Деятельность крепостной интеллигенции и вопрос о её численности
Театральный зал в Останкине
К концу первой половины XIX в. многие из этих центров распались. Это явилось следствием проникновения капиталистических отношений во все сферы общественной и культурной жизни и начавшегося слияния крепостной интеллигенции с разночинной. Творчество крепостной интеллигенции не было ограничено узкими рамками, а развернулось во многих областях русской науки и культуры.
В. И. Семевский в своем исследовании пишет, что если управители в помещичьих хозяйствах в XVIII в. были во многих случаях свободными людьми, то приказчики чаще были крепостными. Крепостных помещики использовали и в качестве ходатаев по разным делам. Это мнение В. И. Семевский иллюстрирует рядом конкретных примеров. Так, у Л. В. Суворова один крестьянин, бывший в молодости писарем при вотчине, отлично понимал дела по генеральному межеванию и разверстанию угодий с соседними помещиками. Лунин, отпустив приглашенного им гувернера-немца, заменил его крепостным человеком, сделав заметку в своих записках, что «исключая только, что не умеет по-немецки, преимуществует (сравнительно с предшественником) и разумом и поступками». Позднее грамотные крестьяне встречались все чаще. Они выполняли обязанности по управлению имением, ходили по судебным и административным учреждениям, учили дворянских детей. Типичным представителем таких грамотеев был дядька Андрея Болотова Артамон.
Таким образом, одним из представителей крепостной интеллигенции был крепостной, выполняющий различные функции по управлению дворянским имением179.
В ранних работах наиболее подробно разработана тема деятельности крепостных в области искусства. Проявляя интерес к быту дворянства, исследователи обращались к вотчинным архивам, невольно сталкиваясь с материалами, характеризующими эту деятельность.
Первое выступление на сцене крепостных Н. Н. Евреинов относит к 1744 г., когда в придворном театре но случаю обручения наследника престола Петра Федоровича с Анхальт-Цербстской принцессой, будущей Екатериной II, был исполнен «Балет цветов». Все девушки, участвовавшие в балете, были крепостными. Может быть, они учились в школе «Ланде, известного балетмейстера в царствование Анны Иоанновны, обучавшего танцам и императрицу Елизавету. Имеется свидетельство о существовании крепостных театров и ранее. Например, в конце XVII в. имел театр, хотя и примитивный, князь Грузинский в Алатырском уезде Симбирской губернии180.
Во второй половине XVIII в. крепостные театры — это уже заметное явление культурной жизни России.
У графа П. Б. Шереметева, устроившего крепостной театр в последней трети XVIII в., было три театра — один в Москве, два в подмосковных имениях — Кускове и Останкине. Кусковский театр по величине равнялся московскому Малому театру, а по внешней отделке даже превосходил его. В дни представлений, по четвергам и воскресеньям, «вся Москва» стекалась в Кусковский театр (вход был бесплатным). Крепостных актеров этого театра обучали И. А. Дмитриевский, Я. Я. Шушерин, С. Н. Сандунов, танцмейстер Д. И. Соломони. Певчими одно время руководил известный композитор и капельмейстер Дж. Сарти181. Замечательную актрису Парашу Ковалеву-Жемчугову* обучали лучшие русские и иностранные учителя, ее современницей в сценическом искусстве была крепостная актриса Т. В. Шлыкова. В 1789 г. в штате Шереметевского театра насчитывалось около 170 человек.К концу первой половины XIX в. многие из этих центров распались. Это явилось следствием проникновения капиталистических отношений во все сферы общественной и культурной жизни и начавшегося слияния крепостной интеллигенции с разночинной. Творчество крепостной интеллигенции не было ограничено узкими рамками, а развернулось во многих областях русской науки и культуры.
П.И. Ковалева-Жемчугова. Портрет маслом работы Н.И. Аргунова. Останкинский дворец-музей
Обязанности декоратора театра Останкина выполняли Г. С. Мухин (1771-1808) и сын иконописца М. П. Фунтусова К. М. Фунтусов (родился в 1762). Талантливым режиссером театра был В. Г. Вороблевский (1730–1797), получивший известность и как переводчик182. Пьесы в его переводе ставились не только на сценах крепостных театров, но и в московском театре Медокса.
