяжёлые 120-мм Виккерса, 152-мм скорострельные Шнейдера и Канэ. Причём неприятельские батареи, разгромленные или парализованные в действиях, передавались для наблюдения и обстрела лёгким батареям, а орудия более крупного калибра и большей силы освобождались для других задач.

Существенную пользу в борьбе с артиллерией могут оказать химические снаряды с отравляющими или удушливыми газами, но при условии, что расположение батарей противника известно достаточно точно. Обстреливая батареи то обыкновенными, то химическими снарядами, весьма затрудняют их работу.

Необходимо вести борьбу и с траншейной артиллерией противника, которая может оказать сильное противодействие нашей атаке.

Траншейная артиллерия устанавливалась обычно вблизи окопов или в самых окопах и в исходящих углах для фланговой обороны искусственных заграждений смежных с ними участков. Она обнаруживает себя во время нашей усиленной разведки и атаки; тогда её расположение может быть выяснено разведкой или по фотографии с самолёта.

Борьба с траншейной артиллерией имеет весьма важное значение и должна вестись планомерно при подготовке атаки. К этой борьбе следует привлекать нашу траншейную артиллерию и миномёты.

Во время атаки каждый артиллерийский начальник обязан был перенести огонь хотя бы части орудий на обнаруженную траншейную артиллерию, действующую по атакующим войскам, чтобы её уничтожить. Каждый пехотный начальник, обнаруживший траншейную артиллерию, должен был указать её ближайшей своей батарее.

Неприятельские батареи уничтожались только при условии точной по ним пристрелки. Стрельба при помощи карты с нанесёнными на неё батареями противника и тем более по звуку выстрелов или по сбивчивым описаниям расположения батарей обычно не приводила к положительным результатам. По батареям, обнаружившим себя блеском выстрелов, дымом или пылью, бывала особенно успешна стрельба с двумя боковыми наблюдателями.

Количество и род батарей, обращенных на борьбу с артиллерией противника, должно отвечать числу и силам обнаруженных его батарей. Нельзя заранее предназначать батареи для борьбы с неприятельской артиллерией, если место её расположения и силы неизвестны.

Борьба с пулемётами противника — их уничтожение или приведение к молчанию  — составляет одну из важнейших обязанностей артиллерии, так как они являются источником гибели атакующей пехоты.

Места расположения пулемётов выясняют предварительной разведкой, фотографированием с самолёта, опросом пленных и методическим изучением неприятельской позиции при долговременной позиционной стоянке.

Места пулемётов узнавались по виду бойниц, которые шире ружейных. Пулемёты располагались по большей части: во входящих углах линии окопов; на вторых и задних линиях окопов, если они превышали передние линии и с них возможно было вести ярусный огонь; в ходах сообщения, ведущих от окопов к выдвинутым вперёд сторожевым частям, причём такое фланкирующее расположение пулемётов весьма мало заметно: в ямках впереди окопов, которые обнаруживаются по характерному признаку выброшенной назад земли; иногда в небольших отдельных постройках, нередко резко выделяющихся.

Уничтожение пулемётов возлагалось преимущественно на лёгкую артиллерию, а также на траншейные орудия и миномёты. Если же пулемёты укрыты в прочные постройки (блокгаузы), то эти постройки должны быть разбиты тяжёлой артиллерией; без этого наступление может оказаться невыполнимым. Обстрел блокгаузов химическими снарядами с удушающими газами также приводил к молчанию пулемёты. При разрушении окопов артиллерийским огнём уничтожались попутно и пулемёты.

Каждый пехотный начальник, обнаруживший во время атаки неприятельский пулемёт, должен был указать его ближайшей батарее. Каждый артиллерийский начальник обязан был перенести огонь хотя бы одного орудия и точной стрельбой уничтожить замеченный или указанный ему пулемёт.

Для производства наблюдения и указания мест пулемётов необходимо содействие пехоты. Уничтожение пулемётов вообще крайне трудно, так как требует точной стрельбы, если пулемёт ясно виден; если же пулемёт не виден, то необходим большой расход боеприпасов на разрушение всего того участка, где пулемёт предполагается.

Уничтожение пулемётов, неожиданно появляющихся для противодействия продвижению вперёд наступающей пехоте, не видимых с прежних наблюдательных пунктов, возлагается на батареи, сопровождающие пехоту или находящиеся в распоряжении пехотных начальников. Артиллерийские офицеры и орудийные расчёты таких батарей должны обладать неудержимым порывом, находчивостью и отвагой, как самые бесстрашные пехотинцы.

Борьба с отдельными орудиями, миномётами, бомбомётами и ружейными батареями противника, противодействующими штурму, осуществляется так же, как борьба с пулемётами.

Разрушение оборонительных сооружений укреплённой полосы. Производительность различных орудий и примерный расход снарядов для разрушения искусственных заграждений и различных других целей указаны выше, в таблицах 1–5. Нормы, указанные в этих таблицах, относятся к оборонительным сооружениям определённого устройства и сопротивления; в каждом отдельном случае, в зависимости от дистанции, свойства разрушаемых сооружений и грунта, отступления от указанных норм неизбежны. Для разрушения окопов, которые можно фланкировать в полной мере, количество орудий и снарядов при подсчёте необходимых артиллерийских средств уменьшают в 2–3 раза против указанного в таблицах. Привлечением миномётов к разрушению окопов достигается сбережение дорогих снарядов к артиллерийским орудиям.

Для разрушения прочных построек назначаются орудия крупных калибров. Искусственные заграждения разрушаются 76-мм полевыми (горными) пушками и миномётами большой силы. Орудия крупных калибров применяются для уничтожения заграждений лишь в особых случаях, например, в том случае, если заграждения прикрыты скатом и неуязвимы при отлогой траектории лёгких пушек.

Орудия, занятые разрушением, не могут решать других задач; при подготовке атаки у них не может быть многочисленных переносов огня.

