Немая и рыночная торговля. - Связь церкви с торговлей. - Торговые операции князей. - Торговля Киева с Регенсбургом. - Торговля между различными областями. - Роль монастырей. - Ярмарки
От немой торговли постепенно совершается переход к рыночной. Как этот переход происходит, известно из данных о неевропейских народах. В источниках наших, как и западно-европейских, сразу выступает рынок в законченном виде.
Рынок — торг505, торжище, торговище — являлся тем местом, где в эту эпоху производился обмен и где он только и мог совершаться. В "Русской Правде" читаем: "Пакы ли что будеть татебное купил в торгу, или конь или порт или скотину, то введет свободна мужа два или мытника"506. Речь идет о купле-продаже краденых вещей, совершенной на торгу; купивший указывает на продавца и показание его подтверждается двумя свидетелями или мытником — сборщиком мыта, необходимой принадлежности всякого рынка. О значении торга свидетельствуют и другие статьи "Русской Правды" — "оже челядин крыется, а закличють и с торгу"507, — о бежавшем холопе объявляется на торгу, публично. Такая "заповедь", "закличь" на торгу первое и необходимое условие для вчинения иска о пропавшей вещи. Торг, следовательно, посещаемое всем населением место, где всякое объявление широко распространяется. Поэтому-то в другой статье говорится: "Аще кто конь погубить или оружие или портно, а заповедаеть на торгоу, а последи познаеть в своем граде, свое емоу лицем взяти"508. Если хозяин пропавшего коня или платья (как и бежавшего челядина) объявит о пропаже на торгу, предполагается, что это должно стать известным по всему городу (в другом списке: по всему миру — "я познаеть в своем мироу") в продолжение трех дней ("а за три дня не выведуть его" — ст. 27). Человек, к которому пристал бежавший челядин, или который поймал ушедшего коня, или нашел оружие или платье, узнавши об объявлении на торгу, обязан вернуть эту вещь. Исходят из того, что в своем городе, в своем миру объявление, сделанное на торгу, становится известным всем и всякому в трехдневный срок509. На торгу собиралось и вече — в 1068 г. "людье Киевстии прибегоша Киеву и створиша вече на торговищи"510.
Таким образом, на рынке в Древней Руси (как это было и в других странах) не только происходит товарообмен, но совершаются и народные собрания, сообщаются все важные сведения (в том числе и распоряжения князя закликались на торгу), узнаются новости, рынок является центральным местом города.
Но это были рынки местные, базары, обслуживавшие, по-видимому, очень незначительный район. На это указывает ст. 36 "Русской Правды", которая является продолжением упомянутых, трактующих о купле краденого на торгу. Она гласит: "А ис своего города в чюже землю извода нет", т.е. вся процедура относительно краденого (указание каждым предыдущего продавца) заканчивается на границах своей земли, земли, принадлежащей городу, в область другого города она не может переходить. "Очевидно, — поясняет Н. А. Рожков, — такая продажа в чужую область признавалась невероятною, вследствие крайней затруднительности и чрезвычайной редкости торговых сношений между отдельными городами и рынками"511. Имеются, очевидно, отдельные, изолированные друг от друга, замкнутые в хозяйственном отношении районы.
Относительно Киева известно из летописи, что в 1069 г. "Изяслав изна торг на гору", что там имелся (в 1147 г.) Бабин торжок иторговище на Подолье; по словам Дитмара Мерзебургского, в нем насчитывалось свыше 40 церквей и 8 рынков512. В Новгороде торг за ни мал обширное место и подразделялся на ряды, сообразно роду продаваемых товаров или происхождению сидевших в лавках купцов. Находим, например, Вощный ряд (Вощник), где торговали воском, Большой ряд и др.; в "Русской Правде" читаем: "тысяцькому до вощник, от вощник посодникоу до великого ряду, от великого ряда князя (князю) до Неметью вымога" (Немецкого вымола)513.
