Астрахань
Сохранившийся до наших дней астраханский Кремль располагался в самой возвышенной северо-западной части города. В плане он представлял собой прямоугольный треугольник, одна из сторон которого тянулась вдоль Волги. Его окружали каменные стены с трех-четырех- и пятиярусными башнями. Высота стен колебалась от 7 до 11,3 м, а их толщина — от 2,8 до 5,2 м. Башни достигали высоты 12,7—17 м, а их толщина равнялась 3—3,5 м. Территория Кремля, согласно современным обмерам, равнялась 11 га. Никольские и Красные ворота Кремля выходили к Волге, Пречистенские — вели в Белый город. Остальные кремлевские башни (Архиерейская, Артиллерийская, или Пыточная, и Крымская) были глухими.
В юго-восточной части Кремля слева от соединявшей Пречистенские и Красные ворота проезжей улицы находился митрополичий двор. Кроме огромного каменного дома (20 на 7 саженей), состоявшего из трех «портаментов» со многими комнатами и обслуживающими помещениями, там были здания Духовного и Казенного митрополичьих приказов, домовая церковь и хозяйственные постройки. Рядом с митрополичьим двором в начале XVIII в. было сооружено здание Успенского собора, законченное в 1710 г. Напротив митрополичьего двора располагался основанный в 1568 г. старейший астраханский Троицкий мужской монастырь. В его состав входили: собор, перестроенный в 1696—1700 г., трапезная, монашеские кельи и хозяйственные постройки (поварня, хлебня, погреба с сушилами и др.). Монастырь был огорожен забором3.
У северо-восточной Пыточной башни, примыкая к городовым стенам, размещался Артиллерийский двор. За ним, параллельно северной стене, стояло двухэтажное каменное здание Приказной палаты, во втором этаже которого в обширном зале «сидели бояря и воеводы». В нижнем этаже помещались «судная палата» и кладовые. На второй этаж вело широкое каменное крыльцо «о дву сходах». Самым крупным сооружением, располагавшимся к северо-западу от Троицкого монастыря, были воеводские хоромы. В росписном списке 1707 г., где дается описание воеводского двора, говорится, что дом был трехъярусный. Во втором этаже располагались спальня, столовая и 3 «горницы» с мраморными печами. В третьем этаже были спальня, 2 «горницы» и сени. К дому примыкали 2 сада и двор с избами для дворни и хозяйственными постройками. Рядом с воеводским двором помещался дьячий двор с двумя жилыми домами и подсобными помещениями. Оба двора были огорожены тесовыми заборами с несколькими воротами и охранялись. В Кремле имелись также деревянные церкви Иоанна Богослова и Воскресенская, надвратная Никольская и Казанской богоматери, примыкавшая к Пречистенским воротам. Рядом с этими воротами располагались башенка для часов и набатная колокольня. Приходские церкви имели 3 богадельни. Из общественных заведений в Кремле находилась только торговая баня4.
Остальное пространство Кремля занимали жилые дворы, тесно примыкавшие друг к другу и городовой стене. По росписному списку 1707 г., их насчитывалось 155. Размеры дворов: 5x5, 5X6, 7X8 саженей были особенно распространены, но в редких случаях они увеличивались до 10X6,5 или 9x10 саженей. Большинство дворов включало деревянные избы из одного или двух срубов, соединенных сенями, погреба с сушилами, коровники и конюшни, сарайчики, курятники и прочие постройки. Во многих дворах избы и бани были «земляные»5. Среди владельцев дворов в Кремле встречались дворяне и офицеры, церковнослужители, стрельцы, пушкари, посадские люди, записные ремесленники, подьячие и др.6. Такой весьма пестрый состав владельцев свидетельствует, что дворы там свободно продавали и их могли купить любые жители города. Лишь в 1721 г. по приказу губернатора А. П. Волынского жилые дворы и деревянные церкви были из Кремля вынесены, а на освободившемся месте построен дворец для Петра I, посетившего Астрахань в 1722 г.7.
Вторая астраханская крепость — Белый город, каменные стены и башни которого были возведены во второй четверти XVII в., примыкал к Кремлю с востока. Он представлял собой пятиугольник, территория которого примерно в 3 раза превышала территорию Кремля. Согласно росписным спискам 1707 и 1709 гг., длина Белого города от Пречистенских до противоположных Вознесенских ворот равнялась 414 саженям, а ширина достигала 219—214 саженей, тогда как длина Кремля была всего 202 сажени, а его ширина от Никольской до Житной башни составляла 111 саженей. Из 12 башен Белого города 7 были проезжими. Мочаговские, Решетчатые, Вознесенские ворота выходили в третью астраханскую крепость — Земляной город, а Спасские, Косые, или Исадные, Гарянские и Кабацкие ворота вели к Волге и ее протоку Кутуму8.
