Крестьянские повинности и платежи. - Порядные. - Оброки и изделье по писцовым книгам, порядным и другим источникам. - Замена натуральных оброков денежными. - Альтернативный характер оброка и барщины и одновременное существование их. - Вольнонаемный труд в вотчинах. - Расширение барской запашки. - Сокращение крестьянской пашни
Поскольку сохранились порядные, в них указываются разнообразные обязанности, которые принимает на себя порядчик1017. Прежде всего в отношении ведения хозяйства: "Та мне деревни орати и се яти, и пары парити, и сено косити, и огороды у поль и пожень ставити, и гной на землю возити", "и та нам деревня пахати со всяким береженьем, не запустошити никоторого места, ни меж ни спустити", "жити и пашни пахати и владети всеми угодьи по старым межам". К этому присоединялись специальные условия относительно усадебных построек, в особенности "старые хоромы починивати и хором не развести и не згноити ", а сверх того новые хоромы ставить: "поставити изба трех сажен, да сенник трех сажен, да баню, и двор заметом огородити, и на пашне у двора поставити авин", поставить "изба новая да клеть с подклетом, да хлев и покрыть те новые хоромы соломою". За пользование землей и строениями крестьяне обязаны были уплачивать землевладельцу оброк или празгу и отбывать повинности, именуемые "изделием" или "боярским делом", откуда получалось название барщины, далее платить приказчику (старосте) "пошлины постарине", наконец, вносить государственные подати и волостные сборы: "Царя и великого князя дань и оброк и всякие земские разрубы платитип", "всякие государьские подати давати", "платити... с спаскими с ста новыми крестьяны вместе ". Иногда им даются на известный срок льготы в платеже государственных повинностей, в оброках и издельи: "А тягла два года не тянутип", "а в те нам льготные годы... и оброку монастырского не платити и издилья монастырского не делати". Срок окончания договора во многих порядных не указан, в других, напротив, определен, составляя от 1 до 10 лет, по истечении срока крестьяне могут свободно уйти с тем только, чтобы были выполнены все обязательства и имущество сохранено в целости. "А доживем мы... те урочные лета и нам, пошед из деревни государевы подати, дань и оброк и служба и становые разметы, и спаской оброк заплатити сполна и та пашня и двор, хоромы и огороды около пашень горнии и луговые отвести и отдати спаскому прикатчику Рюмы сполна". "И как мы отживем... и пойдем из деревни вон и нам жердье охитити и хором во дворе не опустошити". На случай же неисполнения обязательств или преждевременного ухода установлена неустойка: "А не станем мы пахати тое земли до строчных годов не доживем... и на нас три рубли московская"; "а пойдем мы вон из-за монастыряу а избы не поставим или землю запереложим, ино на нас по сей записи два рубля денег". Иногда, впрочем, неустойка определяется взаимно; ей подлежит и староста или приказчик, если он не даст крестьянину дожить "тех урочных лет", "вырядит его из деревни вон; а вышлю яз Дмитрий не додержа тех урочных лет, и на мне на Дмитреи рубль денег".
Обращаясь к более подробному рассмотрению главных крестьянских повинностей, отбываемых в пользу землевладельца, оброков и изделья, мы должны прежде всего отметить, что в порядных XVI в. оброки выражены почти всегда в деньгах, к которым иногда присоединяется "да номере жита чорного доброго"; лишь в немногих случаях установлено "давати нам в монастырь пятой сноп". Приказчику полагается баран, но последний либо уже заменен деньгами ("за боран по гривне"), либо взамен его может быть, по желанию крестьянина (или приказчика), уплачено деньгами: "старосте по борану, а не люб боран, и мне за боран давати по 2 алтына".
По подсчетам Н. А. Рожкова, в Вотской пятине оброк уплачивали деньгами: в 1500 г. 1,2% всех обеж, по книге 1539 г. — 6,4, поданным 1568 г. — 15,9%. В Шелонской пятине в конце XV в. оброк взимался в денежной форме с 10,9% обеж, в 1539 г. — с 10,1%. При этом и в Вотской, и в Шелонской пятине мелкий доход, первоначально уплачиваемый льном, бараньими лопатками, сыром, яйцами, постепенно заменяется всецело денежными платежами. В писцовой книге Вотской пятины в 1581 г. натурального мелкого дохода совсем не встречаем, а в Шелонской уже в 1539 г. он был исключительно денежный. В Деревской пятине уже в конце XV в. почти треть всей земли вносила денежный оброк1018.
Уже в писцовых книгах 1500—1505 гг. указано, как должны переводиться продукты, доставляемые в виде оброка, на деньги, крестьянам либо предоставляется такой перевод, либо он допускается с согласия помещика или великого князя (на великокняжеских землях). 'Гак, в переписной оброчной книге Вотской пятины читаем, например: "А в котором году не взяти хлеба хлебом, и за хлеб положено деньгами: за коробью ржи десять денег, за коробью овса пять денег, за коробью ячмени семь денег и всего положено за хлеб 2 рубля 3 детою". В конце писцовой книги 1505 г. (Шелонской пятины) прибавлено: "А которого году князь великий не велит имати с своих волостей хлеба и мелкого доходу, а велит имати за хлеб и за мелкой доход денгами, ипо и имати за коробью пшеницы гривна ноугородская, за коробью семяни конопляного гривна, за коробью гороху, за коробью хмелю гривна, за коробью гречи 7 денег, за коробью овса 5 денег. А за мелкой доход имати деньгами за яловицу 3 гривны ноу гор., за боров 1 1/2 гривны, за боран 4 дети, за лебедя гривна, за гусь 2 дети, за куря дета, за сыр дета, за 100 яиц 3 дети, за пуд масла 1 1/2 гривны"1019.
