В годы Великой Отечественной войны на всех флотах успешно воевали сторожевые катера типа МО-4 и МО-2 — «морские охотники», построенные в предвоенные годы и предназначавшиеся, главным образом, для поиска и уничтожения вражеских подлодок в прибрежных районах моря.
Но практика боевых действий раздвинула рамки использования этих катеров. Можно даже утверждать, что не было ни одного вида боевых действий на море, в котором не принимали бы участие «морские охотники». Они привлекались к постановке минных заграждений, несению дозорной службы, конвоированию транспортов, обеспечению выхода и возвращения подлодок в базы, обстрелу вражеских позиций на берегу, непосредственной высадке десанта и разведывательных групп. Везде, на всех флотах, во всех военно-морских базах в те годы можно было увидеть эти небольшие маневренные корабли.
Интересно, что корпус их был деревянный. При строительстве использовался многовековой опыт, накопленный русскими мастерами в кораблестроении. В целях обеспечения непотопляемости корпус разделялся восемью водонепроницаемыми переборками. И были случаи, когда «охотник» не только оставался на плаву, но и приходил в базу своим ходом после того, как взрывом мины или авиабомбы ему отрывало четыре первых отсека — почти полкатера.
МО-4 обладал значительной мореходностью. Он мог держаться в море даже при 8-балльном шторме. Отлично спроектированные обводы корпуса обеспечивали поддержание полной скорости не только при штилевой погоде, но и при волнении моря до 4 баллов. Трехслойная обшивка из первосортной сосновой доски имела подкрепления в виде часто поставленных стрингеров и стальных рамных шпангоутов через каждые 1,5...2 м.
Энергетическая установка «охотника» состояла из трех авиационных двигателей ГАМ-34 мощностью по 850...870 л. с. каждый, которые позволяли катеру развивать скорость до 26...27 узлов. Запас бензина составлял 6 т, что обеспечивало дальность плавания полным ходом 376 миль, а 17-узловой скоростью — 1200 миль. Установленные на катере моторы давали возможность развить полный ход через 5 мин после запуска.
Проектная автономность «охотника» по запасам пресной воды и продуктов — 10 суток, но эти нормы значительно перекрывались в ходе боевых действий благодаря выдержке и самоотверженности экипажей. Были случаи, когда МО-4 непрерывно находился в море до 24 суток.
При водоизмещении всего 56 т МО имели довольно сильное вооружение, состоявшее из двух 45-мм орудий и двух крупнокалиберных 12,7-мм пулеметов. Для борьбы с вражескими подлодками служили шумопеленгатор, 8 больших и 24 малых глубинных бомб. Катер мог принять на борт 4 якорных мины.
Уже во время войны для повышения живучести на МО установили броневые щитки на 45-мм орудия, бронировали козырьки и отвесы ходового мостика, а также отсеки бензоцистерн.
Но главное, на охотниках плавали небольшие, но геройские экипажи (23–30 моряков), которые действительно творили чудеса, мастерски используя все боевые возможности этих небольших деревянных кораблей.
В первые дни Великой Отечественной войны весь Северный флот узнал про подвиг экипажа МО-121. 30 июня 1941 г. в Мотовском заливе он был атакован 18 фашистскими пикирующими бомбардировщиками. Начался неравный бой.
Поочередно пикируя на корабль, фашистские пилоты буквально охотились за ним. Командовал МО лейтенант М. Миронов, а во время боя на нем находился командир звена «охотников» лейтенант И. Кроль. Умело маневрируя среди разрывов бомб, командир проявлял мастерство и хладнокровие. Он резко менял скорость хода, бросал корабль из стороны в сторону, непрерывно уклоняясь от падающих бомб. И ни разу рулевой и мотористы не подвели его.
Когда осколки бомб нарушили рулевое управление, командир продолжал маневрировать с помощью моторов. Но вот вышел из строя один, а затем и второй мотор. Мотористы, устранив повреждения в системе подачи топлива, сумели обеспечить работу третьего мотора.
Несмотря на многочисленные взрывы рядом с катером, комендоры ни на минуту не прекращали огня по вражеским самолетам из пушек и пулеметов. Они совершили немыслимое — небольшой корабль, ведя бой с 18-ю самолетами, вышел победителем, сбив два из них.
Победа далась нелегко. Моряки самоотверженно заделывали многочисленные осколочные пробоины, крепили поврежденную водонепроницаемую переборку. Много было убитых и раненых. Тем не менее боевая задача была выполнена, и поврежденный МО своим ходом возвратился на базу.
