Глава шестнадцатая. Начала капитализма. Слабая дифференциация хозяйственной деятельности. - Денежное и товарное хозяйство. - Капиталисты. - Характер первоначального накопления. - В каких отраслях появляется капитал?
К первым принадлежит, прежде всего, указанное выше отсутствие резкого различия между городом и деревней, существование торговли и промышленности не только в городах, но и в селах, слободках и вотчинах, а в то же время принадлежность городским жителям пахотей и покосов. Мы видели, далее, что в городских поселениях, а тем более в сельских, одни и те же лица занимаются торгово-промышленной деятельностью и в то же время пашут и сено косят, далее, мы могли установить и отсутствие достаточного разграничения между промыслами и торговлей — одно переходит незаметно в другое, тесно сливается с ним. Но это относится и к взаимоотношениям между отдельными видами и отраслями торговли; одними и теми же торговцами производится оптовая и розничная торговля, торговля большими свальными товарами, и в то же время из лавок и полок, как из амбаров, торговля самыми разнообразными товарами, сукном и рыбой, бархатом, и в то же время медью, бумагой, юфтью и многими другими, шапками и яблоками, солью и железом, холстом и рыбой. И тот же торговец, сбывая всевозможные товары оптом и в розницу, дает деньги в рост из пятого на шестой и выше, берет откупа, занимается рыбными, соляными и иными промыслами. Так поступают и частные лица, но такой характер имеет и деятельность монастырей. И у них находим торговлю оптовую и розничную разнообразными товарами в соединении с обширными кредитными операциями, с рыбными и соляными промыслами, с таможенными откупами.
Все эти явления свидетельствуют о слабой дифференциации хозяйственной деятельности, но. как уже указано, мы можем их наблюдать в средневековую эпоху на Западе не только во французских и южно-германских, но и в итальянских городах, где в то время уже обнаруживаются зачатки капитализма, и, что еще важнее, и в период XVI—XVII вв., притом даже во Франции и Англии. Лишь постепенно в этих передовых (вместе с Голландией) в хозяйственном отношении странах того времени и, в сущности, не ранее XVIII в. обнаруживается отделение оптовой торговли от розничной, товарной от кредитных операций, отдельных отраслей торговли друг от друга, откупов от прочих видов деятельности, промыслов от торговых операций, несколько раньше города от деревни.
А в то же время мы в эту эпоху наблюдаем на Западе капитализм в его ранней форме, в виде торгового и кредитного капитала, как и в виде первоначальных капиталистических промышленных форм, можем установить, как совершается образование капиталов путем накопления ссудного роста, торговых прибылей, отчасти и земельных рент, наряду с нехозяйственными способами наживы — грабежом и пиратством, завоеванием колоний, взяточничеством и казнокрадством. И у нас замечаются те же явления. Занимаясь одновременно многообразными видами хозяйственной деятельности, различные лица в сумме проявляют последнюю в значительных размерах, оказываются обладателями больших для того времени капиталов, помещаемых одновременно в разнообразной форме. Самые условия жизни того времени заставляют капиталиста поступать подобным образом, действовать в самых различных направлениях, не дают ему возможности сосредоточиться на чем-нибудь одном, определенном. Слишком рискованно было помещать свое состояние в одной какой-нибудь отрасли торговли, в одном и том же виде ее, даже в одной лишь торговле или только в солеварении, откупах или рыбных промыслах. Всякое случайное событие, столь часто встречающееся в те времена, — пожар, уничтожавший сотни лавок, целые части города, нашествие татар, не оставлявшее камня на камне, ограбление торгового каравана на Волге, война, сокращающая спрос на те или другие виды товаров, отсутствие подвоза, неурожай сырья — все эти, свойственные эпохе раннего капитализма, причины кризисов, как и индивидуальные моменты, в виде, например, несостоятельности должника, гнева и немилости царя, насилия со стороны местного воеводы и невозможности добиться правосудия, тоже характерные этому времени явления, — все это могло бы разорить человека совершенно, если бы капитал его не был распределен между различными областями хозяйства, способами помещения, как и местностями страны, если бы риск не разделялся на части. А нередко в одной области для него вообще не было достаточного применения, рынка — в различных промыслах и отраслях торговли, в мало развитых кредитных операциях. С другой стороны, одни операции с необходимостью влекли за собой другие — поставка предметов роскоши великим князьям заставляла в то же время и давать им займы для сохранения этих выгодных клиентов, то и другое вместе давало возможность, пользуясь их милостью, получать откупа. Благоприятные естественные условия, в смысле возможности эксплуатации рыбных, соляных и звероловных промыслов, побуждали присоединять в эти отрасли деятельности выгодные условия для сбыта этих произведений иностранцам, завязывали отношения и с последними. А владение домом и двором, пахотями и покосами составляло необходимую принадлежность всякого хозяйства, хотя и в различных размерах, гостя и посадского человека, так же, как и боярина, крестьянина, монастыря.