В период разрушения окопов и других сооружений гранатами гаубичной и тяжёлой артиллерии стрельба шрапнелью может быть лишь частным случаем, имеющим целью, например, поражение открытых целей. Лёгкая (горная) артиллерия в этот период уничтожает заданные ей участки искусственных заграждений, ведёт борьбу с неприятельской артиллерией, поражает неприятельских стрелков, обнаруживающих себя при стрельбе по нашим разведчикам или атакующим стрелкам, уничтожает вспышками беглого огня шрапнелью перебегающие из окопов группы противника. В период подготовки атаки стрельба шрапнелью без определённой задачи, лишь с целью создания общей картины напряжённого огня, недопустима.

Фронтальная стрельба шрапнелью по окопам нормальной профили, в особенности при укрытии стрелков козырьками, недействительна. В случаях косого или флангового огня, если неприятельские стрелки не укрыты блиндажами или широкими козырьками, стрельба шрапнелью, особенно навесная, дает хорошие результаты; при наличии козырьков действительна комбинированная стрельба во фланг: часть орудий стреляет гранатой, прочие орудия — шрапнелью.

При движении пехоты в атаку район главного удара обстреливается гаубичной и тяжёлой артиллерией, преимущественно гранатами; тот же район и соседние с ним участки обстреливаются также и лёгкой и горной артиллерией, но преимущественно шрапнелью. В период атаки считалось достаточным назначать на каждое лёгкое (горное) орудие — на участке главного удара не более 20–30 м, а на соседних с главным участках — по 30, 40 и до 60 м неприятельского фронта.

При разрушении оборонительных сооружений необходимо: а) разрушить искусственные препятствия; б) расстроить сооружения на позиции противника (окопы 1-й и 2-й линий, тыловые закрытия, ходы сообщения, местные предметы в районе позиции); в) насколько возможно привести в негодность фланкирующие сооружения и подготовиться к немедленному открытию по ним огня, когда они станут проявлять себя с началом атаки.

Разрушение оборонительных построек сильно осложняется при наличии у противника широкой укреплённой полосы с многочисленными сооружениями для перекрёстной и фланговой обороны ружейным и пулемётным огнём.

«Общими указаниями» 1916 г. предлагалось, чтобы разрушение артиллерийским огнём велось или одновременно по всей глубине назначенного для захвата атакуемого участка неприятельской укреплённой полосы, или начиная с его самых дальних препятствий — с тем, чтобы для пехоты не было соблазна начинать штурм до окончания артиллерийской подготовки, лишь вследствие видимого успешного разрушения в ближайших проволочных заграждениях. Соблюдение этого правила признавалось особенно важным при молодом составе пехоты.

Весьма важно также, чтобы все оборонительные постройки противника как на переднем крае, так и внутри назначенной для атаки укреплённой полосы были разрушены артиллерией одновременно с уничтожением искусственных препятствий или даже несколько ранее.

Подчёркивалось, что «артиллерийская подготовка должна быть закончена лишь тогда, когда все преднамеченные разрушения выполнены».

Для разрушения заграждений основным условием стрельбы является малая дальность и отчётливое наблюдение с расстояния около 1/2 км, причем весь разрушаемый участок и каждая деталь препятствий должны быть ясно видны (в большую стереотрубу). Дальность стрельбы не должна превосходить указанную в табл. 3. Каждое орудие пристреливалось отдельно до 1/2 деления прицела. Желательно, чтобы наблюдатель находился в створе батареи и разрушаемого участка. Скорость стрельбы должна допускать наблюдение по возможности каждого выстрела.

При неизменном направлении огня отдельного 76-мм орудия, 75–100 выстрелов тротиловой гранатой с взрывателем без замедления с 2 км просекают в проволочном заграждении любого устройства чистый проход шириной 2–4 м, причём по бокам прохода получаются повреждённые (но непроходимые) участки шириной около 2 м.

При неизменном направлении сосредоточенного веера 76-мм полевой батареи (при условии пристрелки каждого орудия отдельно и дальности стрельбы около 2 км) и достаточном расходе гранат получают чистый участок разрушения шириной около 4–8 м ; по сторонам прохода заграждение бывает повреждено, оставаясь, однако, непроходимым, примерно на 4 м в каждую сторону. Сплошная взрыхлённая полоса сомкнутых воронок получается на протяжении около 40 м в глубину.

При разрушении препятствий требуется непрерывное наблюдение выстрелов при полной готовности наблюдателей жертвовать собой, не полагаясь на то, что препятствие «должно быть разрушено», если по нему будет выпущено определённое расчётом число снарядов.

Пехота должна вести поверочную разведку произведённых разрушений и осведомлять артиллеристов о достигнутых результатах. Артиллерия должна сделать проходы по возможности совершенно чистыми; окончательная расчистка случайно уцелевших препятствий выполнялась пехотной разведкой и атакующими войсками.

При совместной работе артиллерии с миномётами последним назначали для разрушения отдельные участки. Минометы открывали огонь после артиллерии; при этом создавалось впечатление стрельбы очень большого числа батарей, а миномёты не обращали на себя внимания противника.

В том случае, если атаку нельзя было произвести немедленно после того, как разрушение искусственных заграждений было выполнено, прорывы в заграждениях обстреливались непрерывно днём и ночью не только артиллерийским, но и ружейным и пулемётным огнём, чтобы не допустить противника к исправлению повреждений.

Разрушение искусственных препятствий требует большого расхода снарядов; при благоприятных обстоятельствах оно может быть исполнено пулемётным огнём, ручными гранатами, ножницами и другими средствами, причём в этом случае артиллерия обязана своим огнём прикрыть войсковые команды, разрушающие препятствия.

На успешный исход атаки большей частью нельзя рассчитывать, если искусственные препятствия, фланкирующие постройки и пулемёты не уничтожены.

