Полиция Российской провинции восемнадцатого-начала двадцатого веков (на примере Нижегородской губернии)

Во второй половине ХIХ века в России происходит бурное развитие капиталистических отношений. Вместе с экономикой, должно было совершенствоваться и государственное управление, вынужденное приспосабливаться к меняющимся социально-экономическим отношениям. Это не могло не оказать влияние и на административно - полицейские органы, главная слабость которых, как отмечали специалисты конца 50-х годов, заключалась «в отсутствии тех качеств, которые могли бы поставить всех чиновников на степень общественного уважения». Считалось, что «достаточно поставить людей богатых, бескорыстных и энергичных во главе полицейского управления», но, «однако, это кажущееся явление». Автор утверждал, что «причины глубже» и она находится в обществе, так как «одной честности не достаточно, необходимо чтобы общество прониклось уважением к полиции» и проблемы следует искать в истории развития общества в России. «Юридические понятия развиты мало, здесь господствует местное начальство, которое старается обойти закон. Полиция варится в собственном соку: что возникает в полиции, здесь и заканчивается. Полицейский вытягивается в струнку перед начальником, его не интересует общественное мнение»¹. «На полицию в высших слоях общества всегда смотрели свысока», писал другой автор. «В нижних слоях населения – со страхом. Исполнять требования полиции не считалось долгом, еще и сами к ней предъявляли претензии», писал другой современник².

По авторитетному мнению известного дореволюционного административиста профессора И.Е. Андреевского на российской исполнительной полиции по - прежнему лежала печать ХVIII столетия, так как «она построилась на тех воззрениях, которые делают полицию совершенно неспособную для отправления ею функции – быть исполнительною»³.

Понимали это и некоторые местные администраторы. В частности, нижегородский губернатор А.А. Одинцов доносил министру внутренних дел, что сразу же при вступлении в должность (1861 год), «медленные действия нижегородской градской полиции тотчас обратили на себя мое особое внимание». Сначала он «старался действовать силою внушения и через посылку по некоторым делам строгих предписаний», но эти меры не изменили «медленного хода полицейского делопроизводства». «Такое грустное состояние делопроизводства» приводило к невольному отступлению «от правил закона», что привело к подрыву «доверия общества к этому полицейскому учреждению». К тому же, «умножению беспорядков и запущений» много способствовали и «присутствие между квартальными надзирателями достаточного числа плохих исполнителей, так как скудность жалованья, удаляла от этих должностей людей опытных»⁴.

Через год А.А. Одинцов вновь поднял вопрос о губернской полиции, но уже в плане трудности ее службы. Она, «обремененная обширными запущениями в делопроизводстве … отвлекается к наблюдению в летнее время при пристаням и ныне круглый год к железной дороге и Кунавинской слободе и вообще затрудняемая увеличивающимися поступлением дел». Но особенно это происходит во время ярмарки, когда она вынуждена разделяться на две половины - ярмарочную и городскую. Поэтому в помощь полиции направлялись канцелярские чиновники губернатора и губернского правления - «приходится заменять способных чинов полиции людьми ненадежными», указывая на ратманах. По этой причине А.А. Одинцов предлагал назначить одного «присутствующего чина», который мог бы «заступить место младшего полицмейстера» или помощника при командировании старшего полицмейстера на ярмарку или «при всяком другом отсутствии его»⁵.

На это период состав нижних чинов полицейской и пожарной команд Нижнего Новгорода был следующей: в полиции служили 16 (11 православных и 5 евреев) унтер - офицеров, 200 рядовых (православных 183, римско- католического вероисповедования - 5, евреев - 6, магометан – 6 человек); 4 унтер – брандмейстеров (все православного вероисповедования), 80 рядовых (православных 78, католиков - 2 и магометан - 3), 4 унтер - офицеров, 10 помощников рядовых (хожалых). Насчитывалось 27 полицейских будок⁶.

По - прежнему уязвимым звеном губернской полиции являлась материальное обеспечение. Как и раньше, городское общественное самоуправление нерегулярно исполняла свои обязанности по содержанию чинов полиции. Это подтверждал и инспектировавший городские полицейские и пожарные команды министерский чиновник. В частности, он отмечал, что нижние чины этих команд «крайне стеснены в снабжении себя пищею по недостатку на то городских денег». В этой связи 28 ноября 1862 года министр внутренних дел «просил» губернаторов поставить вопрос на обсуждении Городской думы «о большей обеспеченности полицейских команд» и чтобы она «ныне же озаботилось изысканием нужных источников для удовлетворения изъясненной потребности»⁷.

Как и раньше, губернский и уездный штат полиции по своей малочисленности не соответствовал обязанностям по охране общественного порядка. За несколько месяцев до полицейской реформы 1862 года нижегородский старший полицмейстер М.Н. Цейдлер обратился к генерал - губернатору с просьбой о желательности увеличения штатов полиции Нижнего Новгорода. Мотивировалось это тем, что по положению Комитета министров от 7 августа 1845 года, «в виде временной прибавки к существующему штату нижегородской полиции назначить шесть полицейских чиновников: одного сравнить по должности пенсии и мундиру с младшим полицмейстером, двух с частными приставами и трех квартальных надзирателей». С этого времени, указывал полицмейстер, прошло 18 лет и население Нижнего Новгорода удвоилось, «сообщение водою и сухопутья усовершенствовались и характер полицейской деятельности приняла другой вид, вследствие чего она оказывается недостаточной». Имея в виду предстоящую реорганизацию полицейских управлений в империи, он просил генерал - губернатора обратиться в Министерство внутренних дел, чтобы «этот временно прибавочный штат включен был в нормальный с тем содержанием, которое получается ныне из страхового сбора и 5% от ярмарочного дохода⁸».

После отмены крепостного права, общество ждало продолжений реформаторских устремлений правительства, в том числе и преобразования полицейских органов. 25 декабря 1862 г. Александр II дает указ Правительствующему Сенату, в котором говорилось: «обозревая разные предметы Государственного управления, требующие нового, более соответственного их цели образования», он убедился, что «одно из первых мест в ряду их должна назвать полиция». Поэтому монарх «указал» министру внутренних дел «главные начала», на которых впредь должна быть «устроена эта часть»⁹.

В тот же день издаются «Временные правила об устройстве в городах и уездах губернии, по общему учреждению управляемых». По ним, городская и уездная полиции объединялись в одну общую - уездную. Из нее исключались все губернские и некоторые более значительные города, посады и местечки, которые обрели свою отдельную от уездной полицию. Уездная полиция состояла из полицейского управления, возглавляемого исправником, его помощника и общего присутствия с временными отделениям. В городах и прочих населенных пунктах, которые не были подведомственны уездной полиции, полицейское управление состояло из полицмейстера, его помощника и из общего присутствия городского полицейского управления. Следовательно, исправник являлся начальником уездной, а полицмейстер городской полиции.

Штат общего присутствия уездного полицейского управления состоял из председателя (исправника), его помощника и выбранных от сословий заседателей. Общее же присутствие городского полицейского управления - из полицмейстера (председателя), его помощника и двух ратманов от городского магистрата или ратуши.

При каждом из этих полицейских управлений находилась канцелярия (заведовал секретарь) с рассыльными, а в некоторых губерниях и конная стража. Исполнительными чиновниками полицейского управления являлись: в уездах – становые приставы, а в городах – городские приставы с помощниками и полицейскими надзирателями. Нижние чины состояли из сотских, заведовавшие определенным участком стана (сотни), десятских (находились в селениях), а в городах полицейских служителей городских команд.

Полиция подчинялась губернатору или генерал - губернатору, которым закон предписывал «действием данной им власти охранять повсюду общественное спокойствие, безопасность всех и каждого и соблюдение установленных правил, порядка и благочиния».

Уездный исправник рассматривался как непосредственный представитель губернатора в уезде. Кроме организации по борьбе с преступностью, на него возлагалось множество чисто административных функций. Становой пристав считался как местный исполнитель предписаний уездного полицейского управления и блюститель общественной безопасности в стане. В его обязанности входило: «ознакомление по предписанию уездного полицейского управления с Высочайшими манифестами, указами Сената и постановлениями правительства»; сбор справок и прочих сведений от лиц, проживающих в стане; обеспечение безопасности прохождения через стан войск, арестантских партий и вообще казенных повинностей; обеспечение исправности дорог и мостов, и многое другое, касающееся жизни села. Кроме этого, на станового пристава возлагалось проведение предварительного следствия по уголовным преступлениям и пресечения любых нарушений закона.

В городах, на которые распространялось действие "Временных правил" от 25 декабря 1862 года, полицией руководил губернатор с чрезвычайными полномочиями. Кроме охраны общественного порядка он, как и другие полицейские чиновники, обладал обширными полномочиями по управлению городом. На него возлагалось руководство почтой, выдача разрешений на открытие частных типографий, заведование казенными зданиями и сооружениями, технический надзор за общественными и частными строениями, утверждение постановлений городской Думы, руководство местной фабричной инспекцией и многое другое, касавшееся городской жизни.

Основным звеном полицейской структуры в городе стал участок, во главе с приставом, в подчинении которого находился один офицер и письмоводитель. Участки делились на околотки, возглавлявшиеся околоточными надзирателями, которые руководили городовыми и дворниками, наблюдали за внешним порядком, освещением улиц, правильностью ведения домовых книг и пропиской паспортов на своих участках.

Полиция в России, как отмечал печатный орган Министерства внутренних дел – «Северная почта», проводила «строение народной жизни». Всего полицейских в стране насчитывалось 7014 человек, из них 3222 – в городах. На их содержание государство тратило четыре миллиона двести сорок семь тысяч рублей в год¹⁰.

24 апреля 1863 года министр внутренних дел препроводил на рассмотрение Нижегородского губернского правления предписание о содержания двенадцати полицейских управлений. В свою очередь, нижегородский военный губернатор предложил губернскому правлению «определить и остальные условия, какие к немедленному приведению в исполнение новых правил на практике представляются необходимыми, за исключением назначения лиц в состав полиции, избрание коих начальник губернии предоставил личному своему усмотрению». 11 июня губернское правление определило состав чинов и размер необходимых сумм на содержание каждого полицейского управления, затребовав сведения относительно изменения границ становых полицейских управлений. Не рассматривая пока вопрос об учреждении полицейской конной стражи и на какое количество участков (сотен) должны были разделены они для заведования сотскими, губернское правление избрала и назначила уездных исправников с помощниками и полицейских надзирателей в городах Горбатове, Макарьеве, Княгинине, Сергаче и Ардатове, прикомандировав четырех надзирателей к Городскому полицейскому управлению из городов Горбатова, Макарьева, Сергача и Княгинина.

Военный губернатор предложил Правлению: 1) определить назначенных им лиц к должности и переименовать в Нижнем Новгороде старшего и младшего полицмейстера как помощника первого, а также командировать ратманов городовых магистратов в уездные полицейские управления; 2) открыть в Нижнем Новгороде городское и уездное полицейское управление, а в уездах – одних уездных; 3) уволить городничих от должности, с назначением тем, кто уходит в отставку, содержания равного письмоводителям городских правлений. Он также предложил губернскому правлению «сообразить»: существует ли надобность в уездах (и каких) учредить полицейскую конную стражу и на какое число участков (сотен) должны быть разделены станы для заведования сотскими. Что касается назначения становых и городских приставов, их помощников и помощников надзирателей, то «об этом представить, кому следует».

Думается нелишним будет назвать имена членов реформированной нижегородской полиции: в Нижнем Новгороде уездным исправником назначен бывший земский исправник, титулярный советник Воронин (помощником майор графа Аракчеева кадетского корпуса Макшеев); Арзамасе – земский исправник Трескин (помощником бывший горбатовский городничий поручик Санжаревский); Балахне - земский исправник, надворный советник Трегулов (помощником «справляющий должность» Оханского городничего капитан Одинцов); Горбатове – кандидат Императорского С.-Петербургского университета Рубинский (помощником коллежский секретарь Волков), а полицейским надзирателем следственный пристав Нижегородской городской полиции коллежский секретарь Малиновский; Макарьеве – исправляющий должность земского исправника прапорщик Жедринский (помощником пристав 2-го стана Макарьевского уезда Соколов), надзирателем надзиратель Ярмарочного гостиного двора титулярный советник Богданов; Княгинине – семеновский земский исправник коллежский секретарь Чапкин, надзирателем письмоводитель Нижегородской квартирной комиссии подполковник Кагадеев (помощником лукояновский уездный стряпчий Тихомиров); Сергаче – земский исправник коллежский асессор Бенземан (помощником сергачский уездный стряпчий коллежский секретарь Воскресенский), надзирателем следственный пристав нижегородской полиции титулярный советник Каменский; Семенове – лукояновский земский исправник подполковник Ильяшенко (помощником пристав 2 стана Семеновского уезда титулярный советник Знаменский; Ардатове – земский исправник подполковник Товбин (помощником, состоящий в штабе С. - Петербургской городской полиции Розов), надзирателем письмоводитель ардатовской дворянской опеки губернский секретарь Веселовский: Василе – земский исправник капитан Карген (помощником балахнинский городничий поручик Чудаковский)¹¹.