К 90-м годам XVIII в. число крепостных музыкантов шереметевского оркестра колебалось от 40 до 50 человек (в том числе учеников), не считая участников оркестра роговой музыки. Крепостные театры не были «усадебным искусством». В основном они создавались в городах, а не в дворянских имениях183. Собственные театры имели М. П. Волконский, С. М. Каменский, Н. Г. Шаховской, Г. И. Бибиков и многие другие дворяне. К царствованию Павла I крепостных театров стало так много, что правительству пришлось выработать специальные постановления (см. например, рескрипт 1797 г. главнокомандующему Москвы князю Ю. В. Долгорукому, в котором предписывается обязательное присутствие на спектакле частного пристава)184.
Известны случаи, когда организация театров исходила от крестьян. В 1794 г. ими был организован театр в имении А. Б. Куракина в Саратовской губернии. В 1825 г. такой же театр возник в селе Павлове Нижегородской губернии. За создание этого театра были подвергнуты аресту крестьяне Ал. Страхов, П. Демидовцев, Ив. Толкушкин, В. Денисов, Ф. Сытов, Г. Бобонин (Бестужев), Я. Абросимов, С. В. Боков, И. Занозил, А. Трусов. Они участвовали в драматических спектаклях, поставленных по инициативе их односельчанина Н. Акинфьева, поплатившегося за свою затею штрафом в 300 руб.
Участники спектаклей из села Павлова познакомились с театром, возможно, во время поездок в города. В зрителях недостатка не ощущалось, так как с декабря 1824 по февраль 1825 г. было поставлено четыре или пять спектаклей. Репертуар составляли трагедии В. А. Озерова «Эдип в Афинах», «Фингал», «Дмитрий Донской». Костюмы доставали Акинфьев и Трусов. Сцена была устроена в доме Акинфьева. Крестьяне играли безвозмездно, хотя все были «из банкрутов, едва только имеющих дневное пропитание» и не могли уплатить «состоящих на них больших сумм долга»185.
Попытка организовать театр свидетельствует об определенной образованности актеров-крестьян, об общем тяготении народа к культуре.
Шереметевская администрация считала театральные представления крестьян «не приличными» их состоянию и не одобряла их инициативу.
Известны имена многих крепостных композиторов, в творчестве которых широкое отражение нашло народное песенное начало. Оратория «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы» была написана С. А. Дегтяревым. Он являлся автором 60 концертов. Крепостной музыкант Г. Я. Ломакин выступил создателем значительного хорового произведения. Среди русских инструменталистов выделялся скрипач И. Е. Хандошкин.
Из крепостных вышел известный композитор Д. Н. Кашин. Современники называли его «соловьем русской песни». Кашину принадлежат многие фортепьянные вариации на русские народные песни. На склоне лет он издал плод своих многолетних трудов — трехтомник «Русские народные песни» (1833—1834). Лучшие традиции русской народной песенности были восприняты А. Л. Гурилевым, сыном крепостного скрипача и композитора Л. С. Гурилева — создателя многочисленных фортепьянных и хоровых сочинений. Автором популярного романса «Не брани меня, родная», близкого народной песне, был крепостной композитор Разоренов186.
В 70-х годах зародилась русская опера. Первая была посвящена крестьянской теме («Анюта», 1772 г., имя композитора неизвестно, текст М. В. Попова). К опере «Милена» (по произведению М. М. Хераскова) музыка была написана неким Ф. Г., крепостным П. М. Волконского.
Молодые русские композиторы учились за границей. Е. Фомин после окончания Болонской академии музыки в Италии был удостоен почетного звания «маэстро композитора». Академия избрала его своим почетным членом. В пьесе «Мельник, колдун, обманщик и сват» Фомин обработал музыку народных песен. Крепостной графа С. П. Ягужинского ученый математик и драматург М. А. Матинский, автор текста, а возможно, и части музыки комической оперы «Санкт-Петербургский гостиный двор» (1778), показал красочность и поэтичность народного свадебного обряда. Среди исполнителей особое место занимал крепостной музыкант И. В. Хандошкин (1740—1804). Из крестьян тайного советника П. И. Юшкова вышел известный музыкант Рупини (Иван Рупин). Он обучался у итальянского музыканта Мускети. Получив вольную, Рупини приехал в Петербург, где стал известен как исполнитель русских песен. Ему принадлежат многие популярные песни и романсы («Вот мчится тройка удалая»)187.
