Нравственно-политический отчет за 1839 год
Никогда правительство не было в столь строгой необходимости напрягать все свое внимание на распространившееся в Европе желание к перемене порядка вещей, которое чрез путешествие русских подданных за границу и иностранцев в наши пределы, как равно и чрез посредство облегченных сообщений и торговых сношений, проникает отчасти и в Россию. Желание сие побудило высшую полицию, усилив наблюдение за движением умов в пределах государства, прибегнуть ко всем возможным средствам устроить бдительное сношение и с лицами вне оного находящимися, и пользуясь их благонамеренными извещениями, предупреждать вредные замыслы, могущие поколебать спокойствие России. Беспрерывные внешние сношения высшей полиции представляют в истекшем 1839 году ряд замыслов доселе небывалых в видах столь различных и только неусыпное преследование и наблюдение за оными уничтожало их исполнение. Князь Меттерних и Рохау1, князь Варшавский, граф Нессельроде, посланники наши в Париже, Лондоне, Вене, в Риме, Берлине и Стутгарде (Здесь и далее совр. - Штутгардт), военные губернаторы Киевский и Виленский, агенты: в Париже Толстой2 и Бакье; в Вене Вернер; в Франкфурте, а потом в Париже Дюран, в Стутгарде барон Швейцер3 и Биндер сообщили нам предостерегательные известия о намеревающихся проникнуть в пределы государства польских выходцах и разных эмиссарах революционной пропаганды, имевших поручение учредить тайные общества, распространить возмутительные сочинения, приготовить народ к всеобщему восстанию, и даже с другими, еще преступнейшими намерениями.
Главнейшие из сих известий в течение 1839 года получены были:
а. От Бакье доставлено подробное описание положения эмиграции за границею с показанием учрежденных и вновь учреждаемых польскими выходцами комитетов в Париже и во всей Франции, особенно в Пуатье, в Лондоне и в Брюсселе, под руководством и начальством известных революционеров: во Франции Чарторижского4. Платера, Островского5, Ходьзки6, Рожинского и Дембинского7; в Англии Дверницкого, Олимского и Мазини8; в Брюсселе Лелевеля - из коих Чарторижский хотя и потерял уже много в глазах самих поляков, но по оказываемому неприязненными нам державами предпочтению к его партии (le party des conservaturs) и к лицу его, равно как и по богатству своему, продолжает играть первую между выходцами роль. Английское министерство в начале 1839 года отправило к нему агента, вошедшего с ним в переговоры о пособии, какое поляки могут ожидать от Англии. Условий сих Чарторижский даже не смел вполне изъяснить своим соотечественникам, но старался в частных с ними совещаниях убедить их в чрезвычайной пользе приобресть посредничество Англии, какою бы то ни было ценою. Далее Бакье поименовал многих лиц, кои, служа орудиями эмиграции, назначаются к отправлению в пределы наши с различными поручениями, клонящимися к одной общей цели, к возбуждению всеми средствами патриотизма поляков и к вовлечению их в новые мятежные замыслы. К сему Бакье присовокупил взгляд вообще на политическое и материальное положение за границею польских выходцев, которые, встречая всюду некоторую симпатию в так называемых либеральных чувствах народных, не могут, однако ж, при всех их воззваниях возбудить к себе истинное на самом деле участие, и потому они, постигнув, что до какого-либо важного в Европе события они должны терять надежду на полный успех их предприятий, употребляют ныне все усилия, дабы поддержать упадающий дух общей массы поляков, и продолжают приготовлять оную к ожидаемому счастливому перевороту; а между тем большая часть эмигрантов, особенно в Англии, находясь в бедности, нередко доходит до отчаяния и готова на все, ожидая от каждой перемены обстоятельств лучшего своего положения.
b. Дюран сообщил сведения о соединении в Париже до времени партии Чарторижского и демократов, о появившейся вместе с тем новой деятельности между главными эмигрантами с целью распространить вредные сношения с Царством Польским и Западными нашими губерниями, равно как и с Галициею и Познанью, посредством установления постоянной корреспонденции с сими местами и отправления туда эмиссаров. К таковому оживлению выходцев немало содействовало оказываемое им с некоторого времени участие в Англии, где члены первых фамилий под предлогом либерализма вторят безрассудным возгласам мятежников. Сверх того, начальники партий и главные члены оных побуждены были к усиленным действиям и последовавшею в начале 1839 года в Вильне казнью Канарского, которая на многих навела уныние и ослабила их предприимчивость. В числе эмиссаров, долженствовавших отправиться в пределы России, Дюран показал майора Урбановича, который впоследствии, намереваясь пробраться под чужим именем в Литву, задержан Прусским правительством.
с. Посол в Париже, граф Пален, уведомил:
1. О находимом польскою эмиграциею некотором покровительстве со стороны французского министра внутренних дел графа де Монталиве9. который не препятствует выходцам проживать в Париже и старался выставить в виде безвредном издаваемый в Париже поляком Форстером журнал под названием «Древняя Польша».
2. О намерении значительного числа поляков отправиться из Франции в Бельгию для предложения своих услуг в защиту ее национальности и о встреченном ими затруднении со стороны короля Леопольда10, который принял весьма немногих.
3. Об отправлении Дверницким и Лелевелем в Польшу эмиссаров Тржембского, Годлевского, Киселевского, Адольфа и Константина Залесских и Шемиота.
5 (Ошибка в нумерации, должно быть 4). О составившемся в Париже по старанию графа Монталамберта11 обществе, называемом Католическим, из самых отчаянных революционеров, которое имеет целью образовать миссионеров и посылать их в Польшу для проповедания с распятием в руке вольности полякам. Общество сие будто бы нашло опору и в Риме.
6. Об издании Лелевелем журнала на польском и русском языках под названием «Белый Орел» с девизом: «За нашу и вашу вольность», - от распространения коего в пределах наших он ожидает особенную пользу.
d. Посол в Вене Татищев12 уведомил, по донесению агента нашего Вернера, о сделанном им в Страсбурге известным революционером Раутенплатом сообщении насчет отправления по распоряжению Мазини с преступным намерением в С. Петербург эмиссаров: Фишера (механика), Зибера. Бедрини и известного уже несколько лет итальянца Карачелли под именем Сицци, из коих первый имеет при себе рисунок машины наподобие machine infernale.
e. Посланник в Стутгарде барон Брунов13, по донесению агента Биндера, уведомил о раздаче в последнее время значительного количества денег между находящимися в Швейцарии поляками, из коих до 200 человек поселились в городах, сопредельных с Франциею. Выходцы сии, избрав местечко Каруж в Женевском кантоне местом свидания для революционеров, имеют сношения с Польшею чрез литераторов: Гермеса и Андре, из коих последний должен находиться в Любеке.
f. Вице-канцлер граф Нессельроде, по донесениям консула нашего в Бродах, сообщил об открытом в Галиции заговоре, бывшем последствием действий польских эмиссаров, преимущественно выходца Кульчицкого, руководствовавшего и Канарского в преступных его действиях и ныне при поимке полицейским начальством лишившего себя жизни. Согласные с сим сведения получены и от Киевского военного губернатора.
g. Князь Варшавский, состоя в беспрерывных сообщениях с высшею полициею о замыслах революционной пропаганды, доставил дошедшее до него сведение: 1. О прибытии в Мемель из Франции и Англии политических агентов с значительными суммами с намерением проникнуть в Литву и учредить там масонские ложи. 2. Об отправлении в Польшу и Россию с преступною целью многих эмиссаров, как-то: живописца Штаблера, Карла Брукера, приобревшего (Так в тексте) революционным образом мысли известность, Сульковского, Бужинского под именем Марио Дюге, графа Ворцеля под именем живописца Астеля, Зеелановского под именем Мессингера, Сперчинского, Жабу, Шиллинга, Рудзинского и еще некоторых других.
h. Виленский военный губернатор князь Долгорукий14 уведомил о полученном им чрез секретного агента сведении насчет задержания в Берлине шатавшегося около королевского дворца и обратившего на себя расспросами у придворных служителей подозрение некоего Ланге, который при следствии сознался в подкуплении его польскими злоумышленниками посягнуть на жизнь короля прусского.
i. Князь Меттерних, содействуя со своей стороны предостерегательными известиями к предупреждению исполнения в России вредных замыслов, - уведомил сверх того о дошедшем до него из Неаполя сведении насчет существования в России политического заговора, и вслед за тем прибыл из Неаполя чрез Вену в С. Петербург отставной французских войск полковник граф Дорер (d’Horrer) с выданным ему по распоряжению князя Меттерниха паспортом под именем барона Форстнига, который сделал здесь показание, основанное на словах проживающего в Неаполе племянника его дворянина Александра Жеребцова15 о существовании в разных местах России и Царстве Польском тайных лож с преступною политическою целью; причем на основании слышанного им от Жеребцова, наименовал и многих членов означенных лож, но без всяких тому доказательств, ниже каких-либо к обнаружению истины улик.
С одной стороны, последовавшая в начале 1839 года казнь польского эмиссара Канарского произвела сильное влияние на пребывающих за границею польских выходцев и участников злоумышлений их против России, представляя пример грозный для тех, кои вознамерились бы идти по его следам; с другой - деятельные внешние сношения, самое бдительное наблюдение за всеми происками злоумышленников и строжайший надзор за прибывающими в пределы государства в большом количестве иностранцами, в особенности в летнее время, с усердною помощью генерал- губернаторов на границе империи и обер-полицмейстеров в обеих столицах предваряли таковые покушения и останавливали их в самом начале, так что год от году репутация нашей полиции утверждается.