От североморцев не отставали и балтийские «охотники».
В октябре 1941 г. катер МО-311, которым командовал лейтенант И. Боков, закончивший военно-морское училище только в июле 1941 г., обеспечивал выход двух наших подлодок на вражеские коммуникации в Балтийском море. Катер, на котором находился также командир дивизиона «охотников» капитан-лейтенант И. Бочанов, смело атаковал пять больших торпедных катеров противника, пытавшихся прорваться к нашим подлодкам. Пушечно-пулеметным огнем два из них были серьезно повреждены. Враг поставил дымовую завесу и скрылся за ней. Победа досталась дорогой ценой: два моряка погибли, два получили тяжелые ранения.
«Охотник» лег на курс соединения с эскортом подлодок, но не прошло и десяти минут, как раздался сильный взрыв. Катер подорвался на вражеской мине. Взрывной волной командира сбросило с мостика. Падая, он ударился о пулемет и потерял сознание. У него была перебита переносица, разорван рот, лицо залило кровью.
Очнувшись, Боков увидел, что носовая часть катера вместе с орудием полностью оторвана. Главный магнитный компас вылетел за борт, а рубочный разбит.
В носовом моторном отделении механик звена катеров и мотористы, стоя по колени в воде, забивали клинья под моторы, ветошью и паклей конопатили образовавшиеся в переборках щели.
В кормовом моторном отделении командир отделения с помощью ломика устанавливал на место сорванный вспомогательный двигатель, вращавший электрогенератор.
Ввод в строй этого генератора был крайне необходим. Ведь только при подаче электропитания можно было запустить водоотливной насос для осушения затопленных отсеков, дать питание на радиостанцию, чтобы сообщить командованию о подрыве на мине, и запустить главные двигатели.
Экипаж катера самоотверженно боролся за живучесть. Одни моряки заделывали пробоины в корпусе и отливали воду из отсеков ведрами и ручной помпой, другие сооружали на крайний случай спасательный плотик, на который погрузили продукты и оружие. Мотористы все силы прилагали для скорейшего ввода в строй вспомогательного и главных двигателей.
Доклад механика звена был пока неутешительным. Вал среднего мотора заклинило, бортовые моторы залило водой. Правда, вспомогательный движок уже установили и закрепили на фундаменте. Как только он заработает, можно будет начать откачивать воду из носового моторного отсека.
С учетом продолжительности осушения отсека 40...60 мин и примерно двух часов на приведение бортовых моторов в порядок, механик обещал командиру дать ход через три часа. Боков задумался и ответил: «Три часа — это много. Если через два часа не уйти из района, то с рассветом враг обнаружит поврежденный катер и уничтожит нас. Передайте это мотористам. Сейчас все зависит от них».
Мотористы с необычайной энергией продолжили работу. Вот удалось запустить движок, заработал водоотливной насос, началось осушение носового моторного отделения.
В осушенном отсеке моряки лихорадочно готовили двигатели к пуску. Они сменили свечи, взяв их со среднего заклиненного мотора, промыли фильтры и установили их на место. Наконец загрохотал один мотор, к нему присоединился второй. Командир перевел ручки машинного телеграфа на «малый назад», и катер задним ходом двинулся на восток.
В четвертом часу на западе послышался шум работавших дизелей, затем появились силуэты кораблей, догонявших поврежденный «охотник». К счастью, это оказались наши тральщики, которые, закончив вывод подлодок, возвращались в базу. После обмена опознавательными один из тральщиков подошел к «охотнику» и подал ему буксирный конец. Славный экипаж с честью выполнил боевую задачу по охране подлодок и сумел спасти свой корабль, самоотверженно и умело боролся за его живучесть.
Капитан 1 ранга Игорь Петрович Чернышев, который всю Великую Отечественную войну провоевал на балтийских «охотниках», увлекательно рассказал в своих книгах о подвигах моряков, плавающих на МО, о борьбе катерников за живучесть кораблей.
Он вспоминал также об ожесточенных схватках с вражескими самолетами. Ведь в огненном 1942 г. катера-охотники, находясь в дозоре в восточной части Финского залива, «оповещали противовоздушную оборону Ленинграда, Кронштадта и островов о появлении вражеских бомбардировщиков, идущих к ним со стороны моря. Противник сразу почувствовал, кто мешает ему наносить внезапные бомбовые удары по Ленинграду и Кронштадту. Поэтому фашистские самолеты начали атаковать дозорные катера»13. Отбиваться от пикировщиков и быстроходных «мессершмиттов» деревянным катерам было не просто.