Архангельское. Дворец Голицыных, 80-90-е годы XVIII в. Крепостные архитекторы
Велика заслуга крепостных архитекторов в области провинциального и столичного строительства. Известны имена более 100 крепостных архитекторов188. Их трудом созданы замечательные памятники усадебного искусства второй половины XVIII — первой половины XIX в.— Кусково, Останкино, Архангельское, Марьино, Отрада и др. Много усилий в строительство Кусковского ансамбля вложил крепостной архитектор Ф. С. Аргунов, прошедший курс обучения в «канцелярии от строений». Дворец Останкино по праву признается одним из лучших памятников архитектуры конца XVIII в. В архитектуре здания и в его внутреннем убранстве сказался талант, проявилась самобытность и большой художественный вкус его создателей — людей из народа. Это известные крепостные архитекторы П. И. Аргунов, Г. Е. Дикушин, А. Ф. Миронов. Выдающийся архитектор А. Н. Воронихин, до 1785 г. крепостной графа А. С. Строганова, возглавил строительство Казанского собора, Горного института в Петербурге и других зданий. Большие заслуги принадлежат архитектору из крепостных Н. Б. Юсупова В. Я. Стрижакову (1780—1819), фактически руководившему строительством в Архангельском. Он был настолько компетентным мастером, что не раз оспаривал проекты и предложения известных московских зодчих189.
Останкино. Дворец Шереметьевых, 90-е годы XVIII в. Крепостные архитекторы: П. Аргунов, А. Миронов, Г. Дикушин, П. Бизяев
Выходцы из крестьян работали под началом замечательного русского архитектора В. И. Баженова во время создания проекта модели Большого кремлевского дворца. С 18 февраля 1768 г. при «архитектурной команде» находился Григорий Харьков, крепостной графини Воронцовой, с 1 сентября 1768 г.— Елизавий Назаров, крепостной подпоручицы Агалви, с 1770 г. Константин Поливанов, крепостной статского советника Головина190.
Большую строительную деятельность развернули на Урале И. И. Свиязев и Т. Тудвасев. Видным архитектором был дворовый А. А. Аракчеева И. С. Семенов, создатель ряда построек в Грузино, а также дворца наместника в Тифлисе, удостоенный в 1859 г. знания профессора архитектуры. Современники высоко ценили архитектора Т. Г. Простакова, крепостного А. М. Римского-Корсакова, получившего свободу лишь в возрасте 80 лет. Крепостные зодчие часто были исполнителями проектов столичных архитекторов, что ограничивало их творческую индивидуальность, тем не менее они перерабатывали предлагаемые проекты, используя традиции народного творчества, например применяли дерево в качестве строительного материала и для изготовления художественных деталей. Многие из них находились на уровне архитектурного искусства своего времени.
Демократическая направленность отчетливо проявилась в творчестве многих крепостных художников. Среди I них были ученики А. Г. Венецианова, смело вводившие в живопись изображение тружеников деревни и города в их повседневной обстановке. Одновременно создавались произведения, проникнутые высоким патриотическим чувством. Такова картина «Расстрел французами русских патриотов в Москве», созданная в 1813 г. двумя крепостными художниками — В. К. Сазоновым и М. Тихоновым. Известны памятники русским полководцам М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю-де-Толли перед Казанским собором работы бывшего крепостного скульптора Б. И. Орловского (Сипунова). Из крепостной среды вышел художник Василий Сазонов, крепостной Н. П. Румянцева, отпущенный на волю «в уважение к талантам». Поводом для освобождения Сазонова послужила медаль, полученная им в Академии художеств за исполнение «рисунка с натуры». В 1815 г. он окончил академию, затем побывал в Италии. Своим трудом Сазонов добился звания академика живописи191. Интерес к внутреннему миру человека был характерен для И. П. Аргунова, художника конца XVIII в., создавшего портретную галерею своих современников. Его портреты, по словам Т. А. Селиновой, являются воплощением «складывающегося нового идеала человеческой личности, возникшего в передовых кругах русского общества». Это направление в искусстве оказало влияние на последующее развитие русского реалистического портрета. Привлекает внимание колоритный, выразительный «Портрет неизвестной крестьянки в русском костюме» И. П. Аргунова. Его сын, Н. И. Аргунов, с большой теплотой запечатлел обаятельный образ П. И. Ковалевой-Жемчуговой192.