Увеличивается содержание полицейских. До реформы, например, в Нижнем Новгороде полицмейстер получал 857 руб. 23 ¼ коп., а частные приставы: первый – 343 руб., второй – 228, третий – 314, четвертый – 228 руб. Гораздо меньше было жалованье у квартального надзирателя – всего 15 рублей¹². После реформы полицмейстер стал получать 1500 руб., его помощник – 1000, секретарь – 600, пристав 600, помощник пристава – 400 руб. в год. Жалование уездного исправника приравнивался к полицмейстерскому - 1500 руб., а его помощник - 1000 руб., секретарь уездного исправника – 400 руб., столоначальник и регистратор по 200 руб., старший пристав – 600, а полицейский надзиратель 400 руб.¹³

По сравнению с дореформенным периодом, денежное содержание низшего звена полицейских служащих по губернии было уравнено – от 60 до 144 руб. Что же касается Нижегородской губернии, то если до 1862 года их среднее денежного содержание обходилось в 8 руб., то после оно повысилось в 7,5 раз (низшая ставка) и в 18 раз - при высшей ставке¹⁴. Денежное жалование полицейских надзирателей с 1867 года в среднем возросла еще в 2,8 раза. Правда, к тому времени стоимость хлеба увеличилась в 1,4 раза.

По Положению «Об устройстве отставных и бессрочно отпускных нижних чинов» от 25 июня 1867 года, вышедшим в отставку по потери здоровья, предусматривалось ежемесячное пособие в размере трех рублей, а помещенным в приют или требующим постоянного ухода пособие увеличивалось до шести рублей в месяц. При смерти же отставных полицейских, вдовы имели права на получение ежемесячного трехрублевого пособия¹⁵.

Как и раньше, расходы на содержание полицейской команды полностью ложились на городской бюджет. Город отводил для нее также бесплатные квартиры с отоплением и освещением, и даже выделял средства на вооружение (шашка и револьвер). Кроме того, полицмейстеру полагалось ежегодно 1200 руб. на разъезды, а его помощникам по 600 руб. каждому¹⁶.

Некоторые города увеличивали содержание полицмейстеров. Так, в Нижнем Новгороде распоряжением городского общества от 2 июля 1865 года, ввиду «дороговизны жизненных припасов», полицмейстеру П.В. Лаппо - Старженецкий было установлено «добавочное жалованье» в три тысячи рублей серебром. В 1868 году Городская дома также «почла» назначить сменившему его Н.Г. Каргеру и его помощнику Богоявленскому добавочное содержание: первому - 2400 руб., второму – 600 руб. в год. И когда к 1876 году Дума задолжала Каргеру 1800 руб., то он обратился к претензиям, и гласные удовлетворили их¹⁷.

Как и в начале века, у Нижегородской городской думы продолжали случаться задолженности по содержанию полиции. Так, за 1863 - 1870 годы она недоплатила ей более 40 тыс. рублей. Обновленная по Городовому положению 1870 года Дума в 1873 году возбудила перед правительством ходатайство о рассрочке выплаты и без начисления процентов долга, объясняя, что она только начала самостоятельное ведение городского хозяйства и благоустройства. Ходатаи обращали внимание, что «в содержании полиции город нераздельно несет все возложенные на него законом обязанности». Однако министр финансов, не внемли просьбе в части освобождения от платежа процентов (не усмотрел «никаких уважительных обстоятельств к таковому освобождению от законного обязательства города, долженствующего, по условиям положения своего, иметь все средства к исполнению требуемых законом расходов»), согласился лишь на рассрочке долга в четыре года¹⁸.

Что касается пенсионного обеспечения, то на основание Высочайше утвержденного мнения Государственного совета от 21 декабря 1871 года, Департамент полиции исполнительной 18 мая 1872 года растолковал губернаторам: пенсии городским полицейским служителям, а также пенсии и единовременные пособия их вдовам и семействам «следует производить с распределением причитающейся суммы, по расчету лет, проведенных на службе в войсках и на службе городской», т.е. полиции. Другим циркуляром от 28 июня того же года отставным и бессрочно - отпускным нижним чинам, поступивших на службу до Х ревизии и из ревизских сказок из своих обществ исключенные, желавшим обзавестись хозяйством и не могущим «водвориться в прежних своих селениях, по малоземелью оных или другим причинам», наделялись правом получать земельные участки из казны в Екатеринославской, Оренбургской, Самарской, Харьковской и Херсонской губерниях. Однако Главный комитет об устройстве сельского состояния, «озабочиваясь предоставлением нижним чинам способов к прочному водворению», признал необходимым поселять их на свободных казенных землях «в местах их родины». Наряду с другими губерниями, называлась и Нижегородская, в которой выделялось более 1976 десятин земли. Размер земельных участков определялся в каждой местности, исходя из размеров высшего надела, определенного Положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости¹⁹.

Министерство проявило заботу и о детях нижних полицейских чинов и пожарной команды, издав в 1868 году соответствующий циркуляр, который временно установил из городских доходов пособия детям, оставшихся без кормильца²⁰.

8 ноября (опубликовано 14 декабря) 1865 г. выходит Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета, предложенное Министром внутренних дел, «О новых правилах относительно сроков и преимуществ службы нижних чинов полицейских и пожарных команд». Отныне, поступившие «в рекруты» после 8 сентября 1859 года, могли увольняться со службы через 15 лет, а в бессрочный – 12 лет. Поступившие же на службу до этого должны уходить в отставку через 20 лет, а бессрочный – 15 лет.

Полицейским, которые после выслуги лет отказывались от отставки (или отставники вновь поступят на службу) предоставлялись следующие преимущества: 1) жаловались на Аннинской ленте серебряной медалью с надписью «за усердие»; 2) награждались золотым шевроном из галуна на левом рукаве мундира, с правом сохранения шеврона и по уходу со службы; 3) прибавлялось сверхштатное жалование (за первое трехлетие - в размере одного оклада, во второе – двух окладов, в третье - в размере трех окладов, и в четвертое трехлетие - четвертным окладом).

Унтер - офицерам, прослужившим в этом звании 12 лет, предоставлялось право на производство в военный офицерский или в гражданский классный чин (по желанию). Классный чин за ними оставался и после отставки. Если же унтер-офицер удостаивался производства в военные офицеры, то должен был сдать экзамены по установленной программе. Но при отказе, ему жаловался серебряный темляк, следовало награждение серебряным шевроном из галуна (если же он выслуживал общий обязательный срок, то отмечался медалью, «за вторичную службу установленную»). Он освобождался от телесного наказания, получал жалование в размере определяемом «для отказавшихся от производства нижних чинов военного ведомства». По выслуге после того пять лет, получаемое ими жалование сохранялось, как пенсия²¹.

По мнению руководства Министерства внутренних дел, особенности реформированной полиции были следующие: отделение полиции от хозяйственных дел; соединение уездной и городской полиции в единое целое; демократический характер назначения в полицию; упрощение делопроизводства²². Считалось, что такое управление должно соответствовать духу буржуазных реформ.

Что же касается полиции столичных городов (С.Петербурга и Москвы), то она возглавлялась градоначальником (в Москве вначале обер - полицмейстером) с двумя помощниками. В состав полицейского управления входили: чиновник по особым поручениям, секретарь, канцелярия, врачебное управление, техническая часть, адресный стол, общий полицейский архив и отделение по охранению общественной безопасности и порядка. Кроме этого, при градоначальнике находились совещательное по врачебно - санитарной части присутствие, врачебно - полицейский комитет, ветеринарный инспектор, а при санктпетербургском градоначальнике еще и редакция газеты «Санкт - Петербургской Городской Полиции», а также инспектор для надзора за литографиями, типографиями и за книжной торговлей.

Столицы делились на полицейские части, участки и околотки. В первых, находились полицейские дома с арестантскими помещениями и служительскими командами, возглавляемые смотрителями и их помощниками. Участок возглавлял полицейский пристав со старшими и младшими помощниками. Приставам подчинялись полицейская стража (околоточные надзиратели трех разрядов, городовые и полицейские служители), паспортисты и вольнонаемные писцы.

Для подготовки к службе лиц, желающих занять должности околоточных надзирателей и городовых, а также с целью пополнения недостатка в личном составе участковой полиции, при градоначальнике находился полицейский резерв.

Поступившие на службу в столичную полицию обязаны были удовлетворять ряду требований: для городовых – обязательное умение читать и писать и «общее достаточное развитие». Кроме того, кандидатам устраивали специальные испытания.

По ходатайству городских обществ, министр внутренних дел мог утверждать сверхштатные полицейские должности за счет города²³.

Круг обязанностей и компетенция городской и уездной полиции были закреплены в «Общем учреждении губернском» и «Уставе о предупреждении и пресечении преступлений». Первый законодательный акт устанавливал, что «предметы ведомства полицейских управлений и подчиненных им лиц касаются» наблюдение за исполнением законов, охрана безопасности и дел общественного благоустройства, а также исполнение обязанностей - по делам казенного управления и общественного хозяйства; судебного и военного ведомств.

На полицию возлагалось: обнародование указов и постановлений правительства; «всякие объявления, извещения и вызовы по приказанию начальства»; рассылка к благочинным предписаний духовного начальства; «охранение неприкосновенности прав и спокойствия совершения обрядов» Православной церкви и свободы исповедания иноверных, признанных правительством; «охранение общественного спокойствия, благочиния, добрых нравов, порядка и должного властям повиновения»; «меры безопасности от воров и разбойников», поимка и «истребление их шаек».

Регламентация деятельности полиции доходила до мельчайших житейских подробностей, таких, к примеру, как наблюдение за своевременностью ловли пиявок.

Мнением Государственного совета от 29 января 1868 года инспектирования полицейских и пожарных команд должно было осуществляться: в нестоличных городах с комендантами, то ими; где их не было – губернскими воинскими начальниками, а в уездах – начальниками уездных команд. Инспектирование заключалось в опросе нижних чинов: «не имеют ли они каких-либо претензий по довольствию» и в осмотре служебного помещения. В случае жалоб, проверяющий лично удостоверялся в их справедливости, не вмешиваясь, однако, в распоряжения гражданского начальства²⁴.

Как известно, с введением института судебных следователей в 1860 году полиция устранялась от производства уголовных следствий и ее роль ограничивалась лишь производством дознания. Данное положение подтвердилось и Судебной реформой 1864 года. Четко регламентировалось взаимодействие между полицией и судебным ведомством. Согласно Уставу уголовного судопроизводства 20 ноября 1864 года, полиция обязана содействовать судебному ведомству при расследовании преступлений и проступков и путем дознания удостовериться, действительно ли известное происшествие произошло, и точно ли в нем заключаются признаки преступления или проступки (ст. 253). Все нужные для этого сведения она собирала посредством розысков, словесным расспросам и негласным наблюдением (ст. 254). Передав произведенное дознание судебному следователю, полицейский не ограничивался этим, сообщая по принадлежности и собранные впоследствии по этому же делу сведения (ст.255). При производстве предварительного следствия полиция обязана оказывать «деятельное пособие» судебным следователям и прокурорскому надзору в «раскрытии обстоятельств дела, не дозволяя себе ни медленности, ни превышения или бездействия власти» (ст. 483).

Однако на практике местная полиция не всегда принимала меры к обнаружению виновника преступления, ограничиваясь лишь произведенным предварительным дознанием, ограничившись записью в протоколе, что было обнаружено на месте совершенного деяния. Министру юстиции К.И. Палену в 1868 году пришлось напомнить Полицейским управлениям о выполнении законодательных предписаний²⁵.

Согласно ст. 37 Устава уголовного судопроизводства, полиция также несла перед судьями в известной мере и дисциплинарную ответственность, что было воспринято ею как ущемление прав. А Особая комиссия, образованная в 1875 года при Министерстве внутренних дел, прямо заявила, что «система предостережений является бесцельной и вредной мерой, клонящейся лишь к возбуждению страстей», задевающей самолюбие чинов полиции²⁶. На это министр юстиции вынужден был признать, что не только ничего не имеет «против совершенной отмены предостережений, но даже находил бы сию отмену вполне полезною», но при условии создания особого дисциплинарного суда²⁷. Вопрос окончательно был решен в пользу полиции указом 18 декабря 1879 года²⁸.

Пока шло эта бюрократическая переписка, в 1877 году в Нижнем Новгороде возникли разногласия между губернским правлением и местным прокурором о предании суду семеновского исправника Знаменского, старшего пристава Беляева и исполняющего должность судебного следователя I участка Семеновского уезда Скуридина. Они обвинялись в преступлении по должности, выразившегося в получении взятки в 2000 руб. серебром с крестьянина Х.И. Баскакина за сокрытие виновности его и товарищей в убийстве скиталиц Тихоновой и Романовой и «через то дать им возможность избежать следующего им по закону наказания». Знаменский посоветовал Баскакову поскорее уехать из Семенова в свою деревню и жить поскромнее, так как в городе по пьянству он может проболтаться об убийстве и ограблении.

Трое подельников исправника признались в убийстве и дачи взятки из ограбленного имущества, подтвердив, что, по словам Баскакова, он близок к судебному следователю и исправнику, ибо имел с ними «дела по прежним преступлениям», т.е. давал им взятки. Впоследствии по совету Баскакова подельники сняли оговор со Скуридина и Знаменского. Исходя из этого, губернское правление посчитало их показания голословными, характеризуя Знаменского как человека честного, пользующегося «отличной репутацией», ссылаясь на то, что местные жители просили оставить его в уезде.

