Глава пятая. Крестьянская община. Вольный захват при заселении Европейской России и в Сибири при первоначальной колонизации ее. - Можно ли говорить о частной собственности в эту эпоху? В каком смысле существует общины в это время? Роль ее в качестве земельной единицы. - Аналогия между Сибирью XIX в. и Европейской Россией XV - XVI вв. - Спор о существовании крестьянской общины; как появились переделы? Два направления. - Роль государства в насаждении уравнительной общины. - Значение фискального момента
Еще Чичерин указывал, однако, на то, что из источников можно усмотреть право распоряжения землей, принадлежавшее крестьянам Древней Руси, — они свободно отчуждали свои участки1280. В сущности, это признает и Беляев — крестьянин мог отдавать свой участок в заклад и продавать его, хотя он и старается ослабить это положение оговоркой, что "крестьянин продавал собственно не землю, а свое право на нее, которое составляло его собственность, земля же и по передаче другому оставалась общинною землею"1281. И Павлов-Сильванский обращает внимание на то, что крестьяне древней волости владели своими пашнями и сенокосами как собственностью, продавали их, дарили, передавали по наследству. В этом он не усматривает противоречия с захватным владением, ибо и в Сибири заимка вела к установлению полной собственности1282.Но действительно ли это так, можно ли говорить при этой захватной форме землепользования о превращении занятых участков в индивидуальную собственность? На первый взгляд, право первого "занятия" совершенно совпадает с содержанием права собственности. Раз захватив землю, сибирский крестьянин считает себя и полновластным хозяином; он не допускает никого распахивать или косить входящую в сферу его заимки землю, хотя бы он сам еще вовсе не приступал к обработке ее. Достаточно "очертить" растущий на известном пространстве лес, достаточно распахать несколько полос, и все зачерченное пространство в первом случае, все пусто лежащие между этими полосами земли во втором случае становятся исключительным достоянием данного лица, как и заброшенная пашня остается в исключительном распоряжении первого заемщика. Мало того, крестьянин может не только косить свою землю, застроить ее или оставить без всякого употребления, но, в силу принадлежащего ему права распоряжения землею, продавать и сдавать землю в аренду, дарить ее и передавать по наследству, как по завещанию, так и в обычном порядке законного наследования. Если же на самом деле продажа имеет место лишь по отношению к застроенным или разработанным площадям, то это обусловливается тем, что при беспредельном просторе ни у кого нет желания приобретать неразработанные земли, он сам их может занять1283.
И все же исследователи, изучавшие "живую историю общины" на примере Сибири и окраин Европейской России, не решаются говорить о господстве частной собственности на землю в эту эпоху. "Нет еще, — по словам Качоровского, — ни правовой идеализации факта владения, ни реализации правовых его оснований; в этот период семьи владеют не столько на определенных основаниях за это владение, сколько вследствие отсутствия оснований против него, так что, хотя владение протекает беспрепятственно, но именно только протекает, а не кристаллизуется в твердые правовые нормы"1284. Как указывает Кауфман, "пока земельный простор во много раз превышал трудовую способность населения, последнее не ощущало надобности в регулировании ни землевладения, ни землепользования"; они отличались полной неопределенностью1285. Что же такое, однако, чистый захват? — спрашивает он далее. Это владение общинное, но в то же время как будто и не общинное; оно носит все видимые признаки подворного владения, но в то же время это и не подворное владение. Как в зародыше, в захвате есть признаки, свойственные и общинному, и подворному владению, как из зародыша, из него с течением времени может развиться и чисто подворное (т.е. индивидуальное), и чисто общинное владение1286. Как справедливо указывает П. Г. Архангельский, только рассматривая захват как фактическое владение, как смешение индивидуалистических и общинных элементов, можно понять переход от него к общинным переделам. "Если бы, — говорит он, — как допускает Павлов-Сильванский, захват создал в Древней Руси настоящую мелкую крестьянскую земельную собственность, то переход ее в уравнительное землевладение, т.е. торжество общинного начала, было бы невозможно, ибо частная собственность означает победу индивидуального права над общественным"1287.
На самом деле, как мы увидим ниже, весьма скоро община начинает свободно распоряжаться этими занятыми участками, следовательно, никакого права собственности владельцев на эти земли не признает. Но существовала ли община уже в эту эпоху захватного землепользования? Не признавая наличности частной собственности на землю в эпоху свободных заимок, Кауфман подчеркивает, что и о земельной общине еще говорить не приходится. Община как единица, распоряжающаяся землей, как регулирующая взаимные отношения между ее членами на почве пользования землей еще не может существовать — при беспредельном просторе ей нечего делать, она еще ни в чем не проявляет своего существования. Ее землеуравнительные функции начинают вырисовываться лишь с наступлением "утеснения", недостатка в земле, когда возникает потребность в урегулировании землепользования членов1288. Но и он не отрицает того, что она уже действует в качестве податной единицы и судебной, разрешающей споры между крестьянами. Мало того, если и не в отношении землепользования, где она до поры до времени молчит, то как единица землевладения община уже теперь обнаруживает свою деятельность: "Община, освоив известную территорию, резервирует, так сказать, пользование этой территорией исключительно своим членам: она их допускает, посторонних же она не допускает до "занятия" земли в черте освоенной ею территории"1289. Качоровский обращает внимание на то, что община распоряжается и некоторыми участками земли — выморочными, недоимочными1290.
В таком смысле мы находим общину и в Древней Руси. Общиною, по словам Павлова-Сильванского, являлась древнерусская волость. В качестве административного органа фигурируют "староста" и "все крестьяне". Великий князь обращается к "старостам и всем христианом", которые составляют общину. Он просит их "не вступаться в монастырские земли и в пожни" Кириллова монастыря. Волость-община участвует в суде княжеских властей — наместники и тиуны не могут судить волостных людей иначе, как при участии сотских и "добрых людей". Ей принадлежит право раскладки и сбора податей. Наместнику и его подчиненным, тиунам и доводчикам воспрещено самим собирать в волостях свои "кормы" и "поборы" — они получают эти сборы от сотских в городе. На волости же лежит обязанность производить следствие по уголовным делам; она обязана выдать "душегубца" (убийцу), в противном случае платит "вину" или "виру"1291. Такой характер имела, как мы видели выше, вервь "Русской Правды". Община-волость (или погост) владеет лесами, водами и всякими иными угодьями. В рядовой грамоте XV в. о продаже Шенкурского погоста перечисляются владения этого погоста-волости: "А что Шенкурского погоста и земли, и воды, и лесы, и лесы лешние, и реки, лешние реки, и мхи, и озера, и соколья гнезда"1292. Игумен Кирилловского монастыря, приобретя деревню в волости Угле, жалуется великому князю Михаилу Андреевичу, что эта деревня не имеет своего леса, и великий князь разрешает этой деревне пользоваться лесом, принадлежащим волости, к которой она относится (середина XV в.): " Где будет поблизьку их лес деревни, и яз велел ему сечи дрова, и жердье, и бревенье на хоромы, и вы бы ему за то не стояли" — приказывает он волости1293.