В Белом городе находились таможня и государственные учреждения — «дворы»: Посольский, Тюремный, Табачной продажи, Питейный, где хранили и продавали казенное вино, Кружечный, где шла торговля пивом и медом, Житный, где хранили запасы зерна. Там же размещались Земская изба, двор товарища воеводы и второй дьячий двор. Около Земской избы постоянно толпился народ и было очень шумно. Священник соседней церкви «Входа в Иерусалим» жаловался, что когда «посадским людям бывает сбор для государева дела или для своих брацких советов и бывают о чем спорные речи, и о том бывает много крику и неистовых матерных речей, и от того крику и неистовства в алтаре священнику бывает сомнение и в службах повреждение»9.
В центре Белого города в XVII в. стояли каменные гостиные дворы Русский и Индийский, а позднее туда был перенесен и Армянский. Русский гостиный двор (его строительство закончилось в конце XVII в.) был весьма обширен. В 1673 г. на занятой им территории находились 33 амбара, 4 избы, 3 сарая, каменная «палатка» гостя Г. Никитникова, 8 жилых дворов и богадельня. В Русском гостином дворе размещалось 75 лавок. Рядом с ним была построена церковь «Николы Гостинского»10.
Индийский двор в середине XVII в. был деревянным, он состоял из торговых помещений, окруженных дворами, где жили индийцы. В 70-х гг. XVII в. этот двор заменили большим каменным зданием, в котором помещалось более 70 лавок, «важня» для взвешивания товаров, погреба, кладовые и чуланы. Кроме того, на территории двора были: «кумирня», баня, амбары, конюшни и сараи11. И. Г. Георги, побывавший в Астрахани в 70-х гг. XVIII в., когда построенный в XVII в. Индийский двор еще существовал, пишет, что здание было выстроено в виде четырехугольника с большим внутренним двором, по периметру которого располагались лавки, служившие одновременно и жильем для нанимавших их индийцев. Окон в них не было и они освещались через небольшие отверстия в потолке и с помощью светильников. Во внутренний двор, куда выходили двери лавок, вел с улицы единственный вход. Жилые дворы, примыкавшие к Индийскому двору, были снесены и строить их ближе 10 саженей запрещалось, так что вокруг него образовалась площадь12.
Армянский двор, место для которого было отведено рядом с Индийским, строился в начале XVIII в. В 1703 г. К. де Бруин останавливался еще в старом Армянском дворе в Земляном городе.
Помимо гостиных дворов в Белом городе располагалось множество лавок. Вся ближайшая к Кремлю центральная часть была занята 9 торговыми рядами (Большой, Рыбный, Мясной, Медовый, Калашный, Ветошный, Шапочный, Сапожный и Гарянский). В 1707 г. в них были 303 лавки. В губернаторство А. П. Волынского ряды были перестроены: Ветошный ряд отнесен подальше от Кремля, за Сапожный ряд, а мясные и рыбные лавки перенесены в Земляной город. Поэтому общее количество лавок в рядах уменьшилось. Небольшие группы лавок были и в других частях Белого города.
В восточной части Белого города располагались Спасо-Преображенский и Благовещенский (Пречистенский) монастыри, приходские церкви и жилые кварталы. Спасский мужской монастырь, основанный в 1597 г., занимал довольно обширный участок и был обнесен каменной стеной с башнями по углам. За стеной находились церковь, монашеские кельи н хозяйственные постройки. Деревянный Благовещенский женский монастырь был невелик. В Белом городе имелось 5 приходских церквей. Все они, кроме Воздвиженской, были деревянными. При церквах были богадельни для нищих13.
По росписному списку 1707 г., в Белом городе насчитывалось 1160 жилых дворов14. По размерам они были такими же, как в Кремле. Дворы более крупного размера принадлежали только наиболее знатным астраханским дворянам. Такой двор, с большим садом, имел, например, стольник князь Михаил Заманов. Внутри огороженных заборами дворов было тесно, так как во многих дворах строили по 2 и даже по 3 избы, бани, погреба, конюшни, коровники, а иногда ремесленные мастерские. Сооружали дома из «сплавного леса», из «лодейного дерева», бревенчатые, тесовые, но имелись и земляные. Улицы Белого города, по свидетельству де Бруина, были «довольно тесны, хотя и удобны для сообщения в сухую погоду», но «совершенно непроходимы в дождливое время»15.