29 июня в дозоре находились МО-308 и МО-302 под командованием лейтенантов М. Амусина и И. Чернышева. На МО-308 был также командир звена старший лейтенант Ю. Азеев. Дозор атаковали несколько групп «юнкерсов». «Охотники» не только отразили атаки, но и сбили два бомбардировщика.
На следующий день озлобленные гитлеровцы бросили против «охотников» три колонны «мессершмиттов» по четыре самолета в каждой. Истребители атаковали катера на бреющем полете. Их встретили плотным огнем пушек и пулеметов. Один «мессер» врезался в воду за кормой МО-302, но и «охотники» получили повреждения.
При атаке самолетов рулевой МО-302 А. Смирнов заслонил своим телом командира от пулеметного огня. От потери крови он медленно сполз на настил мостика. Герой погиб, спасая командира.
Вообще деревянные борта и палуба «охотника» не могли защитить от пуль и снарядов. На этом же «охотнике» пуля ранила моториста В. Полуэктова в грудь. С мостика поступила команда «Самый полный вперед». Моторист последним предсмертным усилием поднял ручку газа до упора. Мотор набрал обороты, и катер вышел из-под огня.
Мотористу М. Яшелину перебило обе ноги. От пуль пострадали коллекторы левого мотора, из пробоин с напором били струи горячей воды. Яшелин понимал, что, если не перекрыть утечку, мотор перегреется и выйдет из строя, а это означало гибель. Не обращая внимания на раны и боль от ожогов, он, подтянувшись на руках, лег грудью на блок мотора и начал заделывать пробоины в коллекторе. Старшина команды мотористов мичман П. Белобок заменил раненых мотористов, успевая одновременно перебрасывать рычаги реверсивных муфт обоих моторов и передвигать рукоятки газа в соответствии с командами машинного телеграфа. В промежутках между исполнением команд он помогал Яшелину заделывать пробоины в коллекторе.
Внезапно один из моторов начал сбавлять обороты. Одного взгляда, брошенного мичманом на приборную доску, было достаточно для правильной оценки обстановки. Белобок указал Яшелину на ручную помпу подачи бензина, и моторист все понял: не хватает топлива.
Раненый моряк подполз к помпе и стал, лежа, подкачивать бензин с самого дна цистерны в расходный бачок. Моторы набрали обороты, а из незаделанных еще пробоин в коллекторах вновь ударили тугие струи горячей воды. Мичман сорвал с себя комбинезон, китель, майку и заткнул ими дыры.
В это время вражеские истребители начали вторую атаку. Пуля перебила антенну, вдребезги разлетелся от прямого попадания прицел кормового орудия. «Охотники» отчаянно отбивались, и еще один «мессер» упал в воду за кормой МО-308.
На МО-302 моряки старались погасить полыхающую деревянную палубу. Из люка жилых помещений комсостава повалил густой черный дым. Командир отделения радистов В. Рыбаков, схватив огнетушитель, бросился в люк восьмого отсека. За ним прыгнул гидроакустик Н. Клименко.
Бой с самолетами длился всего три минуты и закончился победой «охотников». Но положение оставалось тяжелым. На МО-302 носовой моторный отсек затапливало, в кормовом жилом отсеке и в носовом кубрике полыхало пламя. Командир отделения мотористов сумел так переключить магистраль, что вода из моторного отсека откачивалась не за борт, а нагнеталась в противопожарный трубопровод для тушения пожаров.
Наконец морякам удалось сбить пламя в корме и носу. Из кормового люка выбрался Рыбаков, весь покрытый сажей. Его поддерживал такой же черный, закопченный гидроакустик. Радист держал в руках неразорвавшийся снаряд авиационной пушки. Подойдя к кормовому срезу, он бросил его за транец в воду. На этот раз взрыватель сработал, и в кильватерной струе катера прогремел взрыв.
О подвиге экипажей «охотников» узнала вся страна. 7 июля 1942 г. в «Правде» было напечатано: «Краснознаменный Балтийский флот... Отвагу и мужество при отражении налетов авиации противника показал личный состав катеров, где командирами Амусин и Чернышев. Огнем этих катеров в двух боях уничтожено четыре вражеских самолета».