Община распоряжается и бесхозяйными, выморочными дворами, пашнями, сенокосами, как и запустевшими и покинутыми участками со всеми их угодьями, нередко сажает в покинутые места новых крестьян. "И та, господине, деревня стояла пуста лет с двадцать, и хоромы, господине, развалялись, да и погнили, только с той деревни одно избищо осталось", — читаем в правой грамоте 1529 г., в которой приводится и более ранняя грамота 1498 г. Община отводит эту пустошь одному из своих сочленов: "И мы, господине, ныне на том поле той деревни Дубровки па Деревнищах посадили Данилка Гаврилова, сына Кухмырева, где преже отец его живал"1294. Община дает свои земли и посторонним лицам, призывает на свои земли и новых поселенцев. "А мне, господине, тот лес дала волость, староста с крестьяны, и я избу поставил"1295. Участки сдаются с уплатой найма в мирской столец: "Тот Гридка паимывал то селище Лаптевское... а клал есми, господине, всей братье па столец, с того селища Лаптевского"1296. Новым поселенцам дается льгота, с тем чтобы по истечении известного времени они тянули тягло наравне с прочими. "А дал господине ему ту зимницу объезд па льготу на десять лет, яз, Васюк Ворошилов (сотский), поговоря со своей братьею и со всею волостью Гороховскою"1297. Тавренская волость Ильинского прихода дает Сидору Демидову сыну пустого жеребия земли в Семеновской деревне двенадцатую долю обежную на льготу на два года; в те ему льготные в два года ни которых государевых податей не давать, ни дани, ни оброку, ни мирских разрубов... А отдали ему с путики и с ловищи и со всем угодием, куды ходил топор и соха и коса и что к тому жеребью изстари потягло. И Сидору на том жеребии двор поставить и землю распахать и огороды огородить и впусте не покинуть"1298.
Община меняется землей с соседями, покупает и выкупает землю. Масленской волости староста и целовальники и все крестьяне променили деревню пустую Дудурмехово за деревню пустую Дыляйцово1299. Князь Михаил Андреевич (в XV в.) разрешает волости выкупить землю, пожертвованную Кирилло-Белозерскому монастырю: "И яз пожаловал заболотцькиххристыт, ослободил есми ту пожню выкупити. И Заболотцькие христиане дадуть в Кирилов монастырь игумену Касьану с братьею полтину поугородскую за сорокоуст. А пожню возьмут к волости, да владеют той пожнею христиане"1300.
"Наконец, — как указывает И. Д. Беляев, — община не только раздавала участки своих земель крестьянам, но и защищала свои земли от присвоения их посторонними людьми или ведомствами, подавала челобитные судьям или государю, тягалась за свои земли на суде"1301. В правой грамоте 1490 г. упоминается, что "тягался Андрейко староста Залесской и все крестьяне". "Так рек Андрейко: те, господине, изволоки тянут к нашей земле, к овсянниковской, к тяглой к черной изстарины". В другом судном списке конца XV в. говорится, что тягался тот же Ондрейко с тем же Троицко-Сергиевым монастырем, протестуя против захвата земли игуменом этого монастыря: "Жалоба нам господине, на того старца па Касьяна, отнял у пас, господине, ту пустошь Тевликовскую: а та пустошь наша тяглая, черная, волостная"1302. В конце XV в. крестьяне волости Волочек-Славинский предъявили к Кирилло-Белозерскому монастырю требование о возвращении им семи деревень, судьи признали право волости только на две деревни, но за давностью владения — прошло уже семьдесят лет — и они были оставлены за монастырем1303. И другие грамоты свидетельствуют о поземельных спорах; староста с миром отстаивает интересы волости, участвует в размежевании, ведет ожесточенную борьбу с соседними вотчинниками. И не с одними монастырями1304, но и с боярами, и с иными светскими вотчинниками. Три крестьянина Ликурской волости, выступавшие на суде от имени всей волости ("во всех крестьян место Ликурские волости") заявляли, что "волость запустела от великого поветрия, а те, господине, деревни и пустоши волостные разоймали бояре и митрополиты не ведаем, которые, на себя тому лет сорок". И требовали возвращения захваченных у волости земель. Волость-община существовала, следовательно, уже в середине XV в.1305 Точно так же от имени всей Лоскомской волости тягался староста ее Оброско Кузмин с приказчиком мелкого вотчинника Злобы, требуя возвращения волости купленных отцом Злобы в 1478 г. у двух крестьян волости пустошей. "Живет, господине, у нас в великого князя деревнях в черных, а называет те деревни государя своего отчиною Ивановою Злобина, а не ведаем почему"1306-1307.
Получается полная аналогия с сибирской общиной: податная и судебная деятельность общины, административные функции, распоряжение бесхозяйными и пустопорожними землями, наконец "резервирование пользования территорией для своих членов". И тут и там община "не допускает посторонних лицу до занятия в черте освоенной ею территории", борется за последнюю, отстаивает свои права на нее.