В 30-х гг. XVII в. в Белом городе были размещены конные стрельцы16. Значительное число их дворов сохранилось там и в начале XVIII в. Слободы стрельцов располагались главным образом между Решетчатыми и Мочаговскими воротами. У Косых ворот была основанная в 70-х гг. XVII в. слобода рыбных ловцов, приписанных к государственным рыбным промыслам17. Однако в 80-х гг. XVII — начале XVIII в. слободы не сохранили своей целостности. Например, рядом с двором конного стрельца Максимова лежали дворы подьячего Г. Григорьева и пешего стрельца Г. Кузьмина; с двором конного стрельца А. Щербака соседствовал двор садовника А. Тихонова. Двор конного стрельца С. Ярославца находился между дворами попа Полиекта и просвирни А. Тихоновой. Часто из-за продажи половины двора его делили между двумя владельцами. По половине двора имели конный стрелец И. Кузьмин, посадский человек Л. Федоров, пеший стрелец Осип Симбирянин и др. Во многих дворах имелись не только соседи, но и «подсоседники»18. По купчим крепостям 1707—1710 гг. удалось выявить 421 дворовладельца Белого города, среди которых встречались представители тех же сословий, что и дворовладельцы в Кремле19.
Земляной город примыкал к Кремлю у Крымской башни, а затем загибаясь в южном направлении, шел до реки Кривуши и по ней до протока Кутума, по которому поворачивал к северу и примыкал к стенам Белого города, у его северо-восточной угловой башни. Вокруг Земляного города был насыпан земляной вал, на котором стояли деревянные стены с 5 глухими сторожевыми башнями и 9 воротами. «Трухменские» и Мечетные ворота выходили к Волге, Святые и Арбузные — вели в южную степь, а Садовые, Уржумские, Старомочаговские, Архангельские и Водяные ворота выходили к Кутуму. Глухие башни чередовались неравномерно и были сосредоточены в стене, выходившей в степь, откуда город подвергался наибольшей опасности набегов. Общая протяженность стен Земляного города равнялась 2070,5 сажени20.
В конце XVII в. в состав Земляного города входило не менее 11 слобод (Долбилова, Сьянова, Змеева, Шепилова, Пушкарская, Садовая, Вознесенская, Симбирская, Балахонская, Армянская и Татарская)21. Время возникновения отдельных слобод точно неизвестно, но некоторые из них существовали уже в первой половине XVII в. Так, монастырская Долбилова слобода выросла вокруг мужского Сретенского Долбилова монастыря, выстроенного за южной стеной Кремля недалеко от Волги в 20-е гг. XVII в. Монастырь был сооружен властями астраханского Троицкого монастыря, и туда была переведена часть монахов, а рядом с монастырем поставлены дворы монастырских бобылей и закладчиков. Еще раньше возникла слободка около третьего астраханского мужского монастыря — Вознесенского, основанного в 1604 г. «за острогом, на бугре у убогого дома «Царское богомолье», в 120 саженях от Кутума, и вошедшего затем в восточную часть Земляного города. Этот крупный монастырь имел много построек, он занимал площадь, равную 2300 кв. саженей22. Слободка около монастыря существовала уже в 1617 г., о чем свидетельствует датированная этим годом жалоба игумена на воевод, бравших монастырских людей в стрельцы и в посад. Игумен писал, что «в монастырь прибегают ис полону, из ногай и из Крыма выходцы — русские люди и хотят сейитца подле монастыря, а иные де поселились и дворы поставили»23. В 1630 г. бобыльская слободка состояла из 70 дворов и «те бобыльки давали с себя и з дворишек своих тому Вознесенскому монастырю... на монастырское строение и... богомольцам... на пропитание деньгами, по чему доведетца». В начале 70-х годов XVII в. «бобыльки» опять были взяты в посад и в стрельцы, на что монастырь в 1689 г. снова подал жалобу24.
Остальные слободы Земляного города появились не ранее 40—50-х гг. XVII в. Это предположение позволяют сделать описания Астрахани первой половины XVII в. Так, в записках купца Котова, посетившего ее в 1623 г., говорится, что «жилецких и стрелецких дворов за городом нет, только с верхнего конца монастырь на взгорочке... да по нижнюю сторону города монастырь, из Троицкого монастыря выставка, да кузницы. А затем пошли юрты и сады»25. Не упоминает о русских слободах вне Кремля и Белого города и А. Олеарий.