Так, коммерсант того времени бросался то в ту, то в другую сторону, старался нажить на одном, на другом и на третьем, в одном случае терял, в другом наживал крупные барыши. Иначе и быть не могло. Исходную точку составляло отнюдь не разделение труда, а соединение самых различных работ и видов деятельности в руках одного и того же человека. Если можно говорить о естественных условиях, то это наиболее соответствует им. Нужно изменение всего хозяйственного строя, чтобы обнаружилось стремление к специализации. Только необходимость в экономном расходовании сил могла заставить человека пойти в этом направлении, сосредоточивать все свое внимание и свой капитал на определенной деятельности, той, которая наиболее соответствовала принципу хозяйственного расчета, его силам и средствам, опыту, наклонностям, подготовке. А сверх того, нужны были широкий рынок, дававший возможность специализации, появление крупной промышленности с ее стремлением к расширению предприятий, для того чтобы заставить капиталистов поместить весь свой капитал в одном месте и специализироваться на определенной области.
Если, однако, в рассматриваемую эпоху капитал распылялся между недвижимостями, различными видами торговли, кредитом, казенными подрядами и откупами, промыслами разного рода, то все же за теми, нередко небольшими, частями его, которые в том или другом случае выступают наружу, нельзя упускать из виду того значительного целого, в состав которого они часто входят. Они могли, конечно, накапливаться лишь на почве того денежного хозяйства, производившего для рынка, которое создалось в эту эпоху. Не следует, правда, преувеличивать роли рынка, как нельзя еще говорить о полном вытеснении натуральных податей и оброков денежными платежами. Но все же мы могли установить, что и крестьянское, и, тем более, вотчинное хозяйство частью уже работало для сбыта, что вотчиннику, в свою очередь, при всем его желании покрывать потребности хозяйства собственным производством приходилось во многих случаях обращаться к рынку, что население монастырских слобод состояло лишь частью из работавших на монастырь людей, тогда как остальные дворы были заняты торговлей и ремеслами. Мы видели также, что оброки, подати, таможенные пошлины либо прямо взимались деньгами, либо, наряду с установлением их в натуре, переводились и на деньги, и плательщикам давалась возможность уплачивать их в последней форме.
Много крупных капиталов в XVII в. было бы напрасно искать. Но, во всяком случае, существенно и тут то обстоятельство, что почва была подготовлена, что стремление к накоплению замечалось. И не в большом количестве (мелких) лавок, имеющихся в Москве, Нижнем Новгороде, Пскове и других городах, не в желании всех и всякого торговать, не в хитрости и обманах русских торговцев выражаются эти первые шаги капитализма, напротив, эти моменты скорее свидетельствуют об обратном, об отсталости и неподготовленности хозяйственного строя. Лишь наличность значительных капиталов, помещенных различными лицами, и размеры производимых ими оборотов свидетельствуют о той перемене, которая происходила во всем хозяйственном укладе Московского государства.
По вычислениям Е. Д. Сташевского, сумма пятинного сбора 1634 г., который взимался с торгово-промышленного населения "по животам и промыслам", равнялась для всей страны 300 тыс. руб.; из них на долю Москвы пришлось 90 тыс., а из этой цифры половину (46 тыс.) составило обложение гостей и торговых людей гостиной и суконной сотни. Так что сбор, полученный с небольшого количества торговцев, принадлежавших к этим трем группам, достигал половины поступающей по Москве и шестой части общей суммы сбора по всему государству. Это, несомненно, свидетельствует об экономической силе этих привилегированных групп торговых людей, о том, какую значительную часть капиталов того времени они сосредоточивали в своих руках. При этом, однако, как видно из примеров, приводимых тем же автором, можно заметить, что пятинные оклады этих верхов торгового класса совершенно не соответствовали степени их состоятельности, усматриваемой из различных их операций. Они показывали свое состояние во много раз преуменьшенном размере, и именно их экономическая и политическая сила давала им возможность уклоняться от правильного обложения. Так что есть основание предполагать, что им принадлежало значительно более половины всех капиталов Москвы, в которой, в свою очередь, сосредоточивалась третья часть капиталов всей страны.