Борьба с опорными пунктами обороны противника, уничтожение его фланкирующих участков окопов и сооружений имеет особенное значение. «Общими указаниями для борьбы за укреплённые полосы» (ч. I) требовалось «обезопасить продвинувшиеся вперёд атакующие части от флангового огня с опорных пунктов противника» и с этой целью или вести на них самостоятельную атаку с обязательной её подготовкой тяжёлой артиллерией, обратив особое внимание на разрушение фланкирующих построек, или обстреливать шрапнельным огнём (устроить огневую завесу) передний край опорных пунктов, обращённый к нашим продвигающимся войскам (применение химических снарядов считалось более действительным средством, чем шрапнель).

После разрушения назначенных построек артиллерия постепенно увеличивала дальность своего огня и переносила его в других направлениях, чтобы произвести на фронте и флангах участка атаки продольную и поперечные завесы, под прикрытием которых пехота могла бы передвигаться. «Продвигающаяся пехота должна всё время чувствовать, что она с фронта и флангов прикрывается могущественной, подвижной и осведомленной артиллерийской защитой», — говорилось в «Общих указаниях» (ч. 1, «Действие всех родов войск», 1916 г., § 76).

При подготовке атаки артиллерии следует обстреливать в тылу противника те местные предметы, которые заведомо дают укрытие его войскам. Полезно также производить обстрел мест расположения неприятельских штабов и магистральных путей сообщения, назначая для этих целей и отдельные орудия.

Во время артиллерийской подготовки атаки необходимо поражать войска противника, применяя с этой целью приёмы, заставляющие их выходить из убежищ под огонь атакующего, например, двинуть вперёд пехотных разведчиков до окончания подготовки, чтобы противник занял окопы для отражения их огнём; по временам увеличивать дальность огня как бы для образования огневой завесы; иногда открывать частый ружейный огонь, прервав артиллерийский и сопровождая ружейную стрельбу криками «ура»; обстреливать внутренний район неприятельских укреплений химическими снарядами, чтобы заставить противника покинуть убежища и искать спасения на более возвышенных местах, попадая под артиллерийский огонь атакующего.

Поддержка и закрепление атаки артиллерийским огнём требует соблюдения следующих основных условий:

а) необходимо стремиться к тому, чтобы противник был в неизвестности относительно времени начала пехотной атаки и преждевременно занял свои окопы, подставив себя, таким образом, под действительный огонь атакующего; выше указывалось, что нельзя заблаговременно точно назначать по часам продолжительность подготовки атаки или точное время начала атаки и что артиллерия должна стремиться выполнить поставленную ей задачу возможно скорее, так как затяжка артиллерийской подготовки вызывает излишнюю трату трудно подвозимых, всегда крайне необходимых и дорогих боеприпасов;

б) атака начинается лишь после того, как убедятся в разрушении искусственных препятствий; преждевременное движение войск в атаку поведёт к излишним потерям и может быть к неуспеху;

в) значительное ослабление или перерыв огня между окончанием подготовки и началом движения пехоты в атаку недопустимы; атаке обыкновенно предшествует огонь всех орудий в виде напряжённых вспышек различной продолжительности;

г) при необходимости атаковать под покровом темноты подготовку атаки производят обязательно днём, стремясь закончить её незадолго до наступления темноты; ночью артиллерия продолжает поддерживать огонь, по преимуществу шрапнелью, а пехота организует специальную стрельбу из винтовок и пулемётов, чтобы не допустить исправления произведённых разрушений; перед ночной атакой и в период атаки не следует повышать темп огня, чтобы не возбудить внимания противника: с началом ночной атаки огонь постепенно переносят в тыл.

Артиллерийский огонь в период дневной атаки достигает наибольшего напряжения с началом движения атакующей пехоты. Во время движения войск в атаку главный участок удара, а также фланкирующие участки и постройки обязательно обстреливают лёгкой и тяжёлой артиллерией, чтобы не допустить противника выйти из оставшихся ещё не разрушенными убежищ для встречи атаки огнём.

Тяжёлая и гаубичная артиллерия, чтобы не поражать свою пехоту, когда она находится примерно в 400 шагах от неприятельских окопов, переносит огонь с атакуемого участка на последующие линии укреплённой полосы или на ходы сообщения, согласно предусмотренному ранее разработанным планом; кроме того, огонь переносят и в стороны, преграждая путь противнику, перебегающему к атакуемому участку вдоль окопов.

Лёгкая артиллерия ведёт огонь по атакуемому и смежным с ним участкам (шириной около 1 км) до последней возможности, сдвигая медленно огонь впереди своей пехоты и руководствуясь при этом непосредственными наблюдениями. «Общими указаниями» (ч. II «артиллерийская», 1916 г., § 126) подчёркивалось: «Всё здесь должно быть построено на том, что артиллеристы должны отчётливо видеть каждого атакующего пехотинца, падение своих снарядов и опознавательные знаки пехоты. В этот период главная связь — зрительная»...

Пехота должна непрерывно осведомлять артиллерию о своём движении, о своём местонахождении, о встреченных препятствиях, о занятии окопов противника, о случайных потерях от огня своей артиллерии. Батареи со своей стороны обязаны заранее назначить офицеров с телефонистами для высылки передового наблюдения в окопы тотчас же после их занятия своей пехотой. Передовые наблюдатели должны немедленно обеспечить содействие своим батареям преследовать противника огнём и отбивать его контратаки.

«Перемещение артиллерии вперёд поднимает дух пехоты» («Общие, указания» 1916 г., ч. I, § 87). Теми же «Общими указаниями» (ч. II, § 129–134) предусматривалось, что «непосредственно с атакующей пехотой артиллерия обычно двигаться (сопровождать пехоту) не может» и что в лучшем случае вместе с пехотой, при наличии укрытых путей, можно «выкатывать вперёд штурмовые или горные пушки».

Перемещение батарей вперёд по укрытым подступам признавалось возможным только после занятия нами окопов противника, или когда его артиллерия подавлена, или дымная и пыльная завеса закрывает перемещение от наблюдения противника.

Для закрепления удачной атаки огнём выдвигались специально назначенные для этого горные батареи или лёгкие из числа переданных в распоряжение войсковых частей.