Сьянова, Шепилова и Змеева слободы, лежавшие параллельно южной стене Белого города, были по происхождению стрелецкими. Это видно из купчих крепостей на продававшиеся там дворы, в которых к названию слободы часто добавлялось пояснение «стрелецкая» и постоянно упоминалось, что дворы строились «на отводной стрелецкой земле»26. Одновременно со стрелецкими слободами возникла, вероятно, и Пушкарская слобода.
Располагающаяся к юго-западу от стрелецких слобод Татарская слобода образовалась из находившегося первоначально в некотором отдалении от города поселка юртовских татар. О нем упоминают и Ф. Котов и А. Олеарий. При этом Ф. Котов совершенно точно указал, что самый ближний к стенам Астрахани поселок («живут все татарове, вкопався в землю, да кругом плетнем оплетено и глиною обмазаны») находился «по нижнюю сторону города и около города», то есть как раз в том месте, где позже оказалась Татарская слобода27. С течением времени поселок юртовских татар вплотную сомкнулся с другими слободами и во второй половине XVII в. вошел в состав Земляного города. Внутри Земляного города слобода сохраняла обособленность: была обнесена особой оградой, за которую вели специальные Татарские ворота, расположенные недалеко от Мочаговских ворот Белого города. К. де Бруину она запомнилась тем, что, в отличие от русских слобод, была «почти вся построена из земли и глины»28. Помимо жилых дворов, в Татарской слободе находились мечети, большой и оживленный «татарский базар» с рядами лавок и отдельные лавки при жилых домах их владельцев. Например, юртовской татарин М. Ашир Ногаев имел подле двора лавку «со всем строением, а мерою того двора и лавки длинника 10 сажен, поперешнику 6 сажен»29.
За Татарской слободой последовательно друг за другом размещались Агрыжанский, Бухарский и Гилянский дворы. Позднее они стали именоваться слободами30. В отличие от нового Индийского двора все эти «дворы» всегда оставались скоплением отдельных дворовых участков, обнесенных общей оградой. Гилянский двор упирался в болото, называвшееся «Окалда». При дворах были и ремесленные мастерские.
Армянская слобода начиналась от Вознесенских ворот, против которых находился старый Армянский гостиный двор, описанный де Бруином. По его словам, это было обширное место, обнесенное каменной стеной с несколькими воротами, которые охранялись особой стражей и на ночь запирались. Внутри двора находились жилые помещения, где жили 40 армянских семейств, а также лавки и склады31. У Армянского гостиного двора в 1706 г. был сооружен каменный собор. От гостиного двора Армянская слобода тянулась до стрелецкой Змеевой слободы. Из купчих крепостей 1707—1710 гг. видно, что четкая граница между ними стиралась: армянские дворы упоминались в межах с дворами Змеевой слободы и, более того, одни и те же дворы относятся в разных крепостях то к Змеевой, то к Армянской слободам32. Южная граница Армянской слободы выходила к лежащим за Решетчатыми воротами солончакам.
В юго-восточной части Земляного города, за Армянской слободой, на Скакольном бугре лежала Садовая слобода, сложившаяся в районе созданных в начале XVII в. садов, виноградников и огородов33. Юго-восточным концом она выходила к валу, шедшему по берегу Кутума. Медленнее других частей Земляного города заселялся район солончаков, лежавших к югу от Решетчатых ворот Белого города. Однако к концу XVII в. за отсутствием другого свободного места там разместили солдат. Их дворы положили начало Симбирской и Балахонской слободам, сначала называвшимся просто Солдатскими. Эта часть Астрахани была наименее благоустроенной. В начале XVIII в. там сохранялись озерки, солончаковые «топлые места» и пустыри. Довольно большое соленое озеро лежало и недалеко от Мочаговских ворот, простираясь к западу вдоль стен Белого города. Оно существовало и во второй половине XVIII в., когда его ширина равнялась 50 саженям34. Пресное озеро, соединявшееся с волжскими ильменями, имелось в юго-западной части города, около Глухой башни, расположенной между Мечетными и Святыми воротами.
Жилые дворы русских слобод Земляного города своими размерами, постройками и общим видом сколько-нибудь заметно от дворов Кремля и Белого города не отличались. Но в Земляном городе сохранилось довольно много садов и огородов, примыкавших и к некоторым дворам и расположенных отдельно.