Но община существовала не на одних лишь черных землях; мы находим ее и у нас, и на Западе, и в частновладельческих поместьях1308. И здесь, наряду с господским приказчиком, посельским, имеются и выборные представители общины — староста, целовальник, сотник; мир участвует в решении волостных дел. Соловецкий игумен обращается в 1564 г. "в волость нашу в Суму старосте и целовальником на всем волощаном и хрестьяном деревенским". "Как случится у вас розруб в волости, и вы б выбрали в Суме па больших из лутчих людей два человека, а из середних людей два человека, а из менших людей два человека, а из казаков два человека, да те бы восмь человек сидели у вас в окладе и окладывали земских людей и казаков в Божию правду кого чем пригоже, кто чего достоин, другу бы не дружили и недругу не мстили"1309. То же говорится в грамоте Троице-Сергиева монастыря (около 1580 г.) — речь идет о старосте и всех крестьянах1310; от великого князя "старостам и десятским и всем крестьяном" (1534 г.)1311; в Белозерский уезд, "юшзем и детем боярским, вотчинником и помесчиком и всем служилым людем, и старостам, сотцким, и десятцким и всем крестьяном" (1539 г.). "Моим великого князя, и митрополичим, и владычпим, княжим и боярыжим и поместчиковым, и монастырским, и черным"1312. Крестьяне княжеские села Шипина обращаются с иском к крестьянам села Вежского, принадлежавшего Симоновскому монастырю, к 63 крестьянам, в числе которых они на первом месте называют их сотника и старого сотника (1540 г.); тяжбу ведут, следовательно, две волости владельческие1313. В розъезжей грамоте 1555 г. упоминается староста Кириллова монастыря Сиземские волости1314, в другой — Павлова монастыря Инжеварского села староста Тонкой Карпов сын1315. Великий князь жалует в 1544 г. дворцового села Андреевского "сельчан и деревенщиков, пашенных и оброчных, старосту и всех крестьян", "а без старосты ему (иосельскому) и без лутчих людей, — сказано в уставной грамоте старосте и всем крестьянам, — суда не судити1316. Церковные деньги хранятся в "волости у человека добра" за тремя печатями — "тиупого, священникова, да волостная"1317. Наконец, наряду с известиями о старостах и крестьянах существование мира на владельческой земле, как указывает Павлов-Сильванский, подтверждается известиями об угодьях и пашнях, принадлежавших не отдельным деревням, а всей волости ("деревня Островит пуста пашет ее волость наездом", "а пашут их также Смерда всей волостью") — волость и здесь распоряжается запустевшими участками, поскольку, конечно, господин не присоединял их к своей запашке1318.
Если, по словам Качоровского, уже в первый период (в Сибири) общинное право в общем скрытое, иногда, однако, уже там и сям более или менее явственно выступает или, по крайней мере, просвечивает сквозь оболочку лично-захватного владения1319, — то все же — это необходимо подчеркнуть — эта земельная община еще отнюдь не община, построенная на тех уравнительных переделах, которые появляются впоследствии и которые мы можем наблюдать и в Европейской России в XIX в. Для того чтобы первоначальная община приняла такой характер, необходим — как показывает история сибирской общины — длительный процесс развития. Он ведет постепенно к различным формам уравнительного пользования землей, среди которых наиболее совершенную представляет собой система периодически производимых переделов.
Исходную точку в этом постепенном переходе к различным способам уравнения прав на землю составляет самая система вольных заимок, при которой распределение земель по общему правилу не может быть равномерным: каждый хозяин захватывает такое количество пахотных и сенокосных земель, с каким он в силах совладать, так что богатый хозяин, имеющий много лошадей и нанимающий рабочих, может занять во много раз больше земли, чем бедняк, который, за отсутствием рабочей силы, почти лишен возможности осуществить свое право на заимку. Но жалобы бедноты на такую неравномерность остаются безрезультатными, ибо на это отвечают, что земли сколько угодно и всякий может приложить там свой труд. Однако таково положение лишь до тех пор, пока не наступает сокращение земельного простора, не обнаруживается то, что именуется "утеснением", нужда в земельных угодьях. Нужда в земле вовсе не вызывается одним лишь сокращением площади свободных для обработки удобных земель; значительный, даже почти беспредельный, простор земель вполне совместим с земельной нуждой. "Последнюю, — объясняет М. А. Кроль, — следует понимать не абсолютно, а относительно, необходимо исходить из соотношения между наличными запасами того или иного угодья и потребностью в нем, обусловливаемой степенью развития земледелия и скотоводства"1320. А это утеснение является основным двигателем в эволюции форм землепользования.
Прежде всего, появляются ограничения захвата, притом первоначально лишь в отношении тех видов угодий, которых начинает уже не хватать для новых заимок. Отрицается захват чисто символический — в степи постановка знака, в лесу — зарубки на деревьях, занятие угодий, просто только близких к заимке. Захват признается лишь с начала обработки, а в дальнейшем лишь со времени полной распашки земли или расчистки леса. Если "зачертивший" лес не приступает к рубке его, то расчистка таких лесов становится свободной для всех. Сначала ему ставится 10—15-летний срок, который затем сокращается до 5 и 3 лет. И, наконец, исчезает всякий срок, на зачерчивание вообще не обращают внимания — другой смело заезжает в чужой "чертеж". То же происходит постепенно и с залежами. Продолжительное оставление земли без обработки рассматривается как доказательство того, что хозяин отказался от своих прав на нее. И тут устанавливаются сроки, начиная с 20 лет и до 3, и в конце концов, лишь только крестьянин забросил свою пашню, как она тотчас же становится общим достоянием. Одновременно с этим община постепенно стесняет отдельных лиц в неограниченном прежде праве на отчуждение земли, допуская продажу ее лишь с согласия общества и игнорируя прочие сделки, как незаконные, так что здесь общинное начало уже выступает с полной ясностью. Каждый крестьянин имеет одинаковое с другими право на всякий клочок невозделанных в данное время земель. Мир вмешивается, если кто-нибудь вздумает, по старой памяти, продать свою землю, миру жалуются те, кого не пускают распахивать свободные залежи. Вырабатываются впервые принципы общинного землепользования, устанавливается влияние общины и в области владения и распоряжения землей1321.
Но за этими первыми ограничениями захватного землевладения следуют вскоре дальнейшие шаги, ибо земельное утеснение растет и наступает момент, когда все лучшие земли разобраны и доступны для свободного захвата лишь худшие и истощенные. Тогда землепользование принимает форму отводов. Сначала община распоряжается только заморочными пашнями, отводя их, но своему усмотрению, в пожизненное пользование или на неопределенное время и предупреждая, таким образом, дальнейшее усиление неравномерности. Но раз только обычай признал это право на все земли без изъятия, как свободные, так и занятые; таким путем создаются отводы-отрезки, носящие уже характер частного правления. Первоначально отводы-отрезки происходят только там, где имеется налицо "с одной стороны, особенно острая нужда в данном участке, за невозможностью найти подходящий свободный участок для того, кому его отводят, и с другой — сравнительная ненужность этого участка фактическому его владельцу". Делаются отрезки лишь по просьбе отдельных хозяев, производятся беспорядочно, на глазомер, отнимая излишки у тех, кто захватил слишком много. Но эти единичные и нерешительные попытки постепенно учащаются, пока, наконец, отрезки не приурочиваются к одному моменту, не производятся на основании одного общественного приговора и не распространяются на всех членов общины, ибо приходится уже прибегнуть к равномерным отрезкам от участков всех членов1322.