В течение 1839 года получено значительное число доносов от разных лиц с изъявлением желания объявить тайны касательно злоумышлений внутри государства. Большая часть доносов последовала от содержащихся под стражею подсудимых, кои домогались быть вытребованы в С. Петербург, а иные даже лично к Государю для открытия известных им важных тайн (В отчете о действия III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии видны распоряжения, сделанные как по полученным из заграниц известиям, так и по доносам (Примечание авторов документа)).
ИЗВЛЕЧЕНИЕ И ОБЩЕГО МНЕНИЯ И СЛУХИ, НОСЯЩИЕСЯ В ПУБЛИКЕ
Внешняя политика
Продолжительный мир и продолжительная война, две крайности, производят в людях одинаковые последствия: колебание умов, жажду перемены положения, а это самое производит толки, из которых образуется мнение общее. Но как умы неодинаково просвещены и образованы, то толки различны в разных слоях общества, а равномерно различны надежды и желания, хотя в некоторых пунктах и здесь крайности сходятся. Таким образом, во всех обществах, где только заговорят о политике, обвиняют правительство в излишней уступчивости Австрии и Англии и в излишней ненависти к правительству французскому, особенно к Людовику-Филиппу.
По общему мнению Австрия не может никогда желать явного разрыва с Россиею, однако ж, по непреложным законам человечества, не может и желать величия, славы и силы своему могущественному соседу, ибо в политике аксиома, что усиление соседственной державы всегда тяготит того, кто остается на одной и той же точке. Но в этом положении дел Австрия, видя, что она не может препятствовать возрождающемуся величию России, без всякого сомнения склоняется ей сопутствовать и только из политической предосторожности, может быть, сближается с Франциею, видя отступление от оной русского кабинета, дабы этим сближением с Франциею иметь равновесие, ежели Россия усилит свои дружественные связи с Англиею.
Не совершенно искренно расположенная к России Австрия есть теперь для поляков: Заря спасения, цель всех надежд. Они надеются составить некогда королевство под австрийским правлением вроде Венгрии.
Граф Егор Францевич Канкрин
Австрийские эмиссары, люди не кровожадные, не либералы, но смиренные и тихие, распространяют повсюду эту мысль и питают в польских сердцах надежду избавиться от русского правительства. Даже при нынешних делах Востока Австрия, как говорят в дипломатическом круге, отступилась от древней своей союзницы России и решилась на всевозможные пожертвования, чтобы воспрепятствовать России принять деятельное и решительное участие в защите султана, тогда как, напротив, многие находят справедливым поддержать его, тем более, что после долговременной столетней борьбы Турция последнею войною поставлена в необходимость для своего существования искать союза с Россией, без помощи коей исчезло бы ее могущество, а честь России требует поддержать соседа уже ей не опасного.
Пруссия, по родству и по чувствам царствующего короля долженствующая быть самою искреннею союзницею России, по враждебному духу неприязненна ей. Либерализм сильно развился в Пруссии со времени министра Штейна и Тугенбунда и укрепился присоединением к Пруссии Рейнских провинций. Видели, что общее мнение в Пруссии, вопреки народному благу, обнаруживалось даже в пользу польского мятежа и что жители восточной Пруссии осмелились даже подносить адресы королю16, прося о строгом нейтралитете. В Германии даже печатают, что Пруссия до тех пор спокойна, пока жив нынешний король, которого пруссаки уважают за то, что он страдал с ними и торжествовал, и любят за его необыкновенное добродушие. Говорят даже, что и принцы прусские не расположены к России и желали бы устранить всякое ее влияние на Германию.
Англия, принимая возможность за самое дело, всегда подозревает Россию в интригах к разрушению английского могущества в Индии и влияния в Средней Азии. Кроме того, к этой мысли Англия склоняется тем более, что, употребляя политику единственно для возвышения своих торговых интересов, она обязана отчасти России упадку своей континентальной торговли и кредита. Все ее внимание обращено на Восток и в Среднюю Азию. Она знает, что при распространении торговой и мануфактурной промышленности в России сия держава никуда не может высылать избытков своих произведений, как на тот же Восток и в ту же Среднюю Азию! Оттого соперничество и политические козни англичан на Востоке, в Персии и в ханствах, соседних с Персиею и на Кавказе, примыкающем к морю. В публике слышен ропот, что наша дипломатия пожертвовала нашими интересами Англии, и последние ноты наши по восточным делам привели в негодование многих. По общему мнению, нет никакого сомнения, что Хива подстрекается англичанами к грабежу наших караванов. Когда разнеслись слухи, что генерал-адъютанту Перовскому17 поручена экспедиция в Хиву, здешнее английское посольство улыбалось, и в публике утверждали, что Англия уничтожит своим золотом все проекты России на основание влияния или владычества в Азии. Но русские находят эту экспедицию необходимою и делом справедливым, тем более что она послужит ясным доказательством прямоты действий русского правительства, что оно идет своею дорогой и не обращает внимания на то, найдет ли Англия сие предприятие полезным или будет охуждать оное.
Несмотря на то, что Англия есть центр всех политических интриг, она имеет однако же слабое влияние на Польшу, хотя и покровительствует польских эмигрантов и даже дает деньги эмиссарам. В польском народном духе гнездится предрассудок против Англии: ей не верят, зная, что она не может поддержать на суше и продаст несколько чужих царств за один выгодный пункт в торговом трактате.
Насчет Франции все убеждены в той истине, что если б не было на престоле Людовика-Филиппа, то Европе не миновать общей революционной войны, которая была бы весьма опасна для монархий. Он один удерживает Францию в монархических узах, и все убеждены, что после Людовика-Филиппа будет замешательство во Франции, которое непременно выбросит пламя в Европу и зажжет ее. Людовик-Филипп жаждет искренней дружбы с Россией. Говорят в шутку, что он исправляет во Франции должность русского полицмейстера и, наблюдая за польскими выходцами, доносит об них русскому правительству. Общее мнение утверждает, что лишь только Людовик-Филипп закроет глаза - Франция будет республикой, хотя бы год или полгода; на это надеются все европейские либералы и Польша и уверены, что тогда возгорится война за мнения и что восстание народов принудит правительство уступить им. Вот мечта, на которой основаны все планы либералов, которых центр во Франции. В России действие французской пропаганды вовсе незначительно и можно сказать ничтожно.
Швеция, хотя, по-видимому, слабая, но может быть опасною для России в случае европейской войны тем уже, что может сделать нам диверсию. Ненависть шведов к России сильна, и король тем именно лишился своей популярности, что придерживается дружбы России и на ней основал твердость своего престола. Наследный принц не смеет объявлять своего мнения, но кажется, что он более придерживается народной партии, если не по душе, то по выгодам. Шведы постоянно поддерживают в Финляндии свои связи и никак не могут расстаться с мыслью, что Финляндия снова будет принадлежать Швеции. Англия сильно интригует в Швеции, чтобы удержать ее на своей стороне. Австрия и Пруссия не верят Швеции и полагают, наверное, что если б возгорелась европейская война, то шведское правительство увлечено будет с народною партией в войну против России. Дипломатия наша, по мнению общему, слаба в Швеции, - быть может, Матушевич18 возвысит ее силу.
Истинное положение России, извлеченное из общего мнения в отношении внешнем, есть то, что она не имеет искренних союзников и что все либералы в окрестных государствах стараются возбуждать против России народную ненависть.
СВОД МНЕНИЙ НАСЧЕТ ВНУТРЕННЕГО СОСТОЯНИЯ РОССИИ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ЕЕ СОСТОЯНИЕ
При каждом новом царствовании, при каждом важном событии при дворе или в делах государства издревле и обыкновенно пробегает в народе весть о предстоящей перемене во внутреннем управлении и возбуждается мысль о свободе крестьян; вследствие этого происходят и в прошедшем году происходили в разных местах беспорядки, ропот, неудовольствия, которые угрожают хотя отдаленною, но страшною опасностью. Так и теперь, по поводу бракосочетания Великой Княжны Марии Николаевны, в народе разнеслась весть, что крестьяне будут освобождены. Толки всегда одни и те же: царь хочет, да бояре противятся. Дело опасное, и скрывать эту опасность было бы преступлением. Простой народ ныне не тот, что был за 25 лет пред сим. Подьячие, тысячи мелких чиновников, купечество и выслуживающиеся кантонисты, имеющие один общий интерес с народом, привили ему много новых идей и раздули в сердце искру, которая может когда-нибудь вспыхнуть.
В народе толкуют беспрестанно, что все чужеязычники в России, чухны, мордва, чуваши, самоеды, татары и т.п. свободны, а одни русские, православные - невольники, вопреки Священному Писанию. Что всему злу причиной господа, т.е. дворяне! На них сваливают всю беду! Что господа обманывают царя и клевещут пред ним на православный народ и т.п. Тут даже подводят тексты из Священного Писания и предсказания по толкованиям Библии и предвещают освобождение крестьян, месть боярам, которых сравнивают с Аманом и фараоном. Вообще весь дух народа направлен к одной цели, к освобождению, а между тем, во всех концах России есть праздные люди, которые разжигают эту идею, и в последние годы преследование раскольников вооружило и их против правительства так, что их скиты сделались центром этого зла. Там наиболее пророчеств и толков, основанных на Священном Писании. Вообще крепостное состояние есть пороховой погреб под государством, и тем опаснее, что войско составлено из крестьян же и что ныне составилась огромная масса беспоместных дворян из чиновников, которые, будучи воспалены честолюбием и не имея ничего терять, рады всякому расстройству. Благоустройство удельных крестьян и оказываемая им защита сильно подействовали на возбуждение еще большего омерзения к крепостному состоянию. В этом отношении обращают на себя внимание солдаты, уволенные в бессрочный отпуск. Из них хорошие остаются в столицах и городах, а по деревням расходятся люди, большею частию ленивые или дурного поведения. Потеряв привычку к крестьянским трудам, не имея собственности, чуждые на родине, они возбуждают ненависть против помещиков своими рассказами о Польше, Остзейских губерниях и вообще могут вредно действовать на ум народа. Хорошие из бессрочно отпускных не могут противодействовать вредному влиянию, потому что льстящее страстям мнение принимается охотно.