Из учреждений в Земляном городе находились Рыбная и Садовая конторы, ведавшие казенными, рыбными промыслами и садами, а в стрелецких и солдатских слободах размещались полковые канцелярии и склады. Там были казенные «торговые бани» и несколько кабаков35, а также много торговых мест. Кроме Татарского базара и гостиных дворов между Мочаговскими и Татарскими воротами существовал «мучной ряд», состоявший из мучных «ларей» и лавок. Там же были сосредоточены харчевни и калашные прилавки. Но особенно много было в Земляном городе ремесленных мастерских. Некоторые из них располагались целыми рядами на специально отведенных местах: горшечные сараи — за Солдатскими слободами, кирпичные сараи и кожевни — за Садовой слободой и Татарскими воротами, кузницы — около Решетчатых ворот, вдоль стены Белого города. Другие ремесленные заведения были разбросаны по всему городу36.
Кроме монастырей и армянского собора в русских слободах имелись приходские церкви: в Сьяновой — церковь Петра и Павла, в Шепиловой — Николая чудотворца, в Змеевой — архангела Михаила, в Садовой — Благовещения, в Солдатских — Покрова богородицы и Троицкая. При них было 6 мужских и женских богаделен.
Точных сведений о числе дворов в Земляном городе в последней четверти XVII — начале XVIII в. найти не удается37. В росписном списке 1707 г. указывается, что в сентябре этого года там насчитывалось 1590 «жилых дворов»38. Но эти данные сразу же вызывают сомнения: даже с учетом площади озер и солончаков они не согласуются с величиной территории Земляного города, которая не менее чем в 5 раз превышала территорию Белого города. Совершенно ясно, что если в Белом городе, значительную часть которого занимали торговые ряды, гостиные дворы, монастыри, церкви и учреждения, все-таки размещалось 1160 дворов, то в Земляном городе их не могло быть больше всего на 430 дворов. В этом случае пришлось бы допустить, что почти 2/3 Земляного города пустовали. По сохранившимся же данным видно, что к началу XVIII в. там было очень тесно, места для новых дворов изыскивались с трудом, пустые участки сохранились только в самых неудобных местах. Так, армянам Я. Фомину и Я. Исаеву в 1707 г. было отведено под дворы «место топлое, солончак». Армянину Г. Иванову дали узкий переулок, по которому, как засвидетельствовали жители, никто не ездил. В том же году возникло судебное дело из-за участка в Сьяновой слободе, на который претендовали полковник Д. Галачалов, крестьянин В. Иванов и вдова А. Попова. Вдова просила дать ей хотя бы полоску 3 на 3 сажени, так как в противном случае постройка нового двора «заступала ей свет». Материалы об отводе земли под дворы показывают, что в большинстве случаев участки отводились за пределами Земляного города, в предместье на берегу Кутума39.
Явная преуменьшенность дворов Земляного города в росписном списке 1707 г. объясняется тем, что его составляли вскоре после подавления восстания 1705—1706 гг., когда из-за конфискаций дворов участников восстания, бегства астраханцев, боявшихся преследования властей, и вывода мятежных стрелецких и солдатских полков множество дворов оказалось пустыми. При составлении же росписного списка 1707 г. воеводы учитывали только «жилые» населенные дворы. Наличие в это время большого числа пустых дворов в Астрахани подтверждается докладом астраханского воеводы П. М. Апраксина Петру I. В ноябре 1707 г. он писал ему, что необходимо заселить бывшие стрелецкие дворы, в которых «ныне никого нет», иначе «те дворы их огниют». Петр I распорядился передать дворы солдатам, оставленным там для гарнизонной службы. Раньше они находились на походном положении и были распределены на постой в «жилые дворы»40. Из позднейших актов видно, что большинство из 3000 солдат получили дворы в Земляном городе, в Сьяновой, Симбирской и других слободах. Лишь небольшая часть из них получила дворы в Белом городе, да немногим более 300 человек были поселены во вновь созданной Казанской слободе за пределами Земляного города. Таким образом, фактическое число русских дворов в Земляном городе было значительно выше указанного в росписном списке 1707 г. Нельзя не учитывать и особенностей составления астраханских росписных списков, в которых нерусское население отражалось не полностью; так, в них заносили только «кормовых иноземцев» — лиц, получавших денежное и хлебное жалованье. О дворах основной массы торгово-ремесленного населения Татарской и Армянской слобод в этих строили. Рядом с «Деловым двором» находились патриарший, митрополичий и монастырские «загородные дворы» с конторами, погребами для источниках не упоминается41. Поэтому можно предполагать, что в Земляном городе было не менее 4000—4500 дворов42.