Это есть уже общее поравнение, зачаточная форма общинных переделов. Эти поравнения еще представляют собой, скорее, неопределенное, по выражению Качоровского, перераспределительное брожение, чем правильно функционирующий передельный механизм. Уравнительность — преследуется пока лишь грубо приблизительная, перемежки полей не происходит. В передел поступает нередко лишь часть земель, иногда только ближайшие участки, совершаются переделы часто не целым "миром", а лишь небольшой группой хозяев. Переделы являются результатом ряда частных соглашений, сопровождаются ожесточенной борьбой. Не назначается и срока новых переделов, благодаря чему каждому новому переделу предшествует новая борьба, иногда же соглашение не достигается, и новый передел не производится. Но именно в этом хаотическом процессе, как подчеркивает Качоровский, "проявляется с особенной яркостью то, что переделы медленно и самопроизвольно вырастают из внутриобщиниой борьбы за землю, а отнюдь не приносятся сверху законодательно-административными влияниями". Общие переделы, регулярные, периодически производимые всем миром на определенных установленных основаниях, построенные на принципе всеобщего равенства, составляют заключительный фазис этого продолжительного процесса перехода от захватного к общинно-уравнительному землепользованию1323.
В то время, как наши окраины дают нам такую историю "живой общины", записанную очевидцами, историю постепенного возникновения общинных переделов, для внутренней России проследить этот процесс несравненно труднее, ибо он строится исключительно на документальном материале, почему, как указывает Л. А. Кауфман, остаются неизвестными те факты, которые не оставили документального следа. Между тем "при мирном спокойном течении эволюции форм крестьянского землепользования отдельные моменты этой эволюции не оставляют документальных следов — и эти последние возникают лишь тогда, когда явились затруднения или недоразумения, требующие вмешательства правительственной власти"1324.
Впрочем, некоторые указания на то, как происходила эта эволюция форм землепользования, мы все-таки имеем, и они свидетельствуют о том, что она могла, во всяком случае, совершиться тем же путем, как это мы наблюдаем в Сибири и на окраинах Европейской России. И здесь свободный захват мог иметь место лишь до тех пор, пока в той или другой местности имелось обилие свободной плодородной земли. Но уже рано при наличности земельного простора в абсолютном смысле все же удобные земли, находящиеся вблизи, оказывались уже занятыми и оставались лишь земли, негодные для обработки или требовавшие большой затраты труда на их предварительную расчистку. В этом случае наступали и здесь ограничения захватного землепользования, совершались те самые отводы земли, какие мы наблюдаем в Сибири. Так, в белозерских областях уже в XV в. свободные земли могут быть заняты лишь с разрешения волостной общины: свободные участки леса крестьянам "дает волость, староста со крестьяпы"1325. От XVI в. дошли до нас и сведения о переделах. В 1511 г. митрополит приказывает Юрию Миленицкому: "И ты 6 в те села с архимандритом Матвеем ехал, да землю 6 есть во всех трех полях примерил, да дал бы если христианам во всех трех полях по пять десятин". Он исходит из недостатка земли, последним и вызываются уравнительные разверстки (прибавлено "а будет земли обильно и кому будет земли надобно более того" и т.д.). В платежной книге дворцового села Едимоновского 1588 г. говорится: "А землями и луги и лесом и всякими угодья верстатися крестьяном меж себя самым полосами или десятинами па каждую выть поровну... а на пустые выти приказчику и старостам и целовальникам и всем крестьянам называти жильцов на льготу". И в других местах сельское общество всем производит развытку земель между крестьянами, а вместе с тем и разверстку государственных податей, причем хозяйственной и податной единицей была выть, заключавшая в себя различное количество земель, шесть, семь или восемь десятин, смотря по качеству почвы1326. К XVII в. относится челобитная священника дворцового села Шаморги, Шацкого о том, что крестьяне этого села "промеж себя пашню делят почасту" и жалуется, что они ему, "попу Ивану, дают пашню худую на толоках и в мере меньши"1327.
Но верстание земли производилось не только в дворцовых и монастырских селах, но и в боярских вотчинах. Так, приказчик боярина Морозова жалуется боярину на то, что когда крестьянин Мишка Козел просил "поверстать его в земле против своей братьи в усадьбе и в поле", то выборный Игнашка с товарищами поверстать в земле не дали, отводят ему землю видимо худшую, а сказывают ему: "Ты паши там, где навозил, а что нажил, и ты с нами подели, так мы тебя ровно и приверстаем". К этому приказчик прибавляет, что он измерял землю и верстал, но тот же Игнашка с товарищами своровал пустой осмак (одна восьмая выти), поделили его между собою и засеяли, но он открыл это и осмак у них отнял1328. В актах посада Шуи конца XVII в. сообщается мирской приговор посадских людей: "Приговорили мы па сходке в земской избе разделить по росписи пахотную землю во всех трех полях по своим тяглом впредь на 10лет", никто не смеет отдать своего участка постороннему человеку ни на один год, ни на одно лето, если же отдаст, то теряет свой участок, который отбирается в мир1329. Любопытно и сообщение приказчика Верхорупкой волости Белевского уезда 1649 г., что "тое землю крестьяне для своего верстания сами меж себя мерили в дву полях, а в третьем поле не мерили... в третьем поле измеряют и владеют они крестьяне теми же старыми розсчистными землями попрежпему, кто чем владели преж того без разделу"1330. Подобно тому как на окраинах — как мы видели — далеко не все земли и не сразу поступали в передел, так и здесь вновь расчищенные земли еще не подвергаются разверстанию.