В 1097 г. упоминается торговнще в Воздвиженске, в 1114 г. Мстислав Владимирович построил "церковь камяну святого Никола, на княже дворе, у торговища, Новегороде", а в 1218 г. Константин Всеволодович заложил церковь каменную на торговище во Владимире (Залесском); в 1234 г. литовцы захватили Русу до самого торга ("изгоните Литва Русу и до торгу")514. Характерна эта связь торга с церковью, церковная площадь есть в то же время и рынок, как это было и в Западной Европе. И там торговля сосредоточивалась на церковных и монастырских площадях, у древних греков и у народов Древнего Востока она совершалась в самих храмах. Впрочем, и на Западе в Средние века дело не ограничивалось одной торговлей на площади перед храмом, а проводился торг в самом храме и имелись специальные "рыночные" церкви, "торговые" церкви, где он происходил515. Храм и площадь перед храмом были теми нейтральными местами, где только и мог совершаться товарообмен, где прекращалась вражда и совершался торг под охраной божества. Точно так же на Руси "самое устройство церквей приспособлено было к торговым целям: в подвале сохранялся товар, в притворе он взвешивался"516. По поводу нападения Рюрика с Ольговичами и половцами на Киев в 1202 г. читаем: "А что гости иноземныи всякого языки, затворишася в церквах и вдаша им живот, а товары с ними разделиша наполи"517. А во время великого пожара в Новгороде в 1340 г. "Злии чловеци грабили товары не только своей братьи крестьян... а иных над своим товаром побита", но и в церквах. Так, в церкви 40 святых они "запершеся в церкви и товар весь разграбиша". А в церкви св. Богородицы "в торгу, а церковь вся погоре... а товарь весь пограбиша"518. Складами товаров являлись, как увидим ниже, и немецкая церковь св. Петра в Новгороде, немецкая церковь в Полоцке, русская церковь св. Николая в Риге и т.д.
Погост имел значение рынка: гостьба — торговля. Но погост означал и место, где находится церковь; а так как в последней хоронили и покойников, то и кладбище. Рынок и церковь совпадают. Новгородские купцы в разных местах ставят храмы, которые им, очевидно, нужны были для торговых целей. В 1364 г. "поставиши в Торжку церковь камену... а замышлением богобоязненных купець Новгородских" в 1403 г. "поставиша купцы новгородские, прасолы, в Руси церковь камену"519.
Связь духовенства с торговлей обнаруживалась и в ином направлении — духовные лица сами же и торговали, и давали деньги в рост. "Если поп не перестанет давать в рост, скажи, что ему не достойно служить", — отвечает епископ Нифонт на вопросы Кирика (в середине XII в.)520. "А которые игумены или попы или чернци торговали преж сего или серебро давали в резы" в своем послании новгородцам (1410 г.)521. В другом своем послании псковскому духовенству он же напоминает правило св. апостолов: "аще епископ, поп или диакон дал кому в заем серебро или злато и лихву емля или престанет или да извержется"522. В Новгороде и сам владыка вступает в торговые сношения с иноземными купцами, сбывая немцам, через посредство других лиц, преимущественно произведения церковных земель523. Находилось это в связи с тем, что в Новгороде "особенно значительным сосредоточением земельной собственности отличалась церковь, а именно владычная кафедра и монастыри. Как мы увидим ниже, монастыри имели своих "купчин" и есть основание предполагать, что последние занимались не только сбытом произведений монастырских вотчин, но и закупкой товаров для перепродажи. Этому вполне соответствует то, что мы находим на Западе в то же время: папа римский, патриарх венецианский, капитулы, монастыри, монашеские ордена, духовенство всех степеней занимаются торговлей524. Еще более занимались торговыми операциями князья. Как мы видели, киевские князья сбывали в Грецию произведения, добываемые ими в качестве дани. И впоследствии получаемые ими дани, виры, оброки наполняли их амбары, что вызывало сбыт накоплявшихся запасов в другие княжества. "Сообразно с характером времени новгородские князья, — говорит Л. И. Никитский, — были не только правителями, но и купцами, которые вели на свой страх торговые обороты". Первоначально князь имел свой двор, где происходил обмен принадлежавших ему продуктов, в особенности произведений его земель, на иноземные товары, позже новгородцы, опасаясь соперничества князя в торговле с немцами, потребовали (в договоре 1270 г.), чтобы князь не имел никакого непосредственного отношения к немецкому двору и торговал бы в нем не иначе, как через посредство новгородцев: "А в Немецьском дворе тобе торговати ношею братнею"525. Это постановление повторяется и в следующих договорах новгородцев с князьями526. С торговой деятельностью новгородского князя последних можно было бы сопоставить торговые операции, которые в эту эпоху производил на Западе император Фридрих II Гогенштауфен, английские короли, герцоги неаполитанские, французская королева Мария Анжуйская и многие другие коронованные особы527.