Предлагалось передвигать батареи вперёд крайне осмотрительно, на больших аллюрах, иногда поорудийно, или перекатывая орудия на руках. Перемещение производилось эшелонированно, чтобы не было ослабления огня и чтобы сзади стоящие батареи могли прикрывать огнём находящиеся впереди батареи. Гаубичные и тяжёлые батареи перемещались, если это оказывалось возможным, уже после установки лёгких батарей на новые позиции и открытия ими огня.

Во всяком случае требовалось, чтобы артиллерия была всегда проникнута желанием «движения вперёд для развития успеха и поддержки своей пехоты».

«Независимо от орудий, придаваемых пехоте и продвигающихся следом за ней, должно разработать способы перемены позиций и для прочей артиллерии», предлагалось «Общими указаниями» (ч. I, § 86).

«Наставление для борьбы за укреплённые полосы» (ч. II, изд. 1917 г.) в общем мало чем отличалось от «Общих указаний» 1916 г. Русская артиллерия в период мировой войны руководствовалась и «Наставлением» и «Общими указаниями», причём многие артиллеристы отдавали предпочтение последним.

Относительно перемещения артиллерии при совершении прорыва укреплённой полосы противника «Наставлением» 1917 г. указывалось:

«Артиллерия должна быть всегда проникнута желанием движения вперёд для развития успеха и поддержки своей пехоты», но непосредственно сопровождать атакующую пехоту она «не может» — «это бесцельная растрата своей силы». Если занята атакующей пехотой лишь первая или вторая линия окопов, «выдвигают вперёд только артиллерийское наблюдение», бомбомёты, лёгкие миномёты и 37-мм пушки (иногда «дерзко выдвинутые взводы штурмовых, горных или лёгких орудий... могут принести пользу»); заранее назначенные и подготовленные для движения батареи штурмовых, горных или лёгких пушек выдвигаются вперёд при продвижении примерно на 1 км за первую или вторую линию окопов противника, в особенности при овладении районом удобных для артиллерии позиций. Выдвижение вперёд этих батарей прикрывается огнем батарей, остающихся на прежних позициях. Выдвинутые батареи переходят в подчинение того командира полка, в районе которого они предназначены действовать (§ 236–239 «Наставления»).

В отношении организации борьбы с неприятельской артиллерией в «Наставлении» были даны подробные определённые указания: о необходимости непрерывного наблюдения днём и ночью с наземных пунктов на широком фронте, об использовании самолётов, привязных аэростатов, звуковых наблюдательных и искровых станций, о пристрелке и технике огня.

Даны также указания об усилении противобатарейной артиллерии, так как сила её обычно является недостаточной для обстрела всех неприятельских батарей и выяснившихся целей. Между тем с началом движения пехоты в атаку часть тяжёлых и гаубичных «батарей разрушения» обычно освобождается и может быть обращена на усиление противобатарейной артиллерии. Планом действия артиллерии должно быть предусмотрено такое усиление противобатарейных артиллерийских групп.

Вызванная условиями позиционной войны группировка артиллерии на группы разрушения главных и второстепенных элементов обороны противника, на группу разрушения заграждений и на контрбатарейную группу часто не (применялась на практике, по крайней мере в 1916 г. и в начале 1917 г. Приходилось распределять артиллерию иначе главным образом вследствие бедности артиллерийских средств — количественной и качественной (последней в смысле могущества орудий).

Большую часть батарей приходилось занимать разрушением проволочных заграждений, проделыванием в них проходов, так как «если препятствия не прорваны, то рассчитывать на успешный исход атаки большей частью нельзя» (§ 143, ч. II «Наставления»). Остававшаяся меньшая часть батарей, особенно при недостаточности калибра и дальнобойности орудий, не могла справиться с задачами разрушения элементов обороны; поэтому приходилось давать эту задачу и тем батареям, которые были уже заняты на проделывании проходов в проволоке. Вследствие тех же причин и борьба с артиллерией также нередко возлагалась на орудия среднего калибра.

Разрушение проволоки относилось, в сущности, к обязанностям орудий ближнего боя, а окончательное расчищение проходов в проволоке лежало на самой пехоте. Но орудий ближнего боя было мало, инструментов для резки проволоки (ножниц) пехота почти не имела, а если бы и имела, то проходов в заграждениях не сделала бы, так как резка проолоки под огнём в условиях позиционной войны — дело почти безнадёжное. Поэтому задача проделывания проходов отвлекала на себя большинство батарей, являлась для них задачей первой очереди, задачу же разрушения окопов приходилось выполнять по окончании первой.

Таким образом, процесс артиллерийской подготовки разделялся на две фазы: а) образование проходов в проволоке; б) разрушение окопов и, кроме того, борьба с артиллерией противника.

Не столько обеспечение внезапности, сколько ограниченность технических средств, особенно снарядов, приводила к сокращению времени на артиллерийскую подготовку до нескольких часов. Обычно атаку приурочивали к 14–16 час. дня, чтобы в случае успеха атаки оставалось 3–4 часа светлого времени на развитие удара. Проделывание проходов в проволоке, в общем весьма трудное, особенно при многополосных заграждениях, отнимало от 5 до 6 час. Нередко артиллерийская подготовка начиналась в 8–9 час. утра, вследствие чего почти не оставалось времени для выполнения второй фазы, т. е. на разрушение окопов. Между тем командование, стремясь ускорить атаку, мало считалось с её неподготовленностью. Бывало немало примеров, когда общевойсковое командование даже не обращало внимания на то, что первая задача пробивания проходов ещё не выполнена, и предлагало артиллерии поторопиться с подготовкой, т. е. и с разрушением укреплений, так как через 15–20 мин. начнётся атака. Такая недопустимая торопливость приводила к тому, что задача разрушения сводилась к поверхностному обстрелу окопов и почти всегда влекла за собой кровавую неудачу атаки.