М. Шибанов. Крестьянский обед. Масло, 1774 г. Государственная Третьяковская галерея
Зачинателем живописного бытового жанра был М. Шибанов, крепостной Г. А. Потемкина. Одна из лучших картин Шибанова — «Крестьянский обед». Прекрасны портреты О. А. Кипренского, сына крепостной, получившего вольную в 1788 г. Замечательным скульптором был Ф. И. Шубин, земляк М. В. Ломоносова. Сын крестьянина-помора, он сумел передать в своих работах уважение к человеку, к его индивидуальности и личному достоинству независимо от сословной принадлежности. С подлинным мастерством выполнен Шубиным портрет Ломоносова. Галерею образов русских людей второй половины XVIII в. создал замечательный портретист Ф.С. Рокотов. Ему свойственно высокое понимание человеческой личности. Большая заслуга в создании галереи героев Отечественной войны 1812 г. принадлежит художнику А. В. Полякову.
М.В. Ломоносов Бюст работы Ф.И. Шубина. Мрамор, 1792 г. Президиум Акадении наук СССР.
Выдающимся крепостным живописцем был В. А. Тропинин, художник-реалист первой половины XIX в.193 Простой народ и природа неизменно привлекали внимание крепостных художников А. И. и Н. П. Ивановых, Г. Васильева (Сорока), Н. И. Подключникова, Т. Г. Шевченко и др.
В области живописи по фарфору большой известностью пользуются имена художников Ивана и Андрея Черных, крепостных П. Б. Шереметева по происхождению, работавших на императорском фарфоровом заводе во второй половине XVIII в. В первой половине XIX в. большого мастерства достигли художники — бывшие ученики заводской школы при казенном фарфоровом заводе — В. Мещеряков, С. Голов, Н. Корнилов, В. Столетов, И. Тычагин, П. Нестеров, Г. Зюзин. Крепостные живописцы по фарфору сами выступали в роли организаторов заводов, как было с Н. С. Кадиновым, основавшим в 1818 г. предприятие в селе Лысцово Московской губернии194.
В работе Е. С. Коц отмечен факт наличия крепостных медиков. В работе Е. В. Гаккель показано, что среди крепостных было немало людей, получивших солидное медицинское образование. Они так же, как педагоги, вели будничный повседневный труд, далекий от внешней показной стороны дворянских усадеб. Только на основании использования материалов фонда Шереметевых Е. В. Гаккель удалось установить более 50 имен медиков из крепостных. Большая часть их была сосредоточена в Москве, в частности в Странноприимном доме Шереметевых (открыт в 1810 г.), где работали и обучались крепостные лекари, лекарские помощники и ученики. Крепостные лекарские ученики обучались и при Чермозской больнице Лазаревых195.
Основываясь на делах Сената об исключении вольноотпущенных медиков из подушного оклада при вступлении на государственную службу, Е. В. Гаккель указывает на наличие определенной «крепостной» медицинской культуры. 28 мая 1815 г. был разрешен прием даже на государственную службу врачей из податных сословий196.
Значительная часть крепостных интеллигентов занималась педагогической работой. Многих крепостных обучали такие же крепостные. Такой состав учителей характерен прежде всего для школ, организованных в помещичьих усадьбах. Крепостные Лазаревых — Д. Иванцов, К. А. Кетов, М. Т. Мальцев, А. Ширкалин — преподавали в училище для детей крепостных служителей197. Архитектор А. Ф. Миронов, крепостной Шереметевых, был учителем математики в кусковской школе. Крепостные выступали учителями суходольской сельской школы елецкого помещика А. П. Дубровицкого. В строгановской школе сельского хозяйства и горнозаводских наук в числе преподавателей было в разное время немало крепостных учителей-«репетиторов», в том числе П. С. Шарин, будущий инспектор горных заводов и соляных промыслов по технической части, воспитанник Фрейбургской горной академии, известный администратор и техник-изобретатель В. А. Волегов198. Крепостные графов Шереметевых В. М. и А. В. Никитенко стремились в отличие от других педагогов их времени пробудить в учащихся интерес к школьной «науке»199. В Смольном институте преподавал математику М. Матинский, крепостной Ягужинского, ученый-математик, композитор и драматург. Архитектор И. И. Свиязев, бывший крепостной В. А. Шаховского, автор руководств по архитектуре и печатному делу, преподавал в Горном институте и Александровском лицее. В училищах Калужской губернии преподавателем рисования был архитектор П. И. Гусев. Художники крепостного происхождения В. А. Тропинин, И. П. Аргунов, живописцы из семьи Подключниковых и другие имели свои художественные мастерские, в которых они передавали свои знания молодым живописцам200.
