Предприимчивые люди
Известно, что из крестьян вышло много крупных предпринимателей, проявивших себя в разных областях экономики. Но, помимо особенно выдающихся и прославленных лиц, вышедших за пределы своей среды, существовало множество деятельных и инициативных хозяев, оставшихся крестьянами.
В 1811 году министр финансов Д. А. Гурьев писал о широком размахе крестьянской предприимчивости: «Они занимаются всякого рода торгами во всем государстве, вступают под именем и по кредиту купцов или по доверенности дворян в частные и казенные подряды, поставки и откупа, содержат заводы и фабрики, трактиры, постоялые дворы и торговые бани, имеют речные суда и производят рукоделия и ремесла наемными людьми». В 1812 году крестьянам было официально разрешено вести самостоятельно крупную и мелкую торговлю различными товарами. Теперь они могли не прибегать к прикрытию своей деятельности именем помещика или купца.
В результате уже через десять лет «торгующие крестьяне, по великому количеству своему, овладели совершенно многими частями городских промыслов и торговли, коими прежде занимались купечество и посадские». Так утверждали современники.
В имении князя Юсупова в Грайвороновском уезде Курской губернии в 30-х годах XIX века были крестьяне, арендовавшие 65, 90, 100, 189, 200 и даже 465,5 десятины помещичьей земли. Это были крепостные крестьяне. Часть этой земли использовалась для собственной распашки, а часть сдавалась мелкими участками другим крестьянам в субаренду. К Марковскому хутору князя Юсупова (в составе этого же имения) относилось свыше 200 десятин земли. Половину (или даже более) этой земли, по данным 1836 года, то есть до реформы, отменившей крепостное право, снимал богатый крестьянин Ткаченко. Большую часть ее он сдавал мелкими участками крестьянам этого же, а также соседнего имения—графа Шереметева.
В промышленных губерниях торговое сельское хозяйство оброчных крестьян нередко уже в первой половине XIX века опережало по уровню помещичье. В 40-х годах XIX века в Ярославском, Угличском и Ростовском уездах Ярославской и в западных уездах Костромской губернии более 20 тысяч крестьянских хозяйств производили лен специально на продажу. При этом они улучшали агротехнику и использовали различные сорта льна. Здесь действовали торговцы, специализировавшиеся на продаже семян псковского сорта льна, который выращивался на рынок (местные сорта по-прежнему использовали для собственного потребления).
В Ростовском и отчасти Даниловском уездах той же губернии развивалось также крестьянское товарное земледелие, специализирующееся на производстве картофеля. Паточные и крахмальные предприятия по переработке картофеля находились здесь преимущественно в руках крестьян. Возникла целая группа паточных фабрикантов-крестьян.
Быстро росло и товарное огородничество. Ростовские огородники были известны далеко за пределами губернии. Их приглашали для налаживания огородного хозяйства в Польшу и Крым. Крестьяне Ярославской губернии разводили на продажу и улучшенную породу овец — романовскую, требовавшую особенно тщательного ухода.
Крестьянское товарное огородничество процветало под Москвой и вблизи Петербурга. Специализация была так велика, что в некоторых селениях государственных крестьян Подмосковья все поля занимали только овощные культуры. Применялись здесь плодопеременная система и усиленное навозное удобрение. В товарном овощеводстве действовали крестьяне-скупщики. Крепостной графа Панина крестьянин Устимов скупал зеленый горошек и отправлял его в Москву и Петербург. Его оборот составил около 10 тысяч пудов горошка.
Крестьяне-предприниматели были не только в промышленных губерниях и в окрестностях двух столиц. Многочисленные факты такого рода встречаются в источниках и исследованиях и по сельскохозяйственным районам, и по окраинам.
В 84 помещичьих имениях Смоленской губернии уже до реформы 1861 года в руках крепостных крестьян было 27 635 десятин купчей, то есть купленной в полную собственность земли. В вотчине, например, И.Д.Орлова (в Гжатском уезде) купчую землю имели более половины дворохозяев. Отдельные крепостные крестьяне покупали здесь по нескольку сот десятин на один двор.