В Новгородских писцовых книгах различается прежний оброк и вновь установленный. Первый носит смешанный характер, второй иногда заменяется полностью деньгами. "А дохода с деревень шло монастырю денег полтина... а хлеба 91 коробья ржи, 27 коробей овса... а мелкого доходу: 26 лопаток бараньих, 26 сыров, 13 пятков без горсти лну, 36 хлебов. И Олешка Лодыгин (новый помещик) тот доход емлет весь по старине"1020."А старого дохода с тех деревень шло Фоме не хлеба четверть, а за четвертью 5 баранов, 5 сыров, 5 пятков лну... А по новому писму... оброку на те деревни положено денгами и за хлеб полтретьи-патцаты гривны Новогороцкие"1021. В особенности так называемый "мелкий доход" в виде баранов, кур, масла, сыра, яиц, овчин, льна обычно сохраняет свой натуральный характер.
Впрочем, иногда по "новому писму" и мелкий доход заменяется деньгами. "И всего оброка в тое волости денгами и за хлеб и за мясо, и за мелкой доход и за обежную дань 30 рублев"1022. Только доход ключнику по-прежнему взимается отчасти в натуре — в виде ржи, овса, овчин. Но есть случаи, когда и он уплачивается деньгами. "А оброка на ту волость положено и за обежную дань, и за хлеб и за мелкой доход 100 пуд. меду Московская. А коли у них будет (вероятно: не будет) меду и им давати за пуд меду две гривны Ну городские... А дворецкого пошлины дьячие и ключничи 10 гривен Новугородская"1023. Получается, во всяком случае, такое впечатление, что натуральные оброки, существовавшие по старому письму, впоследствии заменены во многих случаях деньгами.
Если обратимся к писцовым книгам конца XVI в., по уездам центрального района, то увидим, что и здесь оброк часто устанавливается в денежной форме, причем нередко указано, что оброк взимается взамен барщины ("за монастырскую пашню", "за московские дрова", т.е. за доставку дров в Москву), что он заменяет так называемый столовый или мелкий доход ("за масла и за сыры"), или же к денежному оброку в качестве дополнения присоединяются еще натуральные платежи в виде посопного хлеба, овчин, льна. "А монастырских доходов с села Федоровского, — читаем в писцовой книге по Костромскому уезду, — да с села Поемечья, да с села Кувакина, да с села Дмитрейцова с деревнями с 45 вытей с полу вытью... за сыры и за масла и за московские дрова с 35 вытей дают по 4 алтына с выти, да 10 вытей с полувытью дают по 15 алтын, да с 300 дымов по денге с дыма, за с 45-ж вытей с полувытью по овчине с выти, да по 2 чети ржи с выти, да по десятку лну, да с дву вытей по 12 аршин холстов, да с приселка с Жарова с деревнями с 10 вытей дают годового оброку по 2 рубли с выти... да с селца с Солтонова, да с селца с Козлищева с 3-х вытей оброку с выти по рублю... да за сенные покосы в пустоши идет в монастырь на год по 10 рублей"1024. Здесь, по сравнению с денежными оброками, натуральные отступают совершенно на задний план, мало того, с приселка Жарова, с одного сельца и с другого, и с сенных покосов взимаются исключительно денежные платежи.