Многие члены экипажей МО-302 и МО-308 были удостоены государственных наград. Англичане, узнав, что командир отделения комендоров МО-302 А. Фролов сбил фашистского аса, участвовавшего в боях против них при захвате гитлеровцами о. Крит, наградили его медалью «За боевые услуги», которой и в самой Великобритании удостаивались немногие военнослужащие.
Навсегда остался в народной памяти подвиг экипажа гвардейского сторожевого катера 065 Черноморского флота.
25 марта 1943 г. три «охотника» 014, 065 и 0122 шли из Туапсе в Геленджик, охраняя транспорт «Ахиллеон», следовавший на буксире у «Симеиза», и три шхуны с боеприпасами. После полудня, когда конвой вышел на траверз Фальшивого Геленджика, несколько групп фашистских бомбардировщиков Ю-88 и Ю-87 общей численностью до 30 машин под прикрытием четырех «мессершмиттов» атаковали транспорты и корабли охранения, сбросив около 60 бомб.
«Охотники» встретили самолеты сильным заградительным огнем. Благодаря умелому маневрированию командира катера 065 старшего лейтенанта П. Сивенко и самоотверженной работе рулевого и мотористов ни одна бомба не попала в корабль. Несколько штук взорвались в 10...20 м от него.
От близких взрывов корпус и рубка катера получили значительные повреждения. Взрывной волной оторвало обшивку левого борта, а в носовой части и правого. В носу палубу просто продавило, форштевень разрушило, почти полностью снесло рубку и ходовой мостик. От осколков образовалось до 1600 мелких пробоин, из них часть ниже ватерлинии. Из 46 иллюминаторов 17 были выбиты. Вода затапливала форпик, камбуз, 4– и 8-местный кубрики, носовое моторное отделение.
Два главных двигателя получили повреждения, третий сместился с фундамента. Катер потерял ход. Осколками пробило левую топливную цистерну и цистерну смазочного масла, повредило трубопроводы сжатого воздуха и системы смазки. Носовое орудие сорвало с цапф и сбросило на палубу. От затопления носовых помещений вскоре создался дифферент на нос до 15°. На юте загорелись дымовые шашки.
Все 22 моряка экипажа, из которых 17 были коммунистами и три комсомольцами, проявили геройство и самоотверженность в бою и в борьбе за живучесть катера. Даже тяжело раненные не покидали боевых постов.
Великий подвиг мужества и стойкости совершил коммунист командир отделения минеров старшина 2-й статьи Г. Куропятников. В разгар боя ему оторвало левую руку выше локтевого сустава, несколько осколков попали в грудь и голову. От потери крови он временами терял сознание, его покидали силы, но герой-черноморец не отошел от пулемета и продолжал стрелять одной рукой.
Вдруг он заметил, что от осколков бомб загорелись дымовые шашки, расположенные в корме рядом с глубинными бомбами. Создалась угроза взрыва и гибели катера. Истекающий кровью моряк пополз на корму и попытался здоровой рукой сбросить шашки за борт.
Но они были раскреплены концами по-штормовому. Тогда Куропятников, обжигая лицо, зубами и правой рукой развязал узлы штормового крепления горящих дымшашек и сбросил их за борт, а сам пополз к пулемету. Гибель катера и всего экипажа была предотвращена.
Оставшиеся боеспособными моряки, включая легкораненых, заделывали пробоины, используя деревянные пробки, ветошь и обмундирование. Поврежденные переборки укрепляли подпорами. Воду из затопленных отсеков откачивали ручным насосом и выносили ведрами. Боезапас из трюма 8-местного кубрика перенесли на корму, что несколько уменьшило дифферент.
Через 40 мин после начала боя мотористы ввели в действие правый мотор, осколочные пробоины в его коллекторе заделали заглушками. На поврежденные участки бензопровода поставили дюриты, трещины закрыли резиной, закрепив ее проволочной оклетневкой. Устраняя повреждения моторов и заделывая пробоины, они длительное время работали в холодной воде.
Сразу же после ввода в строй одного мотора катер дал ход и продолжил охрану транспортов. Вскоре мотористы исправили вспомогательный движок, вращавший электрогенератор, и, отремонтировав частично электропроводку, дали освещение во внутренние помещения, запустили электропомпу для осушения затопленных помещений.