Товарообмен таких областей, как Киевская или Новгородская, выходил далеко за пределы местного оборота. Если можно судить на основании упоминания о тех или других национальностях, пребывающих в Киеве, о его торговле, что еще не доказано, то придется признать, что киевляне вели торговлю с греками, евреями, армянами, моравами и другими народами. Летопись уже под 898 г. называет евреев, греков и латинов. В 1174 г. среди "всехкыян" перечислены "игумены и попы, и чернъце и чернице, латину и госте". В 986 г. встречаются немцы, в 1075 г. к Святославу приходят послы немецкие. В Киеве имелись (1146, 1151 и 1156 гг.) ворота жидовские, ляцкие и угорские. В "Слове о полку Игореве" встречаются "немци, венедици, греци и морави", — все они "поют славу Святославлю"528-529. Современники удивлялись обширности и величию Киева; он больше Булгара; в нем свыше 40 церквей и 8 рынков. Его называют "лучшим украшением Руси", "соперником самого Константинополя". Впрочем, это свидетельствует главным образом о том, что Киев выделялся из прочих поселений того времени.
Раффельштеттский устав (в Моравии) о таможенных сборах начала X в. устанавливает следующее: "Славяне, приезжающие из Ругии или из Богемии для торговли, могут торговать везде по берегу Дуная и по бассейну р. Роталы, с тем однако ж, чтобы они платили за лошадь, навьюченную воском, по 2 мерки, из которой каждая ценится в 1 скотец, а с поклажи воску на одном человеке по мерке. Если же хотят продать рабов или лошадей, то они должны платить за рабыню, равно как и за жеребца по тремисе, за раба же, как и за кобылу, по сайте"530. Они привозят, следовательно, воск, рабов, лошадей. Иностранные исследователи считают этих славян из Ругов славянами, приходящими из Руси531. На это указывает, по-видимому, и то обстоятельство, что у летописцев того времени княгиня Ольга названа королевой Ругов. Епископ Адальберт, рассказывая о своем неудачном миссионерстве на Русь, именует русских ругами, и в грамоте, выданной ему, говорится, что он был первоначально назначен проповедником для ругов532. Если эго так, то во времена Олега русские купцы уже посещали средний Дунай. Подтверждается это предположение и сообщением арабского писателя X в. Ал-Бекри о том, что "город Фрага (Прага) есть богатейший из городов торговлею, приходят к нему из города Краква Русы и славяне с товарами"533.
Как мы видим, и в торговле с придунайскими странами, как и с Византией, наряду с воском и лошадьми упоминается и человеческий товар, он является объектом товарообмена и впоследствии. В древнем описании чудес св. Николая (середина XI в.) говорится: "И всед на конь, доеха до торгу, иде же рустии купцы приходяще челядь продают"534. Митрополит Иоанн в конце XI в. укоряет купцов, которые продают христиан-рабов535. В XII в. Вениамин Тудельский видел русских купцов в Греции, причем говорит, что они ловят соболей и торгуют невольниками. Чехи, по его словам, продают своих сыновей и дочерей всем народам, так же, как и жители Руси536. Еще в XIII в. епископ Серапион в числе грехов, навлекших разные беды на Русскую землю, упоминает "братью свою ограбляем, убиваем, в погань продаем"537. В заявлении Риги, посланном витебскому князю Михаилу Константиновичу в самом конце XIII в., сообщается о рижском купце, приехавшем в Витебск "девкы купити"538. Так что еще и в это время одним из объектов русского сбыта другим народам, объектом, по-видимому, весьма важным, являлась челядь, та самая, которую добывали князья во время междуусобий и которая, надо думать, и составляла главный побудительный мотив производимых ими разорений русской земли.
В. А. Васильевский указывает на то, что наряду с сношениями русских купцов через Краков с Прагою, в XI в. уже установлено и встречное движение, путешествия западно-европейских купцов в Русь ради торговых целей через Польшу ("Польша, — говорит польский летописец XII в. Мартин Галл, — известна была немногим, кроме отправляющихся в Россию ради торговли"), в особенности из важного торгового центра того времени — Регенсбурга на Дунае. Впрочем, данных о товарообмене между Киевом и Регенсбургом весьма немного. Есть только сообщения о пилигримах, отправляющихся в Русь, о нападении русских на подданных немецкого короля, хотя кто были эти подданные и где нападение произошло, неизвестно; имеется известие о том, что в Киеве проживал подданный монастыря св. Эммерама в Регенсбурге, который имел должников среди жителей Регенсбурга, но утверждение, что эти долги были коммерческого характера, являясь результатом вывоза им товаров из Киева в Регенсбург, ни на чем не основано. Более доказательно то. что в грамоте для г. Эннса на Дунае, данной купцам Регенсбурга в конце XII в., упоминается о повозках, идущих в Русь или из Руси, которые платят 16 динар пошлины, и о "рузариях", напоминающих "гречников" русской летописи, т.е. являющихся людьми, которые торгуют с Русью539.