Для характеристики степени экономической мощи этих верхов торгового класса, капиталистов того времени, приведем в виде примера операции весьма многообразные и обороты, производимые некоторыми из них. Так, наиболее крупным лицом среди гостей является, без сомнения, Григорий Никитников. Он торгует камкой, сукном, дорогами, миткалями, но также рыбой и солью и находится в постоянных торговых сношениях как с Москвой, так и с Поволжьем. В частности, в караванах, отправлявшихся из Астрахани в Нижний Новгород, имелось всегда значительное количество принадлежавших ему стругов с этими товарами. О его торговых операциях в Нижнем Новгороде позволяют судить росписи нижегородской большой таможни, где за 1621 г. сумма пошлин, причитающаяся с названного гостя, доходила до 1807 руб., да с государевых "запасных судов" и с людей его же годовщины 57 руб. Принимая во внимание, что общая сумма таможенного сбора равнялась за этот год 17(19) тыс. руб., мы можем заключить, какую роль он играл в поволжской торговле, уплатив десятую часть всех пошлин. Этот же Никитников намеревался купить вотчину у Ивана Строганова и давал за нее 90 тыс. руб., что составит свыше 1млн руб. для конца XIX в.2290
Об имуществе другого гостя, Владимира Воронина, известно (в 1695 г.) следующее: "Двор-де у пего за Москвою-рекою в Кадашеве, а лавок (в Москве) в рядах в суконном, в сурожском и в овощном и в иных с 30... За ним двои заводы железные... а с тех заводов и с пустошей платит он в тот приказ (Большого Дворца) по 120 руб. в год и работают-де на тех заводах из найму русские люди и иноземцы и всякие прихожие люди и па тех заводах у него для приезду построено два двора со всяким дворовъш строением, да мастеровым и работным людем дворов с 50. Да ему ж отдано из того же приказу на Самаре и из Сызрапе сбирать рыбу белуги и осетры и всякие рыбные припасы с Яицких казаков и со всяких чинов и торговых людей, которые приезжают с Яику, десятую долю па 5 лет, а с того промыслу платит он откупных денег в приказ Большого Дворца по 2200 руб. в год и для того промыслу в тех городах построены дворы и амбары и живут прикащики ево и люди для збору". Воронин же поставляет провиант для войск в 1695 г., участвует в товариществе, берущем на откуп поставку дворцовой рыбы из Астрахани в Москву2291. И здесь перед нами крупный коммерсант, занимающийся прежде всего торговлей разнообразными товарами, но, по-видимому, в больших размерах (в сумме), ибо у него имеется целых 30 лавок, которые, очевидно, должны были давать значительные для того времени обороты. Но кроме того, он берет откупа по сборам и поставкам всякого рода, для чего ему приходится нанимать суда и людей, строить дворы и амбары. Наконец, он принадлежит к тем немногим русским людям, которые уже занимаются и заводской деятельностью, два завода его с 50 дворами для рабочих должны были требовать помещения большого по тому времени капитала.
К капиталистам принадлежит, несомненно, и торговый человек гостиной сотни Василий Шорин, который, как мы видели, торговал привозимыми в Архангельск иностранными товарами самых разнообразных видов, и приказчики которого везли оттуда в Москву (как видно из таможенных книг) большие партии товаров (в 1646 г. через вологодскую таможню проехало 8 приказчиков); но они везли их и в других направлениях, например, в одном случае проехал через нижегородскую таможню приказчик Шорина на низ на 9 санях, в другой раз прошли струги и лодка его, при которых было 14 человек, а в то же время ему принадлежало в Соли Камской 4 варницы с 7 рассольными трубами.