Волнение моря усилилось до 6...7 баллов, и вода вновь стала проникать во внутренние помещения. Борьба с нею не прекращалась ни на минуту. В 16.20 буксир с транспортом и шхуны благополучно прибыли в Геленджик. Боевое задание было выполнено. Поврежденный катер 065, проделав более 50 миль по бушующему морю, возвратился в Туапсе и стал на ремонт, после которого он вновь вступил в строй боевых кораблей флота.
За коллективный подвиг при выполнении боевого задания, за успешную борьбу за живучесть и спасение корабля весь личный состав катера удостоился государственных наград, а старшине 2-й статьи Г. А. Куропятникову 24 июля 1943 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза.
В представлении на присвоение гвардейского звания были перечислены боевые дела экипажа. Даже этот простой перечень вызывает удивление и восхищение: «С 22 июня 1941 г. по 25 марта 1943 г. СКА-065 отконвоировал 118 транспортов, 140 суток нес дозорную службу, 32 раза осматривал и бомбил фарватеры, обеспечивая вход и выход кораблей из баз, 32 раза ставил дымзавесы, провел три боевых траления, уничтожив 8 мин, 4 раза высаживал диверсионные группы (69 человек) в тыл врага, высадил 1840 десантников, пять раз участвовал в разведке у берегов, занятых фашистами, вывез 1028 раненых, участвовал в поиске подводных лодок 15 раз, в поиске торпедных катеров — 6 раз, отражал налеты авиации 185 раз, сбил 3 и подбил 6 самолетов, 12 раз обстреливал берег противника, 10 раз оказывал помощь нашим кораблям и самолетам, получившим боевые повреждения».
Действительно, как много может сделать небольшой корабельный экипаж, когда он сплочен, стремится все силы отдать наилучшему выполнению боевого задания, беспредельно верен присяге и Родине.
В сентябре 1943 г. «охотники» участвовали в десантной операции при освобождении города-героя Новороссийска. Наряду с другими кораблями Черноморского флота они дерзко ворвались в Цемесскую бухту и высадили десант прямо на причалы Новороссийского порта. Жестокий огонь долговременных огневых точек противника на причалах и молах наносил серьезные повреждения кораблям. Но экипажи «охотников» показали образцы стойкости, выдержки и натренированности, умело борясь за живучесть своих небольших кораблей.
«Морской охотник» 0141 под командованием старшего лейтенанта С. Баженова с десантом на борту при подходе к причалу был сильно поврежден огнем противника. В борту образовалась течь, кубрик и камбуз затопило забортной водой. Корабль получил большой дифферент на нос.
Командир приказал десантникам перейти на корму и выровнял посадку корабля. «Охотник» прорвался к берегу, высадил десант и стал выходить из Цемесской бухты задним ходом, так как носовые отсеки были затоплены. Маневрируя под огнем противника, с одним работающим мотором корабль продолжал движение. Экипаж стойко боролся с поступающей водой, крепил переборку, откачивал фильтрующую воду. Благодаря таким решительным действиям корабль был спасен к своим ходом возвратился в Геленджик.
Один из отрядов кораблей, прорвавшихся в Цемесскую бухту, возглавлял капитан-лейтенант Дмитрий Андреевич Глухов (в январе 1944 г. за боевые подвиги ему присвоили звание Героя Советского Союза). Свой брейд-вымпел он поднял на «охотнике» 081, где командовал старший лейтенант С. Флейшер, вспоминавший позднее: «Последний секущий створ остался позади. Десант лежит на палубе. Над головами проносятся сотни снарядов — стреляет через бухту наша артиллерия... Все впереди огненно-багровое, будто сам берег плавится и огненной массой стекает в бухту. Вокруг шлепаются мины, но на них не обращаю внимание. Все мысли об одном — увидеть вход!».
Несмотря на ожесточенный огонь гитлеровцев, все 18 кораблей отряда Глухова прорвались на внутренний рейд без потерь. Но здесь случилось несчастье — в борт 081-го врезалась торпеда: один из наших торпедных катеров, отстав, с опозданием атаковал береговые укрепленные точки противника у самого уреза воды.
Торпеда, к счастью, не взорвалась — не успела еще сработать вертушка-предохранитель. Но «охотник» был сильно поврежден, в пробоину хлынула вода. Вышли из строя вспомогательные механизмы и кормовой средний мотор. Под напором воды проломилась переборка, и вода стала заливать кормовые отсеки.
Отважный экипаж не растерялся. Мотористы обеспечили работу носовых моторов, одновременно заделывая щели в переборке и откачивая просачивавшуюся воду. Полузатопленный катер с трудом довели до ближайшего причала в центральной части порта. С берега застрочил вражеский пулемет, но его подавили брошенной с борта гранатой.