Были и другие вредные последствия расчленения артиллерийской подготовки на два указанных периода: а) продолжительное проделывание проходов без одновременного разрушения окопов обнаруживало противнику направление будущей атаки и давало ему возможность заблаговременно усилить сопротивление в районе предстоящей атаки; б) весьма значительный расход снарядов, необходимый для последовательного решения двух задач — для пробивания проволоки и отдельно для разрушения, тогда как обилие артиллерии, преимущественно тяжёлой, у австро-германцев приводило в результате обстрела к одновременному, параллельному разрушению как окопов, так и заграждений (последнее вытекало из первого); в) сравнительно ничтожное воздействие на неприятельскую артиллерию, так как, во-первых, трудно было обнаружить укрыто стоящие батареи, особенно при отсутствии воздушного наблюдения, а во-вторых, борьба с ними велась, так сказать, урывками лишь некоторыми батареями, периодически отрываемыми от исполнения задач по пробиванию проходов и разрушению окопов.

Наконец, задача по разрушению, возлагавшаяся за недостатком тяжёлой артиллерии крупных калибров на лёгкую полевую (дивизионную), была для последней трудно выполнимой, а иногда и непосильной. Полевые лёгкие 76-мм пушки, на долю которых нередко выпадала задача разрушения, справлялись с разрушением ходов сообщений и окопов лёгкого полевого типа лишь при косоприцельной и при фланговой стрельбе. При ином направлении огня и при обстреле более прочных укреплённых построек (пулемётных и орудийных гнёзд, блиндажей, фланкирующих построек и т. п.) огонь дивизионной (лёгкой) артиллерии мог иметь лишь изоляционное значение и в лучшем случае, при достаточной его плотности и интенсивности, нейтрализовать сопротивление.

«Наставлением» (ч. II, § 206–226) предусматривалось применение для прорыва укреплённой полосы подвижного заградительного огня в виде огневого вала, который должен был переноситься вперёд от рубежа к рубежу, увлекая за собой вперед атакующую пехоту. Заградительный артиллерийский огонь должен был создать на пути неприятеля непроходимую зону поражения, чтобы преградить его контратаку или подход резервов, а также прикрыть атакующую пехоту.

Применение заградительного огня было связано с огромным расходом снарядов. Поэтому «Наставлением» предлагалось общевойсковым начальникам не злоупотреблять заградительным огнём. «Нельзя требовать огня артиллерии во всех случаях и по тем целям, с которыми может и должна справиться пехота ружейным и пулемётным огнём», — указывалось «Наставлением» (§ 206). Об организации и ведении заградительного огня подробнее будет сказано ниже (см. «Стрельба артиллерии»).

При подготовке атаки русская артиллерия успешно применяла особый приём с целью ввести неприятельскую пехоту в заблуждение, заставить её вылезти из убежищ ещё до начала атаки, затем нанести ей возможно большие потери и деморализовать её.

Непосредственно перед атакой пехоты бывает обыкновенно сильная вспышка ураганного артиллерийского огня и затем следует атака, заставляющая артиллерию наступающего перенести огонь на тыл атакуемого участка. При этом с началом атаки получается некоторый короткий перерыв артиллерийского огня — между последней вспышкой огня по окопам и началом огня по тылу. Перерыв в артиллерийском огне служил для неприятельской пехоты сигналом к выходу из убежищ для встречи атаки пулемётным и ружейным огнём и огнём траншейных орудий.

Русская артиллерия создавала полную иллюзию начала пехотной атаки, умышленно перенося после короткой паузы огонь свой с окопов на тыл (ложный перенос огня — по терминологии наших современных уставов).

Примером может служить артиллерийская подготовка при Черновицком прорыве 9-й русской армии в мае 1915 г.

Вспышки ураганного огня в разное время артиллерийской подготовки и следовавшие за ними короткие перерывы и переносы огня в тыл, согласованные с наступлением разведчиков, заставляли австрийцев несколько раз вылезать из убежищ и занимать окопы, после чего русская артиллерия обрушивалась сильнейшим огнём на головы открывшихся неприятельских стрелков. После таких дорого стоивших для противника попыток занять свои окопы с целью встречи атакующего огнём австрийцы перестали оставлять свои убежища, и когда русская пехота действительно атаковала, то застала главную их массу укрытой в убежищах.

В числе других мер, способствующих деморализации неприятельской пехоты, защищающей оборонительные сооружения, русская артиллерия применяла ещё следующие: а) одновременно с разрушением оборонительных построек снарядами тяжёлой артиллерии, выгонявшими людей из убежищ, лёгкая артиллерия поражала их шрапнелью; б) во время артиллерийской подготовки периодически обстреливались химическими снарядами оборонительные постройки, убежища и вероятные места расположения резервов противника с целью заставить людей быть в масках, что их изнуряет и сильно понижает действительность ружейного и пулемётного огня.

Перейдём к составленным подполковником Киреем «Выводам из применения артиллерийских масс при атаке укреплённой полосы».

По мнению Кирея, против которого нельзя возражать, сущность артиллерийской работы при атаке укреплённой позиции сводится к тому, чтобы обеспечить возможность «в час, указанный для атаки..., поднять одновременно всю назначенную для этого пехоту и довести её до намеченной цели».

Для достижения этого на артиллерию возлагаются следующие задачи: а) способствовать постепенному выдвижению пехоты вперёд для занятия ею исходного для атаки положения — задача лёгкой пушечной и гаубичной артиллерии, в исключительных случаях отдельных тяжёлых орудий; б) пробить проходы в проволочных заграждениях — лёгкая артиллерия; в) разбить пулемётные блиндажи, пулемёты, убежища, окопы и завалить ходы сообщения — тяжёлая артиллерия (гаубицы и осадные пушки), отчасти лёгкая артиллерия; г) устроить огневую завесу и отбивать контратаки — лёгкая и отчасти тяжёлая артиллерия; д) подготовлять атаку окопов противника вправо и влево от прорыва (расширять прорыв) — тяжёлая артиллерия и отчасти лёгкая; е) вести борьбу с неприятельской артиллерией — дальнобойные пушки тяжёлой артиллерии и лёгкая артиллерия.

