Другие города Астраханского края
Призванный охранять безопасность волжского пути Царицын был сначала поставлен на Царицынском острове, 7 верстами южнее Переволоки. Но после разрушения крепости в «смутное время» она была восстановлена в 1615 г. на правом берегу Волги, на мысу, образованном Волгой и впадающей в нее Царицей.
С военно-стратегической точки зрения новое место было выбрано удачно. С двух сторон Царицын защищали реки и высокий обрывистый берег. Кроме того, вся окрестная равнина хорошо просматривалась с построенных на холме крепостных стен и башен.
От Астрахани Царицын отстоял довольно далеко. Тяжелые волжские суда с грузом добирались оттуда за 16—17 дней60.
Позднее Царицын был включен в состав образованного в 1780 г. Саратовского наместничества, поэтому некоторые историки относят Царицын к Саратовскому краю61. Однако природные условия района Царицына и само экономическое развитие этого города в XVII — начале XVIII в. были гораздо типичнее для Астраханского, чем для Саратовского края.
В первые годы после восстановления городок был невелик. Все его население жило в крепости. Ф. Котов, проезжая мимо в 1623 г., отметил, что «дворы и ряд, и храмы все в городе»62. Пытаясь установить размеры крепости по данным о числе ее башен, А. А. Гераклитов высказал предположение, что ее площадь достигала одной десятины, а Г. С. Сколков определял ее в 1,5 десятины63. По свидетельству А. Олеария, Царицын был построен в форме параллелограмма с 6 больверками и башнями. По его изображению видно, что отдельные строения и амбары располагались вне стен крепости уже в 30-х гг. XVII в. Я. Стрейс, упоминая, что Царицын был хорошо укреплен, описания города не оставил. К началу XVIII в. Царицын очень вырос. Де Бруин сообщал, что «предместье его раскинуто по берегу реки и частию вокруг города». Крепость продолжала оставаться деревянной, но содержалась в порядке, была снабжена артиллерией и до 30-х гг. XVIII в. не перестраивалась64.
В XVII и первой четверти XVIII в. в Царицыне существовало воеводское управление. В городе были воеводский и дьячий дворы, приказная изба и все обычные для того времени учреждения: таможня, кружечный двор, торговая баня, зелейный погреб, житницы и другие казенные сооружения. В конце первой четверти XVIII в. там был создан магистрат, в состав которого вошли бурмистр и 2 ратмана65. Центром деловой жизни города была его торговая часть, находившаяся между крепостью и Волгой. Вблизи от выходивших в сторону реки крепостных Спасских ворот помещался базар с рядами лавок. Как видно из купчих крепостей на лавки, зарегистрированных в 20-е гг. XVIII в., на базаре имелись Мучной, Рыбный, Базарный и другие ряды. Ближе к берегу лежали харчевни, торговые склады и соляные амбары. Вдоль берега тянулись причалы, принадлежавшие рыбопромышленникам и купцам. По обе стороны от базара располагались жилые кварталы и Солдатская слобода. Сколько было жилых слобод в Царицыне в начале XVIII в. по имеющимся источникам определить не удается, но можно предполагать, что их было не менее трех, так как в городе действовали 3 приходские церкви. Помимо приходских церквей, в Царицыне существовали мужской Троицкий и женский Иоанно-Предтеченский монастыри, основанные в середине XVII в.66. Нет точных сведений и о числе дворов в Царицыне, но по реестру городов Главного магистрата известно, что он отнесен к четвертой категории, куда включали города, насчитывающие от 250 до 500 посадских дворов. Не меньше было в Царицыне и дворов служилых людей, численность которых во второй половине XVII — начале XVIII в. достигала 500 человек67. Кроме того, в городе были дворы дворян, церковнослужителей, администрации и других лиц. Следовательно, общее число дворов в городе в первой четверти XVIII в. приближалось к 1000.