37 десантников во главе с прославленным командиром отдельного батальона морской пехоты капитан-лейтенантом В. Ботылевым выскочили на причал. Боевая задача была выполнена, но борьба за живучесть корабля продолжалась. Стоя по грудь в воде, моряки под огнем врага сумели заделать пробоины. Самую большую закрыли с помощью пробковых матрацев экипажа. Катер был спасен и поврежденный, на одном моторе, но с победой возвратился в Геленджик.
Вновь слава боевого 081-го прогремела в ноябре 1943 г. при высадке десанта в район поселка Эльтинтен на Керченском полуострове. 8 ноября, возвращаясь к таманскому берегу из очередного рейса к Эльтингену, СКА-081 оказался один перед пересекавшим его курс отрядом фашистских кораблей в составе большой десантной баржи, вооруженной двумя 88-мм орудиями и зенитными автоматами, и шести больших торпедных катеров.
Уходить было некуда. Оставалось одно — смело идти вперед и вступить в неравный бой. «Охотник» пошел наперерез вражеской колонне. Это позволило ему первому с дистанции 300...400 м открыть огонь.
Два вражеских катера были подожжены и взорвались. Но и наш катер понес тяжелые потери. Погибли командир звена капитан-лейтенант Чеслер, находившийся на борту, и еще несколько моряков, а половина остальных, включая командира, ранены. Радиорубка разрушена, корпус катера получил 15 сквозных пробоин. Экипаж, действуя уверенно и энергично, быстро заделал пробоины подручными средствами. Устранил и многие другие повреждения.
Героем короткого ночного боя стал командир отделения мотористов старшина 1-й статьи И. Самолетов. В самом начале боя осколком снаряда, попавшего в моторное отделение, пробило расширитель масляного бака правого мотора и одновременно перебило магистраль смазки левого мотора. Через образовавшиеся отверстия стало вытекать масло. Еще секунда — и оба носовых двигателя, оставшиеся без смазки, заклинит, а при работе одного кормового двигателя командиру трудно будет маневрировать в бою.
Не раздумывая, Самолетов зажал руками отверстия в трубопроводе к левому мотору и в течение примерно 20 мин, пока шел бой, не отпускал рук, хотя температура масла была около 75°С. Командир получил возможность маневрировать под двумя моторами, пока другие мотористы не устранили повреждения системы смазки правого двигателя и не заделали подводные пробоины в моторном отделении.
Можно только удивляться и восхищаться тем, как смог герой-моторист выдержать в течение 20 мин адскую боль. Развитое чувство долга, сознание того, что от него лично зависит судьба катера и экипажа — вот что помогло Самолетову вынести все страдания.
Когда 081-й пересек кильватерный строй фашистских кораблей, головной и концевой корабли колонны стали разворачиваться для преследования, но было уже поздно. Они потеряли «охотника» в ночной темноте.
Вскоре из-за обнаруженных неисправностей пришлось остановить носовые двигатели. Катер, перемещаясь на одном еле работавшем кормовом моторе, миновал уже середину пролива. Но вдруг опять появились три фашистских катера справа и три слева. На МО приготовились к последнему бою. Раненые стали к орудиям и пулеметам, из погреба наверх подали весь оставшийся боезапас. Флейшер стал поворачивать к левой группе, решив сосредоточить огонь на ней.
Оттуда засигналили фонарем: тире — точка — тире... Гитлеровцы решили, что приближается свой корабль и запросили опознавательные. Командир приказал сигнальщику передать то же самое правой группе вражеских кораблей. А получив ответ от правой группы, сразу же передали его левой. Находчивость командира и расторопность сигнальщика спасли экипаж. Обе группы вражеских катеров, еще не обнаруживших друг друга, посчитали наш 081-й своим.
Охотник благополучно прибыл в базу. На причале раненый командир еще сумел доложить контр-адмиралу Г. Н. Холостякову о ночном бое и сразу же был направлен в госпиталь. Этому героическому бою посвятили разошедшийся по всему Черноморскому флоту плакат «Один против семи». После окончания Великой Отечественной войны плакат вошел в экспозицию Центрального музея Вооруженных Сил СССР.
13 Чернышев И. П. О друзьях-товарищах. — Л.: Лениздат, 1981, с. 25.
<< Назад Вперёд>>