Есть сведения и о торговых сношениях между отдельными русскими областями, о внутренней торговле, как ошибочно называют этот товарообмен, ибо для того времени, когда не было единого государства, а каждое удельное княжество представляло нечто самостоятельное, это была такая же внешняя торговля, как и обмен с греками, литовцами или немцами. Недаром в "Русской Правде" при взыскании долга гость из иного города сравнен с чужеземцем540. "Следовательно, город и его округ, — говорит Владимирский-Буданов, — составляют государство в юридическом смысле"541, как и замкнутый самостоятельный район — прибавим — в экономическом отношении.
В Киев возили соль из Галича и Перемышля: "Не пустиша купцов к Киеву из Галича и Перемышля и не быстъ соли во всей Российской земли". Из суздальской и рязанской области шел путь в Киев на Курск, где прей. Феодосий "обретше купце гредуще с возы и вопроси ее — камо грядете? Они же реше: в Киев град". И новгородцы бывали в Киеве, хотя в сообщении летописи за 1161 г., говорится что Ростислав в Киеве "повеле изоимати новогородци и уметати у Пересеченжкий погреб и в одну ночь умре их 14 мужи", ничего не говорится о купцах новгородских542.
Напротив, мы имеем несомненные сведения о торговле новгородцев с Тверью. В договоре 1365 г. говорится: "А гостем и торговцем Новагорода Великого и Торжку и с пригородей дат и ти путь чист без рубежа сквозе Тферь и Тферскии волости"543. Новгородцы ведут торговлю и с другими областями — черниговской, суздальской. В 1224 г., по словам летописи (Первой Новг.), черниговский князь заявляет новгородцам: "Гость ко мне пускайте, а яко земля ваша. тако земля моя". Как сообщает Троицкая летопись под 1216 г., в Переяславле Ярослав "изыма новгородци и смоляне, иже бяху зашли гостьбой в землю его повеле в погреба вметати их, что есть новгородцев, а иных в гридницу... а иных повеле затворить в тесне избе и издуши их полтораста, а смолян 15 мужь затворит а кроме, те же быта вси живи". Здесь насчитывается целых 150 новгородцев и 15 смольнян в Переяславле. Новгородцы выхлопотали себе и ярлык у ханов, предоставлявший им право свободно торговать в Суздальской земле (1270 г.): "А гостю нашему гостит и по Суждалской земли без рубежа, по цареви грамоте"544. В свою очередь, в договоре 1327 г. постановлено: "Суждальскому гостю гостити в Новгород без рубежа бес пакости"545. Наконец, как мы видел и546, новгородские купцы торговали в Торжке и Русе, где поставили храмы.
Из договорных грамот Новгорода с тверскими князьями 1270,1305 и 1327 г. можно усмотреть, что новгородцы вывозили в Тверь и Суздальскую область хмель и лен: "От воза имати по две векше, и от лодьи и от хмельна короба и от льняна"547. Напротив, Новгород, страдавший от недостатка хлеба, получал оттуда и из других областей — Смоленской, Полоцкой, Киевской зерно. Когда происходили междуусобия и подвоз хлеба прекращался, цены в Новгороде сильно возрастали и наступал голод548. Так, под 1137 г. летопись (Перв. Новгор.) сообщает, что у Новгорода: "Не бе мира ни с Суждальни, ни с Смолъняны, ни с Полоцяны, ни с Кыяны и стоя все лето осминка великая по 7 резань". В 1141 г. Новгород опять сидел без хлеба, ибо из-за "розмирья" к нему не пускали подвоза: "Ни жито к ним не идяше, ни отколе же" (Ипат.). За 1170 г. летопись (Перв. Новг., Ипат.) вновь отмечает, что был голод, так как Андрей Боголюбский не пускал хлеба в Новгород: иКупляху кадь ржи по 4 гривне". Еще хуже было положение Новгорода в 1215 г., когда мороз уничтожил посевы в Новгородской области, а Ярослав не пропускал (в Торжке) в Новгород ни воза хлеба из Низовых земель, с Оки и Волги. Люди, — рассказывает летописец, — ели сосновую кору и мох, трупы валялись по улицам, родители продавали детей в рабство: кадь ржи дошла до 10 гривен.