Появилась у Царицына и небольшая, но оживленная округа. На Сарпинском острове, 12 верстами вниз по течению от города, были разбросаны рыбные станы и станы углежогов. Некоторые царицынские жители имели там усадьбы. У дворянина А. А. Турчанинова, например, там были двор с жилыми избами, 4 амбара и лавочные места. Рыбные станы, хотя царицынские промыслы беднее астраханских, располагались и в других местах поймы — в урочище Каширный Яр, Насоновский Яр, Каменный Яр и др. В Каменном Яру, расположенном вниз по реке, стоял подчиненный Царицыну стрелецкий пост. Здесь был сооружен острожек. В 20-х гг. XVIII в. посадский человек И. А. Есеновский завел там «питейную продажу» и выстроил просторный двор с избами, ледниками и другими, хозяйственными постройками68. К северу от Царицына, на реке Балыклее, представлявшей удобную гавань для речных судов, зимовали струги и насады, задержавшиеся осенью в низовьях Волги. Непосредственно под городом была организована официальная переправа через Волгу для находившихся в русском подданстве кочевников. Перевозом ведала местная администрация, располагавшая специальными судами. После постройки в 1718—1722 гг. царицынской укрепленной линии, между Царицыном и Паньшинской станицей, появились 4 крепости и ряд форпостов69.
Особенности местоположения Царицына, несомненно, способствовали его росту. В 80-х гг. XVII—начале XVIII в. он был не только военно-административным, но и довольно оживленным торговым и перевалочным центром. Калмыки пригоняли в Царицын лошадей и рогатый скот, солепромышленники привозили соль, а купцы перепродавали здесь восточные товары, которые поступали на Дон, в Воронеж и на Украину, а оттуда в Царицын везли хлеб. Из Царицына шла и прямая почтовая дорога на Москву, которую купцы использовали зимой70. Ремесло, торговля и рыбный промысел были основными видами занятий царицынских жителей. Развивалось в Царицыне и бахчеводство.
Черный Яр, основанный в 1626 г., находился, как и Царицын, на правой, нагорной стороне Волги71. А. Олеарий, заинтересовавшийся историей возникновения этого затерянного в степях городка, сообщает, что поводом к постройке Черного Яра послужило нападение «воровских казаков» на большой торговый караван речных судов. Я. Стрейс, давший более подробные сведения о Черном Яре, чем А. Олеарий, пишет, что город был «по условиям местности хорошо защищен: вокруг него выстроены сильные укрепления с восемью башнями», а «на каждом углу города, на расстоянии четверти часа друг от друга выстроены сторожевые посты, с которых, как с башен можно видеть окрестную равнину, не поросшую даже кустарником». Описание Стрейса подтверждается изображающей Черный Яр гравюрой XVII в., на которой хорошо видны далеко выдающиеся вперед деревянные четырехугольные угловые башни, с шатровым покрытием, и одна из сторожевых башен, стоящая на волжском мысу. В начале XVIII в. за пределами стен Черного Яра, ближе к реке, появились отдельные дворы, но их было немного. К. де Бруин насчитал в 1703 г. всего 7 или 8 таких дворов. Церковь в городе была одна. Таким образом, Черный Яр был значительно меньше Царицына72. Однако, как и в Царицыне, там существовало воеводское управление с теми же учреждениями, казенными заведениями и складами.
Основную массу населения Черного Яра составляли служилые люди, численность их до 1706 г. достигала 450 человек73. Имелись там и посадские люди. По реестру городов Главного магистрата, Черный Яр также был отнесен к четвертой категории74. Но количество посадских дворов там вряд ли превышало нижнюю границу, установленную для городов этого разряда. В общей сложности в Черном Яре, вероятно, насчитывалось не более 600 дворов, а после 1706 г., когда основная масса стрельцов была оттуда выведена, это число даже уменьшилось.
Степи в окрестностях Черного Яра были сухими. Из-за отсутствия влаги больших садов и виноградников под городом не было. Главными в жизни города были рыбный промысел и торговля. В черноярских водах добывали стерлядей, судаков и другую рыбу. Хотя дорогих сортов «красной рыбы», там, как правило, не было, промыслы все-таки привлекали много рыбопромышленников, и вокруг города промышляли ватаги, принадлежавшие местным и приезжим купцам. Торговлю черноярцы вели с донскими казаками и калмыками, продавая им продукты местного ремесла, рыбу и привозные товары. В XVII в. торговля с донскими казаками в некоторой степени тормозилась правительственным запретом торговать с «безъявочно» живущими казаками и продавать им не только оружие и железные изделия, но и холст, сукно, соль и другие товары. Казаков запрещалось также перевозить через Волгу75. С калмыками торговля развивалась успешнее, чему в известной мере, способствовала организация под городом в конце 90-х гг. XVII в. второй переправы через Волгу для кочевников. Так же, как и в Царицыне, для этой цели были выделены казенные суда, перевозившие калмыков со всем их скотом и имуществом с одного берега на другой. Занимались перевозом и некоторые черноярские жители. Переправа привлекала многих калмыков, и в это время между ними и черноярцами шел торговый обмен.