Мнение людей здравомыслящих таково: не объявляя свободы крестьянам, которая могла бы от внезапности произвести беспорядки, - можно бы начать действовать в этом духе. Теперь крепостные люди не почитаются даже членами государства и даже не присягают на верность Государю. Они состоят вне закона, ибо помещик может без суда сослать их в Сибирь. Можно было бы начать тем, чтобы утвердить законом все существующее уже на деле (de facto) в хорошо устроенных поместьях. Это не было бы новостью. Так, например, можно было бы учредить волостные управления, сдачу в рекруты по жребию или по общему суду старшин волости, а не по прихоти помещика. Можно было бы определить меру наказания за вины и подвергнуть крепостных людей покровительству общих законов; а что всего важнее, разделив Россию на полосы по качеству почвы, климату и промышленному положению края, определить число рабочих дней на господина по мере занимаемой крестьянином земли и определить по той же мере оброк.
Начать когда-нибудь и с чего-нибудь надобно, и лучше начать постепенно, осторожно, нежели дожидаться, пока начнется снизу, от народа. Тогда только мера будет спасительна, когда будет предпринята самим правительством тихо, без шуму, без громких слов и будет соблюдена благоразумная постепенность. Но что это необходимо и что крестьянское сословие есть пороховая мина, в этом все согласны (К умножению доказательств об обосновательности этого мнения здесь прилагаются бумаги, полученные от генерал-майора Фалькенберга. Книга, из которой почерпнуто рассуждение об условиях помещика с крестьянами, изданная в 1809 году, находится в продаже! Больно видеть, как правительство, как будто бы старалось приготовить государство к пеемене и само давало мысль о возможности к изменению существующего порядка, не ожидая действий для сего правительства (Примечание авторов документа)).
В средине России 12 губерний подверглись в минувшем году необыкновенному бедствию: пожарам и волнению народному. Начало этих беспорядков являет Симбирская губерния, где происходили значительные пожары в удельных имениях Сызранского и Сенгилеевского уездов. Пожары сии приписывались народною молвою поджогам.
Вслед за тем распространились слухи, что поджоги производят помещики для разорения своих крестьян, которые назначены быть вольными или отданными в приданое ее императорскому высочеству Великой Княгине Марии Николаевне. Говорили о появлении покойного Великого Князя Константина Павловича; о казни дворянам и наконец поверили, что поджигает правительство для переселения усадеб по новому плану.
Губернское начальство и свидетели ежедневных опустошений не сомневались, чтобы пожары происходили от умышленного зажигательства. И действительно, подобные слухи и внушения ожесточили крестьян, потерявших доверие к помещикам и земским чиновникам, и были причиною буйства неимоверного. Крестьяне, убежденные в том, что поджигают, кидались на первого, кто подавал сомнения, били и арестовывали сельских писарей, приказных голов, становых приставов. Одного бурмистра избили и привязали к лошадиному хвосту. Исправника Корсунского уезда бросили в огонь. В помещичьих имениях происходило то же: один помещик жестоко избит, другой брошен в огонь вместе с управляющим отчиной.
Это самоуправство, многочисленные пожары и безнадежность урожая грозили гибельными последствиями. Все жители были в унынии.
Губернатор19, объезжая все уезды с воинскою командой, строго наказывал буйствовавших.
По следствиям впрочем обнаруживалось, что были и поджоги, производимые местными жителями и солдатами в намерении грабить или по злобе. В с. Новоспасском 12-летний дворовый мальчик сделал 6 поджогов.
В то же время подобные беспорядки происходили и в других губерниях. В Саратовской слухи о поджогах распространились быстро. Пожары начались в пограничных уездах с Симбирскою. Им предшествовала молва и даже подметные письма. Пожары в г. Кузнецке подтвердили справедливость распущенных слухов. Народ в ужасе и волнении искал зажигателей, бросил в огонь трех человек и, наконец, поймав одного жида, побоями заставил его признаться, что он виновен. Дальнейшие последствия сего послужили к утверждению всеобщей мысли, что поджигают евреи по тайному влиянию поляков и в отмщение за повинность рекрутскую.
Отсюда начало зла, продолжавшегося в течение всего лета и разлившегося не только по смежным губерниям, но и далее. Везде говорили об евреях, прибавляя, что сначала они будут жечь по всей России дома и хлеб на корне, а потом морить людей ядом.
Между тем пожары были многочисленны и по всей губернии. Подметные письма в Саратове и других местах грозили опустошением - и угрозы иногда сбывались. Ожесточенный народ буйствовал, видя истребление домов и имуществ. В селе Балтаве два человека брошены в огонь. В с. Хованщине оказано сопротивление и насилие земской полиции. Жители как погоревших, так и уцелевших селений были напуганы до того, что выбрались с имуществом на бивуаки.
В Сердобском и Николаевском уездах обнаружены поджигатели - нижние чины внутренней стражи, нищие и местные жители. Повод к поджогам был грабеж.
Посреди сих волнений несколько чиновников в г. Кузнецке, желая водворить порядок и общую безопасность, захватили власть, им не принадлежащую, и посреди правительства устроили так сказать другое: Кузнецкий уездный комитет. Они приняли на себя звание членов оного и верховную власть в городе, учредили чрезвычайную полицию и назначили следственную комиссию для допросов евреев и других арестованных по подозрению в поджогах лиц. Порядок в городе был восстановлен, но следователи, не имея улик к обвинению арестованных, побоями и притязаниями довели их до ложных сознаний. Саратовский губернатор20 по прибытии в Кузнецк застал, что все сии меры приведены уже были в исполнение, и, не обратив внимания на беззаконность их, утвердил оные; а Государю Императору донес, что он сам устроил попечительный комитет и водворил спокойствие в сем городе.
В Пензенской, в пограничном с Симбирскою и Саратовскою губерниями Городищенском уезде, дошедшие слухи о пожарах такое имели влияние на жителей, что в одном селении проезжавший во время пожара губернский землемер сочтен зажигателем, избит и оставлен два дня привязанный к городьбе. В другом крестьяне не гасили уже пожары, но искали виновных и, схватив одну женщину, хотели бросить в огонь.
Вскоре Саратовский губернатор уведомил официально Пензенского21, что поджигают жиды, подкупленные поляками, для ослабления России и что открыта переписка их с чиновником Друкертом. Из Симбирской губернии перешли слухи, что поджоги делают помещики и земские чиновники. Все это навело такой страх и уныние по губернии, что жители, собрав имущество, оставили дома свои и с ужасом ожидали пожаров. Губернатор, проезжая по селениям с штаб-офицером Корпуса жандармов, убеждал их возвратиться, наказывая строго виновных в буйстве и осталяя в селениях военные команды.
За всем тем слухи увеличивались. Говорили, что Его Высочество Наследник женится на дочери турецкого султана, и на радостях сожгут три губернии. Крестьяне верили!
С половины июля начались частые пожары; открывали поджигателей; женщин, малолетних детей, безумных и развратных людей. Не проходило дня, ни ночи, чтобы селения не пылали. К этому присоединился неурожай; цены на хлеб возвысились. Жители были в унынии, выезжали в поле, разбирали уцелевшие дома свои. Беспорядки и самоуправство увеличивались. Подозревая помещиков в поджогах, в Керенском уезде крестьяне одного сковали, другого не пустили в имение; задерживали проезжающих; а в Нижеламовском одного проезжего мещанина бросили в огонь.
Наконец обнаружилось, что поджигали слепые нищие как в Пензенской и Саратовской губерниях, так и в войске Донском по наговору двух старообрядцев, озлобленных за уничтожение их монастыря. Раскольники ни в чем, однако, не признались, хотя и были уличаемы на очных ставках нищими. Запирательство их и обстоятельства дела дают повод подозревать, что если они и не главные злоумышленники, то имели влияние на поджоги.
В Тамбовской губернии беспорядки достигли также высшей степени. Слухи о беспокойстве в смежных губерниях поселили в народе опасения и недоверчивость. Несмотря на бдительное наблюдение в августе месяце пожары распространились в уездах: Тамбовском, Спасском и Кирсановском. Крестьяне взволновались. Веря общим слухам, что поджигают помещики, они в последнем уезде во время пожара присудили двух к смерти и одного заколотили палками и кольями; другой бежал. Двух дворовых людей имели намерение повесить. Старосты селений, собравшись, хотели осудить всех помещиков к виселице. В выгоревшем селе Рассказове Тамбовского уезда крестьяне делали заговор бросить в огонь всех помещиков и земских чиновников.
Между тем жители сих уездов, оставляя дома, выезжали в поле и с дерзостью задерживали по дорогам проезжающих, подозревая всех в поджигательстве.
В губерниях: Воронежской, Харьковской, Тульской и Рязанской были также частые и значительные пожары и поджоги, особенно в городах: Богодухове, Сумах, Крапивне и Епифани. В Воронеже и Новохоперском уезде подбрасывали письма, и указываемые в них места часто горели. Жители приведены были в большое волнение и оставляли дома.