По Московскому уезду находим: "А доходов с волости с Воты платят (в) монастырь за волостелин доход и за пудовой мед и за дьячий доход и за рыбную ловлю деньгами по 80 руб. па год... да монастырьскому прикащику дают на год со всей волости по 10 руб. на год, до 20 чет. ржи да по 40 чет. Овса да 20 чет. хмелю, да по 80 куров, да по 8 боранов в год"1025. Во многих случаях о платежах в натуре вовсе не упоминается. Так, например, в писцовой книге по Коломенскому уезду говорится: "Денгами дают в монастырь за масло и за сыры и за овчины с выти по 2 алт. по 9 ден. на год... да монастырьскому прикащику дают на год с выти по 9 денег"1026. По Дмитровскому уезду "оброку дают па год за всякие денежные доходы и замопастырскую пашню по 4 гривны"1027. "А мопастырьских доходов имали с них в монастырь с живущих с 35 вытей оброку за всякие доходы по 2 руб. с выти, да за прикащиков посопной хлеб по 2 руб. в год"1028. В этом случае и посопной хлеб, доставляемый приказчику, заменен деньгами. В Угличском уезде: "А доходов давали в монастырь масленого, да овчинного и за московские дрова с выи по 5 алт. по 2 ден., да за холсты с выти по гривне"1029. В некоторых случаях вотчинник вправе заменить мелкий доход в натуре денежным, причем расценка тут же устанавливается: очевидно, такая замена действительно производилась. Так, в писцовой книге по Тверскому уезду на каждом шагу содержится следующая запись: "а оброку крестьянам платити в великого князя казну в Дворцовой Приказ 6 руб. и 7 алтын с денго(ю), с выти по полтине, да по льготе 4 алт. с детою, да посоппого хлеба 55 чети и 1/2, осм... да мелкого доходу платити крестьянам на дворец с 30 вытей яловиц(а), с 15 вытей боров живой, с выти по барану, по полтю мяса свиного, по 2 сыра кислых, по 2 гривенки масла коровья, по 2 куров, по 40 яиц, с дву вытей гусь живой, гусь битый, с дву ж вытей порося живоеу порося битое, да с выти по сажени дров по копне по меной сена, по 3 возы соломы ржаные, да 2 поярка шерсти белой и серой. А коли князь велики не велит у них мелким доходом имати, и крестьяном платити с великого князя в казну в Дворцовой Приказ денгами: за яловицу с выти по 7 ден., за боров с выти по 3 ден., с полуден., за баран с выти по гривне, за полоть мяса свиного, за сыры с выти по 4 ден., за масло с выти коровья по 2 ден., за куря с выти по 4 ден." и т.д.1030
С одной стороны, крестьяне снабжают вотчинника всевозможными продуктами — рожью и овсом, сеном и соломой, дровами, коровами, свиньями, баранами, гусями, сыром и маслом, шерстью. А с другой стороны, землевладелец, по-видимому, предпочитает всему этому денежные суммы, что вынуждает крестьян вывозить эти продукты на рынок.
Тот же процесс перехода к денежным оброкам и всяким иным платежам в денежной форме виден и из приходо-расходных книг Болдина Дорогобужского монастыря, относящихся к концу XVI в. и к первым годам XVII в. Хотя и неизвестно, какую роль играли натуральные и какую денежные оброки в его хозяйстве, однако те же записи во всяком случае свидетельствуют о том, что денежные платежи всякого рода поступали с монастырских крестьян в значительном количестве, составляли существенную часть его доходов и имели важное значение для них. Так, под 27 ноября 1594 г. значится: "Взято со всей вотчины с вытей 52руб. и 2 алтына с деньгою"1031. Мед, доставляемый в качестве оброка, заменяется деньгами: "Взято за оброчный мед 5 руб."1032 То же происходит с льном: "Принес плетенный казначей Епифан чеботовских денег (с села Чеботова) за лен 4 руб.... Да Епифан же принес, что збирал за лен 8 руб."1033 И вместо грибов взимался с вытей денежный оброк: "Взял с 4 вытей за грузди". Крупные поступления давали соляные деньги: "Принес келарь старец Иван соляных денег 176 руб", "взято с волости па крестьянах соляных денег за сто за шесть пуд и за две четверти 17руб. и 8 ден."1034 Деньгами заменялись и оброки в промышленных изделиях, заключавшиеся в санях, хомутах и попонах: "Принес конюшей старец Данила 6 руб. 18 алт. 4 ден., что он под монастырем с вытей имел денги за сани, и за хомуты, и за попоны"1035.
В пользу монастыря поступают и денежные оброки с сдаваемых крестьянами пустошей, мельниц (прудов), сетей, перевесов. "Деревни Полянки па Якове Иванове, да деревни Сипековай на Лукьяне Васильеве, да деревни Глупой горы на Иване Екимове, да деревни Щеппивай Горы на Федоре Долбне с товарища взято оброку с пустоши Булгаковой на 113 ч. 2 руб."1036."С Котского пруда оброку за 3 года 3 руб.", "с пруда с Великие мливных (мельничных) денег 10 алт"1037, "с озера с Овлеста оброчных денег с сетей и с криг (сети для больших рыб) 2 руб."1038, "взято оброку с перевесей (сети для ловли птиц,) 7 алтын з детою"1039.
Крестьянам приходилось уплачивать в пользу монастыря и при вступлении в брак, причем "выводной убрус" и "новоженая куница" также были заменены деньгами: "Принесубрусново алтын", "взято куницы 3 алтына" — повторяется многократно1040. Деньгами взимались и разного рода пени ("пенные деньги") за совершенные крестьянами нарушения, в особенности за убытки, нанесенные монастырскому бортничеству, за то, что "пчелы выдрали", "посекли (подожгли) мопастгярский дуб со пчелами"1041. Сюда же относятся, по-видимому, и "боранные деньги", взимаемые за потраву и упоминаемые в записях вместе с пошлинами ("пошлинные и боранные деньги")1042.
В XVII в. процесс замены натуральных платежей денежными продолжается. Часто находим сочетание оброка денежного и оброка, вносимого натурой, но нередко денежный оброк положен за прежние натуральные сборы; обнаруживается "неуклонное вытеснение" первым последних1043. Основной оброк (как и другие платежи) имеет денежную форму, только дополнительный в виде так называемого столового обихода или столовых припасов взимается в виде съестных припасов, промышленного сырья, в особенности шерсти и разного рода промышленных изделий — овчин, рогож, предметов из дерева.