Однако развитие Черного Яра как города шло значительно медленнее, чем Царицына, и он продолжал в значительно большей степени сохранять облик военно-укрепленного пункта.
Красный Яр располагался всего в 30 верстах к северо-востоку от Астрахани76 и, хотя имел свое воеводское управление, фактически входил в ближайшую астраханскую округу. Сведений о Красном Яре XVII — начала XVIII в. сохранилось немного, так как, оставаясь в стороне от основного волжского пути, он не привлекал внимания путешественников. Некоторые сведения о нем дают только И. Кирилов и С.-Г. Гмелин. Они сообщают, что город располагался на острове, который с южной и западной сторон омывался одним из главных протоков Волги Бузаном, соединявшимся здесь с Ахтубой и через узкий кривой ручей Огородный — с протоком Малая Алгаря. Остров довольно высоко поднимался над водой и назывался Маячным бугром. С.-Г. Гмелин сообщает, что он был «сколько длинен, столько и широк, и оба диаметра имеют по две версты». Сведения о возникновении поселения на Маячном бугре относятся к средине XVII в. И. Саввинский сообщает, что первые жители появились там «в третье лето правления Алексея Михайловича»; в 1667 г. на острове была сооружена деревянная крепость, в которой поселили 500 человек77.
В первой четверти XVIII в. Красный Яр оставался небольшим городком, обнесенным деревянной стеной с 7 башнями. В росписном списке 1707 г. упоминается, что 6 башен Красного Яра были глухими, 4 башни располагались по углам и 2 башни находились в центре стен. Одна из глухих башен называлась Головной, а одна из средних — Банной. Седьмая Никольская башня была проезжей. Других ворот в городе не имелось, но существовала небольшая «городняя калитка». Жилые постройки размещались внутри крепости, но там была большая теснота. За ручьем Огородным лежали принадлежавшие жителям Красного Яра сады и огороды, обсаженные для защиты от ветра ивами, где разводили фруктовые деревья, виноград и овощи. Особенно славился красноярский лук. В огородах имелись хозяйственные постройки78. Вокруг Красного Яра простирались обширные луга, и местное население разводило скот и заготовляло на продажу сено. Часть красноярских жителей занималась заготовкой и продажей дров, которые возила в Астрахань79. В окрестностях города имелись Кизанское, Теплинское и другие соленые озера, где добывали соль. Видное место в занятиях жителей занимал и рыбный промысел. К востоку от Красного Яра степи были пустынными. До самого Гурьева никаких постоянных селений в них не было, но временами к городу прикочевывали калмыки. Через Красный Яр шла старая степная дорога в Хиву и Бухару, по которой ходили верблюжьи караваны.
Поскольку в Красном Яре существовало воеводское управление, там была приказная изба, в ведении которой находились таможня, кружечный двор, торговая баня, житницы и зелейный погреб. На площади у приказной избы висел набатный колокол, которым в случае необходимости созывали все городское население. На небольшом базаре располагались лавки. Строили их и при жилых дворах, так как места для создания специальных рядов в крепости не было. Церковь, как и в Черном Яре, была одна80.
Окраинное положение Красного Яра оказало большое влияние на состав его населения, более 2/3 которого составляли стрельцы. До 1706 г. их насчитывалось 400 человек. Посадских, людей там было мало, но имелись городовые бобыли и люди, работавшие по найму. По реестру Главного магистрата, Красный Яр был отнесен к городам четвертой категории, что было следствием записи в посад во время I ревизии красноярских бобылей, отставных стрельцов и разного рода пришлых людей. Но даже в конце первой четверти XVIII в. там вряд ли было больше 250 посадских дворов. Местный магистрат, как сообщает И. Кирилов, состоял из бурмистра и ратмана81. После 1706 г. служилое население Красного Яра заметно сократилось, так как солдат, заменивших выведенных из города стрельцов, там поместили гораздо меньше. В общей сложности в Красном Яре имелось, вероятно, 450—500 дворов.