В Костромской губернии по случаю значительных пожаров в казенных и помещичьих лесах носились слухи, что их умышленно поджигают лесные чиновники для сокрытия производившейся с давнего времени запрещенной порубки.
В Нижегородской и Казанской губерниях обнаружены также поджоги. В городах Нижнем Новгороде и Горбатове подкидывали записки с угрозами и требованиями денег. В г. Василе поджигали рядовые этапной команды за дурную будто бы пищу от жителей. В Казанском уезде крестьяне губернского предводителя дворянства Еремеева пришли в волнение от слухов, что он намерен выжечь свое имение, не имея права владеть им.
В Оренбургской губернии известие о пожарах в Симбирской распространилось в исходе мая, и когда Саратовский военный губернатор уведомил, что пойманный в Кузнецке еврей Симкин обвиняет находящихся в Уфе и на Сергиевских водах четырех евреев в зловредных умыслах, возникли повсюду толк и, что Уфа и другие города обречены на сожжение и что жиды действуют по наговору поляков. Жители везде были в страхе и опасении и укладывали имущество для вывоза из домов.
Между тем в Оренбурге действительно произведено 11 поджогов, которым предшествовала молва, и хотя вскоре обнаружено, что они произведены были по личной злобе, без постороннего влияния, однако толки и беспокойство в народе увеличилось.
Наконец, по примеру прочих губерний и в Пермской также оказались поджоги. В исходе сентября начали подбрасывать в г. Екатеринбурге записки, заключавшие угрозы сжечь город и убить генералов, и бывшим вслед за тем пожаром истреблено более 30 домов на 250 тысяч рублей.
Таким образом, едва ли не вся внутренняя Россия представляла в продолжение целого лета ряд происшествий дотоле беспримерных. Губернские начальства относили все беспорядки не к одному только невежеству и минутному заблуждению толпы исступленной, но видели в них последовательность преступлений. Они доносили, что возмутители подкупают людей к поджогам и разглашениям и что даже время их действий условлено: ибо вдруг обнаружились пожары и одинакие беспорядки в разных уездах губерний. Общее мнение относило злоумышленные действия к полякам. В Симбирской и Тамбовской губерниях подозрение падало и на раскольников: не мстили ли они вследствие принятых правительством мер к уничтожению сект? Тем более что некоторые из них, не признавая никакой земской власти, готовы на все решиться из фанатизма, и обнаружено следствиями, что они действительно поджигали и производили возмущение в народе против властей, и что даже в тех местах, где находится менее раскольников, и беспорядков было менее.
Командированные по Высочайшему повелению для укрощения буйства народного и для строжайших розысканий о причинах пожаров в этом крае Корпуса Жандармов генерал-майор Перфильев и несколько флигель-адъютантов Его Императорского Величества нашли, что пожары происходили большею частью от неосторожности жителей при обыкновенных жарах и продолжительной засухе. Открывались, однако, и поджигатели, люди порочной нравственности, имевшие намерение грабить во время пожаров, или местные жители, зажигавшие из мщения к соседям и в уверенности, что злодеяния их будут отнесены к евреям.
Евреи, арестованные в Кузнецке, признаны невиновными. Злоумышления со стороны поляков не найдено и вообще по всем строжайшим исследованиям и розысканиям не открылось никакого общего обдуманного направления умов, никакого внешнего наущения или политической цели к расстройству Империи.
Везде, где зажигательству предполагалась цель важнейшая, оно произведено было без малейшей связи между собою и даже ни малейшего вероятия не представлялось о каком-либо постороннем влиянии.
Отыскивая же начало слухов и подозрений, генерал Перфильев и прочие жандармские штаб-офицеры заключили, что слухи те были следствием одних только догадок о поджогах. В селениях, где крестьяне наиболее буйствовали, при появлении генерала Перфильева они являли искреннее в том раскаяние и со слезами на коленях просили пощады, доказывая тем, что увлечены были порывом минутного заблуждения.
По предании виновных военному суду и по строгом их наказании спокойствие водворено повсеместно.
Движение умов в прошедшем 1839 году является в различных странных видах! Так, близ Москвы в Сергиевской Лавре разнесся слух и нашел себе в самой Москве последователей, что собор пустыни три ночи сряду освещался светом необыкновенным, что в третью ночь наместник Лавры пошел в собор с некоторыми из братий и увидели, что Преподобный Сергий, восстав из раки своей, подходил к царским вратам, что они сами собою растворялись, что в них являлась Матерь Божия и рекла следующие слова: «Еще продолжатся голодные годы за грехи правителей народа».
В течение 1839 года убито крестьянами за жестокое обращение и дурное содержание: восемь помещиков и один управитель.
Слышны жалобы на общий недостаток в деньгах. Иные приписывают это чрез меру возвысившимся ценам на винные откупа, другие, как кажется, с большею основательностью, на распространившуюся повсеместно роскошь.
Люди благонамеренные при человеколюбивом желании отклонить этот недостаток по крайней мере от самого бедного класса людей с высочайшего разрешения учредили в С. Петербурге и Москве в нескольких местах обеденные столы. За рубль серебряный каждый бедный получает в течение целого месяца здоровую пищу, состоящую из хлеба, щей, каши и кружки квасу. В С. Петербурге посещает сии обеденные столы ежедневно до 300, в Москве до 200 человек. Замечательно, что в Москве в числе пользующихся обеденными столами, учрежденными для бедных, часто видят чиновников из разных присутственных мест.
МНЕНИЕ ОБЩЕЕ НАСЧЕТ МИНИСТЕРСТВ
Министерство финансов
О министре финансов22 общее мнение таково. Человек он честнейший, умный и благонамеренный, любит Россию, но вовсе не знает ее. Некоторая часть изданных им законоположений, начиная с Гильдейского, оказались неудобоисполнительными. Важнейший недостаток министра финансов: непреклонное упрямство. В этом согласны все его приверженцы. Что не он выдумал или что прошло не чрез его руки - все у него дурно и возбуждает в нем противодействие.
Многие толкуют в обществе, что величайшее его искусство состоит в займах, которые в течение его управления министерством удвоили количество процентов, платимых за капиталы, занятые за границею.
Фабрики и мануфактуры наши не в лучшем состоянии и не могут соперничать ни с одним государством. Однако по рассуждению людей опытных, они беспрерывно улучшивают (Так в тексте), и дурную отделку мануфактурных произведений и дороговизну приписывают алчности фабрикантов, которые более обращают внимание на скорую выручку барышей, нежели на прочное усовершенствование своих произведений.
Многие порицают и таможенную систему. Люди, знающие дело торговое, говорят, что Петр Великий делал величайшие усилия, чтобы приобресть Остзейские губернии, которые нужны ему были только для гаваней, а ныне употребляют все возможные средства, чтобы запереть эти
гавани и разорить торговые города. В целом мире нет примера, чтобы в одном государстве одни гавани, лежащие на одном и том же море, пользовались большими или меньшими торговыми преимуществами. У нас уничтожены Ревель, Пернов, Либава и Виндава единственно по проискам торгового сословия Риги и Петербурга.
1 июля 1839 года последовал Высочайший Манифест о восстановлении денежной системы23. По важности сего закона, прекратившего вдруг произвольный курс на деньги и изменившего все расчеты, учреждено было секретное наблюдение повсюду посредством Корпуса Жандармов за тем: какое влияние произведет Высочайший Манифест на все сословия Империи и какие будут происходить об оном толки и рассуждения?
Наблюдение сие имело результат самый удовлетворительный. Новый закон везде принят был с чувствами признательности, и уничтожение лажа, как гласит публика, есть для народа истинное благодеяние, проистекающее от отеческого попечения Государя Императора; ибо тут выиграл тот класс людей, который более всех терпел от произвольной ценности денег. Прекращение лажа в начале произвело некоторое волнение, но мерами, принятыми министром финансов, все или по крайней мере большая часть неудобств разрушена, и это важное государственное дело приведено к окончанию легче, нежели думали.
При всех недостатках министерства граф Канкрин пользуется общею любовью и уважением во всех сословиях народа за его прямодушие и благородство.
Министерство юстиции
Дашков был министр юстиции, каких Россия едва ли когда имела. Проницательный ум, познание дела, праводушие и твердый, сильный характер составляли редкое сочетание в одном человеке. Общим голосом находили в нем один только порок - непреодолимую леность. Его ужасно боялись взяточники. Но и Дашков жаловался, что он не может водворить правосудия по недостатку способных людей. Сенат наполнен людьми мало сведущими в юриспруденции, а что всего важнее, весьма мало дельных обер-прокуроров и обер-секретарей. По губерниям способных людей еще менее.
Министр Блудов в общем мнении почитался всегда остроумным человеком, хорошим редактором бумаг, но никогда не пользовался репутациею делового человека. Он не имеет в характере довольно твердости и терпения, чтобы вникнуть в дела процессные, и хотя все вообще понимают его за человека честного и благородного, но не надеялись, чтобы он предпринял что-либо к усовершенствованию правосудия, а более всего опасались его легковерия и слабости характера, допускающего окружающих его руководствовать им по своим видам. На него имеет влияние и высшее общество, и дамы, чего не бывало при Дашкове, которого называли каменным министром.
Настоящее назначение графа Панина24 нравится публике, и все надеются, что его ум, молодость и способности дадут ему возможность преодолеть предстоящие ему трудности.