Можно было бы привести и другие крупные в XVII в. имена, как Надея Светешникова, известного среди прочего своими соляными промыслами, отправлявшего, далее, свои суда с товарами по Волге, посылавшего людей за закупкой пушнины в Сибирь (мы встречаем там его приказчика) и устроившего завод для выплавки меди близ Соликамска (в 1640 г.)2292. Или, например, торгового человека гостиной сотни Якима Грудцына, или гостя Василия Грудцына, который приобрел в Устюжском уезде 29 деревень, а в Сольвычегодском 12 деревень с целью развития рыбных и соляных промыслов в Поморье и, кроме того, имел 15 лавок и лавочных мест в Устюге Великом2293; гостя Ивана Юрьева, который, помимо прочей своей деятельности, имел в Нижнем Новгороде больше 5 дворов и амбар солодяной, амбар хлебный и амбар соляной, причем последний был "вдоль 13 саж., а поперек 5 саж." — размер крупный, если иметь в виду, что большие амбары в Нижнем Новгороде имели не более 3 саженей в длину и ширину2294. Нельзя не упомянуть и о гостиной сотни Босых, Ревякиных, Усовых, именуемых "богатыми и сильными" людьми, которые "всякими промыслами промышляют" на Устюге (очевидно, соляными, рыбными, звериными), посадских и уездных людей с "большими товарами" "в прикащиках торговать отпущают", но имеют и лавки (для розничной торговли) и занимаются кредитными операциями и "держат в покупке и в закладке черных волостей деревни и угодья лутчие многие". Они привели в зависимость от себя всю округу, закабаливая население2295.
Но и за пределами этих трех корпораций (гостей, гостиной сотни и суконной сотни) мы находим капиталистов. К числу наиболее крупных из них относятся Строгановы, о деятельности которых в самых различных отраслях хозяйства мы уже упоминали. Уже Аника Строганов посылал людей для приобретения пушнины в Сибири и, как мы видели, самый поход Ермака, совершенный но инициативе Строгановых, был связан с добыванием ясака у туземцев в соболях2296. И впоследствии их люди ездили туда с "немецкими" безделушками для обменивания их на меха; но последние захватывались и насильственным путем. Меха отвозились в Холмогоры для сбыта их за границу. В 1675 г. Никита Строганов сообщает, что "нынечи у Соли Камской отнюдь никаких соболей не добыты, не токмо добрых и худых, и у которых у торговых людей было соболей с весны, и те все к Колмогорам и те все заменяли на немедские товары". Он ожидает, однако, новой партии соболей, которая должна прибыть зимой из сибирских городов. Не только мехами, но и другими русскими произведениями вели Строгановы торговлю за границу, а в то же время закупали у иностранцев привозимые ими товары для сбыта их внутри страны. Так, в 1671 г. Дмитрий Строганов "у Архангельского города, на ярмонке заморских иноземцев купил заморские товары на 30 000 руб., а продал он там же иноземцам воск, говяжьи кожи, шелк, меха, соболей ленских, песцов, лисиц, всего на 1862 руб."2297 Но Строгановы не ограничивались торговлей с иностранцами, приезжавшими в Россию, а посылали и товары на собственный счет со своими людьми за границу (см. выше о поездке служившего у них Брюнеля за границу2298) — едва ли не единственный случай активной деятельности русских в области иностранной торговли уже в XVI в. Далее Строгановы устраивают железные заводы, занимаются кредитными операциями (в 1602 г., например, кадашевцы Антунов и Волков заняли у Данила Строганова 5017 руб.), скупают земли2299. А к этому всему присоединялось широко поставленное солеварение, которое играло в их деятельности не меньшую (а, быть может, еще большую) роль, чем пушные промыслы.
Об оборотах Строгановых солью дают представление следующие данные, извлеченные из таможенных записей. В 1663 г. приказчиком Дмитрия Строганова было продано в Ярославле соли на 37 тыс. руб., в Рязани в 1663 г. человеком Данила Строганова соли на 80 тыс. руб. Пошлин у человека Данила Строганова взято в Рязани в 1662 г. с продажной соли 1600 руб. и перекупной пошлины 400 руб., в 1663 г. с соли пошлин 8053 руб., в 1664 г. — 350 руб., в 1668 г. — 2798 руб., а человеком Федора Строганова уплачено там же пошлин с соли в 1665 г. 2004 руб. Особенно крупные обороты совершались в Нижнем Новгороде, или же оттуда отправлялись товары в другие места. Так, в одном лишь 1649 г. крестьянин Андрея Строганова продал в Нижнем Новгороде 3976 пуд. соли, человек Федора Строганова отправил в Нижний Новгород в двух лодьях 76 тыс. пуд. соли пермской, и людей на лодьях было 255 человек. У человека Андрея Строганова вышло с низу в Нижний две лодьи с пермской солью в 73 тыс. пуд. Ярыжных Андрея, Федора и Данила Строгановых (наемных людей на судах) прибыло в этом году в Нижний Новгород или проехало через него 818 человек. В 1651 г. Строгановыми было частью провезено через Нижний Новгород, частью отправлено туда из Перми или продано там около 190 000 пуд. соли, в 1653 г. — около 425 000 пуд., в 1656 г. — около 200 000 пуд., в 1657 г. — около 400 000 пудов2300.