В 1715 г., когда под Красный Яр был перенесен из-под Астрахани селитренный завод, там работали 4 котла, которые обслуживали 142 пленных шведа, 25 колодников, 4 работника «из перемены»; в 1717 г. там работали 149 шведов, 20 колодников, 6 работников «из перемены» и 5 наемных работников. В 1719 г. к ним прибавили 2 плотников, приписанных к заводу «на вечное житье». Руководил заводом комиссар, при котором был подьячий. С 1717 по 1726 г. на заводе выварили 28 589 пудов селитры82.
Хлебом, денежным жалованьем, боеприпасами, лесом и другими продуктами и товарами жителей Красного Яра снабжали из Астрахани по волжским протокам или сухопутной дорогой с несколькими речными переправами.
Четвертый город Астраханского края — Гурьев, или Яицкий Гурьев городок, как его именовали в XVII и начале XVIII в., лежал у устья Яика, в 8 верстах от Каспийского моря. От Астрахани он находился а 500 верстах и был связан с ней морским и сухопутным караванным путями. Морской путь шел вдоль низкого, богатого отмелями Каспийского побережья и продолжался в случае неблагоприятной погоды до двух недель. Караванный путь через «Рынпески» и солончаки длился не менее 12 дней. В примечаниях к «марш-карте тракту из Астрахани в Гурьев», относящейся к 1774 г., отмечалось, что от лежащей за Красным Яром р. Берекет до озера Джилан и далее более 100 верст: «Дорога весьма песчаная и во всех озерах вода солотковатая и соленая». Затем дорога становилась «изрядной», но переезд через рукава Яика, Баксай, Сорочиковку и Черную был очень тяжел, так как там были «великие топи». Особенно труднопроходимы были топи между Черной речкой и Гурьевым. Относительно последних 12 верст в примечании к марш-карте значилось, что «дорога, хотя и проложена, но кроме верховой езды, по причине великих топей и ериков, в летнее время проехать никакою повозкою невозможно»83. Топи эти служили Гурьеву хорошей защитой. Но, несмотря на трудности, этот путь был освоен достаточно хорошо. По нему издавна ходили в Астрахань караваны среднеазиатских купцов из Хивы и Бухары.
Основание Гурьева было связано с развитием эксплуатации яицких рыбных богатств. В 20-х гг. XVII в. там возник первый правительственный учуг, и с этого времени яицкие рыбные промыслы начинают сдавать на откуп. В 1640 г. откуп достался гостю Михаилу Гурьеву, который построил в устье Яика деревянный острог, получивший впоследствии его имя. Постройка острога вызвала недовольство яицких казаков и местных кочевников. Они осаждали городок и держали его под постоянной угрозой разорения. В 1645 г. правительство отдало М. Гурьеву промыслы и эмбенские рыболовные воды в безоброчное владение на 7 лет с условием, что он построит около учуга каменную крепость. Охрану ее правительство брало на себя. Сооружение крепости началось в 1647 г. Указ предписывал строить «город каменный, мерою 400 сажен, кроме башен, а по углам сделати четыре башни, да в стенах меж прясел, четыре ж башни и стены б были меж башен поровну, по пятьдесят сажен меж башни, да в дву башнях быти двум воротам...», «в ширину и в толщину, и в вышину... против астраханского каменного города». Строили крепость несколько лет, причем М. Гурьев затратил на ее сооружение около 290 ООО руб.84. Противопоставив «Гурьев городок» яицкому казачеству, правительство подчинило его астраханскому воеводе, и он оказался в составе Астраханского края.
В первой четверти XVIII в. Гурьев представлял собой четырехугольную каменную крепость, в которую вели Спасские и Калиточные ворота, обращенные в сторону Астрахани, и Степные, выходившие на хивинскую дорогу. По углам крепости располагались глухие башни: Головная, Удебная, Хивинка и Вышечная, а по двум сторонам между ними, там где не было ворот, стояли срединные глухие башни Макарьевская и Солдатская. Кроме них имелась еще башенка «Каменная будка»85. Непосредственно под крепостью находились яицкий учуг, с забойками, учужными избами и другими постройками, а также казенные и частные причалы для судов.