Капиталистые крестьяне Смоленщины владели мельницами, крупорушками, маслобойными и другими мелкими предприятиями, либо арендовали их. Большинство мельниц губернии находилось во владении или арендном содержании у крестьян. Некоторые крестьяне в Сычевском, Вельском, Поречском и Гжатском уездах приобретали значительные лесные массивы. Один крепостной крестьянин из деревни Чернейки Сычевского уезда в январе — марте 1810 года зарегистрировал в земском суде контракты на поставку купцам 42 барок лесных материалов общей стоимостью в 17 450 рублей. В следующем году он же поставил 86 барок лесных материалов на 35 980 рублей.
Крестьянин Карп Сапленков (Бахтеевская волость Сычевского уезда) с 1872 года арендовал около 1400 десятин у Московского лесопромышленного товарищества. Когда кончился срок аренды, он купил этот лес за 24 тысячи рублей. Сапленковы имели обширные сенокосы и до 150 коров.
К середине XIX века получила заметное развитие товарная специализация зажиточных хозяйств смоленских крестьян на технических культурах: конопле, льне и картофеле.
Предприимчивые крестьяне проявляли интерес к усовершенствованным типам сельскохозяйственных орудий. Так, в Вятской губернии в 40—50-х годах XIX века уже применялись кочкорез и особые приспособления для корчевания пней, специальные плужки для окучивания картофеля, вводились четырехполосные молотилки вместо объемных круглых. С 1845 года в Глазове, Слободском, Котельниче, Макмыже, Орлове и Сарапуле были открыты особые склады для продажи сельскохозяйственных орудий крестьянам. Агенты этих складов продавали сельскохозяйственный инвентарь и на крупных ярмарках губернии.
На сельскохозяйственной выставке в Вятке в 1854 году получили награды четверо государственных крестьян: Кривошеин — за модель турбинной мельницы; Хитров — за сконструированную им сенокосилку; Медведев и Шишкин — тоже за сконструированные ими механизмы: «американский плужок» и пропашник.
Вятский крестьянин Максимов несколько раз экспонировал на выставках выращенные им рожь, ячмень, овес и получал награды. Максимов хозяйничал на 60 десятинах, где, кроме пашни и покосов, был большой фруктовый сад. Товарное садоводство с 40-50-х годов играет заметную роль в хозяйстве южных уездов Вятской губернии.
Государственный крестьянин Ярославского уезда Д. Сахарников выступал в 60-х годах XIX века в «Вятских губернских ведомостях» со статьями о нововведениях в земледелии, ссылаясь на пример собственного хозяйства.
В Ставрополе и на Кубани активно развивается крестьянское предпринимательство на хуторах. Некоторые крестьяне были здесь крупными собственниками земли. Крестьянин Дедешкин из села Медвежинского Ставропольского уезда в 1848 году купил 505 десяти земли. Крестьянин Севастьянов приобрел 1014 десятин. Крестьяне Бодриковы во второй половине XIX века владели многочисленными стадами крупного рогатого скота, табунами лошадей и огромными отарами овен. За 15 лет—с 1897-го по 1911 год - крестьяне Кубанский области купили 162588 десятин частновладельческой земли.
В Алтайском округе у крестьянина Минина в 80-х годах было «800 лошадей, более 1000 овец и 1000 голов крупного рогатого скота». Заимка этого крестьянина превратилась в крупную помещичью усадьбу. Разумеется, Минин был исключением. Но предприимчивых богатых крестьян на Алтае было немало. В Томской губернии в материалах обследования 80—90-х годов встречаются крестьянские хозяйства, имевшие до 75 лошадей, до 80 голов крупного рогатого скота и до 177 голов мелкого — на один двор. Крестьяне села Молчановка этой губернии Сысоевы и Лазаревы пользовались 7 тысячами десятин земли. Крупнейшие хозяйства имели в Томской губернии крестьяне Сорокины (на реке Карасук), крестьянин села Гилевского А. К. Акулов и его односельчанин П. Ф. Батищев. В Енисейской губернии в Канском уезде крестьяне Блиновы вели хозяйство на 3 тысячах десятин земли.
Крестьянин села Юргинского Тобольской губернии Прокопий Кузнецов арендовал 591 десятину земли и завел конный завод. В целом в этой губернии в начале XX века было 118 крупных собственников из крестьян, имевших по 100 и более десятин земли.
Многие богатые крестьяне в Сибири «занимались одновременно и земледелием, и скотоводством, и торговлей, заводили мельницы, маслозаводы, лавки» и другие доходные предприятия. В начале XX века томский крестьянин М.В. Чевелев имел под пашней 150 десятин. Кроме того, он арендовал землю у лесничества, а также разводил племенной скот. В хозяйстве этого крестьянина использовались сельскохозяйственные машины: культиваторы, рядовые сеялки и др. Чевелев завел мельницу с плотиной, кирпичный и маслобойный заводы.