Министерство народного просвещения
Это министерство было в прежнее время в величайшем упадке. Положение русских профессоров было самое жалкое, как в отношении жалованья, так и выгод, доставляемых службою, и потому только и существовали они частными уроками по домам и пансионам. Но истрачивая время на уроки для приобретения пропитания, они не успевали следовать за ходом наук и оставались всегда позади, а потом совершенно отстали. Оттого в русских университетах и других заведениях науки преподавались по обветшалой методе и успехи в науках были слабы, а недостаток в хороших преподавателях становился беспрерывно ощутительнее. Мера, предложенная и исполненная при князе Ливене, чтоб лучших студентов из русских университетов послать в Дерпт, а оттуда в Берлин - произвела самое благое действие, и этим воспользовался Уваров. Он отставил устарелых профессоров и заместил их людьми молодыми и деятельными, питомцами Дерпта и Берлина. Это подняло университеты. Наконец, новые штаты дали ученому званию более средств, более охоты и надежд на будущее и водворили новую деятельность.
Нет никакого сомнения, что Уваров человек умный, способный, обладает энциклопедическими сведениями; но по характеру своему он не может никогда принести той пользы, которую можно было бы ожидать от его ума. Ненасытимое честолюбие, фанфаронство французское, отзывающееся XVIII веком, и непомерная гордость, основанная на эгоизме, вредят ему в общем мнении.
Прежние товарищи его Дашков, Блудов и другие никогда не оказывали ему уважения; а между подчиненными утверждено мнение, что он готов пожертвовать каждым и всем для своего возвышения. Ни высшее общество, ни подчиненные, ни публика не верят ему, и это во многом парализует ход дел. Впрочем, Уваров старается единственно о том, чтобы наделать более шуму и накрыть каждое дело блистательным лаком. Отчеты его превосходно написаны, но не пользуются ни малейшею доверенностью. Это то же, что бюллетени Наполеоновской армии. Правда, что по воле Государевой вводится в польских и в немецких провинциях изучение русского языка; но можно ли верить, чтоб успехи были таковы, как написано в отчетах, когда в самой столице нет хороших русских учителей. Даже число учащихся преувеличено, и всем известно, что в этих отчетах предположение, сделанное на бумаге, уже почитается исполнением меры.
Ни один министр не действует так самовластно, как Уваров. У него беспрерывно в устах имя Государя, а между тем своими министерскими предписаниями он ослабил силу многих законов, утвержденных Высочайшею властью. Цензурный устав вовсе изменен предписаниями, и теперь ни литераторы, ни цензура не знают, чего держаться и чему следовать. В управлениях университетских то же; но учебная часть без всякого сомнения при Уварове лучше, нежели была при прежних министрах, по причине вышеобъясненной, т. е. от изменения старых профессоров новыми, и вообще в заведениях учебных более порядка, особенно в столице. Казанский университет процветает своим попечителем Пушкиным, Харьковский в полном упадке, в Москве действует самовольно граф Строганов; а любимое детище Уварова, его создание, Киевский университет, которым он сам занимался как образцом, с самого начала не попал на истинный путь и теперь с трудом восстанет, ибо учебные заведения легче заводить, нежели исправлять. В самом существе Уваров старается, чтобы цифры учащихся возвышались, но самое учение еще на весьма низкой степени в русских округах с сравнением даже с Дерптским, и русский магистр едва ли получит патент студента в Дерпте.
При шумном, громком управлении Уварова должно сознаться, что у нас нет до сих пор порядочных учебных книг, потому что никто не вступит в состязание по этой части, зная, что преимущество будет отдано тому, кто пользуется милостью министра. Французский посланник Барант25 сказал в кругу своем о Министерстве Народного Просвещения: «de loin c’est quelque chose, de pres - ce n’est rien» ("Издалека это нечто, вблизи - ничто" Пер. с фр.).
Министерство внутренних дел
Губернаторы, приезжающие в столицу, и правители канцелярий военных губернаторов единогласно говорят, что во время управления Блудова дошло до того, что предписаний его вовсе не исполняли по невозможности исполнить и, зная медленность в переписке, даже перестали переписываться с министром. Изменение в Учреждении о губерниях оказалось вредным, и большая часть нового положения вовсе не исполняется.
Со времени назначения графа Строганова26 исправляющим должность Министра Внутренних Дел не возникло ни одной хулы насчет его действий. Он принимается за вверенное ему дело осторожно, так сказать, не ломит, а между тем в короткое время уже видна возрастающая сила в его управлении. Сожалеют только, что его гордые приемы и надменность заставляют его день ото дня терять то, что он приобрел в начале. На образ его обращения уже начинают жаловаться.
Управление путей сообщения
Это управление издавна имеет самую дурную репутацию, и надежды на улучшение его графом Толем вовсе не сбылись. Искусный стратегик, умный, ученый и бескорыстный, граф Толь совершенно несведущ в технической части. Он вверился совершенно генералу Девятину. Граф Толь по вспыльчивости весьма сердится, когда до него доходят слухи о злоупотреблениях или когда Государь недоволен шоссе, и, посердившись, иногда впадает даже в болезнь. Девятин не допускает к нему истины и представляет все в розовом цвете, утверждая, что должно беречь здоровье графа. Дела в департаментах производятся соблазнительно. Девятин призывает к себе начальника отделения и велит ему представить самое нечистое дело в блистательных красках. Если начальник отделения скажет, что он по этому делу видит упущения, то Девятин возражает, что если начальник отделения не хочет смотреть на дело его глазами, то может выйти в отставку. Неправильное направление дела о Смоленском шоссе заставило вице-директора Безаки27 оставить Департамент Путей Сообщения несмотря на то, что сам граф Толь отдавал справедливость его достоинствам.
Доверенность Толя к генералу Девятину и власть его возбуждают ропот всего корпуса.
Один и всеобщий слух утверждает, что все постройки, производимые чрез посредство чиновников путей сообщения обходятся втрое дороже их ценности. Но справедливость требует сказать, что самый образ торгов, законами утвержденный, чрезвычайно тому способствует.
Министерство государственных имуществ
Графа Киселева признают умным и способным человеком, и он употребляет все возможные усилия усовершенствовать вверенное ему министерство. Иные хвалят действия его министерства, другие бранят, как обыкновенно это бывает, но мнение общее ни на счет собственный его, ни насчет вверенной ему части еще не утвердилось, ибо еще не видят никаких результатов; видят однако же необходимость изменить порядок дел в Государственных Имуществах, ожидают многого от графа Киселева и понимают, что подобное дело не может иметь полного развития, как только через несколько лет.
Министерство военное
Государь Император видел в Бородине значительную часть своей армии и мог удостовериться в добром ее духе28. Вообще блистательное состояние войск в составе своем, а еще более в нравственном отношении, по мнению общему, служит явным доказательством, что они управляются милостиво, правосудно и что начальники понимают свое дело. Гвардия, преисполненная самым лучшим духом, всегда встречает Государя с нелицемерным восторгом. Он может видеть радость в глазах ее; не только на учениях, но даже у разводов смотрят они на Государя с какою-то неограниченною любовью, и это чувство поддерживается милостью к ним Его Величества и беспрерывным его между ими пребыванием.
Ось, около которой все дела военного ведомства, доведена до возможной степени совершенства. Военный министр граф Чернышев неутомим в трудах своих, и общий голос отдает ему справедливость, что во всех действиях его он руководствуется чистою благонамеренностью и самыми благородными побуждениями. В числе последних его государственных дел находится одно, которое доказывает его смелую предприимчивость: он указал новый путь продовольствия столицы доставлением жизненных потребностей в одно лето из Курской, самой хлебородной губернии, - дело, казавшееся в течение целого столетия совершенно невозможным. Этот подвиг доставит государству две очевидные выгоды: понижение цен на муку и крупу в столице и возможность легкого сбыта произведений земли в Курской губернии, жители которой должны были уступать свои избытки за совершенно ничтожные цены.
Сотрудник его граф Клейнмихель в последнее время заслужил общую похвалу и уважение. Труды его, превосходящие всякое понятие, сопутствуются хотя строгим, но правосудным управлением вверенных ему частей так, что мнение общее в последнее время склонилось совершенно в его пользу.
Министерство морское
Князь Меншиков, обладающий обширными познаниями, делающие его способным на всякое государственное дело, управляя флотом, явил и здесь свои способности. Все части его управления возведены до возможной точки совершенства. Управляет он ими строго, но самым благородным образом, поселившим во всех чинах его ведомства дух честолюбия, лучшее средство к возбуждению усердия на службу Государя Императора.
Князь Меншиков дал своему министерству некоторую степень самостоятельности, обратил на себя общее внимание, приобрел общее уважение и любовь всех своих подчиненных.
Общее мнение говорит, что вообще часть военная доведена до высшей степени совершенства от того, что царь сам ежедневно над нею трудится и ею занимается; а некоторые сожалеют, что Его Величество не обращает такого же внимания на часть гражданскую, столько же важную, и которая от него же ожидает своего усовершенствования.
Почтовое ведомство
Почты, собственно гоньба почтовая, как известно самому Государю Императору, находятся в самом дурном положении. Неисправности и запущение по этой части год от году увеличиваются, и можно сказать утвердительно, что почты несмотря на то, что до сего времени не определительные издержки на них чрезмерны, что издержки сии тяготят земскую повинность, существуют только для фельдъегерей и имеющих счастие носить на эполетах вензелевое изображение Его Величества.
Министерство императорского двора29
Все не любят князя Волконского а между тем все сознаются в его честности, бескорыстии и беспредельной преданности службе и августейшей фамилии. Жестокие формы князя Волконского заглаживаются правдивостью. Хотя доведение до превосходной степени удельных имений и есть дело Перовского30, но выбор к местам людей способных делает честь начальнику, и сверх того князь Волконский постигает все хорошее и содействует Перовскому всеми силами. Дворцовое управление, казенные фабрики, все зависящее от князя Волконского приведено в лучшее состояние, и по сознанию самих врагов его, это одно только министерство, которое беспрерывно совершенствуется и переходит от одного успеха к другому. Только насчет выбора придворных чинов в публике неблагоприятное мнение, хотя и в этом виноват не князь Волконский, а министры, представляющие в камер-юнкеры и камергеры людей, не совершенно достойных этого звания.