Рыбные промыслы под Гурьевом были очень богаты. Там в изобилии водилась «красная рыба» и было налажено производство икры, вязиги и рыбного клея. И. Кирилов сообщает, что оттуда «множество оного товару высылается в Астрахань на судах». Обилие рыбы привлекало рыбопромышленников, и кроме государственных промыслов в округе Гурьева промышляли ватаги астраханцев. Помимо рыбной ловли, поскольку вокруг города располагались великолепные пойменные луга, население разводило крупный рогатый скот.
Управление городом в конце XVII — начале XVIII в. осуществлял воевода, ближайшим помощником которого был командовавший гарнизоном стрелецкий сотник. В городе жили также таможенный целовальник, управитель государственных рыбных промыслов и ларечный кружечного двора. Гарнизон в городе был сменный, из астраханских и красноярских стрельцов. Дворов служилые люди в городе не имели и жили в казенных «куренях». Смена гарнизона в 300 человек производилась раз в год. Для такого небольшого населенного пункта этот гарнизон был значительным. Забота о гарнизоне свидетельствует, что правительство придавало Гурьеву значение не только как промыслу, но и как военному фор-посту и не останавливалось перед трудностями и затратами, которые возникали в связи со снабжением крепости.
Последний входивший в состав Астраханского края Терский город, или Терки, по своей значимости и величине долгое время занимал второе место после Астрахани. Созданный еще в XVI в. по просьбе грузинских и кабардинских князей, искавших у России защиты от Турции, он был поставлен на скрещении путей, ведущих на юг — в Дагестан, Персию и страны Закавказья, на запад — к Черноморскому побережью, на северо-запад — к Азову и на Дон, на северо-восток — к Астрахани. Подобное местоположение делало его военно-стратегическим и торговым пунктом южной окраины Русского государства. Правительство придавало большое значение Теркам и как центру, через который оно имело возможность следить за обстановкой на Северном Кавказе и бороться за укрепление своего влияния в этом районе.
За время существования Терки неоднократно переносились с места на место86. В 1669 г. из-за «потопления города морскою водою» новый город был поставлен недалеко от старого места, «на Копани» — участке дельты, где производили, но потом забросили работы по устройству канала, для направления русла Терека к городу. Там он находился до весны 1708 г., когда в ходе неожиданного набега кубанских татар, был разграблен и сожжен87. Этот набег нанес Теркам очень тяжелый удар и причинил населению огромный ущерб. Местный священник Ф. Яковлев, пытаясь перевестись в другое место, в челобитной митрополиту сообщал о набеге интересные подробности. Он писал: 12 февраля 1708 г. ночью «за полтора часа до свету пришли на город Терек неприятельские люди и город Терек — жилье все и церкви выжгли и разорили и всякую церковную утварь, ризы и книги, все побрали без остатку... московских стрельцов жен и детей, неприятельские люди многих побрали в плен, а которые остальные ушли было в Кремль, и те стрелецкие жены и дети многие з голоду померли... а достальные уехали в Астрахань». Ф. Яковлев упоминает также, что в военное время «приял от неприятельских людей многие налоги и скорби с служилыми людьми на градской стене». Упоминание о разгроме Терок есть и в деле о разводе терского стрельца К. Агрыжана, женившегося в четвертый раз без разрешения митрополита. Объясняя свой поступок, К. Агрыжан заявил, что его третья жена «в прошлом 1708 г. от воровских черкас в осадное время... от глада умре»88.
Из-за разрушения города последовало решение вновь перенести его на новое место. Старое городище было оставлено, и крепость возведена на взморье. 21 декабря 1708 г. генерал К. Ригмонт, руководивший ее постройкой, доносил, что «новопостроенный де город Терек на означенном острову строить зачато и линию Малому и Большому городу, смотря по местам, по размеру положили и ров под тою линиею около Малого города, для опасения неприятельских людей, скопали, и из старого города Терека соборную церкву возят в той новопостроенной город Терек. И та церковь будет построена в скорых числех». 29 января 1709 г. новый собор был освещен. Были сооружены и другие здания. В деле стрельца Агрыжана упоминается, например, «в новом городе Терке Камышечная часовня».