Однако прокурор судебной палаты настаивал на виновности Знаменского. Соединенное присутствие I-го и Уголовного кассационного департамента прислушалось к его заключению, постановив отдать исправника под суд, обвинив его по ст. 339 и 343 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных²⁹. Первая статья признавала противозаконными бездействия властей «неупотребление чиновником или иным должностным лицом в надлежащее время всех указанных или дозволенных законом средств, коими он имел возможность предупредить или остановить какое-либо злоупотребление или беспорядок, и через то предохранить государство, общество или вверенную ему часть от ущерба или вреда». Но статье 343 говорила, что когда «последствия превышения власти или противозаконного бездействия, в коем оказывается виновным какой-либо чиновник или иное преступление, за которое не были и не могли быть важны, и вина его уменьшается сопровождавшими оную обстоятельствами, то он приговаривается, про усмотрению суда, сообразно с званием его и с местом, которое занимает, лишь к замечанию или к выговору или же к вычету от одного до шести месяцев из времени службы»³⁰. Каким из этих видов наказания отделался Знаменский, выяснить не удалось.

Любопытно, что за год до этого Знаменский обвиняя становых приставов в неверных и несогласными с обстоятельствами дела донесениях, нередко изменяя и «самый вид преступления, т.е. вместо грабежа, оказывается обыкновенная кража»³¹.

Введение земских учреждений 1864 года также внесли важные изменения в положение уездной полиции. В частности, к земству перешли важнейшие дела по обеспечению условий безопасности и благосостояния граждан.

В том же году нижегородский военный губернатор А.А. Одинцов представил на усмотрение министра внутренних дел «некоторые предположения для устройства нижегородской городского полицейского управления», в том числе и о необходимости увеличения штата полицейской команды для усиления наружного надзора в Нижнем Новгороде на 4 унтер - офицера, 8 их помощников и 16 рядовыми.

Министр внутренних дел в ответе обещал, что это он «будет иметь в виду при окончательном распоряжении об устройстве полиции в государстве». Однако признал «возможным ныне же» увеличить штат на 4 унтер - офицера и 24 рядовых. Но как отмечала губернская администрация, прибывшие 28 человек к месту службы оказались «в худой изношенной и выслужившей сроки одежды» и без амуниции³².

В соответствии с законом от 25 декабря 1862 года нижегородские городские полиции - Арзамасская, Балахнинская, Макарьевская, Нижегородская ликвидировались. Вместо них создавалось нижегородское губернское управление полиции.

По "Временному положению об учреждении полиции" в тридцати восьми тысячном Нижнем Новгороде полагалось по штату: старший полицмейстер, два младших, три частных пристава, три следственных пристава, пятнадцать квартальных надзирателей, и сто семьдесят шесть городовых. Город разбивался на четыре полицейских участка: три в нагорной части и четвертый в Канавино. Вместе с полицией в Нижнем Новгороде квартировались батальон внутренней части (жандармы) в количестве 1000 человек и 3400 армейских подразделений³³.

В уездах же полицейских по - прежнему не хватало. К примеру, лукояновский уездный исправник четырнадцатого апреля 1864 года доносил, что в заштатном городе Починках с жителями мужского пола семи тысяч человек, два раза в год проходят ярмарки, значительные базары (особенно в зимнее время), на которые съезжаются более двадцати пяти тысяч человек из Нижегородской и Пензенской губерний, находился лишь один становой пристав. Он обслуживал огромную территорию (площадью более 120 квадратных верст) с населением 39 941 человек и разъезжая по служебным делам, надолго покидает Починки. В результате, сотские и десятские оставались без подчинения. Исправник жаловался, что вместо того, чтобы заниматься наблюдением за порядком, сотские и десятские, избираемы «из людей неблагонадежных», делают «всякого рода беспорядки», постоянно находятся «в питейных домах» и вместе с мужиками пьют водку, дерутся, а после, миря дерущихся и «по праву как будь - то начальническому» берут взятки». По этой причине, исправник просил учредить в Починках должность помощника старшего пристава³⁴.

Такое нелестное мнение лукояновского уездного исправника о сотских и десятских как о людях неблагонадежных, высказывали и другие исправники. Основной лейтмотив их претензий касался выборов низшего уездного полицейского звена. «Ближайших блюстителей закона и порядка» крестьянские общества выбирали, руководствуясь не личными их качествами, а «односторонними выгодами», людей, за которыми числились денежные или рекрутские недоимки, или немощных стариков, неспособных «ни к какой общественной деятельности», а иногда «даже дурной нравственности».

Ввиду этого 28 марта 1864 года Министерство внутренних дел направило исправникам соответствующее предписание, чтобы сотские и десятские «были не номинальные, а действительные» чины полиции. Советовалось уничтожить выборное начало и «поставить законом», чтобы они служили по найму от обществ и определялись на должность исправником или становым приставом. С целью устранения произвола сельских обществ и отвращения торговли «в найме на должность», т.е. кто меньше возьмет, того и наймут, увеличивалось жалование – сотскому от 5 до 6, десятскому от 3 до 4 руб. серебром в месяц³⁵.

С 23 мая 1878 года нижегородская конно - полицейская стража стала состоять из одного пристава и 31 стражника. Жалованье пристава, со столовыми и расходами на канцелярию составило 888 руб., а стражников: одиннадцати старшим - по 180 руб., двадцати младшим - по 150 руб. в год. На обмундирование – по 50 руб. или 1500 руб. на всех, содержание лошадей – 3720 руб., на ремонт и огнестрельные припасы – 403 руб., покупку лошадей и на предвиденные расходы – 1099 руб. 50 коп. Всего 12 640 руб., из них 6 872 руб. 50 коп. были отнесены на счет Ярмарочного комитета, а остальная сумма на казну³⁶.

9 июля 1878 года в штат уездных полицейских управлений вводится должность полицейского урядника (конного и пешего), занимавшего среднее положение между становым приставом и сотским. Как правило, они являлись непосредственным помощником станового пристава. Урядники занимались главным образом пресечением и предупреждением преступлений, а также производством предварительного дознания по уголовным делам. В распоряжении «О месте жительства уездных полицейских урядников Нижегородской губернии», перечислялось распределение их по уездам: Ардатовский – 13 человек; Арзамасский – 7; Балахнинский – 19; Княгининский – 6; Лукояновский – 11; Макарьевский – 10; Семеновский – 10; Сергачский – 8 унтер-офицеров, Нижегородский уезд – 16³⁷. Позднее штат нижегородской губернской полиции увеличивается на сто урядников, уволенных из армии и направленных в сельскую местность губернии.

На становых приставов возлагалась обязанность разъяснять урядникам «всех подробностей порядка их действий», изложенных в министерской инструкции. Однако, по признанию министра внутренних дел, «обязанности полиции так многочисленны и разносторонни, что весьма затруднительно удержать в памяти все подробности постановлений закона, да и вообще всего правильнее при применении закона иметь в виду самый текст оного». Поэтому для облегчения полицейским, в особенности урядниками, знания законов и их изучение, с 1879 года стала издаваться «Справочная книжка для полицейских урядников»³⁸.

От земства и частных обществ, и даже отдельных лиц стали поступать в Министерство внутренних дел ходатайство о заведении на их средства уряднических должностей. На этот счет было разъяснено, что в таком случае деньги должны поступать в казну, а урядники подчиняться действующему Положению, находясь «в прямом и исключительном ведении начальства, вне всякой зависимости от тех лиц или обществ, кои вносят потребные на содержание их суммы». Такие урядники должны себя считать представителями полицейской власти и чтобы «целью своих действий и распоряжений они ставили достижение справедливости и оказание законного покровительства потерпевшим, но никак не исключительно защиту интересов тех учреждений и лиц, на средства которых они содержаться»³⁹.

По сути, данное нововведение положила основанию частновладельческой полиции в России.

Спустя полгода после введения должности урядников, Министерство внутренних дел обобщила небольшой опыт их деятельности. В министерском циркуляре от 29 марта 1879 года отмечалось, что за этот небольшой период новым учреждением достигнуты «существенные результаты в деле охранения имущественной и личной безопасности населения» и что «надежды правительства, возлагавшиеся на учреждение этих новых органов полиции, вполне оправдались». Такой успех, министр видел в заботливости губернаторов и стараний исправников, назначать на уряднические должности лиц, «отвечающих условиям полицейской службы», а также в надлежащем надзоре становых приставов за их службой. Признавалось, однако, что далеко не во всех регионах страны уездные власти отнеслись «с одинаковым вниманием и усердием к делу устройства этого нового учреждения». В то время как в одних губерниях деятельность урядников проявлялась «с полной энергией» и освещалась в губернских ведомостях «о находчивости, сообразительности и приобретенном» ими полицейских навыков, в других «иногда по целым станам и даже уездам» не публиковалось никаких сведений о их работе. Министром это было расценено как отсутствие руководства со стороны местных властей деятельностью урядников.

Другое обстоятельство, неблагоприятно повлиявшее «на успешность организации урядников», отмеченное министром, заключалось «в весьма частой смене урядников и увольнении их по разным случаям от занимаемых должностей». Такое положение руководитель внутренних дел отнес к невнимательности исправников к выбору кандидатов на уряднические должности, и как следствие, частое увольнение их вредно отражалось на деятельности этих служителей закона. Кроме того, «крайне невыгодно отзывается на материальной стороне заместителей, заставляя их непроизводительно нести расходы на обмундирование и обзаведение лошадьми», а также «может вселить убеждение в непрочности уряднической службы».

Министр предлагал губернаторам «вменить в непременную обязанность» исправникам определять на должность урядников «по предварительном и всестороннем их испытании».

Замечено также, что нередко нахождение урядника в своем участке совпадало с местоприбыванием станового пристава, который позволял себе занимать их работами в своих канцеляриях, «делая из них себе если не даровых, то весьма дешевых письмоводителей», что составляло «явное нарушение закона и уклонение от той цели, для которой собственно урядники учреждены».

Министр надеялся, что губернаторы отнесутся с должным вниманием к изложенным указаниям и «употребят с своей стороны все старания, чтобы устранить в конец те неблагоприятные условия, которые препятствуют еще в иных местностях проявляется деятельности урядников со всею ожидаемою от них пользою»⁴⁰.

20 апреля того же года министр, ссылаясь на «Волынские губернские ведомости», в которых публиковались месячные обзоры о деятельности урядников, «дающие весьма наглядное понятие о степени успешности результатов действий каждого из них», предложил всем губернаторам подобные обзоры помещать в своих «Ведомостях»⁴¹.

Нижегородский губернатор сразу стал исполнять предписание министра, и уже 2 мая в местных губернских ведомостях была дана информация о деятельности урядников. В частности, сообщалось о составлении урядниками актов о нарушении устава о питейном сборе, противозаконных сборах денег на церкви, поимки воров⁴². Впоследствии почти в каждом номере газеты (она выходила еженедельно по средам) сообщались подобные сведения и не только в 1879, но и последующих годах.

Популяризуя деятельность урядников, становых приставов и земских стражников, министр стал распространять их опыт посредством циркуляров. В них перечислялись конкретные случаи, с называнием имен отличившихся, которые «ради достижения успеха в обнаружении преступлений при преследовании и поимке различного рода злоумышленников, готовы были жертвовать не только здоровьем, но иногда и жизнью»⁴³. К сожалению, среди 28 перечисленных в циркуляре отличившихся полицейских, нижегородцы не фигурировали. Не видим мы и в следующих циркулярах от 28 августа, 12 октября и 31 декабря 1879 года.

Проявляя заботу о материальном обеспечении урядников, Министерство внутренних дел вошло с представлением в Комитет министров о сохранении прав на пенсию, выслуженной на прежней службе лицам, поступившим на должность урядников. Инициатива была поддержана и утверждена императором, а министерство 30 апреля 1879 года циркулярно довело об этом до губернаторов⁴⁴.

Важную роль в деятельности полиции сыграла Инструкция городовым нижегородской полиции – базовый документ, по которому определялась служба низового звена полиции. В соответствии с ней, были разработаны инструкции околоточным надзирателям, дежурным по управлению городской полицейской части и др.⁴⁵

Инструкция городовым города Нижнего Новгорода состояла из 146 пунктов, разделенных на следующие разделы: десять пунктов общих обязанностей, сто двадцать – особенных, а остальные о службе в нарядах и исполнении городовыми отдельных поручений.

В первом разделе Инструкции речь шла о нравственных обязанностях городового, основанных на православных христианских добродетелях и моральных принципах: «Городовой есть блюститель порядка и благочиния и сторож, оберегающий личность и собственность каждого». Столь высокое его предназначение на практике должно воплощаться в следующем: а) оказывать «непоколебимую преданность императору» и исполнять службу по совести, не для вида, а «для действительной пользы»; б) вести жизнь честную, не зазорную и трезвую, всегда быть одетым по форме, соблюдая опрятность в обмундировании; в) подавать пример гражданам по соблюдению общепринятых норм поведения; г) заботиться о добром имени и чести полицейского звания.

Инструкция рекомендовала городовому исполнять приказания начальства точно и быстро; во время службы с гражданами обращаться вежливо, требуя от них исполнения закона или полицейского распоряжения с достоинством и настойчивостью, но «отнюдь не обидным образом». При оскорблении городового, ему разрешалось привлекать виновного к ответственности в установленном порядке, не оскорбляя и не расправляясь с задержанным. Городовой обязывался помогать гражданам, не ожидая их просьб о помощи.

Городовым запрещалось: исполнять частные поручения и просьбы, не относящиеся к его прямым обязанностям; ходатайствовать по делам частных лиц и брать подсудимых на поручительство; курить и вести частные разговоры на службе; проживать не на своем участке и без разрешения начальника не отлучаться из места своего жительства; давать пристрастные показания в суде и в умышленном обвинении невиновного гражданина; посещать вне службы в форме питейные заведения.