В вотчине Солотч и некого монастыря (в Рязанской и Тамбовской губ.) в XVII в. собирались с крестьян всевозможные припасы на нужды монастыря, одни постоянно, другие лишь в качестве чрезвычайных оброков, одни во всех деревнях, другие лишь в некоторых. Доставлялся и хлеб, и живность (куры, утки, гуси, бараны), и продукты животноводства (мясо, масло, сало, яйца), и овощи, мед и воск, грибы, ягоды, хмель, орехи. Но крестьяне обязаны были снабжать монастырь и сырьем для обработки (шерстью, мочалом, лыком), и промышленными изделиями (овчинами, веревками, волоками, рогожами, пряжей, иногда собирались деревянные изделия — кадки, корыта, лопаты). Кто не набирал своевременно грибов, платил за это деньгами по определенной таксе, точно так же за дубовые доски, дубовые кирпичи на "огурщиках" правили штраф, притом весьма высокий. Обычно, однако, натуральные оброки, по-видимому, заменялись невысокими денежными платежами, почему крестьяне предлагали приказчику взамен их деньги. Тот не решался, правда, принимать их без согласия архимандрита; но последний обыкновенно дозволял. В особенности хмель, мед и рогожи часто заменялись к концу XVII в. денежными оброками1044.
Однако, все эти сборы, так называемый столовый обиход, составляли лишь часть доходов монастыря. Если они главным образом доставлялись в натуре, то основной оброк с вытей и другие платежи носили денежный характер. "Вытные указные деньги" составляли в конце XVII в. 6—8 руб. с выти, больше в том случае, когда та или другая деревня не отбывала барщины и не платила столового обихода. Далее взимались "сторожевые деньги" и "приказчичий доход" в деньгах, к чему присоединились хлеб и окороки с вытей к большим праздникам. В деньгах определялись пошлины свадебные (выводные и куничные деньги) и судебные, хотя и тут сверх денег платили хлебами и окороками; за самовольство, за потраву, за брань были установлены денежные штрафы1045-1046.
В государевых именьях царя Алексея Михайловича установлены были разнообразные денежные оброки — с пустошей, сенных покосов, рыбных ловель, мельниц, кузниц, лавок. Иногда и посопный хлеб и столовые запасы переводились на деньги, но большей частью они брались натурой, причем сборы нередко специализировались в зависимости от местных особенностей. Так, одни выти сверх денежных доходов дают только оброчный мед, другие масло конопляное, просо толченое и пеньку, почему велено было с них "за столовые запасы и денег ныне и впредь не имать". Некоторые села "за триста четей ржи и овса тож и за столовые за все запасы" должны были платить лесом, дранью, лубьями и другими деревянными изделиями1047. Такую специализацию оброков мы можем подметить и в других случаях (например, в вотчинах Солотчинского монастыря, в именьях Морозова), она свидетельствует о том, что и в области производства имело место соответствующее разделение труда, что отдельные местности занимались добыванием и выделкой определенных произведений и имели избытки в них, которые они, естественно, не только отдавали вотчиннику в виде оброка, но и сбывали на рынок. Такая специализация должна была способствовать расширению обмена, производству крестьянских хозяйств для рынка.
Мы можем наблюдать и другое любопытное явление. В одних имениях царя Алексея Михайловича преобладают денежные и натуральные оброки, тогда как другие села, главным образом отбывают барщину, почему прочие платежи для них ограничены; они уплачивают лишь по одному молодому барану с выти и по известному количеству кур с осмака: "с выти по молодому барану", "поскольку крестьяпом с осмака велено платить кур по окладу", "указанные куры и бараны ". Некоторые даже вовсе освобождены от всяких платежей, "для того, что они против иных дворцовых сел государеву пашню пашут и сено косят и всякие работы и изделья чинят излишние"1048.
Этот альтернативный характер оброка и барщины обнаруживается и в писцовых книгах XVI в. Так, нередко встречаются записи: "Оброку дают за всякие денежные доходы и за монастырыжую пашню", оброку "за пашню", "за изделье", "за московские дрова"1049. В других случаях, напротив, находим одну лишь барщину, которая заменяет и оброки: "Крестьяне сказали, что денежных доходов в монастырь не дают никаких, опричь того, что пашут па монастырь пашню и сено косят, да тот хлеб и сено отвозят в монастырь и к Москве на троицкое подворье". "А на монастырь пашут пашни по три десятины на выть и сено всеми вытми укашивают на монастырь по 40 коп.... а подвод к Москве сходит со всяким запасом в год с выти по 10 и болши"1050.
Из сел Угличского уезда крестьяне возят хлеб в Троице-Сергиев монастырь, тес в Дмитровский уезд и рыбу в Поречье "для государевых приездов"1051. Крестьяне Белозерского уезда, села Танищ "проводят рыбу в Пошехонской уезд... на монастырской обиход, дважды в год... а ставят на те оба рыбные отпуски суды и кормщики и гребцы по 7руб", "а иногды болши" — прибавлено в заключение1052. И в других случаях работы на пашне заменены рубкой и вязкой дров, в особенности же перевозкой рыбы и неводов, причем крестьяне обязаны давать и подводы и людей1053; все эти повинности их оценены на деньги — новое доказательство развивающегося денежного хозяйства.