Из «загородных» районов Астрахани наиболее оживленной была прибрежная полоса по Волге и Кутуму, тогда широкому, глубокому и судоходному протоку. Обширную часть береговой полосы занимал «Деловой двор» с причалами и доками, где приставали поступавших с рыбных промыслов рыбопродуктов, хлебными амбарами и складами для разного инвентаря, необходимого в промысловом хозяйстве. Там же располагались казенные, митрополичьи и монастырские конюшни. Далее, вдоль всего берега Кутума, тянулись многочисленные причалы частных лиц, вблизи которых были выстроены амбары промышленников и купцов. За Косыми воротами, у рыбных исад, находился большой рынок, куда прямо с причалов поступала свежая рыба. Здесь же имелись мясной, хлебный, фруктовый и овощной ряды. Де Бруин отмечал, что продукты на этом рынке имелись в изобилии. «Рыбный ряд дважды в день наполняется рыбой — утром и вечером», — писал он43. Между Косыми и Гарянскими воротами располагались кожевни. От Гарянских до Кабацких ворот и далее, вдоль Кремлевской стены, стояли харчевни, хлебопекарные курени и квасни, строить которые в Кремле и Белом городе запрещалось. У Никольских ворот располагались горшечные сараи, а ближе к берегу на лесном рынке продавали бревна, тес, доски, дрова и щепу. На берегу Волги, ниже Никольских ворот, находился еще один патриарший «Зимовой двор», к которому примыкал участок Троицкого монастыря. Берег в этом месте был очень узким и каждую весну, несмотря на «обрубы» — бревенчатую защиту, размывался44.
По всему берегу Волги и Кутума были разбросаны также жилые дворы. Выявить их общее количество, к сожалению, не удается. В росписном списке 1707 г. указывается, что «за Земляным городом у реки Кутумовой» находилось 58 дворов. Но эта цифра не типична, так как были учтены только те дворы, которые уцелели после восстания 1705—1706 гг.: готовясь к обороне города, восставшие в марте 1706 г. сожгли предместья. По крепостным актам 1707—1710 гг. видно, что после восстания в приречной полосе имелось много «погорелых порозжих мест»45. До восстания жилых дворов в этом районе было значительно больше.
За причалами, по обеим берегам Кутума и связанным с ним протокам Кривуше и Луковке, на Красном и Ивановском буграх, к юго-западу от Земляного города, у волжских ильменей и на Мечетном бугре, лежали сады, виноградники, бахчи и огороды, принадлежавшие казне, монастырям, митрополиту и жителям Астрахани.
Сады стали появляться там уже в начале XVII в., а к концу века заняли почти все это пространство. Казенных садов в Астрахани было несколько, и, судя по количеству посаженных в них виноградных лоз, они были довольно значительных размеров46.
Из купчих, составлявшихся при продаже садов в 1707—1710 гг., видно, что в них почти всегда были жилые избы и различные надворные постройки. О числе дворов в садах за Кутумом и другими протоками сводных данных найти не удалось. Но по некоторым сведениям можно установить, что их было несколько десятков. Так, в 1702 г., когда в Астрахани проводилась проверка прав владения на разную недвижимую собственность, лица, не имевшие оформленных в приказной палате документов на землю, должны были давать показания. Удалось найти 40 сказок о расположенных за Кутумом садах и огородах. У большинства владельцев документы были, поэтому общее число дворовладельцев в садах за Кутумом было больше. Известно также, что в 1702 г. между Кривушей и Кутумом имелась приходская церковь Ильи Пророка47.
Сады, лежавшие на левом берегу Кутума, на Ивановском бугре, близко подходили к загородному мужскому Иоанно-Предтеченскому монастырю, носившему в просторечии название Ивановского. Он был основан в 1689 г. между Кутумом и Луковкой. Ивановский, как и другие монастыри, состоял из церковных, жилых и хозяйственных построек, окруженных каменной стеной. Около монастыря имелась небольшая слободка. Недалеко от монастыря, на Луковке, которая тогда была быстрой, многоводной и достаточно глубокой, местные плотники строили по заказам купцов и промышленников торговые и промысловые речные суда. К югу от Ивановского монастыря, в излучине Кутума, находилась небольшая Емгурчеева слобода, названная по имени влиятельного ногайского мурзы Емгурчея48. При описании Астрахани де Бруин упоминает также лежащую за пределами Земляного города слободу «Болду», которая находилась, по его словам, «насупротив города», за Кутумом, севернее Луковки, и шла в направлении волжского протока Болды. В конце 1707 г. там были частично размещены солдаты Казанского полка, а позднее выстроена церковь Казанской богоматери, по имени которой слобода стала называться Казанской49.
