О всяком звере, о каждой травке
Любой вид охоты требовал знания особенностей окружающей природы. Умели, например, по многим признакам отыскать берлогу медведя.
Для промысла белки учитывали весенние и осенние сроки случки, а также соотносили поведение белки с характером данного леса. От него зависела, в частности, специфика беличьих «тропинок». Хорошо представляли себе движение волков и лисиц в степной местности, косуль и кабарги — в гористой и т.д.
В связи с повсеместно распространенными сборами ягод, грибов, кореньев, полезных трав накапливались в крестьянской среде сведения и наблюдения о дикорастущих растениях. Ответы воеводских канцелярий на анкету В. Н. Татищева 1735—1737 годов, содержащие подробные списки видов грибов и ягод, дают возможность судить об обилии полезных растений леса, которые знали и использовали крестьяне. В перечне ягод - красная и черная смородина, земляника, клубника, малина, черемуха, костяника, морошка, брусника, клюква, черника, голубика, ежевика, рябина, крушина, калина, шиповник. Ягоды и грибы собирали регулярно, из года в год. Таким образом накапливались знания о режиме вызревания растения и связи его с погодой, о местах распространения, о влиянии гористости, влажности и других условий на качество ягод и грибов. Детей подключали к этим сведениям постепенно, с раннего возраста: духовный мир ребенка обогащался яркими представлениями, точными знаниями и тонкими наблюдениями о жизни животных, птиц и растений.
В естественно-эмпирические знания крестьян входили также географические сведения, значение и распространение которых увеличивалось в связи с переселениями, отходничеством, торговыми поездками, хождениями на богомолья. Длительные поездки с хлебом и другими товарами на подводах и по рекам в смежные уезды и губернии расширяли горизонт географических сведений торгующих, а также нанимающихся для подводного и речного промысла или выполняющих соответствующие повинности крестьян. Поездки сопровождались рассказами в своей деревне о дальних городах и краях. Например, из псковских деревень в связи с торговлей льном крестьяне ездили в Петербург, Нарву и Ригу. Это были как «особо к тому отобранные» дворцовой администрацией люди «из крестьян добрых и пожиточных и ко оной оленой торговле знающих», так и просто выполнявшие подводную повинность крестьяне. Из Олонецкой губернии ходили на промысел не только в разные города России, но и за границу, что доставляло крестьянам «много сведений к изощрению ума служащих», как отмечалось в описании второй половины XVIII века.
Сведения о новом крае передавались крестьянами-переселенцами в места их прежнего жительства. Об этом свидетельствуют многочисленные факты приселения к ним родственников и земляков. Такая информация передавалась в Сибирь и из Сибири на сотни и тысячи верст. Крестьяне, селившиеся на Кубани, Северном Кавказе, приносили с собой сведения о местах выхода — Тамбовской, Воронежской и других губерниях и сообщали в родные места о южных районах. При обсуждении хозяйственных вопросов на сходах недавние переселенцы сравнивали географические условия мест выхода и новых территорий.
В районах, примыкавших к крупным рекам или морю, естественно-эмпирические знания крестьянства пополнялись основами мореходного дела (в сочетании с практической астрономией) или речного лоцманства. Промыслово-торговая деятельность таких крестьянских семей Поморья, как Ломоносовы, включала дальние морские плаванья, для которых необходимы были знания мореходной астрономии, а не только движений и повадок рыбы и морских животных. Крестьянин Я.Вдовин в 40-х годах XIX века во время ревизии государственных имуществ подал ревизору содержательную записку о судоходстве вообще и лоцманстве, в частности, на трудной в этом отношении реке Ангаре.
В. Дашков, служивший в Олонецкой губернии в 30-х годах XIX века, свидетельствовал: «Многие из крестьян нанимаются в шкипера, другие — в работники на чужие суда. По распоряжению округа путей сообщения, некоторые из крестьян неотлучно должны находиться при домах, для препровождения судов, в качестве присяжных лоцманов, за узаконенную плату; на Свири, где много порогов, любопытно видеть деятельность и искусство их».
Практически каждый крестьянин знал целебные свойства некоторых трав и других растений. Для лечебных целей использовались листья, семена, коренья, стебли; из них изготовляли отвары, настойки, соки. Иногда добавляли листья или отвар из них в пищу. Геодезист И. Шишков, составивший в 1739—1741 годах описание Томского уезда, отметил, что при горячке крестьяне «лечатся, пьют листовой сушеный зверобой в теплых во штях или щербе рыбной». Из лугового, или синего, зверобоя заваривали чай при кашле и болях в груди; из каменного, или крестового, зверобоя делали отвар, применявшийся в сочетании с медом при кашле, кишечных заболеваниях и в других случаях. П. С. Паллас записал о траве ветренице: «Она мужикам очень известна (...), хвалят отвар оныя травы для корчи, случающейся у малых ребят». Особенно широким набором лечебных средств естественного происхождения владели знахари. Применение их обычно знахари сопровождали молитвами, наговорами и магическими действиями. В крестьянской среде XVIII—XIX веков в ходу были и рукописные лечебники, содержавшие рациональные и иррациональные рекомендации народной медицины.
Естественно-эмпирические знания в целом составляли важную часть внутреннего мира крестьян. Тесная непосредственная связь сельского хозяйства с природой определяла богатство коллективного знания в этой области, сочетавшегося с индивидуальной наблюдательностью каждого крестьянина, которую развивали и поощряли с детства.
<< Назад Вперёд>>