В порядных конца XVI в. монастырское изделие обычно указано в весьма неопределенных выражениях, что дает землевладельцу возможность эксплуатировать труд крестьянина по своему усмотрению: "А на дело в мопастырьское ходити, как и прочии крестьяне ходят", "сделье монастырское делати"1054. Столь же неопределенным оно остается и в XVII в.: "Сделье делати без ослушания", "монастырское сделье работать с суседьми вряд", "страда монастырская всякая со крестьяны страдати, что игумен прикажет", хотя иногда и установлено: "Всякое дело делати в недели по 2 дни и с лошадью" (1650 г.)1055. Среди свыше 1500 порядных половников Гледенского и Коряжемского монастырей хождение на "зделье", "дело", "служба" упоминается почти в 1100 случаях, причем и здесь обычной является формула: "Ходить на всякое монастырское сделье, где старцы повелят", из них в 107 случаях к этому прибавлено требованье в страду на монастырском сенокосе 2 дня косить, да 2 дня сено грести. Лишь в виде редкого исключения указано число годовых дней изделья. Напротив, иногда имеется прибавка: "Когда позовут на монастырское дело и нам давать с лошади по человеку", "а на зделье мне Ивану ходить, как позовут, самому, парня не посылать". За невыполнение повинности иногда установлена пеня. Поскольку изделье нормировано, наряду с постановлением "ходить 10 дней" встречаем и другое: "На зделье ходить ш монастырское по 2 дня сряду, а третей па себя робить", т.е. весьма тяжелую барщину, хотя половники и являлись вольными людьми1056.
О барщине (зделье, заделье, изделье), производимой в монастырских вотчинах, упоминается уже в источниках XIV в. Мы приводили уже выше грамоту митрополита Киприана, в которой перечисляются обязанности крестьян (двор тынить, хоромы ставить, сеять и жать, ез бить, сады оплетать, пруд прудить, на бобров ходить), причем речь идет о старой пошлине, т.е. о давно установившихся повинностях1057.
Такую же многочисленность и многообразие барщинных работ находим и в памятниках рассматриваемой эпохи. Дело не ограничивается полевой страдой — обязанностью пахать, сеять, убирать и молотить хлеб, сено косить, иногда также лен сажать, огороды распахивать и сеять огурцы, капусту, коноплю. К этому присоединяются в особенности "повозы всякие" в виде возки хлеба и дров в Москву на помещичий двор или леса для поделок в монастырь. Даровым крестьянским трудом пользовались и для ловли рыбы (езы бить) и для рубки и выжиганья леса под пашню, для размалывания муки, для варки кваса. Наконец, барщина выражалась в постройке мельниц и житниц, в починке монастырских зданий, в поставке людей и лошадей для повозов, или же лодок, кормщиков и гребцов для той же цели.
Перечисление различных видов барщины находим, например, в уставной грамоте Соловецкого монастыря, касающейся крестьян Бежецкого Верха 1561 г. Оброк здесь установлен в натуре — "хлебной" (рожь и овес), да с выти "по сыро по сухому" или вместо сыра ("а не люб сыр") 2 денги, да в осень на Покров по 50 яиц, да по хлебу, да по калачу. Барщина состоит в различных работах — и на господском дворе, и в виде полевой страды, и в форме "повоза". К первой группе относится "двормонастырской и гумно крестьянам поделовати и которые хоромины пристареют и в тех хором место новые хоромы ставити". Полевая страда выражалась в обязанности "пашню пахати на монастырь... сеяти семяны монастырскими" рожь и овес, но "похощет при ка щи к сеяти пшеницу, или жито, или горох, или гречу, или лен, и крестьяном то пахати, па которых десятинах прикащик излюбит". Наконец, крестьяне обязаны "повоз везти к Вологде с выти по лошади, а на лошади везти по 4 четверти ржи, а овса по шти четвертей'. "А лучится повоз везти к Москве, или на Белоозеро, или ближе Вологды, или доле Вологды", то производится соответствующий расчет "против Вологды". Если же в каком-либо году повоза везти не придется, то взамен его берется оброк деньгами с каждой подводы. При отбывании барщины крестьянам предписывается "прикащика слушати во всем, и на монастырское дело ходити на солнечном исходе, как десяцкий весть подаст". Приказчику предоставляется право и сверх этого урочного дела привлекать крестьян к работам, звать их "в честь", но не даром: "Кто придет, и прикащику тех людей кормити монастырским хлебом"1058.
Согласно "книгам вытным" Кирилло-Белозерского монастыря от 60-х годов XVI в., монастырь получал оброку 157 руб. и 10,5 тыс. четвертей хлеба. Позже денежный оброк возрос за счет оброчного хлеба, поступления которого сократились; зато расширился район сбора столовыми запасами. В 60-х годах установлены и размеры и характер барщинных работ, но они существовали и раньше, ибо имеется ссылка на прежний обычай ("по-прежнему", "по-старому"). "Крестьянам по вся лета мнастырское дело делати: пашни им пахати, из выть сеяти по 2 четверти ржи, а яровое жите по тому же... и извоз возити... а взойдется в котором поле, им и то Бога ради спахати изгоном, и пожни косити по-прежнему... а дрова хлебные и угольные и овинные сечи и возити ", хлеб "замолотити и свозити" и "изгорода сам городити . Здесь упоминается об одних лишь земледельческих работах, унавоживании полей, пахоти, посеве, косьбе, уборке и молотьбе хлеба, да кроме того об обязанности ставить изгороди и рубить и возить лес. Из прочих работ названо лишь "лодьи подьтати" (волочить лодки). Но впоследствии существовали и другие виды барщины — езы били, ловили "погонную" и поледенную ловлю, возили "монастырские повозы всякие", в частности, хлеб и сено возили в Москву При этом крестьяне распадаются на несколько групп. Одни платят оброк и выполняют повинности одновременно. Другие, напротив, либо только платят оброк, либо свободны от него, но отбывают барщину1059.