При городовом должна иметься справочная книжка, чистая бумага и карандаш для записи о происшествиях, постовая книжка о сдачи и проверки поста.

Специальные обязанности городового включали: дежурство на постах; охрана общественного порядка, спокойствия и благочиния; соблюдение порядка и безопасности на тротуарах и дорогах; наблюдение за чистотой и порядкам на улицах и площадях; предупреждение беспорядков от недосмотра за животными; оказание помощи при несчастных случаях; предупреждение и пресечение преступлений; конвоирование арестованных; охрана порядка на набережных и каналах.

В Инструкции давалось понятие полицейского поста – это «пространство улицы или площади, которое поручается надзору городовых». Городовому запрещалось с него уходить не более чем на сто сажен, быть прилично одетым по форме, а в дождливое время - в накидке. Он должен стоять по середине улицы, при непогоде - в укрытии, а в ночное время находиться около тротуаров. Обязан знать все присутственные учреждения и камеры мировых судов, больницы и прочее общественные заведения, а также близлежащие улицы и церкви.

Инструкция предупреждала, что мелочные ссоры обывателей городовой должен разрешать миром, однако, в случае признаков преступления, покушения на убийство, побои или увечья, разбои, кражи, убийства и поджоги задерживать преступника (по возможности со свидетелями преступного действия), сделав заметку в блокноте и передав эти сведения в управление части. В случаи необходимости призывать непрерывном свистком себе на помощь соседних постовых.

При охране общественного порядка в его обязанности входило: прекращение всякого шума в публичном месте; отправление пьяных на квартиры, а опившихся до бесчувствия или производящих буйство - в управление части; осуществление особого надзора за питейными заведениями; знание заведений, имеющих право на позднюю торговлю; не позволять публичным женщинам вести себя вызывающе, а мужчинам непристойно в отношении их; задержание нищих; соблюдение требования правил разносной торговли; наблюдение за поведением на улице артистов цирка, проведением фейерверков.

Городовому вменялся контроль за безопасностью движения на конно-железной дороге, ездой в каретах, колясках, дилижансах и на велосипедах, а также наблюдение, чтобы подводы следовали по правой стороне улицы на расстоянии не менее двадцати шагов друг от друга. При обеспечении охраны порядка на улицах города, смотреть за «сбором граждан», соблюдением порядка, проведением строительных работ, распилкой и размещение дров, а также запрещать уличные игры.

Городовой также исполнял функции санитарного инспектора, наблюдая за чистотой улиц (мусор должен убираться к девяти часам утра, снег сбрасываться с крыш исключительно в утренние часы, расчистка от грязи водосточные колодцы). Ему вменялся контроль за сохранность историко-культурных сооружений, фонтанов, почтовых ящиков, фонарей. Он обеспечивал порядка за поведением бездомных животных, осуществляя личный контроль за скотом, птицами и собаками, появившимися на улицах.

Ему предписывалось содействовать в организации помощи гражданам вблизи рек и каналов, контролировать их купание, наблюдать за разгрузкой барж, пароходов, проверяя, имеет ли судовладелец на это разрешение. Предписывалось помогать пострадавшим и больным при несчастных случаях, контролировать сохранность пожарных кранов и оказывать немедленную помощь при пожарах.

Но предупреждение и пресечение преступлений составляли важнейшую обязанность городового: розыск преступников или похищенных вещей. Так как в городе помощниками полицейских считались дворники, то городовой должен был следить за их поведением, а также сторожами и швейцарами, требуя от них исправного выполнения обязанностей (например, не сидеть на скамейках и не спать у ворот, внушая, что они должны обращать внимание на всех проходящих и входящих в дома). Городовому указывалось выявлять в притонах людей неблагонадежных и беспаспортных, а подозрительных лиц с узлами и чемоданами подробно расспрашивать о содержании багажа. Если же гражданин давал неудовлетворительные ответы, то он как заподозренный в совершении кражи, задерживался и направлялся в участок. При получении сведения о воровстве или другом преступлении немедленно докладывать околоточному надзирателю.

Городовой должен обращать особое внимание на распространение зловредных слухов, следить за объявлениями или тиражированием сведений "о порицании правительства, подстрекательстве к бунту". Полагалось также задерживать людей, подбрасывающих пасквили, карикатуры, воззвания, рисующих мелом, углем или дегтем на домах и заборах. При неповиновении и ослушании требованиям городового, нарушители арестовывались и доставлялись под расписку приставу части. При конвоировании арестованного, городовому предписывалось не оставлять его без присмотра, вести по мостовой, не вступая с ним в разговоры и не заходить в трактиры, а в случае его побега принять необходимые меры для задержания.

Во время охраны общественного порядка в других общественных местах (театры, галереи, концерты) им предписывалось: бороться с продажей фальшивых билетов, предупреждать воровство одежды, биноклей, зонтиков, карманные кражи. При разъездах публики предупреждать столпотворение зрителей, сдерживая напор в дверях.

Городовым вменялись также обязанности: контроль за курением на улицах (разрешалось только в дозволенных местах); наблюдение за порядком около церквей, запрещая около них музыку и шумные увеселения; поддержание порядка на похоронах и массовых гуляниях.

При исполнении поручения городовой обязывался следовать всем наставлениям своего начальника и в точности исполнять его распоряжения, быть трезвым и прилично одетым⁴⁶.

В 1894 году Инструкция городовым нижегородской полиции претерпела незначительные изменения. В их записной книжке появляется краткая памятка из Инструкции, в которой отмечалось: «Каждый полицейский должен знать в лицо чин, фамилию и квартиру губернатора, полицмейстера, приставов, помощника пристава и околоточных надзирателей своей части и исполнять все отданные по службе указания. Знать основные задачи полицейской деятельности в том, что если завязана драка, то сначала применяется свисток; пьяных, воров и других правонарушителей доставлять самим на извозчике в часть; запрещается вступать в частные разговоры; делать все возможное для пресечения беспорядков; подозрительных обыскивать и отправлять в часть; нищих задерживать и отправлять туда же. При исполнении служебных обязанностей городовой должен подавать пример своим поведением и выдержкой гражданам, быть трезвым и прилично одетым. Требовать с достоинством и настойчивостью, но отнюдь не грубым и обидным образом. Не входить в разбирательство и заканчивать дело примирением»⁴⁷.

Нам представилось важным отметить перечисленные обязанности городовых, так как они в своей основе практически не претерпели изменений вплоть до революционных февральских событий 1917 года. Инструкция стала базовым документом при разработке инструктивных материалов для милиции в марте 1917 года и первых нормативных документов для нижегородской советской милиции.

Статистика по стране свидетельствовала, что почти 80% городовых были выходцами из крестьянской и казачьей среды. Некоторые до этого отслужили в армии. Адаптация данного контингента к полицейской службе проходила трудно, а отсюда текучесть кадров, доходившая иногда до 200% в год. Из них 13% увольняли со службы за пьянство, неблаговидные поступки, нерадение к своим обязанностям и т.п.⁴⁸.

Денежное довольствие городовых выражалось следующими цифрами: старшие из них получали не свыше 180, а младшие не более 150 рублей, не считая ежегодных 25 руб. на обмундирование. Город обязан был обеспечивать городового вооружением, квартирой с отоплением и освещением, и пользования больницами. Всего же расходы на город составляли 17600 рублей, а уезды – 77 900рублей⁴⁹.

В 1873 году меняется система комплектования полиции, взамен направления в полицию негодных к строевой службе солдат и унтер - офицеров, вводится вольный наем. Кандидат на должность обязан был заручиться рекомендацией от руководства прежней службы. Главными требованиями становятся профессионализм, развитое правосознание и нравственные качества⁵⁰. Однако низшее звено полиции это нововведение фактически не затронуло: откуда можно было ожидать профессионализма и развитого правосознания от полуграмотных крестьянских мужиков, которые стали основным кадровым элементом данного аппарата правоохранительных органов.

23 ноября 1872 года нижегородский губернатор А.А. Одинцов обратился к Городской думе с вопросом: согласно ли она принять участие в учреждении в Нижнем Новгороде конно - полицейской страже, взамен посылаемых на ярмарку казаков. Образованная губернатором особая комиссия из представителей от военных, городского головы, управляющего ярмарочным комитетом и полицмейстера, предложила заменить кавалерию во время ярмарки особой конно - полицейской стражи в составе 50 человек, действующей не только во время торжища, а на постоянной основе.

На следующий день Дума постановила: «сознавая действительную пользу для города в учреждении конно – полицейской стражи», просить губернатора доставить подробные сведения об этом новом учреждении. Комиссия представила гласным проект положения о страже. По ее расчетам, на единовременные затраты по содержанию нового учреждения потребуется сумма в 7720 руб. на единовременные расходы, а годовая – 13 305 руб. Ярмарка должна была выделить 3860 руб. на постоянные и 6652 руб. 50 коп. – годовые), город (2572 руб. и соответственно 4435 руб.) и земство (1288 руб. и 2217 руб. 50 коп.

Преемник А.А. Одинцова граф П.И. Кутайсов 29 июня 1873 года, не разделив взглядов комиссии на стражу, предложил обсудить все дело вновь, в комиссии, образованной под председательством губернского воинского начальника. Она, несколько изменив проект, направив его в Думу.

9 ноября 1873 года Нижегородская городская дума постановила: ввиду участия ярмарки и земства в учреждении конно – полицейской стражи, принять такое участие и города «в виде опыта» на два года, с тем, однако, чтобы потом ни в каких дальнейших издержках по содержанию стражи городское общество привлекаемо не было.

Год прошел на бюрократическую переписку о различных подробностях дела, и 9 ноября 1874 года Дума согласилась нести расходы на содержание стражи в сумме 7007 руб.⁵¹

3 июня 1875 года последовало высочайшее учреждение в Нижнем Новгороде конно - полицейской стражи, временно на два года под ведением губернатора, но под непосредственном распоряжением полицмейстера. На содержание стражи «исчислено» 19 305 руб. в год: от ярмарочного купечества 6652 руб. 50 коп., города – 4435 руб., губернского земства – 2217 руб. 50 коп. и ярмарочной конторы - 6000 руб., предназначенных по штату 1864 года на содержание казаков⁵².

Нижегородский губернатор указаниями 10 февраля и 4 марта возложил на полицмейстера покупку лошадей, вооружения и обмундирования для стражников.

Через месяц губернатор в отношении на имя министерства высказал неудобствах расположения вне ярмарки стражников на «вольных квартирах», предложив размещать их «на казенное расположение», прося на это необходимые суммы. Он также задавал вопрос: не следует ли составить для проведения в исполнение Высочайшего повеления о конно - полицейской стражи особую комиссию из представителей от ярмарочного купечества, управления ярмарочной конторы, города и земства?

Министерство признало, что временное расположение стражников в казармах вне ярмарки «не соответствует цели назначения стражи». Государственный совет также посчитал, что расход на казарменное помещение стражников «является в данном случае, по меньшей мере, не производительным».

На время работы ярмарки стражники квартировались в помещениях, ранее принадлежащих казакам. В уездах же Семеновском, Нижегородском и Балахнинском они передавались в распоряжении исправников и назначались им «в подлежащие по уезду места и селения» для исполнения своих обязанностей.

Конно - полицейская стража состояла по найму из 15 старших и 35 младших стражников. «Ближайшее же заведование» ими принадлежала особому полицейскому приставу. Стражники носили форму, присвоенную нижегородским полицейским, с той лишь разницей, что вместо темно - зеленых шаровар им полагались серо - синие. Они также носили особые бляхи.

Полицмейстер Н.Г. Каргер составил инструкцию для стражников, которая 17 февраля 1876 года утверждается министром внутренних дел. Главная цель конно - полицейской стражи заключалась «в предупреждении и пресечении преступлений, преимущественно в ночное время». Если ночью они замечали в домах огонь, шум, «собрание простого звания людей», спор или пьянство, то должны были заявить об этом в ближайшую полицейскую будку. При обнаружении убийств или грабежей, один из стражников обязывался немедленно сообщить местному частному приставу и полицмейстеру, а остальные должны были стараться принять меры к розыску преступника. При пожарах немедленно являться туда, оказывая пожарным помощь, принимая меры по предупреждению краж и «строго наблюдать, чтобы улицы были совершенно свободны для проезда пожарной команды». Стражники следили за порядком на государственных праздниках, крестных ходах, похоронах, театральных представлениях и других увеселениях, а также во время отправления преступника на казнь. На ярмарке главной их обязанностью являлось ночные объезды.

Во время службы стражникам запрещалось обыскивать арестованных ими людей и отбирать деньги или вещи. Они не могли входить в дом без полицейского. Должны вести себя прилично, трезво и со всеми быть вежливыми и терпеливыми, «не дозволять наносить какую бы не было бранных или оскорбительных слов, тем более какой-либо насилия». Стражники всегда должны быть «в установленной форме», а лошади тщательно вычищены и не должны иметь изнуренного вида.