К капиталистам того времени принадлежал, несомненно, и нижегородский посадский человек из "лутчих" Яким Патокин, который на местном рынке имел 9 торговых помещений, раскинутых по разным рядам, — соляному, рыбному, холщовому и корельскому, отправлял товар и в низовые города, и в Москву, держал в Нижнем Новгороде винокурню, как для своей "нужи", так и для "низового промыслу"; за 1621 г. с него значилось в нижегородской таможне пошлин с его товаров 15 руб., да с "запастных" судов его же вместе с другим посадским человеком из "лучших" (Федор Козлов) 95 руб. Этот же Яким Патокин, вместе с упомянутым выше Василием Шориным, одолжил известному солепромышленнику Ивану Строганову 3 тыс. руб., купил у него 100 тыс. пудов соли и торговал часть его вотчины, давая ему 30 тыс. руб. Иван Ушаков владел, кроме двух дворов в Москве, вотчиной в 22 двора с винным заводом, усадьбами в Иркутском и Енисейском уездах, 10 лавками в рядах в Енисейске и 6 лавками в Иркутске, следовательно, распространил свою деятельность далеко за пределы Москвы. Еще шире она была поставлена у кадашевца Фролки Меркурьева Реброва. Последний имел в Москве в различных рядах 4 лавки и каменный погреб, но главным образом капитал его был помещен в откупах кабацких и таможенных. Так, на откупу он держал в Переяславле Рязанском кабак (откупу 1919 руб.), в Торопце кабак (679 руб.), в Можайске и Вязьме тамгу, кабак, сусло, квас, гостиный двор и печатные пошлины (в Можайске 1374 руб., в Вязьме 2000 руб.), в Валуйке таможенные и кабацкие деньги, в Туле мельницу. Таким образом, по одним откупам ему приходилось вносить 85 000 руб. на деньги конца XIX в. Но и это было, по-видимому, далеко не все. При обложении его выяснилось, что он ручался по таможенным откупам в Солигалицке и Чухломе, т.е. был, по-видимому, участником в других откупах, но выяснить это не удалось, потому что "откупщики товарищей своих в откупех с собой не пишут, а крепятца откупщики с товарищи меж собою складными записи ".
Московские купцы вообще старались захватить в свои руки доходные статьи в провинциальных городах, расширяя свои операции далеко за пределами Москвы. Так, в течение целой четверти века (1651 — 1767 гг.), за которую можно проследить по г. Саратову доходные статьи, именно откупа и рыбные ловли, они почти исключительно находятся в руках московских кадашевцев или торговых людей гостиной и суконной сотен, которым здесь принадлежат рыбные ловли, кабацкое питье, торговые бани, квас, уксус, сусло, морс, проруби и портомойни, перевозы. Из росписи доходных статей 1701 г., ведавшихся в Приказе Большого прихода, также оказывается, что эти дворцовые статьи, главным образом рыбные промыслы в Поволжье, опять-таки сданы почти исключительно на откуп торговым людям. В эти вновь колонизуемые местности на Волге, как и на север, направлялся московский торговый капитал, производя и кредитные операции, в особенности на севере2301.