Двинские купцы везут соль в Устюг и Вологду, но ездят и в Московское княжество, где свободны от всяких пошлин, как видно из Уставной Двинской грамоты 1398 г. "А гостю двинскому гостити в ладьях или на возех; с лодии на Устюзе наместником два пуза соли, а с воза две белки... а на Вологде дадут с людии два пуза соли, а с воза по белке... А куды поедут двиняне торговати, то им ненадобе во всей моей отчине в великом княжении тамга, ни мыт, ни костки (подушный сбор с торговца), ни гостиное, ни явка, ни иные некоторые пошлины"549.
В XIV в. устанавливаются и торговые сношения между Москвой и другими княжествами. Об этом свидетельствуют договорные грамоты Москвы с Тверью и Рязанью( 1381,1398,1402 г.). "А меж нас людем нашими гостем путь чист, без рубежа, а новых ти мытое не замышляти, а на старых ти мытех имати с воза по мортке обеушной, а костки мортка"550. Описывая нашествие Тохтамыша на Москву в 1382 г., летопись также сообщает, что в это время в Москве были купцы из других городов551.
Для XV в. мы имеем значительно больше данных о товарообмене между различными местностями России, но они относятся, главным образом, к торговле крупных монастырей. Среди последних уже в то время выделялись Троице-Сергиев и Кирилло-Белозерский монастыри не только по своему земельному богатству и обилию вкладов, но и по своим торговым оборотам. Так, из Новгородской грамоты Троице-Сергиеву монастырю середины XV в. (1448—1454 гг.) видно, что они посылают "на Двину зиме на возех, а лете на одиннадцати лодьах, старцев или мирян". С них не взимается пошлин, "продадут ли что где, купят ли, на Вологде, или Двиною, да и на Колмогорах и в Неноксе". "А вы, бояре двинские, и житии люди и купци, — обращается к ним Новгород, — бороните купчину Сергеева монастыря". Кто "изобидит купчину... или его кормников, или осначев", платит высокий штраф Новгороду552. Согласно грамоте Ивана III тому же монастырю (около 1465 г.), "суды монастырские ходят торговлею, два павозка (судна) ходят на реку на Угру по соль, а два павозка ходят у них на Белоозеро по рыбу"553. А в то же время великий князь Тверской (тоже около 1465 г.) разрешает монастырю беспошлинный проезд "коли с их солью ходит павозок с подвозками сквоземою отчину, великое княжение, по Волзе", или если они "шлют своих купчин" через Тверское княжество в Новгород, "лете на павозке с подвозком (водою), а зиме на сте возех"554. Троице-Сергиев монастырь, следовательно, ведет торговлю и на севере, в Вологде, Холмогорах, на Неноксе, и на Угре, и по Волге, и в Новгороде, торгует солью и рыбой, и "каким товаром нибудь".
Торговая деятельность Кирилло-Белозерского монастыря была в XV в. значительно меньше. Она расширилась лишь в следующем столетии. Однако и этот северный монастырь, согласно жалованной грамоте тверского князя Михаила Борисовича, пользуется привилегией, согласно которой "на игуменове купчине, и на его людех, и на его наймитех, с тех трех подвозков... мыта и тамги и иных никоторых пошлин не емлют"555. Череповскому Белозерскому монастырю предоставлено даже право взимания торговых пошлин на Белоозере с лодок, приезжающих с житом и "с каким товаром нибуди"556.