В большом Тихвинском монастыре в XVII в., как указывает Б. Д. Греков, в отношении крестьянских платежей и повинностей обнаруживается одна общая тенденция — переложить их на деньги. Но в то же время натуральные повинности исчезли далеко не все, в частности, барщина существует, причем характерно, что даже население Тихвинского посада, принадлежавшего монастырю, обязано было в страдное летнее время выходить в поле "с серпом в руках" — об этом свидетельствуют "книги жнитвенные посадким людям, кому сколько жать по окладу"1060.
В вотчинах князя Голицина крестьяне "пашни пахали и сеяли боярским хлебом по 70 по 9 десятин в поле, а в дву потому ж". Другие работы нередко заменялись деньгами: в описных книгах значится "за работников 5 руб", "за косцов". При отнятии вотчин барщина заменена деньгами: "За десятинную пашню пахапа по 2 руб. со двора"', "впредь пахать тех вотчин крестьяном на себя потому, что из те вотчины перед прежним оброку и за столовые запасы прибавлено"1061.
На боярскую пашню в вотчинах Морозова обращалось много внимания. Десятину в поле обрабатывали средним числом от 6—8 дворов, но в наиболее хлебородных вотчинах барщина была тяжелее — десятина возделывалась 5 и даже 4 дворами. Иногда пашню пахали и лес расчищали под новую пашню вольнонаемные работники, деловые люди, как их именовали, к которым "приставляли приставов добрых, чтоб гулять не давали и чтоб пахали хорошо". Но приказчики были ими очень недовольны, ибо с этими свободными людьми нельзя было распоряжаться как с крепостными, которые находились в полной власти приказчика. Они не желали допускать нарушений "ряды" (договора). Их нанимали на пашню, а заставляли лес сечь в воде, которая была выше колена и но пояс ("как куст станут сечь, так и вода забрызжет"). Условлено было на дело "до света посылать, как станет солнышко всходить, спускать, как солнышко сядет", пристава же посылают их на работу "до света за два часа, а с работы спущают час ночи". Не удивительно, если при таких условиях "деловые приставов бранят матерны и обухами бить хотят". Пристава называли их "азорщиками лютыми", каких никто не запомнит: "мы беспристанно бьемся с ними, что с собаками". Это был, — говорит Забелин, — в сущности вопль приказчичьего самовластия, которое изумлялось отпору людей не совсем от них зависимых. Но сила была все же на стороне приказчика и приставов, ибо боярин не стеснялся и с наемными поденщиками, приказывал их "бить батоги, сыскав вину предо всеми деловыми". И все сошло бы тихо, если бы один из приставов не переусердствовал: он не только "всех перебил", но и бил плетью, "а плеть у него была тяжела добре и вышиб было у делового глаз", последний пошел жаловаться в Москву к самому боярину, заявляя, что пристав Горюн "нас сирот бьет и мучает не про дело". Но этот Горюн и самому приказчику грозил кнутом. Боярин его унял, велел за то, что бьет и увечит и приказчика не слушает, бить самого перед всеми батогами, чтобы впредь так "не дуровал". Что касается деловых, то будет они "огуряютца, ипо сыскав вина, и за вину бить батоги слегка, а не увечить". Бить, следовательно, хозяин мог и свободного человека — этот принцип применялся еще и на фабриках XIX в. — только увечье могло иметь и для хозяина неприятности1062.
Общей повинностью для государевых крестьян была десятинная пашня и сенокос, причем царь хотел, чтобы крестьяне не просто выходили на работу, но делали ее с удовольствием. Он поручал посылаемым им на места людям "крестьянам сказать наше великое государя милостивое слово, и чтоб они на нас, великово государя, пашню пахали с радостью, а не о чем бы не оскорблялися . "Как пашенное время придет", крестьяне обязаны приезжать "с сохами и боронами по 3 человека с выти. Но пашут и крестьяне пришлые, "работные люди" — каргопольцы, вятчане и тамбовцы, поставляемые соответствующими уездами; они заносились в "выборные и высыльные списки и "по наряду" отправлялись, за что отвечал местный воевода"; на местные же общества падала ответственность за бежавших "работных людей". За работу им платили деньгами и, кроме того, давали "корм", иногда "на кафтаны сукон серых", упоминается и о лекаре Симоне, получившем 5 ведер вина "за лекарство (лечение) тамбовцев" ("работных людей")1063.
