Одни девочки
В селе Мышенки и окрестных деревнях (Епифановский уезд Тульской губернии) парни на посиделках не бывали никогда. Все встречи молодежи обоих полов приняты были в этих местах только на улице или на совместных работах: в поле, на сенокосе (исключение составляло, по-видимому, лишь общение на свадьбах). На осенне-зимние посиделки приходили только девушки; собирались в избы, пряли и вышивали; пели песни.
Только девушки ходили будними вечерами на «посиденки» прясть пряжу и в селе Петрокове Владимирского уезда. В ряде мест Западной Сибири на посиделки, или беседки, как вечерние, так и дневные, устраивавшиеся со второй до последней недели Великого поста, лица мужского пола совсем не допускались. На такие «обыкновенные посиденки» сходились крестьянки только данной деревни или одного лишь конца селения, в будничной одежде, с прялками или шитьем.
К девичьим сборищам с работой, проходившим без участия мужской молодежи, были близки по характеру посиделки девочек-подростков, которые в некоторых местах устраивались отдельно, самостоятельно. Они не были поочередными: девочки собирались в какой-нибудь избе постоянно. Главным в этом сборище была работа — старшие устанавливали обязательный «урок». Но находили свое место и игры, нередко совсем детские.
«После Иванова дня, как Святки пройдут, посиденки прядут,— вспоминала их участница.— Мы вот подростки собирались у одной бедной старухи... Приносили ей хлеба,— хто пирог, хто — шаньгу... Лучину свою, а то и свечку соберемся купить. Старуха-то на полатях лежит, то у лучины сидит. А мы прядем; чтобы спрясть скорее, пущались на хитрости: котора свое прядет, да ленива на работу, да, может, еще богатенька,— те возьмут сожгут кудельку, ну а мы-то, которы в людях жили, не смели так делать». Часть девочек выполняла работу чужую — на хозяев, у которых они жили (речь идет о большом селе).
Подростки прибегали к нехитрому игровому приему, чтобы скрасить однообразие работы, устраивали своеобразное соревнование на скорость. «Чтобы спрясть скорее... тянешь нитку и говоришь: я к Степановым (соседи) пошла. За другой ниткой — к другим соседям» и т. д. Девочки сообщали вслух, из чьей избы к кому они пошли —«всю улицу так насквозь пройдешь, сначала по одной стороне, потом по другой. Домов, верно, более ста было тогда в Шабарте... Ты вот таким родом, нитка за ниткой, идешь быдто по деревне; подружка тебя догоняет, ну уж тут поторапливаешься, а время-то не видаючи и проходит».
Старание в работе подогревалось ожиданием совместных игр: надо было не отстать от подруг, чтобы одновременно перейти к развлечениям. Справившись с пряжей, пили чай.. «Старуху заставили печку топить, картошки варить. А потом играть примемся всяко: и в «клетки», и в «уголки», а то в «лягушки» на улице. В куклы тоже играли, прежде девчонки как-то долго куклами играли. Идешь на посиденку, несешь прялку и везешь повозочку с куклами. У меня, как сейчас помню, чуман был. Веревочку подладишь и везешь... Так ить что ночи-то почти што не спали, только на воскресенье и уснешь».
В обществе ровесниц трудоемкая, утомительная работа проходила веселее, становилась доступнее, а развлечения ее придавали посиделкам и заманчивость.
В некоторых селах Поморья отмечены отдельные беседы девочек-подростков (13—15 лет), начинавшиеся с Покрова. Проходили они здесь обычно в бане. На посиделках подростков допускались игры и песни, но мальчики на них никогда не приходили.
Посиделки с работой представляли собой широко распространенное и органичное явление общественной жизни русской деревни всех районов. Из многочисленных описаний, как опубликованных, так и отложившихся в архивах, касающихся форм общения сельской молодежи, нам встретились лишь два, в которых отмечено отсутствие посиделок.
Широкое распространение посиделок, их регулярность, организация их самими крестьянами, без всякого контроля местных властей — все это вызывало беспокойство начальства и привлекало время от времени внимание государственных органов разного уровня. Иным ретивым чиновникам такой сельский молодежный клуб, не подлежавший никакому внешнему контролю, включавший беседы и передачу информации по самым разным вопросам, представлялся нежелательным и даже опасным. А. В. Балов, знаток быта Ярославской губернии, писал по этому поводу: «Лет семь тому назад местной губернской администрации показались деревенские беседы и безнравственными и беспорядочными. Такой взгляд был высказан в ряде циркуляров к уездным администраторам. Последние «постарались», и в результате явился ряд общинных приговоров об ограничении крестьянских бесед. Все такие приговоры остались только на бумаге и в настоящее время забыты совсем и окончательно». Рукопись А. В. Балова датирована 1900 годом, значит, речь идет о циркулярах начала 90-х годов. Балов в это время был коллежским секретарем в Пошехонье и, хорошо знал, какие были приняты меры. Факты эти приводятся краеведом в связи с вопросом о давлении властей на некоторые решения общин. В данном случае приговоры общин, принятые под нажимом начальства, не смогли противостоять традиции: посиделки остались.
На посиделках с работой оттачивались трудовые навыки, шел постоянный процесс передачи опыта. Одновременно обменивались песнями, сказками, былинами и быличками, пословицами; новые поколения подростков приобщались к устному творчеству. Разговоры на непраздничных «беседах» давали информацию, выходившую за пределы внутриобщинных интересов, формировали коллективное мнение молодежи по местным делам.
<< Назад Вперёд>>