Крестьянам принадлежали свечные, кожевенные, салотопные предприятия. В Иркутской губернии переселенцы Михаленковы и Никитин построили паровую мельницу, купив локомобиль за 6,5 тысячи рублей. Паровую мельницу построили и крестьяне-переселенцы Степанчуки в Зиминской волости Иркутской губернии. Там же крестьянин А. Фомин построил кирпичный завод, а Куркин — маслобойный.
Число таких примеров может быть увеличено. Но мы ведь не пишем экономическую историю в цифрах, а говорим о культуре русского крестьянства, его хозяйственных знаниях и социальной инициативе. Поэтому попробуем представить конкретно деятельность некоторых из предприимчивых хозяев.
Богатый крестьянин Тихон Непомнящих из деревни Кашевской Ялуторовского уезда Тобольской губернии никого не нанимал для работы в своем хозяйстве, так как в составе его семьи было 9 работников. Семья хозяйничала на 56 десятинах земли. Из них 23,5 — под пашней, остальные— под сенокосом и пастбищем. Тихон имел обширный набор сельскохозяйственных машин: косилку Диринга, жатку Вальтер-Вуда, двухкорпусные плуги, молотилку, веялку, сеялку, конные грабли, соломорезку. Была и своя мельница. Хозяйство хорошо обеспечено лошадьми (10 штук) и крупным рогатым скотом (10 дойных коров). Это позволяло широко применять удобрения.
Непомнящих построил теплый скотный двор. В рацион скота включались корнеплоды; практиковалась закладка силоса. В хлебопашестве также проводил улучшения: травосеяние, зяблевая вспашка и др. Средние урожаи у Тихона за 20 лет были выше, чем у других крестьян. Хозяйство давало устойчивый доход.
Когда в 1913 году в честь 300-летия дома Романовых был проведен конкурс образцовых крестьянских хозяйств, Тихон Непомнящих оказался в числе 306 премированных лиц. Всего губернскими комиссиями было представлено к награде 1382 хозяйства. Факт сам по себе примечательный.
По условиям конкурса, в нем могли участвовать лишь мелкие хозяйства, «главный доход коих составляет вознаграждение за труд владельца и членов его семьи». Это означало, что крупные предпринимательские хозяйства, применявшие наемный труд, в этом конкурсе не должны были участвовать. Однако, по мнению В.Г. Тюкавкина, специально исследовавшего описания премированных дворов, в их число все-таки попали хозяйства, нанимавшие батраков или поденщиков.
Так, в Иркутской губернии первую премию получил крестьянин И. И. Лыткин из Нижнеудинского уезда, в хозяйстве которого использовались наемные работники, так как в самой семье на 10 ее членов было всего четверо работающих: двое мужчин и две женщины. Хозяйство Лыткина было еще мощнее, чем у Непомнящих. Поистине поражает перечень сложных сельскохозяйственных машин: сноповязалка, жатка, четырехконная молотилка, сенокосилка Мак-Кормик, семирядная сеялка Эльворчи, сортировка, веялка, сепараторы, маслобойки и др.
Хозяйство Лыткина имело 19 лошадей (15 — рабочих), 200 голов крупного рогатого скота, много мелкого скота и птицы. Помимо обычных для этого района приемов земледелия, Лыткин использовал травосеяние (сеяли клевер и тимофеевку) и улучшение посевного материала - за счет очистки и выписки семян лучших сортов. Доходное хозяйство Лыткина поставляло хлеб на винокуренный завод и на рынок в селе Тулуне.
Так действовали крестьяне, одаренные талантом, не только в области народной агротехники, но и в организации труда, товарной ориентации хозяйства. К сожалению, дорогой читатель, мы привыкли клеймить их кулаками, вместо того, чтобы с благодарностью перенимать их опыт.
Не менее ценен социальный опыт крестьянской кооперации. По мнению некоторых историков, кооперативное движение зародилось в России лишь в конце XIX века и сделало в короткий срок очень большие успехи. На самом дате объединение в группы по несколько человек для совместного владения на паях землею, рабочим скотом, овинами, мельницами, пасеками или для организации некоторых видов промыслов существовало у русских крестьян издавна. Многочисленные факты такого рода известны для XVII, XVIII и XIX веков. Местами это называлось складничеством, супрягами, позднее — артелью (на паях существовали не все, а некоторые виды артелей).