Частью города был, по существу, и Калмыцкий базар, находившийся против Кремля, на противоположном берегу Волги50, так как торговые шалаши, полки и лавки принадлежали астраханцам. Особенностью этого базара была «конская площадка», где продавали лошадей и скот.
Органической частью Астрахани была и Караузякская пристань, расположенная севернее Кремля, недалеко от протока Царевой, где производили учет добытой на соляных озерах соли и взыскивали соляные пошлины.
На Караузякской пристани эту соль выгружали из судов на берег и складывали в кучи, иногда выраставшие в огромные бугры. Там же шла торговля солью, поэтому пристань была одним из самых оживленных торговых мест Астрахани. В конце XVII в. в состав Астрахани фактически вошел и Татарский поселок Царево» лежавший в 3—4 верстах от Кремля, у протока Царевой, против Караузякской пристани. Между ним и Земляным городом находилась населенная казанскими татарами Казанская слобода, носившая одинаковое название с Солдатской слободой.
Описание внешнего облика Астрахани показывает, что это был шумный и населенный город. Именно таким он и рисовался современникам, всегда включавшим его в число крупнейших городов России. По регламенту Главного магистрата, составленному в 1721 г., Астрахань была отнесена к городам первого разряда вместе с Москвой, Петербургом, Ярославлем, Вологдой, Нижним Новгородом, Казанью, Великим Новгородом, Архангельском, Ригой и Ревелем. По реестру городов Главного магистрата, относящемуся к 1723 г., Астрахань вошла в список крупнейших городов России, имевших от 1000 до 2000 посадских дворов51.
Особенности местной экономики способствовали также тому, что Астрахань оказалась центром промысловой округи, связанной с ней как в административном, так и в хозяйственном отношении.
1 Стрейс Я. Три путешествия. М., 1935, с. 198.
2 См.: де Бруин К. Путешествие через Московию. М., 1873.
3 См.: Воробьев А. В. Астраханский Кремль. Астрахань, I960, с. 8—19; Саввинский И. Историческая записка об Астраханской епархии за 300 лет ее существования. Астрахань, 1903, с. 85; ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 61.
4 ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 2, 49—61.
5 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521—523; ф. 1104, д. 4, л. 62.
6 См.: Голикова Н. Б. Астраханское восстание 1705—1706 гг. М., 1975, с. 36.
7 См.: Соколов А. П. Дворец Петра Великого в Астрахани. — Морской сборник, 1849, № 1, с. 44.
8 См.: Голикова Н. Б. Указ. соч., с. 37—38.
9 ЦГАДА, ф. 615, д. 523, л. 99.
10 ЛОИИ, ф. 178, д. 5902; Озерецковский Н. Описание Колы и Астрахани. СПб., 1804, с. 107.
11 Русско-индийские отношения в XVII в. Сборник документов. М, 1959, № 33; ЦГАДА, ф. 1104, д. 1, л. 59—60.
12 См.: Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей, ч. IV. СПб., 1799, с. 159; ЦГАДА, ф. 1104, д. 1, л. 59—60, д. 4, л. 72 об.
13 ЦГАДА, ф. 615, кн. 522—523; ф. 1104, д. 4, л. 72; ААО, ф. 394, oп. 1, д. 20; де Бруин К. Указ. соч.; Саввинский И. Указ. соч., с. 95, 107—108. В источниках упоминаются церкви: Смоленской Богородицы, Рождества Христова, Николы Гостинского, Входа в Иерусалим, Воздвиженская и Пятницкая часовня. В 1721 г. в Белый город была перенесена из Кремля церковь Иоанна Богослова.
14 ЦГАДА, ф. 1104, кн. 4, л. 72 об.
15 Де Бруин К. Указ. соч., с. 189.
16 См.: Олеарий А. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию в 1633, 1636 и 1639 гг. М., 1870, с. 455.
17 См.: Степанов И. В. Хозяйственная деятельность Московского правительства в Нижнем Поволжье в XVII в. — УЗ ЛГУ, син, вып. 5, 1939, с. 135—136.
18 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 71—73, 93—94, 104—106, кн. 522, л. 126—127 и др.