Нужно, однако, оговориться. Хотя мы и говорим здесь о торговой деятельности монастырей, и в самих источниках употребляется выражение "торговля", тем не менее у нас нет уверенности в том, что именно о ней идет речь — о сбыте приобретенных с целью перепродажи товаров. Возможно, что в приведенных случаях монастыри только продают свои произведения и взамен их приобретают нужные им предметы, хотя, конечно, такого рода операции легко могли обратиться и в торговлю в тесном смысле. На Белоозере же, несомненно, производилась торговая деятельность (грамота 1488 г.): сюда "гости приходят из Московские зелии, из Тверские, из Новгородские... с Устюга и с Вологды" и торгуют "житом и всяким товаром", но только в г. Белоозере и в волости Углы, тогда как за озеро по волостям и по монастырям "им всем торговати не ездити"557. Еще большее значение имела, по-видимому, ярмарка у Холопьего городка в устье Мологи на лугу перед стоявшей там церковью. "На устии славные Мологи реки древле быти торги великие; даже во днии грозного господаря Василия Васильевича Темного... сребро с торгов тех в пошлинах сбирали и весили". Пишущий это в конце XVII в. сообщает на основании дошедших до него рассказов о блестящей ярмарке, однако он, по-видимому, сильно преувеличивает, когда утверждает, что "торговали без разъездов по 4 месяцы" все купцы и гости, причем среди последних перечисляет немцев, поляков, литовцев, греков, персов и даже итальянцев; оборот, по его словам, был так велик, что собирали "сребра пошлинного пудового по 180 пуд". В доказательство господствовавшего на ярмарке оживления он приводит и то, что "тогда же на Мологе 70 кабаков винных и питии всяких было"558.
Во всяком случае, в этих ярмарках, как и в местных рыночных торгах выражалась, главным образом, торговля того времени.
В приведенных источниках многократно упоминаются пошлины проездные и торговые и изъятия от них, установленные в особенности в пользу монастырей.
"Пошлина" означает, в сущности, обычный, установившийся издавна сбор, следовательно, законный, в противоположность новым, произвольно введенным, не указанным обычаем сборам. "Новгород ти держати в старине по пошлине" (грамота 1265 г.)559; "что пошло тобе и твоим мужем, то твое, дают с погостов корм и подводы по пошлине" (грамота конца XIII в.)560, "села (или люди) пошлые (т.е. старинные) монастырский" ,"дорога пошлая"561; село дается "со всеми пошлинами", т.е. со сборами (в частности судебными) всякого рода (грамота конца XIV в.) "Держатьмыт на пошлом месте", мытчики "ставятся на пошлом стану на старом", а не в ином месте562. "Мыты ны держати давныи пошлый, а не пошлых мытое и пошлин не замышляти" (грамота 1381 г.)563. Здесь речь идет уже о проездных сборах, которые мы включаем в понятие таможенных пошлин — о мытах, они же названы и пошлинами; но в то же время слово "пошлина" употреблено и в смысле прилагательного к мытам ("пошлые и непошлые мыты") и даже к пошлинам — "непошлыи пошлины"; пошлина, следовательно, имеет двоякий смысл — старый и новый, и старины и (отсюда) установившихся издавна проездных (таможенных) сборов. В грамоте 1368 г. читаем: "Пошлины имати по старой пошлине"564. В другом случае понятие "пошлых" мытов (или пошлин) пояснено точнее: мыты "старые пошлый, которые были при наших дедехи при наших дядях" (грамота 1402 г.)565. Или пошлина в первом смысле заменена словом "старина", "имати гостиное и мыт по старине"566. Но появляется и видовое название "торговая пошлина’', составляющее один из видов пошлины вообще, в отличие от прочих сборов разного рода, в том числе и иных пошлин: "Не падобе дань впрок, ни явки, ни торговая пошлина, ни посоха, никоторая пошлина" (грамота второй половины XIV в.)567.
Мыт, по-видимому, составляет один из наиболее старинных видов проездных и рыночных сборов.
Мыт (лат. muta, нем. mauth) встречается уже рано (мытник в "Русской Правде") на рынке568, но мытники стоят и на проезжих дорогах у затвора или заставы ("а проедет мыт, мытника у затвора не будет"); в случае неуплаты мыта ("объедет мыт") грозит штраф ("заповедь") — промыт С а кто промытится ино с воза промыти — по штидесят")569.
В договорах Новгорода с князьями (начиная с 1263 г.) мыт определяется сообразно средствам транспорта (перевозки и переноски товаров): "От воза имати по 2 векши и от лодье и от хмельна короба и от льняна"570.