Многие положения в «Выводах» Кирея являются развитием и уточнением тех идей, которые были заложены в наставлениях для боевой подготовки русской артиллерии в мирное время. Например, о том, что нельзя окончательно «подавить» неприятельскую артиллерию, расположенную на закрытых позициях, но можно только заставить её замолчать⁶⁶⁷; что «возможность фланкирования должна быть исходной данной при выборе позиции», а если фланкировать нельзя, то «стремиться получить возможно косой огонь»; что для возможности фланкирования «батареи можно ставить не только в соседней дивизии, но даже и в соседней армии, лишь бы только лучше использовать их огонь», т. е. участок, данный для дивизии, не должен считаться вместе с тем обязательным участком для расположения артиллерии той же дивизии и пр.

Впрочем, ниже, в г. XXII своей брошюры, Кирей говорит, что «подавление неприятельского артиллерийского огня возможно только при помощи корректирования стрельбы с самолётов», но сам же оговаривается, что при скудности авиационных средств «невыгодно уменьшать противоокопную артиллерию для сомнительных попыток борьбы с невидимыми неприятельскими батареями», и считает, что для этой борьбы не стоит выделять больше 1/6–1/7 числа всех орудий ударной группы. Там же указывается, что на противобатарейную артиллерийскую группу будет также возложен обстрел тыла противника и потому по окончании артиллерийской подготовки, во второй период боя, противобатарейную группу необходимо усилить до 1/3.

В отношении продолжительности артиллерийской подготовки у Кирея не замечается достаточно чёткой установки. В гл. V брошюры он считает, что «подготовку можно вести несколько дней», если имеется много снарядов и есть уверенность, что расстрелянные орудия будут немедленно заменены. Этот вывод сделан, очевидно, под влиянием французов, у которых в то время действовала инструкция Жоффра: «Артиллерия разрушает, пехота наводняет» (см. выше) — и артиллерийская подготовка длилась по нескольку дней в ущерб принципу внезапности. Там же Кирей оговаривает, что «при ограниченных средствах и в видах скрытности подготовку атаки лучше вести один день, в течение 7–8 часов.

В главе же XXI подчёркивается необходимость соблюдения «внезапности». В ней сказано: «Чем продолжительней подготовка, тем больше будет у противника времени, чтобы подвести резервы и сосредоточить артиллерию... многодневная подготовка требует большого расхода снарядов, а главное, она не даёт внезапности, одного из главнейших условий успеха».

Кирей считает, что только та артиллерия, которая будет обслуживать второстепенные участки на флангах прорыва, не войдёт в объединённую артиллерийскую группу и останется в распоряжении начальников участков; вся же прочая лёгкая и тяжёлая артиллерия должна быть подчинена начальнику артиллерии. Но после прорыва неприятельских окопов часть лёгкой пушечной и гаубичной артиллерии должна выдвинуться вперёд, на новые позиции, выйдя из состава объединённой группы и поступив в распоряжение начальников участков.

Работу артиллерии при прорыве Кирей разделяет на предварительную и боевую, считая первую более важной.

«Всё должно быть заранее предусмотрено и расписано до мелочей», — указывает Кирей. Но затем совершенно правильно он подчёркивает, что с началом распространения атакующей пехоты в тылу противника, т. е. когда наступает как бы полевой ближний бой, всякие расписания отбрасываются и в силу вступает творчество младших боевых начальников (командиров дивизионов и батарей), действующих сообразно обстановке.

В брошюре Кирея подробно указывается, кем и как должны производиться: предварительные работы штаба ударной группы по разведке, составлению общего артиллерийского плана, распределению артиллерии и по составлению ориентирных планов; работы по выбору и оборудованию наблюдательных пунктов и позиций, по организации связи (главнейшей связью Кирей считает командную связь командира батареи, перерыв которой «недопустим», а потому связь эта должна «устраиваться двумя совершенно самостоятельными проводами»); по производству пристрелки и ведению стрельбы (пристрелку рекомендуется производить непосредственно перед стрельбой в день атаки, чтобы заблаговременной пристрелкой не раскрывать карты противнику; пристреливать каждое орудие в отдельности, так как при извилистости неприятельских окопов и заграждений получаются обыкновенно разные прицелы для каждого орудия).

В брошюре Кирея имеется много других указаний технического характера — о ведении стрельбы при устройстве проходов в проволоке, при артиллерийской подготовке атаки, о переносах огня с началом пехотной атаки, об устройстве огневой завесы и отбитии контратаки и пр. Указывается, какую поддержку и как должна оказывать артиллерия пехоте в период её сближения с противником, а также, каким образом производится выдвижение артиллерии вперёд при успехе атаки; при этом подчёркивается, что главная задачка выезжающей вперёд артиллерии — открыть «возможно скорее огонь по тем целям, которые не видны с тыловых наблюдательных пунктов или которые недосягаемы для оставшихся сзади батарей, а поэтому кругозор наблюдательного пункта и выгодные свойства огневой позиции отходят на второй план.

В гл. XXVIII дан интересный пример работы артиллерии атаки при прорыве австрийской позиции 4 июня 1916 г. у Доброноуц (начальником этой артиллерии был Кирей) и приведён приказ одной из групп артиллерии.

Командир 11-го корпуса (9-й армии) решил произвести главный удар на участке в 3 1/2 км.

Корпусу было придано 211 орудий; из них назначено было: а) на главный участок прорыва 159 орудий (все 35 тяжёлых, 20 полевых 122-мм гаубиц, 102 лёгкие и 2 горные пушки); б) на правый и левый второстепенные участки 36 лёгких пушек, 4 гаубицы 122-мм м, в) в распоряжение командиров пехотных полков на участке главного удара 8 горных пушек; г) для стрельбы по самолётам 4 горных пушки (по 2 на дивизию). В общем 211 орудий распределены были по целям так: 94 орудия по окопам главного участка, 36 орудий по проволоке главного участка, 27 — по неприятельской артиллерии и 54 — по разным остальным целям.