Конно – полицейская стража официально учреждена в Нижнем Новгороде 8 марта 1876 года. Специальная комиссия из вице - губернатора, председателя губернской земской управы, двух ее членов, городского головы и двух представителей управы, а также исправляющего должность ярмарочной конторы 1 июня 1877 года в 19 часов на площади перед Аракчеевской гимназии (ныне Областной законодательное собрание – Авт.) произвела осмотр 50 конно – полицейских стражников. В архивном документе комиссией даже отмечены некоторые оригинальные названия лошадей – Медведь, Крокодил, Раскидай, Барсук, Павлин, Злой, Лентяй и др.⁵³

В сентябре того же года Городская дума рассматривала вопрос о содержании конно-полицейской стражи «в виде постоянного учреждения», с заменой существующего порядка расквартирования их в казармах. Вопрос о содержании возник потому, что Дума 9 ноября 1873 года изъявила согласие принять участие по содержанию (4435 руб.) только в течение двух лет, а после этого город «ни к каким дальнейшим издержкам на этот предмет привлекаем не был».

Губернатор А.А. Фредерикс, учитывая, что стражники вне ярмарочного времени исполняют полицейские обязанности в городе, следовательно, городское общество должно быть заинтересовано в сохранении данного полицейского аппарата и на будущее. В содержание конно – полицейской стражи участвовали ярмарка и земство и город. Это требовало 21 025 руб. в год, из нее 7720 руб. на снаряжение.

Имея в виду, что двухлетний срок оканчивается в марте будущего года, гласные постановили: вопрос «оставить открытым», прося городского голову собрать и доложить Думе о пользе, приносимой конно-полицейской стражей Нижнему Новгороду⁵⁴.

Дело рассматривалось на следующем заседании Думы 11 октября. Городской голова «предложил вниманию Думы, что город, по своему прогрессивному развитию, требует непременного и неотложного усиления тем или другим способом полицейского надзора». Если упразднить конно – полицейскую стражу, то по его мнению, «при настоящем составе полицейской команды» будет не соответствовать ни времени, ни обстоятельствам. Увеличение полиции двадцать-сорока нижними чинами не могло принести городу «той существенной пользы, которой нужно ожидать от половинного числа тех же нижних чинов, если они будут конными». Он полагал бы на первое время иметь таких конно – полицейских нижних чинов хотя бы двадцать человек, по пять человек на каждую полицейскую часть. Гласные постановили просить городского голову А.М. Губина и полицмейстера Н.Г. Каргера разработать подробно вопрос об усилении в городе полицейского надзора⁵⁵.

25 ноября гласные заслушали их доклад об улучшении и усилению в городе полицейского надзора. «По случаю дороговизны всех жизненных припасов», Дума признала жалование нижних чинов городской полицейской команды «весьма ограниченным». Для привлечения на полицейскую службу «людей способных и добросовестных» гласные постановили: увеличить жалование с 1 декабря 1877 года унтер - офицерам, вместо 10 до 15 руб. в месяц, их помощникам (вместо 7 руб.) – 10 руб., вольнонаемным будочникам (вместо 6 руб. 75 коп.) – 9 руб., ключникам (вместо8 руб.) – 10 руб. и рассыльным (вместо 6 руб.) – 8 рублей. Для усиления пешего состава наружной полиции учредить с марта 1878 года двадцать конно – полицейских стражников, поручив Управе совместно с полицмейстером пересмотреть составленную им инструкцию. Что же касается увеличения количества будок, прибавления их служителям и помощникам частных приставов денежного содержания, то решено было передать это на предварительное рассмотрение Комиссии польз и нужд города. В заседании думы 6 мая 1878 года должностные оклады нижним чинам утверждаются. Что же касается вопроса о будках и увеличения жалованья их служителям и помощникам частных приставов, то он гласными оставлен открытым⁵⁶.

20 апреля 1879 года гласные отказались обсуждать проект инструкции по причине того, что в отсутствует главное положение о целях служителей и об отношении управления конно-полицейской стражи к городскому общественному управлению. Это выяснить должна была специально созданная комиссия, на которую была возложена разработка «в главных основаниях» положение конно - полицейских служителей, определив точно и ясно цель учреждения, его отношения к городскому общественному управлению, исправив инструкцию⁵⁷.

8 июня 1879 года Дума заслушала доклад комиссии, которую возглавлял известный общественный деятель А.С. Гациского. Ведя речь о современном положении стражи, члены комиссии отмечали, что они решили собрать «положительные данные, а не голословные уверения относительно необходимости существования в Нижнем Новгороде конно – полицейской стражи». С этой целью обратились к полицмейстеру, частным приставам, нижегородскому уездному исправнику, судебным следователям и мировым судьям.

Городская полиция уклонилась от прямых вопросов. Полицмейстер, например, ответил, что все его доводы о необходимости такой полицейской службы он высказал на заседании комиссии. Судебные следователи, мировые судьи и уездная полиция сообщили, что у них таких данных нет, так как «в практике их не бывало случаев», при которых они оказали бы содействие или участие по пресечению или предупреждению преступлений, кроме трех случаев. В одном из них они оказались «крайне несостоятельными» во время кулачного боя. Вместо того, чтобы уговорить толпу разойтись, они бросились на нее в карьер и разогнали нагайками. Второй случай уголовный с насильственным удушением и ограблением двух лиц на арзамасском тракте произошел при «существовании разъездов по этому тракту двух конно – полицейских стражников».

У членов комиссии возникла дилемма: с теоретической точки зрения стража необходима из-за географического положению города (овраги и съезды), что затрудняло охрану пешего полицейского надзора; с другой стороны, ввиду неудовлетворительного современного положения конно – полицейской стражи, склонялись «к полному упразднению» ее, так как «результаты городского расхода далеко не соответствуют своей цели». Решение по данному вопросу комиссия отвела Думе, представив ей проект инструкции для конно – полицейской стражи. 8 июня 1879 года гласные признали «во всех частях» доклад комиссии и одобрила ее проект инструкции.

В ней говорилось, что новое полицейское учреждение подчиняется полицмейстеру. Далее речь шла о их служебных обязанностях: во время объездов ехать непременно шагом; при пожарах сделать тревогу и помогать в его тушении; при обнаружении шумов и криков, ехать туда и принимать необходимые меры – увещевать разойтись или задерживать виновных; при задержании преступника, не обыскивать его, а представлять начальству; помогать жителям, обратившимся к ним за помощью; вести наблюдение за «горением городских фонарей»; следить за современным закрытием питейных заведений; задерживать и препровождать в полицию сильно пьяных, буйствующих, а также извозчиков и кучеров ехавших быстро; наблюдать, говоря по современному, за «парковой» экипажей, чтобы они были поставлены «по указанному полицейским офицером порядку»; наводить порядок следования экипажей во время церковных шествий, публичных катаний, не допуская быстрой езды и чтобы кучера не оставляли лошадей без присмотра; знать имена, отчества, «прозвания» и местожительства своего прямого начальства, а также названия площадей, улиц, переулков и мостов⁵⁸.

Постепенно вырабатывается форма договора с поступающим в конно - полицейскую стражу. В нем, в качестве превентивной меры противодействия текучести кадров, предусматривалось обязанность стражника прослужить не менее двух лет, «если не встретятся такие случаи, которые послужили бы законным препятствием к продолжению службы». С этой же целью в следующем пункте договора оговаривалось, что первые два месяца службы стражник получает жалование в половинном размере; другая половина оставалась «залогом на случай наложения штрафов» в случаях замеченным пьяным или нерадивым к службе, утраты или порчи казенного обмундирования и лошади, если прослужит менее одного года. В последнем случае стражник наказывался потерей права «на получение половинного, за первые два месяца, жалования». В договоре указывался штраф, который накладывал полицмейстер по дисциплинарному взысканию на стражника – от 50 коп. до 2-х рублей. Любопытно, что штрафными деньгами, полученными от наказанных, полицмейстер в качестве поощрения награждал стражников, показавшие себя «вполне исправными, трезвыми и деятельными по службе».

В договоре фактически стражник давал клятву «беспрекословно, честно и с полным усердием в точности исполнять все законные распоряжения и требования начальства», согласно выданной ему инструкции, а также исполнять распоряжения губернатора, если тот потребует его срочной командировки из Нижнего Новгорода.

Стражник обязывался «содержать в надлежащей чистоте и исправности» обмундирование, оружие, лошадь, седло и сбрую. После двухгодичной безукоризненной службы ему разрешалось получить в собственность казенное обмундирование, правда, чтобы он выслужил установленный срок⁵⁹.

Важным подспорьем для охраны общественного порядка в Нижнем Новгороде должны были сыграть ночные караулы. Дебаты по этому вопросу особенно разгорелись в Городской думе в 70-х годах.

В заседание Нижегородской городской думы 15 мая 1874 года слушался доклад по приговору городского общества от 10 сентября 1864 года и утвержденного губернским правлением, об учреждении в городе ночных караулов на следующих основаниях: они распределяются между домовладельцами от 5 до 10 домов, с правом найма ими караульных; «несостоятельные обыватели», вместо найма караульных, могли исполнять их обязанности сами поочередно; на каждой улице должен быть «для надзора за спокойствием» уполномоченный; караульный подчиняется полиции, которая следила за ним по исполнению им своих обязанностей.

Домовладельцы поддержали идею, и 10 сентября составили приговор об учреждении в Нижнем Новгороде обывательских ночных караулов «посредством личного наблюдения».

Такой караул 22 сентября 1864 года был одобрен генерал - губернатором Н.А. Огаревым. Но впоследствии караулы оказались несостоятельными, и в результате возникшей по этому поводу переписки, Городская дума 19 ноября 1871 года постановила поручить Управе составить проект правил о обязательных ночных караулах и с разделением города на участки. В исполнении этого, Управа выработала проект о ночных караулах, отослав его на согласование с полицмейстером Н.Г. Каргером. Последний проинформировал городского голову, что из статистических данных, собранных «из дневных рапортов полицмейстера», видно, что большая часть уголовных преступлений в Нижнем Новгороде падает на ночное время. Кроме того, «опытом уже давно дознано, что в ночное время одна полиция, не только при настоящем, но даже и при усиленном составе и наилучшей организации, не в состоянии выполнять, настолько необходимо по обстоятельствам, обязанность свою по охранению общей безопасности». На этом основании, продолжал полицмейстер, в столицах и некоторых «благоустроенных» городах России ночные караулы уже существуют и «содействуют полицейским чинам при исполнении их службы в ночное время».

В свою очередь, губернатор «пришел к убеждению», что обывательский ночной караул «существует только на бумаге». Причина такой несостоятельности он усмотрел «в неудачно выбранной и на практике неудобно исполняемой системе устройства караулов», так как нанятые караульные «ставились в самое для них затруднительное положение обращаться не к одному лицу, а нескольким домовладельцам за получением условной платы»: одни платили исправно, другие считали такой расход не обязательным. Как результат, большая часть караулов «уничтожилась сама собою».

Но так как в осуществлении этой «благодетельной для жителей меры имеется положительная необходимость», то губернатор полагал, что данный вопрос должен быть самым тщательным образом рассмотрен новым составом Думы, которая изыскал бы и средства на содержание караулов. При этом он присовокуплял, что вопрос этот настолько важен, что «не терпит отлагательства и должен быть разрешен в самом непродолжительном времени».

Предложение губернатора Управа довела до полицмейстера, прося его поспешить рассмотреть вопрос, направив проект правил о ночных караулах с просьбой представить свои соображения. Н.Г. Каргер, сделав замечания, просил поставить проект на обсуждение Думы. В нем полицмейстер, говоря о неблагоприятном расположении Нижнего Новгорода для полицейского надзора и затруднительности полиции «в предупреждении и преследовании преступлений», в особенности при незначительной численности полицейского состава, по сравнению с огромной массой городского, считал «единственною мерою к ограждению безопасности обывателей города от действий злоумышленных учреждений», кроме существующих полицейских караулов, учредить еще другой, из ночных сторожей.

Доложенное предложение губернатора и проект полицмейстера гласные постановили «принять к обсуждению». Но, принимая во внимание важность вопроса, желая ближе с ним ознакомиться и всесторонне обсудить, определили, оставить его открытым, прося городского голову разослать гласным полицмейстерский проект в виде отпечатанных брошюр⁶⁰.

В проекте, приложенного к заседанию Думы 26 марта, полицмейстер Каргер указывал, что штат наружной полиции Нижнего Новгорода состоял из 99 человек, занимая посты при 33 будках. Кроме того, находится на службе 51 хожалый с помощниками. Тогда как в городе площадей и улиц 150. Следовательно, на каждую из них «причитается» по одному полицейскому. Но с учетом положенного им отдыха, «целые улицы во всю их длину на версту и более находятся день и ночь без полицейского надзора», так как их обход одного хожалого с помощником по одному - два раз за ночь, «нельзя признать за надзор тщательный, могущий предупредить и пресечь преступления».

Вопрос об увеличении штата полиции и учреждение ночных караулов, продолжал Н.Г. Каргер, возбуждался неоднократно «десятки лет тому назад», но до сих пор не получил «никакого движения и ни малейшего улучшения». Ночные караулы были введены, но «не на прочных основаниях» и они исчезли – «частью при самом начале их учреждения, и вскоре оказались несостоятельными по всему городу». Продолжавшие же существовать «в редких случаях содержаться осторожными гражданами по их доброй воле, для сбережения в буквальном смысле только их собственности, отстраняя не только влияние соседа, но даже и чинов полиции». Такие сторожа не оказывали помощь даже соседу, если у него случались кража или появлялась нужда в задержании неблагонамеренного лица. Свое уклонение и безучастие они объясняли тем, что нанялись охранять только своих хозяев. При таком порядке, делал вывод полицмейстер, «безопасность обывателей почти ничем не обеспечена», а то, что преступления случаются нечасто, то это следует приписать случайности и принятым полицейским мерам, которые исполняли свои обязанности «в точности и добросовестно». Но для того чтобы пятидесятитысячный город не зависел от случайностей, необходимо значительно увеличить штаты полиции или заведение обязательных обывательских караулов⁶¹.