Ведомство духовное
Граф Протасов31 исполняет свою обязанность превосходно, но между духовенством существует тайная оппозиция, главою которой есть Муравьев32 и все фанатики православия. Они явно утверждают, что власть духовная несовместна с светскою, что светское лицо не может быть главою православной церкви и что Россия должна иметь патриарший престол, только по части исполнительной, в отношении к светским людям, подчиненный светскому престолу. Эти идеи распространяются в обществе и даже между купцами фанатиками и святошами, а люди здравомыслящие прозвали в шутку Муравьева патриархом.
В публике удивляются, что правительство не предпринимает никаких деятельных мер к улучшению белого духовенства, находящегося в крайней бедности и оттого лишенного всякого уважения, и не приступает к преобразованию монашества, в которое принимают без разбора людей грубых, необразованных, иногда и порочных.
Вообще монашествующее духовенство питает ненависть к духовенству белому и угнетает его при всяком случае.
Минувший год представил для истории важный, блистательный в религиозном отношении факт - воссоединение униатов с православною церковью после двух с половиной векового духовного их разделения33. Это торжество православной церкви обрадовало всех русских и сделало самое хорошее впечатление на всю Россию.
При восстановлении в униатских церквах порядка богослужения по обрядам греко-восточным замечено самое благоприятное к тому расположение умов в западных губерниях. Народ, вообще покорный и весьма религиозный, хотя и опасался изменения обрядов, однако не оказал при сем случае никакого сопротивления, и в двух только селениях - Волынской губернии в Овручском и Могилевской в Сеннинском уездах - прихожане, подстрекаемые неблагонамеренными священниками, взволновались и не допустили введения в своих церквах древнего порядка.
Греко-униатские священники, будучи приглашены своею консисториею к письменному согласию на присоединение к православию, изъявили общую на то готовность. Только трое оказали непослушание.
Влияние католического духовенства на униатов было ощутительнее в Белорусских губерниях, нежели в Литовских. В последних униаты, находясь среди католиков, считали себя русскими, между тем как в первых, окруженные жителями греко-российского исповедания, они назвали себя поляками.
Во время присоединения униатов, хотя духовенство и помещики католического исповедания оказали себя вообще равнодушными к этому событию, не менее того однако проявляются случаи действий неблагонамеренных. Могилевской губернии в дер. Мартюхове спокойствие было нарушено во время богослужения по влиянию постороннему.
Но самое воссоединение униатской церкви происходило вообще торжественно и спокойно. Народ многими тысячами стекался на совместное служение обоего духовенства, сохраняя везде благочиние и порядок.
Религиозных толков во все это время замечено не было.
Военно-учебные заведения
Директоры постигают, что страх, это дурное средство, может удержать в пределах своих обязанностей только взрослых людей, а отнюдь не юношей, и, постигнув эту истину, они кротким обращением с своими питомцами приобретают их любовь, которая всегда предшествует чувству уважения.
Директоры корпусов, по общему отголоску, - люди достойные и детьми чрезвычайно любимы, исключая директора Института горных инженеров генерал-майора Вейценбрейера, которого воспитанники чрезвычайно не любят. Не любим также и начальник штаба Чевкин, от чего иногда и происходят в том Институте некоторые неисправности и беспорядки.
Кадетские корпуса еще никогда не были в таком цветущем состоянии, как ныне; но в публике все еще носится слух и сожаление, что во всех корпусах более обращено внимание на часть строевую, нежели на нравственное воспитание юношей.
Управление Западными губерниями
Общее мнение отдает полную справедливость личным достоинствам генерал-лейтенанта Бибикова и его способностям в управлении вверенными ему губерниями. Начало его действий в том крае заслуживает похвалы и было согласно с намерениями Государя Императора; но мало-помалу развилась в нем мысль, что строгость в величайшей степени есть единственное средство удержать тот край в пределах должного порядка и послушания к властям. Мысль эта вовлекла его в действия, не всегда правосудные, и превратила кроткое монархическое правление в какое-то преследование лиц при малейшем подозрении, что дает повод к жалобам и возрождает желание к перемене.
Следующий пример, хотя в существе своем не заключающий в себе особенной важности, не менее того в настоящем положении Западных губерний обращает на себя особенное внимание: после кончины графа Дульского генерал-лейтенант Бибиков, основываясь на положении отбирать у жителей оружие, предписал взять и привезти в Киев арсенал покойного, заключающий в себе предметы древности и редкостей. Таковое превратное толкование постановлений правительства, принятие за вредное оружие арсенальных редкостей, так сказать игрушек, дозволенных иметь для своего удовольствия каждому гражданину, не дает ли повода и права скорбеть на правительство и разглашать, что посягают на право собственности.
По известиям, полученным из Киева, Житомира и Каменец-Подольска, несколько лиц мужеского и женского пола привезено в Киев по единому подозрению. Из них некоторые оказались невинными и обращены в домы свои. Подобные действия, разглашенные в преувеличенном виде, были поводом к распространению страха между жителями и возбуждению их неудовольствия и ропота.
В случае зловредных сборищ и преступных покушений или во время самого мятежа внезапные арестования лиц и удаление их из принадлежащих им имений необходимо; всякий благонамеренный гражданин признает подобное действие правильным и не будет прибегать к ропоту, но в мирное время подобные действия, вместо пользы и удержания края в спокойном положении, раздражают жителей и приготовляют их к преступным замыслам.
Царство Польское служит нам лучшим и убедительнейшим доказательством, что после бунта кроткое, правосудное и осторожное управление должно предпочитать излишней строгости. Глубокие раны Царства еще не закрылись, и там уже все тихо, уже явилась любовь и преданность к начальству, неминуемое последствие обеспечения личной свободы. Литва показывает нам те же результаты. Здесь, как и в Царстве, хотя есть много недовольных в политическом отношении, хотя и есть готовые к нарушению общественного порядка, но по крайней мере не имеют тому явных причин и более или менее довольны управлением князя Долгорукого.
К прискорбию, получаемые известия из Волыни и Подолии удостоверяют, что расположение умов и дух жителей того края далеко в худшем положении, нежели был до мятежа. Такой порядок дел не принесет хороших плодов. К несчастью, и Белоруссия имеет причины жаловаться! Здесь, хотя дух народный не представляет тех преступных замыслов, которые встречаются на Волыни и в Подолии, но вспыльчивость генерал-адъютанта Дьякова, происходящая, как говорят, от болезни, несмотря на его благонамеренность и старание быть правосудным, часто вредит делам во вверенных ему губерниях34.
Финляндия
Финляндцы любят, уважают Государя и довольны тихим управлением князя Меншикова, но против графа Канкрина вопиют единогласно, который таможенными мерами уничтожил всякого рода промышленность. По словам самых благонамеренных финляндцев, на тариф следовало бы обратить внимание правительства. Вера, язык, память прежней свободы, все это привязывает образованное сословие в Финляндии к древнему отечеству - Швеции. Одни материальные выгоды могут привязать Финляндию к России, а именно, выгоды торговых сношений, и с этой именно стороны страждет Финляндия, потому что ей нельзя теперь вывозить произведения своей индустрии ни в Россию, ни в Швецию. Дать тариф более выгодный для Финляндии - и все жалобы исчезнут.
Изложив общее мнение о министерствах, нельзя не присовокупить, что люди рассудительные знают, как легко критиковать всякую часть государственного управления, и что ежели спросить самих критиков: кем заменить тех министров, о которых общая молва не совсем благоприятная, то сами они сознаются, что лучшего выбора нельзя сделать, и вообще публика утешается тою мыслью, что в Англии и Франции, где назначение министров зависит от игры партий, не могут найти людей, которые не имели бы с какой-нибудь стороны хотя некоторых недостатков; и ежели здесь изложены таковые относительно высших сановников России, то сие сделано по той обязательности, которая возложена на III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии о доведении до Высочайшего сведения общего голоса публики насчет всех предметов го-сударственного управления и тех, коим поручены части оного.
О ГОСУДАРЕ ИМПЕРАТОРЕ И ВЫСОЧАЙШЕЙ ФАМИЛИИ
Только в начале царствования блаженной памяти императрицы Екатерины Великой и императора Александра Благословенного общее мнение насчет Государя императора равнялось с нынешним его состоянием. Теперь можно решительно сказать, что внутри России даже недовольные правительством и даже могущие иметь личное неудовольствие против Его Величества согласны в одном, что он при нынешнем состоянии России и Европы необходим для блага России. Твердость его характера, непоколебимое мужество, правосудие, великодушие и щедрость в наградах убеждают всех, что таковой именно царь должен владеть Россиею. Но что всего более привязывает к Нему сердца русских, это видимое покровительство русской национальности. Об нынешнем Государе люди благонамеренные и недовольные говорят согласно, что это истинно русский царь и что такого русского царя не было на престоле от времен Петра Великого, и это самое составляет величайшую, нравственную силу Государя во всех сословиях народа.
Никогда не было результатов, столько удовлетворительных насчет преданности и любви всех сословий к царскому дому, как во время свадьбы Ее Императорского Высочества Великой Княгини Марии Николаевны и в прошедшую осень, когда разнеслась весть о болезни Государыни35.