Наконец, в случае необходимости прибегали и к свободному наемному труду: "Будет Киреевскими крестьяне покосить будет невозможно и для той козьбы и козцов нанять". В других случаях раздаются жалобы на крестьян, что они "дуростью" приходят на работы слишком поздно и "до сроку сходят, не дожив, по своей воле", и "па работе чинятся непослушные" и "работу всякую работают с великой ленью и огурством", почему вместо них "наймутщ наемные работники", и отсюда получается "мешкота и поруха и убытки большие". Во многих случаях и приходилось "вспахать и посеять наймом", к крестьянам "в прибаву наймованы недельные работники и бабы". Это были крестьяне из самых различных мест и разнообразных категорий — мирские (черные), дворцовые, монастырские, помещичьи, иногда и посадские люди. Одни приходили в Москву, ища заработка, других ставили подрядчики, или для найма их командировались особые лица в сопровождении стрельцов и с грамотами к местным воеводам "о вспоможении". Они обязуются "всякую работу что не нарядят, работать без лености и без прогулов и дурна никакого не учинить, не красть и не воровать и не дожив до сроку и не заработав задатку, что взяли наперед, не збежать". "Если же кто-либо сбежит" — этого больше всего боялись — "то за него отвечают все прочие". Они получают определенную плату деньгами, а сверх того "едят государев хлеб".
Плата была поденная, понедельная, косцы рассчитывались сдельно, часто плата определялась за весь срок наряда — с первых чисел апреля по 14 ноября, 3 руб. 10 алт. За их работой приказ следил очень внимательно, но расплачивался весьма своеобразным способом, работали в течение 6 дней, но так как в течение одного из этих дней "треть дня шел дождь", то плата им выдана "за шесть дней без трети". Но и по отношению к подрядчикам приказ усиленно блюдет свои интересы: подрядчик вместо 50 человек представил к каменным работам всего 10 и за это "в достальных" был поставлен "на правеж". За работами следили солдаты и стрельцы для надзора, "для смотрения поль" устраивались "смотрильницы", деревянные сооружения, па которых помещались "нарядчики"1064.
Из приведенных примеров нельзя не усмотреть, что изделье или барщина в разнообразных формах составляла в крупных вотчинах, государевых, светских и духовных обычное явление, ложившееся, по-видимому, тяжелым бременем на крестьян. Это, конечно, не значит, что она применялась везде и повсюду, в особенности в мелких имениях; возможно также, что распространяется она в значительных размерах только с конца XVI в., как утверждают Н. А. Рожков и А. С. Лаппо-Данилевский. Последний, указывая на то, что развитие барщины в одних местностях не исключало существования денежного оброка в других, прибавляет, однако, что "в конце XVI века уже встречаются случаи поглощения всех остальных обязанностей крестьян в пользу землевладельца одною барщиной"1065. Ю. В. Готье констатирует для XVII в. преобладание оброчного хозяйства на севере и северо-востоке центрального района, что имело место еще и в XIX в., тогда как в подмосковных, и в особенности в южных, за Окой расположенных областях перевес был на стороне барщины1066.
Одновременно с расширением барской запашки наблюдаем сокращение крестьянской запашки, которое свидетельствует о том, что крестьянский двор ослабел, стал более маломощным, чем раньше. В центральной области и в Новгородском крае крестьянская запашка в XVI в. на двор уменьшается в 2—2,5 раза. В первой половине XVII в. происходит дальнейшее падение и только во второй половине века некоторое увеличение, по сравнению как с первой половиной, так и с концом XVI в. Но крестьянская запашка и теперь значительно ниже, чем до середины XVI в. В то время, однако, как сокращение запашки до середины XVII в. находится в связи с убылью в рабочем составе крестьянского двора, с этого времени наблюдается обратный процесс — увеличение семейного состава двора, находящееся в связи с введением "живущей четверти" в качестве единицы обложения. Этот переход к подворному обложению и вызвал скучение населения по дворам и рост подворной запашки, наблюдаемый во второй половине XVII в., он может быть объяснен именно этим искусственным увеличением населения двора. Поэтому для XVII в. надо сравнивать размеры не подворной запашки, а запашки, приходящейся надушу населения. Согласно Ю. В. Готье, в течение XVII в. замечается определенно выраженное сокращение последней, достигающее в среднем 20—25%. Таким образом, не только во второй половине XVI и в первой половине XVII в. имеет место понижение уровня крестьянского хозяйства, но этот процесс продолжается и в дальнейшем: еле оправившись после Смутного времени, крестьянское хозяйство снова обнаруживает склонность к упадку1067.
1015РИБ. Т. XIV. № 275, 302.
1016Дьяконов. Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском Государстве. Вып. 1. С. 34.
1017Сводный текст крестьянских порядных XVI в. Составлен слушательницами СПб. Высших Женских курсов. 1910. Гейман. Несколько новых документов, касающихся истории сельского населения Московского государства XVI в. // Сборник Публичной библиотеки. Т. II. Вып. 1. 1924.
1018Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке. С. 235 сл.
1019Новгородские писцовые книги. Т. III. Столб. 5. Т. V. Столб. 423. Ср. т. IV. Столб. 227.
1020Там же. Т. V. Столб. 95.
1021Там же. Столб. 104.