В 1726 г., в результате трансгрессии Каспийского моря, город, называвшийся теперь Терским редутом, подвергся затоплению. После наводнения основная часть его населения была переведена во вновь основанные на Северном Кавказе крепости св. Креста и Сулак, а Терский редут сохранили только как чисто военное укрепление89.
Морской путь, соединявший Терки с Астраханью, протяженностью в 300 верст был, по словам Ф. Соймонова, хорошим. «До Терека удобно можно ходить водяным путем на малых и на больших судах... — на пути чрез Каспийское море нет никакой опасности, потому что ходят вдоль берегов, где много есть заливов и гаваней для малых судов, особливо когда езда чинитца среди лета», — писал он90.
Существовала и сухопутная караванная дорога. Но она шла безводными степями, и путь по ней, особенно в летнюю жару, был весьма тяжелым. Караваны, отправлявшиеся по ней, шли с проводниками и охраной, так как могли подвергнуться нападениям.
Отдаленность Терок от других русских городов, сложность его снабжения и постоянная напряженность местной обстановки замедляли темпы его роста. Но в период расцвета, до нашествия кубанских татар в 1708 г., Терки был оживленным городом с пестрым населением, с посадом и большим гарнизоном. При его основании туда были переселены из России 1500 человек, а затем еще 500 человек. В 90-х гг. XVI в. у города поселились кабардинские князья К. Камбулатов и С. Енгалычев со своими подданными, вытесненные с занимаемой ими ранее территории в ходе внутренней борьбы в Кабарде. К 1640 г. в основанной ими Черкасской слободе числилось 175 дворов. По соседству с ней возникли Новокрещенская слобода, образованная крестившимися переселенцами из разных районов Северного Кавказа, и Окоцкая слобода, населенная выходцами из северной части Дагестана. 160 семей окочан переселились под Терки в конце XVI в. Имелась под городом и Татарская слобода. Проезжавший через Терки купец Ф. Котов отмечал, что нерусские слободы уже тогда были «велики»91.
В момент перенесения города в 1669 г. в нерусских слободах Терок насчитывалось более 1000 дворов. Известно также, что в состав городского гарнизона входили тогда 500 местных стрельцов, в добавление к которым ежегодно присылали 500 «годовальщиков» из других городов. Сведений о численности других категорий русского населения Терок нет, но известно, что перенесение построек и строительство новых стен осуществляли все терские жители, среди которых были не только служилые люди и «иноземцы», но и люди «жилецкие»92.
В 80-х гг. XVII — начале XVIII в. Терки сохраняли в основном облик, приобретенный в 1669 г. Административным центром города был Кремль, небольшая, но хорошо укрепленная деревянная крепость. В 1669 г. он сооружался по присланному из Москвы чертежу и под руководством московских «горододельцев», которых возглавлял, по сведениям Я. Стрейса, английский полковник Т. Бейли93. В 1689 г. после сильного пожара, уничтожившего множество строений, Кремль пришлось строить заново. Но из грамоты астраханскому воеводе А. Салтыкову и росписного списка Терок видно, что новые стены были сооружены «по старой черте, в вышину в 10 бревен». По четырем углам Кремля возвели 4 глухие башни («рублены о трех стенах»): Красную, Деловую, Угольную и Малый Роскат, проезжие башни Троицкую и Никольскую и 3 «малых ворот», одни из которых назывались Водяными.
В Кремле находились: воеводский двор, окруженный бревенчатым частоколом, с двухэтажными хоромами, избами для челяди и хозяйственными постройками, приказная изба с колодничьей палатой и застенком, пороховой склад, житница, 3 избы для аманатов, воротные караульни, «соборная церковь» и 149 жилых дворов. По площади Кремль был невелик и его часто называли просто «Малым городом».