В условиях феодально-крепостнической России подобные очаги демократической культуры с преподавателями и основной массой учащихся из крепостной среды способствовали просвещению народных масс. Позже в демократическом духе вели свое преподавание крепостные интеллигенты революционеры — А. Лоцманов, автор проекта тайного революционного общества, член кружка П. И. Поносова А. Ширкалин, страстный обличитель крепостничества С. Н. Олейничук; о просвещении народа мечтал и Ф. И. Подшивалов.
Архивный фонд 1-го департамента Сената хранит дело об утверждении на службе 53 учителей из крепостных в период с 1812 по 1830 г. Достаточно высоким был уровень образования педагогов крепостного происхождения, тем более если принять во внимание, что почти все они преподавали в уездных и приходских училищах. Помощник учителя рисования Пензенской гимназии В. П. Баранов был положительно аттестован Академией художеств, бывший крепостной А. С. Строганова А. С. Аникиев окончил Петербургский педагогический институт. Учитель Свияжского уездного училища, копиист в прошлом, Н. П. Митянин, бывший крепостной Строгановых, был вольнослушателем Московского университета201.
И. П. Аргунов (?) Автопортрет. Конец 50-х годов XVIII в. Государственный русский музей.
Деятельность крепостной интеллигенции развернулась также в области науки и техники. Архивные источники позволили выявить большой материал, свидетельствующий о развитии народной технической и изобретательской мысли. Документы рассказывают о широкой деятельности выходцев из народа в пользу экономического прогресса. Если в Москве крепостная интеллигенция группировалась в дворянских дворцах, театрах, то в Петербурге — в государственных учреждениях. В Петербурге служило около 450 канцеляристов-вольноотпущенных, тогда как в Москве в тот же период, с 1806 по 1828 г., их число не превышало 70202. В петербургской Академии художеств обучались десятки крепостных и вольноотпущенных. После указа 1817 г., запретившего доступ в академию крепостным, не освобожденным их владельцами, они все же продолжали заниматься в качестве «посторонних» учеников.
Из «Ведомости, учиненной в Канцелярии Академии наук о находящихся при Академии всех художеств мастеровых людях и о учениках» (1752) мы можем узнать не только фамилии, но данные о месте рождения, социальном происхождении, времени работы в академии, годовом жалованье и т. д. Из 198 служащих академии 20 были детьми крестьян. Например, крестьянин Ярославского уезда Иван Чернышев работал в академии с 1742 г. с окладом 48 руб. Слесарь Григорий Кандорацкий из ростовских крестьян работал в академии с 1735 г. (оклад 72 руб.). Слесарь крестьянский сын Семен Коровяков работал в академии с 1729 г.
О «гравировального художества» ученике Илье Рукомойкине сказано: «Помогать может в проспектах и в исторических фигурах, а что касается до ботаники коментари и плана Санкт-Петербургского грыдорует изрядной, да сверх того имеет смотрение по фигурной палате»203.
Таким образом, выходцы из крестьянства постепенно овладевали разнообразными интеллигентскими профессиями. Это было обусловлено общими сдвигами в развитии страны, прогрессом в области естественнонаучных знаний.
Опасаясь приобщения крепостных к культуре, усиливавшего исконную тягу народа к знаниям и просвещению и сопровождавшегося пробуждением политического сознания, господствующие власти постоянно следили, чтобы приток крепостных в среду людей свободных профессий не выходил за определенные рамки. Привлечение крепостных к интеллигентскому труду сопровождалось ограничением доступа к образованию и приема на государственную службу. Такая политика абсолютизма характерна, как показал М. М. Штранге в своем исследовании, и в отношении разночинной интеллигенции, которую в последней четверти XVIII в. начинают вытеснять из многих учебных заведений.