Сначала в публике не одобряли брак русской царевны с лицом, напоминающим России о ее бедствии в 1812 году, и брак сей почитали ниже достоинства нашего царственного дома; но впоследствии, когда разнеслась весть, что Ее Императорское Высочество и по замужестве останется в кругу своего августейшего семейства, ропот умолк и вся Россия искренно разделила радость празднества бракосочетания. Это был праздник семейный!
Благоговейно любимая Царица своим недугом накинула на всех без изъятия скорбь невыразимую. Болезнь Государя Наследника и Великой Княжны Ольги Николаевны36, а еще более видимая, беспрерывная, неутешная грусть Государя сделали самое глубокое впечатление на все сословия. Как здесь, так и во внутренних губерниях, явились признаки самой неутешной печали, даже с некоторым ужасом начали разноситься слухи о предстоящей опасности лишиться Царицы-матери, молились Богу и только в безграничной любви и преданности к Царю находили некоторое утешение. Вот два неоспоримые, убедительные факта, до какой степени все сословия преданы Государю и всему царственному дому.
Наследника престола просто обожают. В необыкновенной доброте его сердца и в его расположении ко всему благородному и великому все убеждены, и настоящие русские даже боятся излишней доброты его.
Назначение принца Ольденбургского членом Совета девичьих учебных заведений обрадовало всех без исключения. Со времени его назначения в сию должность воспитанники, наставницы и наставники увидели свет и чистоту не только наружную, которая всегда поддерживалась в высшей степени, но и внутреннюю. В неопределенные часы, днем и вечером, его светлость посещает институты, вникает во все подробности, осматривает здания от их основания до самых крыш, самые чердаки не ускользнули от его наблюдения. Он сделался полным и самым попечительным хозяином вверенной ему части, и все благословляют Государя за это назначение.
Его светлость истинно и достойно уважаем всеми без исключения; тысячи добрых дел ставят его образцом для принцев, и он употребляет все средства быть достойным принадлежать царскому семейству.
Принц Лейхтенбергский с тою же заботливостью, как и принц Ольденбургский, вникает во все подробности, относящиеся до вверенных ему госпиталей. Его Императорское Высочество усердно и человеколюбиво принялся за это дело, уже начал своими достоинствами обращать на себя общее внимание, и, сверх того, его скромность и вежливость склоняют к нему всех без исключения.
Публика находит, что подобные назначения, какие даны сим двум высоким особам, есть прямое дело царственных лиц.
Вообще мнение об августейшей фамилии самое благоприятное, и можно сказать утвердительно, что ни один Государь не пользовался такой любовью русского народа, так долго и постоянно, как Его Императорское Величество.
ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Нельзя не повторить, что общее мнение чрезвычайно выгодно для Государя в России - собственно взятой, и русские всякое зло приписывают не ему, а все доброе - ему. Войско верно, но европейские идеи о свободе мыслей, о равенстве пред законом и т.п. пробрались и кружат в разных видах в среднем сословии дворянства и даже между купечеством. Благонамеренные люди полагают, что для противодействия занесенным в Россию идеям надобно действовать на народ нравственными средствами, т.е. чрез воспитателей.
Государь имеет великую нравственную силу тем, что его почитают истинным русским, и каждый великодушный его поступок приводит в восторг русских людей. Важное то, что Государю верят и убеждены в его прямодушии, следовательно, вообще дух России - самый благоприятный для Его Величества, в котором Россия видит всю свою силу и полагает все свои надежды.
ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 4. Л. 80-142
1 Рохау Август Людвиг (1801-1873), немецкий историк. В 1833 г. за участие в нападении на франкфуртскую гауптвахту был приговорен к 20 годам каторги, бежал в Париж, вернулся в 1848 г. Сторонник объединения Германии. В 1871 г. избран в рейхстаг.
2 Толстой Яков Николаевич (1791-1867), агент российского правительства в Париже. По окончании Пажеского корпуса (1808) был зачислен прапорщиком лейб-гвардии гренадерского полка, вскоре подал в отставку (1810), сдал экзамены за курс наук в Педагогическом институте и получил чин коллежского асессора. Участник Отечественной войны и заграничных походов русской армии (1813-1814). За личную храбрость награжден орденом Св. Владимира с бантом. Адъютант дежурного генерала Генерального штаба (с 1817 г.); член общества «Зеленая лампа» и «Союза Благоденствия». В 1823 г. по состоянию здоровья испросил годичный отпуск и уехал в Париж, сотрудничал в российских и зарубежных периодических изданиях. После восстания 14 декабря 1825 г. получил предписание вернуться в Россию, но отказался это сделать. Жил в Париже литературным трудом; выступал против тенденциозного освещения истории и современного состояния России во французской печати. Был вызван в Петербург (1836), где его принял шеф жандармов и главноуправляющий III Отделением А.Х. Бенкендорф. После чего Толстой, зачисленный на службу по Министерству народного просвещения, вернулся во Францию (1837) в качестве его «парижского корреспондента», откуда в течение 30 лет направлял в III Отделение донесения «о состоянии Франции, о течении дел, о переворотах, о борьбе партий и вообще обо всем, касающемся до высшей политики Европы».
3 Швейцер Карл (?-1847), агент III Отделения в Германии. С 1831 г. состоял при А.Х. Бенкендорфе чиновником особых поручений. Помимо создания агентурной сети в Австрии и Пруссии (1832-1833) и снабжения российского правительства различного рода информацией, выполнял поручения Бенкендорфа, связанные с «обузданием излишнего либерализма западной прессы». С 1845 г. в отставке.
4 Чарторижский (Чарторыйский) Адам (1770-1861), польский и русский государственный деятель. Личный друг Александра I; с 1802 г. товарищ министра, министр иностранных дел Российской империи (1804-1806). Сенатор Королевства Польского (с 1815 г.). Во время польского восстания (1830-1831) возглавлял Национальное правительство. После поражения восстания эмигрировал. Лидер аристократического крыла польской политической эмиграции.
5 Островский Кристиан (1810-1882), польский писатель и общественный деятель, эмигрант.
6 Ходзько Леонард (1800-1871), историк и публицист, после восстания 1830-1831 гг. жил в эмиграции.
7 Дембинский Генрик (1791-1864), польский политический деятель, генерал. Как офицер наполеоновской армии, принимал участие в кампаниях 1809-1812 гг. Во время Польского восстания был главнокомандующим Национального правительства. После поражения эмигрировал в Саксонию, позднее - во Францию. Участник Венгерского национально-освободительного восстания 1849 г., после его поражения жил в Турции, затем во Франции.
8 Мазини (Мадзини) Джузеппе (1805-1872), один из вождей итальянского национально-освободительного движения, идеолог и лидер республиканско-демократического направления. Образование получил в Генуэзском университете. В 1827 г. вступил в общество карбонариев, был арестован (1830); эмигрировал. В Марселе основал патриотическую организацию «Молодая Италия» (1831). Создал сеть тайных революционных обществ: «Молодая Европа» (1834), «Союз итальянских рабочих» (1840-1841), «Интернациональный союз народов» (1846). После поражения революции 1848-1849 гг. примкнул к отряду Гарибальди. Основал республиканскую «Партию действия» (1853).
9 Монталиве Март Камилл Башассон (1801-1885), граф; после Июльской революции 1830 г. был министром внутренних дел, а затем министром народного просвещения Франции. С 1832 г. - снова министр внутренних дел; сенатор (с 1879 г.). По его инициативе основан Версальский музей, расширен Лувр, отреставрированы замки Фонтенбло.
10 Леопольд I (1790-1865), король Бельгии (1831-1865). Младший сын герцога Саксен-Кобургского, служил в русской армии; после женитьбы на Шарлоте герцогине Кендалл, дочери английского короля Георга IV, принял английское подданство (1816). На королевский престол возведен после Бельгийской революции 1830 г. по настоянию английского правительства.
11 Монталамберт (Монталамбер) Шарль (1810-1870), граф, французский политический деятель, лидер воинствующего клерикализма. В годы Июльской монархии - член палаты пэров; депутат Учредительного и Законодательного собраний в период Второй республики (1848-1852); депутат Законодательного корпуса Второй империи (до 1857г.). С 1852 г. - член Французской академии.
12 Татищев Дмитрий Павлович (1767- 1845), действительный тайный советник, обер-камергер, сенатор. Посланник в Неаполе (1802-1803), чрезвычайный посланник и полномочный министр в Испании (1815-1821). С 1822 - уполномоченный чрезвычайной миссии при Австрийском дворе, затем посол в Вене (1826-1841). С 1838 - член Государственного Совета с оставлением в должности посла.
13 Брунов (Бруннов) Филипп Иванович (1797-1875), барон, граф (1871), действительный статский советник. По окончании Лейпцигского университета (1818) служил в Государственной коллегии иностранных дел, участвовал в работе российских представителей на конгрессах Священного союза (1821-1822). С 1823 г. состоял при Новороссийском генерал-губернаторе М.С. Воронцове, редактировал газету «Одесский вестник»; начальник дипломатической канцелярии управляющего Дунайскими княжествами Ф.П. Палена (1828-1829), управляющий дипломатической канцелярией А.Ф. Орлова во время его чрезвычайной миссии в Константинополе (1829-1830). С 1832 г. руководил личной канцелярией министра иностранных дел К.В. Нессельроде. Чрезвычайный посланник и полномочный министр в Штутгарте и Дармштадте (1839-1840); посланник в Лондоне (1840-1854, 1858-1860); посланник при Германском союзе, в Гессен-Касселе и Гессен-Дармштадте (1855-1856); посланник в Берлине, Мекленбург-Шверине и Мекленбург-Стрелице (1856-1858). Посол в Лондоне (1860-1874). Посол в Париже с мая по ноябрь 1870 г. В отставке с 1874 г.