К Кремлю примыкала земляная крепость с башнями, называемая Земляным, или Большим, городом. В 1689 г., когда укрепления пострадали от пожара, фашинные стены Большого города восстанавливали, как и Кремль, «по старой черте и округе, на трехстах на двадцати четырех же саженях... в подошве в ширину в 5 сажен, а вверху в ширину 3 сажен, а в вышину 4 сажен». В стенах Большого города были башни: Кузнечная, Окотская, Труба, Пригонная, Степная, Банная, Николаевская и Богородицкая. Кроме того, в состав укреплений входили Большой и Малый Роскаты, рогатки и вырытый с внешней стороны вала ров94. Внутрь Земляного города вели ворота: Николаевские, Богородицкие, или Пречистенские, Степные, Песчаные и Калиточные. В 1697 и 1703 гг. стены и башни Большого города и Кремля подновлялись, но опять без расширения площади. Упоминание о починке стен в 1703 г. есть в «перечневой отписке о терских делах» воеводы Д. Молостева, где значится, что в этом году всех жителей Терок «заставили постица и трудитца, городы делать и воду проводить»95.
В стенах Земляного города располагались жилые слободы, базар с торговыми рядами, гостиные дворы, харчевни, отдельные лавки и 2 приходские церкви. Из административных зданий там находились: таможня, кружечный двор, торговая баня и полковые избы. К началу XVIII в. места уже не хватало и часть дворов, торговых и ремесленных заведений выстроилась за валом96.
С момента основания Терки стали торговым центром, привлекавшим как русских, так и восточных купцов и жителей ближайших окрестностей. Уже в первой половине XVII в. там были русские торговые ряды с лавками, а также Старый, Новый и Гилянский гостиные дворы, где останавливались приезжие купцы. В базарные дни в город привозили свои товары кабардинцы, кумыки, татары и гребенские казаки97.
Ближайшая округа Терок была довольно оживленной, у города лежали сады, огороды и виноградники, а также небольшие поливные пашни терских жителей. За ними располагались загородные усадьбы кабардинских князей и Богоявленский мужской монастырь, основанный в 70-х гг. XVII в. В нескольких верстах на взморье находилась гавань, так как морские суда — бусы и даже лодки средних размеров не могли из-за мелководья и песчаных отмелей подойти ближе к городу. Малые суда причаливали обычно в ближайшем Баклаковом устье, а более крупные — у главного устья Терека. Там выгружали товары, а также присылавшиеся из Астрахани военное снаряжение, разные припасы и хлеб на жалованье служилым людям. Для этих припасов в гавани было выстроено несколько государственных и частных амбаров. На взморье строили и морские суда. По побережью и у острова Чечен местные рыбаки ловили рыбу и устраивали временные станы.
В административном отношении города Астраханского края были подчинены астраханскому воеводе во всех областях управления, и он был высшей местной инстанцией. В наказах городовым воеводам предлагалось все дела вершить «по наказам и грамотам из приказу Казанского дворца и по астраханским отпискам». Отчетность городовые воеводы вели двойную, посылая росписные списки, счетные, сметные, окладные и другие книги и в Москву, и в Астрахань. Астраханский воевода ведал и всеми вооруженными силами края, снабжением городов вооружением, боеприпасами, хлебом и денежным жалованьем. Он мог пересматривать судебные решения городовых воевод и принимал жалобы на них. Кроме того, он имел право решать неотложные внешнеполитические дела, не дожидаясь указаний из Москвы98. Фактически он был полным и почти неограниченным правителем огромного края, поэтому должность астраханского воеводы была одним из самых видных в стране административных постов, ее получали только представители высшей аристократии.
60 ПСЗ, т. V, № 3380; Олеарий А. Указ. соч., с. 1014.
61 См.: Гераклитов А. А. Указ. соч.
62 Хожение купца Федота Котова..., с. 29—30.
63 См.: Гераклитов А. А. Указ. соч., с 200; Сколков Г. С. Царицын — Сталинград в прошлом. Сталинград, 1928, с. 9.
64 См.: Олеарий А. Указ. соч., с. 441; Стрейс Я. Указ. соч., с. 192; де Бруин К. Указ. соч., с. 181—182.
65 См.: Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 29.
66 ЦГАДА, ф. 615, кн. 12 621, л. 42, 46 об., 48, 79, 96—97, 118—119 и др.; Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 29; Саввинский И. Указ. соч., с. 91.
67 См.: Водарский Я. Е. Указ. соч., с. 235—236; Гераклитов А. А. Указ. соч., с. 215.