1022Там же. Столб. 295.
1023Там же. Столб. 421—422.
1024Писцовые книги Московского Государства. Т. I. Костромской уезд, волость Нерехта. С. 896.
1025Там же. Московский уезд, волость Вохна. С. 95.
1026Там же. Коломенский уезд, волость Хотунская. С. 611.
1027Там же. Дмитровский уезд, ст. Космодемьянск. С. 770.
1028Там же. Костромской уезд, ст. Чорной. С. 906.
1029Там же. Т. И. Угличский уезд. С, 34.
1030Там же. Тверской уезд. С. 293. То же самое почти буквально повторено на с. 297,313,317,320, 325, 327, 334, 339, 348, 351, 353, 355, 358, 398, 400. См. также другие примеры взимания оброка: Там же. Т. I. С. 609, 756, 903, 908, 914. Т. II. С. 14, 22, 39, 420.302
1031Приходо-расходные книги Болдино-Дорогобужского монастыря. Столб. 192.
1032Там же. Столб. 198, 228.
1033Там же. Столб. 203.
1034Там же. Столб. 191, 193, 202, 204, 210, 218.
1035Там же. Столб. 190-191, 206, 213, 232-233, 242.
1036Там же. Столб. 192, 205, 250, 259.
1037Там же. Столб. 191, 199, 201, 205, 215, 218, 226, 244, 252, 256, 262.
1038Там же. Столб. 237, 257.
1039Там же. Столб. 205, 222.
1040Там же. Столб. 191, 194, 195, 197, 201.
1041Там же. Столб. 197, 228, 250.
1042Там же. Столб. 191, 193, 201, 225.
1043Готье. Замосковный край в XVII в. С. 516 сл.
1044Доброклонский. Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII веке. С. 73 сл.
1045Там же. С. 69 сл.
1046Об оброках ср.: Розыскание дела о Федоре Шакловитом. Ст. 539 сл. Заозерский. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. С. 103. Забелин. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. Кн. I. С. 25 сл. Арсеньев. Ближний боярин кн. Никита Иванович Одоевский и его переписка с Галицкою вотчиной (1650—1684 гг.) // Чтения ОИДР. II. 1903. С. 32. Прил. IV. №5,11,14,15. Прил. V. № 32,35,37,40,42 и др. На первом плане везде денежный оброк.
1047Дела Тайного Приказа. Кн. I. Столб. 1021, 1151, 1159, 1265 сл., 1381. См.: Заозерский. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. С. 175 сл
1048Дела Тайного Приказа. Кн. I. Столб. 1181, 1370. Заозерский. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве.
1049Писцовые книги Московского Государства. Т. I. С. 609, 770, 906, 914.
1050Там же. Коломенский уезд. С. 610—611. Ср.: Там же. Дмитровский уезд. С. 756. Костромской уезд. С. 896—903,908. Там же. Т. И. Ярославский и Тверской уезд. С. 7.14,21.
1051Там же. Т. II. Угличский уезд. С.35.
1052Там же. Белозерский уезд. С. 420.
1053См. например: Там же. Пошехонский уезд. С. 39.
1054Сводный текст крестьянских порядных XVI в. С. 35.
1055Дьяконов. Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском Государстве. Вып. 1. № 47. АЮ. № 290. IV. 196.1. II и др. Дьяконов. Очерки из истории сельского населения в Московском государстве (XII и XVII вв.). 1898. С. 238. Островская. Земельный быт сельского населения русского севера в XVI—XVIII вв. С. 220.
1056Островская. Земельный быт сельского населения русского севера в XVI—XVIII вв. С. 272 сл.
1057ААЭ. Т. I. № 11.
1058Там же. № 258.
1059Никольский Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. С. 65, 59, 82 сл.
1060Летопись занятий Археографической Комиссии. Вып. XXVI. С. 21. Ср.: Доброклонский. Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII веке. С. 18 сл. Исторические акты Ярославского Спасского монастыря. Изд. И. А. Вахрамеевым. Т. I. № XXIX, XXXI.
1061Розыскание дела о Федоре Шакловитом. Отд. XVI. № 32. Столб. 541 сл. Ср. о барщине: Арсеньев. Ближний боярин кн. Никита Иванович Одоевский и его переписка с Галицкою вотчиной. С. 31, 37. Заозерский. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. С. 104 сл.
1062Забелин. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. Кн. I. С, 27, 47 сл.
1063Дела Тайного Приказа. Кн. I. Столб. 1049, 1053, 1075, 1150, 1160, 1174, 1334, 1725. Заозерский. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. С. 110 сл., 179 сл., 193 сл.
1064Заозерский. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. С. 118 сл., 196 сл.
1065Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке. С. 155, 174. Лаппо-Данилевский. Очерк истории образования главнейших разрядов крестьянского населения. 1905. С. 38, 43, 45.
1066Готье. Замосковный край в XVII в. С. 515.
1067Там же. С. 271, 502 сл., 509 сл., 513 сл., 542. Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке. С. 146 сл., 194 сл. Огановский. Закономерности аграрной эволюции. С. 119 сл. Сташевский. Очерки из истории царствования Михаила Федоровича. Ч. 1. С. 44 сл.
<< Назад Вперёд>>