Таким образом, торговля оптовая и розничная, внутренняя и внешняя (частью связанная с насилием, как приобретение пушнины в Сибири), займы, соляные и рыбные промыслы, (многочисленные) откупа, в особенности таможен и кабаков, поставки в казну — вот те главные источники, которые создают капитал в XVI—XVII вв., не считая, конечно, различных видов нелегальной наживы, в особенности со стороны воевод, дьяков и других лиц администрации. К этому лишь отчасти присоединяются в эпоху первоначального накопления немногие промышленные предприятия, учреждаемые преимущественно иностранцами, а также земельная рента (капиталисты того времени были в то же время и землевладельцами, в частности, приобретали путем кредитных операций отдаваемые в залог земли), извлекаемая, в особенности монастырями из своих многолюдных слободок, где дворы и лавки сдавались в оброк торговцам и ремесленникам. Накопление происходило в руках как русских, так и иностранных купцов, казны, монастырей. Однако из этих четырех групп капиталистов только первая имела реальное значение для дальнейшего развития русского народного хозяйства. Иностранцы, поскольку они не оседали прочно и не национализировались, отвозили или отсылали нажитое ими за границу, доходы государства от промыслов и торговых операций, в особенности заповедными товарами, тратились на военные нужды и иные непроизводительные цели, монастыри, накопляя крупные суммы от торговли хлебом, солью и рыбой, от соляных варниц и рыбных промыслов, от ссудного роста, широко практикуемого, обращали их в земли или в предметы церковной утвари и благолепия (поскольку эти предметы не получались в виде вкладов), много монастырских сумм расхищалось (например, у Троице-Сергиевской лавры патриархом Никоном), цари делали оттуда позаимствования, никогда не возвращаемые ими, наконец, в XVIII в. последовала секуляризация их имуществ.
Только прибыли, которые наживались русскими торговыми людьми в откупах и подрядах, в пушных и солеваренных промыслах, в торговле хлебом и иными произведениями внутри страны, юфтью, мехами и т.д. за границу, иностранными предметами роскоши, персидским шелком, действительно явились тем фондом, на котором в значительной мере строилась торговля и новая промышленность XVIII в.
Нельзя отрицать, конечно, того, что и у нас, как видно из приведенных данных, капитал и в области торговли играл к XVII в. известную роль. Расширение рынка и переход к денежному хозяйству подготовили для него некоторое поле деятельности. Но все же нам думается, что указанные выше факты, как и другие, встречающиеся в книге, свидетельствуют о том, что наибольшее значение он приобрел в других областях, в тех, которые в то время именовались "промыслами". Это не были ни ремесла, ни предприятия мануфактурного типа, это были отрасли хозяйства, относившиеся не к обрабатывающей, а к добывающей промышленности. Мы имеем в виду, прежде всего, соляной, рыболовный и звероловный промыслы, которые более всего привлекали капитал, а к ним присоединяются откупа кабацкие, таможенные, как и многочисленных других казенных статей.
В этом отношении мы, следовательно, находим различие между Западом и Россией в рассматриваемую эпоху, хотя и различие не принципиальное, а обусловливающееся более медленным темпом развития у нас и наличностью таких отраслей хозяйства, которые в эту эпоху на Западе не имели сколько-нибудь существенного значения. Первые шаги в области капитализма, правда, как мы видим, сделаны были уже и у нас, но у нас не имелось еще тех институтов, которые мы в эту эпоху наблюдаем в Западной Европе, и притом не только в передовых в хозяйственном отношении странах того времени, но и в таких сравнительно отсталых в то время в экономическом отношении государствах, как Австрия, Пруссия и прочие германские государства. И в последних уже существовал вексель и вексельные операции, имелись банкиры, хотя они и соединяли с этим промыслом нередко и товарную торговлю, заключались государственные займы, существовали зачатки биржи. Неудивительно, что торговля там была проникнута более капиталистическим духом, чем в Московском государстве в том же XVII в.
Не менее велико было значение в этих странах — мы не говорим уже об Англии или Нидерландах — кустарной промышленности, т.е. той ранней формы капиталистической промышленности, при которой предприниматель выполняет еще только коммерческие, но не промышленные функции, но где все же имеет место зависимость кустаря от торговца, труда от капитала. Предположение о том, что и у нас в деревнях появляется уже в это время кустарничество, трудно было бы подтвердить фактами. Единственной областью, где это, вероятно, имело место, было производство юфти, которая вывозилась за границу и доставлялась иностранцам, по всей вероятности, скупщиками, приобретавшими ее у производителей; другие промышленные изделия, как мы видели, вывозились в весьма ограниченном количестве. Что же касается сбыта внутри страны, то здесь производители могли прекрасно обойтись без скупщиков, непосредственно доставляя свои изделия в города, на местные рынки, на ярмарки. Читаем же мы в писцовых книгах и в других источниках о мастерах, которые свои изделия в отвоз возят ("делает уклад и железо в своих кузницах и в отвоз посылает со своими детми"), подобно тому как сельскохозяйственные продукты доставлялись нередко самими же крестьянами или монастырями, которые их везли нередко, как мы видели, на большие расстояния. При таких условиях ни в каком скупщике-капиталисте надобности не было и не могло быть. Товарообмен происходил в этих случаях без посредника.