Проект Каргера рассматривался в следующем заседании 16 апреля, и было определено передать его в Городскую управу с предложением представить свои соображения Думе⁶².

После всестороннего рассмотрения полицмейстерского проекта, Управа «нашла необходимым и целесообразным» сделать в нем значительные дополнения, вернув его на рассмотрение и соглашение автора. Рассмотрев их, Н.Г. Каргер уведомил Управу, что измененные правила он «находит соответствующими цели учреждения ночных караулов».

9 ноября 1874 года проект был поставлен на обсуждение Городской думы, которая, учитывая, что в начале будущего года предполагается введение в городе конно – полицейской страже, решила вопрос о караулах «отложить до введения помянутой стражи»⁶³.

Спустя ровно два года, после учреждения конно - полицейской стражи, Дума возвратилась к данному вопросу. 6 ноября 1876 года в докладе Управы, в частности говорилось, что «польза для города от конно-полицейской стражи несомненна, но польза это является только относительною; безусловная же польза от оной может быть только тогда, когда будут учреждены повсеместные по городу обязательные караулы». Гласные поддержали Управу и утвердили обязательное постановление о ночных караулах в окончательно исправленной редакции, но в виде опыта на два года.

В правилах говорилось, что караулы учреждаются в помощь городской полиции «для охранения жителей и соблюдения тишины и спокойствия в ночное время». Они должны содержаться за счет домовладельцев. Город делился на участки «под наблюдением одного уполномоченного», избираемого домохозяевами. Комиссия из домовладельцев и помощника частного пристава определяла число участков и караульных в каждом квартале, а также распределения платы за караул между хозяевами домов.

На уполномоченного, избранного домовладельцами, возлагался наем и увольнение караульных, наблюдение «за неупустительным» исполнением их обязанностей. Караульные должны были находиться на своих местах в зимнее время с 7, а летние с 10 часов пополудни и не оставлять поста в зимнее время до 7, а в летнее до 4 часов утра. К ним предъявлялись требования: во время службы быть трезвым и постоянно обходить участок и не спать во время службы. Они имели при себе отпечатанные правила и носить особый номерной знак, учрежденный Городской управой совместно с полицмейстером, свисток и деревянную «стукалку» для подачи сигнала. Караульные должны оказывать «полное содействие полиции и должны быть как бы их помощниками. Пьяных, шумящих на улице людей, «представлять на будки», сдав их полицейскому или призвать его на место нарушения дисциплины поведения. Подозрительных лиц с узлами или поклажею задерживать и передавать полицейскому. «В случаи призыва кем - либо о помощи бежать на зов, подавая свисток, на который должен спешит соседний караульщик». При пожаре – будить жильцов.

Караульные нанимались из всех сословий, но по преимуществу из бессрочноотпускных или отставных солдат с хорошим поведением и не моложе 20 и не старше 60 лет. В случае отказа домохозяев в уплате, караульным предоставлялось право защиты у мирового судьи. Они подчинялись полиции, которая наблюдала, как и уполномоченные (допускались и домохозяева), «за их исправностью»⁶⁴.

Но обязательное постановление о ночных караулах в полном объеме не выполнялась. Спустя год такие караулы были введены в одной Макарьевской части по всем улицам, в других же частях города только на отдельных улицах. Полицмейстер докладывал Думе о «безучастности» домовладельцев выполнять обязательное постановление, несмотря на то, что оно было роздано им в количестве 4000 экземпляров.

«Ввиду чрезвычайной важности вопроса о мероприятиях по охранению благосостояния г. Нижнего Новгорода», Дума признала необходимым: 1) немедленно учредить особую комиссию по пересмотру обязательного постановления; 2) просить комиссию внести новый проект на рассмотрение Думы. Доклад особой комиссии, под руководством А.С. Гациского, рассматривался на заседании 22 июня. Гласные признали редакцию составленного обязательного постановления «не вполне удовлетворительной», постановив перенести голосование по ней в следующее заседание. 27 июня обязательное постановление принимается.

По сравнению с существовавшими правилами, новые были более детализированными. Например, давалось определение «караульного участка» - это застроенное пространство городской земли, ограниченное с четырех сторон площадями, улицами или переулками или то, что «в общежитии называется кварталом». Там же, где по местным условиям такое деление было неудобным, караульные участки образовывались по улицам. Также детально перечислялись обязанности уполномоченного, возглавлявшего квартал. Повышался на один год возраст квартального надзирателя, с которого гражданин мог назначаться на службу. Изменились и часы его дежурства: летом (с 1 апреля по 1 сентября) от 10 часов вечера до 6 часов утра; зимою (с 1 сентября по 1 апреля) – с 8 часов вечера до 6 часов утра⁶⁵.

На рубеже семидесятых-восьмидесятых годов Россия переживала острый и глубокий кризис, усугубленный революционным движением. «Особое совещание для изыскания мер к лучшей охране спокойствия и безопасности в империи» 9 июля 1878 года создало институт полицейских урядников в сельских местностях 36 губерний и увеличило в крупных городах конно - полицейскую стражу в целом на 2000 человек. В среднем на уезд приходилось по одиннадцати урядников, которые назначались на должность уездными исправниками, по предварительным испытаниям для кандидатов. В изданной 19 июля 1878 года Инструкции Министерства внутренних дел урядникам предписывалось охранять общественное спокойствие и следить за проявлением каких бы то ни было действий и толков, направленных против правительства, законных властей и общественного порядка, а также к подрыву в обществе нравственности и прав собственности.

Департамент полиции 8 декабря того же года информировал нижегородского губернатора, что «недостаточность состава городской полиции, особенно высказавшаяся за последнее время, при прекращении возникших беспорядков и волнений», побудили министерство ходатайствовать об усилении полиции некоторых городов, в том числе и Нижнего Новгорода. Получив Высочайшее соизволение, министерство «признало возможным» усилить полицию двадцатью околоточными надзирателями «с правами и обязанностями» санктпетербургских надзирателей с окладом в 400 руб. в год. Кроме того, предусматривалось 1200 руб. полицмейстеру и по 600 руб. трем его помощниками на разъезды, четырем полицейским по 500 руб. (в том числе 300 руб. на содержание канцелярии и 200 руб. на ее расходы) и четырнадцати помощникам приставов по 200 руб. каждому.

Положение вводилось с 1 января 1879 года. Но 20 января того же года полицмейстер Н.Г. Каргер доносил губернскому правлению, что кредит на усилении полиции не открыт и поэтому не предоставлялось возможности ввести в действие распоряжение министерства, прося разъяснить «как поступить в настоящем случае». В ответе губернского правления говорилось, что «изъявившим желание поступить в околоточные надзиратели принимать тот час же». Что же касается до ассигнования кредита на их содержание, то начальник губернии сообщит об этом в Департамент полиции.

К 5 февраля 1879 года на должность околоточных подали рапорты 17 человек. 1 июля того же года из Департамента полиции последовало разъяснение, что на основании закона, полицейские команды комплектуются из вольнонаемных, поэтому на должность околоточных надзирателей «не возбраняется определять лиц не имеющих прав государственных служащих», но при этом они пользуются преимуществами, указанными в ст. 336-367 ст. тома III Устава о службе гражданской, издания 1871 года⁶⁶.

С принятием "Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия" от 14 августа 1881 года компетенция губернаторов значительно расширяется. Они получили право объявлять местности на положении усиленной охраны и издания обязательных постановлений. Начальники губернии могли передавать материалы о государственных преступлениях в военный суд, где дела арестованных разбирались по законам военного времени, а их приговоры утверждались губернаторами. На своих территориях, объявленных на положение усиленной охраны, губернаторы получили право закрывать любые торговые и промышленные предприятия, а также приостанавливать периодические издания.

В условиях чрезвычайной охраны полномочия губернатора становились еще шире. Он мог создавать сверхштатные военно-полицейские команды, налагать секвестр на недвижимое и арестовывать движимое имущество, брать под стражу любое лицо сроком до трех месяцев, увольнять чиновников всех ведомств и прекращать деятельность городских и земских учреждений⁶⁷. Во время отсутствия губернатора непосредственное руководство губернским правлением возлагалось на полицмейстера.

14 апреля 1887 года Государственный совет признал, что в городских поселениях с населением в 2000 душ обоего пола, полагается не более пяти городовых, а с более многочисленным населением – на 500 душ одного городового. Пятерку городовых возглавлял старший, а остальные назывались младшими.

Министр внутренних дел, сообщая об этом, предложил нижегородскому руководству, в местностях, для которых не издано особых штатов полиции, определить количество чинов полицейских команд и совместно с городскими думами дать свои соображения. Вследствие этого, были составлены штаты полиции для всех уездных городов губернии. При этом оказалось, что возможность применения пункта о количестве городовых, в зависимости от числа населения, была невыгодна для нижегородцев. Если принять официальную цифру населения в 66 000, то, полагая одного городового на 500 душ, нижегородская полицейская команда с 216 человек сократилась бы на 84 служащих.

В феврале 1889 губернатор доложил министру внутренних дел, что сокращение числа городовых в Нижнем Новгороде «представляется не только невозможным, но, напротив, является настоятельной надобностью в увеличении численного состава полицейских». Министр по этому предложению обещал войти в Государственный совет, предложив также рассмотреть вопрос и в местной Городской думе⁶⁸. Однако губернатор не внес предложение на рассмотрение Думы, и дело на несколько лет застопорилось.

Увеличение функций и усложнение деятельности полиции привели к кадровому дефициту. На заседании Городской думы 15 апреля 1888 года рассматривалось письмо полицмейстера Н.Г. Каргер на имя городского головы. В нем говорилось, что «с развитием городского благоустройства охранение со стороны полиции усложнилось и для службы в полиции трудно найти людей», прося увеличить на два рубля в месяц жалование низшим полицейским служителям, замечая при этом, что сроки для ношения полицейских плащей должны сократиться с трех до двух лет.

По этому поводу, гласным была зачитана справка, говорящая, что полиция со стороны городского общества, наоборот, пользуется особым попечением: высшим полицейским чинам повышены квартирные суммы, увеличены штаты и содержание прочих чинов полиции, устроено 16 сторожевых домов, содержатся ночные караулы, учреждена речная полиция и городская стража на 109 сторожей. Для облегчения полицейской службы городом открыто телефонное сообщение между всеми частями и полицейским управлением. Расход на прибавку жалованья и на новое обмундирование для низших полицейских служителей исчислялась в 5738 руб. Исходя из этого, гласные посчитали, что после составления росписи, неудобно включить расход Думы почти в 6 000 руб., а потому решили передать предложение полицмейстера на предварительное обсуждение комиссии, рассматривающей роспись доходов и расходов⁶⁹.

Расходы по содержанию полиции в основном лежал на Городской думе, хотя она и не подчинялась ей. Городской бюджет города Нижнего Новгорода составлял: в 1840 году – 18,5 тыс. руб.; в 1870 году – 84,4 тыс.; в 1885 году – 110,5 тысяч рублей. Рост очевиден. Процентное же отношение от него на полицию тратилось: в 1840 году – 20 %, 1870 году – 30, а в 1885 году – всего лишь 18%⁷⁰.

Если сравнить заработную плату основной массы рабочих, то она будет не в пользу полиции: средняя зарплата рабочего составляла 15 рублей в месяц, секретаря-машинистки городской управы – 25 руб., а жалованье городового – 12,5 руб., да плюс 25 руб. в год на форменную одежду. Правда, в 1892 г. устанавливаются правила о преимуществе службы городовых, но не во всех городах Российской империи, а только в 169. Преимущества эти состояли в следующем: 1) прибавке жалованья в размерах 1/3 получения оклада (сначала за 7-летнюю беспорочную и непрерывную службу, потом снизили до 5-летней); 2) единовременном пособии в размере 250 руб. за 20-летнюю службу; 3) назначении пенсии в 90 руб. за тридцать лет службы. Расходы на прибавочное жалованье, единовременные пособия и пенсии относились на средства города⁷¹. Циркуляр МВД «О преимуществах службы городовых» от 2 апреля 1893 года разъяснял, что за семь лет добавлялась треть от основной пенсии (сто пятьдесят рублей в год) к жалованью, за двадцать лет – двести пятьдесят рублей, за тридцать лет – триста пятьдесят рублей. По смерти полицейского вдовам полагалась пенсия тридцать пять рублей в год⁷².

Для обеспечения правильного правоохранительного порядка в Нижнем Новгороде, в 1893 году губернское правление посчитало, что в городе полиция должна состоять из одного полицмейстера, двух помощников, шести участковых приставов и столько же их помощников, тридцати восьми околоточных, двухсот двадцати восьми городовых и двадцати полицейских служителей. По расчетам, содержание всего полицейского управления и канцелярии, помещений и обмундирования доходило до108 627 рублей в год. Из них 55 877 руб. выделял город и 21 940 руб. казенного сбора с приезжающих на ярмарку. Недостающие 30 810 руб. предполагалось отнести также на средства города. Часть последней суммы, считало губернское правление, могла быть пополнена деньгами, тратившимися обывателями на содержание ночных сторожей, которые «при новой организации городской наружной полиции, являлись бы ненужными».