14 Н.А. Долгорукий.
15 Жеребцов Александр Дмитриевич по окончании Санкт-Петербургского университета служил в Азиатском департаменте Коллегии иностранных дел (1834), переведен в комиссариатский департамент Военного министерства (1837), вскоре уволен от службы. Уехал за границу, предпринял попытку возродить «политическое течение» в масонстве. По возвращении в Россию арестован, выслан в Пермь (1841) Определен заседателем Пермского совестного суда (1848), сблизился со ссыльными поляками и был переведен в Казань. Выслан в Вятскую губернию (1867). Его мать, Софья Филипповна Жеребцова, урожденная Доррер.
16 Фридрих-Вильгельм III.
17 Перовский Василий Алексеевич (1795-1857), генерал-адъютант (1833), генерал от кавалерии (1843), граф (1855). Участник Отечественной войны 1812 г. и Русско-турецкой войны (1828-1829); директор канцелярии Морского штаба. Военный губернатор Оренбургской губернии и командир Оренбургского корпуса (1832-1842, 1851-1857). Руководил походом в Хиву (1839-1840). Член Государственного Совета.
18 А.Ф. Матушевич был посланником в Неаполе, затем в Стокгольме (1831-1840).
19 Симбирским губернатором в 1839 г. был Николай Иванович Комаров.
20 Саратовский губернатор - Илларион Михайлович Бибиков (1837-1839).
21 Пензенский губернатор - Александр Алексеевич Панчулидзев (1831-1859).
22 Е.Ф. Канкрин.
23 Денежная реформа 1839-1843 годов (так называемая реформа Канкрина) была проведена в связи с резким обесцениванием ассигнаций (до реформы существовало бумажно-денежное обращение, бумажными деньгами финансировали военные расходы, особенно возросшие во время войн с Наполеоном). Необходимость укрепления государственного кредита и нормализации хозяйственной жизни страны заставила правительство в 1839 г. положить в основу денежного обращения серебряный рубль и установить обязательный курс ассигнации (1 рубль серебром равнялся 3 рублям 50 копейкам ассигнациями). В 1843 г. ассигнации начали постепенно изыматься из обращения и обмениваться на кредитные билеты, размениваемые на серебро.
24 В 1839 г. В.Н. Панин был назначен управлющим министерства.
25 Барант Амбаль Гильом Проспер Брюжьер (1785-1866), барон; историк, публицист и политический деятель, французский посол в Петербурге (1835-1841).
26 Строганов Александр Григорьевич (1796-1891), граф; в военной службе с 1813 г. В 1831 г. назначен членом временного управления Царства Польского. Товарищ министра внутренних дел (с 1834 г.), генерал-губернатор Черниговской, Полтавской и Харьковской губерний (1836), министр внутренних дел (1839-1841). Член Государственного Совета (1850), Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор (1855-1862); президент Одесского общества истории и древностей российских.
27 Очевидно, Безаки Михаил Павлович (1810 - до 1886), генерал-лейтенант. Окончил Военно-строительное училище путей сообщения. Участник военных действий в Польше (1830) и Венгрии (1849), Крымской войны. Начальник Финляндского военного округа (1860-1870).
28 26 августа 1839 года на Бородинском поле состоялся военный парад. Князь А.В. Мещерский так описывал это событие: «Государь Николай Павлович стоял верхом на пригорке перед Бородинской колонной, пропуская мимо себя церемониальным маршем, без перерыва в продолжение 8 часов, все 250 тысяч собранного в это время на Бородинском поле войска. Нельзя было не удивляться его необыкновенной силе и энергии; он стоял все время недвижимо на своем высоком коне, как великолепная мраморная статуя древнего рыцаря, не переменяя почти ни разу своего положения» (Я. Тальберг. «Человек вполне русский». - «Николай I и его время. Документы, мемуары, дневники, письма». Т. 1. М., 2000, С. 361).
29 Согласно «Учреждению об Императорской фамилии» (1897) были выделены недвижимые имущества, так называемые «удельные», доходы от которых шли на содержание царской семьи. Управлялись они департаментом уделов во главе с министром. В 1826 г. этот департамент был объединен с министерством императорского двора. До 1852 г. объединенным министерством управлял князь П.М. Волконский.
30 Перовский Лев Алексеевич (1792-1856), граф, в военной службе с 1811 г. Причислен к Государственной коллегии иностранных дел (1823). Назначен вице-директором департамента уделов (1828). Сенатор (1831), товарищ министра уделов и член Государственного совета (1840); министр внутренних дел (1841-1852); министр уделов и управляющий Кабинетом Его Императорского Величества (1852-1856).
31 Протасов Николай Александрович (1799-1855), генерал-адъютант; в лейб- гвардии Гусарском полку (с 1817 г.). Участник Русско-турецкой войны (1828-1829) и военных действий в Польше (1830-1831). Перешел на гражданскую службу членом Комитета по устройству учебных заведений (1834); исправлял должность товарища министра народного просвещения (1835); обер-прокурор Святейшего Синода (1836-1855). Барон М.А. Корф так упоминает о нем в своих «Записках»: «Императрица смеясь отвечала, что имеет разрешение от митрополита танцевать...; что разрешение это привез ей синодальный прокурор (гусарский генерал граф Протасов)... (Николай I. Муж. Отец. Император М. 2000. С. 423.)
32 Муравьев Андрей Николаевич (1806-1874), действительный статский советник, кямергер (1836). Начинал службу как чиновник Азиатского департамента Министерства иностранных дел. Обер-прокурор Святейшего Синода (1833-1836). Поэт, писатель, автор книг духовного содержания; в молодые годы примыкал к кругу «любомудров», был участником «Московского вестника». Член Российской Академии наук.
33 Н. Тальберг писал: «В царствование императора Николая сильно подвинулось дело воссоединения униатов. Государь желал только соблюдения осторожности в проведении этого вопроса, чего и указано им было придерживаться в 1834 г. 12 февраля 1839 г. собор униатских епископов и высшего духовенства, собравшийся в Неделю Православия в Полоцке, составил торжественный акт о присоединении униатской церкви к православной и всеподданнейшее прошение о том государю, подписанное 1305 духовными лицами. 25 марта царь написал на прошении: «Благодарю Бога и принимаю». За пастырями присоединилось и все полуторамиллионное униатское население Литовских и Белорусских епархий. Торжественные богослужения совершены были в Витебске, Орше, Полоцке, Вильне. Выбита была медаль с надписью на одной стороне: «Отторженные насилием (1596) воссоединены любовью (1839)», на другой - под ликом Спасителя на убрусе: «Такова имамы Первосвященника». Бывшие униатские архиереи получили православные епархии Западного края. Владыка Иосиф (Семашко) назначен архиепископом Литовским, владыка Василий (Лужинский), епископом Полоцким, Антоний (Зубко), Минским». (Н. Тальберг. «Человек вполне русский»... С. 359).
34 Дьяков Петр Николаевич (1788-1847), генерал-адъютант (1831), генерал от кавалерии (1843). Участник войн с Наполеоном и Отечественной войны 1812 г. Назначен генерал-губернатором смоленским, витебским и могилевским (1836). В дневнике А.В. Никитенко, побывавшего в Витебске во время его управления, имеется следующая запись: «Много наслушался я тут любопытного об управлении этого края и особенно о генерал-губернаторе [П.Н.] Дьякове. Несколько лет уже он признан сумасшедшим, и тем не менее ему поручена важная должность генерал-губернатора над тремя губерниями. Каждый день его управления знаменуется поступками, крайне нелепыми или пагубными для жителей. Утро он обыкновенно проводит на конюшне или на голубятне: он страстный любитель лошадей и голубей. Всегда вооружен плетью, которую употребляет для собственноручной расправы с правым и виноватым. Одну беременную женщину он велел высечь на конюшне за то, что она пришла к его дворецкому требовать 150 рублей за хлеб, забранный у нее на эту сумму для генерал-губернаторского дома. Портному велел отсчитать 100 ударов плетью за то, что именно столько рублей был ему должен за платье. Об этих происшествиях и многих подобных, говорят, было доносимо даже государю» (А.В. Никитенко. Дневник в 3 томах. М. 1955. Т. 1. С. 212).
35 Осенью 1839 г. в семье императора сильно болели: сначала императрица Александра Федоровна, затем дочь вел. кнж. Ольга и цесаревич Александр. Император писал И.Ф. Паскевичу 30 сент. (12 окт.) 1839 г.: «...Здоровье жены моей, которую перед отъездом оставил поправляющеюся, видимо, к несчастью, вновь столь расстроилось, что должен был, внезапно оставя Москву, спешить к ней сюда, в жестоком беспокойствии найти ее опасно больною. Но милосердием Божьим опасения мои были напрасны... Теперь ей лучше, ...но крайне слаба... Вслед за тем заболела дочь моя Ольга сильной простудой и сегодня только, после 14-дневной лихорадки при жестоком кашле, ей, кажется, получше... Наконец, сын заболел дорогой и, судя по первым признакам болезни, надо было опасаться повторения прошлогодней... Из всего этого заключить ты можешь, в каком я расположении духа, но что делать, это воля Божья; надо терпеть и покоряться - но очень, очень тяжело.» (Николай I. Муж. Отец. Император... С. 496).
36 Ольга Николаевна (1822-1892), великая княжна. С 1846 г. замужем за принцем Вюртембергским; королева Вюртембергская (1864).
<< Назад Вперёд>>