Освобождение дворян от обязательной государственной службы по указу 1762 г. вынуждало правительство разрешить прием в учреждения представителей купечества, мещанства, крестьянства, предварительно освобожденных от подушного оклада. Вслед за указом 10 ноября 1811 г., по которому окончание учебного заведения давало право на исключение из подушного оклада учителей и врачей, последовал указ 12 января 1812 г., разрешавший «определять» на службу учителей из податных сословий, в том числе вольноотпущенных. Эта мера, надо думать, была вызвана расширением сети учебных заведений и отсутствием достаточного количества преподавателей «свободных состояний». 28 мая 1815 г. был разрешен прием на государственную службу врачей из податных сословий.
В то же время продолжали оставаться в силе указы, ограничивающие или запрещающие государственную службу людям, не добившимся свободы. По указу 14 июля 1798 г. запрещалось принимать в «статскую службу» лиц податного состояния без исключения из подушного оклада. В 1809 г. в указе о «чипах гражданских» от занимаемых должность требовалось свидетельство об образовательной подготовке. После публикации указа 17 декабря 1817 г. прекратился прием в императорские театры актеров, не исключенных из подушного оклада204. Указом 14 октября 1827 г. запрещается прием в канцелярскую службу выходцев из крепостных. В условиях феодальной России выходцам из крепостных крайне трудно было получить образование, также крайне трудно было утвердиться на службе соответственно знаниям и подготовке.
Данные о численности крепостной интеллигенции отсутствуют, так как в статистических материалах того времени она не выделялась из массы крепостного населения. Но отдельные цифры все же дают представление о том, насколько многочисленной была эта категория населения.
По подсчетам Т. Дынник, в течение XVIII и до 40-х годов XIX в. в России существовало 173 крепостных театра (103 городских, 52 усадебных, местонахождение 18 установить не удалось). В Москве и Московской губернии было 63, в Петербурге и Петербургской губернии — 30 крепостных театров. В других губерниях их число не превышало 1—4. Наибольшее число театров (69) приходится на первую половину XIX в. (время существования 33 театров не установлено)205. Наличие 173 театров предполагает участие в них не менее 2 тыс. актеров и музыкантов.
На основании изучения материалов личных фондов Шереметевых, Лазаревых, фонда 1-го департамента Сената, хранившегося в ЦГИАЛ, Е. В. Гаккель составил список 340 крепостных интеллигентов. Автор указывает, что 90 имен названы впервые. Использованные в этой работе материалы позволили установить, что в течение 1797—1826 гг. числилось 1100 канцелярских служащих крепостного происхождения. Но, оценивая эти данные, следует иметь в виду, что в сенатском архиве запечатлены имена сравнительно небольшой части крепостной интеллигенции — лишь тех, кто освободился от крепостной зависимости и поступил на государственную службу. Сенатский фонд позволяет проследить утверждение в службе лишь до 1830 г. В дальнейшем количество дел об определении разных лиц на службу возрастает до 300—400 в год, в описях же и делах нередко не указывается социальное происхождение определяющегося, поэтому подсчеты крайне затрудняются. Однако, считает Е. В. Гаккель, можно сказать, что в этот период в связи с общим реакционным курсом правительственной политики число вольноотпущенных, поступавших на государственную службу, было меньше, чем в три предшествующих десятилетия206.
Данные о численности весьма приблизительны. Многие крепостные интеллигенты, действуя на различных поприщах, не подвергались официальному учету207. Многие, оставаясь крепостными в течение всей своей жизни, работали в различных селениях, и их имена так и остались неизвестными.
Все это может служить основанием для утверждения, что в России во второй половине XVIII — первой половине XIX в. были тысячи крепостных интеллигентов, занятых в различных областях творческой деятельности. 15 сравнении с массой крепостного населения это немного, но среди деятелей русской культуры такая группа крепостных интеллигентов была значительной. Это определяется не только численностью, но и вкладом, который она внесла в духовную и материальную культуру России.