Вопрос о возникновении русской общины и характере ее в различные эпохи принадлежит к числу наиболее спорных в русской исторической науке. Возникла ли та русская община, которую мы находим в XIX в., как результат естественного роста предшествующих форм землевладения и землепользования, или же, "утративши непосредственную генетическую связь с ними, создалась под влиянием каких-нибудь внешних посторонних процессов"? Исходя из той поземельной общины, которая существовала на наших глазах и которая характеризовалась уравнительно-душевым пользованием землею, старались выяснить, является ли она исконной формой нашего быта, а если нет, то что ей предшествовало и каким образом возникла земельная община, построенная на периодических переделах земли.
Беляев, рассматривающий крестьянскую общину как "исконное русское учреждение", исходит из существования первоначальной родовой общины, которая, однако, уступила место договорной ещезадолго до прибытия варяжских дружин. Эта договорная община не только была административно-судебной и податной единицей, но и имела право распоряжения землей; уже рано "в средневековой России" производились и переделы земли1331. Родовую общину, превратившуюся в гражданскую, находит и Соловьев, причем он полагает, что уже в древнейшую эпоху существовали обширные переделы, и объясняет их обилием земли, вследствие которого земля теряла свою ценность; образовался взгляд на нее, как на общее достояние, а благодаря этому, всякое изменение в земельных участках было делом весьма легким1332. Здесь еще гораздо более, чем у Беляева, исчезает всякая эволюция общины, община сохраняется в неизменности и неприкосновенности в течение тысячелетия. И Владимирский-Буданов присоединяется к предположению о происхождении общины из родовых союзов. Однако, утверждая, что почти единогласное мнение господствует о древнейшем доисторическом бытии общины и что "существование общинного землевладения в Московской Руси XIV—XVII вв. не подвергается сомнению никем (или почти никем)", Владимирский-Буданов указывает на неясность того, связана ли община Московской эпохи генетически с первобытной (родовой или территориальной) общиной и какие стадии прошла древнейшая община, прежде чем превратилась в известную нам по документам волостную общину XVI—XVII вв.1333
Наконец, и Соколовский полагает, что наблюдаемая в XV в. община составляет остаток глубокой старины и что всякая земля принадлежала общине, роль которой заключалась в наиболее равномерном распределении земли по дворам пропорционально силам каждого двора1334. К сожалению, здесь, как и у других авторов, недостаточно разграничивается земельная община от административной и община, располагающая свободными бесхозяйными землями, от общины, производящей частные или общие переделы земли.
Как указано выше, есть основание утверждать, что вервь основывалась на началах родства, быть может, она имела и отношение к земле; некоторые постановления "Русской Правды" указывают на проводимое там различие между движимым имуществом, составлявшим личную собственность, и недвижимостью, которая, по-видимому, не являлась таковой1335, хотя, конечно, это лишь предположения. Возможно, что из верви выросла община XIV—XV вв., которая, как мы видели, не ограничивалась судебными и податными функциями, а владела также угодиями, распоряжалась выморочными и пустопорожними землями, призывала новых поселенцев, отстаивала свою территорию от захвата другими лицами. Но уравнительных переделов она еще не производила, земли было слишком много; только со времени земельного "утеснения" они могли появиться на свет. Это, по-видимому, в настоящее время является уже общепризнанным. От старого учения, что община уже в древнейшие времена заботилась об уравнительном пользовании землей, приходится отказаться. Древнейшие известия, касающиеся переделов, восходят к началу XVI в., но и в это время они могли иметь место лишь в сравнительно более заселенной Центральной России. Павлов-Сильванский допускает существование уравнительных переделов в XV в. в Московском княжестве, зачатки их даже в XIV в., но не раньше — "общинно-уравнительного землепользования, конечно, не было в Киевской верви XIV в."1336
"Передел земли, — справедливо указывает Чичерин, — может установиться только тогда, когда земли становится мало, а люди не могут уходить с места и искать новых поселений. Но в то время... земли было вдоволь, люди же не только уходили с места, но постоянно переходили с места на место. Как же тут образоваться переделу?" Из этого, казалось бы, следует, что при определенных условиях, с сокращением свободных удобных земель и с ростом населения, переделы должны были необходимо возникнуть как следующая стадия в эволюции общины. Между тем Чичерин утверждает, что современная ему русская община "не образовалась сама собою из естественного союза людей, а устроена правительством под непосредственным влиянием государственных начал". Он признает, правда, что форма общинного быта изменилась, что первоначально существовала патриархальная община, затем владельческая и, наконец, государственная. Однако вторая и третья формы были результатом внешнего воздействия, а не последствием предыдущего развития и изменения окружающих условий. Подобно своим противникам, и Чичерин исходит из родовой патриархальной общины, существовавшей в незапамятные времена, но указывает на то, что прежняя родовая связь уже рано исчезла. Новая община, которую мы находим в Московском государстве, "не была уже союзом лиц, соединенных естественным происхождением и общими патриархальными интересами; это был союз лиц, соединенных общими повинностями в пользу землевладельца"; при отсутствии этой финансовой цели община распалась бы на отдельных лиц, ничем не связанных между собой. Впрочем, он не может не признать того, что имело место и "участие общин в поземельном владении", в виде раздачи пустопорожних или запустелых участков. Что же касается судебных и административных функций, то они находились в руках княжеских слуг, наместников и волостелей. Только московские государи предоставили выборным от общин участие в суде и управлении. Наконец, "из поземельной и владельческой, община сделалась сословною и государственною, это был уже союз людей, соединенных общими постоянными обязанностями к государству". Она возникает с XVII в. и находится в связи, главным образом, с разложением податей надуши. Подушная подать привела к переделу земель по душам, следствием подушной подати явилось и ограничение права распоряжения землей, причем запрещение отчуждать участки проводилось лишь постольку, поскольку этого требовала казенная надобность1337.