Данный проект 9 июля был доложен Думе, но он был отвергнут ею по причине «недостаточности общих городских средств» и за неудобством отмены установленных Думою обывательских ночных караулов».

В январе 1895 года полицмейстер князь М.В. Волконский обратил внимание губернатора на резкое в 1894 году уменьшение численного состава на 46 городовых, ходатайствуя об увеличении их хотя бы на 30 человек с тем, чтобы довести штат до 200 человек. Полицмейстер мотивировал это значительным приростом населения (до 100 000 человек) и увеличением площади города, по сравнению с планом 1839 года на 406 тыс. квадратных сажень.

Полицмейстер также считал, что одного увеличения штата недостаточно и для привлечения к службе «людей честных, развитых и способных» предлагал повысить жалованье городовым, так как за получаемое ими 12 руб. 50 коп. в месяц «найти людей во всех отношениях годных к полицейской службе невозможно». К тому же и условия их жизни (ветхие, тесные и холодные будки для семейства) не привлекали людей к этой службе. При таких условиях, городовые, за небольшим исключением, служили не более месяца. Так, в течение 10 месяцев уволилось более 200 человек. По недостатку городовых, окраины Нижнего Новгорода «остаются без всякого надзора» и только благодаря конно - полицейской страже, охраняются.

На этом основании полицмейстер просил Городскую управу и Думу увеличить штат городовых на 80 человек, доведя общее число до 250 служащих. А для привлечения к полицейской службе людей честных и, ввиду дороговизны городской жизни, увеличить их содержание до 240 руб. в год с обмундированием.

С 1853 года до 1895 год состав полицейской команды состоял из 171 городового с общим суммой жалованья 21 840 руб. в год, 5 ключников с жалованьем 660 руб. и 40 рассыльных с жалованьем 4320 руб. Размер жалованья на одного служащего колебался от 108 до 180 руб. в год. Кроме того, на счет города относились суммы по обмундированию и квартирному довольствию.

31 декабря 1894 года состоялось соглашение между Думой и полицмейстером Волконским, по которому жалованье 170 городовых распределялось следующим образом: для 34 старших – по 180 руб. и 136 младшим – по 150 руб. в год, с отпуском на обмундирование по 25 руб. на каждого.

17 декабря 1898 года Городская дума, проанализировав историю штатов и содержание полиции, пришла к следующему выводу: 1) В Нижнем Новгороде нет утвержденного правительством штата городской полицейской команды (в 1894 году ее состав насчитывал 216 человек, но в 1898 году по предложению полицмейстера Волконского, сокращена до 170 служащих); 2) Для определения состава полицейской команды необходимо иметь данные о численности городского населения, в особенности в период навигации и ярмарки, о расширении городской площади. При таких условиях количественный состав нижегородской полиции, по мнению Управы, близко подходит к цифре, заявленной полицмейстером – в 250 человек.

Перейдя к вопросу о средствах на содержание полиции, было отмечено, что «условиями последнего времени» городское общественное хозяйство города «поставлено в затруднительное положение», а потому Управа посчитала невозможным увеличить содержание полиции, наоборот, обратиться к правительству об освобождении городской казны от расходов, оставив при этом на обязанности города лишь квартирное довольствие⁷³.

К 1898 году городская полиция размещалась в пяти каменных корпусах, четырнадцати сторожевых домах и сто пятнадцати будках. Кроме того, помещения для полиции содержались и в других городских зданиях: Городское полицейское управление – в общественном корпусе при городском рынке (ныне Выставочный зал на пл. Минина и Пожарского – Авт.); I Кремлевская часть помещается совместно с пожарной командой, как и II Кремлевская часть; Рождественская часть - в общественном корпусе, совместно с Городской думой (ныне ул. Торговая, д. 18/4 - Авт.); Макарьевская - совместно с пожарной командой.

Развитие промышленных регионов требовало увеличения штата полицейских. Руководство некоторых промышленных предприятий пришли к выводу о создании полиции за счет заводов. К примеру, в июле 1898 года директор Кулебакских горных заводов обратился к нижегородскому губернатору об учреждении в селе Кулебаки должности помощника пристава (с правами станового пристава) и пяти нижних полицейских служителей. Свою просьбу он мотивировал тем, что в Кулебаках с заводами проживает 7 000 человек и «вследствие того данная местность требует более усиленного полицейского надзора, чего не может быть достигнуто при существовании там в настоящее время одного полицейского урядника и пяти сотских». Губернатор поддержал просьбу, и уже 10 октября от Министерства внутренних дел последовало согласие. А 17 августа 1900 года в Кулебаках учреждается должность пяти городовых за счет завода. Однако практика показала, что выплата им жалования заводом была нерегулярной, а к 1904 году и вовсе прекратилась.

20 июня 1904 года ардатовский уездный исправник представил губернскому правлению сведения о рабочих этого предприятия: население Кулебакского горного завода и села Кулебаки, по его мнению, «представляет собою крайне пеструю смесь». Все рабочие в разное время когда-то работали «почти на всех больших заводах России… и отличаются выдающеюся своею политическою неблагонадежностью». Как пример, он указывал на находящиеся в жандармском производстве следственные дела. Рабочие и мастера завода характеризовались людьми нетрезвыми и буйными и «во всех случаях ведут себя крайне вызывающе». Наружный же порядок на заводе и селе поддерживается городовыми, но их упразднили из-за невыплаты заводом жалования. Исправник ходатайствовал оставить на предприятии «существующий нынешний штат».

Нижегородское губернское правление 4 марта 1905 года обратилось к Обществу Коломенского машиностроительного завода, в которое входило кулебакское предприятие, «в интересах самого завода» оставить существующий штат полиции. «При настоящем тревожном настроении фабричного населения, - говорилось в прошении, - наличный состав полиции должен быть во всякое время достаточно внушительным по своей численности, чтобы в случаях каких-либо волнений он мог быстрым своим появлением всякие попытки к беспорядкам прекратить в самом начале».

Общество дало согласие до 1 апреля 1905 года отпускать средства на содержание одного пристава и десяти городовых в Кулебаках. Однако Департамент полиции воспротивился, считая существование на заводе должности пристава «вообще излишним», так как классный полицейский чин предусматривается в составе фабрично - заводской полиции, содержащийся за счет казны. Все же пристав был назначен. Им стал 42-летний поручик Л.Ф. Боневоленский, который с 20 декабря 1899 года служил полицейским надзирателем на этом предприятии.

Волнения рабочих затронули и Выксунские завода, а потому 14 августа 1906 года Общество Выксунских заводов дало согласие на учреждение в Выксе и Виле должности девяти младших городовых⁷⁴.

Обращаясь к проблеме законности в работе полиции, необходимо отметить, что правительство старалось уделить ей должное внимание. С начала 60-х годов, в особенности с Судебной реформы 1864 года, юридическая наука в России переживала подъем. Увеличился прием на юридические факультеты университетов. Появившиеся юридические журналы, монографические исследования и практические пособия превышали спрос на другую литературу среди интеллигенции, разночинной молодежи и пр. Весомую роль сыграли исследования по «полицейскому» и административному праву Е. Анучина, И.Е. Андреевского, В.Ф. Дерюжинского, И.Т. Тарасова и др⁷⁵. Политический прогресс был очевиден, и как оптимистически отмечалось в одном из периодических изданий того времени: «Страшное время прошло безвозвратно. Помещичье самодурство порождало издевательство над умом, талантом»⁷⁶.

В России постепенно возникают юридические общества, ставившие своей целью дать населению правовое просвещение. Нижегородская интеллигенция в данном плане также старалась не отставать от запросов времени, и в 1864 году создает свое юридическое общество. Одним из инициаторов его стал сотрудник администрации губернатора А.А. Одинцова, широко известный впоследствии нижегородский исследователь А.С. Гациский⁷⁷. В положении о юридическом обществе говорилось не только о его просветительских целях, но и ставилась задача введения юридических норм, необходимых обществу и соответствующих народным традициям⁷⁸. В его уставе, в частности, заявлялось: «Мы, сочувствуя разумной справедливости, и желая посильно содействовать успешному восприятию и укоренению в обществе нашего строя, полагаем, что одним из действительнейших средств к тому было бы разъяснение и распространение в обществе здравого положительного понятия и духа справедливости русского законодательства»⁷⁹.

Члены юридического общества надеялись, что его создание поможет гражданам бороться за справедливость, оказывать посильную помощь судебным органам, прокуратуре, адвокатуре, развитию организационных структур и способствовать повышению авторитета органов полиции.

Правовая безграмотность народа для отечественной интеллигенции была очевидна. В статье П. Ростовцева "Законы и жизнь», опубликованной в местных губернских ведомостях, констатировалось: "Видна беспомощность темного люда по защите своих прав. Крестьянин надеется на всевластную волю божью. Между тем, в случаях правовых коллизий услуги адвоката стоят очень дорого. Требуется от каждого подлинное знание законов. Полиция не всегда стоит на страже интересов граждан"⁸⁰.

В то же время существует пределы полицейской власти, отмечалось далее автором. Закон есть защитник гражданина. Органом закона является власть, приносящая пользу только тогда, когда становится послушной разумной воле. Ответственность перед высшей силой не принадлежит полиции. Это может быть закон, суд, но не полиция. «Главная задача законодательства – восстановление прежних границ, примирение между обществом и властью, стремление к высшей правде, с понятиями о правах общества и личности», заявлял один из ученых - современников⁸¹.

«Пока сегодня полиция есть сила карающая, но никак не охраняющая. Она должна служить проводником правды и справедливости. Обвинительное право должно быть предоставлено одним прокурорам. Суд решает по справедливости. Нужны изменения, чтобы Россия не останавливалась на полпути в объятиях бюрократии, вотчинной неправды и застоя», поддерживал другой общероссийский периодический орган⁸².

Низовое звено полицейских рекрутировалось из нижних социальных слоев граждан, и поэтому так необходимы были многочисленные справочные пособия по регламентации полицейской деятельности, которые вскоре и появляются. Их авторами стали А. Букуновский, Н. Волков, Л. Добкевич, В. Лебедев, И. Моллериус, А. Померанцев, И. Чулков и др.

С конца 70 – начала 90-х годов инструкции по регламентации основных направлений полицейской деятельности появились и в нижегородской полиции. По ним, спрос с полицейского за нарушения правил, должностных инструкций становится строже. Например, классным чинам полиции воспрещалось пользоваться услугами их подчиненных. Так, в циркулярном распоряжении департамента полиции от 11 июня 1879 года наставлялось: «Будучи органом правительства, сотрудники полиции при исполнении правительственных распоряжений должны быть осмотрительны и исполнять в точности», не распространяя свою власть далее пределов, указанных начальством. Предупреждалось, что «в тех случаях, когда действия полиции касаются интересов частных лиц, полицейские чины должны быть особенно осмотрительны, всемерно стараясь вселять в население уважение к правительственным органам и убеждение в строгой законности». Всякое же отклонение «от требований закона не должно быть оставляемо без последствий, хотя бы таковые действия и оставались не обжалованными». Одновременно рекомендовалось «чинам полиции не допускать послаблений»⁸³.

В распоряжении департамента полиции МВД России «О законности» от 23 октября 1879 года приказывалось урядникам не возбуждать «неудовольствие местного населения, наказывая за нарушение тишины и спокойствия в период праздников». Усиливается ответственность урядников при составлении протоколов в случае драк, ссор и подобных дел жителей⁸⁴.

В повторном распоряжении Министерства внутренних дел «О законности» от 11 июля 1881 года вновь напоминалось, что «сотрудники полиции в своей деятельности должны быть осмотрительны, и распоряжения руководства исполнять в точности». Не должны распространять своих поручений далее указанных пределов. Проявлять осмотрительность в отношении частных лиц, стараясь вызвать у них уважение в строгой законности. Но в тоже время, «всякое уклонение от закона не должно оставаться без последствий»⁸⁵.

Несмотря на эти увещевания, на местах полиция продолжала уклоняться от предписаний высшего руководства, превышая свои полномочия и занимаясь корыстолюбием. Так, в августе 1879 года председатель ардатовского земского собрания Владимир Звенигородский докладывал временному генерал - губернатору, что уездные полицейские власти «в высшей степени злоупотребляя безответственностью крестьян, позволяют себе выходки, нарушающие основные правила всякого человека и действуя под прикрытием якобы закона подрывают всякий авторитет и уважение к оному». В качестве примера приводился пример с исправником Любовицким, который выбил у старосты деревни Волчихи А.Ф. Алексеева два зуба. Он же у себя на квартире в присутствии крестьян избил старшину Лосева. Подражая исправнику, также действовали и его подчиненные. Например, становой Зависский «колотит, где только возможно должностных лиц крестьянского сословия».

Звенигородский обращал внимание, что «дурные последствия такого образа действия видны уже и теперь в том, что порядочные люди избегают должностей старшин и старост и на эти места попадают пропойцы и негодяи, готовые за рюмку водки вынести всякий позор и продать интересы своего брата крестьянина».

Для проверки сообщений Звенигородского временный генерал - губернатор на Нижегородской ярмарке граф Н.П. Игнатьев предписал губернатору «сделать секретное расследование сих обстоятельств, и уведомить его»⁸⁶. К сожалению, в архивном деле отсутствуют результаты данного поручения.

В том же 1879 году Н.П. Игнатьев проинформировал нижегородского губернатора о притеснении исправниками крестьян, «заставляя их составлять приговоры и собирая насильственно лиц для подписания их» и вообще «довольно самовольно» распоряжаются волостными судьями и выборами гласных и старшин⁸⁷.