Но рано встречаются и другие проездные сборы: в грамоте 1150 г. упомянут наряду с мытом и перевоз ("перевоза 4 гривны")571, т.е. сбор при переправе через реки, далее находим (например, в грамоте второй половины XIV в. также наряду с мытом) побережье с судов "рязанское мыто и побережное", передаваемое Ольгову монастырю572 мостовщину (за проезд по мосту )573, наконец костки (коски, кости), взимаемые не с товара, а с человека, сопровождающего его ("мыт да коски"): "А на старех ти мытех имати с воза по мортке обеушной. а костки с человека мпртка"574.
В грамотах встречаем и иные сборы — торговые. Перечисляются, например, "дани", от которых изъят монастырь: "не надобе" "ни тамга ни мыт, ни костки, ни восьмничее, ни весчее" или "ни мыт, ни костки, ни помер, ни весчее", или "тамги, пи мыт, ни костки, ни гостиное, ни явка", иногда прибавлено еще "пятно" ("пятешцики коней у них ни иные животины не пятнят")575. Одни из них взимались при измерении или взвешивании товаров (помер или номерное и весчее, именуемое также вес вощаной или пуд вощаной), другие при наложении клейма на лошадей (пятно), при помещении товара в гостином дворе (гостиное), при предъявлении его таможенникам явка — "таможником моим не являют"576, наконец, при самой продаже товара — тамга и осьмиичсе.
Наиболее важным, но и позже всех появившимся из этих сборов была, по-видимому, тамга, заимствованная у татар, а быть может, установленная впервые ими. Самое слово татарское и обозначает печать, клеймо, накладываемое на товар (от "тамги" происходит "таможня" и "таможенные пошлины"). Она (и осмьничее) взималась — в отличие от большинства других сборов — в известном проценте с цены товара при продаже его или при привозе на рынок ("А тамгы и осминичего от рубля алтын", т.е. 3%), тогда как при отсутствии сделок не полагалась ("а поедет мимо знает мыт да коски, а боле того пошлин нет")577. О тамге упоминается в ханских ярлыках и в духовных, — Иван Калита (1328 г.) и его преемники делят тамгу ("Такоже и мыты") между сыновьями: "А тамгою (и иными волостми городскими) подялятся сынове мои", "а кто будет старейший, тому полтамги, а молодшим двум полтамги". Но часть поступлений отдается и монастырям: "А ис тамги... дал есмь четвертую часть к святей Богородици"578.
503Ипатовская летопись. С. 163—164.
504Fraehti. Ibn-Foszlans und andercr Araber Bcrichte iiber die Russen Slterer Zeit. S. 210.
505Слово "торг" одни считают шведского, другие — финского происхождения (Иконников. Опыт русской историографии. Т. II. Ч. 1. С. 602, прим. 5).
506Русская Правда. Карамзииский список. Ст. 33 (о татьбе).
507Там же. Ст. 27 (о чслядине). То же в Синодальном списке ("о челядех"). Ср.: ААЭ. I. № 82: ("и в торгу есмь им велел кликати из заповеди, из двух рубяев, чтоб на Присеки не ездили")
508Русская Правда. Карамзинский список. Ст. 27 (о челядине). То же в Синодальном списке ("о челядех"), "оже кто вьсядеть на чужь конь"
509Хрестоматия по истории русского права. О ют. М. Владимирский-Буданов. Вып. I. С. 46, прим. 40.
510Летопись по Лаврентьевскому списку. С. 114.
511Рожков. Обзор русской истории. Т. I. С. 25-26.
512Ипатовская летопись. С. 122, 249. Летопись по Лаврентьевскому списку. С. 169. Ditmar-Chron. S. 462
513Русская Правда. Карамзинский список. С. 134.
514Летопись по Лаврентьевскому списку. С. 251, 419, 486.
515См.: Кулишер. Лекции по истории экономического быта Западной Европы. Ч. I. С. 75.
516Аристов. Промышленность древней Руси. С. 207.
517Новгородская летопись по синодальному Харатейкому списку (первая летопись). 1202 г.
518Там же. 1340 г. Четвертая Новгородская летопись // ПСРЛ. Т. IV. 1. С. 269.
519ПСРЛ. Т. III. 88. С. 102.
520Памятники Российской Словестности XII в. С. 90 сл.
521ААЭ. Т. I. № 369.
522АИ. Т. I. № 22.
523ристов. Промышленность древней Руси. С. 208. 217. Winckler. Die dcutsche Hansa in Russland. S. 10. Никитский. История экономического быта Великого Новгорода. С. 39,94. Его же. Отношение новгородского владыки к немецким купцам // ЖМНП. VII. 1883.