К Чичерину примыкает Сергеевич. Правда, он отрицает существование как патриархальной, так и владельческой общины, но в коренном пункте относительно возникновения известной XIX в. общины он признает мнение Чичерина вполне правильным. И в этом вопросе Сергеевич отчасти расходится с Чичериным в том смысле, что зарождение общины он относит не к концу XVI в. (как Чичерин), а к XV и даже к концу XIV в., и что он признает наличность общинных земель и угодий и раздачу их крестьянам, борьбу общин за сохранение своих территорий и т.д.; т.е. все то, на что указывал еще Беляев и что подтверждается приведенными выше данными. Но только — в этом заключается вся суть — возникло все это впервые в конфискованных волостях и волею московских государей. Исходя из сведений, сообщаемых Новгородскими писцовыми книгами, Сергеевич утверждает, что там общины не было и что московские князья предоставляли конфискованные ими в Новгороде (в 1480 г.) земли в оброчное пользование крестьян и на них возникало владение крестьянских общин, о котором крестьяне выражались так: "Земля царя и великого князя, а нашего владения1338. Однако, — как указывает Владимирский-Буданов, — если исходить из того, что конфискация земель создала общину, то ведь конфискации имели место и в домосковский период, если же в Новгородских писцовых книгах нет следов общины, то это объясняется не отсутствием ее, а тем, что они тогда незаметны были, теперь же, с конфискацией земель, выступили наружу. Иначе, — прибавляет он, — образование общинного землевладения составляло бы решительную загадку; если бы его раньше не было, то отдельные крестьяне, получавшие землю на оброк, продолжали бы владеть ею на частном праве1339. И Павлов-Сильванский обращает внимание на то, что переход к общинному самоуправлению на землях, взятых у Новгородских монастырей и бояр, был несложен и нетруден потому, что община существовала и раньше на владельческих землях с большей или меньшей самостоятельностью. Община лишь возродилась, она лежала под верхним слоем господской власти, но не могла возникнуть из ничего. "Реформы такого рода в таком крупном масштабе коренного перелома в социальном устройстве" были совершенно не под силу для правительства того времени, "которое в социальном законодательстве было в рабской зависимости от обычных учреждений"1340.
На точке зрения Чичерина стоят и другие авторы. Так, П. Н. Милюков усматривает в русской общине "поздний и в разных местностях разновременный продукт владельческого и правительственного влияния", что не мешает ей отражать на себе примитивный характер экономического быта, среди которого она возникла. Община в своей первоначальной форме есть тяглая община, "хозяйственная же община нашего времени впервые появляется в пределах частного, и притом более или менее крупного, хозяйства". На первом плане у правительства стояли фискальные соображения, ибо свободная собственность не могла обеспечить ему исправного платежа податей. Наряду с различными моментами экономического характера "уравнение повинностей являлось главной целью, а равномерное наделение — испытанным средством, лучше всего приводившим к цели"1341. По мнению Кейсслера, хотя община, распоряжавшаяся свободными землями, существовала уже раньше, но лишь прикрепление к земле в связи с подушной податью и круговой порукой вызвало к жизни общинные переделы, ибо при низкой ценности земли многоземельному крестьянину во многих случаях было выгодно отказаться от части земли и уступить ее другому, имевшему мало земли, повышая тем самым его платежеспособность и освобождаясь от опасности платить за него подать. Так происходило уравнение владений. Для правительства же было гораздо удобнее, чем иметь дело с отдельными крестьянами, передать землю всей общине, и давление правительства сыграло известную роль1342. Г-жа Ефименко, открывшая северно-русскую долевую деревню, допускает возможность возникновения из последней как подворного, так и общинного землевладения. В центре России земельная община являлась продуктом естественного разложения долевой организации, хотя и тут имело место известное воздействие помещиков и правительства. На окраинах же, северной и южной, община явилась результатом административных распоряжений. Долевая деревня превратилась в подворную, но правительство как бы "декретами конвента" насадило общинное землевладение с уравнительными переделами1343.
Как можно заметить из изложенного, всех этих последователей Чичерина, в отличие от Сергеевича и некоторых других ранее приведенных авторов (сторонников Беляева), интересует не вопрос о возникновении общины в качестве административно-судебной единицы и органа, распоряжающегося свободными землями, а проблема появления общины, которой принадлежит земля и которая распределяет ее между членами на началах уравнительности. Речь идет, следовательно, не об общине XIV—XV вв., а об общине более позднего времени, когда обнаружился недостаток в земле. В то же время приведенные авторы признают, наряду с правительственным вмешательством, и другие моменты, как создавшие общину с уравнительными переделами, но на первый план все же выдвигают внешнее воздействие, правительственные мероприятия.
Можно ли, однако, согласиться с мнением тех авторов, которые утверждают, что общинные переделы возникли под давлением правительства? Исследователи истории "живой общины", общины, создавшейся на их глазах на окраинах, где также издавались правительственные распоряжения об установлении переделов, отказываются признать за ними сколько-нибудь существенное значение. Они обращают внимание на то, что воздействие администрации отражается только на темпе эволюции". Циркуляры "лишь вызывают в действие накопившуюся уже совершенно независимо от них энергию, бывшую до того в потенциальном состоянии"1344. Распоряжения начальства "являются последним толчком к осуществлению давно назревшей потребности в поравнении и тогда, сыграв скромную роль этого толчка, начальственное предписание перестает иметь какое бы то ни было значение: жизнь общины продолжает идти своим путем"1345. Требование правительства осуществлялось гам, где среди достаточно многочисленной и влиятельной группы членов общины выработалось мировоззрение, что вся земля принадлежит миру, что мир имеет право разделить ее, как ему угодно1346. И всякие приказания оставались мертвой буквой, когда община не доразвилась до известной ступени, так сказать, предусмотренной законами эволюции, когда нужда в земле была еще недостаточно остра1347.
История сибирской общины свидетельствует о том, что если в одних случаях администрация добивалась своей цели, то бывали явления противоположного свойства, когда волость постановляла приговор о переделе, но он оставался на бумаге, и сохранялись прежние формы свободного землепользования, или когда, несмотря на все настояния начальства, вовсе не состоялось приговора о переделе, или когда следы искусственно введенного землепользования очень скоро стирались и на место уравнительного вновь водворялось захватное пользование. Распоряжения иногда вызывали к жизни действительно первые переделы, нередко же под влиянием их происходили вторые, третьи, четвертые переделы, иными словами, душевая форма существовала у же десятки, если не сотни лет без всякого внешнего воздействия. Исключение составляют такие факты, когда захватное пользование, под влиянием распоряжений администрации, было разом заменено переделом на души всех угодий. Напротив, по общему правилу процесс эволюции землепользования совершался не резкими скачками, а медленно и постепенно — сначала появлялись ограничения захватного землепользования, а затем отводы и частные поравнения, далее общее поравнение и за ним лишь следовали точные и совершенные формы уравнительного передела земли. "В этом естественном процессе нет такого перерыва, в котором могло бы поместиться административное воздействие, не в качестве случайного помогающего или ускоряющего момента, а в качестве органического творческого фактора, с другой же стороны, переход с одной ступени на другую совершается так просто и естественно, что для объяснения его нет и надобности вводить такой искусственный фактор, как административное давление"1348.