Крестьянская интеллигенция жила и творила в гуще народа, и это отразилось на ее деятельности. Крепостные архитекторы вводили в архитектуру мотивы, близкие народному зодчеству. Художники чаще всего писали реалистические произведения. Артисты создавали образы простых людей. Напевность, выразительность и простоту народной песни широко использовали композиторы из крепостных. Переводчики и писатели передавали простонародную речь, несли в литературу социальные идеалы и воззрения народа. Если искусство, например, крепостных актеров или живописцев дворянство пыталось загонять в рамки принятых шаблонов, иногда принудительно, то в деятельности той части крепостной интеллигенции, которая трудилась не в дворянских имениях, сохранялись большая естественность, самостоятельность и самобытность.
* В 1800 г. Жемчугова вышла замуж за графа Н. П. Шереметева.
179 Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II, т. 1, с. 248; Коц Е. С. Указ. соч., с. 27, 28.
180 Евреинов Н. Н. Указ. соч., с. 3, 24.
181 Там же, с. 9—11; Пылаев М. И. Полубарские затеи.— Исторический вестник, 1886, сент., с. 532—552.
182 Кузьмин А. И. Крепостной литератор В. Г. Вороблевский.- В кн.: XVIII век. М.; Л., 1959, сб. 4, с. 136-156.
183 Елизарова Н. А. Указ. соч., с. 113, 258; Дынник Т. Крепостной театр. Л., 1933, с. 35; Евреинов Н. Н. Указ. соч., с. 9, 10.
184 Евреинов Н. Н. Указ. соч., с. 29.
185 Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 90, 136, 137.
186 Ливанова Т. и др. История русской музыки. М.; Л., 1940; Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 83, 84.
187 Яцевич А. Г. Указ. соч., с. 145, 146; Познанский В. В. Указ. соч., с. 29, 30.
188 Безсонов С. В. Крепостные архитекторы, с. 45—90.
189 Воронихин Н. Андрей Никифорович Воронихин, строитель собора Казанские богородицы в С.-Петербурге.— Русская старина, 1884, окт., т. 44, с. 195—198; Безсонов С. В. Архангельское, с. 33; Дедюхина В. С. Указ. соч., с. 89—92.
190 Долгова С. Р. Литературная и общественная деятельность Ф. В. Каржавина: Дис.... канд. филол. наук. М., 1981, с. 36.
191 Яцевич А. Г. Указ. соч., с. 151.
192 Станюкович В. К. Указ. соч.; Селинова Т. А. Указ. соч.; Алпатов М. В., Кулаков В. А. Н. И. Аргунов. М., 1975.
193 Ковалевская Н. Н. История русского искусства первой половины XIX в. М., 1951, с. 108; Лапшина Л. Федор Степанович Рокотов. М., 1959; К биографии крепостного художника А. В. Полякова / Ввод. статья С. С. Волк.— Исторический архив, 1955, № 5.
194 Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 81—83.
195 Там же, с. 77; Савич А. А. Указ. соч., с. 33.
196 ПСЗ—I, т. 23, № 25864, с. 178.
197 Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 72.
198 Там же; Стахович А. Клочки воспоминаний.— Русская старина, 1896, май, с. 361.
199 Никитенко А. В. Записки и дневник. СПб., 1905, т. 1, с. 17, 74.
200 Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 71, 72; Безсонов С. В. Крепостные архитекторы, с. 57—81; Коц Е. С. Указ. соч., с. 112; Корнилов П. Е. Указ. соч., с. 110.
201 Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 70.
202 Дынник Т. Указ. соч., с. 37; Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 109.
203 ЦГАДА, Госархив, ф. 17, ч. 3, № 3, 1724—1794 гг. Переписка по АН. л. 19 об.
204 ПСЗ-I, т. 34, № 27186, с. 918-920.
205 Дынник Т. Указ. соч., с. 34, 35.
206 Гаккель Е. В. Указ. соч., с. 63, 66, 67, 91, 6.
207 Штранге М. М. Демократическая интеллигенция России в XVIII в.; Троицкий С. М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. М., 1974; Рабинович М. Д. Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной русской армии в конце Северной войны.— В кн.: Россия в период реформ Петра I.: Сб. статей. М., 1973.
<< Назад Вперёд>>