Термин «кооперация» применительно к такого рода явлениям получает распространение действительно в конце XIX века. Но эта крестьянская кооперация предреволюционного периода потому и распространялась так успешно, что опиралась на традиционные, проверенные народным опытом формы.
А. Чаянов — теоретик «старой крестьянской кооперации» — оценил очень высоко ее значение для развития сельского хозяйства России. В своей докладной записке в 1918 году он подчеркивал, что такая кооперация опиралась на семейное производство крестьян. Она позволяла создавать достаточно крупные формы производства в земледелии, не нарушая при этом индивидуальности и самостоятельности семейного крестьянского хозяйства. По ориентировочным подсчетам, накануне первой мировой войны 82,5 процента деревенского населения России участвовало в тех или иных формах кооперации.
В черноземностепной полосе Поволжья в 80-е годы XIX века была распространена аренда земли артелями. Арендованную землю разбивали на паи таким образом, что наименьший участок, служивший единицей расчета, был доступен и для бедняков. Арендная плата по одним договорам могла производиться трудом или определенным количеством хлеба со снятого урожая, по другим —деньгами.
В Усть-Каменогорском уезде в эти же годы отмечены семейные артели: выделившиеся сыновья, имевшие отдельные усадьбы и приусадебные земли, для пользования пахотной землей, которую выделяли им общины, часто создавали семейную артель. В нее могли войти и зятья. Здесь же бытовали складничества по использованию лошадей. Имеющие равное число лошадей участвовали в такой кооперации на равных правах. Бедняк, имевший одну-две лошади, мог тоже войти в это товарищество, но за отработки. Местную почтовую станцию содержала артель. На артельных началах осуществлялась обывательская и земская «гоньба» (перевозки). Очень органичен и прост был переход от товариществ по использованию волов или лошадей к кооперации по использованию сельскохозяйственных машин, когда появлялась сельскохозяйственная техника.
В Усть-Каменогорском уезде широко были распространены также артели пасечников. Товарищества на паях строили арыки — подводили воду к садам и огородам. На севере, в Обонежье, в 80—90-е годы XIX века описаны товарищества для рубки леса и обработки лесных участков под пахоту (подсеки); для устройства мельниц и риг. Поистине необозримо многообразие крестьянской инициативы в области кооперативных форм, не затрагивающих основ семейного хозяйства.
В Тамбовской губернии (Шацкий уезд) в начале 80-х годов прошлого века описаны крестьянские артели по обработке овчин. Это был край развитого овцеводства, сочетавшегося с основным земледельческим хозяйством. Артели овчинников состояли обычно из 3—5 человек. Глава — артельщик (атаман) был и главным мастером, то есть руководил технической стороной производства, и организатором всего хозяйства артели, и вел всю приходно-расходную бухгалтерию. Товарищества овчинников были здесь разных типов. В одних — артельщик покупал сырье на свои средства, в других — овчины закупало товарищество на паях, в третьих — артель работала на заказчика. Иногда одна и та же артель меняла формы своей деятельности. Члены артели получали по окончании работ разные доли дохода в зависимости от знания' овчинного дела или личного вклада в первоначальные расходы.
Такие артели уходили на работу в другие губернии, туда, где возможен был спрос на овчинников. По прибытии в ту или иную деревню иногда заключалось соглашение с общиной в целом: пришлая артель брала подряд на выделку овчин для всех домохозяев, устанавливалась цена. В других случаях выполнялись индивидуальные заказы.
У крестьян Кирсановского уезда Тамбовской губернии накопился ценный опыт по созданию товариществ для использования тяжелых плугов, к которым требовалась упряжка из нескольких лошадей. Товарищества плугарей приобретали эти орудия и обрабатывали ими за плату даже поля в помещичьих имениях. Для работ шестиконными плугами на своих землях объединялись в товарищества два-три домохозяина.
Здесь приведены лишь немногие факты об удивительной предприимчивости русских крестьян. Даже в сохранившихся до нашего времени архивных материалах подобных сведений великое множество. Но, видимо, ничего не знают, а скорее, не хотят знать о них те публицисты, которые творят миф об извечной пассивности русского крестьянства!
<< Назад Вперёд>>