После этого теория искусственного, принудительного насаждения уравнительной общины, очевидно, в сильной степени теряет почву под ногами. В частности (как мы видели), Чичерин и Милюков придают первенствующее значение фискальному моменту, первый — введению подушевой подати, которая требовала и уравнительной душевой разверстки земли, второй — круговой поруке, которая обеспечивала исправность в платежах благодаря уравнению повинностей с платежными средствами каждого члена. При этом оба автора находят уже в московский период тяглую общину, которая в то время еще не владела землей и деятельность которой была почти исключительно финансовая, сводилась к раскладке и сбору податей. Милюков специально подчеркивает, что "тяглая община еще не есть непременно хозяйственная, какою мы знаем общину нашего времени". Ее цель заключалась не в постоянном приспособлении участков к постоянно меняющимся рабочим силам каждого хозяйства, а просто в уравнении платежа с размером данного участка1349.
Оказывается, возложение на общины обязанности доставлять государству определенные подати и сборы еще вовсе не вызывало переделов участков. Почему же в дальнейшем оказывалось необходимым уравнительное наделение в целях обеспечения исправной уплаты податей? "Есть ли это, — спрашивает В. В., — единственный или, по крайней мере, наиболее легкий способ обеспечения исправного поступления податей? Не представлялось ли более целесообразным производить раскладку государственных податей внутри общины не по числу душ, а по количеству земли, которым владел каждый?"1350 Утверждая, что, очевидно, обычай делить землю по душам не мог укорениться раньше подушной подати, Чичерин упускает из виду, что обложение по ревизским душам (в общей сумме) совместимо с каким угодно принципом внутренней раскладки лежащих на общине платежей, в том числе и с раскладкой по фактическому пользованию землей. П. Н. Милюков подчеркивает, что с введением подушной подати лишь с виду совершалась коренная ломка всей податной системы, на самом же деле "взимание податей на месте продолжалось по-старому"1351. Подушная подать исходила из ревизской души "как расчетной, разверсточной окладной единицы. Вложить же жизненный смысл в эту фикцию предоставлялось самим плательщикам и они его вложили, разумея под ревизской душой известную меру сил и средств"1352. Характерно и то, что "в многоземельных местностях Сибири (совершенно так же, впрочем, как и на севере Европейской России) захватные формы продолжают сохраняться у крестьян, несмотря на вековое существование подушной подати, и в то же время, мы знаем, душевые нормы при наличности известного утеснения сделали большие успехи среди инородческого населения, обложение которого построено на совершенно других началах". Пока земли много, обнаруживается не стремление раздела угодий пропорционально платежам, а раскладки платежей пропорционально посевам. При переходе же к уравнительно-душевому пользованию, совершавшемуся при недостатке земли, "подушное обложение являлось действительно одним из доводов, на которые ссылалась требовавшая передела часть населения".
Если таким образом установить связь переделов с подушной системой обложения весьма трудно, как и вообще доказать, что из существовавшей системы обложения вытекала необходимость уравнительного наделения землей, то, с другой стороны, нельзя отрицать того, что связь общины с тяглом была, несомненно, весьма велика. Но при этом мы замечаем характерное явление: наряду с борьбой малоземельных за землю еще другую борьбу — стремление к уменьшению податного бремени. Каждый старается сбросить с себя хоть часть наваливаемой ему земли, чтобы тем самым избавиться от части налагаемого на него непосильного тягла. Крестьяне нередко, жалуясь на свою скудность и одинокость, просят освободить их от вновь наложенных на них доль, чтобы их в конец не разорить, и жалуются на то, что другие "семьянистные от новоприборных доль отбиваются" (челобитные 1680 и 1688 г.)1353. "Умилостивись, государь, князь Яков Никитич, — обращается крестьянин Максимко Гордеев к боярину Одоевскому (XVII в.), — пожалуй меня, троту своего, вели, государь, с меня тяглова жеребья сбавить пол-десятины; для того, что я скуден и беден и мне тяглый жеребей не в силу, владать им не в могу ту, а за мной остается тяглова жеребья десятина". "Мирские люди", на решение которых князь передает эту челобитную, приговаривают снять с него полдесятины и переложить ее на Гуньку Панкратова, потому что он "человек семьяпистый и скотом и всяким прожитком исправлен"1354. Приказчику Обонежских дворцовых волостей Нехорошему в 1612 г. дан следующий приказ: "Да и того Нехорошему беречи на крепко, чтобы в тех погостех сильные прожиточные и семьянистпые люди воровством и заговором пашен своих участков с себя не сбавливали и на молодчих людей не накладывали1355.
Таким образом, крестьяне не ищут земли, а бегут от нее. "Свалка" земли с одних и "навалка" на других вызвана тяглом. Вотчинники заботятся не о том, чтобы всех уравнять землей, земли имеется еще достаточно, а о том, чтобы всех уравнять тяглом, чтобы кто-либо не ушел от тягловой "запряжки"1356. В этих случаях связь между тяглом и частичными поравнениями — только частичными — имеется, но эта разверстка производится еще до появления подушной подати и с уравнительным распределением в смысле прирезывания земли малоземельным еще имеет мало общего. Однако она знакомит крестьян с принципом разверстки земель, передачи от одних к другим и поэтому облегчает производство уравнений, уже вызванных не тяглом, а недостатком земли, когда такое утеснение наступает.
1277См. с. 49.
1278Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. 1908. С. 239 сл., 245.
1279Качоровский. Русская община. 2-е изд. С. 93 сл.
1280Чичерин. Опыты но истории русского права. С. 21 сл., 100.
1281Беляев. Крестьяне на Руси. С. 37 сл.
1282Павлов-Сильванский. С. 21 сл., 111 сл.
1283Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 243 сл.
1284Качоровский. Русская община. С. 99.
1285Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 244.
1286Там же. С. 266.
1287Архангельский. К «опросу о происхождении русской общины /'/ Сборник статей в честь Д. А. Корсакова. 1913.
1288Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 265 сл.
1289Там же. С. 263.
1290Качоровский. Русская община. С. 137 сл.