В 1881 году крестьяне анонимно жаловались начальнику Нижегородского губернского жандармского управления, что становой пристав 1-го стана Горбатовского уезда, «любит деньги до крайности» и «много делает незаконного»: пользовался прислугой за счет крестьян; обложил данью богатых селян, которых в Богородске большее двухсот человек и они в день его ангела, именин жены, больших христианских праздников лично приносили или присылали в конвертах деньги; пользовался рассыльными, как домашней прислугой и вообще «бывает много других незаконных придирок, за которые крестьяне страдают жестоко»⁸⁸. В том же году до полицмейстера Клугина дошли сведения, что урядник Семенов, находясь в селе Большом Корзино Балахнинского уезда «позволил себе забирать в местных лавках съестные припасы и не платив за это деньги». Оказалось, также, что урядник обирал еще и крестьян деньгами. Все это подтвердилось, но в архивном деле отсутствуют данные о наказании урядника⁸⁹.

Можно привести и много других случаев по игнорированию нижегородскими «служителями закона» предписаний Высшей и центральной власти, декларируемой полицейской этики и морали. Вывод будет один: дореформенные коррупционные замашки были не изжиты и продолжали процветать и на новой почве, нанося урон престижу правоохранительным органам.

Тем не менее, Временные правила 25 декабря 1862 года осуществили важные изменения в устройстве и положении полиции: уничтожены вредившие деятельности полиции формальное разграничение пределы ведомства городской и уездной полиции, соединив городскую и земскую полицию в одну общую уездную полицию; изменен состав полицейского управления – вместо ранее избиравшихся дворянством, земского исправника и заседателя, назначен уездный исправник с помощником, определяемые губернатором; прежний земский суд заменен общим присутствием уездного полицейского управления. Но сохранились нижние полицейские чины: сотские и десятские, а в губерниях северозападного края – тысяцкие и пятисотские.

Существовавший ранее земский суд заменяется общим присутствием уездного полицейского управления, состоящее из исправника и его помощника (назначаются губернатором), заседателя от дворянства и сельских обывателей. Последние были упразднены в 1889 г., как и депутаты от городского общества, входившие ранее в городское полицейское управление. Увеличивается содержание полицейских чинов, а в 1867 и 1884 годах изменяется их форма и вооружение.

Следует также отметить, что от полицейских не требовалось специальных знаний в области полицейского права и управления, кроме урядников в некоторых губерниях, полицейских чиновников и полицейской стражи в Петербурге и Москве. Не требовалось и «пробной службы», за исключением околоточных и городовых столичных полиций. Кроме увеличения жалованья, повышении пенсии и введении медали за выслугу лет, изменяется порядок комплектования полицейских кадров. Если раньше в полицейские команды набирались в основном солдаты и отставные унтер - офицеры, непригодные к строевой службе, то с 1873 года вводится принцип вольного найма. Наряду с общей или исполнительной полицией учреждается и специальная, например, речная полиция.

Однако временные правила 1862 года так и остались «временными» и полицейская реформа так и не была завершена, а «правила» в дальнейшем подверглись лишь некоторым поправкам и изменениям.

Созданная более четкая система полицейского управления не привела к улучшению его правоохранительной деятельности и тем более не окончила с злоупотреблениями полицейских. По отзыву Директора департамента А.А. Лопухина и после реформы, практика полиции «отличалась такой же пестротой, как уезды на карте России», что «запрещенное в одних местах было дозволено в других, а местами даже, вопреки единственному указанному в законе ограничению полицейской власти, чины полиции «сами собой» стали «налагать уголовные наказания», и что когда даже слабые проблески понятия законности полиция отбрасывала, центральная власть оказалась бессильной не только объединить и поставить деятельность полиции в рамки закона, но даже прекратить те отдельные злоупотребления, которые она сама считает злоупотреблениями»⁹⁰.

Отзыв весьма нелицеприятный, но с ним следует согласиться. Результаты реформы оказались далеко не блестящими, и получилось совсем не то, на что рассчитывало правительство. Старая полицейская система была лишь подгримирована, но по своему духу осталась все той же репрессивной и в некоторой степени даже криминализированной машиной, пороки которой власти не смогли побороть или не хотели этого сделать. Исторический урок весьма печальный и его следует учитывать современным реформаторам.

---

¹ Русский вестник. 1859. Т.1Х. С.175-179
² Фукс В.Я. Полиция и суд //Русский вестник. 1886. №5. С.745
³ Андреевский И.Е. Реформа исполнительной полиции в России. // Сборник государственных знаний. Т.V. – СПб., 1878. С. 126
⁴ ЦАНО. Ф. 2. Оп.6. Д. 712. Л. 89-90
⁵ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1. Д. 262. Л. 37 об., 38 об.
⁶ ЦАНО. Ф. 2. Оп.6. Д. 712. Л.96
⁷ ЦАНО. Ф. 5. Оп.47. Д. 820. Л. 1
⁸ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1. Д. 262. Л. 31-32
⁹ ПСЗ II. Т. 37. №39087
¹⁰ Северная почта. 1863. 3 декабря
¹¹ ЦАНО. Ф. 2. Оп. 6. Д. 746. Л. 66-66об.
¹² ЦАНО. ф. 5. Оп. 47. Д. 89 (1862 г.). Л.6 об.
¹³ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1. Д. 262. Л. 53-54
¹⁴ См.: Труды комиссии о губернских и уездных учреждений. СПб., 1860. Т.1. С. 1-78
¹⁵ Сальников А.А. Правовой статус сотрудника полиции во второй половине ХIХ – начале ХХ века. дисс. канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2010. С. 133, 139
¹⁶ ЦАНО. Ф. 5. Оп. 48. Д. 9151. Л. 2
¹⁷ Протоколы Нижегородской городской думы. 23 марта 1876. Ст. 40
¹⁸ Протокол Нижегородской городской думы 12 октября 1874. №22. Ст. 2
¹⁹ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1. Д. 524. Л. 3, 12- 12об.
²⁰ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1867 и 1868 годы. Собрал и составил с разрешения министра внутренних дел Д. Чудовский. СПБ., 1874. №10. С. 319-320
²¹ ПСЗ II. Т.40. № 42660
²² Северная почта. 1863. 19 марта.
²³ ЦАНО. Ф. 2. Оп. 6. Д. 476. Л.3-8
²⁴ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1867 и 1868 годы. №17. С. 335-336
²⁵ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1867 и 1868 годы. № 4. С. 314-315
²⁶ РГИА. Ф. 1284. Оп. 233. Д.3. Л. 62
²⁷ Там же. Ф.1405. Оп. 76. Д.7185. Л. 10
²⁸ ПСЗ II. Т. 54. № 60299
²⁹ ЦАНО. Ф. 5. Оп. 48. Д. 8697. Л.1-8
³⁰ Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб, 1892. С.274-275
³¹ ЦАНО. Ф.5. Оп. 48. Д. 8288. Л. 1об.
³² ЦАНО. Ф. 5. Оп. 47. Д. 1818. Л. 4-5
³³ Нижегородские губернские ведомости. 1863. Часть неофициальная. №3. С.19
³⁴ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1 Д. 262. Л. 254 - 256
³⁵ ЦАНО. Ф. 5. Оп.47. Д. 1384. Л. 59
³⁶ Протоколы Нижегородской городской думы за 1898 год. Ст. 419
³⁷ ЦАНО. Ф.2. Оп.4. Д.660. Л.1-1-об.
³⁸ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1879 год. Собрал и издал с разрешения министра внутренних дел Д. Чудовский. СПб., 1880. №142. С.187-189
³⁹ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1879 год. Собрал и издал с разрешения министра внутренних дел Д. Чудовский. СПб., 1880. №239. С. 310-311
⁴⁰ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1879 год. № 49. С.66 - 70
⁴¹ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1879 год. № 57. С. 76
⁴² Нижегородские губернские ведомости. 1879. 2 мая. Отдел второй. С. 153
⁴³ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1879 год. №107. С. 141-152
⁴⁴ Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1879 год. №64. С. 81-82
⁴⁵ См. подробно: Сборник обязательных постановлений Нижегородской Думы для жителей Нижнего Новгорода и инструкции для нижегородской городской полиции. Нижний Новгород, 1894. С.120-130, 140-149, 150-185 и др.
⁴⁶ Инструкция городовым нижегородской городской полиции. Нижний Новгород, 1878. С.1-56
⁴⁷ Инструкция городовым нижегородской полиции и другие руководящие документы по полиции, принятые городской думой Нижнего Новгорода. Н.Новгород, 1894.
⁴⁸ Сичинский Е.П. Провинциальная полиция на рубеже веков // МВД России – 200 лет: материалы Международной научно – практической конференции. СПб., 1998. С. 139
⁴⁹ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1. Д. 262. Л.54
⁵⁰ Полиция и милиция России: страницы истории (А.В. Борисов и др.). М., 1995. С. 80
⁵¹ Протокол Нижегородской городской думы от 9 ноября 1874, №25. Ст. 1
⁵² Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1875. №56
⁵³ ЦАНО. Ф. 5. Оп. 48. Д. 8246. Л. 1 2, 12 об.17-19, 23, 25 – 28 об., 201- 202
⁵⁴ Протоколы Нижегородской городской думы. 1877. 13 сентября. №139
⁵⁵ Протоколы Нижегородской городской думы за 1877 год. 11 октября. Ст.142
⁵⁶ Протоколы Нижегородской городской думы за 1878 год. 6 мая. Ст.70
⁵⁷ Протоколы нижегородской городской думы за 1879 год. 20 апреля. Ст. 68
⁵⁸ Протоколы Нижегородской городской думы за 1879 год. 8 июня. Ст.117
⁵⁹ ЦАНО. Ф. 342. Оп.1. Д. 517. Л. 4
⁶⁰ Протоколы Нижегородской Городской думы от 15 марта 1874 г. №5. Ст.5
⁶¹ Протокол Нижегородской Городской думы 26 марта 1874 г. №7 (приложение)
⁶² Там же. №8. Ст.1
⁶³ Протокол Нижегородской Городской думы 26 марта 1874 г. №7 (приложение)
⁶⁴ Протокол Нижегородской Городской думы 6 ноября 1876 г. Ст. 160
⁶⁵ Протоколы нижегородской городской думы за 1879 год. 1 июня. Ст. 106. 119, 125
⁶⁶ ЦАНО. Ф. 5. Оп. 48. Д. 9151. Л. 1-7об., 32-32 об.
⁶⁷ ПСЗ III. Т.I. №1360
⁶⁸ Протоколы Нижегородской городской думы за 1898 год. Н.Новгород., 1899. Ст. 419
⁶⁹ Нижегородские губернские ведомости. Часть неофициальная. 1888. 27 апреля
⁷⁰ Савельев А.А. Земство и власть. Сборник статей. Арзамас, 1998. С.281
⁷¹ Собрание узаконений Российской империи. – 1892. – Ст. 846
⁷² ЦАНО. Ф.5. Оп.49. Д.12419. Л.79.
⁷³ Протоколы Нижегородской городской думы за 1898 год. Н.Новгород, 1899. Ст. 419
⁷⁴ ЦАНО. Ф. 5. Оп.1. Д. 786. Л. 1, 23, 55, 66, 79, 87 – 87 об., 97 – 98, 108, 133, 143-146
⁷⁵ Анучин Е. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России. СПб., 1872. Адрианов С. МВД России: исторический очерк. СПб, 1902. Андреевский И.Е. Полицейское право. В 2-х тт. СПб., 1871, 1874. Дерюжинский В.Ф. Полицейское право. М., 1908. Тарасов И.Т. Наука полицейского права. В 4-х выпусках. СПб, 1891-1894. Он же. История русской полиции и ее отношение к юстиции //Юридический вестник. 1884. №№1, 2, 3. Он же. Реформа русской полиции. 1885. Кн.1, 2, 3. С.222-240, 409-435, 630-654 и др.
⁷⁶ Отечественные записки. 1883. №12. С.15
⁷⁷ ЦАНО. Ф.765. Оп. 597. Д.176. Л.56-58
⁷⁸ Нижегородские губернские ведомости. 1882. №23
⁷⁹ ЦАНО. Ф.765. Оп.597. Д.176. Л.10-23
⁸⁰ Нижегородские губернские ведомости. 1897. №22.
⁸¹ Громека С. Пределы полицейской власти //Русский вестник. 1858. Т.15. С.170-179
⁸² Русский вестник. 1859. Т.17. С.692
⁸³ ЦАНО. Ф.5. Оп.49. Д.1879. Л.1.
⁸⁴ См. также распоряжение Нижегородского губернского правления от 19 ноября 1879 года //ЦАНО. Ф.5. Оп.49. Д.9570. Л.13
⁸⁵ ЦАНО. Ф.5. Оп.49. Д.1879. Л.1.
⁸⁶ ЦАНО. Ф. 1397. Оп.1. Д. 47. Л. 1-2
⁸⁷ ЦАНО. Ф. 1397. Оп.1. Д. 48. Л. 1
⁸⁸ ЦАНО. Ф. 2. Оп.6. Д. 969. Л.1-2об
⁸⁹ ЦАНО. Ф. 2. Оп.5. Д. 1141
⁹⁰ Цит. по: Федоров К.Г. и Ярмыш А.Н. История полиции дореволюционной России (Учебное пособие). – Ростов на Дону, 1978. – С. 41

<< Назад   Вперёд>>