68 ЦГАДА, ф. 615, кн. 12 620, л. 10 об. — 11, кн. 12 621, л. 89, 113, 115—116, 118—119.
69 ЦГАДА, ф. 615, кн. 12 621, л. 26; Пожарский А. Сталинград — краткий очерк города. — Архитектура СССР, 1944, № 6, с. 8.
70 См.: Сколков Г. С. Указ. соч., с. 21—22.
71 ПСЗ, т. V, № 3380. И. Кирилов определяет расстояние между Астраханью и Черным Яром в 260 верст (указ. соч., кн. 2, с. 29). П. Г. Любомиров принимает его цифру с примечанием, что это расстояние «по тракту», а не по реке (Заселение Астраханского края в XVIII в. — Наш край, 1926, № 4, с. 55).
72 См.: Олеарий А. Указ. соч., с. 448; Стрейс Я. Указ. соч., с. 192; де Бруин К. Указ. соч., с. 183; Бакланова Н. А. Торгово-промышленная деятельность Калмыковых. М., 1959, с. 115.
73 ПБ, т. 6, № 2087.
74 См.: Водарский Я. Е. Указ. соч., с. 235—236; Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 29.
75 АИ, т. IV, № 181.
76 ПСЗ, т. V, № 3380. И. Кирилов определяет это расстояние в 20 верст (указ. соч., кн. 2, с. 28). Различие в данных Кирилова и составителя расписания городов по губерниям и провинциям (ПСЗ, № 3380) вызвано тем, что они вели расчеты по разным дорогам.
77 См.: Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 28; Гмелин С.-Г. Указ. соч., с. 107; Саввинский И. Указ. соч., с. 40; Любомиров П. Г. Указ. соч., с. 55.
78 ЦГАДА, ф. 1104, д. 4, л. 152—153, ф. 615, кн. 527, л. 85, кн. 528, л. 23.
79 Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник документов, т. 1. М., 1954, № 49, 51 и др.
80 См.: Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 28—29.
81 ПБ, т. 6, № 2087; Водарский Я. Е. Указ. соч., с. 235—236; Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 28.
82 См.: Пруссак А. В. К вопросу о вольнонаемном труде на заводах Петровского времени. — ИЗ, кн. 7. М., 1940, с. 260—261.
83 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394, л. 95—97, ф. 192, Карты Астраханской губернии, № 6; Кирилов И. Указ. соч., кн. 2, с. 33.
84 См.: Рябинин А. Уральское казачье войско. — В кн.: Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. М., 1866, с. 19; Бахрушин С. В. Научные труды, т. 2. М., 1954, с. 233.
85 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394(1144), л. 180—182.
86 См.: Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI—XVII вв. М., 1963, с. 256, 259, 269—271.
87 Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв. Сборник документов, т. 1. М., 1957, № 211. В рукописи неизвестного автора, хранящейся в ЦГАДА (ф. 199, д. 357/30), этот набег отнесен к февралю 1707 г. Но это ошибка, так как в источниках, современных событию, всегда указывается 1708 г.
88 ААО, ф. 599, oп. 1, д. 2, л. 1, д. 3, л. 4.
89 ААО, ф. 599, oп. 1, д. 2, л. 1—1 об., д. 3, л. 4.
90 Соймонов Ф. Указ. соч., с. 345.
91 ЦГАДА, ф. 199, д. 757/30, л. 5; Кушева Е. Н. Указ. соч., с. 70 и 293; Хожение купца Федота Котова..., с. 33.
92 ЦГАДА, ф. 199, д. 757/30, л. 6; Кабардино-русские отношения..., т. 1, № 211.
93 Кабардино-русские отношения..., т. 1, № 211; Стрейс Я. Указ. соч., с. 213.
94 АИ, т. V. СПб., 1842, № 180/1; Кабардино-русские отношения..., т. 1, № 248; ЦГАДА, ф. 371, д. 458, л. 202 об.
95 Рычков П. Указ. соч., с. 113; ЦГАДА, ф. 371, д. 458, л. 202—203.
96 ЦГАДА, ф. 371, д. 458; АИ, т. V, № 180/1; Кабардино-русские отношения..., т. 1, № 248.
97 См.: Кушева Е. Н. Указ. соч., с. 298—299.
98 АИ, т. IV, № 181.
<< Назад Вперёд>>