524См.: Kulischer. Warenhandler und Geldausleiher im Miuelalter // Zeilschrift fur Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwallung. 1908.
525СГГД. Т. I. № 3.
526Там же. № 6, 7, 8, 9, 14, 15 и др.
527См.: Кулишер. Лекции по истории экономического быта Западной Европы. Ч. I. С. 182.
528Ипатовская летопись. С. 15, 56, 139, 232, 296, 299, 393.
529О евреях в Киеве см.: Гаркави. // Труды Восточного отделения Русского Археологического Общества. 1866; об армянах — Макарий. История русской церкви. II. С. 298. Голубинский. История русской церкви. I. С. 510; о латинянах (поляках, венграх) -Голубинский. История русской церкви. II. С. 705. Грушевский. С. 19. Иконников. Опыт русской историографии. Т. II. Ч. 1. С. 160, 163.
530Pertz. Monumenta Germaniae Leges. I. S. 480. Тремисса - 4 лен., сайга = 1 ден.
531Inama-Stemegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichle. Bd. I. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschte. Bd. IV. 2. Aufl. S. 73.
532Васильевский. Древняя торговля Киева с Регенсбургом // ЖМНП. VII. 1888. С. 8
533Известия Ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Ч. I. С. 49.
534Памятники древней письменности. XXXIV. Ключевский. Древне-русские жития святых, как исторический источник. С. 217. Иконников. Опыт русской историографии. Т. II. Ч. 1. С. 151.
535Русские достопамятности. III. С. 206.
536Три еврейских путешественника XI—XII вв. Изд. Марголина. 1881. С. 146, 260. 416.
537Покровский. Русская история. Т. I. С. 63.
538Русско-ливонские акты. Собр. Напъерским. № XI,IX.
539Васильевский. Древняя торговля Киева с Регенсбургом. С. 13 сл.
540Русская Правда. Карамзинский список. С. 69.
541Хрестоматия по истории русского права. Сост. М. Владимирский-Буданов. Вып. I. С. 59, прим.
542Ипатовская летопись. С. 350. Карамзин. История Государства Российского, т. II. Прим. 208. Аристов. Промышленность древней Руси. С. 175.
543СГГД. Т. 1. № 28. См. также №17.
544СГГД. Т. I. № 3, 6.
545Там же. Т. I. № 15.
546См. с. 113.
547СГГД. Т. I. № 3, 6
548Голода и неурожаи в Новгороде были, по летописным известиям, 6 раз в XII в., 8 раз в XIII в. 3 раза в XIV. В середине XV в. голод продолжался десять лет и заставлял жителей бежать в Литву, в западные страны, к татарам. (Иконников. Опыт русской историографии. Т. II. Ч. 1. С. 606.
549ААЭ. Т I. № 13. О пошлинах см. с. 118 сл.
550ААЭ. Т. I. № 14. СГГД. I. № 32, 36.
551ПСРЛ. VI. 99.
552ААЭ. Т. I. № 42, 104.
553Там же. Т. I. № 77, 117.
554Там же. Т. I. № 78. Ср.: № 146. 148.
555Там же. Т. 1.№ 116.
556Там же. Т. I. № 100.
557Там же. I. № 121. Ср. № 134.
558Карамзин. IV. Прим. 323.
559СГГД. Т. I. № 1 и сл.
560ААЭ. Т. I. № 1 и сл.
561Там же. Т. I. № 9, 17, 24. См. выше. с. 83.
562АИ. Т. I. № 25, 70.
563СГГД. Т. I. № 32.
564Там же. Т. I. № 28.
565Там же. Т. I. № 36.
566Там же. Т. I. № 18.
567ААЭ. Т. I. № 7.
568См. выше, с. 111 — 112.
569ААЭ. Т. I. № 14. СГГД. Т. I. № 76.
570СГГД. Т. I. № 1 и сл.
571ДАИ. Т. I. № 4.
572АИ. Т. I. № 2.
573СГГД. Т. II. №7.
574ААЭ. Т. I. № 13,14. СГГД. Т. I. № 25. 76.
575См. например: ААЭ. Т. I. № 13, 19, 21, 23, 28.
576Там же. Т. I. № 15.
577ААЭ. Т. I. № 13, 14.
578СГГД. Т. I. № 21, 22, 23, 25, 30, 34. 38.
<< Назад Вперёд>>