1291Павлов-Сильванский. III. С. 18 сл., 43 сл. 57 сл., 88.
1292См. выше. АЮ. № 257.
1293РИБ. Т. II. №27.
1294Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках. Изд. Лихачева. С. 168.
1295АЮ. № 6.
1296Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Собрал и издал А. Федотов-Чеховский. Т. I. 1860. № 30.
1297Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках. Изд. Лихачева. С. 169.
1298АЮ. № 175.
1299Там же. №151.
1300Там же. № 121. Из актов и грамот Кирилло-Белозерского монастыря. Изд. Н. Н. Дебольским. 1903. № 124.
1301Беляев. Разбор сочинения Чичерина "Обзор истории развития сельской общины" // Русская Беседа. Кн. 1 1856. С. 112.
1302АЮ. № 4. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Собрал и издал А. Федотов-Чеховский. Т. I. № 15, 34.
1303Из актов и грамот Кирилло-Белозерского монастыря. Изд. Н. Н. Дебольским. 1903. № 16, 21, 23.
1304Ср.: Угличские акты. Изд. Шумаковым. № XXIII, LXVI и др.
1305АЮ. № 8.
1306Там же. № 9. См. также: АЮБ. Т. I. № 35. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках. Изд. Лихачева. № XV. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Собрал и издал А. Федотов-Чеховский. Т. I. № 19.
1307Об указанной деятельности волости см.: Беляев. Крестьяне на Руси. С. 45 сл. Чичерин. Опыты по истории русского права. С. 19, 97, 106. Соколовский. Экономический быт земледельческого населения России и колонизация юго-восточных степей... С. 127 сл. Павлов-Сильванский. С. 23 сл., 59 сл.. 64. Лаппо-Данилевский. Очерк истории образования главнейших разрядов крестьянского населения. С. 28. Дебольский. Гражданская дееспособность по русскому праву. С. 296 сл., 300. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. 4-е изд. С. 554 сл.
1308См.: Беляев. Крестьяне на Руси. С. 46. 67 сл. Павлов-Сильванский. С. 228 сл. Лаппо- Данилевский. Очерк истории образования главнейших разрядов крестьянского населения. С. 149 сл.
1309ААЭ. Т. 1. № 268.
1310Там же. № 307.
1311Там же. № 180.
1312Там же. № 187.
1313Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Собрал и издал А. Федотов-Чеховский. Т. I. № 53.
1314АЮ.№ 151.
1315Там же. № 152.
1316ААЭ. Т. I. № 201.
1317Там же. № 268.
1318Павлов-Сильванский. С. 239.
1319Качоровский. Русская община. С. 131.
1320Кроль М. А. // Материалы исследования Забайкальской области. Т. X. С. 245 сл.
1321Качоровский. Русская община. С. 142 сл. Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 298 сл.. 303.
1322Качоровский. Русская община. С. 153 сл. Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 265 сл., 320 сл.
1323Качоровский. Русская община. С. 233 сл. Большаков. Община у зырян. С. 77.
1324Кауфман. Русская община в гцюцессе ее зарождения и роста. С. 435 сл.
1325Павлов-Сильванский. С. 111, 120.
1326Куплевасский. Состояние сельской общины в XVII в. 1877. С. 10 сл.
1327Архив исторических и практических сведений о России Калачева. Кн. III С. 53 (Рецензия Калачева на сочинение Чичерина).
1328Забелин. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. Кн. II. С. 473.
1329Борисов. Акты о разделах, променах и переделах земли в XVII и XVIII в. // Чтения
1330ОИДР. III. 1860. Соловьев. История России. Т. XIII. С. 702. w Лаппо-Данилевский. Организация прямого обложения от Смутного времени до эпохи преобразований. 1890. С. 73.
1331Беляев. Разбор сочинения Чичерина "Обзор истории развития сельской общины". Беляев. Крестьяне на Руси.
1332Соловьев. Спор о сельской общине // Русский Вестник. Т. VI. 1856.
1333Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. 4-е изд. С. 685.
1334Соколовский. Очерк истории сельской общины на севере России. 1877. С. 80 сл. Соколовский. Экономический быт земледельческого населения России и колонизация юго-восточных степей. С. 123 сл., 133 сл., 155 сл.
1335См. с. 5 сл.
1336Павлов-Сильванский. С. 125.
1337Чичерин. Обзор исторического развития сельской общины // Опыты по истории русского права. С. 6,19.23 сл., 26,32,43 сл., 50,57. Его же. Еще раз о сельской общине // Опыты по истории русского права. С. 98 сл., 108. 113.
1338Сергеевич. Древности русского права. Т. III. С. 25 сл., 30 сл., 362, 411, 423, 488.
1339Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. 4-е изд. С. 687 сл., 692.
1340Павлов-Сильванский. С. 240.
1341Милюков. Очерки по истотрии русской культуры. Т. I. С. 255 сл., 276 сл.
1342Keussler. Zur Geschichte und Kritik des bauerlichen Gemeindebesitzes in Russland. Bd. I. S. 38 sqq. Bd. IV. S. 33 sqq. Idem. "Mir" // I landwtfrterbuch der Staatswissenschaften. 1. Aufl. Bd. IV. S. 1185 sqq.
1343Ефименко. Исследования народной жизни. 1884.
1344Качоровский. Русская община. С. 160, 238 сл.
1345Кроль. // Материалы исследования Забайкальской области. Т. X. С. 178, 188.
1346Благовещенский. Четвертное право. 1899. С. 137.
1347Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 432.
1348Там же. С. 415 сл., 418 сл.
1349Милюков. Очерки по истотрии русской культуры. Т. I. С. 256.
1350В. В. К истории крестьянской общины в России // Итоги экономическою исследования России по данным земской статистики. 1902. С. 5.
1351Милюков. Очерки по истотрии русской культуры. Т. I. С. 173 сл.
1352Кауфман. Русская община в процессе ее зарождения и роста. С. 429 сл.
1353Беляев. Крестьяне на Руси. С. 233—234.
1354Арсеньев. Ближний боярин кн. Никита Иванович Одоевский и его переписка с Галицкою вотчиной. № 66,71.
1355ДАИ. Т. I. № 167.
1356Павлов-Сильванский. С. 134 сл. Куплевасский. Состояние сельской общины в XVII в. 1877. С. 13 сл.
<< Назад Вперёд>>