19 См.: Голикова Н. Б. Указ. соч., с. 38.
20 ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 72—74 об., кн. 6, л. 60. Общая протяженность кремлевских стен, по тем же источникам, равнялась 706 саженям, а стен Белого города — 991 сажени.
21 См.: Голикова Н. Б. Указ. соч., с. 39.
22 См.: Саввинский И. Указ. соч., с. 90; Аполлос. Описание астраханского Благовещенского монастыря. Астрахань, 1852, с. 1; ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 75.
23 РИБ, т. 2. СПб., 1875, № 113.
24 ААО, ф. Астраханской приказной избы, столбцы 1689 г. Челобшная игумена астраханского Вознесенского монастыря Сергия царевне Софье.
25 Хожение купца Федота Котова в Персию. М., 1953, с. 31.
26 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 78 об. — 80, кн. 522, л. 109 об. — 110 об., 142—143, 156—157, кн. 523, л, 34 об. — 35 об., 41—42 и др.
27 Хожение купца Федота Котова..., с. 31.
28 Де Бруин К. Указ. соч., с. 189.
29 ЦГАДА, ф. 615, кн. 528, л. 82 об.
30 См.: Гмелин С.-Г. Путешествие по России для исследования трех царств природы. СПб., 1777, кн. 2, с. 145—146,
31 См.: де Бруин К. Указ. соч., с. 193.
32 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 35, 67—69 об., кн. 523, л. 36—37 об., 61—63.
33 АИ, т. IV. СПб., 1842, № 60; РИБ, т. 21. СПб., 1907, с. 1626 и др.; Хожение купца Федота Котова^., с. 31; Олеарий А. Указ. соч., с. 454.
34 См.: Гмелин С.-Г. Указ. соч. кн. 2, ч. 2, с. 146.
35 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 123—124 и др.
36 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 6, 99—101, 123—124, кн. 522, л. 113, 140—141, кн. 523, л. 25 и др.; ААО, ф. 394, on. 1, д. 20, л. 62—75.
37 Н. П. Малишевский упоминает о переписной книге Астрахани 1720 г., не указывая, где она хранится, а данные, которые он приводит из нее, полного представления о численности дворов в Земляном городе не дают (Отчет Петровского общества исследователей Астраханского края за 1893 год. Астрахань, 1894).
38 ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 75.
39 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 29, 124 об. — 125, 153, 155—158 об., кн. 522, л. 169—171 об., кн. 523, л. 42—43, 80-81 об.
40 ПБ, т. 6. СПб., 1912, № 2087.
41 Отчет Петровского общества исследователей..., с. 29; ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 125—130.
42 Особенности источника, так же как данные о численности астраханского гарнизона до восстания 1705—1706 гг. и наличие в Астрахани нерусского населения, полностью выпадают из внимания Г. Э. Гибшмана, некритически воспринявшего данные росписного списка 1709 г., где повторена цифра 1707 г. См.: Гибшман Г. Э. Город Астрахань в начале XVIII столетия. — В кн.: Венок Тредиаковскому. Волгоград, 1976.
43 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 28—29, 42—43, кн. 522, л. 106—107 и др.;. де Бруин К. Указ. соч., с. 186, 193.
44 ЦГАДА, ф. 235, оп. 2, д. 84, л. 357—358, 398; ф. 615, кн. 521—523; ААО, ф. 394, on. 1, д. 20.
45 ЦГАДА, ф. 615, кн. 521, л. 84—85, кн. 522, л. 16—17, 44—46, 51, 70—71, кн. 523, л. 57—59 и др.; ф. 1104, д. 4, л. 76.
46 ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 74, 141—144, д. 5, л. 151—153 об.
47 ЦГАДА, ф. 615, кн. 522, л. 25—26, кн. 523, л. 3—5, 46—47 и др.; ЛОИИ, ф. 178, карт. 7, д. 37—72; Саввинский И. Указ. соч., с. 96.
48 См.: Соколов А. П. Начало Астраханского порта. — Морской сборник, 1849, № 2, с. 110; ЦГАДА, ф. 1104, д. 1, л. 66—68.
49 См.: де Бруин К. Указ. соч., с. 189.
50 См.: Стрейс Я. Указ. соч. Панорама Астрахани.
51 ПСЗ, т. VI, № 3708; Водарский Я. Е. Список городов России с указанием примерного количества посадских дворов (1723). — ИА, 1961, № 6, с. 235-1236.
<< Назад Вперёд>>