На рост торгового капитала, отчасти проникающего и в промышленность, указывает, в особенности Н. А Рожков. Осторожнее высказываются другие авторы — В. Г. Плеханов, П. И. Лященко, М. Н. Покровский. Последний обращает внимание на то, что "внутренняя, а отчасти даже и заграничная торговля носила еще ремесленный характер, почти такой, какой она носила в Руси Киевской", а в другом месте прибавляет, что "от такой чисто ремесленной и типично средневековой формы торговли еще очень далеко до торгового капитализма". Однако постепенное появление капитализма и М. Н. Покровский признает — "были капиталы, хотя отчасти и иностранные, был внутренний рынок, были свободные рабочие руки". Все это подтверждается приведенными выше данными относительно капиталов, рынка, наемного труда2302.
2290Писцовая и переписная книги XVII в. по Нижнему Новгороду. С. 318—319. Сташевский. Пятина. 142 г. IV. С. 101,111.
2291Вулих. Из мира торговых отношений в Москве XVII в. С. 85.
2292Писцовая и переписная книги XVII в. по Нижнему Новгороду. С. 319. ДАИ. Т. VI. № 24.1. Довнар-Заполъский. Промышленность и торговля Москвы в XVI и XVII в. С. 26—27. Вернадский. Государевы служилые и промышленные люли в Восточной Сибири в XVII в. IV. С. 343. Хмыров. Металлы, металлические изделия и минералы в древней России. С. 173, 219.
2293Писцовые книги по Устюгу Великому 1676—1683 гг. // Материалы для истории города XVII—XVIИ вв. С. 132—135. Довнар-Заполъский. Промышленность и торговля Москвы в XVI и XVII в. С. 28.
2294Писцовая и переписная книги XVII в. по Нижнему Новгороду. № 133, 136, 146, 200, 202, 204 сл., 207, 278, 349.
2295Акты писцового дела. Материалы для истории кадастра и прямого обложения в Московском Государстве. Собрал и редактировал С. Б. Веселовский. Т. II. Выи. I. № 182,184.
2296См. выше. с. 202.
2297Введенский. Торговый дом XVI—XVII вв. С. 92 сл., 110, 126, 151, 160 сл. См. также: Его же. Аника Строганов в своем Сольвычегодском хозяйстве // Сборник статей, посвященный С. Ф. Платонову. 1922. Штаден Генр. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. Пер. Полосина. С. 63.
2298См.: I lacluyt’s Collection of the early voyages etc. Vol. I. P. 575 ff. См. также выше, с. 433.
2299Введенский. Торговый дом XVI—XVII вв. С. 97 сл., 141 сл.
2300Из отписок различных приказов о соляном таможенном сборе со Строгановской торговли по разным городам 1650—1673 гг. (Введенский. Торговый дом XVI—XVII вв. С. 125 сл. См. также выше, с. 385—386).
2301Писцовая и переписная книги XVII в. по Нижнему Новгороду. Ст. 212,243, 250,263, 270. 277, 294, 295, 324. Писцовая и переписная книги по Нижнему Новгороду. С. 318 сл. Сташевский. Пятина. 142 г. IV. С. 270—271. V. С. 111. Его же. Очерки из истории царствования Михаила Федоровича. Прил. I. Белоцерковский. Тула и Тульский уезд в XVI и XVII вв. С. 115. Вулих. Из мира торговых отношений в Москве XVII в. С. 85 с л. Довнар-Заполъский. Промышленность и торговля Москвы в XVI и XVII в. С. 28. См.: Богословский. Земское самоуправление на русском севере в XVII в. Т. II. С. 160—161. О многочисленности откупов см. также выше, с. 556.
2302Рожков. Русская история в сравнительно историческом освещении: (Основы социальной динамики). Т. IV. Ч. 1. С. 25, 29, 32, 39.
<< Назад Вперёд>>