В приказе даются подробные указания: об участках обстрела в первый период боя (до начала и с началом движения пехоты) и во второй период (после занятия пехотой второй неприятельской линии); о пристрелке — с 4 до 6 час. утра, о подготовке атаки — стрельба с 6 час. до 11 ч. 15 м. (с подробным расчётом времени — всего лишь около 5 час.) и количестве снарядов (всего 600 гранат, в том числе 255 гранат по проволочным заграждениям); о переносах огня, когда пехота подойдёт к опасной зоне поражения огнём своей артиллерии; о запасе снарядов; о наблюдении и связи. В приказе имеется оговорка, что секторов обстрела, указанных на второй период боя, не следует держаться «аки слепой стены», а руководствоваться действительной обстановкой, донося об изменениях начальнику артиллерийской группы.

Атака у Доброноуц удалась: русские прорвали фронт австрийцев.

Тогда же 2-му армейскому корпусу поставлена была задача прорвать в районе Язловец весьма сильные, с бетонированными постройками позиции австрийцев на фронте около 7 км. Главный удар наносился на участке в 2 км. В ударную группу было выделено 32 батальона из 48, т. е. 75%, и только 84 орудия из 156 (42 орудия на 1 км), т. е. немного более 50%; управление артиллерией прорыва было централизовано в руках инспектора артиллерии, корпуса. Все имевшиеся в корпусе 22 тяжёлых орудия (6-пушек 107-мм и 16 гаубиц 152-мм) были (включены в объединённую артиллерийскую группу, в числе остальных лёгких орудий группы были 42 пушки 76-мм и 20 гаубиц 122-мм. К группе приданы были воздухоплавательная рота и авиационный отряд.

Объединённой артиллерийской группе поставлена была задача — разрушить фланкирующие постройки и пробить проходы в проволочных заграждениях. Назначенных артиллерийских средств было недостаточно для выполнения поставленной задачи (хотя борьба с неприятельской артиллерией не была указана в задаче), вследствие чего подготовка атаки растянулась на 2 1/2 суток, чем нарушалась внезапность, хотя для обеспечения внезапности командование предприняло ряд мероприятий.

Для удобства управления объединённая артиллерийская группа была разделена на три подгруппы; в состав каждой подгруппы вошли и лёгкие и тяжёлые пушки и гаубицы.

Артиллерийская подготовка велась методически с применением, хотя и в скромных размерах, змейковых аэростатов для наблюдения и самолётов для корректирования стрельбы.

После артиллерийской подготовки пехота на рассвете 6 июня успешно атаковала, всё время поддерживаемая артиллерийским огнём, и проникла в глубину неприятельской оборонительной полосы на 2–3 км. На другой день, развивая успех, пехота прошла вперёд до 5 км, прорвав окончательно австро-германский фронт.

В 1916 г. идея централизации управления массами артиллерии ещё недостаточно чётко проникла в сознание командования русской армии (не исключая и Кирея),несмотря на истекший почти двухлетний опыт войны, и осуществлялась довольно нерешительно. При этом, очевидно, считались с недовольством начальников дивизий, которое вызывалось временным изъятием из их подчинения дивизионной артиллерии, передаваемой в объединённую группу, подчиняемую особому начальнику артиллерии.

В ударную группу выделяется у Язловец лишь 54% орудий (84 и 156) и отчасти поэтому артиллерийская подготовка затягивается на 2 1/2 суток, а у Доброноуц — 75% (159 из 211), и в результате артиллерийская подготовка сокращается, включая время на пристрелку, до 7 час., чем в значительно большей степени обеспечивается внезапность.

Кирей в первой части своих «Выводов» предусматривает необходимость разработки одновременно с планом атаки и плана обороны на случай наступления противника.

* * *

В условиях позиционной войны имеющаяся в распоряжении войск артиллерия, а также сформированные наспех части тяжёлой артиллерии, вооружённые преимущественно орудиями устаревших систем, взятыми из крепостей, не в силах были справиться с теми задачами, какие неизбежно ставились артиллерии с 1916 г. при всякой попытке прорыва укреплённой позиции австо-германцев.

Выше (т. I, ч. II) приведена записка полевого генерал-инспектора артиллерии от 4 ноября 1916 г., подробно объясняющая необходимость создания тяжёлой артиллерии особого назначения (ТАОН) в виде резерва главного командования. Формирование ТАОН закончено было (в большей части) к весне 1917 г., и можно считать, что с того времени главный недостаток в технических средствах русской артиллерии был в значительной мере восполнен.

Значение «техники», в первую очередь значение артиллерии, в современной войне особенно ярко сказалось на ТАОН.

При наличии ТАОН действия русской артиллерии при прорывах позиций австро-германцев в июле 1917 г, на Западном и на Юго-Западном фронтах основаны были на «Общих указаниях» и «Наставлении для борьбы за укреплённые полосы», причём артиллерия действовала во время этих прорывов вполне успешно. В последней части этого труда приведён пример — см. «Русская артиллерия на фронте 10-й армии в операции 19–23 июля 1917 г».⁶⁶⁸

Боевые действия артиллерии с июльских операциях 1917 г. прорыва укреплённой полосы австро-германцев были успешными, несмотря даже на то, что первоначальная вполне целесообразна идея создания тяжёлой артиллерии особого назначения (ТАОН) в виде мощного «артиллерийского кулака» для нанесения сосредоточенным массовым огнём сокрушающего решительного удара в районе расположения противника на избранном для главной атаки участке, была несколько искажена.

По плану ставки, главный удар наносился на Юго-Западном фронте, куда и были направлены четыре (из шести) тяжёлые артиллерийские бригады ТАОН; на Западный и Северный фронты передано было по одной артиллерийской бригаде ТАОН; правильнее было бы дать Юго-Западному фронту пять бригад или дать две бригады Западному фронту, а Северному фронту вовсе не назначать частей ТАОН, так как этот фронт при июльском наступлении играл второстепенную, пассивную роль. Директивой ставки от 12 апреля 1917 г. Северному фронту ставилась задача: «...если обстоятельства позволят ему перейти в наступление, то направить главный удар на Митаву».

Части ТАОН, переданные фронтам, вышли из подчинения своего непосредственного старшего начальника генерала Шейдемана Ю. М. (командир 48-го корпуса) и лишились его общего руководства. Он со своим штабом оказался «не у дел», а потому генерал-квартирмейстер ставки Лукомский настоял на расформировании штаба 48-го корпуса (т. е. штаба ТАОН).

Шейдемана следовало командировать на Юго-Западный фронт, куда были направлены четыре артиллерийские бригады ТАОН. Там он поступил бы в подчинение командования фронта, но сохранил бы за собой общее руководство и мог бы оказывать влияние на правильное использование ТАОН, соответствующее тем основам, какие были установлены при её создании.

На фронтах части ТАОН были распределены по разным армиям вместо придачи к одной армии, назначенной для нанесения главного удара противнику в решающем направлении. Вместо одного артиллерийского «кулака», наносящего уничтожающий удар сосредоточенным огнём, получилось несколько сравнительно слабых «кулаков», действовавших разрозненно и не всегда правильно руководимых.

Тем не менее впервые созданные «кулаки» сильной тяжёлой артиллерии, являясь армейскими артиллерийскими резервами, независимыми от командования дивизий и корпусов, допускали использование их по воле армейского или фронтового командования как могучего ударного средства. Вместе с тем подобная организация тяжёлой артиллерии, вызванная к жизни боевой необходимостью, могла гарантировать от нецелесообразного ослабления артиллерийских средств, входящих в состав органически с ними связанных войсковых соединений.

Организация ТАОН вполне себя оправдала, так как выделенные из нее артиллерийские «кулаки», несмотря на недостаточно полную концентрацию их действий, своим мощным огнем вполне обеспечили атаки пехоты во время июльского наступления 1917 г.

⁶⁵² В. Токаревский, Тактика артиллерии, ГВИЗ, 1931 г., стр. 47.

⁶⁵³ О роли танков при прорыве укреплённой полосы, более или менее выявившейся на французском фронте в 1918 г. лишь к концу войны, здесь не упоминается, так как на русском фронте танки вовсе не применялись в период мировой войны.

⁶⁵⁴ Л. А. Кравков. Очерк развития артиллерии за последнее десятилетие Ленинград, 1924 г., стр. 83.

⁶⁵⁵ ЦГВИА. 442.

⁶⁵⁶ Это среднее число; на орудия, разрушающие проволоку, давали снаряды, судя по задаче (обычно около 500 снарядов).

⁶⁵⁷ Боевые комплекты должны были пополняться к утру следующего дня независимо от этих чисел.

⁶⁵⁸ Французские данные.

⁶⁵⁹ Приведённые данные применимы для расчёта в случае образования проходов в 6 м и более. Проходов шириной менее 4 м, благодаря рассеиванию, сделать нельзя, причем расход снарядов такой же, как и для прохода в 6 м.

⁶⁶⁰ При многополосных и очень прочных заграждениях до 100 гранат, при общей глубине полос проволоки и отделяющих их промежутков до 30 м. Широко расставленные (на 20 м и более) полосы, каждая отдельно, требуют расхода около 50 гранат на 2 пог. м фронта. При гранатах с замедлением прохода шириной менее 12–15 м получить нельзя. Расход этих гранат: проход 12–15 м требует около 500 гранат, шириной около 20 м — всего 600 гранат, а в 40 м — около 1 000 гранат (дальность 2–4 км). Граната без замедления очень чувствительна к дальности: если при прицеле 50 требуется 50 гранат, то прицел 75 требует 100 гранат, а прицел 85 — уже 150 гранат на каждые 2 пог. м.

⁶⁶¹ Граната с замедлением почти не разрушает

⁶⁶² Опушки лесов, опутанные проволокой, разрушаются крайне трудно, так как сбитые деревья, перепутываясь с проволокой, ещё более затрудняют проход войск. Приходится после образования проходов 76-мм гранатами (п. 1) расчищать проходы гаубичными гранатами.

⁶⁶³ При условии ширины участка более 8 м при фронтальном или 40 м при фланговом огне. Участки меньшего протяжения — см. п. 2.

⁶⁶⁴ Расход снарядов для целей (участков) большой ширины — см. п. 1, причём приобретает большое значение фланговый огонь.

⁶⁶⁵ Для разбития пулемётной щели или орудия неказематированной батареи.

⁶⁶⁶ Таблица составлена по данным, заимствованным из трудов проф. Цитовича «Тяжёлая артиллерия сухопутных войск», Эрра «Артиллерия в прошлом, настоящем и будущем» и Кюльмана «Тактика артиллерии. Артиллерия в 1914–1918 гг.». Из числа указанных в этой таблице 16 сражений данные о плотности насыщения артиллерией в четырех сражениях приведены и в табл. 25 т. I этого труда. Данные эти, несколько различающиеся в итогах с данными этой таблицы, показаны здесь в скобках. Несогласованность данных объясняется различием источников, по которым составлены таблицы.

⁶⁶⁷ В маневренный период войны были случаи, когда русская артиллерия своим огнём уничтожала неприятельские батареи, стоящие открыто или на полузакрытых позициях (см. выше).

⁶⁶⁸ В труде подполковника Журина Б. И., изд. 1943 г., «Взаимодействие артиллерии с другими родами войск при прорыве укреплённой полосы 8-й русской армией у Станиславува» (в июле 1917 г. на Юго-Западном фронте) приводится на основании архивных документов весьма обстоятельный, интересный, подробный анализ всего хода подготовки и проведения операции прорыва русской артиллерии, в составе корпуса, дивизии и полка.

<< Назад   Вперёд>>